portulakis

Потомственная колдунья Анжелика Светлейшая, в миру и по паспорту — Раиса Борисовна Вёдро, тяжело поднималась по лестнице на пятнадцатый этаж. Проклиная на своём пути всех и вся, она чувствовала - еще немного, и её найдут прямо здесь, потную и неживую.

"Надо... больше... гулять... пешком..." - думала Раиса, с надеждой глядя на табличку, шестого этажа. Шестого, чертово отродье!...

Гадала Анжелика-Раиса хорошо, по авторской методике. Правдиво или нет, дело десятое. Зато клиенты всегда выходили от неё довольными. Очень хорошо гадала. Купила так двушку в новостройке. Прекрасный вид из окна, консьерж, закрытый двор... Всё было хорошо и даже отлично. Пока не сломался чёртов лифт, ети его в душу.

— Это не мой лифт, - сказал худенький мужчина в очках, догнавший гадалку.

Раиса остановилась, пытаясь отдышаться, полное её лицо сияло от пота. Мужчина был совсем плюгавый,а очки на переносице - не может же быть! - смотаны синей изолентой.

— Это не мой лифт, - повторил он, -но я к вам, Раиса Борисовна.

Страдающая от одышки женщина не ответила, но внутри у неё будто провели металлическим ёршиком. Пот у неё на спине стал холодным.

... Но в данных обстоятельствах, это было даже приятно, по разгоряченному ходьбой телу.

Вверх они пошли молча.

Раиса пыталась думать о мужчине, прикидывала что он спросит, а главное: сможет ли заплатить. Но внимание её переключалось на бесконечные ступеньки, нескончаемые. Мужчина шел рядом, Шаг в шаг, и сразу было видно, как легко ему это даётся. Раиса возненавидела его уже только за это. Скотина плюгавая ещё поди и смеётся!

— Зря вы так, -покачал головой мужчина, на ходу заглядывая гадалке в глаза, - Я уж точно не смеюсь. Мне не положено.

"Я же вроде бы ничего не говорила вслух,- испуганно думала Раиса, -или все-таки говорила? Может бормочу, сама не замечая? Вот это номер, как теперь работать?! И всё из-за проклятой лестницы..."

— Вы удивительно правы,-сказал ей мужчина и с любовью провел рукой по стене, на секунду остановившись, - лестница действительно про́клятая. Вы знаете, что призраки новостроек говорят по-китайски? Ох уж эти гастарбайтеры, никто их не считает... Ни людьми, ни вообще...

Раиса покосилась на него уже испуганно, и твердо решила не пускать в квартиру. Что за маньяк... Как раз на этой мысли в глазах у женщины потемнело.

****

Свет появился сразу отовсюду - горели десятки свечей, загадочно блестели черепа на стенах. Раиса с облегчением узнала свою квартиру, рабочий кабинет. Ну когда же она успела подняться?... И что вообще происходит?..

— Вам стало плохо. Я помог, - теперь мужчина сидел без плаща, в полосатой драной рубахе, - поднял у вас квартиру и вообще помог. Это достаточно благое намерение, как думаете?

Раиса поняла, что сидит в своём рабочем кресле, а перед ней уже лежат карты. Сделан расклад, но очень странный.

— Пасьянс разложил, пока вы в отключке были, - пояснил мужчина застенчиво ,- У вас здесь хорошо, но очень скучно.

Раиса смотрела на мужчину и не могла пошевелиться от страха. Маньяк... И как он её донес? Такой плюгавый. В Раисе ведь уже побольше 100 килограмм...

— 152,8 кг, если быть точным, - сказал мужчина ,- Вы меня, Раиса Борисовна, не бойтесь. Я не маньяк, нет. Мне нужна ваша помощь, как не стыдно это признавать.

Раиса молчала.

Мужчина снял очки и стал их застенчиво протирать.

— Я не маньяк, - повторил он,- А Чёрт.

На этих словах пламя свечей почти погасло а тень за спиной мужчины исказилось. Раиса могла поклясться, что она увидела рога...

Но через секунду всё вернулось,  как и не было.

— Да я нечистый дух, - с горечью повторил мужчина. Глаза его горели странным жёлтым светом. Но может это отражались свечи, - Тот самый. Который одним лишь когтем мог бы перевернуть землю. Но у меня проблемы, большие проблемы... расслабьтесь, Раиса Борисовна, я не за вами.

Женщине теперь казалось, что она спит. Будто даже комната чуть изменилась, расширилась и растянулась. И тогда гадалка громко спросила:

— И чем я могу помочь?

Чёрт судорожно вздохнул:

— Я не могу попасть в Ад.

Помолчали.

— Да, не могу... Или кто проход закрыл, или я слишком долго среди вас жил, так что совсем испортился, очеловечился... Не знаю. Хожу, как дурак, уже много лет. И к сатанистам приходил, и коммунистам... Последняя надежда была - в церковь пошёл. Представляете? В церковь! Я смотрю - у них всё как нужно: золотой телец, гордыня, разврат, ненависть. Поел я неплохо, ничего не скажу. Но даже они не смогли меня в Ад отправить...

- А я причём?- Раиса сидела, сжав кулаки от страха, так что длинные ногти почти поранили ладони. И твердила про себя: "Это сон... Просто сон...".

— Нет, это не сон, Раиса Борисовна. Вы уже кучу народа в Ад отправили. По ровной дорожке. Благие намерения, знаете ли и всё такое.

— Я?!

