homerchick

Мама — уборщица, папа — директор

Андрюша родился 7 марта 1921 года в тогда еще городе Домачево. В те годы здесь проживали преимущественно евреи. Мама была уборщицей и прачкой в местной школе. В свободное время подрабатывала в еврейских семьях. В 1939 году она умерла от рака. О биологическом отце известно мало — Андрей его не знал.

— Люди в деревне говорили, что мой брат — сын директора школы. Я склонен им верить, — рассказывал британскому изданию The Daily Mail сводный брат Андрея Николай.

Савонюки жили бедно. Андрей и Николай работали с детства. Парни заготавливали дрова, подрабатывали шабесгоями — неевреями, которых нанимали ортодоксальные иудеи в шаббат для выполнения запрещенных в этот день работ. С работодателями у братьев были хорошие отношения. Они их ценили, поддерживали и даже учили Андрея идишу.

Жизнь в Бресте под оккупацией. Рисунок Владимира Губенко

«Скосил их пулеметной очередью»

В 1941 году, когда немцы оккупировали Домачево, Андрей с братом записались добровольцами в полицию. Новые власти создали гетто, куда согнали почти 3 тысячи домачевских евреев, начались преследования и убийства.

Николай Савонюк отказался быть частью этой системы. Он ушел из полиции и уехал из Домачева. Андрей остался. За три года оккупации он дослужился до коменданта и расстрелял как минимум 18 евреев. Именно такая цифра была в обвинении, которое предъявили Энтони Савонюку в Британии.

20 сентября 1942 года в канун иудейского праздника Йом-Кипур немцы окружили 2900 обитателей домачевского гетто и вывели их за город. Назад никто из них не вернулся. После ликвидации оккупанты поручили Андрею организовать группы для поиска и уничтожения беглецов.

В уголовном деле Савонюка имелись четыре эпизода убийства евреев. Из них до суда дошли только два. Другие отклонили за недостаточностью улик.

Андрей Савонюк. Фото: novychas.by

О первом эпизоде лондонским следователям рассказал школьный приятель Андрюши Федор Зань. Во время войны он жил в деревне Борисы, а работал в Бресте. Каждый день ездил на работу на поезде, который проходил через Домачево. Иногда он выходил на станции в деревне Кобелка, чтобы навестить сестру. Через три недели после ликвидации домачевского гетто мужчина возвращался от сестры на станцию через лес и услышал женский плач. Он пошел на звук и увидел 15 голых женщин, которые стояли на краю свежевырытой ямы. Андрюша стоял за ними с пулеметом.

— Он [Андрей Савонюк] скосил их пулеметной очередью, — цитирует показания свидетеля британская газета The Independent.

О втором факте следователям рассказал житель Домачева Александр Баглай. Андрюшу он знал с детства и видел, как тот убил в лесу выстрелом в затылок трех евреев. На тот момент Александру было 13 лет.

— Он стоял за ними и коленом толкал их тела в яму, — вспоминал мужчина.

Жители Домачева говорили и о других преступлениях односельчанина. Они утверждали, что он вел на смерть семью Янкелей, был причастен к убийствам в соседнем городке Черск, застрелил семью Галалюк и ребенка семьи Герасимчук. Однако во время расследования уголовного дела убедительных доказательств его причастности к этим преступлениям не нашлось.

Александр Баглай (на фото справа). Архивное фото

Как КГБ нашел Савонюка

В 1944 году, когда немцы ушли из Домачева, Савонюк бежал на Запад. Несколько месяцев он отслужил в СС, а затем дезертировал и вступил в гусарский полк Армии Андерса. О своем «боевом пути» умолчал.

После войны он перебрался с сослуживцами в лагерь для польских военнослужащих в Шотландии. В Британии он и остался — как ветеран, якобы воевавший на стороне союзников. Свое имя он сменил на Энтони, а фамилию написал на польский манер через «w»: Sawoniuk. Работал уборщиком в больнице, потом билетным контролером на железной дороге, писала газета The Washington Post.

Статья о суде в британской газете. В центре портрет Савонюка, написанный судебным художником

Имя Савонюка всплыло в 1946 году, когда КГБ занялся расследованием преступлений, совершенных в Домачеве. Его сразу взяли на карандаш, но информации о местонахождении преступника у оперативников не было. Комитет внедрял агентов к родственникам, друзьям и знакомым Савонюка, которые остались в СССР, чтобы те выяснили, где искать подозреваемого в массовых убийствах. Британская газета The Guardian пишет, что один агент девять месяцев жил в деревне, притворяясь крестьянином, чтобы завоевать доверие и разговорить местных. Однако все усилия были тщетны: никто ничего не знал, Андрюша на связь не выходил.

