PapaSilver

Среда современных мегаполисов резко отличается от той, в которой с древних времен существовал человек. Психологи давно доказали, что город без признаков живой природы действует на людей угнетающе, незаметно перенапрягая психику. Поэтому присутствие в городах зеленых уголков и некоторого количества диких животных — и не в последнюю очередь различных птиц, они заметнее — не просто приятно, а полезно и необходимо. Вопрос в том, может ли город стать приятным для животных и растений.

Человеческие города существуют на Земле хорошо если несколько тысяч лет. Большие же города, мегаполисы, вообще возникли буквально только вчера. Это значит, что биологических видов, сформировавшихся в городе и приспособленных к нему и только к нему, попросту нет — они и не могли успеть возникнуть. Даже вездесущие синантропы, вроде сизых голубей или серых крыс, пришли сюда вслед за людьми из сельских поселений. Значит, городам приходится как-то впускать в себя кусочки изначально дикой природы. Стараться сохранять биоразнообразие — в данном случае его можно трактовать как богатство жизни на конкретной территории, выраженное в количестве обитающих видов, каждый из которых требует каких-то определенных условий среды. И поэтому городская среда должна быть по возможности разнообразна. Увы, деятельность городских властей легко может это разнообразие снизить.

…Первым сдает позиции разнотравье. На выстригаемых в ноль газонах растения просто не могут, не успевают нормально цвести и давать семена, и многие виды пропадают. Рулонные газоны вообще обычно быстро высыхают, превращаясь в непонятное желтое мочало, но и на выживших цветов и семян нету. Следом уходят насекомые-опылители, все эти бабочки и шмели. Без цветов на газонах им там делать нечего. Без опылителей не опыляются даже те растения, которые остались. Получается замкнутый круг. Последний удар наносит выгребание листьев, укрывающих почву на зиму, и дворы начинают лысеть. Почва истощается, становится беззащитной против ветра сухим летом и против размывания дождем. А подсыпаемый местами торф не слишком подходит для аборигенных растений, зато на нем замечательно растут разные сорняки вроде сныти.

https://yandex.ru/collections/card/59895cc32321f2e62b9eb1b0/

Конечно, проблема с разнотравьем на газонах не только московская. Но во многих европейских городах ее, спохватившись, принялись решать, и разнотравные газоны там становятся новым урбанистическим трендом. Доходит даже до высаживания разных растений на крышах автобусных остановок, именно для того, чтобы вернуть насекомых-опылителей, как это сделали, например, в голландском городе Утрехте. А в Москве стригут и стригут.

А между тем и разнотравье газонов, и остававшийся от листьев перегной — это дом для разнообразных насекомых (не только опылителей) и почвенной фауны, важнейшего кормового ресурса для птиц в период размножения. Ведь даже зерноядные птицы, вроде воробьев, выкармливают птенцов всякой живностью. Кстати — помните? — из-за стрижки газонов созревших семян трав для взрослых птиц теперь тоже не больно-то найдешь. И те же воробьи начинают заметно снижать численность. Хотя в Москве были случаи, когда местные активисты в итоге долгих бюрократических боданий добивались возвращения разнотравья в свои дворы — и следом возвращались пропавшие было птицы.

Расчистка парков от подроста и «бурьяна» наносит птицам еще один удар — у них пропадают места гнездования. Соловьи, например, гнездятся в зарослях трав на земле, и, как показывают ежегодные учеты поющих птиц, численность их в парках после проведенного там «благоустройства» сильно снижается. И город остается без соловьиных вечеров. Застройка же «пустырей» или замена их моногазонами со стриженой травой и дорожками аукнулась практически полным исчезновением из Москвы луговых птиц, вроде коростелей. Классических луговых сообществ в Москве почти не осталось…

Расчистка и укрепление берегов водоемов, особенно установка вертикальных бревенчатых стеночек (очень, очень декоративных), оказывается роковой для городских лягушек, которые просто не могут выйти оттуда на берег. С той же проблемой сталкиваются маленькие утята, которым обязательно надо иногда выходить на сушу.

