Первая часть: http://pikabu.ru/story/quotproklyatayaquot_kvartira_ili_prel...

Вторая часть: http://pikabu.ru/story/quotproklyatayaquot_kvartira_ili_prel...

Следующий день обещал быть насыщенным, и я, закупившись в небезызвестном гипермаркете на букву «А» макаронами и чем-то там еще, потопала «домой».

Подходя к подьезду, я увидела, что из окна второго этажа за мной наблюдает та самая старушка, которая спрашивала, в этой ли квартире я живу, и сочувствовала мне. Ее, кстати, звали Регина, и в своем повествовании я ее так и буду называть.

Но когда мы встретились с ней взглядами, она сделала вид, что занимается своими цветами. Да, это точно была ее страсть. Весь палисадник у подъезда был творением ее худых старческих рук, а окна ее квартиры были заставлены геранью, щучьим хвостом и еще какой-то флорой.

Из правых же окон второго этажа виднелась высунувшаяся голова вредной бабки, похожая на курагу. Старуха общалась с какими-то пожилыми женщинами, стоящими внизу.

– Здравствуйте, – сказала я, подходя к металлической двери подъезда.

Бабка умело притворилась глухой. Уже закрыв за собой входную дверь, я услышала голоса снаружи:

– Что у вас, новая соседка?

– Да, шлюха тут живет, мать ее перемать, только водку пьет тут и мужиков водит.

Кстати, на тот момент в этой квартире я обитала еще не более, по сути, пары дней.

«Какая насыщенная, однако, оказывается у меня жизнь», – подумала я.

Я по своей природе неконфликтный человек. А самое главное, я уверена в правильности позиции «собака лает – караван идет». Поэтому кроме небольшого неприятного осадка от услышанной информации во мне ничего не осталось.

Повесив одежду на вешалку в прихожей и разувшись, я прошла в единственную в этой квартире комнату.

Она была действительно просторной, обставленной а ля «у бабушки в деревне». Слева от входа стоял диван, который целиком отражался в трюмо, прижатом к противоположной стене. На стене напротив входной двери находился сервант, забитый, как это водится, посудой и парой фарфоровых статуэток. На нижней полке лежали две немаленькие ракушки, привезенные, видимо, хозяевами моего обиталища.

Справа от серванта, соответственно, по стене справа от входа чуть накренившись, но все еще уверенно стоял платяной шкаф, левее которого, примыкая изголовьем к углу, расположилась кровать. Она представляла собой металлический каркас, на котором находился широкий старый матрас, укрытый балдахином, который в свои лучшие времена был, скорее всего, розовым.

Я решила осмотреться и (всегда же интересно) посмотреть, не осталось ли чего-то, что может рассказать о хозяевах квартиры или предыдущих жильцах.

Через несколько минут я обнаружила, что между кроватью и шкафом что-то есть. После извлечения предмета оказалось, что это старинное зеркало в резной деревянной раме. Даже свое отражение я видела уже кое-как, а в углах было отчетливо видно, как загибаются листы серебряной зеркальной подложки. Сзади на нем была нанесена дата и написано что-то еще, но, как я ни старалась, прочитать ее несмогла. От даты остались только последние две цифры из четырех – 65.

У меня есть несколько не совсем обычных, наверное, привычек, непонятно откуда появившихся. Например, я неуютно себя чувствую, если оставляю раскрытыми ножницы. А еще я очень не люблю, когда зеркала лежат отражающей поверхностью вверх. Да и после «приветственного слова» бабушки Регины, а также многолетнего просмотра фильмов ужасов очень хотелось вернуть зеркало в исходное состояние.

Больше в комнате я ничего интересного не обнаружила, потому я пошла на кухню.

С навесных шкафчиков на меня смотрели старые, загаженные жиром и тараканами самовары. Я решила посмотреть, есть ли там что-то еще, что не видно снизу. Забравшись на стол, я поняла, что оказалась права. Между стеной и шкафчиком было что-то зажато.

Когда я, вернувшись на бренную землю, посмотрела на то, что я достала, я была заинтригована. У меня в руках было что-то, аккуратно завернутое в старую, уже начинающую крошиться, тряпочку.

