Zeppilin

Данная вспышка бубонной чумы, охватившая Лондон в 1665-1666 гг считается самой значительной со времён Второй пандемии. Особенность её в том, что события были тщательно запечатлены современниками, а контрасты города и общества тех лет наложили интересный отпечаток на историю. Теперь давайте по порядку.
Что из себя представлял Лондон тех лет? Город, населённый сотнями тысяч жителей, проживавших в плотной застройке, большая часть которой находилась в окружении каменных стен. Важно заметить, что зайти в Лондон было возможно только через тесные ворота, количество которых не достигало десятка. Что же можно было увидеть внутри? Наседающие друг на друга здания в несколько этажей, узкие улочки, скользкие от нечистот дороги и смрад от гниющего мусора и смога многочисленных фабрик.
Гигиена жителей города находилась в плачевном состоянии. Бани / купальни существовали, но были доступны не для всех, и бешеной популярностью не пользовались. Люди ходили по колено в мусоре, который периодически вывозился Корпорацией Сити по заказу городских властей за стены, где и сваливался на радость крысам. Ситуация осложнялась плохими условиями жизни. Если богатые жили в отдельных коттеджах, окружённые десятками слуг, то бедные ютились в городских трущобах, подвалах и чердаках. Водопровода и канализации в городе практически не было. Уголь, которым отапливали дома и топили производственные печи на фабриках, ввозили на баржах и повозках.
Каждый день в задыхающийся город устремлялись крестьяне и ремесленники, жившие за городскими стенами. И каждый из них мечтал остаться там, вселившись в готовую или построив новую лачугу.
В городе, где проживало почти полмиллиона человек, нормальная смертность могла держаться на уровне десятка человек в неделю. Когла человек умирал, по нему звонил колокол и туда являлся "искстель смерти". Это были совсем не те чумные доктора средневековья, а вредные, невежественные бабки, которые делали малооплачиваемую работу, не интересовавшую молодых и вменяемых. Эти искатели часто брали взятки за внесение неверных сведений о причинах смерти. Дело в том, что в случае смерти от чумы (или иной заразной болезни), дом умершего сразу закрывался на 40-дневный карантин, входная дверь помечалась красным и надписью "Господи, помилуй", а рядом ставился стражник. Очень важно уточнить то, что карантин касался всех, кто проживал в доме. А т.к. люди не хотели гнить 40 дней в запертом доме, им было легко расстаться с деньгами.
Увы, вскоре такая проблема встала перед большинством лондонцев.

