TimurSH

ПЕРВАЯ ГЛАВА

После злополучного разговора с профессором Флитвиком Гарри несколько дней чувствовал себя не в своей тарелке. Связана ли эта надпись о Тайной комнате с предупреждением эльфа Добби? Состояние прострации из-за подозрений в его сторону сменялось смешанным чувством ужаса и неверия, что существует Тайная комната и колдун, который не остановится перед убийством маглорождённых волшебников ради каких-то затхлых идей Салазара Слизерина, так и каким-то странным ощущением удовлетворения, что именно его, Гарри Поттера, считают не просто известным именем, которое больше ничего из себя не представляет. Нет, его считают сильным, хоть и тёмным, магом, который способен открыть совершенно секретную комнату, которую за сотни лет не мог найти никто, ни один профессор! Необъяснимо, но факт — это приковывало к нему внимание и даже прибавляло почтения среди некоторых слизеринцев, хотя многих из них он даже не знал, как зовут! Но, с другой стороны, такое нездоровое внимание к нему не внушало оптимизма, а немного тревожило его. И если со стороны других факультетов лишь немногие ученики подозревали его в чём-то и с опаской провожали взглядами в коридорах, то настороженное отношение профессоров оказывало куда большее влияние на него. Хотя часто Гарри казалось, что это всё разыгралась мнительность и преподаватели относились к нему, как к обычному ученику, а не как Дурсли — словно он нечто опасное или заражённое, как будто взведённая бомба, которая может взорваться.

Дафна Гринграсс, погружённая в учёбу, видимо, забыла о разговоре с Гарри, а тот сам не спешил поднимать эту тему, как и вопрос о противостоянии Люциуса Малфоя и Альбуса Дамблдора. Уроки Локонса внезапно перестали быть для мальчика испытанием нервов, а превратились в своеобразную отдушину, где он развлекался как мог, невольно получая удовольствие от неожиданно открывшегося у него актерского таланта, да и аплодисменты аудитории, которых всегда ждал профессор после какой-либо сцены, так же грели душу мальчика. Тем более что-то подобное даже проводили старшекурсники Слизерина, устраивая магические карнавалы или маскарады, перевоплощаясь в древних и могущественных волшебников. Так что такие выступления перед своим классом, считал Гарри, ни капли не роняли его достоинства. Хотя ни он сам, ни кто-то из его однокурсников ни разу не были на этих карнавалах, потому что в основном в них участвовали старшекурсники где-то в скрытых от остальных учеников аудиториях подземелья, а организацией занималась Джемма Фарли, сменив на посту лидера Лорен Мальсибер, которая уже выпустилась из Хогвартса в этом году. Но Гарри, которому хватало того, что он играет сцены у Локонса, как-то было не до этого. Да и то, что отношение профессора к нему не изменилось после происшествия с кошкой, и на очередном уроке Защиты от Тёмных искусств мальчик играл оборотня, показывало, что не все считают его тёмным магом.

Мнение остальных студентов мальчика перестало интересовать, так как ни с кем из них он не общался, кроме дежурных фраз на уроках. А вот отношением своего факультета он дорожил. Тем более что его одноклассница Трейси Дэвис, окончательно поняв и смирившись с тем, что другие слизеринки в классе никогда не примут её в свою компанию, последовала примеру Эми и сосредоточилась на общении с Поттером, тоже принимая его ведущую роль. Это её уберегло от неприятного внимания третьекурсницы Роули, которая была не прочь поглумиться над кем-то более слабым. Но с Трейси ей не повезло, не успела. Дэвис понемногу сама начала общаться со Стоун, с которой у неё нашлись общие темы, и даже с её подругами-первокурсницами. Поттера, который переживал за неё, это обрадовало. Ещё большую радость вызвала у Гарри новость, что скоро открытие сезона квиддича. Первый матч — Слизерин против Гриффиндора! И всю неделю до матча в гостиной только об этом говорили, к вящему удовольствию Гарри, задвинув в угол тему про несчастную кошку Филча. Больше всех, разумеется, ораторствовал Павлин, как окрестил Гарри теперь Малфоя из-за его самолюбования, то упоминая какие-то свои достижения, то рассказывая, как он будет громить ненавистных львов. Причём с его слов выходило, что это красно-золотым ещё повезло, что его выбрали на роль ловца. Будь он охотником, то результат будущего матча был трехзначным ещё до поимки снитча, разумеется, в пользу Слизерина, а вратарь Гриффиндора — Вуд — прописался бы в больничном крыле как минимум на месяц.

И когда в субботу утром Гарри шёл в Большой зал в компании восторженного и немного нервничающего Малфоя, то никак не мог понять, чего он сам ждёт от предстоящего матча. С одной стороны, ему очень хотелось увидеть победу своего факультета. Учитывая, что он видел на тренировках, то именно у слизеринцев были самые лучшие метлы среди всех команд, и это решающий фактор. Да и вечеринка после матча всегда приятна и дружелюбна. Но, с другой стороны, Малфой с помощью своих метел лишил его шанса попасть в команду. Подобная несправедливость очень злила и обижала мальчика. Вот бы Павлин позорно выступил, а все поняли, что именно Гарри мог бы привести их к победе. Или вдруг Малфой получит травму, а Гарри выйдет и поймает снитч! В какой-то момент, уже идя за радостно гомонящей толпой в компании что-то живо обсуждающих рослых студентов в зелёных мантиях на стадион, он даже пожалел, что не взял на трибуны свою метлу. Хотя, наверное, смотрелся бы он очень глупо. Усевшись между Ноттом, который неожиданно выбрал место рядом с ним, и Крэббом, Гарри с удивлением заметил, что Фарли со своей компанией занимает ряд сидений выше, прямо над ними, мимоходом попросив подвинуться четвёртый курс. Обычно они садились куда выше, где вид и обзор лучше на происходящее в воздухе.

На поле начали выходить команды. Первыми, как всегда, появились слизеринцы, и Гарри усмехнулся — второкурсник Малфой смотрелся на фоне других куда более рослых игроков словно гном среди людей. Даже третьекурсники — вратарь Майлз Блетчли и охотник Эдриан Пьюси — сильно вытянулись за лето, в отличии от худого Драко.

Их сектор трибун радостно закричал, приветствуя свою команду. Почти сразу же показались гриффиндорцы, и болельщики команды Слизерин тут же встретили противника свистом и улюлюканьем. Зато другие зрители встретили гриффиндорцев восторженными криками, Гарри с негодованием отметил, что за львов болел не только Гриффиндор, но и Когтевран с Пуффендуем. Тем временем Флинт и Вуд пожали друг другу руки, и вскоре, подгоняемые рёвом толпы, обе команды взмыли в воздух.

Погода ещё больше испортилась, и начал немного накрапывать дождь. За прошедший час с лишним от начала матча Гарри окончательно убедился в справедливости своего вывода, который он сделал ещё во время наблюдений за тренировкой команд. Слизеринцы, пользуясь подавляющим преимуществом в скорости и маневренности своих новых мётел, очень быстро завоевали превосходство в воздухе, буквально оставляя не у дел команду львов. Гриффиндорцы не были готовы к тому, что почти все передачи их охотников перехватывались в середине поля, а также не были в состоянии отобрать квоффл у охотников в зелёной форме или хотя бы догнать их. И лишь мастерство вратаря Вуда хоть как-то сдерживало команду Слизерин. Что мало отражалось на разгромном счёте 90—10. Не слушая ликующие вопли Нотта и Крэбба, которые оказались завзятыми болельщиками и, главное, — чересчур громкими, Гарри с удивлением заметил, что львы начали понемногу приноравливаться к более быстрым противникам. Охотницы Кэти, Анджелина и Алисия, чьи имена, как какую-то мантру, выкрикивал комментатор, перешли на короткие пасы друг другу, уже не рискуя посылать квоффл через половину поля и не позволяя его так легко перехватывать. Так же перестроили свою игру близнецы Уизли, и всё чаще и чаще вратарю Слизерина Блетчли приходилось вступать в игру. А Малфой так и не мог поймать снитч, который Гарри уже видел два раза на поле. В тот момент, когда гриффиндорцы смогли ещё раз забить квоффл, снитч появился в третий раз. К сожалению Гарри, именно Малфой заметил его первым и рванул к нему через всё поле. Один из Уизли отправил вдогонку бладжер, но слизеринец сумел уклониться. Ловец Гриффиндора катастрофически не успевал — Малфой опережал его на метров двадцать, и разрыв всё увеличивался. Лишь юркость снитча не позволяла Малфою закончить матч прямо сейчас. Трибуны оглушительно ревели. Гарри, да и все остальные, вскочили на ноги. Гарри невольно, про себя, начал ругать Малфоя. Почему тот медлит?! Ну же! Давай, поймай его! Да!

Ловец Слизерина наконец-то схватил снитч и, пролетев по инерции еще метров тридцать, развернулся и гордо начал делать круг почёта по стадиону, тряся рукой с маленьким золотым мячом и что-то крича. Однако завершить круг ему не позволила своя же команда, окружив того и начав радостно обниматься и похлопывать друг друга по спинам. На трибунах творилось то же самое. Нотт на радостях начал обниматься с Гарри и Крэббом, а потом потащил всех их вниз на поле. Дальнейшее помнилось Гарри весьма сумбурно. Они сначала всей толпой поздравили команду, потом так же громко и весело топали со стадиона в гостиную. Малфой раз двадцать успел рассказать обо всём, что происходило на стадионе, дополнительно приукрашая и приукрашая свою роль, словно они не видели весь матч своими глазами. Но и это не могло испортить Гарри настроение. Кто-то принёс сладости и другие вкусняшки, поэтому началась весёлая вечеринка. Слизеринец отправился спать уже поздно ночью.

На следующее утро, рано позавтракав, Гарри пошёл в библиотеку, чтобы доделать домашнее задание по трансфигурации, так как нового пересказа Малфоем своих собственных же подвигов он точно бы не выдержал. К удивлению мальчика, через полчаса к нему присоединилась Гринграсс, которая целеустремленно сразу направилась к его столу, даже не взяв какую-нибудь книгу. Наверное, всё же решила разузнать, что ему известно про Тайную комнату, мелькнула у него мысль и, отложив в сторону наполовину исписанный лист, Гарри вежливо поздоровался. Дафна, испытующе устремив на него свои голубые глаза и понизив тон, спросила:

— Ты уже в курсе про того гриффиндорца?

Он недоуменно на неё уставился, невольно забыв о предстоящем разговоре о Тайной комнате.

— Что, неужели не слышал? Нет? — Дафна, наморщив лоб при виде того, как Гарри отрицательно качает головой, начала нервно двигать руками, словно сама не зная, куда их деть, — Коппер, с шестого курса Гриффиндора... Новое нападение... Он маглорождённый... Вот...

Гарри застыл как громом поражённый. Новое нападение? Теперь убили гриффиндорца, студента?

— Так ты не знал об этом? — с ощутимым напряжением спросила девочка.

— Нет, я рано встал и отправился на завтрак, поэтому никого не видел и не в курсе новостей.

— Хм, ну да... — протянула задумчиво слизеринка, — ну да...

— Так что с этим Коппером? — с трудом скрывая испуг, спросил Гарри. — Он... он мёртв?

— Что? — удивленно повысив голос, переспросила девочка. — Нет, вовсе нет. Он окаменел, как и кошка... Сейчас в больничном крыле.