Одна зацепка все же нашлась. Оперативникам удалось найти и допросить человека, который работал с Савонюком в домачевской полиции. Тот рассказал, что видел Андрюшу, когда тот направлялся с Армией Андерса в Шотландию, пишет британская газета The Guardian.

Первое подтверждение этой информации оперативники получили в 1959 году. Андрей отправил посылку своему сводному брату Николаю, который жил в деревне на границе с Польшей. Письмо перехватили сотрудники КГБ и обратили внимание на лондонскую марку на конверте. Круг поисков сузился.

Второй раз Савонюк объявился в 1981 году. Степан Андросюк, который после войны уехал из Беларуси в Великобританию, отправил своей сестре в СССР письмо. В нем написал, что случайно встретил в Лондоне того самого Савонюка. Письмо попало в КГБ. Ведомство поручило агентам установить точный лондонский адрес преступника. К сожалению, те с заданием не справились. Дело вернули на полку.

С мертвой точки расследование сдвинулось при Горбачеве. В 1986 году СССР составил список из 96 военных преступников, которые скрываются в Европе. Два года спустя документ попал к британским оперативникам и те начали поиски. С первого раза найти Савонюка им не удалось. Все дело в том, что в списке КГБ его фамилия была написана через «v», а не «w», как в паспорте. Поиски зашли в тупик — в базах данных такой человек не значился.

— Для того, чтобы поиск корректно работал, нужно, чтобы первые три буквы фамилии были правильными, — рассказал газете The Guardian член следственной группы. — Мы не понимали, что есть ошибка [в написании фамилии], пока на это не указал историк, который работал с нами.

Савонюка нашли, допросили и провели в его квартире обыск. На допросе в апреле 1996 года он отрицал все обвинения. Пенсионер сказал, что в оккупированном Домачеве не было полицаев, что в городке не создавали гетто, что никто не ограничивал передвижение местных евреев. Подозреваемый настаивал, что оккупанты вывезли его на принудительные работы в Германию и он не мог совершить никаких преступлений на своей малой родине. Об этом говорится в жалобе на приговор, которую он подал в Европейский суд по правам человека.

За время следствия удалось собрать 90 тысяч страниц документов, опросить 431 свидетеля в Беларуси, России, Нидерландах и Израиле. В 1997 году Савонюку предъявили обвинения в убийстве евреев на оккупированных немцами территориях. Два года спустя он предстал перед судом, писало BBC.

«Моя совесть чиста, и, когда я умру, я попаду в рай»

В суде Андрей Савонюк продолжил настаивать на своей невиновности.

— Я не совершал преступлений. Моя совесть чиста. Я никого не убил. Я даже не мог об этом подумать. Я не монстр, а обычный работяга, — процитировала обвиняемого The Guardian.

Савонюк уже не отрицал, что работал в домачевской полиции, но подчеркивал, что никого не расстреливал, а защищал городок от партизан. По его словам, полицаи не убили ни одного еврея в Домачеве — вся кровь на руках гестапо.

Убийство в Брестском гетто. Рисунок Владимира Губенко

Многочисленные показания свидетелей он называл клеветой и ложью. По его мнению, их прислал в Лондон КГБ:

— Все врут. Русский КГБ приказал им рассказывать, что [в Домачеве] было гетто. Эти дьяволы приехали сюда меня оболгать.

Во время судебных допросов Савонюк утверждал, что домачевских евреев он и пальцем не трогал, наоборот, был их «лучшим другом». Ни в каких акциях по поиску и расстрелу не участвовал, а всего лишь «делал то, что ему говорили делать».

— Я пришел сюда не лгать, а очистить свое имя. <…> Мне нечего скрывать. Моя совесть чиста, и, когда я умру, я попаду в рай, — заявил он в суде.

Предъявленных доказательств суду хватило для того, чтобы признать Андрея Савонюка виновным. Его приговорили к двум пожизненным заключениям.

— Семью моей матери убили — и Андрюша в этом виноват. Он был зверем. Если бы его вернули сюда, он бы не выжил, — рассказал журналисту The Independent в 1999 году 60-летний домачевский тракторист Иван Трибунко.

Умер осужденный в 2005 году в тюрьме Норвич. Ему было 84 года.

https://news.tut.by/society/702473.html