Я пишу воспоминания о детстве, первой влюбленности и моих переживаниях. Пишу плохо, медленно и по мере того, как вспоминаю. Мне это нужно, чтобы разобраться в давних событиях с позиции взрослого и опытного человека, и ободряющим комментам я буду, безусловно, рада.
---
Это было очень насыщенное событиями лето. По всей видимости, у наших родителей немного наладились дела с работой, или просто удачно сложились обстоятельства, однако мы ездили на море не в привычный пансионат со столовой, а в очень крутой дом отдыха с бассейном, баром возле бассейна, и питанием в кафе (в начале августа). В то же лето мы продолжали баловаться с диктофоном и записали с сестрой что-то вроде аудио-дневника, пока уезжали отдыхать на море. Мы сразу планировали впоследствии дать его прослушать ребятам в качестве ответа на их кассеты, хотя и колебались в процессе записи довольно много. Это забавные и милые в своей простоте сообщения о том, что мы купались или не купались в этот день в море, как катались вечером на лошадях, которых выгуливали на набережной для отдыхающих, как ходили в магазин и что купили. Мы старались говорить красивым голосом, немного кокетничали. Сейчас на записи мне хорошо слышно, как велика была разница в возрасте у нас с сестрой, хотя она взрослела относительно быстрее меня. Но если для нее это было «для прикола» и «побеситься», то для меня это был знак внимания, небольшой акт открытости, жест навстречу моей симпатии.
В тот же год у нас появилась видеокамера, и теперь я с огромной радостью могу пересматривать короткие записи из моего детства. Они размытые, нечеткие, лица скорее угадываются, чем видны. Но они такие ценные и дорогие моему сердцу. В редкие моменты четко пойманного фокуса я вижу лица моих друзей, какими мы все были и какими больше никогда не станем.
В один из последних дней августа мы решили пойти гулять на поле. Взяли с собой фуфайки, чтобы на них сидеть (на скошенном поле довольно неприятные торчащие остатки колосков, сидеть на них просто так невозможно, да и ходить не очень приятно). Мальчишки уже были подстрижены к новому учебному году, поэтому виски светились белизной, контрастируя с загорелыми лицами. Вечер был прохладный, небо то и дело расчерчивали падающие звезды, и мы пытались поймать момент и загадать свои заветные желания. Мои друзья сидели близко-близко, а ближе всех моя тайная любовь. Кто-то положил голову кому-то на колени, кто-то лежал, раскинув руки в стороны, звучал неспешный разговор с ноткой грусти о предстоящей учебе, моем скором отъезде, грядущих зимних каникулах, которые было бы так здорово тоже провести всем вместе. В конце концов, разговоры стихли, и мы просто улеглись рядышком на фуфайках, глядя в низкое темное небо. Макушка Стаса была так близко к моему лицу, а темнота давала такое надежное укрытие, что я не сдержалась и легонько коснулась губами его волос. Он не почувствовал, никто и не заметил, но я знала, что этот момент будет греть меня всю долгую разлуку, каждые вечер в холодном родном городе. Кажется, я так никогда и не рассказала ему об этом эпизоде и о том, какой смелости от меня он потребовал.
Несколько раз нам со Стасом довелось погулять и в городе, когда мы оказались там одновременно. Я практически не знала город, и он водил меня по своим любимым местам. Мы были в парке, где рос огромный очень старый дуб. И в другом парке, где было небольшое озеро с мостиком через него и странный колодец, предназначение которого для меня загадка по сей день. Мы бродили по центральным улицам, однажды он даже угостил меня мороженым, поставив в щекотливое положение, так как оно начало быстро таять (лето, южный город, жара), я не могла его ни есть быстрее (боясь показаться некультурной), ни даже вытереть руки. В итоге кое-как с ним справилась, но это был момент моего огромного смущения и крайней степени стыда. А он помог вытереть мне руки и после этого осмелился взять за руку, кажется. Это было важным событием для меня. Так мы и гуляли в тот день, держась за руки, делая вид, что ничего особенного не происходит, и он меня то ли поддерживает, чтобы не споткнулась, то ли еще что. На одной из прогулок мне стали выказывать какие-то знаки внимания незнакомые ребята возрастом немного постарше нас. Точно не помню, то ли они что-то такое сказали, то ли еще как выразили свой интерес. Нет, это было на навязчивое приставание, не в духе пикап-мастеров, просто стояли поодаль, смотрели в нашу сторону и каким-то вполне корректным образом выразили симпатию. Тогда Стас крепко взял меня за руку, довольно агрессивно на них глянул и повел меня в другое место, подальше от них. А я была в восторге, ведь это была неприкрытая чистая ревность! Настоящая молчаливая вспышка эмоций! И хотя мы это никогда не обсуждали, но в тот момент все была вполне очевидно для меня! В то лето меня все восхищало и удивляло в этом скромном городе, увитые диким виноградом фонарные столбы, незнакомые парки, уютные скверы и узкие улочки. Я была влюблена в саму атмосферу юга, каникул, близкой мечты.
Также тем летом произошло поворотное событие всей моей истории влюбленности. У многих девочек была такая «анкета», которая представляла собой тетрадку с вопросами, рисунками, «секретиками» (то есть загнутыми уголком страничками, где были заданы каверзные вопросы). Именно такую анкету в то лето завела и я, и разумеется дала ее заполнить друзьям. Помимо стандартного перечня вопросов о возрасте, школе и хобби в одном из «секретиков» спрашивалось, кто тебе нравится. Или кого ты любишь, уже затруднительно вспомнить точно, на этот случай там был какой-то простенький стишок, который заканчивался именно этим вопросом.
Надо ли говорить, что, отдав анкету Стасу для заполнения, обратно я ее ждала с замиранием сердца. И не зря – в этом уголке его рукой были написаны инициалы, но не моего паспортного имени. Остаток лета прошел за выяснением личности обладательницы этих инициалов. И хотя чем дальше, тем больше намеков давал Стас о том, что это могу быть я (как-то говорил, что я ее знаю, или что мы похожи), мне все же требовался четкий и однозначный ответ, я это или нет. Он случился в день моего отъезда домой.
В тот год я просила своих друзей дома, перед поездкой на дачу, а также на даче, перед возвращением домой, написать мне пару строк в блокнотик, любых строк: короткое пожелание, анекдот, что угодно, чтобы мне было не так скучно ехать в поезде. Вот именно в такой записке Стас и сообщил, что те инициалы – это я, и даже расшифровал их (ими оказался один из вариантов моего сокращенного имени, а не полного, как обычно принято). Не могу сказать, что я была сильно удивлена. Все-таки я получала довольно много знаков внимания от него в то лето, мы проводили вместе изрядно времени. Но наконец появилась определенность. И вместе с тем – вопрос, как строить линию поведения дальше. Почему он не сказал этого вслух лично? Почему тянул до конца лета? Мне хотелось, чтобы важные слова были сказаны и услышаны, а не через записочки, как у маленьких детей. Кроме того, это мне напомнило его объяснения с моей сестрой в пору их недоромана, они так же передавали слова симпатии друг другу через нас, друзей. И это было досадно, ведь мы все должны были вырасти за это время, должны были прийти к какому-то новому формату взаимоотношений. В общем, я была слегка озадачена и разочарована. И ждала первого письма по почте.