Они посидели в гнетущем молчании, задумавшись каждый о своём. Дафна первая нарушила тишину.

— Гарри, я давно хотела спросить... И ответь, пожалуйста, честно. Что ты знаешь про Тайную комнату? Можешь мне рассказать?

Гарри похвалил себя, что не зря готовился к этому разговору, и подробно пересказал информацию, полученную от профессора Флитвика, добавляя свои подозрения и мысли. По задумчивому лицу девочки было непонятно, знала ли она об этом или нет. После того, как он закончил свой рассказ, снова воцарилось долгое молчание.

— Так что теперь будет, как думаешь? — не выдержал Гарри.

— Ну... Очевидно, что такое сложно будет замять. Ты же видел сам, как разгорелась конфронтация между мистером Малфоем и профессором Дамблдором. Мистер Малфой небезосновательно продвигает идею, что в Хогвартсе не очень безопасно, раз погибла ученица. И... он стремится изо всех сил сместить с поста директора профессора Дамблдора, выбить у него один из столпов власти. Как ты сам видишь, Дамблдор давно ухватил себе чересчур жирный кусок. И это, Гарри, никому не нравится. Сам посуди: глава Визенгамота — Дамблдор, глава Международной конфедерации магов — Дамблдор, глава Хогвартса тоже — он! И у многих возникает вопрос: «Не слишком ли много у него власти?» И мистер Малфой, наверное, считает, что нужно у него отнять хотя бы одну должность. Но... — тут девочка заговорила ещё тише, и Гарри пришлось наклониться к ней. — На Слизерине принято ругать Дамблдора, но как ты можешь быть уверен, что кто-то из слизеринцев не докладывает про это руководству школы? Как ты можешь быть уверен, что твой собеседник искренен? Ты же знаешь, Гарри, искренний слизеринец — это редкость.

— Ты думаешь, что кто-то может так поступить? — ошеломленно спросил Гарри. Ему не очень нравилось, когда плохо отзывались о Дамблдоре, так как при личной беседе на первом курсе у него сложилось сугубо положительное впечатление о нём, но чтобы кто-то ябедничал со Слизерина самому Дамблдору?.. Со Слизерина?!

— Разумеется, я не могу утверждать это со всей категоричностью, но зато могу отметить, что переходить Дамблдору дорогу — это крайне глупо, — рассудительно сказала Дафна. — И обыски в поместье Малфоев служат ярким тому примером, ведь так? Поэтому я и прошу тебя: не поднимай эту тему при всех, как ты чуть не поступил в прошлый раз. Это может дорого стоить, особенно, если у тебя нет поддержки. Ну ты сам это понимаешь, тем более должен понимать, что нельзя просто так ввязываться в такие вещи, если не видишь, каков будет конечный результат, — эмоционально и немного сумбурно сказала слизеринка. Глаза её блестели. — Мне не нужны проблемы, Гарри. Ведь даже... Даже наш профессор Снейп! Он, кажется, будто в стороне от всего этого, что он не в команде Дамблдора, а по-своему нейтрален, вернее — свой человек, который всегда заступится за нас. Но отец рассказывал, что именно профессор Дамблдор спас его от Азкабана, когда Тот-Кого-Нельзя-Называть пал. Поэтому стоит ли доверять тому, кто так обязан Дамблдору?

Дафна замолчала, погрузившись в свои мысли. Было очевидно, что она решила ответить Поттеру откровенностью на его рассказ о Тайной комнате, сделав какие-то свои выводы из услышанного. Ведь мальчик не сказал ей, откуда всё узнал, не собираясь признаваться, что подходил с этим вопросом к Флитвику.

Информация про Снейпа поразила Гарри. А ещё он виновато подумал, что его подруге не понравилось то, что он начал обсуждать вражду Дамблдора и Малфоя с ней в гостиной при всех, а ещё и чуть не проговорился про её жирный намёк, что в этих обысках дома Малфоя может быть как-то замешан Дамблдор. Гринграсс встрепенулась, чем прервала самобичевание Гарри, и продолжила разговор.

— И ещё один момент. Я узнала по своим источникам, что кошка не мертва, как многие думают. Но, несмотря на это, её так и не вылечили. С одной стороны, она жива, но, с другой стороны, она попала под такие мощные чары, что ни один профессор, ни сам Дамблдор не могут её оживить. Если бы она была мертва, то понятно, что её мог задушить любой... Или проклясть эту противную кляксу Филча. Тут большого умения в чарах не нужно. А если бы она была бы заколдована, то такие сильные маги, как Дамблдор, легко бы её расколдовали. Ты ведь понимаешь, что это значит, Гарри? — спросила девочка, наклонясь к нему. — Раз её не могут расколдовать, то тут замешана по-настоящему сильная, тёмная магия. А это значит, учитывая недавнее нападение на гриффиндорца, что колдун, способный на это, владеет чарами, которые неподвластны нашим профессорам, а Тайная комната действительно открыта.

ПЕРВАЯ ГЛАВА

Гарри сидел, невольно задумавшись над вопросом Дафны.

«Что ты знаешь о Тайной комнате?»

Вообще-то ничего он не знает, но ведь так не скажешь ей! Почему-то мальчику не хотелось выглядеть в глазах этой умной и всегда спокойной слизеринки остолопом, не знающим очевидных вещей. Наверное, это послание про Тайную Комнату и его значение было очевидно всем магам, что родились и впитали это с молоком матери, а вот для него оно было скрыто и неведомо. На смену растерянности пришла злость, которую он с трудом подавил. Да когда же он будет знать всё о мире волшебников! Сколько таких белых пятен у него ещё осталось? Сколько ему предстоит узнать из-за того, что он прожил с этими Дурслями в их чулане вместо волшебного мира со своими родителями в своём доме в Годриковой Впадине?! Проклятый Волан-де-Морт!

Ладно, можно, во-первых, что-нибудь сказать про близнецов Уизли. Чтобы уж вовсе не молчать. Ну, что это хоть и они — первые шутники Хогвартса, то всё равно не могли так поступить с кошкой. Даже для них это перебор. Может, связать это с Грейнджер? Ведь недаром и она умерла в тот же злополучный Хэллоуин ровно год назад. Если опереться на слова Хорька, то это как-то связано с маглорождёнными и опасностью, идущей из этой «Тайной» комнаты. Все эти мысли промелькнули за миг, и мальчик решил, что именно стоит ей сказать.

Гарри улыбнулся серьёзно глядевшей на него девочке. Её голубые глаза немного сузились, внимательно наблюдая за его реакцией, но она тоже улыбнулась. Мальчик почувствовал себя куда более уверенно и негромко сказал:

— Про Тайную Комнату мне известно не так уж и много, но и не так мало. А что известно тебе?

— А я первая спросила, — девочка немного надула щёки и с неудовольствием потребовала у Гарри не темнить, — расскажи мне, что ты знаешь.

— Ну, мне не хотелось бы рассказывать многое, сама знаешь, — Гарри невольно копировал интонации и выражения старшекурсников с его факультета, когда те хотели навести тумана, — но думается, что это происшествие как-то связано с тем, что убили ту маглорожденную Грейнджер ровно год назад и именно в такой же Хэллоуин.

Прозвучавшие собственные слова невольно вызвали дрожь у мальчика. Одно дело вспоминать про её смерть (хотя директор говорит про убийство), а другое — озвучивать вслух. Это словно встряхнуло сильно поблекшее воспоминание, придало ему четкости, будто оно произошло вчера. Поэтому Гарри поспешил воспользоваться информацией от Малфоя, чтобы прогнать мысли о умершей девочке. Хорёк точно знал, о чём речь.

— Наверное, это послание, — весомо сказал он. — Я думаю, что маглорождённые под ударом. Так что это вряд ли розыгрыш от близнецов Уизли, так как их семья известные маглолюбцы. Конечно, у меня есть кое-какие подозрения, но... — Мальчик многозначительно улыбнулся, как улыбалась староста Фарли, когда предвкушала какое-то неприятное событие для кого-то другого. И решив перевести обсуждение на менее щекотливую тему, которая тоже вызывала у него интерес. — Можно тоже задам тебе вопрос? Ты говорила про обыски у Малфоя. И что-то про Дамблдора...

Девочка угрожающее расширила глаза и тихонько в знак отрицания покачала головой. Гарри в недоумении замолк, выжидающе глядя на неё. Та замялась, оглядываясь по сторонам. Сразу же к ним подошла Элизабет Харли, а Гарри увидел, что сидящая в паре метрах Трейси не слушает нудное щебетание толстой девочки Булстроуд, а старательно прислушивается к их разговору.

Дафна тем временем мастерски перевела тему разговора на защиту от Тёмных Искусств, будто бы Гарри только что объяснил какой-то непонятный для неё вопрос. А на вопрос Харли про загадочную надпись, состроила глубокомысленное лицо и заявила, что это просто глупый розыгрыш, в котором могут замешаны те же Уизли, хотя утверждать наверняка она не может. Элизабет, которую это происшествие так выбило из колеи, что она за несколько минут сказала больше, чем он услышал от неё за весь прошлый год, тут же подхватила тему. Гарри же сидел и удивлялся превосходной актёрской игре Гринграсс. Голубоглазая милая девочка открылась ему с неожиданной стороны. А те взгляды, которые она кидала временами на него в ходе разговора с Элизабет подсказали что к этому вопросу они ещё вернутся. У них теперь была своя тайна, что объединяла их.

В течение нескольких дней все только и разговаривали про Тайную Комнату и о случившемся с кошкой Филча. Причём Гарри, как ни старался, так и не смог узнать полную картину происходящего. Многие ученики решительно отметали сам факт, что эта комната открыта, и предполагали, что это чей-то чудовищный розыгрыш, а скорее всего — жестокая месть доставшему всех завхозу. Теперь тот постоянно дежурил вокруг того места, где повесили его кошку, словно караулил убийцу. Тщетно пытался стереть надпись на стене — Гарри сам это видел. Прятался в коридорах, кидался на школьников, ища случая учинить над ними расправу за «чересчур громкое дыхание» или «слишком счастливый вид». Что не прибавило к нему любви и убило всё сочувствие к его кошке. Учителя тоже оказались на взводе и стали куда чаще встречаться в коридоре, словно патрулируя и отправляя в гостиные тех, кто праздно шатался после уроков. Более того, к ним вечером начал заглядывать в гостиную Снейп, что буквально тушило всё оживление среди учеников, а помещение погружалось в тишину.

Гарри всё никак не мог разузнать подробности убийства кошки, а присутствие декана буквально подавляло все ведущиеся в гостиной разговоры. И лишь немногие ученики, когда не было Снейпа и выдвигалась версия розыгрыша, недоверчиво качали головой, но не вдавались в полемику. А то, что многие слизеринцы подозрительно или даже предвкушающе поглядывали на самого Гарри, никак не позволяло тому незаметно подслушать их разговор. А узнать про Тайную комнату нужно.

Мальчик сам не знал, почему это так важно для него, но чувствовал, что тут нечто большее, чем чья-то неудачная шутка, закончившаяся смертью кошки. Но с чего начать? Искать в библиотеке? Там тысячи книг! К тому же, как он подозревает, Дафна, скорей всего, ещё раз подойдет к нему с этим вопросом. И надо будет что-то отвечать, приводить доводы, а та, в свою очередь, тоже поделится своими знаниями или догадками. Поэтому после урока заклинаний у Флитвика он решил задержаться в классе и, убедившись в том, что все остальные ученики вышли, подошел к профессору, который копошился в груде документов на учительском столе, и спросил:

— Профессор, извините меня. Э... У меня есть вопрос... не по предмету. Можно спросить?

