Поздним вечером 24 июня 1881 года корабль американской Таможенной службы, пароход "Корвус" причалил к побережью острова Святого Лаврентия – «унылой массе черной лавы, покрытой снегом и испещренной вулканами» . Капитан судна, Келвин Хупер, приказал своим матросам спустить на воду шлюпку и в компании двух ученых-натуралистов и судового врача направился к берегу, туда где виднелась небольшая деревушка местных аборигенов.
Хупер был старым морским волком, закаленным в многолетних экспедициях. Снежные шквалы, переходящие в холодный дождь, арктические льды и морозы его ничуть не пугали. Для капитана суровые пейзажи северных морей казались привычной средой обитания, а вот сопровождавших его ученых они вгоняли в депрессию. Единственной усладой для них была перспектива открытия новых видов животных и растений, а также грядущая встреча с юпиками – туземцами острова Святого Лаврентия, славившихся своим гостеприимством и древними народными промыслами. Этот северный народ, веками проживавший в условиях глухой изоляции изрядно преуспел в мастерстве охоты на моржей, тюленей и китов, а из костей пойманной дичи юпики вытачивали красивые поделки, игрушки и прочие занятные мелочи, приводившие европейских путешественников в восхищение. Сошедшие с борта «Корвуса» американцы уже предвкушали теплый прием в туземной деревне и сытный ужин из вареных тюленьих потрохов и китового мяса, приправленных горячим чаем. Надеялись мореплаватели и отведать фирменный деликатес эскимосских племен – ферментированную моржатину, которую аборигены закапывали в землю на берегу моря на несколько месяцев, после чего подавали на стол особо важным гостям, нарезав тонкими ломтиками.
Высадившись на берег, путешественники с удивлением обнаружили, что на первый взгляд безжизненный остров бушует красками величественного арктического лета, которое уже начинает просыпаться после длительной зимней летаргии. Через тонкий слой мокрого снега пробивались яркие цветы, унылая тундра понемногу оживала и тянулась к солнцу. Однако, в юпикской деревне стояла мертвая тишина, которую нарушали лишь редкие крики чаек, чистиков и уток.
Настороженные моряки продвинулись к центру поселения, но и там их никто не встретил. Лишь на вершине высоченного холма, нависавшего над деревушкой, стояли двое людей. Натуралист Джон Мьюр окрикнул эскимосов и жестами подозвал их к себе. На лицах северян сияла странная, жутковатая улыбка. Капитан Хупер осторожно спросил их – «Куда исчезли все остальные жители деревни?». Не прекращая улыбаться, юпики ответили на ломаном английском – «Все они сгнили, сэр. Все они ушли.»
По спинам американцев пробежал холодок – «Они, что, все умерли?»
«Да сэр, да, они умерли!»
В подтверждение своих слов юпики сопроводили Мьюра на задний двор одной из лачуг, где ученому предстала страшная картина. На каменистой почве лежало восемь полусгнивших трупов «с оскалившимися черепами и белыми костями, проступающими сквозь дряблую, потемневшую кожу». У остальных хижин также громоздились кучи мертвых тел, прикрытых шкурами животных. Некоторые усопшие лежали в помойных ямах, куда их побросали выжившие родственники. Многих уже до костей обглодали птицы-падальщики, оставив от умерших одни лишь скелеты.
Деревня напоминала собой огромное кладбище, на которое напала банда осквернителей могил. Распахнув двери одного из домов, Мьюр нашел там тридцать мертвецов – около половины из них были аккуратно сложены в «штабеля» в углах жилища «будто дрова», остальные же, казалось, скончались во сне, лежа в своих постелях. Из всего населения поселка уцелело лишь около 13 человек, которые бежали на высокий холм, дабы отстраниться от кошмара и нестерпимого трупного запаха.
Обследовав деревню до конца, Хупер и его спутники обнаружили множество улик¸ которые дали американцам ключ к разгадке таинственного вымирания юпиков. Повсюду валялись пустые бутылки из-под рома и виски – буйная попойка продолжалась здесь, как минимум, несколько месяцев. После расспроса немногочисленных выживших, капитан узнал что еще весной 1878 года американские контрабандисты завезли на остров Святого Лаврентия крупную партию алкоголя, который выменивали у туземцев на кости, шкуры и китовое мясо. «Огненная вода» стала для наивных аборигенов предвестником конца. Мужчины-охотники быстро пристрастились к ней и забыли о своих семьях, все свободное время проводя в объятиях дурмана. Они беспрестанно пили, наплевав на заготовку припасов на зиму и постоянно дрались друг с другом, разбивая лица своих «братьев» в кровь. «Пока не закончился ром – писал капитан Хупер – они лишь пили и дрались». Весь остров как будто сошел с ума…
Зима 1879 года выдалась на редкость холодной даже для здешних жестоких мест. Море сковали льды, затруднившие до предела китовый промысел и охоту на моржей. Изнеженные и обессиленные разгульным образом жизни и алкогольным угаром юпики оказались не готовы к тем испытаниям, которые их предки с успехом преодолевали на протяжении столетий. В их поселениях начался голод, уносивший сотни жизней. В отчаянии, бывшие охотники начали пожирать шкуры китов и тюленей, которыми укрывали свои хижины. Это дало несколько месяцев отсрочки смертного приговора, но, в конечном счете, подобная диета привела к эпидемиям. Теперь юпики вымирали целыми семьями, а те кто еще мог мыслить трезво, попросту бежали куда глаза глядят, убив своих собак чтобы взять хоть немного мяса в дорогу. Две трети обитателей острова Святого Лаврентия не пережили 1879 год - суровый Север не простил им беспечности.
Столкновение с Западной Цивилизацией стало настоящим апокалипсисом для юпиков острова Святого Лаврентия. Наряду с повальным алкоголизмом , их сгубил и распад традиционного образа жизни, павший под влиянием американских китобоев, контрабандистов и торговцев мехами. Да, еще задолго до появления «янки» юпики контактировали с русскими охотниками и меховыми концессиями, но, по меткому выражению одного из американских писателей «русские концессии не достигали той беспощадной эффективности, которую практиковали американские китобои, торговые агенты и меховые компании». Примерно об этом же писал и Джон Мьюр, открывший миру катастрофу жителей острова : «Даже если не говорить о алкоголе - продукты, одежда, ружья и прочие вещи, поставляемые нашими торговцами, оказывают гибельное воздействие на местных жителей. Они теряют свою самодостаточность и охотничье мастерство… Если наше правительство не окажет помощи этим людям, за которых мы теперь в ответе, то все они до единого исчезнут с лица земли»…
Помощи от властей США юпики дождались в начале XX века, когда на острове началось массовое разведение северных оленей, стада которых достигли большого поголовья и позволили северянам хоть как-то сводить концы с концами. После Второй мировой войны жизнь острова Святого Лаврентия вращалась вокруг базы ВВС США и радиолокационной станции. Обстановка здесь была довольно спокойной, но иногда в арктическом небе разворачивались и небольшие драмы, как, например, в 1955 году когда сбитый советскими истребителями МиГ-15 американский самолет разведчик рухнул в тундру на северо-западном побережье острова. Сейчас на Святом Лаврентии проживает не больше 1300 юпиков - почти в 4 раза меньше, чем в середине XIX века, перед самым началом катастрофы, от которой северному народу уже не суждено было оправиться.