— Конечно. Это же ваш хлеб - говорить людям то, что они хотят услышать. Вы же из благих побуждений кормили людям гордыню.

-я... я не знала...

— Прекрасно знали, Раиса Борисовна, Вы же опытная женщина! Говорили людям, что дело всегда не в них, а в другом. Доказывали, что не самому нужно меняться, а из другого чёрную силу выбить... Как там... "Девочка, ты идеальная, это он козёл...". Кому я объясняю! Вы же профи!

— Они... они попали в Ад?...-прошептала Раиса и на её глаза навернулись слезы.

— Ещё не все, - успокоил её Чёрт, - Люди-то, по большей части, молодые. Время есть.

Слёзы закапали на стол, прямо на разложенные карты.

— Не переживайте, вам зачтется, как почетному работнику. Не переживайте. Лучше помогите мне.

— Как?...

— Бес его знает, уж простите... - Чёрт потер ладони, будто сильно озяб, - Я от безысходности на что угодно готов.

— Я умею только гадать ,- сказала Раиса, - больше ничего не умею.

— Ну так гадайте! - с нарастающим раздражением сказал ей Чёрт.

Раиса, словно в трансе, взяла карты, смешала их. Разложила своим авторским методом.

Анжелика Светлейшая долго смотрела в карты, пытаясь хотя бы раз в жизни увидеть в них что-нибудь. После долгой паузы она сказала:

— Для вас готов казённый дом, в нём червонная дама, та, что взяла ваше сердце. Много пустой маеты и страданий, но счастье найдется там, где не ждали - у трефового короля...

Раиса проговорила это медленно, будто не понимая, что говорит.

Чёрт скривился от досады.

— Ну и хрень, прости меня, Люций, - сказал он, - много пустой маеты... трефовый король... Тупая была затея идти к вам... Я пойду, Раиса Борисовна. Спасибо вам от цеха, но гадаете вы отвратительно...

Карты на столе вспыхнули и за секунду сгорели.

Раиса посмотрела на пепел и вдруг встрепенулась:

— А оплата?...

— Если хотите, могу подсказать, на какой круг Ада попадёте, - любезно предложил Чёр , - Эх, хорошо вам. Когда я домой попаду, даже сатана не подскажет.

Чёрт пропал.

***

Раиса потушила свечи, разделась и легла спать, уверяя себя, что пережила галлюцинацию. Проклятая лестница. Проклятый пятнадцатый этаж...

Уже засыпая, Раиса услышала тихий голос поющий по-китайски. "Призраки новостроек...".

Облившись холодным потом, Раиса села на кровати, глядя перед собой. Неужели она... Людей... В Ад... Она же Светлейшая!

На прикроватной тумбочке появилась новенькая колода карт. И записка. "Уж извините за вспыльчивость. С этими картами дело у вас пойдёт лучше. С самыми благими намерениями, Чёрт".

Дзен

Страшная гроза бушевала почти сутки – и никто уже и не верил, что это обычное ненастье.

Молния ярко осветила комнату и Янина увидела в окне четкий силуэт человека. Он стоял перед окном, раскинув руки в стороны, по бледному лицу стекал дождь. Стало темно, а через секунду загрохотало так, что в шкафу зазвенели чашечки. Дело было на втором этаже поместья Нордволф.

Янина вскрикнула и побежала к дяде, вздрагивая от грохота и страха.

Почтенный Андрос сидел в своем кабинете, перед едва горевшей свечой и дремал. На его коленях лежала книга: наверняка просто так, вряд ли хозяин Нордволфа хотя бы пытался ее читать.

— Дядюшка, в окне был мертвец! Он парил возле окна и махал мне!

Андрос осоловело уставился на племянницу, пытаясь скинуть с себя остатки приятного сна про бараний окорок.

— Хм. В самом деле? И что это был за мертвец?

— Кристиан Нордволф, – Янина прижала руки к груди, – Кажется он. Очень похож. А может его брат, я их путаю.

— Хм... – Андрос внешне погрузился в размышление, а на самом деле, в пополам с молитвой, ругался распоследними словами.

— Так и знал, то все этим кончится, раздери ангелы эту грозу! – дядя Янины грузно поднялся, хрустнув коленями и потянулся к гонгу, – Общий сбор!

***

Общий сбор вышел скудным, конечно.

Кухарка, садовник, Андрос и Янина собрались на кухне. В былые времена народа здесь было не в пример больше, когда было чем людям платить. Но теперь дела у Андроса шли так себе, хотя его это вполне устраивало.

Последним притащился Склепник, вымокший худой старик в желтом плаще. Он сел возле огня и принялся греть руки, бормоча под нос святые ругательства. Все смотрели на него с затаенной надеждой.

— Зря смотрите, – сказал Склепник, – Я их не смог загнать. Разбрелись по саду, кто летает, что твоя сова... Кто просто по земле волочится. Я их молитвой, а потом веником... И ничего. Замедлились только. И воют, воют... На улицу нельзя теперь казаться.

И Склепник оглядел присутствующих, почему-то остановив взгляд на Янине.

— Колом надо, а не веником! – Андрос с досады опустошил рюмку, – Гроза со вчерашней ночи! Они скоро такой силы наберутся, что двери наши вышибут!

Склепник с досады закряхтел.

— Вы, ваше сиятельство, если хотите, идите и берите кол, или может там меч, и гоняйтесь за мертвяками, сколько захотите. А я не сыч, летать не умею. Да и если прутья священного дерева их не загнали, кол ваш они просто выплюнут, а потом и вас!..