Флитвик с интересом уставился на него. Гарри немного знал про декана Когтеврана, но был уверен, что профессор не так строг, как МакГонагалл, даже скорее добродушен, и не ненавидит его так, как Снейп. А то, что Флитвик — декан всезнаек, говорило в его пользу. Наверное, такой учитель уж точно всё знает.

— Что ж, мистер Поттер, спрашивайте, — отозвался маленький профессор (говорят, у него в предках были гоблины) с нотками заинтересованности.

— Я хотел узнать... то есть спросить по поводу надписи про Тайную Комнату. Ну ту, что была на Хэллоуин. Что за Тайная Комната такая?

— Ну что ж, — Флитвик замялся, поглядев на Гарри, словно в первый раз его видел. Он явно не ожидал такого вопроса. — Очень странно, что ученик со Слизерина не слышал про легенду о Тайной Комнате своего основателя. — Профессор взял паузу, но Гарри продолжал выжидающе смотреть на него, лишь переступив в нетерпении с ноги на ногу. — Но, пожалуй, и такое бывает. Ну, хорошо, мистер Поттер. Как вы знаете, профессор Слизерин не совсем доброжелательно относился к магам, которые вышли из семей маглов. Сложно сказать, молодой человек, какая была причина такого его отношения, но, к сожалению, даже сейчас отголоски этого веют в обществе магов, так и на факультете профессора Слизерина. — Тут в голосе маленького профессора прозвучала неподдельная горечь. — Возможно, возникновение этих нежелательных явлений связано с инквизицией. В Средние века маглы не очень любили магов. А те... Те отвечали им полной взаимностью. И лишь Статут о Секретности позволил развести наши миры по разные стороны. Вы помните, в каком году он был заключен, мистер Поттер?

— Ээ, в тысяча шестьсот семьдесят восьмом году? — напрягся от неожиданного вопроса Гарри.

— Не совсем. В тысяча шестьсот восемьдесят девятом году. Вам стоит проявлять больше внимания на уроках истории магии. Хотя этот закон готовился не одно десятилетие, а многие государства того времени принимали подобные законы или указы об ограничении общения с маглами ещё раньше, но именно Международный Статут о Секретности был принят почти всеми магическими странами в тысяча шестьсот восемьдесят девятом году и заложил основание того мира, в котором мы сейчас живём. Так вот, за шесть веков до этого события профессор Слизерин выразил мысль, что нельзя обучать маглорождённых учеников, а секреты магии должны принадлежать только семьям чистокровных волшебников. А остальные основатели были не согласны с такой точкой зрения, поэтому профессор Слизерин со временем покинул школу. И... оставил в замке комнату... Тайную Комнату, которую никак не найти. И лишь тот, кто наследует магию самого профессора Слизерина, может открыть её и как-то, с помощью этой комнаты, изгнать всех тех, кто не удовлетворял стандартам школы... с точки зрения профессора Слизерина.

Профессор Флитвик замолчал, а Гарри потрясенно быстро переваривал полученные сведения. Выходит, Малфой был прав? Теперь понятно, почему он связывал эту надпись с угрозой маглорождённым. Но причём тут нападение на кошку?

— Профессор, но если профессор Слизерин (Гарри невольно повторил обращение самого Флитвика к основателю) так относился к маглорождённым, то почему напали на кошку? Вряд ли она была маглорождённой школьницей!

— А это... Сложно однозначно установить причину такого поступка, мистер Поттер. Возможно, лиходей лишь хотел привлечь внимание этим к своей надписи... Или показать серьёзность своих намерений.

— А может, это просто жестокий розыгрыш? — Гарри вспомнил свои подозрения насчёт близнецов Уизли. При новости, что в замке может быть какая-то комната — Гарри представлялось что-то тёмное, зловещее — становилось очень неуютно и даже страшно.

— Всё может быть, мистер Поттер, — неторопливо произнёс профессор. — Однако все мы должны быть настороже. И ещё, раз зашло обсуждение на эту тему, я хотел бы у Вас кое-что спросить. Вам известно что-то про Тайную комнату? Может, кто-то подозрительно себя ведёт? Или после моего рассказа у вас какие-нибудь подозрения появились? Или, может, даже знаете, кто это?

Гарри в какой-то момент сообразил, что это ведь его многие подозревают.

Тёмный Маг... Победить Тёмного лорда мог лишь тёмный маг.

Почувствовав на себе изучающий взгляд Флитвика, мальчик растерялся. Точно такой же он часто замечал от других учеников, и даже в своей гостиной.

— Извините, профессор, мне ничего не известно, — промямлил Гарри, с ужасом чувствуя, как краснеют его щеки. Не говорить же профессору, что на факультете на самом деле подозревают его самого?!

— Вы уверены, мистер Поттер? — С напором поинтересовался Флитвик. — Надеюсь, вы понимаете, что угроза может быть реальна. Никому бы не хотелось повторения прошлогодней трагедии.

— Да... Да. — Неожиданно маленький и безобидный профессор словно окутался силой и буквально подавлял его этим. — Но... но ведь, может, это просто легенда? Нелепая легенда. Этот Слизерин же умер тысячу лет назад, и комнату никто не нашёл за это время. Так почему сейчас?..

Профессор вздохнул и перевёл взгляд на листы с учебным материалом на столе. Поправив своими узловатыми руками пару исписанных листов, он повернулся обратно к Гарри:

— Боюсь, что это не просто легенда. Раньше Тайную Комнату открывали. Пострадали студенты. В ходе одного нападения погибла девочка. — Гарри встретился взглядом с серыми глазами профессора. — Поэтому, мистер Поттер, ситуация очень серьёзная. И я вас прошу, если что-то будет известно, то немедленно сообщите мне.

— Разумеется, профессор, — Гарри чувствовал, как капля пота стекает по его лопатке. Он уже сто раз пожалел, что решил спросить про Тайную Комнату.

ПЕРВАЯ ГЛАВА

Наступил октябрь. Холод и сырость стали незаменимыми спутниками студентов, сопровождая их везде: и во дворе, и в классах. Лишь у горячего очага в гостиной можно было немного избавиться от этих непрошенных гостей, с уютом разместившись в удобных креслах, и смотреть, как задорно потрескивают поленья в жарком пламени. У Гарри мрачных гостей оказалось ещё больше, так как он хоть и забросил изучение Непростительных заклятий, но эти страшные чары, словно преследуя отступившего, начали ему сниться в кошмарах. То он видел, как в зелёном пламени убивают его родителей, то он сам участвовал в пытках каких-то маглов. Причём часто в роли жертв выступали то Дурсли, то почему-то семья Малфоев. Сны были тягучие и иногда смутные, но мальчик всегда просыпался в холодном поту и после никак не мог вспомнить подробностей.

Погода тем временем совсем испортилась, и дождь лил без перерыва. И сидя в уютном кресле, Гарри со злорадством в душе притворно сочувствовал унылому Хорьку, которому надо было на тренировку по квиддичу в такое ненастье. Тем временем вся школа, и Слизерин, в частности, предвкушала банкет в честь праздника Хэллоуин. Говорили даже, что привидение башни Гриффиндора устраивает грандиозный прием призраков со всей Британии в честь своего пятисотлетия со дня смерти. Но чем ближе было торжество, тем меньше у Гарри оставалось праздничного настроения. Мальчик невольно вспоминал про убийство своих родителей в злополучный Хэллоуин. С того дня, как он узнал, с помощью какого заклятия они были убиты, их смерть словно стала ещё ближе к нему.

Но мало-помалу Поттер заразился весёлой атмосферой от своих одноклассников, которые с нетерпением ждали пир. Большой зал в этот праздник был по традиции украшен живыми летучими мышами и фонарями, сделанными из огромных тыкв. Поэтому, когда Гарри вечером усаживался со всеми за праздничный стол, то от его пасмурного настроения, которое довлело над ним утром, и следа не осталось. Тем временем ходившие уже несколько недель слухи, что Дамблдор пригласил на праздник труппу танцующих скелетов, оказались лишены основания. По крайней мере, мальчик, с интересом оглядываясь по сторонам, ничего такого не заметил. Все слизеринцы выглядели нарядными, хоть и в привычных тёмных мантиях, но девушки оделись более празднично. У кого-то по-другому уложены волосы или красивая заколка в локонах, а кто-то осмелился надеть выходное платье под мантию.

Размышления Гарри прервал профессор Дамблдор, который поднялся со своего места. В Большом зале сразу наступила тишина. Даже у слизеринцев, как бы презрительно они ни отзывались о директоре, последний одним своим видом, по мнению Гарри, вызывал страх, а иногда даже уважение.

— Наступил очередной Хэллоуин, — неторопливо произнес Дамблдор, спокойно оглядывая присутствующих. — Прежде чем приступить к великолепным праздничным блюдам, я хотел бы сказать вам пару слов, — профессор взял паузу. — Прежде всего, мне хотелось напомнить о мисс Грейнджер, которая погибла ровно год назад. Признаюсь, что мы потеряли замечательную ученицу... — Он медленно оглядел все четыре стола. Ученики молчали. — И я хочу, чтобы вы помнили об этом. Помнили и были настороже. А теперь — ешьте.

С этими словами Дамблдор сел на место, и по Большому залу заструились шепотки.

— Опять он заладил про эту грязнокровку!.. — тихо прошипел голос справа.

Гарри одеревенело начал медленно поворачиваться к нему. После мрачных и весомых слов Дамблдора его словно объял холод, а праздничного настроения как не бывало. Он с ознобом вспомнил то ужасное утро год назад, пустой взгляд мистера Грейнджера у гроба девочки и крики её матери. Саму девочку в гробе Гарри, как ни старался, не мог вспомнить. Образ размывался.

Он всё-таки повернулся и смерил взглядом Нотта, с трудом сдерживая рвущиеся на волю слова. Мама Гарри тоже была маглорожденной и тоже умерла в этот ненавистный Хэллоуин. Нотт тем временем замолчал, поняв по дергающейся щеке Гарри, что сказал что-то лишнее, и жалко улыбнулся ему. Поттер отвернулся обратно к преподавательскому столу, но те уже приступили к трапезе. Гарри уткнулся невидящим взглядом в свою тарелку.

Он как никогда чувствовал себя чужим среди всего этого зала, среди этих чопорных слизеринцев, что оценили жизнь маленькой девочки даже не достойной упоминания, и среди сотни других учеников, которых он не знал. Ему так хотелось очутиться вдали отсюда, чтобы не слышать и не видеть вообще никого. Хоть бы на кладбище у могилы Грейнджер, хотя нет, там, наверное, сейчас её родители, лучше бы у могилы родителей Гарри. Интересно, а есть ли вообще их могила, или Волан-де-Морт не оставил ничего, что можно было бы похоронить? Как он понял из книг, заклятие смерти Авада Кедавра не оставляет повреждений на теле. Мальчик, глубоко погружённый в мысли, сам не заметил, как принялся за праздничный ужин.