Развернуть ее заняло не более десяти секунд.

На столе передо мной лежало две старинные иконы.

Первая икона была, на первый взгляд, не очень старой. Конечно же, советской, но не представляющей собой историческую ценность. Она изображала Богоматерь «Семистрельную».

А вот вторая икона остается для меня загадкой до сих пор.

Она представляла собой медную (не могу точно сказать, что за металл это был) пластину, закрепленную на деревянном прямоугольнике. Ее лицевая поверхность демонстрировала полустертое изображение с кое-где оставшимся золотом. Разглядеть рисунок и надписи было проблематично, и все, что я смогла увидеть, это силуэт девушки в накидке, выливающую что-то из кувшина. Слева и справа от фигуры были нанесены надписи, но прочитать их было невозможно.

Немного забегу вперед и расскажу про мой дальнейший интерес к этой иконе.

Само собой разумеется, что в свои 18 (хотя и до сих пор) я была ну очень интересующимся человеком. Мне было интересно, например, почему кто-то так аккуратно их укрыл тканью и спрятал в такое место, где их найти было действительно сложно, а точнее, практически невозможно. И еще – что это за икона?

Я не могу назвать себя знатоком священных изображений, но как выглядят известные и важные для православия святые, знаю. Такого же «концепта» я еще не встречала.

В то время я очень хорошо общалась со своим преподавателем по истории. Я рассказала ей про икону, а та неожиданно сообщила, что у нее есть знакомые в отделе иконоведения в музее нашего города. Я попросила ее отдать находку на исследование.

Через несколько недель мне позвонили из музея и пригласили, чтобы отдать ее. Специалисты, которые провели более 40 лет в изучении этого направления, сказали, что не смогли установить, что именно за святая (или нет?) изображена на иконе. Они сказали только, что хотя рисунок и сделан в православной традиции, ни на одно известное изображение он не похож.

С небольшим чувством тревоги я вернулась обратно в квартиру и, обернув иконы той же тканью, вернула их на место.

Но вернемся немного назад, к тому, на чем закончилось мое повествование. После того, как я обнаружила иконы и оставила их изучение до лучших времен, я решила спуститься в подвал.

Крышка подвала открывалась в большим трудом, и только приложив колоссальные усилия и вспомнив чью-то мать я смогла ее открыть. В этот момент я осознала, что фонаря у меня как бы и нет, а телефон у меня был доисторический, подсвечивать которым что-то было просто невозможно.

Я взяла коробок спичек и начала спускаться вниз. На деревянной лестнице лежала сдохшая уже, наверное, месяца два назад крыса, а слева и справа от ступеней были прибиты деревянные полки, уставленные пустыми и не очень банками. Где-то вдалеке за стеклянными силуэтами виднелись наклеенные изображения голых женщин.

Как ни смотрела по сторонам, и сколько спичек я не тратила, я не смогла найти выключатель . Лампочка Ильича издевательски висела под крышей погреба, но включить ее не представлялось возможным. Я поскользнулась на последней ступени и чуть не упала вниз, оказалось, пол погреба – обычная земля, даже ничем не укрытая – ни досками, ни кирпичом. Направо уходила абсолютная темнота, благодаря чему я сделала вывод, что подвал достаточно большой. Решив приобрести на следующий же день фонарь и продолжить исследования, я поднялась на кухню.

Не буду врать, мне было не по себе. Чужая квартира, непонятные иконы, бабушка Регина, нагоняющая страх, подвал, в котором бегают крысы, – все это заставляло меня чувствовать себя неуютно. Неадекватная бабка – это явление понятное, «человеческое», а вот остальное заставляло меня нервничать. Особенно страшно было в тот момент, когда я поднималась из подвала, потому что в голове отобразилась яркая картинка, иллюстрирующая, как дверь подвала «случайно» закрывается, оставив меня внутри.

Но я снова оказалась на неплохо освещенной кухне, и страхи немного отступили.

Отец и его женщина решили поздравить меня с переездом, поэтому подарили чайник инфернального черно-красного цвета и сковородку. Мило и в хозяйстве полезно. Проблема заключалась только в том, что сковорода эта была особенной. Вок-сковородой. То есть диаметр ее днища позволял только сделать некоторое подобие свастики из куриных крыльев, а жарить окорочка или что-то более крупногабаритное было просто нереально.

