TerraZinni

(модель пропаганды Хомского-Хермана)

Средства массовой информации служат системой для передачи сообщений и символов широким массам. Их функция — просвещать, развлекать и информировать, а также прививать людям ценности, убеждения и модели поведения, определенную идеологию. В мире концентрированного богатства и серьёзных конфликтов классовых интересов выполнение этой роли требует систематической пропаганды и манипуляций.

Профессор Ноам Хомский оказался единственным учёным самого высокого уровня, который обратился к изучению феномена пропаганды, сделав это вместе со своим соавтором Эдвардом Херманом. Их книга получила название «Производство согласия», в которой раскрываются систематические перекосы в СМИ, объясняющиеся экономическими причинами.

В книге отмечается, что «в странах, где рычаги власти находятся в руках государственной бюрократии, монополистический контроль над СМИ, часто дополняемый официальной цензурой, делает ясным, что СМИ служат целям господствующей элиты. Гораздо труднее увидеть работу системы пропаганды, когда СМИ являются частными, а формальная цензура отсутствует. Это особенно верно в тех случаях, когда средства массовой информации активно конкурируют, периодически атакуют и разоблачают корпоративные и государственные должностные преступления и агрессивно изображают себя выразителями свободы слова и интересов общества в целом. Что неочевидно (и остаётся не обсуждённым в СМИ), так это ограниченный характер такой критики, а также огромное неравенство в управлении ресурсами и его влияние как на доступ к частной медийной системе, так и на её поведение и производительность (поскольку СМИ сильно зависят от доходов от рекламы, то, согласно модели пропаганды, интересы рекламодателей имеют большее значение, чем объективность новостей. Хомский и Херман утверждают, что, как предприятия, СМИ предоставляют продукт своим клиентам. Продуктом является аудитория СМИ, а клиентами — рекламодатели. — ред.).

Модель пропаганды фокусируется на этом неравенстве богатства и власти и его многоуровневом воздействии на интересы и выбор средств массовой информации. Она отслеживает пути, по которым деньги и власть могут отфильтровывать новости, пригодные для печати, маргинализировать инакомыслие и позволять правительству и доминирующим частным интересам доводить свои сообщения до общественности.

Основные компоненты нашей модели пропаганды, или набора новостных «фильтров», подпадают под следующие заголовки: (1) размер, концентрация собственности, богатство собственников и ориентация на прибыль доминирующих СМИ; (2) реклама как основной источник дохода СМИ (в средствах массовой информации идёт жёсткая конкуренция за привлечение рекламодателей; издание, которое получает меньше рекламы, чем его конкуренты, находится в очень невыгодном положении. Отсутствие успеха в привлечении рекламы было одним из фактором упадка «народных газет» 19-того и 20-того веков. — ред.); (3) доверие СМИ к информации, предоставляемой правительством, бизнесом и «экспертами», финансируемыми и одобряемыми этими первоисточниками и представителями власти; (4) критика в форме «зенитной артиллерии» как средство дисциплинарного воздействия на СМИ; и (5) «антикоммунизм» как национальная религия и механизм контроля. Эти элементы взаимодействуют и усиливают друг друга. Исходный материал новостей должен проходить через последовательные фильтры, оставляя только очищенный остаток, пригодный для печати. Они фиксируют предпосылки дискурса и интерпретации и определение того, что в первую очередь заслуживает освещения в печати, и объясняют основу и операции того, что составляет пропагандистские кампании».

В книге также делается небольшая вставка из истории со ссылкой на исследователей эволюции медиа в Великобритании (Джеймс Карран и Джин Ситон), которые описывают, как в первой половине девятнадцатого века появилась радикальная пресса, которая фокусировалась на рабочем классе. Эта альтернативная пресса была эффективна в укреплении классового сознания: она объединила рабочих, потому что способствовала созданию альтернативной системы ценностей и рамок взглядов на мир и потому что «продвигала большее коллективное доверие, неоднократно подчёркивая потенциальную способность трудящихся влиять на социальные изменения через силу объединения и организованных действий». Эти более ранние радикальные СМИ не были ограничены корпоративной собственностью и, следовательно, могли свободно критиковать систему. Крупные капиталисты сочли это серьёзной угрозой.