Так что запрессовать городское биоразнообразие различными благоустройствами достаточно легко. Хорошая же новость заключается в том, что там, где этого не делают, звери и птицы активно проникают в города. Думаю, ролики из Англии или Канады с лисой в палисаднике или оленем в городе видали в Интернете многие. Ну а про тренд на восстановление в городах разнотравья, запускающего экологические цепочки «с нижних этажей», я уже говорил. А значит, городу необязательно быть каменным мешком. И это хорошо. Ведь психологи давно доказали, что город без признаков живой природы действует на людей угнетающе.

Автор Георгий Виноградов

Журнал "Химия и жизнь"

https://www.hij.ru/read/26639/

На конгрессе Авиационно-космической медицины ученые озвучили анализ хронической заболеваемости населения России. К 50 годам почти в пять раз ухудшается здоровье граждан по сравнению с возрастной группой 20–29 лет. В среднем. А среди летного состава – почти в 37 раз! Здоровье пилотов – это безопасность полетов. Та же статистика говорит, что причина большинства летных происшествий – человеческий фактор.

Ошеломляющую статистику опубликовала и Международная федерация ассоциаций пилотов авиалиний (IFALPA). На совещании в Вашингтоне были озвучены результаты обследования 282 вышедших на пенсию пилотов – граждан Великобритании, Канады и Аргентины. Выяснилось, что 60 процентов из них умерли в течение первых пяти лет после прекращения летной карьеры. Зато 60-летние американцы, по данным Национального центра статистики здравоохранения США, имеют все шансы прожить еще 20 лет.

Опасный тонус

Эмоциональные и сенсорные нагрузки, контроль больших объемов данных, хаотичный график работы, порой более 10 часов в сутки, истощают резервы организма. Садясь в самолет, мы полностью доверяем свою жизнь людям за штурвалом. И при этом мало что знаем об особенностях этой работы.

Летная среда – закрытое сообщество, некий клан, куда вхожи только профессионалы. Любой человек со стороны там не более чем наблюдатель и никогда не станет своим. Такова специфика закрытых сообществ. Военные, медики, подводники, спортсмены, актеры – из их числа. И это непаханое поле для психологов – понять проблемы и адаптировать людей во внешней среде.

Летчики при всей их реальной и показной мужественности чрезвычайно ранимые и зависимые люди – они целиком и полностью погружены в профессию, большинство из них живут только в контексте полетов. Они не имеют нормального с точки зрения обывателя досуга, их ежедневная бытовая жизнь полностью зависит от третьих лиц. Они узнают о своих планах на ближайшие дни от диспетчера, который сообщает им график полетов. В лучшем случае на неделю, чаще – на ближайший рейс. Наряд на полет имеет силу закона, пусть небо валится на землю, но ты обязан прийти к вылету вовремя.

Летчик все время в тонусе, в готовности пойти и выполнить задачу. Со стороны это кажется банальным: пара взлетов, пара посадок – и ты дома. На деле это почти бессонная ночь перед ранним вылетом, путь в аэропорт за рулем, опасность опоздать на предполетную подготовку, ибо это строго карается и реально может сорвать отправление по расписанию, адреналин на взлете и посадке, куча нештатных ситуаций в голове. Некоторые работодатели применяют к строптивым пилотам такую меру воздействия, как «ранние вылеты в течение месяца». Понятно, что месяц недосыпа может деморализовать любого. Между прочим такой метод укрощения влияет на безопасность полетов.

В эту профессию закрыт путь временщикам, в ней задерживаются на долгие годы исключительно фанаты своего дела. Их кайф заключается именно в полетах. Они не могут без этого жить. Деньги и ранняя пенсия – побочные бонусы к основному гранту: ты уникальный, можешь делать то, что другим не под силу, короче – штучный товар.

