almi92

Как известно, homō hominī lupus est - человек человеку волк. Так уж повелось издревле, о чём древние же и свидетельствуют. Эту латинскую фразу, принадлежавшую древнеримскому комедиографу Плавту, сделали поговоркой, переведя на разные языки. Хорваты знают выражение "čovjek je čovjeku vuk", немцы знают выражение "der Mensch ist ein Wolf für den Menschen". Есть что-то сходное между хорватским vuk и немецким Wolf. На латинское lupus это, правда, уже не очень похоже. Давайте получше приглядимся к этому замечательному слову "волк" в разных языках.

Русское слово "волк" родственно укр. вовк, белор. воўк, ст.-слав. влькъ, сербохорв. ву̑к, словенск. vôlk, словацк. vlk, чешск. vlk, польск. wilk, ниж.-луж., верх.-луж. wjelk. Для всех славянских слов реконструируют общее праславянское слово *vьlkъ. С ним связаны также литовск. vil̃kas, латышск. vìlks, др.-прусск. wilkis.

В других индоевропейских языках мы обнаружим также немало похожих слов, родство которых с русским "волк" не вызывает сомнений: алб. ujk (в архаичном варианте - ulk), санскр. वृक (vṛ́ka), авест. vəhrka, др.-перс. varka (совр. перс. گرگ (gorg), тадж. гург), осет. бирӕгъ. Др.-ирл. olc "злой" также иногда относят к данному кругу когнатов. Для праиндоевропейского языка реконструируют слово *wĺ̥kʷos "волк".

Другое дело - прагерманское * wulfaz "волк", которое даёт нам следующие современные слова в германских языках: англ. wolf (др.-англ. wulf), нем. Wolf, нидерл. wolf, норв. ulv, швед. ulv, датск. ulv, исл. úlfur. Сюда же немецкие имена Adolf (от *Aþalawulfaz, досл. "благородный волк"), Rudolf (от *Hrōþiwulfaz, досл. "известный, славный волк"). От *wĺ̥kʷos ожидалось бы что-то вроде *wulhwaz. Развитие *kʷ в германскую *f (через промежуточную *p) кажется весьма необычным, хотя в др.-сканд. слове ylgr "волчица" (прагерм. форма *wulgī для обозначения женской особи, из пра-и.е. *wl̥kʷíh₂ "волчица"), например, сохраняется велярный g. В ср.-верх.-нем. wülpe "волчица" при этом сохраняется p. Вызваны такие деформации табуированностью или какими-то иными причинами, сказать сложно. Но в среде этимологов нет сомнений по поводу того, что прагерм. *wulfaz связано именно с *wĺ̥kʷos, а не происходит из другого корня.

Довольно непросто было определиться с отношением к *wĺ̥kʷos лат. lupus (откуда далее франц. loup, итал. lupo, исп. lobo, порт. lobo, рум. lup) и др.-греч. λύκος (lúkos). В латыни бы ожидалось *volquus, но если предположить оскско-умбрское происхождение (где *kʷ обычно даёт p) и метатезу, то можно от *wĺ̥kʷos перейти к *lukʷos и далее к lupus. С греческим словом всё сложнее. Для греческого бы ожидалось развитие *álpos, а не *lýkos. Этимологов не устраивает даже метатеза, так как k могла бы сохраниться только перед u. В этой связи примечательны названия лисы в латыни греческом: volpēs/vulpēs и ἀλώπηξ (alṓpēx) соответственно. Есть соблазн объяснить деформацию названий волка тем, что ни предки греков, ни предки римлян не хотели путаться в столь похожих названиях.

Кажется, в этом запутанном "волчьем" вопросе удалось найти какую-то более или менее понятную точку опоры, хотя она и непрочная. В этимологии нередко бывает так, что названия животных меняются или искажаются из-за табу. Не будь древние так суеверны, не бойся они диких животных, и было бы всё куда проще. Так, армянское название волка գայլ (gayl) и ирландское faol (чаще faolchú, сложение с cú "собака") связывают с корнем *way- "выть" (таким образом, оба слова из пра-и.е. *waylos "тот, кто воет"). Всё же не всегда деформации являются следствием табу - было бы слишком просто всё списывать на страх древних людей. Что в данном случае стало причиной нерегулярных изменений, ещё предстоит выяснить.

Дальнейшее происхождение слова *wĺ̥kʷos также пока остаётся неясным. Одна из наиболее популярных версий, поддерживаемая Фасмером и рядом советских и российских лингвистов, связывает его с корнем *welh₂- "тащить, тянуть" и далее с праслав. *volčiti "волочить".

Что такое родной язык? Мы, подумав немного, можем сказать, что это язык, который усваивается с самого детства, который мы лучше всего знаем и понимаем. Для каждого народа родной язык - это язык его родителей, особенно - матери. Мы лучше всего воспринимаем фольклор и поэзию на родном языке, тогда как другие языки, как бы хорошо мы их не знали, в этом смысле будут нам менее родными.

