В поисках упавшей звезды.
Старый робот давно не спал - сидел в кресле, уронив голову на грудь и мысли, вспыхивая одна за другой, рассыпались ворохом томительных переживаний. В дни непогоды Хью никогда не спалось, завывания ветра и плачь снежной пурги приносили лишь тусклые картинки минувших событий, что высвечивались диафильмами внутри металлической головы.
Хью поднялся, сбросив сшитый из старых кусков потрёпанной ткани плед на пол. Звук, порожденный старыми сервоприводами, тяжело отскочил от дощатых стен лачуги и пометавшись, успокоился в холодном и темном углу. Закряхтев и тяжело шагая, робот добрел до окна и вперил глаза-камеры в черноту ночи. Природа отыгрывалась на упрятанной глубоко в таежной лесу избушке, ей не нравился тусклый свет в окнах. Она привыкла красить окружающее её естество в искристо-белое и дико хохоча, обнажать избалованный девичий характер. Робот тихо стоял и смотрел мутными, растрескавшимися от времени окулярами глаз, как черное, безбрежное полотно неба рвется под натиском снежной бури, темные кедровые лапы машут ему мрачными тенями и неустанно пляшут таинственный ведьмин танец.
Тяжело вздохнув, Хью развернулся и побрел к дряхленькой печке, вытащил пару небольших поленьев из рядом приткнувшегося маленького дровняка и, неуклюже опираясь об пол, закинул в алое нутро. Печурка, получив глоток кислорода и недовольно урча, сыпанула искрами,затем тихонечко загудела, принимаясь облизывать предложенную ей пищу. Убедившись, что поленья взялись, робот закрыл металлическую дверцу и вытянул руки, растопырив во все стороны пальцы - манипуляторы, пытаясь уловить хоть капельку тепла. У Хью давно барахлили датчики температуры, и этот жест был скорее от отчаянья, попыткой почувствовать тепло в утлом маленьком деревянном домике - скорлупке, заметенным по подоконник снегом.
-И нет ей конца и края, - тяжело вздохнул Хью и прошаркал к старенькому, наскоро и кривовато сбитому из потемневших неоструганных досок, верстаку. Щелкнула кнопка ночника. Тусклая спираль пару раз мигнула и попыталась лениво разогнать прожорливый полумрак. Подождав, пока нить накала разгорится, Хью потянулся к старой радиостанции, щелкнул тумблером включения. Вакуумные радиолампы внутри перфорированного корпуса уютно засветились оранжевым светом, загудел трансформатор.
Покрутив ручку настройки частоты и вслушиваясь в треск помех, Хью по человечьи почесал металлический затылок, жадно уставился на дисплей. Цифры сплошным потоком сменяли друг друга, игриво веселясь бежали неугомонный спринт. Эфир нес лишь треск помех на всем диапазоне. Хью сокрушенно качнул головой, и ткнув кулаком кнопку автоматического сканирования, развернулся, пошагал к креслу качалке. Он знал результат - каждая его попытка уловить осмысленный, отличный от творимого хаоса помех сигнал, всегда оканчивалась фиаско.
Устало прикрыв металлические веки, робот погрузился в привычную дремоту. Он жил очень давно, сам не помнил когда его сделали и на каком заводе. Если пытался вспоминать прошлое, волна воспоминаний выносила несвязные образы далеких улиц неизвестных ему городов, залитые подчас ярким светом. Картинки тяжелых гулких ракет, стартующих с плоских взлетных столов далеких космодромов, являлись еще чаще. Вместе с воспоминаниями всегда приходила тоска, словно Хьюберта лишили нечто важного и ценного. Так, если бы самая лучшая мама в день твоего рождения подарила подарок не тебе, а соседскому хулигану мальчишке. За что ? За какие заслуги ? Хью не любил вспоминать. За воспоминаниями приходило одиночество и гостило у робота подолгу.
Разгоревшиеся полешки уютно трещали, через щели в поддувале печки прорывались малиновые огоньки. Хью наконец уснул, изредка опуская тяжелую металлическую голову на грудь. Шейный сустав поскрипывал, давно не видавший масла, робот вздрагивал, почти просыпался, но успокаивался и так повторялось и повторялось. Раз за разом, как метроном. Потихоньку пурга за окном успокаивалась, снег уже не валил в бешеном танце, ветер, нагулявшись вдоволь и нахулиганив, улетел по своим делам. Занялся рассвет, мягко и по зимнему, без буйства красок, словно художник несколькими взмахами кисти выбросил на холст разбавленную пастельную жижу, размазал и лишь спустя время да спохватившись, капнул оглушенным малиновым цветом в центре сотворенного. Старое, умирающее солнце восходило над лесом, как многие тысячи лет кряду, одиноко и величественно.