После ужина все ученики покинули Большой зал. Гарри осоловело шёл рядом с Крэббом, не слушая, о чём говорят другие. Плохой сон и нервная усталость истощили мальчика, и он понуро переставлял ноги. Вдруг впереди образовался затор. Крэбб начал протискиваться вперед сквозь толпу за Малфоем, перед которым все расступались, и Гарри автоматически двинулся за ними. Пробравшись в первые ряды учеников, он увидел, что на стене между двух окон огромными буквами были начертаны слова, блестящие в свете факелов:

«ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА

ТРЕПЕЩИТЕ, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА!»

Под зловещей непонятной надписью свисала Миссис Норрис — кошка школьного завхоза была подвешена за хвост к скобе для факела, и к тому же явно мёртвая. Гарри негромко ахнул от ужаса.

— Трепещите, враги наследника! — громко завопил стоящий слева от него Малфой и, горделиво выпрямившись, когда все обратили взоры на него, продолжил, — сначала кошка, а следующими будут те, в чьих жилах течёт нечистая кровь!

— Что тут такое? А? — услыхав Малфоя, Аргус Филч растолкал толпу, но при виде Миссис Норрис попятился и в ужасе схватился за голову. — Что с моей кошкой? Что? — все молчали. — Что с ней?

— Успокойтесь, Аргус, — раздался спокойный голос директора, который в сопровождении других профессоров прошел к стене со зловещей надписью.

Гарри, скосив глаза, увидел, что лицо Малфоя стало очень испуганным при виде Дамблдора.

Их директор осторожно снял Миссис Норрис со скобы для факела.

— Идёмте со мной, Аргус, — мягко обратился он к Филчу.

Локонс, сияя улыбкой, подошел к Дамблдору.

— Мой кабинет ближе всех, господин директор, сразу вверх по лестнице. Пойдёмте ко мне…

— Благодарю вас, Златопуст, — ответил директор и, аккуратно держа в руках труп кошки, двинулся дальше. Локонс, довольно улыбаясь, последовал за ним, а процессию замыкал мрачный Снейп. Профессор МакГонагалл же осталась, повернувшись спиной к стене и внимательно рассматривая учеников.

— Кто-нибудь пострадал? — отрывисто спросила она.

Ученики начали что-то вразнобой говорить в знак отрицания, а кто-то покачал головой.

— Значит, все целы? Кто первым обнаружил ее?

— Эм, профессор, — раздался голос старосты Гриффиндора. — Я один из первых прибыл на место происшествия.

— Вы кого-нибудь видели здесь, мистер Уизли?

— Нет, профессор.

— Немедленно уведите гриффиндорцев в гостиную! Мисс Фарли, на вас ученики Слизерина. Будьте внимательны! В гостиной всех учеников пересчитать, если кого будет не хватать, то доложить об этом мне. Всем оставаться в гостиной. Где... О, Филиус, вот вы. Надо доставить...

— Ну чего встали, второй курс? — холодный голос Джеммы раздался прямо над головой Гарри, отчего он вздрогнул. — Быстро все в гостиную!

Бросив последний взгляд на стену с посланием врагам какого-то наследника, Гарри поспешил за остальными.

Гарри ожидал, что по пути в гостиную все будут обсуждать это происшествие, но весь факультет словно в рот воды набрал, и лишь эхо шагов по ступенькам подземелья Слизерина гулко раздавалось далеко вокруг.

«Почему никто не обсуждает этот жестокий розыгрыш? Совершенно очевидно, что это близнецы Уизли, про их проказы не слышал только глухой. Хотя, — Гарри с сомнением задумался, — даже для них убивать кошку Филча — это перебор. К тому же эта таинственная надпись... Что она значит? Может, она как-то связана с Грейнджер? Это знак или намёк на её смерть в прошлом году?»

Добравшись до гостиной, Джемма Фарли потребовала, чтобы все оставались наверху, а сама чуть ли не бегом отправилась к себе в комнату. Уже сидящий до их прихода на диване Флинт не особо обеспокоился, а вот другие старосты тихо переговаривались, стоя рядом с входом в женские спальни и ожидая возвращения Фарли.

Гарри, сразу же усевшись в теплое кресло, встретился взглядом с Малфоем. Последний выглядел так, словно получил подарки на Рождество и день рождения в один день, да и ещё выиграл Кубок школы с Чемпионатом по квиддичу.

— Ну что, Гарри?! — воодушевление в голосе Малфоя, казалось, можно было потрогать руками, настолько оно было сильным. — Вот и закончилось время грязнокровок в нашей школе! Они следующие на очереди!

— Фи, Драко! Опять ты выражаешься, — попеняла ему незаметно подошедшая Гринграсс, совершенно не обращая внимания на стоящую у кресла Трейси. Гарри невольно улыбнулся Дафне и получил быструю улыбку в ответ.

— Да, но... — воскликнул Малфой. — Но, Дафна! Ты ведь сама должна понимать...

Тут громко хлопнула дверь, и тут же мимо них быстро прошла староста Фарли с тетрадью. Дэвис поспешила уступить ей дорогу, сев на пустующий диван.

— Так, я называю имя, а вы должны подтвердить своё присутствие. Так, начнём. Первый курс...

Слушая быструю перекличку, Гарри то в нетерпении злился, что староста прервала Малфоя, который хотел пролить свет на это происшествие, то страшился того, что вдруг кого-то не будет на месте. Призрак смерти девочки навис над ним опять. Хотя он же среди слизеринцев.

«Мы уж точно не должны пострадать, раз под ударом грязнокровки... Значит, Филч тоже из семьи маглов?»

С облегчением резюмируя, что все на месте, Фарли тут же погнала первый курс спать в их комнаты, хоть и те с удовольствием бы остались и дальше в гостиной, но не могли перечить строгой старосте. Остальные же слизеринцы разбились на группы и что-то начали обсуждать, иногда озабоченно хмурясь. Гарри вдруг заметил, что многие частенько поглядывают на него: бросая короткие взгляды или, наоборот, задерживая долгий изучающий взор. Что, почему на нем сосредоточилось такое внимание? В чём его подозревают? По спине пробежал холодок, и Гарри повернулся обратно к Малфою и Дафне. Однако Хорёк поднялся из кресла и важно прошествовал к группе третьего курса, а Дафна спокойно тут же заняла его место в кресле и, немного поправив и так отлично уложенные светлые волосы, чуть наклонилась к Гарри и негромко спросила:

— Итак, что ты знаешь о Тайной комнате?

ПЕРВАЯ ГЛАВА

Минула неделя. Трейси и Блейз, явно обсудив между собой ситуацию, подарили Поттеру коробку вкуснейшего шоколада, поздравив с прошедшим днём рождения и даже извинившись за то, что совы не смогли доставить ему посылки вовремя. Гарри был очень рад этому, и они вместе съели все эти сладости, запивая тыквенным соком, которое тоже как-то раздобыла девочка. Драко Малфой стал официально ловцом сборной команды по квиддичу и начал ходить на тренировки. На самой первой тренировке у них даже был конфликт с гриффиндорцами. Где, по словам самого Хорька, он показал «у кого домовые эльфы толще». Узнав о новых метлах у команды Слизерина, гриффиндорцы ушли с поля очень расстроенные, что раздуло самомнение Малфоя, к вящему раздражению Гарри, ещё больше. Но была и отдушина: никто не мешал Поттеру самому летать на своей новой метле. Пусть он и не был в команде, но радость от полета выметала всё недовольство. И просто громадное поле для квиддича ни в какое сравнение не шло с небольшим пустырем в Косом Переулке. Гарри свободно выписывал разнообразные бочки, петли в воздухе, а пару раз даже входил в пике. Но очень высоко не поднимался — чем выше, тем холоднее. Хорошо, что хоть очки немного спасали от ветра и пыли. После, налетавшись вдоволь, он мог спокойно сидеть и смотреть, как команды по квиддичу тренируются на поле. А если с собой немного прихватить еды, то вообще прекрасно. Или попросить Эми (так он сокращённо называл первокурсницу Эмилию) принести чего-нибудь перекусить. Это было удобно, с одной стороны, что не нужно было нести провизию с собой, но с другой, нарушало его одиночество. Хотя к нему часто присоединялся Забини, и они по очереди летали на метле Гарри. Девочке он пару раз предлагал, но она боялась подниматься в воздух. Наблюдать за тренировкой команд мальчику тоже было интересно, хотя не так, как сам матч с полными трибунами болельщиков и напряжённой игрой. И если игроки-слизеринцы не особо обращали на него внимание (кроме Малфоя, который, явно красуясь, не упускал возможности выполнить какой-нибудь пируэт рядом с трибуной, где сидел Гарри), то другие команды подозрительно косились на него, но выгнать почему-то не осмеливались.

Занятия по Защите от Тёмных искусств превратились, по мнению Гарри, в сплошной спектакль или даже балаган. После фиаско с пикси Локонс явно решил отказаться от практических занятий. Теперь на уроках Поттер и остальные второкурсники были вынуждены слушать, как профессор читает свои же книги. Хотя многим такое времяпровождение и нравилось, но Гарри был не из их числа. Однако иногда уроки у нового профессора были ещё хуже. Обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку, явно считая, что не может передать словами весь трагизм и героизм своих великолепных свершений, принимался разыгрывать сцены из книг вживую. Причем самого себя играл он сам, а остальные роли почему-то доставались Поттеру, что крайне злило последнего. Но профессор оставался избирательно глух как к недовольному ворчанию мальчика, когда тот выходил к доске, так и к просьбам выбрать другого ученика, тем более, что желающих было очень много. И Гарри приходилось изображать то трансильванского крестьянина, страдавшего от заклятия Болтливости, то простуженного снежного человека, то вампира, который после встречи с Локонсом терпеть не мог крови и питался исключительно листьями салата. Что не добавляло душевного спокойствия мальчику. Зато изучение Непростительных заклятий пошло семимильными шагами. Как оказалось, эти запрещённые чары также зависели от желания мага получить результат, как и обычные заклинания, но ещё требовали недюжинной магической мощи. И если для зажжения на конце палочки света нужно было просто захотеть побольше света, представляя результат, то использование Круциатуса требовало от мага большое желание причинить боль другому. В книге, что подарил Нотт, описывалось, как использовать эти заклинания, правда, без конкретики. А в библиотечных книгах было ещё меньше информации. В книге «Развитие и упадок Тёмных искусств» было подробно описано противостояние с тёмными силами XX века. Гарри узнал, что все Непростительные заклятия были очень популярны среди Пожирателей Смерти — так назывались последователи Тёмного Лорда. Круциатусом они пытали своих жертв для того, чтобы добыть информацию, или маглов ради забавы. Заклятие подчинения использовалось, чтобы контролировать своих врагов. Это вносило хаос. Министерство Магии не справлялось, мракоборцы не могли защитить граждан, так как тёмные волшебники наносили удар, вламываясь в дома магов, которые им чем-то не угодили. А Министерство узнавало об этом лишь тогда, когда над домом висела Чёрная метка — знак Волан-де-Морта, зелёный череп со змеёй, выползающей изо рта, — а срочно прибывшего отряда мракоборцев внутри ждали только трупы.

Никто не знал, кому можно доверять, а кто под Империусом. Сквозь книгу Гарри почувствовал весь мрак того времени, смятение и ужас живших тогда магов. Неужели его родители тоже ощущали этот хаос? По словам Хагрида, сам Волан-де-Морт решил с ними расправиться, значит, для него они были опасными противниками. Интересно, как его родители сражались с ним? Против любимого заклятия Тёмного Лорда — Авады Кедавры — не было защиты. Судя по книге, благодаря этому проклятию, Волан-де-Морт убивал тех, кто ему противостоял. Именно так он убил его родителей и попытался покончить с Гарри, настигнув их в родном доме в Годриковой впадине.