Янина во все глаза смотрела на этого бесстрашного старика, который с одной только метлой, пусть и священной, мог выйти на вставших мертвецов. Склепники, смотрители склепов, народ необычный. Знают они такое, что простым людям никогда не понять.

— Надо дождаться утра и звать священника, – Андрос угрюмо налил себе новую рюмку. Но тут лицо его слегка посветлело.

— Янина, дитя, мы как раз позовем Димитроса! Пусть загонит всех в склепы, а потом нам в троем нужно будет кое-что обговорить!

Янина скрипнула зубами от злости:

— Дядя, не начинай!

— Не дерзи, дитя, не дерзи. Утром все обговорим...

И Андрос, чуть шатаясь, пошел спать – на кухонный диванчик. Сегодня все спали здесь. Считается, что по одиночке сломить людей легко. А когда все вместе, даже черной силе трудно себя проявить.

Склепник выпил крепкого чая и сел возле двери, прижимая к себе веник из священных прутьев. Главное – держать оборону того места, где кто-то спит. В пустые комнаты мертвецы не ходят, слава ангелам.

Янина тихо подошла к старику и тронула его за плечо.

— Господин Склепник, можно мне здесь посидеть с вами?

— Сиди, коли хочется.

Какое время молчали. Улеглись садовник и кухарка, басовито храпел Андрос. На улице грохотал гром, но даже сквозь его раскаты, были слышны вопли мертвецов.

— Как орут-то, оглашенные... — Склепник уже клевал носом, но даже сквозь дрему, чутко слушал, что творится в саду.

— Господин Склепник, а почему мертвецов возле дома хоронят, а не где-нибудь за городом? Собрали бы всех в одном месте и охраняли их там!

Склепник приоткрыл один глаз и посмотрел девушку:

— С ума сошла? Чем больше мертвяков, тем они сильнее. Зря, думаешь, старинные усадьбы забрасывают?

— Хоронили бы в отдалении от усадеб... А не прямо в саду.

Склепник хрипло засмеялся, но не ответил, только глаза прикрыл. Видно, Янина сморозила очень большую глупость. А как тут не сморозить, если все говорят: "Ты девушка, не думай про мертвяков. Тебе про свадьбу нужно заботится, про деток. Вон, священник Димитрос на тебя глаз положил!..". А они все ходят эти мертвяки, и заглядывают в окна, а старые склепники никак с ними справиться не могут, разве что метлой немного погонять. Но ведь должен же быть способ! Да и гроза эта дурацкая, уже сутки не прекращается, случайно, что ли?..

Янина посидела немного возле двери, прислушиваясь к воплям мертвецов, а потом тоже пошла спать.

***

С раннего утра, Склепник пошел за священником. Гроза немного стихла, дождь едва моросил; хотя раскаты грома то там, то здесь прокатывались на усадьбой и горами. Божьим утром, мертвяки немного утихомирились, но посмотрев в окно, можно было их увидеть, бродящими по участку - мокрых и потерянных. Но днем они хотя бы не летали.

Все еще спали, поэтому Янина, накинув плащ, вышла в сад. Было очень сыро, очень туманно, с каждого дерева текла вода, каменные тропинки покрылись грязью и могильной плесенью. Грохотало; в отдалении выли волки.

А еще почему-то было очень спокойно. Хоть вокруг и шлялись мертвецы.

— Эй! - Янина прошлась по саду, оглядываясь по сторонам. На всякий случай она взяла священный веник.

Ей навстречу вышел Кристиан Нордволф, первый хозяин этой усадьбы. Очень худой, очень бледный, очень мокрый. Янина с жалостью подумала, что мертвяков неплохо бы просушить, прежде чем загонять обратно в склепы, иначе они окончательно заплесневеют.

— Здравствуйте! - сказала Янина, на всякий случай показывая веник, - Доброе утро!

Кристиан кивнул,в его давно погасших глазах мелькнул голодный огонь. Мелькнул и погас. Мертвец опустил голову.

— Ничего доброго, - глухо сказал он, - Я устал. Я хочу лечь. Я отсырел, скоро у меня начнут отваливаться конечности. Будь я живым, давно бы умер.

— Из-за грозы не можете вернуться, да?

Кристиан даже не ответил, только скривился.

— Скоро приедет священник.

— И чем он поможет? Загонит всех нас в склеп? - мертвяк махнул синей рукой в сторону остальных, - Мы продолжим ходить и там, а к ночи выберемся.

— Это очень странная гроза, - вежливо сказала Янина.

— Это колдовская гроза. Кто-то творит черную магию. Хотя что можно делать сутки, ума не приложу. Сатану что ли кто-то взялся вызывать?..

Янина передернуло, Кристиана, видимо, тоже.

— Девочка, раз ты здесь, можно я подержу тебя за руку?..

Мертвец надвинулся на бедную Янину, но та бойко махнула веником, так чтобы прутья ударили по руке Нордволфа.

— Эй, несносная девчонка! Живо домой!

Это кричал дядюшка Андрос, стоя на крыльце и размахивая руками.

Янина тяжело вздохнула и, с тоской взглянув на Кристиана, поплелась домой.

— Что тебя вечно к ним тянет! - кричал дядя, стаскивая с Янины мокрый плащ и передавая его кухарке, - Ты девушка из приличной семьи!

Янина молча подсела к огню, не желая ни с кем разговаривать.