С рассветом пришел далекий гул, все нарастая и нарастая, внося дисгармонию в наступившей тишине, басовито, местами переходя в рев. Хью заспано дернулся и неуклюже ковыляя подбежал к окну. Его разбудил и очень удивил этот шум, иррациональный и пугающий - так шумят далекие корабли из снов Хьюберта, но это совсем в прошлом - таких кораблей не осталось, некому возвращаться. Да и некуда, собственно говоря. Прочерчивая посветлевшее небо к земле неслась звезда, утробно рыча и ворочая огненным хвостом, скрылась за горизонтом, затаилась на несколько секунд и грянул взрыв. Белые шапки снега послетали с сосен и зарослей ельника, лопнуло криво вставленное и ужасно грязное стекло в избушке, жалобно взвыв. Хью бросило на пол, щедро осыпав жесткой ледяной крупкой. Рев постепенно стихал, запуская в разбитое окно морозную тишину и скрип деревьев.
Опершись на руки, робот потихоньку привстал и, зацепившись за стол, попытался подняться. Раскачиваясь и кряхтя Хью вытянулся в полный рост, покрутил головой, но не обнаружив опасности, успокоился.
- Да старичок, такого с тобой еще не бывало ? - спросил Хью сам себя.
И не дожидаясь ответа, сорвал с кресла плед, набросив себе на плечи на манер плаща. Роботу захотелось действовать - происшествие внесло в его размеренную отшельническую жизнь нечто новое, загадочное. Разобраться и понять. Но для начала, заручившись молотком с гвоздями и куском старой фанеры, Хьюберт методично заколотил оконный проем. За короткое время холодный воздух успел выстудить избу, неприкрытые части робота покрылись изморозью. Передернув от неудовольствия плечами, Хью бросил молоток под верстак и прошаркал к входной двери, скинул засов. Промерзшая дверь нехотя и со скрипом поддалась, обнажая снежный оттиск и засыпанный дверной проём. Робот тоскливо вздохнул и побрел в кладовку за лопатой.
Лыжи Хью хранил всегда в доме, очень уж часто шли снегопады нынешней зимой. Снег валил вне всякого расписания, частенько надолго запирая старого хозяина в его крохотной избушке. Взяв в охапку лыжи и почерневшую от времени деревянную лопату, Хью вернулся к двери, бросил на пол ненужные вещи и с удовольствием принялся за работу. Потратив около часа, расчистив проход и сообразив небольшой трамплин для более удобного выезда, робот поставил лопату к стене дома, прошел к сундуку и откинул крышку. Идти наружу раздетым Хью не хотелось — его металл на морозе начинал трещать, старые изношенные узлы промерзали и с трудом двигались. Скинув плед, Хью потянул из сундука засаленный теплый комбинезон ярко-оранжевого цвета с капюшоном и добротные высокие валенки, которые, насколько помнил робот, жили тут всегда.
Одевшись, Хью долго возился с ремешками затяжек на лыжах, пытаясь закрепить ноги попрочнее, пару раз наклонялся и проверял, чтобы валенки не выскользнули из потемневших кожаных ремней. Протопав по избе, бухая деревянными лыжами по выстуженному полу, Хьюберт взял подвешенный над дверным проемом карабин и лихо закинул за спину — в лесу нужно быть осторожным, всякое бывает. Иногда, с дальней горы доносился лязгающий, задушенный до хрипоты, шум. Ветер приносил обрывки несуществующих разговоров, шепот леса. Эти звуки пугали старого Хью, особенно по ночам. Вот и сейчас осторожность не помешает, с ружьем-то оно спокойнее.
Выкатив наружу, робот огляделся — лес, заметенный основательно выглядел сказочным снежным городком. Мириадами драгоценных камней сверкало снежное покрывало. Куда упала звезда шла старая просека, оставшаяся с незапамятных времен, когда гигантские лесовальные автоматические машины проплавляли и рядили лес на сектора. Даже сейчас, спустя многие века на поверхности лесных пунктиров почти ничего не росло — машины превратили сваленную древесину в пластик, перемешали с гравием и почвой. Огибая присыпанный ветровал, Хью набрал приличный темп и поминутно оглядываясь, шел в направлении упавшей звезды. Давила тишина — не пели птицы, только лишь монотонный скрип высоких и толстых сосен. Зацепляясь в узких местах, на Хью падали шапки снега, вынуждая остановиться и нагнувшись, по собачьи отряхиваться. Робот не хотел, чтобы его тело растопило снег и вода, просочившись сквозь ненадежные швы комбинезона, закоротила проводку, навечно оставив ржаветь в лесу.