К ним и относятся как к товару. Пока молод – ты на подхвате, то есть летаешь вторым пилотом. Когда уже многое умеешь в профессии – висишь на крючке медицинской комиссии, а это та еще страшилка для любого действующего пилота. Статистика показывает, что в летные училища приходят молодые люди с более крепким здоровьем, чем обычные обыватели. Примерно к 35-летнему возрасту показатели становятся равными. Потом летчики (и авиадиспетчеры, кстати) постепенно обрастают медицинскими диагнозами, и уже здоровье обычных людей объективно оценивается как «более лучшее».

Фото: politeka.net

Списали – считай, убили

Страх перед медкомиссией возник не на ровном месте. Совсем не случайно в 80-х одной из самых популярных во всем едином тогда «Аэрофлоте» была повесть авиационного писателя, командира Ан-24 Иркутского авиаотряда Валерия Хайрюзова «Приют для списанных пилотов». В ней он, опираясь на свой и коллег жизненный опыт, разложил по полочкам поистине панический страх, состояние пилота, которого медики вот-вот должны списать на землю по состоянию здоровья. Тема для авиаторов была всегда самой злободневной. Не случайно книга была издана стотысячным тиражом – ее раскупали пилоты и диспетчеры по всей стране, автор был удостоен премии Ленинского комсомола. Повесть заканчивается тем, что у списанного героя пилота Бакшеева вдруг появляется шанс вернуться на любимую службу. Но он понимает, что физически да и морально уже не сможет ощутить счастья возвращения в небо: «Он вдруг почувствовал – ребячья радость прошла, все стало на свои места. Нельзя вернуть то, что не возвращается: молодость, силу, здоровье. Жизнь не остановишь. И остается одно – делать то, что ты можешь. На любом месте и в любых обстоятельствах».

Заключение Центральной врачебно-летной экспертной комиссии (ЦВЛЭК) «Не годен» – на самом деле приговор и последующий путь в безработицу, депрессию, пьянство, а то и суицид. Причем это проблема не только российской, а мировой гражданской авиации. Ее всерьез обсуждают на авторитетных медицинских конгрессах. Пилоты во всем мире боятся медиков, как огня. Они предпочитают лечиться тайно в частных клиниках, скрывают недомогания, серьезные сердечно-сосудистые заболевания и порой гибнут от них чуть ли не в рейсе. Но никогда не жалуются на здоровье врачам, причастным к авиации. Для тех пилоты – самые здоровые люди на свете.

Счастье на стороне

Летный век недолог и многие стараются обеспечить будущее, устраиваясь на работу в зарубежные авиакомпании. Их нещадно критикуют за то, что «ищут счастья на стороне», имея по российским меркам приличные доходы. Даже предлагается запретить такую возможность законодательно.

Глава Росавиации Александр Нерадько занимает нейтральную позицию в этом вопросе. На недавнем авиационном форуме он заявил, что проблема массового оттока пилотов за рубеж надуманна. «Авиация трансгранична. Нельзя запрещать людям расти, переходить на другие типы воздушных судов, с внутренних авиалиний на международные, жить и работать в другой стране. Нельзя держать людей специальными методами», – считает Нерадько. Значит, есть надежда, что пилоты смогут вернуться и продолжать работать в России, если так сложится жизнь. Их не спишут в утиль.

«Списанный летчик» равно «сбитый». Единицы обретают место в жизни после того, как лишаются главного мотиватора. Кому сильно повезло, остаются в околоавиационной среде – методистами в летных отрядах, служащими в бюрократических структурах авиакомпаний. Остальные уходят в никуда. Работают охранниками и таксистами, поскольку образования, кроме летного, нет. Случается, что крепкой семейной поддержки тоже нет. Летчики материально обеспечивают свои семьи, но редко в них появляются. Жизнь домочадцев идет своим чередом, пока летчик в полетах, на тренажерах и на курсах повышения квалификации.

