zorkinadventures

Чукотка – дом для более чем четырех миллионов человек, которым выпало жить в эпоху больших перемен.

Село Лаврентия, Чукотка. За столом сидит хозяйка квартиры – 76-летняя Елизавета Алихановна Добриева. В руках – резная деревянная кукла. Елизавета держит ее, словно ребенка, и рассказывает: «Это хранительница нашего рода, Иякунеун, она с нами уже четыре поколения. Советуюсь с ней, когда наступают трудные времена». Деревянная кукла – один из немногих сохранившихся осколков традиционной жизни и культуры.

У многих жителей Чукотки, точно так же, как и Елизаветы, все изменилось после переезда. В 1950-х власти стали предоставлять жителям крошечных отдаленных населенных пунктов современное жилье в крупных поселениях. Восемь сотен из 1200 юпиков (так называют группу коренных народов Дальнего Востока и Аляски) выехали из яранг и поселились в квартирах.

Елизавета Добриева, представительница сибирских юпиков, родилась в 1942 году в чукотском поселке Наукан. Вместе с семьей жила в традиционном жилище – яранге, прямо на берегу Берингова моря. В 1949-м, когда Елизавете исполнилось семь лет, семья переехала в село Лаврентия. Вместе с родителями Елизавета несколько лет еще приезжала в Наукан – летом. Но вскоре поселок закрыли совсем – в рамках кампании по укрупнению сельских районов.

В Наукане еще оставались постоянные жители, когда однажды, в 1958 году, традиционный корабль с запасами еды и угля так и не прибыл. В течение двух месяцев последних жителей переселили и запретили им возвращаться назад. Власти объясняли: жить в ярангах небезопасно, а строить новые дома в Наукане слишком сложно.

Елизавета повторяет слова своего дяди: «Когда исчезнет Наукан, мы потеряем язык». Так и вышло, подтверждает Добриева: «Мое поколение знает язык юпиков, дети и внуки – уже нет».

Елизавета Добриева с хранительницей своего рода, Иякунеун. Глаза куклы скошены к носу, множество тонких вертикальных линий тянется от подбородка к шее. Эти линии соответствуют традиционным татуировкам и указывают на то, что фигурка олицетворяет женщину. Елизавета Алихановна показывает, как «кормит» куклу по особым случаям. Эта семейная реликвия дожила до наших дней, но сколько же их не уцелело!

Прошло почти 70 лет, с тех пор как семья Елизаветы покинула свою ярангу: все это время хранительница рода, деревянная Иякунеун, надежно спрятана где-то в глубине современной квартиры. А что станет с этой куклой при жизни уже следующего поколения?

Если интересно, то тут еще мой телеграмм-канал Zorkinadventures, где я стараюсь собирать необычные истории про людей и про места, где бывал во время работы в National Geographic Россия и позже.

Как считают ученые, память о войне выражается у слонов так: рождается большое количество особей без бивней.

Слоны в национальном парке Горонгоса в Мозамбике до сих пор помнят кровопролитную гражданскую войну в стране, которая длилась с 1977 по 1992 год. Ученые говорят, что воспоминания о войне настолько укоренились у животных, что были закодированы в генах выживших в бойне слонов.

Все больше слонов в Горонгосе рождаются без бивней. Очень и очень многих слонов в этом мозамбикском парке истребили ради мяса и бивней: деньги от продажи слоновой кости до 1992 года – все 15 лет, что бушевала гражданская война – шли на закупку оружия.

В итоге сработал естественный отбор: слоны, сами того не понимая, сделали себя менее привлекательными для браконьеров. Кроме того, слоны в парке стали более агрессивными и с большей вероятностью могут атаковать автомобили, потому что воспринимают их как источник угрозы.

По словам Джойс Пул, научного директора организации Elephant Voices, которая более 50 лет исследовала слонов, молодняк в Горонгосе следует примеру старших слонов. Многие из старших достаточно взрослые, чтобы помнить машины с солдатами, и они учат детенышей воспринимать автомобили как угрозу. Весь этот опыт, как говорят ученые, оставляет у них «трансгенерационную травму».

Бивень у слонов – это, по сути, зуб-переросток. Бивни развиваются у слонов там, где у нас во рту образуются резцы. Слоновая кость не является стабильным веществом. Это сеть невероятно крошечных трубочек, наполненных жидкостью, благодаря которой с ней легко работать резчикам. Кроме того, полированная слоновая кость приобретает теплый, сияющий оттенок, что сделало ее невероятно ценной

Слоны используют свои бивни для различных целей, например, для добывания пищи, выкапывания полезных ископаемых, самообороны и подъема предметов. Кроме того, бивни защищают хобот слона. У азиатских слонов бивни растут только у самцов.

Однако у африканских слонов бивни есть и у самок тоже – по-научному это называется «бивни мономорфны по половому признаку». По словам Пул, в местах, где активного браконьерства никогда не было, только два или три процента слонов-самок рождаются без бивней.

Но ситуация в Мозамбике резко отличается от большинства условий обитания слонов в Африке. Здесь браконьеры нападали на слонов еще до начала войны, и ситуация только ухудшилась во время нее.

Пул сказала, что примерно у 19% самок слонов в регионе Горонгоса не было бивней, и она может подтвердить это утверждение, просматривая старые записи с камер и текущие отчеты о наблюдениях. Это показывает, что адаптивный отбор против бивней, вызванный браконьерством, начал проявляться задолго до войны.