Но жаловаться грех, особенно в условиях тотального отсутствия денег, например.

Поэтому мой первый ужин представлял собой четыре микроскопических цыплячьих крыла и макарошки. Крышки для сковороды я найти не смогла, поэтому воспользовалась предварительно промытой крышкой от пожилой советской стиральной машинки. Как она называлась – не помню, представляла она собой, по сути, стальной бак с электрической составляющей внизу.

Вечер превращался в ночь, и пора было бы ложиться спать. Но сна не было ни в одном глазу, поэтому я решила предаться чтению. Мой выбор пал не недавно приобретенную биографию Цветаевой.

Сижу я на кухне между голубоватых обоев, пью ромашковый чай и читаю про «черт-черт, поиграй и отдай». У меня звонит телефон.

Смотрю сначала на часы – времени почти два ночи. А звонит мне знакомый из Челябинска (по времени там на два часа больше, чем у нас). Думаю: что ж ему не спится-то, в четыре утра?

Не помню, как именно называлась должность у товарища, но работа его была связана с железной дорогой, и вставать на работу ему надо было в 5 утра, в связи с чем он ложился рано и честно спал богатырским сном, просыпаясь только от надоедливого звонка будильника.

– Здорово, – говорю. – Ты чего не спишь-то?

– Маш, слушай… У тебя все в порядке? – говорит он явно встревоженным голосом.

– Да вроде, – удивленно отвечаю я, – а что такое-то?

– Только правду ответь, точно все нормально?

– Да блин, Серег, да! Хорош панику разводить, что случилось?

В трубке ненадолго замолчали.

– Ну если точно все в порядке, тогда ладно. Если что звони. Завтра объясню.

И в трубке гудки.

«Вот зараза», – думаю я. – «Разволновал и свалил. Что хотел – непонятно».

Спать мне почему-то уже совершенно не хотелось, и в кровать я легла только к 9 утра по Москве. Мне не снилось ничего.

Проснувшись, я набрала номер товарища и популярно объяснив, что так делать больше не стоит, поинтересовалась, почему он мне позвонил. Небольшая ремарка – я ему не говорила, что переехала.

– Маш, я лег спать, как обычно. И вот ночью мне снится какая-то квартира (дальше он максимально точно и в подробностях описывает мое место жительства,ошибся только в одном – сказал, на кухне стол круглый, а на самом деле он был квадратный). Пустая. За столом сидят двое и молчат. И вижу – след крови идет от кухни в комнату. Я вхожу, а там ты. Вся в крови, с разбитым лицом. Я спрашиваю, что случилось, умоляю рассказать, но ты просто смотришь на меня, истекая кровью, и молчишь. На этом моменте я проснулся. Все так реальным казалось, что я проснулся весь взбудораженный. Решил на всякий случай тебе позвонить. Ну а как ты сказала, что все в порядке, решил на ночь тебя не будоражить и на следующий день рассказать.

«Отличный план», – думаю я. После этого мы с товарищем пообщались еще минут десять ни о чем и попрощались.

Мои вещи были перевезены, оставалось только еще кое-что.

Я вернулась домой, где на тот момент я еще жила с маман. В коридоре меня, как всегда, встретила мое любимое и самое близкое на тот момент существо – рыжая с белыми кошка Чудя. Про нее хочется немного рассказать, так как она будет фигурировать в дальнейшем.

На самом деле, полное имя рыжей с белым кошки – Чудовище.

Ее появление было непосредственно связано с разводом моих родителей. Отец уехал, а мать вела себя не слишком адекватно и не давала расслабиться. Поэтому мной было решено взять себе животное, чтобы его любить.

С такими мыслями я отправилась на птичий рынок. Долгое время ходила среди людей, которые во что бы то ни стало пытались всучить мне ненужную им животину. Уже на выходе из рынка я увидела волшебной красоты котят, которых продавала некая бабка по 100 рублей за голову.