Факт, конечно, ужасный, но пьянство в летной среде фактически норма жизни. Это самый доступный способ снять напряжение. К тому же он не осуждается обществом. Просто не все знают, что экипажи «на эстафетах» в зарубежных аэропортах или в командировках отрываются на всю катушку. Там за ними никто не следит, предполетного медицинского освидетельствования нет, это тот самый редкий случай, когда они сами контролируют свою жизнь. Надо слышать их застольные разговоры: полеты, заходы на посадку, отказы, «летели на руках» (в ручном режиме то есть, без автопилота), «еле оторвались от полосы из-за жары и перегруза»…

Российский национальный перевозчик одним из первых догадался, где можно закрутить гайки и, в общем-то, правильно сделал. Авиакомпания ввела выборочный послеполетный медицинский контроль экипажей. Это добавило летчикам стресса, но и дисциплинировало, конечно. Никто не знает, кому выпадет этот контроль. Об этом сообщает диспетчер уже на рулении после прибытия в базовый аэропорт.

Амбиций как ни бывало

Как только летчик лишается работы, вся дисциплина идет прахом. Все та же статистика показывает, что количество ранних смертей российских пилотов после выхода на пенсию намного превышает средние показатели. Пенсионный возраст никому еще оптимизма не добавлял, но тут вступают в действие факторы невостребованности, утраченных амбиций, отсутствие перспектив. Трудно поверить, но летчики, повидавшие мир, в нем не социализированы, не адаптированы к его реалиям и плохо приспособлены к рутинной жизни. Только очень активные люди находят себя в общественной работе, профсоюзной деятельности, пишут мемуары, становятся блогерами или хоть грядки окучивают на даче. Но глаза уже не горят. Профессия была смыслом их жизни, а теперь его нет.

Реальный пример – сосед по дому и бывший командир А310 в известной и уважаемой авиакомпании. Валерий давно на пенсии. Еще два года назад выходил на прогулку с собакой, стыдливо прятал за спину мятый пакет с бутылкой водки внутри, охотно поддерживал беседу и в целом был адекватен. Сегодня нечесаный и небритый седой старик в грязной одежде, не особо стесняясь посторонних взглядов, по вечерам заходит в ближайший к дому «Магнит» и затаривается дешевым пойлом. Собака, говорят, погибла. Человек живет один. Он давно уже не узнает соседей, которые судачат, кому же достанется после него наследство – большая квартира в престижном районе Москвы. Дочь вышла замуж в Германию, судьбой отца особо не интересуется. Ему нет и 60, не так уж давно он был элегантным красавцем, улыбчивым остряком и любимцем женщин, но держала его в тонусе исключительно и только работа.

«Уж сколько их упало в эту бездну, разверстую вдали…» Может, перестать уже столь беспощадно эксплуатировать их преданность профессии? А озаботиться тем, куда и почему уходят ее представители, талантливые и смелые люди, действительно штучный товар. Молодых пенсионеров от авиации следовало бы задействовать в ее новых отраслях, считает Валерий Шелковников, президент международного консультативно-аналитического агентства «Безопасность полетов». Имеются в виду беспилотники, которые все чаще находят применение в разных сферах – от доставки грузов до картографии и видеосъемки. К 2035 году в российском небе могут появиться до 100 тысяч дронов. Вес их порой достигает сотен килограммов, это почти полноценные воздушные суда, но пока что они летают без правил и не столь уж редко несут реальную угрозу жизни людей и строений. Кто как не профессиональные пилоты смогли бы грамотно и безопасно управлять этой армадой?

По национальному проекту «Демография» планируется потратить три миллиарда рублей для поддержки семей с детьми, молодежи и людей старшего поколения. Почему бы Минтруду не выделить часть средств для программы переобучения отставных летчиков и диспетчеров на внешних пилотов беспилотных воздушных судов? Не зарядкой же им заниматься вместе с бодрыми пенсионерками в программе «Московское долголетие».