Мальчик отбросил книгу к углу стола. Желание изучать дальше Непростительные заклятия пропало. Просидев так в одиночестве, в библиотеке, Гарри очнулся и пошел сдавать книги. Ему хватит того, что он изучил. Теперь он знает, какие тёмные заклятия могут против него использовать, осталось разобраться, как им противостоять.

Гарри нравилось общаться со Эмилией Стоун. Иногда он гордо ощущал себя в роли её старшего брата, который разбирается во всём, что грело ему сердце. Он не опасался, что его разговоры с первокурсницей как-то ранят его достоинство — многие слизеринцы, как оказалось, брали под покровительство более слабых учеников, что давало им какие-то бонусы при общении между собой. Поэтому Гарри, не стесняясь, иногда просил Эми то принести перекусить ему после обеда на поле по квиддичу, так как вместо обеда летал, то объяснял ей какие-то сложные моменты в учебнике, бывало, даже отправлял её принести какую-нибудь книгу из библиотеки в гостиную. А ещё она быстро выяснила, по его просьбе, что учебники Локонса купили все курсы Слизерина, да и у других факультетов оказались такие же учебники. Взамен Гарри оказывал ей безмолвное покровительство, и та не стала изгоем на курсе, как это случилось с Трейси в прошлом году. Своими глазами видя, что с Эмилией то ли просто общается, то ли дружит сам Гарри Поттер, первокурсницы-слизеринки впустили её в свой круг. Ещё большим плюсом для девочки стало то, что Малфой, видя такое отношение Гарри к Стоун, решил от неё отстать и перестал буравить подозрительным взглядом.

Были и на факультете Слизерин изгои, с которыми очень ограниченно и неохотно общались другие студенты, и иногда жестоко унижая их. Таким слизеринцам явно приходилось несладко. В основном это были полукровки, которые не могли похвастаться хоть каким-то мастерством в сфере магии, и не сообразившие или не согласившиеся быть на вторых ролях у более удачливых сокурсников. Поэтому таких, кто не мог принести пользу, сторонились или, если позволяла ситуация, подвергали нападкам.

Гарри вспомнился маглорождённый с Гриффиндора, которому Крэбб чуть не сломал фотоаппарат. По прошествии нескольких дней после того случая, как сокурсники самого Гарри чуть не побили гриффиндорца, стало ясно, что образ Поттера как великого волшебника и спасителя от тёмных сил совершенно не померк в глазах этого Криви. И даже то, что сам Гарри назвал первокурсника «грязнокровкой», тоже, на первый взгляд, не повлияло на него. По крайней мере, тот продолжал таскаться за ним на расстоянии, держа в руках свою дурацкую камеру и кидая на своего кумира, как казалось самому Гарри, крайнее восторженные взгляды с совершенно идиотским видом. Хотя теперь он не лез с просьбами подписать автограф или с чем-то ещё, что, конечно, мало успокаивало Поттера. Периодически следящий неприятный мальчик — явная заноза для того, кто за последний год привык к одиночеству и соблюдению дистанции с другими. И если Забини или Эмилия были приятными собеседниками (с первым всегда было что обсудить, а общение с девочкой поднимало самооценку Гарри, который чувствовал себя старшим, более опытным товарищем), от которых можно было спокойно уйти, когда захочешь, то гриффиндорец приклеился к нему как банный лист. Ладно бы только он один! Беда не приходит одна, и второй её представитель оказался тоже из Гриффиндора. Гарри иногда думал, что от этого факультета только одни беды и сыплются на его голову. Новой проблемой оказалась сестрёнка Рона Уизли. Столкнувшись пару раз в коридоре, Гарри заметил, что та всегда краснеет и бросает на него взгляды, а поймав немного растерянный ответный взгляд, мелкая Уизли буквально вспыхнула до корней волос и, развернувшись, убежала прочь, оставив его стоять в смятении. Со временем он часто начал ловить на себе её взор, а потом заметил, что та часто оказывается рядом с кабинетом, где будет проходить у него урок. Такое недвусмысленное фанатичное преследование приводило в смятение мальчика, и он старался не показывать это, то начиная громкий разговор с Забини о методах применения очищающих чар, то с Хорьком (!) о его тренировках в составе команды, то с Крэббом (!!!) о трансфигурации. Главное — быстрее оказаться в классе. Иногда Поттер горько жалел, что на занятия нельзя ходить в мантии-невидимке. Хотя он понимал, что будь на его месте Малфой, то тот бы воспринимал такое внимание как должное, а ещё и начал бы больше задирать нос. Для Гарри же всё это было некомфортно.

Однажды мальчик после урока по Защите от Тёмных искусств немного задержался в классе, выжидая, чтобы все ученики покинули помещение. У него была просьба от лица Забини, который за информацию о метлах для команды Слизерина и о Малфое в её составе ожидал именной автограф Локонса. Хоть и Поттеру претило подходить с такой просьбой к профессору, но он себя пересилил. К его удивлению, тот сразу же с большой радостью расписался, лишь спросив, почему Забини сам к нему не подошёл. Промямлив, что его друг несколько смущается, Гарри решил ковать, пока горячо, и раздобыл именные автографы для всех своих сокурсников и даже для самого себя.

Покидая кабинет с ворохом бумаг, Гарри испытывал противоречивые чувства. С одной стороны, он выполнил просьбу Забини, даже более того, он может преподнести автограф и Дафне, а взамен та… Тут Гарри смешался. Да и как ей передать автограф? Как это будет выглядеть?

Поттер отогнал подальше эту мысль. Его кольнуло сожаление. Ведь можно было сэкономить сикли и подарить Пайку, которому пару дней назад исполнилось тринадцать лет, автограф Локонса, которого тот боготворил, а не покупать шоколад из Хогсмида. К сожалению, с этим Поттер опоздал. Он ухмыльнулся. Шоколад был стандартным и удобным подарком, ведь вкусы Пайка он не знал, да не хотел узнавать.

Гарри вернулся к тому, что он обдумывал раньше, пытаясь разобраться и невольно сравнивая себя с профессором. С одной стороны, у них было много общего. Они оба популярные маги. Но с другой... Ему был очень неприятен, почти омерзителен Локонс, этот Павлин. Эти его ужимки, бесполезные уроки и такой суетливый восторг от того, что Гарри понадобились бумажки с его подписью. Мальчик невольно вспомнил, что и он мог быть таким же, ведь многие его считали героем, как и самого Локонса. Вон, тот же Криви или девочка Уизли с радостью бы получили его автограф. Но Гарри не хотел этого, не хотел всей этой славы, и совсем не хотел быть хоть чем-то похожим на Павлина или Хорька. Нет, он таким не будет, это не его путь.

ПЕРВАЯ ГЛАВА

Ребята догнали группу во главе с Малфоем уже у кабинета профессора Снейпа. Драко решительно постучал и вошёл внутрь, а остальные последовали за ним. Профессор с усталым и мрачным видом сидел за столом с кучей пергаментов. Гарри огляделся. Жарко горящий камин в углу бросал причудливые тени на стены и стеклянные банки, стоящие на полках. Холодный взгляд профессора оббежал делегацию. Поттер остался стоять позади, за Пэнси и Трейси. Несмотря на то, что Снейп был его деканом, Гарри не испытывал к нему ни малейшего уважения или приязни. Причиной тому был сам профессор, а точнее, его отношение к Гарри. Уже с первого урока в прошлом году мальчик почувствовал сильную неприязнь со стороны декана. Из всего факультета Слизерина именно ему доставались едкие комментарии во время уроков зельеварения, да и в молчании профессора, когда тот смотрел на Гарри, тому чудилась угроза. Внешний вид профессора тоже был неприятным. Он постоянно был одет в чёрную мантию; сальные, неухоженные волосы и мрачный вид, а также холодная и зловещая аура сама по себе заставляла держаться от него подальше.

— Слушаю Вас, мистер Малфой.

Пока Хорёк эмоционально рассказывал о хаосе на уроке, Гарри нетерпеливо переступал с ноги на ногу. Стоять уже надоело. Наконец Малфой закончил рассказ.

— Что ж, происходящее мне ясно. Никто не пострадал? Нет? Тогда возвращайтесь в гостиную. Насчёт учебных принадлежностей и самого урока я поговорю с… профессором Локонсом.

Слизеринцы вышли и отправились в гостиную. Малфой довольно рассуждал о том, какой же он молодец. Гарри это порядком притомило, и он незаметно свернул с дороги в гостиную и направился наверх, в Большой зал. В нём было немноголюдно. Времени до ужина оставалось ещё много, однако за столом Слизерина уже расположились некоторые ученики. Поттер с удивлением увидел Эмилию Стоун, сидящую в одиночестве с какой-то книжкой. Мальчик направился к ней.

— Привет.

— О, привет, — девочка скованно улыбнулась ему и закрыла учебник. — Как прошёл твой день?

— Хорошо, — коротко ответил Гарри, выжидающе глядя на Эмилию.

Вблизи стало заметно, что у нее на носу есть небольшая горбинка, а на щеках мелкие веснушки. У девочки были короткие тёмно-каштановые волосы, которые не доставали до тонких плеч. Маленькое левое ушко выглядывало через локоны. Тонкие чёрные брови чуть хмурились. Выразительные и большие голубые глаза смотрели в упор на Поттера, а зелёный галстук был завязан куда изящнее, чем у него самого, невольно приковывая взгляд. Эмилия с заминкой продолжила:

— Я хотела тебя поблагодарить, — сейчас, когда её голос не дрожал от волнения, он оказался мягким и тихим. — Ну за то, что ты вступился за меня тогда в гостиной.

Гарри улыбнулся.

— Пожалуйста. Мне стало жалко тебя, — честно признался он. — Не хотелось бы, чтобы ты стала изгоем у нас на факультете. А твоя мама и вправду работает в Министерстве?

Её глаза недоуменно расширились.

— Так ты не знаешь её?

— Ты не ответила, — Гарри постарался ей так же мило улыбнуться, как бы сделала на его месте Дафна, но сам еле сдерживался, чтобы не поморщиться от досады. Наверное, не стоило об этом спрашивать.

— Да-да, она там работает. В отделе магического правопорядка… Я… Не знаю точно кем. Она… — девочка разнервничалась, её щёки покраснели, а голос стал писклявым.

Гарри разозлился. Что она так шумит? Он подошёл к ней с этим вопросом, когда никого рядом не было, но если она продолжит шуметь или разревётся, то о его промахе узнают все.

— Тихо! — Поттер резко прервал её причитания своим шипением. — Я тебе верю, не надо шуметь.

Глядя, как девочка успокаивается, Гарри сел рядом и взял её книгу. Неожиданностью было для него то, что это оказалась книга профессора Локонса «Тропою Троллей». Он повертел её в руках и спросил об этом у Эмили.

— Что у тебя делает книга за второй курс?

— Эта? «Тропою Троллей»? Она была в списке учебников за мой курс.

— Странно. Я её тоже купил. Хм. — Гарри задумался. — Знаешь что? Разузнай, какие учебники купили остальные. На твоём курсе и вообще.

Он вернул ей книгу и поднялся с табурета. Пусть хоть так возвращает свой долг.