Результатом стала попытка подавить рабочие СМИ законами о клевете и судебными преследованиями c требованием дорогостоящего гарантийного залога в качестве условия публикации и введением различных налогов, призванных вытеснить радикальные СМИ за счёт увеличения их расходов. Эти принудительные меры не были эффективными, и к середине века от них отказались в пользу либеральной точки зрения, согласно которой рынок, и конкуренция на нём, будет обеспечивать ответственность (и до конца XIX века не было создано ни одной новой местной ежедневной газеты рабочего класса).

Тут можно провести параллель с современным состоянием, когда медиа-гиганты вступают в тесные отношения с основной частью корпоративного сообщества, а в советах директоров доминируют руководители корпораций и банков.

Херман и Хомский утверждают, что, поскольку основные СМИ в настоящее время являются либо крупными корпорациями, либо частью конгломератов (например, Westinghouse или General Electric), информация, предоставляемая общественности, будет необъективной в отношении их интересов. Такие конгломераты часто выходят за рамки традиционных медиа-областей и, таким образом, имеют обширные финансовые интересы. Дополнительно стоит отметить, что СМИ редко и неохотно публикуют статьи, кототорые могут затронуть интересы их спонсоров, от которых они сами зависят.

В своём интервью Хомский и Херман говорят о тех изменениях, которые произошли за время после выхода книги:

• собственность стала ещё более концентрированной и более глобализированной,

• реклама стала ещё более важным компонентом, теперь конкуренция за площадки для рекламы есть не только между традиционными медиа, но и между ними и интернетом,

• отмеченные изменения создали большую зависимость от информационных агентств, предложений от пиар-фирм, от проплаченных экспертов и пресс-релизов,

• «обстрелы» прессы стали более важным ограничителем, чем это было в 1988 г., правительства стали более жесткими в наказании СМИ за отклонение от официальной линии,

• антикоммунизм ушёл как идеологический фактор, но индивидов всё равно можно привязывать к Сталину или Мао, к Милошевичу, чтобы предупреждать население об опасности социализма, дополнительно к этому «война с террором» удачно заменила советскую угрозу.

Отвечая на опрос, что бы они изменили в своей модели сегодня, если бы довелось, авторы говорят, что модель осталась бы принципиально той же. Идеологическими основаниями её стали бы свободный рынок, антитерроризм и война с террором. Последние дали конкретику зла. Ещё они могли бы добавить: агрессивный правительственный новостной менеджмент, рост массмедиа правого крыла типа Fox News и слабый рост других альтернативных медиа, включая интернет-издания.

Херман считает также, что пропагандистские кампании имеют место только тогда, когда они совпадают с интересами тех, кто контролирует фильтры. В качестве примера он приводит разгром «Солидарности» польским правительством, что было признано новостным и заслуживающим осуждения, в то же время разгром турецким военным правительством профсоюзов и пытки заключённых не являлись таковыми. Медиа, которые предпочли бы рассказать о насилии в Турции против своих граждан, пришлось бы пойти на дополнительные расходы, чтобы найти и проверить источники информации; они вызвали бы критику со стороны правительства, бизнеса и организаций правого крыла, а корпоративное сообщество (включая рекламодателей) с неодобрением отнислось к подобным намерениям.

Во втором издании книги также присутствуют дополнения к исходной модели пропаганды. Авторы подчёркивают, что глобальный баланс власти существенно сместился в сторону коммерческих систем, что развлекательные медиа стали прекрасным способом прятать идеологические сообщения, что два десятка фирм полностью контролируют все медиа, которые доступны жителям США.

#theory_AC

#capitalist_society_AC

https://vk.com/anticapitalista