Но не всё так просто. Палки в колёса ставит нам противоречивая социолингвистка, у которой в рукаве всегда найдётся парочка контрпримеров. Как быть, к примеру, с Пушкиным, чей родной язык был французский и чей русский мы сегодня считаем своим? Как быть с философом Лео Вайсгербером, родившимся в Лотарингии и одинаково хорошо знавшим французский и немецкий? Как быть с многочисленными жителями многонациональных стран, их многоязычных окраин, где родным могут считать как язык своего народа (скажем, башкирский в Башкирии, каталанский в Испании, арабский в Израиле), так и наиболее распространённый, престижный язык или язык государства (русский, испанский и иврит соответственно)?

Да, противоречив этот мир. Билингвизм, переход с языка на язык в результате эмиграции или культурного влияния - это всё страшно интересные случаи. Среди частных случаев приведу и известный мне лично: русский еврей армянского происхождения (или армянин еврейского происхождения - кто его знает?), живший в России почти всю жизнь, принимает гражданство Германии и через двадцать лет забывает досконально армянский и едва говорит по-русски. Какой язык теперь ему родной? Ответ на вопрос уже не столь очевиден, поскольку важный критерий родного языка - совершенное владение им - уже утрачен.

Ведь частные случаи - это всего лишь случаи, а в массе своей мы владеем одним языком как родным, и если случается так, что какой-то язык нам приходится усваивать также с детства (к примеру, создатель эсперанто Людвиг Заменгоф говорил с детства на идише и русском, но также усваивал польский и немецкий), то нередко один язык как бы превалирует над другим. Это зачастую объясняет наличие акцента при относительно свободном владении языком многими нашими бывшими и нынешними соотечественниками. И тогда нечего удивляться тому, что каждый таджик, говорящий по-таджикски лучше, чем по-русски, но живущий в России дольше, чем в Таджикистане, будет называть родным именно таджикский - забони тоҷикӣ.

Итак, как же называют родной язык в различных языках мира? Разобравшись в этом вопросе, я решил классифицировать названия родного языка в самых основных языках мира. И вот что получилось.

Самое распространённое обозначение - "материнский язык". Ему нет равных. Именно так родной язык в большинстве своём называют самые разные народы самых разных культур: английское mother tongue, немецкое Muttersprache, нидерландское moedertaal, датское modersmål, норвежское morsmål, шведское modersmål, французское langue maternelle, итальянское madrelingua, испанское lengua materna, португальское língua materna, румынское limba maternă, болгарское майчин език, македонское мајчин јазик, сербское матерњи језик, словенское materni jezik, словацкое materinský jazyk, чешское mateřský jazyk (разумеется, и mateřština тоже), греческое μητρική γλώσσα, ирландское máthairtheanga, армянское մայրենի լեզուն, хинди मातृभाषा, бенгальское মাতৃভাষা, персидское زبان مادری, таджикское забони модарӣ, эстонское emakeel, финское äidinkieli, венгерское anyanyelv, казахское ана тілі, турецкое ana dili, арабское لغة أم, ивритское שפת אם, китайское 母語/母语, тамильское தாய்மொழி, тайское ภาษาแม่. При этом в некоторых языках слово "мать" передаётся весьма архаичными формами.

"Народный" или "родной" - это несколько разные прилагательные, но здесь я их намеренно смешиваю, поскольку первое слово легко этимологизируется на основе второго, и это касается не только русского языка. К этой категории причислим (помимо русского): английское native tongue, native language, белорусское родная мова, украинское рідна мова, болгарское роден език, чешское rodný jazyk, латышское dzimtā valoda, литовское gimtoji kalba, татарское туган тел, калмыцкое төрскн келн, грузинское მშობლიური ენა. Вероятно, сюда же следует относить и вьетнамское tiếng mẹ đẻ, где часть mẹ đẻ выглядит попыткой передать китайское 母語, хотя вьетнамский глагол đẻ означает "рождать".

Немало и таких языков, которые родной язык называют "первым": английские first language, немецкое Erstsprache, арабское لغة أولى, польское pierwszy język и т. д. Однако такое обозначение для приведённых языков более редкое, в речи носителей языка его встретить можно нечасто.

Некоторые языки называют родной язык "домашним". К таким относятся, к примеру, африкаанс (huistaal) и эсперанто (hejmlingvo). С последним, кстати, не всё ясно, ведь свой родной язык Заменгоф называл מאַמע־לשון "язык мамы", а тут решил изменить концепцию.

Особняком стоит польское język ojczysty, где слово ojczysty хотя и значит "родной, связанный с родиной", но происходит от слова ojciec "отец". Вот уж выходит противоречие.

Родной язык и русские иногда называют "материнским языком", "языком матери" или даже "языком, впитанным с молоком матери". Как известно, воспитанием детей с раннего детства и издревле занимается именно мать (пока папа охотится на мамонта, воюет с соседними племенами, служит императору, работает в офисе и т. д.), а поскольку язык дети усваивают рано, то, выходит, издревле усваивают они его по песням и сказкам, которые поёт и рассказывает мать. Эта трактовка, конечно, не может считаться абсолютно социолингвистической, но только этим и можно объяснить тот факт, что в подавляющем большинстве случаев родной язык народы мира называют "материнским". Кроме того, этим же можно объяснить то, почему чаще билингвы предпочитают называть родным язык матери, а не отца в смешанных семьях.