— Потом расскажешь.

— Хо… хорошо, — с заминкой согласилась она.

После ужина Гарри сидел в гостиной, лениво размышляя о прошедшем дне. Его внимание привлекли громкие возгласы. Повернувшись, он увидел, как Маркус Флинт что-то громко обсуждает со своими однокурсниками. Квиддич! Он же хотел попасть в команду по квиддичу. По словам Малфоя, это возможно, несмотря на то, что команда уже набрана, да и слова Забини о покупке Люциусом Малфоем дорогих мётел для команды тоже добавляли пищи для размышления. У него тоже есть метла! Причем намного лучше, чем школьные! Да и летом он тренировался и летал, это было так здорово! Ощущение полета, ветер в ушах и гулко бьющееся сердце! Поэтому нужно подойти к Флинту и предложить себя на место ловца. Если тот не захочет сразу его принять в команду, тогда можно потребовать, чтобы они посмотрели, как он летает, и выставили его против действующего ловца. Да, всё так. На новой и более быстрой метле он разобьёт его в пух и прах. А вот если и у того будет такая же метла? Вдруг Малфой уже подарил новейшие «Нимбусы» команде? Но они явно не успели привыкнуть к ним, а Гарри освоился и приноровился к скорости. Хотя маленький дворик на задворке Косого Переулка и большое поле для квиддича нельзя сравнивать.

Гарри поднялся и подошёл к старшекурсникам. Те смолкли и с интересом уставились на него. Мальчик обратился к самому здоровому из них — капитану команды, Маркусу Флинту.

— Флинт, можно тебя на минуточку? Я хотел узнать по поводу квиддича и возможности попасть в команду.

— А, Поттер, так ты насчёт команды подошёл? — протянул здоровяк. — Так свободных мест нет, у меня комплект в команде.

Гарри смешался. Отстаивать свою точку зрения под ироничными или изучающими взглядами развалившихся в креслах взрослых парней было непросто. Да и не любил он просить. Мальчик нахмурился. Он не попрошайка! Это Флинту нужно просить его вступить в команду, а лучше каждый год устраивать отборочные испытания, чтобы выбирать лучших в команду, да и чтобы те игроки, которые уже в составе, не расслаблялись.

— Да, я знаю. Но может, ты захочешь меня испытать, я летаю неплохо и хотел бы попробоваться на место ловца, — сидящий сбоку от Флинта темноволосый худой парень в очках хихикнул. Гарри посмотрел на него — он не знал его имени. И выложил свой последний козырь. — У меня новая метла — Нимбус последней модели.

— О как, — Флинт улыбнулся, показывая кривые зубы. — Видишь ли, Поттер. Место ловца занято. Твоим однокурсником. И у него тоже новый Нимбус. Как и у всей команды.

Что-то в животе Гарри сделало кульбит.

— Подарок от Люциуса Малфоя, а ловец теперь его сын?

Флинт лениво кивнул:

— Ага. Теперь у львят и заучек вообще нет шансов. Мы их просто размажем по полю.

Гарри тоже кивнул в знак согласия и отправился прочь, несолоно хлебавши. Но его догнал голос Флинта:

— И да, Поттер... Про новые мётлы — это секрет. Чтоб никому ни слова!

Гарри был зол. Его реноме лучшего ученика по Защите от Тёмных искусств пошатнулось. Хотя не только он не смог продемонстрировать свои умения, а весь класс сидел, дрожа от страха, под партами, но чувство бессилия, которое испытал тогда Поттер, ему крайне не понравилось. В чём прок от мощных заклятий, если он даже с такими мелкими противниками справиться не может?! Гарри не любил быть слабым, потому что на Слизерине слабых не любят, ими быть крайне тяжело. Хотя, наверное, так везде. Но на Когтевране ученики больше сосредоточены на учебе, на Гриффиндоре занимаются черт-те чем, а на Пуффендуе властвует дружба. Поэтому для безвольных волшебников Слизерин подходил меньше всего по сравнению с другими факультетами.

Но, с другой стороны, это не его вина, а больше профессора Локонса, который не смог, во-первых, обучить их нужным чарам, а во-вторых, справиться с хаосом в классе. Хотя никто и не корил Гарри, и не смотрел на него косо, но это чувство бессилия сильно не понравилось самому мальчику. Поэтому он, не слушая разглагольствования Малфоя о том, что тот получил место в команде по квиддичу и теперь он всем покажет, как надо играть, отправился в библиотеку — единственное место, где можно было скрыться, так как в гостиной самодовольный властвовал Хорёк. Да… И ещё то, что он пролетел мимо с местом в команде по квиддичу, тоже не добавляло ему настроения. Только тогда, когда он получил отказ, то понял, как сильно рассчитывал получить это место. Поэтому все дни Гарри пребывал в самом скверном расположении духа.

В библиотеке нужное заклинание против пикси нашлось очень быстро. Эти чары были специально рассчитаны против именно таких вредителей, и ими можно было вывести из строя сразу большую группу существ, то есть не нужно было точно целиться в одну тварь. Гарри очень внимательно прочитал раздел про пикси, а также начал искать другие заклинания после того, как он записал всё нужное себе в тетрадь, отдельно для тренировки. Следующее заклинание, которое он счёл приемлемым против пикси, было огненные чары, пламя. Оно накладывалось также на большую область, выпуская из палочки большой огненный сгусток. С другой стороны, эти чары были очень сложными для второкурсника, по крайней мере, так решил мальчик, так как они были в книге с другими сложными чарами. И их явно не стоило применять в классе, полном людей, а лишь в критической ситуации, когда другого выбора нет.

Ещё одно заклинание, которое нашел Гарри, называлось «Ловчая сеть», которое окутывало противника и лишало его подвижности. Эти чары были из раздела, смежного с трансфигурацией, в которой он не очень блистал, и они тоже явно не из простых. Решив всё же разобраться, как оно правильно применяется, он начал листать книгу, которую ему подарил Теодор, и вдруг наткнулся на упоминание Непростительных заклятий.

«Интересно, что за чары такие?» — удивился мальчик, принявшись читать коротенькую главу.

В ней не было сказано, как их применять, а лишь общее описание. Заклятие Смерти, Заклятия Пытки и Заклятие Подчинения. По словам автора учебника, от этих заклятий не существует защиты или каких-нибудь барьеров, а их применение каралось Министерством Магии пожизненным заключением в Азкабан.

Слизеринец ушёл мыслями в себя, текст в книге расплылся перед его глазами. Вот бы подчинить Флинта, чтобы он выгнал Малфоя из команды и взял Гарри на его место! Или Заклятие Смерти — Авада Кедавра. Мальчик представил самых ненавистных ему людей — Дурслей и Северуса Снейпа. Вот бы кто-то применил эти проклятия к ним и избавил общество от них. Или они сами бы умерли. Ведь такое может произойти? За те девять долгих месяцев, что он будет в волшебном мире, с маглами же может что-то случиться, ведь так? Может, они утонули в Испании? Или просто там остались, вдруг Дадли так понравилось тёплое море, а Дурсли не смогли его уговорить вернуться в Британию? Тогда и ему не надо будет возвращаться в Литтл Уингинг, а жить он сможет в Косом Переулке, снимая комнату.

Или Драко Малфой. Вечно самодовольный, важный. Он раздражал Гарри. Хотя смерти он ему не желал, но вот Заклятие Пытки — Круциатус — стёрло бы с его лица улыбку превосходства. Заклятие причиняет мучительную боль. Поттер окончательно погрузился в свои мысли, и в себя его только привел окрик мадам Пинс о том, что библиотека закрывается. Сдав книги и направляясь в гостиную, Гарри подумал, что стоит изучить эти заклятия. На всякий случай.

ПЕРВАЯ ГЛАВА

Профессор Локонс громко прокашлялся, и все смолкли, смотря на него. Глаза многих горели от восхищения. Он взял книгу с первой парты и продемонстрировал её всему классу. С обложки улыбался и подмигивал его же портрет.

— Это я, — сказал профессор и тоже подмигнул. Гарри недоуменно округлил глаза. — Златопуст Локонс, рыцарь ордена Мерлина третьего класса, почётный член Лиги защиты от тёмных сил и пятикратный обладатель приза «Магического еженедельника» за самую обаятельную улыбку. Но не будем сейчас об этом. Поверьте, я избавился от ирландского привидения, возвещающего смерть, отнюдь не улыбкой!

Профессор замолчал, словно ожидая взрыва смеха, но в классе царила тишина. У Гарри от этого пробежали мурашки по спине.

— Я вижу, вы все купили полный комплект моих книг, — продолжил Локонс. — Как это прекрасно! Пожалуй, начнём урок с проверочной работы. О, не пугайтесь! — тут же воскликнул он, широко улыбаясь. — Я только хочу проверить, как внимательно вы их прочитали и что из них усвоили… — С этими словами профессор начал раздавать всем листки с вопросами. — Даю вам полчаса. Начинайте.

Прочитав несколько первых вопросов, Гарри с недоумением повернулся к Забини. Тот с неверием читал свой список, иногда отрицательно качая головой в ответ на какие-то свои мысли. И неудивительно! Вопросы были не по курсу Защиты от Тёмных искусств, а о личности профессора и его увлечениях. Например, надо ответить на такие вопросы, как: какой у Локонса любимый цвет, какими хобби он увлекается или какие у него мечты.

Гарри незаметно огляделся. Сидящий впереди Малфой потихоньку открыл одну из книг профессора и начал искать ответы. Нотт всё ещё читал вопросы. Трейси хмурилась, явно пытаясь вспомнить прочитанное из книг. Гриффиндорцы на соседнем ряду что-то уже писали на своих листочках. Гарри, пожав плечами, тоже открыл книгу «Тропой Троллей» и начал искать в ней ответы. Но как оказалось, найти в этой художественной книге какой-то отдельный момент, указанный в задании и касающийся профессора, было непростой задачей. А учитывая количество вопросов, то практически невыполнимой, по крайней мере для того, кто внимательно не читал книгу. Спустя полчаса Локонс собрал работы и быстренько просмотрел их.

— Ай-яй-яй! — покачал он головой укоризненно. — Никто из вас не помнит, что мой любимый цвет сиреневый. Я об этом пишу в книге «Йоркширские йети». А кое-кому не мешало бы повнимательнее читать «Встречи с вампирами». В главе двенадцатой я чёрным по белому пишу, что идеальный подарок для меня в день рождения — благорасположение между всеми людьми, магами и не магами. Но, разумеется, я не отказался бы и от бутылки доброго огненного виски Огдена! — профессор ещё раз подмигнул классу.

Забини еле слышно фыркнул. Гарри с досадой подумал, что стоило искать ответы и в других книгах. Хотя с облегчением понял, что времени на это всё равно не хватило бы, да и остальные ученики тоже не справились с заданием. — А теперь перейдем к делу. — Локонс перешёл на деловой тон и достал из-под стола большую клетку, закрытую тканью. — Сегодня я вас научу, как обуздывать самые мерзкие создания, существующие в мире магов и волшебников. Предупреждаю: вы будете лицезреть в этой комнате нечто действительно ужасное. Но не бойтесь, пока я рядом, ничего плохого с вами не случится. Единственно я прошу — сохраняйте спокойствие.

Гарри насторожился. Рука сама собой скользнула в карман и стиснула волшебную палочку. Что за мерзкие создания хочет натравить на них этот клоун? В его утверждение о совершенной безопасности почему-то не верилось.