Великой эта эта чума стала относительно прочих вспышек болезни 17 века. Эпидемии в те годы часто терзали европейские города. И именно в 1665 году от одной такой оправлялось население голландского Амстердама, где незадолго до этого умерло 50 тысяч человек. Оттуда в Англию направлялись корабли с хлопком, в котором, как считает большинство историков, жили заразные блохи. Первыми пострадали пригороды Лондона в окрестностях прихода "церкви Сент-Джайлса на полях". Там проживало много портовых рабочих и просто нищих, живущих по уши в грязи и паразитах. Первая подозрительная смерть от неопознанной болезни там была зафиксировага ещё в феврале 1665 года, но власти ничего не прелприняли в связи с этим. Далее смертность лишь расла, но первую смерть именно от чумы зафиксировали лишь 12 апреля. Жертвой болезни стали некая Ребекки Эндрюс и ещё трое безымянных. В тот момент стало известно, что смертность среди бедняков достигла 398 человек в неделю. С приходом весны наступление болезни усилилось. Были поражены уже многие приходы за стенами города, а к концу апреля болезнь проникла уже в город. Чиновник Сэмюэл Пипс 30 апреля писал в своём дневнике о том, что в лондоне началась паника, подогреваемая слухами о наползающей чуме, уморившей уже два дома (жертвы могли исчисляться десятками) в городе.
Пипс вёл подробный дневник о жизни Лондона в те годы и на основе его записей можно отслеживать развитие эпидемии. 10 июня он написал, что чума проникла в городской район Сити и первым заболевшим из его знакомых стал доктор Бернетт с Фэнчерч-стрит. Бернетт самостоятельно диагностировал у себя заболевание и закрылся дома на карантин. За два месяца умер слуга доктора, а сам он выздоровел и продолжил работу над борьбой с инфекцией, но в августе того же года заразился от пациентча и скончался.
Летом король Карл II уехал с семьёй в Оксфордшир. Представители городских же властей, врачи и аптекари предпочитали оставаться в городе (чтобы сохранить должность и не посрамиться). У Лорда-мэра было много обязанностей на рабочем месте, а чтобы не заразиться, он общался с посетителями через закрытую стеклянную витрину.
Диагностировать чуму в те годы уже мало-мальски умели, а о её природе ничего не знали. Люди винили недавно виденную комету, испарения из земли, расплодившихся насекомых и зверей. Дошло до того, что горожане и городские власти принялись за яростное избиение собак и кошек, которых винили в разнесении болезни. Увы, те прежде охотились на крыс, которые, в свою очередь, таскали на себе чумных блох.
Люди пытались уезжать из Лондона, но для выхода из города требовалась справка о хорошем самочувствии, выдаваемая Лордом-мэром. Те же, кому удавалось преодолеть городские ворота, с трудом находили пристанище. В одних деревнях беженцев не хотели принимать вообще, а другие оказывались переполнены. Много людей умерло, скитаясь на дороге.
Летом жертв чумы в Лондоне стало так много, что власти нанимали большое количество уборщиков тел, которые ездили по городу на скрипучих повозках и кричали: "Выносите ваших мёртвых!". Из-за угрозы панических настроений среди населения стали поступать иначе: повозки в гробовом молчании объезжали город ночью, а покойников было велено выкладывать прямо под стенами домов. Но их было так много, что покойники могли лежать там и весь следующий день.
Летом количество жертв расло. Смертность достигала 3 тысяч человек в неделю. Точно установлено, что 2 тысячи из них - от чумы. Власти с трудом находили места под захоронения покойников. В общей яме прихода Олдгейт закопали 1114 человек разом, к примеру. Для борьбы с эпидемией нанимались врачи, которые ничего не могли поделать с эпидемией и часто сами становились её жертвами.
Никуда не делись средневековые "методы": на площадях постоянно горел огонь, чтобы очистить воздух. Против инфекции применялось окуривание помещений и улиц дымом от сожжения перца, хмеля, ладана. Характерными для этой эпидемии стали люди, массово курящие табак. Мера эта была принудительной и касалась всех.
В сентябре 1665 года смертность перевалила за 7000 человек. Но после этого начался спад, и уже в феврале следующего года город стал считаться безопасным (хотя, люди там ещё болели и умирали). Туда возвратился король. В то время, как к середине 1666 года Лондон наводнили новые желающие осесть там, опасность чумы всё ещё сохранялась. Жирную точку в этой истории поставил Великий пожар в Лондоне, случившийся в начале сентября того года (могу написать отдельно, если хотите). После него о чуме не было ни слова.

Разумеется, эпидемия столь заразного инфекционного заболевания в одном из крупнейших городов Старого света, не мог обойтись без отголосков. Да, повальной эпидемии в Англии удалось избежать. Но локальные вспышки имели место быть. Самый известный случай произошёл в деревне Им (Eyam), что в графстве Дербишир. Занесённая туда зараза быстро распространилась среди жителей, которые добровольно подвергли себя карантину. В итоге, деревня вымерла на 3/4.
Вслед за Лондоном чума поразила и Париж, куда за время эпидемии не переставали ходить торговые корабли. Смертность там также была значительной, хоть события и хуже задокументированы современниками.
В 1722 году Даниель Дефо выпустил исторический роман "Дневник чумного года". Кроме того, на этих событиях основано несколько театральных пьес и других литературных трудов.