Галина Пономарева

"Военно-промышленный курьер"

Опубликовано в выпуске № 7 (820) за 25 февраля 2020 года

https://vpk-news.ru/articles/55460

О цикле "Конгрегация" от автора.

В начале подобной статьи как-то ожидаемо и традиционно должен идти рассказ автора о себе, но... Зачем? Это скучно и неинтересно, ибо - ну, что тут можно сказать? Я Надежда Попова, автор на данный момент шести книг цикла "Конгрегация"... Да и всё, собственно. Остальное не столь уж важно.

Авторская личность вообще стала занимать слишком много места во внимании читателя. Уже и текст многими принято оценивать, исходя из того, мужчина его автор или женщина, молодой или в возрасте, технарь или гуманитарий. Если все это становится известным до прочтения - зачастую это прямо влияет на то настроение, с которым читатель берется за книгу, создает своего рода предубеждение, осознанное или нет. Если узнаётся после - читатель будет вспоминать авторские ошибки (мнимые или реальные) или, наоборот, особо удачные моменты и объяснять их деталями биографии писателя. Я предпочитаю, чтобы оценивали не мою персону, а мои книги.

А что это, собственно, за книги? Прежде, чем рассказать о них самих, следует заметить, что вначале, как водится, была идея. Но не идея именно этих книг. Была идея рассказа.

Зародилась она при изучении истории Инквизиции и была примерно такой: "Допустим на минуту реальность, в которой действительно существовали бы люди с паранормальными способностями. Отсюда вопрос: сколько из них в соответствующие времена попало бы в сферу инквизиторского внимания вместе с псевдо-колдунами? И сколько из них действительно оказались бы применившими эти способности во зло? И насколько оправданным в такой реальности являлось бы само существование Инквизиции?". На основе таких идей-допущений в 2002 году был написан небольшой рассказ-псевдопьеса "Ради всего святого": повествование о работе инквизитора в условиях, когда обвиняемый может с равной вероятностью оказаться и простым смертным, и обладающим необычными способностями, но добропорядочным человеком, и справедливо обвиненным преступником-колдуном.

Рассказ вышел довольно тяжелым эмоционально, а идея, заложенная в него, проросла и поднялась, но не столько оформилась, сколько получила толчок для развития. Помимо прежних вопросов, возник следующий. Если существование такой структуры как Инквизиция оправдано в подобном мире - то какой она будет? Каким будет этот мир, к чему он будет идти? К чему будет стремиться он и к чему, кто и как будет желать его подтолкнуть?

Четыре года я занималась другими проектами, совсем на другую тему, а идея все это время продолжала оформляться, и вот однажды из нее родился мир Конгрегации. Точнее, идея выросла в Идею и стала целым миром. Подрастая, она подпитывалась не только размышлениями и теориями, но и наблюдениями - за нашей, земной реальностью, за людьми и их идеями; да и за собой в том числе. И что показали эти наблюдения? Мир менялся. Менялся незаметно, не стремительно, но неумолимо; мир менялся, а люди - нет.

Когда-то человечество начало свой долгий путь к выживанию. Реальность требовала смены идей, и тот, кто понимал это первым, кто мог доказать другим, что эта идея важна, кто мог добиться от окружающих следования за этой идеей - тот менял мир. Идея, когда-то создавшая современное человечество, была - консолидация. Именно она сделала дикую человеческую стаю действительно доминирующим видом, она повела нас дальше по нашему собственному эволюционному пути. Не выживать отдельными особями, семьями, стаями, племенами, а сплачиваться, не бежать, бросая слабых, а защищать их. Отчасти в этом заключался историко-социальный парадокс: для выживания отдельного человека, а не только человечества, для комфорта отдельного человека, а не только человечества, от отдельного человека требовалось порой отказаться от выживания и комфорта. Тонкость заключалась в том, что отказываться приходилось немногим, в то время как пользоваться плодами их дел - великому множеству соплеменников.