Локонс опустил руку на ткань, закрывающую клетку.

— Ведите себя тише, — понизив голос, погрозил пальцем профессор классу. — Они могут перевозбудиться.

Все в испуге замерли. Гарри незаметно вытащил палочку, так как держать руку в кармане стало неудобно. И тут Локонс сдёрнул ткань.

— Да, это они! — драматически произнес он. — Только что пойманные Корнуэльские пикси!

Гарри внимательно разглядывал этих «пикси». Какое точное название, оно идеально передавало их суть. Мелкие, не больше фута, с вызывающе ярко-синей кожей и очень голосистые создания. Ему они напомнили стрекоз — такие же яркие, с прозрачными крылышками и противные. Только у стрекоз не было подобия человеческих лиц и рук. Тем временем пикси начали метаться в клетке и строить рожи. Симус Финниган — один из гриффиндорцев — громко хихикнул.

— Что такое? — улыбаясь, спросил у того профессор.

— Но… но ведь они совсем… неопасные, — еле вымолвил сквозь смех гриффиндорец.

— Не скажите, — Локонс покачал головой. — Их забавы могут быть чертовски неприятны. А теперь посмотрим, — повысил голос профессор, — как вы с ними справитесь! — И он открыл клетку.

Это он сделал зря. Пикси, словно ошпаренные, вылетели из клетки и начали очень быстро носиться по классу, устраивая форменный бедлам. Особенно не повезло впереди сидящим гриффиндорцам. Две твари набросились на Долгопупса и взлетели с ним в воздух. Гарри недолго радовался своей предусмотрительности — моментально выпущенные им несколько заклинаний не попадали в слишком быстрые цели, а лишь добавили шума и разрушения. И привлекли внимание мелких монстров. Целая группа этих тварей рванула к нему. Гарри шмыгнул под стол, где уже спрятался Забини. Эти пикси тем временем, пролетев над их партой, разбили окна и вылетели наружу. Глядя на битое стекло на полу и осыпающиеся сверху осколки, Гарри громко выругался, благо за шумом его не было слышно. Чёртов Локонс и чёртовы пикси! Ни одно заклятие, что знал мальчик, не подходило для таких быстрых целей. За это время пикси, видя, что им никто не мешает, полностью погрузили класс в хаос. Везде летали учебники, чернильницы, портреты Локонса и чьи-то сумки. Одного пикси, что хотел схватить его сумку, повешенную на спинку стула, мальчик приложил «Агуаменти». Поток воды отшвырнул существо в сторону, и оно пропало из виду. Тут раздался крик профессора:

— Чего вы испугались? Действуйте! Гоните их обратно в клетку! Это ведь всего только пикси! Пескипикси пестерноми!

Однако ничего не произошло. Гарри выглянул из своего укрытия, и как раз вовремя: одна из тварей резко спланировала, выхватила у Локонса его волшебную палочку и выбросила в окно. Тот охнул и нырнул под собственный стол, а люстра, на которую мелкие монстры успели повесить за шкирку Долгопупса, упала вместе с мальчиком прямо на то место, где секунду назад стоял профессор. Гарри охнул от ужаса: гриффиндорец явно получил травмы. Надо было выбираться отсюда, пока пикси не принялись за него.

Тут прозвенел звонок, и Гарри за рукав выволок из-под парты Забини, схватил свою сумку и бросился к выходу.

— Трейси, давай быстрей, — крикнул он девочке, которая только выбиралась из-под парты.

Его примеру последовал весь класс. Распихивая локтями гриффиндорцев, Гарри помог Дэвис удержаться на ногах, схватив ту за локоть. И наконец, выскочив из кабинета, они отбежали от него до конца коридора. Все студенты уже выскочили, а последним выбежал профессор и захлопнул дверь. Остальные слизеринцы подбежали к Гарри, Забини, Трейси и Дафне, которая тоже сумела в суматохе выскользнуть одной из первых и сейчас пыталась отдышаться.

***

Громогласно обсуждая прошедший урок, слизеринцы двинулись подальше от злополучного кабинета. Хотя больше всех, как всегда, говорил Малфой, эмоционально ругая преподавателя за тот ужас и испорченные вещи. Гарри тем временем тоже вспомнил про свой учебник (хорошо ещё, что он не достал из сумки все книги Локонса, иначе их тоже ожидала бы печальная судьба) и письменные принадлежности, что были на столе и которые явно разорвали мелкие монстры. А также Долгопупса. Походу пухляку не повезло, и он остался в классе… А девочки дружно встали на защиту профессора. Что не мешало Хорьку разливаться соловьем, найдя заинтересованную аудиторию. Гарри чуть позже тоже подключился к обсуждению, преследуя свои цели.

— Наверное, Драко, ты правильно выразился. Локонс и вправду бегал, словно домовик, — Гарри постарался сделать вид, что не заметил, как Дафна с Пэнси одарили его возмущённым взглядом, а всегда сдержанная Харли даже фыркнула. — Кстати, Драко. А у тебя сколько домовиков в доме? Ты говорил, что вы очень обеспеченная семья.

— Конечно, — с гордостью заметил Хорёк. — У Малфоев всё самое лучшее. Но этих ничтожеств много и не нужно, так что у меня он один. Такое же глупое создание, как та грязнокровка с фотоаппаратом. Аха-ха, вот бы грязнокровку заставить полировать мне башмаки. На большое-то он не способен.

Слушая, как Хорёк снова оседлал своего любимого конька — ругать всех и вся, кто не питает должного уважения к его семье, Гарри внимательно наблюдал за ним. Малфой — не очень хороший актер, все эмоции сразу видны. Поттер за прошедший год учебы неплохо его изучил. Поэтому было очевидно, что тот не обеспокоен вопросом, а значит, эльфа прислал не он.

— А у этой бездарности имя есть? — Невзначай спросил Гарри, чтобы окончательно успокоиться.

— Конечно. Его Добби зовут. — Гарри вздрогнул и снова посмотрел на Малфоя. — Как по мне, очень глупое имя, и какой бездарностью была его мать, чтобы ему такое дать?

Сбоку неслышно фыркнул Забини. Гарри судорожно думал. Неужели это признание? Что Хорёк сам отправил к нему этого сумасшедшего? Не похоже. Надо выяснить подробнее всё.

— И как он, слушается тебя?

— Конечно, а как же ещё, Гарри? Иначе его ждёт наказание! Он глуп и часто всё путает. Отец велел ему наказывать себя почаще. Надеюсь, хоть это научит его. Хотя это ничтожество вечно ходит и дрожит. Надоело о нем говорить.

Гарри кивнул, задержав взгляд на Забини. Тот понял его, и ребята незаметно отстали от группы.

— Чему ты усмехался, когда Драко говорил про эльфа? — Не стал тянуть Гарри и спросил напрямик у своего приятеля.

Забини улыбнулся.

— А тебя почему заинтересовала тема с эльфом? — ответил он вопросом на вопрос.

Гарри помялся. Сказать правду? Можно, но не ту правду.

— Ну-у, ты же знаешь… Я живу с маглами и эльфов не видел, так как им нельзя жить с маглами, — Гарри понял, что вот-вот сам запутается, и закончил. — Поэтому и спросил. Твой черёд.

— Это просто, Гарри. Эльфам дают имя при рождении не другие эльфы, а их хозяева. Так что эльфа именем Добби нарекла миссис Малфой, хотя, скорей всего, судя по возрасту, мистер Малфой, ещё до брака с ней. А Драко этого не знает и…

— Назвал своего отца бездарностью, — со смехом закончил Гарри.

Забини весело рассмеялся вместе с ним, и они поспешили вслед за остальными. Драко обещал пожаловаться Снейпу и отцу. Глупо пропускать такое зрелище.

ПЕРВАЯ ГЛАВА

Выйдя из теплицы, усталые студенты гурьбой отправились в замок. Их ждал душ и обед. Поттер тем временем пристроился к идущей в стороне Трейси, которая даже не пыталась догнать других слизеринок. Руки у неё были мокрые: после возяканья в грязи, все слизеринцы воспользовались единственным умывальником в теплице, а потом насухо вытерлись полотенцем. Однако девочка была самой последней в очереди, а после всех учеников ткань собрала всю воду с рук, став влажной и совершенно бесполезной. Поэтому она и не стала вытирать руки.

— Как ты думаешь, интересный урок будет у профессора Локонса? — начал разговор Гарри, покосившись на неё.

Одетая в такую же, как у него, тёмно-зелёную мантию, белоснежную рубашку, а может блузку, которую девочка умудрилась не запачкать в грязи, когда работала в теплице, в отличии от него, и зелёный с серебром галстук, она была на пять-десять сантиметров ниже Поттера. Слева на груди у неё был герб Слизерина — большая белая змея на фоне изумрудного щита. От ведьмы ощутимо пахло потом после тяжёлого труда.

— Конечно! Я жду не дождусь этого. Он крайне необычный волшебник, — взволнованно затараторила девочка.

— Да, я тоже, — Гарри решил не говорить о своем отрицательном впечатлении, сложившемся при первой встрече с Локонсом в магазине «Флориш и Блоттс», да и мнение о его книгах тоже решил попридержать. Зато попытался разузнать о Стоун побольше. И полукровка Трейси, которая общалась только с ним, да и немного с Забини, подходила на роль неболтливого информатора как-никак лучше. — А почему вчера все взъелись на эту Стоун?

— Эм… — сбилась с мысли неожиданным поворотом разговора Трейси и сморщила свой маленький носик. — Ну её подозревали в том, что она из этих… маглов. Что её родители — маглы...

— То есть грязнокровка? — Гарри решил расставить все точки над «и».

— Э-э, ну да, — лицо девочки покраснело, а сама она нерешительно, вполголоса произнесла, против этикета машинально вытирая мокрые ладони о свою мантию. — Гря… грязнокровка.

Теперь всё стало ясно. Слизерин — это факультет приверженцев чистоты крови, и даже такая полукровка, как, например, Трейси, испытывает определенное давление со стороны своего факультета, более того, другие слизеринки не принимали её в свою компанию. А грязнокровка — это оскорбление, обозначающее волшебника, чьи родители маглы.

— А разве грязнокровка — это не ругательство? Малфой его произнес.

— Ну да. Это очень грубое слово. А Малфой… Семья Малфоев многое может себе позволить, — в голосе девочки странным образом перемешивались оттенки горечи и зависти.

— Да, они влиятельная семья, — произнес Гарри. — Хотя это не помешало Уизли провести у них рейд.

— Да, я тоже об этом читала. Всё из-за этого магловского закона, что этот Уизли продвинул. Но знаешь, говорят… — тут Трейси зачем-то оглянулась, хотя они отстали от одногруппников метров на десять, а когтевранцы только начали выходить из теплицы. Мальчик с усмешкой подумал, что им осталось мокрое полотенце. — Что тут замешан Дамблдор. Он таким образом пытается отомстить Люциусу Малфою за ту кампанию, которую тот организовал в Пророке против него. Заодно и многие другие влиятельные семьи попали под обыск. И все они — соратники Малфоя. А ещё я слышала, что этот Уизли совсем ненормальный и напал на Малфоя в «Флориш и Блоттс». И чуть весь магазин не разгромил.