Недавно я рассказывал, как обидели одного старичка. Теперь расскажу, как мы с тем же Михалычем обидели целую банду стариков.
По поручению старшего товарища я обходил хозяйственные помещения и осматривал наше оборудование. А т.к. пришел с морозной улицы, согревался и развлекался, бурча под нос песни. И вот, захожу я в комнату отдыха, там сидят человек пять дедушек разного возраста и о чём-то спорят. А я не замечаю, что пою "Разруха, ты, разруха..."
Они сразу замолчали и уставились на меня. Я поздоровался (безответно) и начал записывать количество наших приборов в помещении. Молчание прервал вопрос:
-А что это ты делаешь?
-Работаю, - сказал я, ткнув ручкой на оборудование.
-Я думал, этим Михалыч занимается.
-Ну и хорошо, а то заебал он, - крякнул другой.
Фальшиво усмехнувшись, я удалился. Доделав работу, возвращаюсь к Михалычу, который уже всё посчитал и читает газетку. Сидит такой довольный и спрашивает:
-Всё нормально? Никто не обижал?
-Меня - нет. А вас обматерили (цитирую).
Михалыч мгновенно переменился в лице.
-Ух ты какие суки! Пойдём, навставляем им. Нехуй сидеть там, отдыхать.
Оделись, взяли лестницу и пошли к обидчикам. По дороге Михалыч подцепил их начальника и попросил освободить помещение для работы. С ним мы туда и заявились. Мужики сразу рассердились, начали рычать, дескать, нельзя было сделать это раньше / позже? Но тут нам помог их старший, приказав выходить, и сам ушёл. А Михалыч этим воспользовался и говорит:
-Давайте, давайте. Телогрейки не забудьте. Простудитесь! И будете мне тут кашлять на оборудование.
Те наперебой поносили и материли его, а Михалыч только расцвёл.
-Не пиздите! А то начальство узнает, как вы тут пожарные датчики скручиваете и курите.
И обращается ко мне:
-Как ты говорил, они попадут тогда?
-На счётчик.
Мат мужиков было слышно, даже когда они ушли на улицу.

События эти развивались лет десять назад, в одной русскоговорящей (отчасти) стране, куда мой приятель ездил летом отдыхать к бабушке.
Бабушка с дедом жили в захолустном селе, где самым крутым зданием была местная почта. После неё шёл крохотный магазин, работавший по выходным.
Местные там живут всю жизнь, друг друга знают. Мой приятель только начал кайфовать на природе, как вдруг в село приехал ещё один "городской". На поверку - такой же селянин (назовём его Кузей), только из других краёв. Приехал он по совету дядьки - местного алкаша. И не просто так. Кузя припёр громоздкий аппарат, который собрал своими волосатыми руками. Это была домашняя пивоварня.
Кузя придумал продавать свою продукцию здесь и в соседние сёла.
Сначала дело шло неплохо: синяки с большей охотой платили в два раза меньше за газированное зелье, чем за дорогущий алкоголь в магазине. Потом начались конфликты с семьями этих алкашей, дескать, спаиваешь народ. А Кузя только денежки считал и посвистывал.
Но однажды (недели через две), случилось то, что должно было случиться: у алкашей закончились деньги / продовольствие на бартер и они начали просить в долг. Кузя, естественно, слал всех кормить комаров. Постоянных клиентов хватало. И всё бы ничего, да вот его дядька, без того пользовавшийся скидками и привилегиями, начал борзеть и просто уничтожать продукцию по готовности. Кузя отгородил его от своего "фирменного" и был таков.
Дядька как следует рассердился, поносил племянника на чём свет стоит. А потом вдруг в село заявился участковый (некоторые впервые увидели его). Тот посмотрел, поспрашивал, никого не колол и не шантажировал. На следующий день приехал выводок стражей закона и Кузя умотал далеко и надолго. Пивогонный аппарат забрали как вещдок.
Через месяц кто-то спалил дядькин сарай.

