sartorika

Кстати, вдогонку к прошлому посту – календарь для нашего теннисного клуба.

Поехали мы с нашим теннисным клубом в Армению – играть против армянской команды. И пришла мне в голову идея в нашем командном чатике каждый день публиковать по картинке – о том, как у нас всё проходит. Рисовала всё в походном блокноте, фоткала в тёмном номере отеля по вечерам. Отсканировать как следует так и не смогла – блокнот у меня отобрали друзья сразу же себе на память.

Обратите внимание не две последние картинки: это я до последнего не знала, выиграем мы или проиграем, поэтому накануне финалов рисовала сразу два варианта. Мы, кстати, выиграли :)

В этом посте я рассказывала, как мои картины не приняла заказчица. А в комментариях к этому посту мне сказали, что кто картину оплачивает, тот и диктует условия. Но художник – это транслятор, который транслирует не волю заказчиков, а волю богов. Вот несколько случаев, как клиенты оставались недовольны величайшими художниками.

1. Однажды церковь Санта-Мария делла Скала заказала великому Караваджо картину на библейский мотив Успения Богородицы. Заказчики были шокированы, когда получили вот это: оу, это же просто смерть! Где возносящаяся на небеса Дева Мария? Где ангелы? Картину не приняли и не оплатили, поручив этот заказ никому не известному сегодня Карло Сарачени. А Караваджо вошёл в века и сейчас висит в Лувре.

Караваджо, кстати, частенько не устраивал своих заказчиков-священнослужителей. Но почему-то они продолжали и продолжали заказывать ему картины, а потом такие – фууууу, у Матфея пятки! Слава богам, на Караваджо всегда было много желающих меценатов и помимо церкви.

2. Портрет Веры Николаевны Третьяковой, жены того самого коллекционера и мецената Павла Третьякова, писался Иваном Крамским почти год. В результате он разочаровал всех: и главного заказчика Павла Михайловича, и саму модель Веру Николаевну, да и сам Крамской был недоволен своей работой.

3. Знаменитый «Танец» Анри Матисса был написан по заказу промышленника и коллекционера Сергея Щукина для украшения его особняка. Картина вызывала шок: сначала Щукин хотел от неё совсем отказаться, потом попросил Матисса зарисовать причинные места, а впоследствии и вовсе бросил её при спешной эмиграции. Эрмитаж страшно Матиссу рад.

4. А вот портрет знаменитого в своё время итальянского тенора Мазини, который клиент отказался выкупать у не менее знаменитого Валентина Серова.

Короче, я это всё к чему. Не обязан художник писать так, как хочет клиент. Художник всегда пишет так, как хочет сам, потому что он навсегда поставит под работой именно своё имя. И это я вам только про недовольных заказчиков рассказала, не говоря уже о просто критике и долгом неприятии того или иного художника.

P.S. Друзья-старожили-пикабушечки, просветите меня, пожалуйста: по правилам площадки тут можно упоминать, что автор бложика будет донатам очень рад? Кстати, кто донатит – тот заказывает контент.

Первый слой - трусы и спортивный лифчик.
Второй слой - термобельё.
Третий слой - спортивная кофта и непродуваемые штаны (я люблю штаны для беговых лыж).
Четвёртый слой - мембранная куртка.
Носки использую самые обычные. Шапка и варежки: самые удобные мне выдали на Сибирском полумарафоне (в перчатках у меня мёрзнут руки). Иногда ещё бывают дополнительные спортивные тёплые трусы-шорты и вторая тонкая шапка (если сильный ветер в ухо). Иногда бывает "горло": главное - не натягивать его на нос, дышать нужно свободным морозным воздухом.
Если под ногами асфальт, я надеваю самые обычные летние беговые кроссовки. Если снежная каша - кроссовки для треккинга, то есть для бега по пересечённой местности. Если гололёд - кроссовки с шипами.
Я не использую зимой кроссовки на гортексе. В гортексе я бегаю осенью и весной в дождь, чтобы ноги не промочить.
Раньше я бегала до -15, ниже уже боялась: там при беге на низких температурах что-то происходит с лёгкими, и можно получить какую-нибудь эмфизему. Но с приходом старости я совсем перестала мёрзнуть и мне всё больше хочется охлаждаться, так что теперь я и в -20 бегаю вполне себе комфортно.