Минут через сорок в дверь забарабанили; сам дядя Андрос побежал скидывать засов.

На пороге стояли Склепник и отец Димитрос, высоченный, с надменными складками возле рта.

— Я уже загнал мертвецов, они снова во гробах! - сказал Димитрос и звучно сморкнулся в платок.

— Вот спасибо, вот спасибо, отче! - Андрос засуетился, пододвигая стул, наливая в рюмку сладкую наливку, - А мы как раз готовы с Яниной переговорить, она уже ждет вас!

И начал подпихивать упирающуюся девушку, на ходу приглаживая ей волосы.

— Думаю, разговоры здесь ни к чему, - смиренно сказал Димитрос, опрокинув в себя наливку и утирая губы, - В следующем месяце, как после поста, приедут сваты, будьте готовы.

— Непременно, непременно, отче! - Андрос попытался приложиться к руке священника.

— Мертвецы просто ходят по склепу, а к вечеру выберутся! - Янина сказала с такой злостью, что кухарка стоящая поотдаль, ахнула, - Вы бы, святой отец, делали ту работу, что положено! Например, нашли бы того чернокнижника, что грозу вызвал!

Димитрос покачал головой, глядя на девушку.

— К лицу ли тебе такие речи, милая?

— Бабушку Нордволфа милой называй, когда ночью в окно полезет!..

Дядя Андрос попытался рыкнуть, но вышел писк. От неожиданности, видно.

— Ты, видно, совсем не хочешь замуж!..

— Правда? А то я не знала!

Повисла тишина, а потом на улице кто-то засмеялся - может быть и бабушка Нордволфа, кто знает. Хотя священник же должен был всех загнать?

— Вы даже свою работу нормально сделать не можете.

Янина молча надела плащ, взяла священный веник и пошла на улицу. На пороге, не глядя ни на кого, она сказала:

— Лучше мертвяков веником гонять, чем замуж за вас идти.

И вышла.

На кухне стало тихо-тихо, только потрескивал огонь, да смеялась вдалеке чья-то мертвая бабушка.

дзен

— Тех, кто не успел родить до 30-32 лет, нужно сажать! – Антоша разгорячился, и в пылу беседы, его очки сползли на кончик носа. Он очень смешно их поправлял, как отличник из мультика.

— На что сажать?

— Ни на что, а куда!

— На елку?..

— Какую елку, что вечно все передергиваешь! В тюрьму!

— Ого! И что нам будут делать с толпой половозрелых баб? Хотя я видела одно кино…

Антон замахал пухлыми руками, смешно растопыривая пальцы – жест ярости.

— У тебя один блуд на уме! А все потому, что не рожаешь. Вот были бы дети, ты про такое даже и не думала, даже и не слышала!

— Блуд. Господи, ты откуда слово такое знаешь? Ты же сам взрослый мужчина. Чего не женишься? Детей не заведешь? У тебя мысли должны не про блуд незнакомых тебе теток, а про любовь, про девушку.

Антон засопел, на носу проступили крошечные капельки пота.

— Да потому что нормальных девушек не осталось. Вам только в инсту свои голые задницы выкладывать, да шляться в поисках богатого кошелька! Ни семьи, ни устоев! Никто рожать не хочет!

— Слушай, не ты ли сегодня, как пришел на работу, жаловался почти час, как тебя задолбала толкучка в метро и как тебе надоели люди? Зачем тебе рожающие? Чтобы тебя совсем затолкали? Больше кислорода.

— Нация вымирает!

— О, господи… Ну, останавливай вымирание, раз уж такое дело. Ты парень молодой, сможешь несколько сотен, а то и тысяч детей сделать. Если работать без выходных. Только паспорт спрячь заранее, а то на алиментах не то, что разоришься, а в рабство попадешь.

— Я про серьезные вещи, а у тебя вечно блуд на уме, да хаханьки.

— Так и я про серьезные. Ладно бы ты многодетным отцом был. Это как я сейчас пойду осуждать людей, за то, что мало зарабатывают. Притом, что мне зарплату в том месяце повысили, а она уменьшилась, процентов на пять в результате. С себя нужно начинать.

— Вот и начала бы с себя! Родила бы уже ребенка!

— Да от кого, Антоша? Где такого мужика найти, чтобы не бояться с ним жизнь строить и детей рожать?

— Ну, много же нормальных…

— Ты хоть одного видел в последнее время? Или бездельники, или придурки. Все стараются глобальные проблемы решать, забывая кружку после себя мыть.

Антон потупил взгляд, разглядывая носы ботинок. А потом пошел и вымыл свою кружку.

Офисная жизнь текла своим чередом.

Прадед Иры был танкистом. И как бы он удивился, если бы узнал, что его внучка всей своей душой ненавидит танки: в мирное время, ни разу даже не видев их живьем.

Хотя Ира была не против войны, как таковой. Иногда, например, ей хотелось взять утюг или скалку, и пойти в атаку. Отмудохать так, чтобы кровавые сопли летели. Останавливали от этого два факта: муж был крупнее и мог врезать в ответ, а еще нужно выплачивать ипотеку.

Едва он приходил с работы, как почти моментально садился за компьютер, не глядя на Иру и стараясь с ней не разговаривать. Играл в наушниках, молча.

Ира садилась неподалеку и страдальчески смотрела на мужа, ожидая, когда он обратит на нее внимание. Иногда начинала касаться его ладонью, чтобы не забывал, что жена рядом. Мужчина сжимал губы в нитку, но глаз от монитора не отводил.