Гарри, который был очевидцем происходящей там драки, довольно улыбнулся и поведал девочке известные ему подробности о конфликте мистера Уизли и мистера Малфоя. Трейси внимательно слушала, чуть приоткрыв рот и не сдерживая восклицаний в самые напряжённые моменты. Темноволосая волшебница куда эмоциональнее восприняла эту историю, чем Гринграсс, которой он рассказал вчера вечером. Посмаковав подробности, Гарри решился спросить насчёт второго важного момента, который его беспокоил.

— Трейси, немного неудобный вопрос, — сказал он, когда они уже зашли в замок. — Я хотел узнать насчёт того, присылала ли ты мне письма летом. А то я уезжал из Британии и мог пропустить...

Мальчик начал издалека, вплетая искусно приготовленную ложь. Если она забыла про его день рождения, то у него есть весомый повод обидеться...

— Конечно, — у неё аж взлетели тонкие брови вверх от изумления, а сама девочка споткнулась, и Гарри пришлось её хватать за локоть, чтобы она не упала. — Ой! Спасибо, Гарри! — Дэвис поправила свой зелёный галстук, который почти вылез из-под мантии. — Я отправляла тебе сову утром тридцать первого июля. С подарком на твой день рождения. Ты хочешь сказать, что ничего не получил?

— Нет, — с грустью признался Гарри.

— Как такое возможно? — удивилась девочка, покусывая свои пухлые губы. — Я точно тебе прислала сову! Поверь мне! Я... Я специально в этот день отправилась в Косой Переулок, — Трейси сильно взволновалась, принявшись уже оправдываться, — чтобы в магазине «Совы» отправить тебе письмо. Пойми, у меня у самой нет совы, поэтому я и заказала отправку там. Продавец при мне привязала к лапке тёмной неясыти мою посылку и пергамент с поздравлением. Я решила дарить не шоколад, а одну книгу... Долго-долго выбирала её, поэтому... И я...

— Я верю тебе, Трейси, не переживай, — поспешил успокоить подругу Поттер. — Тем более мне вообще письма не приходили. Подарок от Забини тоже не дошёл до меня.

— О-о, — ещё сильнее распереживалась Дэвис и замолчала, не зная, что говорить.

Сложно было сказать, кто был больше расстроен: Гарри, который не получил интересную книгу, или Трейси, чей подарок, который она старательно готовила, затерялся. Но они уже подошли к входу в общежитие, так что обсуждение прекратилось. По прибытии в гостиную слизеринцы отправились сначала в душ, а затем пошли обедать в Большой зал. После этого все вышли во двор. Небо плотно затянули темные тучи, а ветви деревьев покачивались из стороны в сторону от лёгкого ветра. Гарри быстро наскучило слушать разговоры слизеринок о Локонсе и предстоящем уроке, который всех их волновал. Дэвис, пользуясь редким случаем, тоже была в компании девочек, внимательно слушая их. Поэтому он отошёл в сторону от них и, сев на скамейку, бездумно уставился в тёмное небо. Скоро Поттер почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Оглядевшись, он увидел стоящего в паре шагов от скамьи мальчика с волосами мышиного цвета и с галстуком Гриффиндора. Мальчик смотрел на Гарри, вытаращив глаза, как будто завороженный. В руке он сжимал обыкновенную магловскую фотокамеру. Поймав взгляд Поттера, он покраснел и потупился, смотря на землю под ногами. Но тут же набрался смелости и снова поднял голову.

— Не сердись, Поттер. Я Колин Криви из Гриффиндора, — произнес он на одном дыхании, нерешительно шагнув вперед. — Как ты думаешь… как ты посмотришь на то… если я сделаю снимок? — поднял он камеру.

— Снимок? — недоуменно переспросил Гарри.

— Ну да, снимок. В доказательство того, что мы с тобой знакомы, — продолжал Колин, приблизившись ещё на шаг. — Я всё о тебе знаю. Мне столько о тебе рассказывали: как Сам-Знаешь-Кто хотел тебя убить, как ты чудесно спасся, а он навсегда исчез, и все такое… Что у тебя на лбу есть метка, похожая на молнию, — тут его взгляд скользнул на лоб Гарри. Тот почувствовал раздражение: ему не нравилось, когда кто-то начинал рассматривать в упор его шрам. — А один мальчик из нашего класса сказал, что если проявить пленку в особом растворе, то твои фотографии будут двигаться. — Колин от избытка чувств вздохнул со всхлипом и продолжал: — Как здесь замечательно! Дома со мной происходили странные вещи, а я и не знал, что это — волшебство. Но потом получил письмо из Хогвартса и всё понял. Мой папа молочник, так он и сейчас не верит в магию. Я хочу послать ему много-много всяких фотографий. Будет здорово, если он получит твою, — он умоляюще взглянул на Гарри. — Твой друг не мог бы сфотографировать меня вместе с тобой, чтобы мы стояли рядом? И ты мог бы подписать фото?..

— О, Поттер. Ты общаешься с грязнокровкой? — друг, о котором говорил Криви, оказался Малфоем, который незаметно подошёл к ним сзади.

— Нет. Я… Я не знал, что он грязнокровка… — Гарри уже понял, что значит это грубое слово, ну а то, что гриффиндорец не потомственный маг, было уже понятно в середине его монолога.

— Да ну? Что тебе нужно? — высокомерно обратился Драко к первокурснику, скривив лицо в презрительной гримасе.

— Я хотел, чтобы ты сфотографировал нас с Гарри, — сказал Криви Малфою, без страха взирая на остальных слизеринцев, что подошли к эпицентру событий, привлечённые громким голосом Драко. — А Гарри его подпишет.

— Что? — с неподдельной злостью воскликнул покрасневший Малфой. — Разве я похож на фотографа, тупая грязнокровка?! — громкий голос Драко Малфоя гулко разнесся по двору. Повернувшись к Гарри, Малфой с обидой сказал:

— И ты тоже хорош! Раздаешь свои фотографии с автографом всяким грязнокровкам!

— Ничего я не раздаю, Малфой! — стиснув кулаки, огрызнулся Гарри, вставая со скамейки. — Он просто подошёл ко мне и спросил.

— Что за словом ты меня обзываешь? — с негодованием выпалил Криви, не видя подошедшего к нему сзади здоровяка Крэбба, на фоне которого гриффиндорец казался маленьким и беззащитным.

— Обзываю? — насмешливо протянул Малфой. — Нет, я констатирую факт! Ты — тупая грязнокровка, что пристаёт ко всем. Таким, как ты, не место в Хогвартсе.

Тут Криви не выдержал такое посягательство на его нахождение в замке.

— Это тебе тут не место, вошь бледная! — и даже замахнулся фотоаппаратом на Хорька. Тот испуганно отшатнулся. Крэбб схватил сзади мальчика и попытался отобрать у него фотоаппарат.

— Что ж, ты первый начал… — зло начал Малфой.

— Хватит! — быстро приказал Гарри, кивая на приближающегося Златопуста Локонса. — Сюда Локонс идёт.

— Что, что тут происходит? — Златопуст летел точно синяя птица, бирюзовая мантия развевалась за спиной, словно плащ супергероя. — Кто тут раздаёт фотографии с автографом?

Гарри хотел было что-то придумать в оправдание чуть не начавшейся драки, но Локонс, пройдя мимо стоящих в обнимку Крэбба и Криви, обхватил Гарри за плечи и, улыбнувшись во всю ширь белозубого рта, пропел:

— А, Гарри! Подписываешь фотографии? Так, начинайте, мистер Криви. Мы готовы! — одарил он Колина сияющей улыбкой.

Растерянный Гарри, которого профессор крепко приобнял за плечи, смотрел, как остальные слизеринцы немного отошли, попутно шикнув на Крэбба. Тот, глупо улыбаясь, наконец-то догадался отпустить Криви и замер сбоку от него наподобие статуи.

— Да, да, вот и славно. Сделайте двойной портрет, мистер Криви. Лучше не придумаешь. И мы оба на нём распишемся! — распоряжался Локонс. От него пахло дорогим парфюмом.

Криви, которого Гарри начинал немного ненавидеть за то, что затеял всё это и помешал ему спокойно отдохнуть во время перерыва, повозившись немного со своей камерой, сделал снимок. Поттеру пришла мысль предложить сделать групповой снимок, но тут как раз прозвенел звонок на урок.

— Идите в классы! Быстрее! — скомандовал Локонс, продолжая держать мальчика за плечо.

Гарри в недоумении замер — вырываться было бы невежливо. Тут профессор и сам устремился ко входу, ведя Поттера туда. Слизеринец, повернув голову к профессору, оглядел его. Тот тоже мимоходом взглянул на Гарри и лучезарно улыбнулся. Златопуст Локонс шагал быстро, его бирюзовый плащ развевался, а золотистые локоны переливались под отлично сидевшей шляпой того же цвета, которая была покрыта золотой каймой.

— Соломоново решение, — неожиданно заговорил Локонс, входя в замок вместе с Гарри через боковые двери. — В этой сцене с юным Криви я был твоим щитом. Поскольку он фотографировал нас двоих, твои недруги не будут тебя корить: ишь какой, ставит себя выше других… Хотя позволь откровенно тебе сказать: раздавать фото с автографом в таком юном возрасте — верх неблагоразумия. Придёт время, когда тебе, как сейчас мне, будет необходимо иметь наготове пачку таких фотографий, но, — жизнерадостно хохотнул он, — думаю, что сегодня, пожалуй, ещё рановато.

Наконец-то они вошли в кабинет Локонса, и Гарри освободился. Замерев на месте, он смотрел, как профессор прошел к своему столу. Обычно в Хогвартсе профессора не позволяли себе такое панибратство — фотографироваться в обнимку с учениками. Наоборот, они старались их держать на расстоянии. Недоуменно покачав головой, Гарри одёрнул свою мантию и устроился на последнем ряду, сев за стол. Тут же в кабинет вошли, громко переговариваясь, и остальные ученики. Урок проходил вместе с гриффиндорцами, которые постарались сесть подальше от слизеринцев.

Забини, скользнув на соседний стул, немного насмешливо произнес:

— Хороший старт карьеры: совместная фотосессия с самим Локонсом! Жаль, что фотографировал не Ежедневный Пророк, да? А этот, как его…

— Наверное... — прервав его, Гарри нерешительно огляделся. Многие смотрели на него с завистью. Трейси опять сидела одна; мальчик пожалел, что нельзя садиться втроем за одну парту. — Не знаю, как зовут… этого. Это неважно. Он гряз… из семьи маглов.

— Вот как? Что ж, опасайся Гринграсс и Паркинсон. Они явно хотели быть на твоём месте и ещё достанут с «просьбами» принести для них автограф Локонса.

— Да, я знаю, — хотя это и было для него неожиданной новостью.

— Не продешеви с ответной «просьбой». Кстати, — тут Забини понизил голос, — Люциус Малфой купил всем членам нашей команды «Нимбусы-2001». Дорогой подарок, как ты считаешь? — и, слабо улыбнувшись, продолжил. — Я тоже не откажусь от автографа Локонса. Надеюсь, моей информации было для этого достаточно?

Гарри лишь кивнул, оглушенный новостью. Если та метла, что купил Гарри, стоила двести галлеонов, не учитывая скидку, что он выбил, то семь мётел стоят тысячу четыреста галлеонов! Сумасшедшие деньги! Насколько богата семья Малфоев, что может позволить такие подарки? И главное, что за это он получил?