Сделала календарик для любимого теннисного клуба.

Сделаю пост с кусочками рабочего процесса.

Довольно сложно пересказать это произведение Николая Семёновича, но я попробую.

Это повесть о жизни в уездном городе Старгороде трёх представителей соборного духовенства: протоиерея Савелия Туберозова, священника Захария Бенефактова и дьякона Ахиллы Десницына. Все они были между собою друзья, но время от времени разнообразили бездейственную уездную жизнь свою сценами лёгкой вражды и недоразумений: «…люди разнообразили свою монотонную уездную жизнь тем, что ссорились для того, чтобы мириться, и мирились для того, чтобы снова ссориться. Покою ничто не угрожало».

История с посохами. Однажды предводитель дворянства привёз из города три трости – две с золотыми набалдашниками и одну с серебряным (для Ахиллы). Вот эта ерунда с двумя одинаковыми и одним другим посохом приводит к первой в книге ссоре: в результате отец Савелий и Ахилла не разговаривают.

История с костями. Местный учитель Варнава Препотенский, выловив в реке утопленника, всячески изучает его кости. Мать Варнавы всё время их выкрадывает и прячет, и добрую часть книги Варнава за ними гоняется и разыскивает. По случаю этих споров за кости Варнава и Ахилла дерутся.

Карлики. У некоей барыни Плодомасовой живут слуги-карлики – Николай Афанасьевич и его сестра. Николай Афанасьевич рассказывает, как его хотели женить, но его барыня не сошлась в цене с хозяйкой невесты – другой карлицы.

На Савелия начинают писать доносы – за его вольнодумные проповеди и отношения с раскольниками. В город приезжают ревизор Борноволоков и некто Термосесов, который всё время шантажирует Борноволокова и вытягивает из него деньги. Термосесов заставляет молодого старгородца Данилку подписать жалобу на Ахиллу. Савелий отказывается давать показания против Ахиллы, собирает всех важных лиц города на литургию, где читает проповедь, которая воспринимается чиновниками как революция. Савелия отстраняют от должности. За него пытаются вступиться и Ахилла, и карлик Николай Афанасьевич.

Сначала умирает жена Туберозова Наталья Николаевна. Потом заболевает и сам Савелий. В ночь смерти Николай Афанасьевич таки привозит разрешение от «запрещения», так что Савелий ложится в гроб в полном протопопском облачении. После смерти Савелия Ахилла впадает в депрессию и не выходит из дома. В город назначают нового протопопа. Умирает Николай Афанасьевич.

Наступают зима и голод. В городе заводится чёрт, который то пугает ночных прохожих, то оставляет следы на потолке – в общем, всячески проказничает. Однажды Ахилла берется изловить чёрта, идёт ночью на кладбище – и таки ловит его, предварительно пролежав полночи в канаве. Чёртом оказывается изголодавшийся Данилка. Данилку хотят наказать, но Ахилла не даёт. Однако от холодной кладбищенской ночи Ахилла заболевает и умирает.

А по весне умирает и Захария – тихо уснув во время богослужения. «Старогородской поповке настало время полного обновления».

О чём эта книга? О противостоянии истинного христианства против казённого. Церковные чиновники нового типа, по Лескову, оказываются ничем не лучше других деятелей нового времени – нигилистов, мошенников, чиновников.

Что пересказать следующим? Может, «Портрет Дориана Грэя» или даже «Великого Гэтсби»? Заказывайте, пожалуйста.