Тогда Ира шла на кухню, давясь подкатившими слезами, и начинала звонить маме или подругам. Жаловалась на горькую судьбу, сетовала, что муж достался с прибабахом.

Ира не работала, домохозяйствовала с горем пополам. Большую часть дневного времени она проводила в соцсетях или за просмотром сериалов. От природы она была очень красивой, что правда, то правда. Девушка хорошо это знала и размениваться на рутину вроде котлет и борщей не собиралась, мечтая, что однажды муж станет миллионером.

Но не надо думать, что она ничего для этого не делала!

Почти каждый божий день, особенно, когда нужно было идти по магазинам, Ира старалась сделать милые глазки и милым голоском говорила:

— Зай, ну что мы как нищеброды! Вечно высчитываем копейки. Когда ты у меня уже нормально начнешь зарабатывать?

Муж вздыхал и с тоской смотрел на мясной фарш.

— Может котлет сегодня сделаем?

— Ну, сделай, если хочешь. Я так устала, зай.

— Ты же еще ничего не делала.

— Ты что, меня попрекаешь?!

Мужчина молча шел дальше, погруженный в раздумья.

Но по вечерам Ире хотелось общения, хотелось романтики, теплых слов и обнимашек. А были только чертовы танки. Почему, чем они ему так дороги?!

А потом Ира поняла, что...

****

— Мужа сглазили! – Ира всхлипнула и жалостливо посмотрела на гадалку, – Когда мы только познакомились, все было нормально. Цветы дарил, в любви признавался. А сейчас только — танки, танки, танки! Каждую свободную минуту!

Гадалка Ариадна со значением покивала, глядя в карты:

— Да... Но это не простая порча, золотая моя. Совсем не простая. Кто-то на крови, да землице кладбищенской, проклял семью вашу. Вижу завистницу лютую, чернобровую...

Ира моментально вспомнила Сабину – коллегу мужа. Не зря она ему пишет по вечерам, якобы по работе! Сердце жены не обманешь!

Гадалка дала отвар, который нужно было подлить мужу в этот же вечер в чай или суп.

****

Неизвестно, чем бы все закончилось, если Ира в тот вечер не уехала к маме.

Может и помогло колдовское дело, если бы не пролежало в сумочке Иры полные сутки...

— У супа странный привкус, – с удивлением сказал Ирин муж.

— Новая приправа. Ты же вечно меня попрекаешь, что я плохо готовлю. Вот я и решила добавить кое-что новое...

Мужчина загнанно посмотрел в тарелку.

****

Ночью мужа забрала "Скорая". Ира в панике позвонила колдунье, которая коротко сказала:

— Это из него проклятие выходит! - и кинула трубку. Номер после этого стал недоступен отныне, присно и вовеки веков.

Но повезло – отравление оказалось не слишком серьезным и муж Иры быстро пошел на поправку.

— Ир, а куда ты 20 000 потратила с карточки? – спросил он через несколько дней после выписки.

Ира покраснела, вспотела и не ответила. Она и сама понимала, что переплатила за столь хреновый отвар...

****

История умалчивает, почему именно они развелись. Муж узнал, что это Ира его отравила, "спасая" от танков? Или ему надоели пельмени, бардак и мозговынос?

А может это просто порча плохо снялась, кто знает.

Хоррор-фест, текст второй, для @rytryti

Мне вот снилось, что меня постепенно проглатывает змея, не может заглотить мою голову, я разрываю ей внутренности и сам начинаю есть змею. Смогешь написать что нибудь?

Змей поселился в моей комнате в ночь на воскресенье.

Я проснулся из-за шума, который доносился из-под кровати, и минут пять просто лежал, пытаясь понять, что это за инородные шорохи. Затем я медленно встал, взял свой фонарик и трубу для пылесоса, который так кстати хранился именно здесь. Я даже сказал мысленное "спасибо" тем людям, который приносили ко мне все то, что мешало в других местах.

И после данной подготовки, я заглянул под кровать.

На меня уставились два желтых глаза, немигающих и огромных; раздался звук больше всего похожий на вздох. Глубокий, тягучий, полный нездешней печали, вздох.

— Здравствуй! – сказал мне Змей.

Я решил не вступать с ним в переговоры, а сделал то, что следовало: принялся пихать змея трубой, намереваясь его намотать и выкинуть в окно. Дело даже не в том, что мне не нравятся змеи ,хотя и это тоже. Больше всего на свете мне не нравится, что кто-то может приползти незваным и устроить у меня под кроватью гнездо. Это самое противное. Впрочем, я не у верен, что если бы Змей постучался, то я стал бы более гостеприимен.

Змей уклонялся от трубы пылесоса как мог, но пару-тройку раз ему все же ощутимо прилетело – тогда он весь словно бы спазмировался и страшно шипел. Но не нападал. Тогда я опустил трубу и сказал:

— Проваливай отсюда.

Змей снова уставился на меня своими глазищами. Луч фонаря отражался в них, и я ощутил, как меня куда-то тащит – при том, что ногами я твердо оставался на полу. Я словно проваливался в тоннель… Все глубже… И глубже… Стало тепло и мягко.

***

Проснулся я, лежа полу, под рукой лежал фонарь, неподалеку валялся пылесос. Солнце уже поднялось и светило прямо на меня. Жарко и неудобно – с этих слов началось утро понедельника.

"Приснился он мне, что ли?" – подумал я с облечением. Но тут же увидел на полу след из засохшей слизи, ведущий к двери.