Лыжи шли уверенно, достаточно широкие, с набитыми на полозья шкурками животных,
почти не проваливаясь в снег - веса в роботе было не много. Спустя полчаса Хью добрался до опушки леса. Перед ним раскинулась плоская долина, в которую вел не сильно крутой спуск. После того, как деревья перестали закрывать обзор плотной стеной, Хью разглядел черный ударный кратер, поваленные березки и тугой столб дыма, из-за ветра косой чертой относимый далеко в сторону. Саму звезду видно не было, черный дым начисто отрезал обзор.
Хью постоял, замирая, словно боясь решиться на спуск, внезапно дернулся, рванулся вниз. Словно в прыжке долетел до кратера, успев затормозить у самой кромки, сыпанув снегом вокруг. Робот отстегнул лыжи, и ступив на оголившуюся землю, побрел тихонько вниз, постоянно ворочая тяжелой головой. По мере приближения дым начало относить в сторону Хью и видимость совсем пропала. На ощупь, словно слепой, робот вытянул руку и медленными шажочками, аккуратно и стараясь не опрокинуться шел вперед. Весь вес пришлось перенести на пятки, иначе тяжелое туловище неумолимо перевесило, и незадачливый исследователь кубарем полетел бы вниз, пропахав собой изрядный кусок пути.
Потихоньку дым рассеивался и Хью вышел к эпицентру удара. Это была не звезда, нечто оплывшее, бесформенное, с отлетевшими и дымящими нещадно кусками. Будь атмосфера такой же плотной, как в давние времена — жесткая хозяйка сожгла бы непрошеную гостью до тла.
Хью с интересом разглядывал остывающую глыбу, некогда бывшую летательным аппаратом — в местах где металл не потек, угадывались технологические прорези, отверстия и пазы, неизвестного назначения. Войдя в атмосферу летающее нечто начало плавится и гореть, разряженная атмосфера не смогла сильно навредить обшивке, лишь от удара о землю объект раскололся на две части, словно спелый арбуз.
Объект успел остыть и Хью с легкой опаской заглянул в зияющую трещину летательного аппарата. Переплетение трубок и механическая мешанина, куски раздробленных плат на вывороченных лонжеронах свисали гроздьями. В центре Хью разглядел массивный ящик, крепко приваренный к порванной от удара балке. Уцепившись обеими руками за дно, Хью с усилием потянул на себя и с хрустом, пытаясь провернуть, выдернул коробку наружу. Металлический бокс не пострадал, древние конструкторы предусмотрели возможность падения и сделали все, чтобы сохранить объект целым, уберегли как могли от разрушения. Сгорая от любопытства, робот уселся на ближайший камень, укрепив коробку у себя на коленях, раскрыл карман комбинезона и вытащил старый зазубренный ножик. Просунул лезвие в щель вдоль боков коробки с усилием надавил. Верхняя часть ящика отскочила и Хью дрожа от волнения схватил ее и бросил на землю.
Внутри была пыль. Вся коробочка до краев была заполнена мелкой серой пылью.
Хью разочаровано перевернул ящик, высыпая содержимое на землю. Ветер тут же с удовольствием подхватил дар, унося с собой загадочную сухую пудру.
Из коробки выпал металлический тонкий диск, весело дзынькнув, радостно отскочил от промерзшей земли. Робот поднял диск и потряс им в воздухе, прогоняя оставшуюся пыль. На поверхности проступали процарапанные глифы, выпуклые изображения далеких планет и квазаров, стрелочки и черточки, пара живых существ и атомы химических элементов. Далекий ребус чужих миров. Больше в коробке ничего не было.
Старый робот всё понял. Много лет назад, когда Хьюберт был молод, ему приходилось находить такие же диски, где-то там, глубоко в лесу и болоте. Таинственные подарки неизвестного благодетеля. Он много размышлял, кто и когда мог послать через безбрежную даль космоса маленькие кораблики, что несли блестящие артефакты. Кто и для чего посылал эту далекую космическую почту ? Ведь в месте вручения уже давным-давно никто не мог ее получить и прочесть.
Сокрушенно вздохнув Хьюберт развернулся и тихонько побрел домой. В голове его бушевала цифровая метель.
Терсефану 23/08/2019