Пакость, о которой не жалею.
Несколько лет назад я работал на своём объекте и решил сходить к коллегам, попросить у них стяжку. По пути мне на глаза попался какой-то грязный чухан, который упёрся лбом в стену, болтал по телефону и ни на что не обращал внимания.
Коллег представляли две добрые женщины, которые поделились со мной целой пригоршней стяжек. Когда же я спросил, что за бич стоит в коридоре, их прорвало. Этого распроклятого негодника им навязало высокое начальство. Студент на практике, даже не кандидат на трудоустройство. И учите его, привлекайте к работе (без группы электробезопасности и допусков, ага). Работать он вообще не хотел, а если заставляли, то всё равно ничего не делал или косячил. Таким образом, его держали как мебель, прося лишь не уходить без спросу. В ответ он курил по туалетам и весь день говорил по телефону. Или спал, если приходил под ягой.
А в тот день он не только пришёл бахнутый, но и без пропуска (повезло прошмыгнуть с другими работниками). Хуже всего то, что этого типа нельзя было сослать по желанию старшего участка. Только по "залёту". Но оформлять эти "залёты" было чревато для самого старшего, ибо не уследил. Но в тот день его не было.
В общем, я таких ребят не люблю и быстро сообразил, что делать. Дамы проследовали в кладовку и там закрылись, а я позвонил на пост полиции и сообщил, что по коридорам ходит подозрительный человек в гражданке и ломится в двери.
Явившиеся через пять минут полицейские взяли студента за жопу и сразу потребовали документы. Которых у него нет. Он, типа, не растерялся и говорит им: сейчас они всё объяснят!
Забегает на участок и видит за столом меня, нарядного по форме, склонившегося над журналами.
Полицейские спросили, знаю ли я его, на что получили отрицательный ответ и увели постороннего в обезъянник.
Зайдя через неделю, я узнал, что практиканта держали до самой ночи, пока он вспоминал, зачем вообще приезжает сюда, какой документ потерял и где учится. На следующий день его натянули и выперли с практики на стройку. Самое забавное в том, что старшему участка, которого до этого посылали с его жалобами, осадили за то, что он не доложил о нарушениях сразу...

Семейная драма. Несколько лет назад мне рассказала коллега с работы, которая приходится родственницей одному из виновников торжества.
Известно, что в семье не без урода. А теперь, представьте, что два таких урода нашли друг друга. То есть, юный алконафт (родственник рассказчицы) и бывшая наркоманка, ныне - водочка-тян. С виду парочка - атас. Да и проблемы от них одни, разве что судимостей не имеют (пока). Подмечу, что были они тёзками. То есть, Валя и Валя.
В общем, Валентины пылали любовью к спиртному, а пить вместе им было тупо удобно. Только дрались иногда из-за выпитых в одно рыло заначек. Да и хрен бы с ними, думали родные. Живут в квартире умершей бабушки Валентины, никого не трогают. Увы, Вали "затаились" перед роковым броском.
Поняв, что "гражданский брак" их уже не устраивает, решили пожениться. Колдырнули на завтрак и попилили. Если мне не изменяет память, то в подпитии нельзя ни подавать заявление, ни являться на бракосочетание. Но как бы там ни было...
Синяки сообщили родным о своём решении случайно обмолвившись. Ну, ладно, хер с вами. Родители молодых вскоре познакомились, взаимно удивившись, как такое чмо уродилось у таких хороших родителей.
На торжество Валентины пригласили только родных (приятный сюрприз). Но сразу начались и тревожные звоночки. Первое: костюмы жениха и невесты были явно не с рынка. Второе: оркестр с музыкой на церемонии - платная услуга. Третье: после церемонии за парой и гостями приехали лимузин и микроавтобус. Четвёртое: посиделки проходили не дома, а в хинкальной. Короче, всюду деньги. А родителям было сказано, что свадьба - чисто расписаться и посидеть. Ну, думают, ладно, сумма набежала в районе сотки-двух. Наивные родители не портили торжество и спросили, откуда деньги на следующий день. Оказалось, что хуже, чем украли: набрали в микрокредитных организациях. За несколько месяцев до свадьбы. К тому моменты проценты встали такие, что можно было бежать на Антарктиду от долгов.
Ко всему прочему, Вали попытались разменять бабушкину квартиру, да вот на вопросе с собственностью опрокинулись. В итоге, родители Валентины продали эту квартиру, ощутимая часть суммы ушла на уплату долгов, а молодых пинком под зад сослали в комнату в коммуналке. В ходе этого процесса Вали орали и поносили родителей, напоследок сказав, что не надо было рожать, раз отвечать не хотите. Добрые родители подметили, что даже эти маргиналы способны на здравые мысли.
Итог: у молодой семьи вскоре завелась двойня (оба инвалиды), через несколько месяцев супруга подцепила от кого-то один из этих ваших страшных гепатитов и заразила мужа с детьми. В годовщину свадьбы Валентин попытался украсть Хенеси из ближайшего магазина, был пойман за руку и при попытке побега разбил лицо кассирше. Уехал валить лес. Валентину, наконец, лишили родительских прав.
Среди родственников нашлись те, кто обвинил родителей в бессердечности.