Скрипнув зубами от злости, я поднялся и отправился смотреть куда же пополз Змей.

Это была большая зверюга, честно. Ширина следа была сантиметров двадцать. Но почему я выключился посреди ночи? Я посмотрел ему в глаза и… Ах, вот оно что. Классический змеиный гипноз. Ну-ну. Попадись-ка мне, сволочь…

Я вышел в коридор, прошел по нему, и увидел, что Змей на кухне, пьет чай с моей мамой.

— Так, я не понял!

Они повернулись ко мне одновременно. Мама улыбалась чуть виновато, по морде Змея эмоций было не прочитать. Пресмыкающееся чертово.

— Мальчик мой, я понимаю, что ты злишься, - мама встала и начала заботливо наливать мне чай, - Но ты должен понять: Змеев осталось совсем мало и мы должны помогать каждому. Это большая честь, что подошел именно наш дом.

Змей кашлянул и сказал:

— Спасибо вам, что приняли. Я уже не сержусь за ночной инцидент.

— Проваливай. Отсюда. Быстро! – от злости мне стало трудно дышать, - Чтобы я больше никаких рептилий здесь не видел! Это мой дом и мне решать, кому здесь селиться!..

Мама вздохнула:

— Милый, ты же знаешь, что это не только твой дом. И лично я разрешаю этому милому Змею жить здесь. Нам всем нужно быть добрее…

Я в этот миг точно не подобрел.

— Мама, это все его гипноз, неужели ты не понимаешь!

Змей, мне показалось, улыбнулся. Я был готов забить его трубой прямо здесь и сейчас, за одну только эту улыбку.

— Очень жаль, что ты вырос таким жестоким, - мама покачала головой и я точно понял, что она всерьез обиделась. Это ее выражение глаз…

— Впрочем, я тебя не виню, - продолжала она, -В наше время очень трудно сохранить в душе остатки тепла. Мы отдаляемся друг от друга. Все…

— Мама, это – Змей, - напомнил я, - Я готов любить только тех, кто уважает мою территорию. Только того, кто не врывается непрошенным, делая вид, что так и надо.

Мама передернула плечами:

— Мне ты говоришь тоже самое, когда прошу, чтобы некоторые вещи хранились у тебя в комнате. У тебя есть где жить, где спать. Как ты можешь понять того, у кого ничего нет?

Я стоял, в бессильной злобе сжимая злосчастную трубу. Вот значит, как. И что это – змеиный гипноз или мама правда считает меня жестоко сердечным уродом, живущем на всем готовом. Я вообще-то работаю и кормлю семью!..

Змей ухмылялся уже в открытую.

— Не переживай, - сказал он, показывая длинный раздвоенный язык, - Я больше не приду в твою комнату. Я буду жить в другой. Ступай на работу, а то опоздаешь.

— Пошел ты в свою змеиную клоаку! – я выругался, но время действительно поджимало. Нужно было идти.

— Мама, ты очень сильно ошибаешься, оставляя его!

Но мама, отвернувшись к плите, что-то готовила и мне не ответила.

***

Теперь, возвращаясь по вечерам с работы и приходя мимо маминой комнаты, я слышал тихий смех на два голоса. Змей поселился у нее и развлекал, как мог, уж не знаю, чем.

Было несколько таких дней, когда мама уходила по делам, а я еще был дома. Тогда я брал в руки что-нибудь тяжелее трубы от пылесоса и принимался искать гада. Ума не приложу где, он прятался он отменно. Даже по следам слизи было не определить.

***

— Мы так давно живем вместе, - сказала однажды мама во время обеда. Змей свился клубком на одном из стульев, а я демонстративно на него не смотрел.

Мама слабо улыбнулась и продолжила:

— Почему бы нам не устроить совместное торжество?

Я подавился чаем.

— Ты с ума сошла?

Змей вздохнул, как умел – жалостливо и кротко:

— Я же говорил тебе, милая, что ему это не нужно.

Тут я поперхнулся во второй раз:

— "Милая"?! И давно он тебя так называет?!

— Ты уже большой мальчик, должен понимать…

Ярость, ненависть и отвращение, копившиеся все это время, загрохотали во мне как лавина. Я вскочил и, ухватив змея возле головы, поволок его на улицу: чтобы дома не было крови. Но едва его глаза оказались на одном уровне с моими, как все поплыло, я начал проваливаться… Я попробовал зажмуриться, но было поздно.

***

Очнулся я, лежа на диване в гостиной. Играла веселенькая музыка, по стенам прыгали цветные огни. Что-то больно впилось мне в подбородок – я пошарил рукой и обнаружил шнурок. Что за?.. Рука пошла дальше… Это же праздничный колпачок! Кто его на меня надел?!

Я увидел маму. Она сидела в соседнем кресле и негромко смеялась, слушая Змея. Заметив мои телодвижения, она повернулась:

— Как хорошо, что ты очнулся! Мы все же начали отмечать, уж прости нас.

— Что отмечать? – в моем рту было сухо, как в пустыне.

— Мы хотим пожениться!

Я попытался вскочить, но оказался связан по рукам и ногам.

— Мы знали, что тебе не понравится… - с горечью сказала мама.

Я дергался как мог, но ничего не выходило. Я не мог сдвинуться с места.

Музыка стала громче, мама и Змей встали начали танцевать. Я видел, как по-хозяйски его хвост обвивает талию мамы. Как он косится на меня… Дорого бы я дал, чтобы закрыть эти глаза, навсегда затянуть их белесой пленкой! Но я оставался беспомощен.