Можно сказать, что в этом и заключается общий сюжет, общая идея всего цикла "Конгрегация". Ее герои - те немногие, которым приходится отказываться порой даже от самих себя, чтобы жила, дышала, продолжала действовать та система жизнеобеспечения, за счет которой живут многие.

В последнее время на первый план в литературе и кино торжественно выступил образ благородного борца с Системой. Система всегда жестока, неоправданно цинична, всегда существует сама для себя, подчиняя человека своим потребностям, и лишь внезапный герой восстанавливает справедливость, освобождая человека из-под ее гнета.

Я решила создать мир, на который читатель посмотрит глазами Системы. Той самой, которую пытаются разрушить. И моим главным героем стал тот, кого долгое время было принято пренебрежительно называть "винтиком системы": один из тысяч рядовых ее служителей, который просто делает свою работу и пытается сохранить то хрупкое равновесие, которого до него десятилетиями добивались другие.

Итак, что это за мир? Это параллельный мир, очень похожий на наш, и события цикла развиваются в подобии Священной Римской Империи рубежа XIII и XIV, а точнее - Германии. Это странное, парадоксальное время подъема и спада одновременно; время расцвета феодализма и - упадка Церкви, который предварял собой Реформацию. Крестовые походы остались позади, и правители устремляли все силы на захват власти; все - от Императора до поместных князей и церковных чинов. Папский престол делили два, а потом и три полупризнанных Понтифика, Европа разделилась сама в себе, Священная Римская Империя трещала по швам и была, по большому счету, лишь эфемерным понятием, а не государством. В нашей истории для нее это было временем начала конца.

В мире "Конгрегации" ситуация схожая, но отличия есть, и они заметны; они, я бы сказала, судьбоносны. Для начала, здесь существует и действует магия. Все те легенды и жуткие предания, что существовали в нашем Средневековье, в этом мире реальны. И как следствие - здесь намного раньше, чем в нашей реальности, возникла Инквизиция. Как и в нашем мире, здесь был период оголтелой охоты на ведьм, но случился он гораздо раньше; к тому времени, когда "наша" Германия еще не была знакома с этим явлением, в "моей" оно уже себя исчерпало. Разумеется, не само по себе, а усилиями тех людей, что смогли повести остальных за своей идеей, самой главной идеей: человечество должно быть едино. Перед лицом любой опасности, перед любой угрозой, будь она материальной или потусторонней, сила человека - в единении.

Так зародилась новая Инквизиция - Конгрегация по делам веры Священной Римской Империи. Возникла академия инквизиторов, выпускники которой, обученные уже по-новому, стали единственным буфером между человеческим миром и теми силами, что стремились его разрушить. Охота на потусторонних тварей, защита от людей, что порой хуже этих тварей - это всё они. Это в том числе и главный герой цикла Курт Гессе.

И укрепление Империи (а точнее - фактически оживление полутрупа, которым она была) - это тоже отчасти легло на плечи Конгрегации. Именно она взяла на себя пресечение опасных ересей и выявление сект и мятежей, тех сил, уже вполне человеческих, которые стремились разрушить и без того слабую Империю изнутри. Именно Конгрегации пришлось распутывать этот змеиный клубок, в котором переплелись человеческие преступления и потустороннее зло. Построение и удержание в равновесии той самой Системы, без которой противостоять надвигающейся Тьме стало бы делом невозможным.

Каждая из книг - отдельная история из жизни Курта Гессе, которая чем дальше, тем больше и тесней переплетается с судьбой Конгрегации, Империи и мира в целом. Он не избранный, не великий Герой Пророчества, он простой смертный, не наделенный никакими силами, кроме преданности долгу и веры в свое служение. Просто человек, который делает свою работу и стремится сделать ее хорошо. Как у него это выходит - покажет и рассудит время.

Автор Попова Надежда Александровна

http://samlib.ru/p/popowa_nadezhda_aleksandrowna/010.shtml

Опубликовано в журнале "Панорама" вып. 3(71) 2013 г.