Судя по внешнему виду, их мамка согрешила с каким-то породистым котом, отчего их и продавали, а не дарили просто так. И уже собираясь взять одного из них, я осознала, что все деньги, которые у меня есть – на карте. Ну, думаю, ладно, сейчас сниму и вернусь. Я уверенным шагом двинула в сторону торгового центра, но мой взгляд задержался на одном персонаже.

На старом деревянном поддоне сидела грязная, сальная старушка, а в коробке перед ней лежало два очень худеньких, грязных и тощих котенка: черепашковый и рыженький с белым.

Не знаю, что меня тогда остановило, может, жалость, может еще что-то, но я поняла, что возьму именно эту рыжую морду.

Старушка оказалась никакой не пьяницей, как это могло показаться с начала. Она была кошатницей, и для нее этот процесс был необратим. Впоследствии мы общались с ней, я даже приходила к ней в гости. На своем небольшом участке она содержала и пыталась спасти и пристроить всех животных, которых могли узреть в доступной близости ее старушечьи глаза. Сложный вопрос, как относиться к такому «увлечению», но за ту кошку я ей премного благодарна.

Я взяла котенка на руки, та, естественно, испугалась и предприняла попытки к бегству. Но мной было решено любить именно ее, потому мы отправились к ветеринару, а потом – домой (напомню, это было еще тогда, когда я жила с маман). После осмотра выяснилось, что ей было немного меньше, чем 2 месяца, а весила она на тот момент не больше полукилограмма.

И блохи. Эти твари были везде. Про шерсть я молчу, они скакали прямо по глазам…

Поэтому тощее, блохастое, испуганное и оттого шипящее создание было названо Чудовищем, а потом – Чудей.

Чудя была вымыта, вытерта, обработана всевозможными лечебными шампунями и приласкана.

Такую умную кошку, как она, я больше не встречала никогда в жизни. Я даже не говорю о правильном посещении лотка. Она как будто понимала и чувствовала тебя, честно. Когда мне было грустно, она всегда приходила. Ее нельзя было назвать слишком ласковой или, наоборот, «дикой». Чудя была смышленой и любимой.

Вернемся к событиям 2012 (вроде бы) года, когда и происходила наша история. Предупреждая вопросы – с хозяйкой квартиры было оговорено, что у меня есть кошка, она была не против.

Я решила не перевозить кошку сразу же, потому как хотела проверить, нет ли там для нее опасностей. И вот, когда вещи были перевезены, а я обрела долгожданный покой, чудя поехала со мной.

К слову о сознательности и рассудке Чуди – по улице мы с ней перемещались так: у меня на спине рюкзак, кошка сидит на рюкзаке и частично у меня на плечах, а лапами держится за верхнюю часть рюкзака. Ее не смущали на лай собак, ни другие кошки, она реагировала на них… Или пренебрежительным взглядом, или никак.

До этого она уже бывала в гостях у знакомых, тоже проявляя сознательность и уважением к постороннему имуществу. Мне даже иногда казалось, что это просто человек в таком обличье. Уж слишком умная для кошки.

И вот, мы вошли в квартиру. Я закрыла за собой дверь, но кошка, вместо того, чтобы как обычно спрыгнуть вниз, только сильнее прижалась к моей спине.

Этот факт меня несказанно удивил. Я попыталась снять Чудю самостоятельно, но она намертво схватила складки моей рубашки и отказалась с меня слезать.

Следующие несколько часов она так и провела, сверху осматриваясь по сторонам, и только к ночи решилась перемещаться по поверхностям не ниже метра: тумбочкам, столу, раковине. На пол слезать кошка категорически отказалась. И только спустя еще часов пять она бесшумно и боязливо спустилась на пол, категорически отказавшись заходить в комнату. Чудя по-пластунски выползла в коридор, и, почти вплотную прижавшись к стене, глядела в темноту.

это Чудя, когда она была еще котенком.

а это те самые крылышки.

На самом деле, событий осталось еще поста на два (в этом посте почти 16000 знаков), так что конец истории близок.

Очень постараюсь выложить на этих выходных.

Я где-то два часа пыталась найти фото "интерьера", хотя бы в какой-нибудь из своих переписок ВК, но нашлась всего-лишь пара снимков. А жесткий, на котором хранились фото за последние лет 7, умер еще год назад(