Потом они пили шампанское и смеялись, все смелись, громче и громче. В какой-то момент, мама издала странный вскрик и, закрыв глаза, обмякла.

— МАМА!!!

Я завопил как ненормальный, задергался, как мог. Но мама спала – ее грудь высоко поднималась и опускалась.

— Пусть спит, не шуми, - сказал мне Змей и подполз ближе, - Это я ей помог, признаю. Но нам с тобой нужно переговорить.

Я с ненавистью смотрел на него.

— Ты сам знаешь, что нас, Змеев, осталось совсем мало. Вы люди, почти уничтожили нас во время войны. Пришла пора платить…

— Не смей ее трогать, сволочь! – я не узнал своего голоса – вышло низкое рычание.

— У тебя добрая мама. Она мне очень нравится. А ты – нет. Я бы дал тебе шанс просто уйти, но боюсь, что ты просто настырный ублюдок, который вечно вмешивается не в свое дело…

Змей заполз ко мне на диван и вытянулся вдоль моего тела. Довольно хмыкнул. Пополз к ногам…

Признаюсь, я не сразу понял, что происходит. А когда осознал, было поздно.

Змей начал меня глотать.

Ступни, щиколотки, колени… Медленно и неотвратимо. Я попытался закричать, но почему-то не смог.

Бедра, живот, грудь… Пришла нелепая мысль: он, конечно, огромный, но не настолько, чтобы заглотить взрослого мужчину. Как?! Как он так растягивается?!

Его глаза приблизились, еще немного и он заглотит шею и голову…

Тут я начал дергаться.

Не знаю, что придало мне сил: ярость, адреналин… Не важно. Я начал вертеться и упал с дивана, покатился по полу. Змей сделал сильный рывок и заглотил меня полностью. Я оказался в вонючей тьме.

Не знаю, что заставило меня это сделать. Может, это был древний инстинкт, может я где-то читал об этом, какой-то случай со времен Змеиной войны… Но я укусил Змея изнутри, принялся рвать его.

Он бешено завертелся, кажется даже закричал. А я кусал, снова и снова… Пока свежий воздух не ударил мне в лицо. Я начал вылезать, через это отверстие… С трудом, медленно, слыша вопли и шипение Змея. Я справился.

***

Мое тело успело получить ожог. Я смыл с себя желудочный сок, морщась от сильной боли.  Понадобилась сода. Это нужно было сделать в первую очередь, чтобы кислота не разъела меня.

Затем я взял растянутые останки Змея и отнес их на мусорку. Вымыл пол. Мама все это время спала. Я аккуратно перенес ее диван и отправился на кухню: в шкафу был припрятан портвейн.

***

Утром, мама к ни в чем не бывало, напевая, мыла посуду. Я не видел, как она вставала –  уснул, как оглушенный. Это был здоровый сон, а не вязкий транс гипноза.

— Мама?

— Да, милый?

— Ты не помнишь, что вчера случилось?

— Боюсь, я немного перебрала с шампанским. Тетя Элла же приходила, нужно ей позвонить, узнать, как добралась домой… И почему она не осталась?

— А про Змея не хочешь узнать?

— Какой еще змей? Что за глупости?

Значит, она с первой секунды была под гипнозом. Странно, что он меня не смог полностью околдовать. Слава богам, все кончено!

Мама повернулась к окну вытирая тарелку, а меня прошиб ледяной пот. Я четко видел ее силуэт. Беременной женщины.

Начинаем хоррор-фест. @Zorg1969, вы первый. Не все идеи взяла, но кое-что.:)

Домофон пищал как ненормальный. Раз за разом. Пронзительно и безысходно. Но никто не открывал.

Иван все шарил и шарил по карманам, уже лопаясь от бессильной ярости: куда-то пропал ключ, а одна безголовая курица опять врубила музыку на полную катушку и ничего не слышит.

Как назло из подъезда никто не выходил; что было странно – Иван слышал внутри шаги, звон ключей и голоса. Но дверь так и оставалась серой, монолитной, непоколебимой – будто не подъезд закрывала, а по крайней мере, Алькатрас.

Иван поставил пакет с продуктами на землю и достал телефон. Гудки-гудки-гудки... И никакой реакции.

Чувствуя желание убивать, Иван принялся искать в Интернете коды к домофонам. Позади, на детской площадке, раздались страшный скрежет и гудение; кто-то закричал. Иван резко обернулся, но никого не увидел. Вообще никого. Двор словно вымер. Заходящее солнце окрасило мир неприятным багровым светом, который отражался в окнах как пожар.

Беспокойство пробежало по спине мужчины: а где все? Вечер, будний день, а никого не видно. Даже голубей.

Под ногами что-то звякнуло. Надо же, ключи! Видимо завалились в драный подклад куртки, а сейчас выпали...

Иван с воодушевлением принялся прикладывать магнитный ключ к замку. Ноль реакции. Не было знакомого приветливого писка, дверь не собиралась открываться.

— Твою же бога душу мать!..

Раздался тихий скрип. Дверь слегка приоткрылась, будто была не на магните и любой сквозняк мог ее распахнуть.

Сзади опять загрохотало и кто-то закричал, но Иван этого уже почти не слышал: подхватил пакет с продуктами и зашел в подъезд.

***

Было очень тихо.

