Являясь большим поклонником творчества Стругацких, я тем не менее очень плохо знаком с сольными
произведениями братьев. В далекие юношеские годы, когда я дорвался до полного
собрания сочинений, я, конечно же, перечитал всё, и сделал вывод, что по
одиночке они писали не так и не то, как мне хотелось, и я с чистой совестью
запихал книги Витицкого и Ярославцева в недра библиотеки и забыл о них на много
лет. Совсем недавно в связи с некоторыми задумками творческого характера мне
понадобилось вспомнить особую стилистику письма Бориса Стругацкого, и я достал с полки "Поиск
предназначения или двадцать седьмая теория этики". Память меня подвела - я
словно впервые видел роман, и спасибо моей забывчивости, теперь я смог оценить
роман заново с позиции благосклонного читателя конца первой четверти двадцать
первого века. И, что важно, читателя из России.
Главный
герой романа замечает за собой странную особенность: он остается в живых в
ситуациях, когда, казалось бы, от смерти никуда не денешься. И на основании этого он делает вывод, что высшие
силы, судьба, рок приготовили ему предназначение - как еще объяснить
мистическое выживание, там, где другой бы стопроцентно погиб. Но в остальном
главный герой - посредственный советский интеллигент, программист, тихонечко
диссиденствующий с дружками на кухне под бутылочку вина.
Начав
чтение, я быстро понял, почему роман мне не зашел в предыдущем прочтении.
Половина произведения это рефлексия даже не главного героя, а самого Бориса
Стругацкого по поводу советских времен. Мысли перемешаны с событиями,
воспоминания - с описаниями, на читателя обрушиваются тонны цитат, отсылок, попадаются антисоветские
песенки и политические анекдоты - к этому турбулентному потоку читатель,
взявший в руки томик Стругацкого, однозначно не будет готов.
Да
и мне, человеку, рожденному в позднем СССР, на львиную долю изложенного
потребовался "окей, гугл". Дети же XXI века вряд ли что разберут в
этой мешанине: половину
не поймут, а
про другую половину скажут - такого не могло быть, нам рассказывали, что СССР
был совсем не такой, и автор, по-видимому, нагнетает. Другая часть читателей, в
особенности заставшая советский период, обвинит автора в том же самом
диссидентстве: смотрите, его герои восхищаются Солженицыным и Сахаровым,
фу, такими быть - СССР это святое, а те, кто хаяли священный режим – натуральные враги народа.
Собственно говоря, читая современные комментарии от людей, которые случайно
нарвались на роман, такие вот полярные реакции и наблюдаешь.
Борис
Стругацкий не скрывал, что антураж романа состоит из воспоминаний и мелких
фактов, которые происходили в далекие годы с ним и его знакомыми. Во всяком
случае я смирился со стилем повествования, и начал наслаждаться. Вот жуткое
описание ужасов блокадного Ленинграда, вот кухонные посиделки с шутками про
Брежнева, вот допрос в КГБ, рассказ про отчаянную попытку уничтожения
самиздатовской литературы. Думал ли автор, что спустя двадцать лет все это
будет вызывать настороженность и недоверие, ведь история снова повернулась и
диктует общественности новые версии того, как было «на самом деле». В общем
относительно этого момента я всего лишь хочу сказать, что автор нагрузил текст
больше, чем требуется в наши экспрессивные времена, и сбивает с толку неподготовленного
читателя.
И когда привыкаешь к повествованию,
к кухонной философии, к отсутствию чего-либо фантастического, вдруг случается
последняя часть романа. Увы, но резкие временные переходы между частями романа -
это не авторский стиль Стругацких. Это самоповтор. Они уже так делали, нам это
нравилось, но в "Поиске предназначения" прием выглядит печально. Можно ли было
обойтись без него, если роман о различных временных периодах в жизни главного
героя? Наверное, да. К сожалению, БС пользовался всё теми же фломастерами.
И вот последняя часть романа
переносит главного героя из Советского Союза в Российскую Федерацию середины
90-х. Я снова испытываю флешбек: с бандитской «эстетики» девяностых меня
воротит, а у автора тут в лучших традициях: деньги, власть, много мата, крутые
тачки и так далее. Капитализм у Стругацких это "Гадкие лебеди", "Хищные вещи
века" - такой мрачно художественный, литературный. А не вот это вот всё.
Правда, через несколько страниц замечаешь, что 90-е все-таки альтернативные с
определенной долей фантастики. Кстати, как бы ни ругали читатели вскользь
упомянутых жутких собак-убийц, подчиняющихся только маленьким детям, мистических
чудовищ, якобы выпадающих из общей канвы повествования, но лично я увидел в
этом незначительном штрихе «привет» от братьев – непонятная, бросающая в трепет
фоновая деталь, нагнетающая атмосферу, про которую знаешь заранее, что ее не
раскроют, не объяснят – любимейший прием АБС, за что их среди прочего и обожаем.
Судя по отзывам и рецензиям к книге,
концовку поняли далеко не все, и я считаю, что часть вины лежит на
перегруженности текста потоком мыслей главного героя и быстро развивающимися
событиями заключительной части: после трех четвертей неспешного философского
романа с длинными монологами вдруг начинается "экшон", а затем конец всего.
Честно, сбивает с толку. Я тоже не сразу понял, что произошло, зачитавшись
описанием быстро сменяющихся событий.
А концовка предлагает нам настоящий
сюжетный твист. Не то, чтобы неожиданный, скорее даже разочаровывающий. Но в
этом и суть замысла автора – концовка больно бьет читателя так, что хочется
откинуть книгу и воскликнуть "зачем я это читал".
И тут начинаешь
думать, анализировать прочитанное, и начинает казаться, что роман не так-то
банален, а БН совсем не исписался. Борис Стругацкий утверждал, что книга ни
разу не пессимистична, но я согласен с комментаторами: писатель устал, у него
уже нет сил искать разумное, доброе, вечное в межчеловеческих отношениях, он
может только отмечать ошибки и заблуждения людей, которые исключительно из
тщеславия считают, что тайна создана лично для них. Главный герой рассуждает о
человечестве: "Но куда мне девать сотни миллионов и миллиарды тех, кто
творческой жилки от Бога не получил, а ремесло свое знает плохо?" А другой
персонаж заранее намекает: "Я вспоминаю солнце и вотще стремлюсь забыть,
что тайна некрасива. Тайна всегда некрасива. И если ты хочешь иметь дешевую
колбасу, тебе придется делать ее из человечины".
После
некоторой медитации над прочитанным, я не могу уже сказать, что сольное
творчество Бориса Стругацкого не удалось. "Поиск предназначения"
довольно мощная книга, но не то, что интуитивно ожидалось и предвкушалось.
Автор поставил эпиграфом к роману цитату Хайека "Эволюция не может быть справедливой",
которая точно отражает содержание. Но скорее всего БН и не подозревал, что еще
лучше она относится к его творчеству..