Но после войны количество слонов без бивней только увеличилось. У 51% из 200 выслеженных исследовательницей самок в возрасте 25 лет и старше, переживших войну, не было бивней. Кроме того, выяснилось, что это потомство унаследовало отсутствие бивней от своих родителей. После войны около уже 32% слоних-самок родились без бивней.

Почти полностью опустошённый в результате разрушительной гражданской войны, мозамбикский национальный парк Горонгоса в последние годы начинает оживать. Возвращаются хищники, увеличиваются популяции зебр и слонов, расширяются защищённые территории.

Если интересно, то тут еще мой телеграмм-канал Zorkinadventures, где я стараюсь собирать необычные истории про людей и про места, где бывал во время работы в National Geographic Россия и позже.

Что будет, если заглянуть в рацион будущего и задаться вопросом: «Какие нас ждут перемены?»

К середине столетия людей окажется больше 9 миллиардов, и потребности человечества в еде возрастут на 50 процентов. Как их удовлетворить?

Как пишет Лин Йе Юань, редактор журнала Mold, посвященного будущему еды, ясно лишь одно: «Чтобы прокормить девять миллиардов человек, придется задействовать все, что у нас есть».

Есть предприятия, которые уже озаботились проблемой. Но вот станем ли мы все это есть?

Среди таких предприятий – производитель продукта Beyond Burger (англ. «Больше, чем бургер»): бобовые котлетки, по цвету похожие на говядину (спасибо свекле!), уже поступили в десять с лишним тысяч продуктовых магазинов в США – и примерно во столько же ресторанов.

Ближайший конкурент продает Impossible Burger (англ. «Невозможный бургер») – растительные котлетки с «кровавым» соком. Своим внешним видом они обязаны синтезированному в лаборатории белку под названием «гем». Эти бургеры продаются в тысячах магазинов США и в Гонконге.

Вот он, на фото: Impossible Burger сделан из пшеничных и картофельных белков и кокосового масла. Среди других ингредиентов – синтезируемый дрожжами белок гем, благодаря которому на мясе видна «кровь». Поскольку разведение животных наносит внушительный вред экологии, компании-производители овощных бургеров приводят аргумент: проблема не в мясе как таковом, а именно в мясе животных

Ряд компаний сейчас активно пытаются наладить промышленное производство мясных продуктов, где нет… мяса. Ведущие предприятия отрасли сравнивают производство мяса в лаборатории с пивными технологиями – нужно лишь заменить брожение солода на процесс синтеза животных клеток в огромных чанах для клеточных культур. Внешне производство будет похоже на пивоварню.

На фото внизу: коктейль из порошка Soylent, дебютировавший в 2013 году, создали работники хайтек-индустрии: они пытались найти питательную и эффективную пищу, которая содержала бы все необходимые человеку элементы. Коктейль рекламировали как современную экологичную замену традиционной еде. Однако в 2016-м компании-изобретателю пришлось отозвать пищевые батончики и порошки – после случаев рвоты и диареи у покупателей. Год спустя Soylent запретили в Канаде – из-за несоответствия требованиям к заменителям традиционной пищи. Несмотря на это, популярность продукта выросла: он продается в американских магазинах вроде 7-Eleven и Walmart.

Тем временем съедобные насекомые уже поступают в продажу в Соединенных Штатах – не в виде закуски, как в Таиланде или в Мексике, а чаще в качестве корма для животных с высоким содержанием белка или пищевой добавки.

С экологической точки зрения для такого производства особо привлекательны обыкновенные сверчки. В килограмме сверчков содержится больше витаминов, макро- и микроэлементов, чем в килограмме говядины.

Они хорошо размножаются в небольших темных пространствах с высокой плотностью сородичей, так что промышленное производство не занимает много места. Кроме того, сверчки производят совсем мало отходов – в отличие от гигантских свинокомплексов или хозяйств по разведению крупного рогатого скота, которые обустраивают целые отстойники с навозом.

Фото внизу: «Мы не будем заменять мясо на жуков», – пишет Джули Лесник, автор книги «Съедобные насекомые и эволюция человека». Но насекомых можно использовать при приготовлении вполне привычной нам еды: чипсов, белковых батончиков и порошков для смузи. «Жуки годятся в пищу! – продолжает Джули. – Они могут стать одним из ингредиентов – наравне с другими продуктами, к которым мы давно привыкли».

В пищевой промышленности также ищут новый источник жиров. Ученым удалось выделить водоросль из смолы конского каштана обыкновенного, видоизменить ее для синтеза более питательного масла, дать ей в качестве «корма» бразильский сахарный тростник, заключив ее в огромные, высотой с шестиэтажный дом, емкости для брожения.

По окончании процесса получившуюся массу отжали, выделив из нее масло, произведенное водорослями, и получили светлый продукт, обладающий нейтральным вкусом, содержащий мононенасыщенные жиры и имеющий высокую температуру дымообразования. Сейчас это масло продается под маркой Thrive.

Неизвестно, какой будет наша еда через 50 лет, но, по словам международного эксперта по продовольствию Раджа Пателя, одно очевидно уже сейчас: нужно будет более эффективно использовать имеющиеся ресурсы. «XXI век постепенно открывает нам глаза: сорняки и насекомые тоже годятся к употреблению в пищу», – пишет Радж Патель.

А вы готовы есть насекомых?

Если интересно, то тут еще мой телеграмм-канал Zorkinadventures, где я стараюсь собирать необычные истории про людей и про места, где бывал во время работы в National Geographic Россия и позже.