Тишина ударила по ушам, будто расшалившийся ребенок: сзади, резко и неожиданно. Иван чуть кашлянул и этот звук пронзил подъезд насквозь, отразился о почтовых ящиков и вернулся эхом.

Иван подошел к лифту, нажал кнопку. Ничего. Не загорелась лампочка в кнопке, не было характерного звука движения кабины.

Черт! Придется тащиться на седьмой этаж.

Иван побрел к лестнице.

Первые два пролета он одолел легко, будто даже не чувствуя накопившейся усталости и тяжелого пакета. Дальше...

Ступеньки крошились, будто были сделаны из хлеба. Иван ухватился за перила, но и они были готовы вот-вот упасть. Тогда он встал на колени и медленно пополз наверх, волоча за собой пакет. Который порвался, обо что-то зацепившись; из него из грохотом покатились консервные банки.

Едва мужчина добрался до третьего этажа, как лестница, с грохотом ржавого железа, рухнула. Иван сидел, весь в поту и дрожал. Что за чертовщина! Дом рушится, нужно всех выводить! Но как?.. Без лестницы? Прыгать?

Иван страшно боялся высоты.

"Нужно поднимать тревогу!".

Иван с трудом встал, ноги еле двигались. Он подошел к первой двери и постучал, как мог сильно, хотя звук все равно вышел приглушенным.

Дверь открыла старушка, столь старая, худая и востроносая, что Иван удивился, как он раньше здесь ее не видел?

— Тебе чего? - спросила старушка звучно.

— Дом рушится!

— Правда, что ли? А может тебе деньги мои нужны и ты хочешь меня выманить? Так заходи, бери сколько надо и проваливай!

Иван видел – старушонка не врет. У нее действительно было много денег. За худенькой спиной виднелись кучи купюр и монет.

— С улицы, что ли, тащите? – с брезгливостью спросил мужчина и принялся пятиться.

— Да уж не твоего ума дело!

Дверь захлопнулась.

Иван побрел дальше, по длинному-длинному коридору. Вокруг были двери, некоторые открытые. Несло дымным чадом и борщом, а еще сильнее – соляркой.

— Люди, дом рушится! - возопил Иван, поставив свой пакет на пол и подняв тяжелые руки к потолку.

К нему подошла девица, юная, но очень полная, а больше того – размалеванная. Это от нее пахло соляркой. Даже на топике у нее было написано стразами: Disel.

— Ты хоть один экзамен сдал, чтобы так кричать?

— Какой еще экзамен?!

— Н-да. Ну ты и лошара.

Ивана захлестнуло волной стыда и злости. Как будто в школу попал, всякие там тупицы будут его критиковать! Он уже давно взрослый, его ждет жена, он несет ей продукты, которые купил на честно заработанные деньги! Это легко доказать!

Он зашел в первую попавшуюся дверь и не ошибся. Это был школьный класс, все стулья перевернуты, а в окно спокойно и нежно светило закатное солнце.

— Здравствуйте, Марина Николаевна!

— А, явился все-таки, - учительница, не глядя на него проверяла тетради.

— Я пришел сдать экзамен.

— Садись и пиши.

Она кинула ему листок и ручку.

— А билет?

— В 32 года не знаешь о чем писать? Пиши как обычно. Как в Интернет.

— Вы читали мои посты?

— Чего я только не читала. Еще не такую дребедень.

Иван попытался. Но вместо букв получались каракули, хуже чем в детском саду.

— Не получается! – с болью сказал он.

— Другого никто и не ожидал. Ты всегда был немного... Тупеньким. Иди, темнеет уже. Скоро повыползут.

— Кто?!

— Иди...

Иван вышел, волоча пакет закрывая дверь, он услышал хруст и тоненький вскрик учительницы. Но не стал оборачиваться, а просто пошел на свой этаж.

Как ни странно, до седьмого этажа он добрел без происшествий. Открыл дверь в квартиру ключом и вошел.

— Милый, это ты?

— Да...

— Неси продукты на кухню!

Иван поволочил пакет. На кухне было пусто.

— А ты где?

— Я сейчас.

Иван решил все разложить, пока жена в ванной. Но пакет был пуст.

"Я все потерял!" – Ивана прошиб холодный пот.

В углу кто-то зарычал.

Сначала было не видно, а потом появились глаза – как два блюдца, с каймой из цветов, стоячие уши, человеческое лицо. Иван попытался заорать, но не смог. Чудище медленно поползло к нему, открывая рот, из которого неслась музыка.

— Милая, ты в порядке?! – наконец крикнул Иван, ожидая ответа из ванной

Но на стене появилась надпись: "Мы забрали ее. Выкуп будет кровью".

Иван упал в обморок.

***

— Эй, вы заходите? – соседка придерживала входную дверь, в ожидании Ивана.

Шумели машины; смеялись дети.

Сердце мужчины заколотилось. " Сон! Привиделось, устал!".

Они зашли в подъезд, женщина вызвала лифт.

— Мне седьмой, – проронил Иван.

Соседка засмеялась:

— Он еще об этажах думает. А выкуп чем отдашь? Этажами?

— Какой выкуп?

— Посмотрите! У него жену взяли, а он в дурака играет!

Лифт поехал вбок, наискосок и вниз; потом вверх и направо.

Ивана затошнило, он согнулся пополам, но кое-как сдержался.

— Где ты будешь жену искать, ума не приложу, – соседка, брякнув ключами вошла в квартиру.

А Иван побрел по лабиринту... И чувствовал: встреча с Минотавром неизбежна.