OldWhiteFox

А сегодня нового немного. Новые части моей новой повести "Персонаж".

Часть 1. Гагарин

***

Необычно рано зазвонил домашний телефон. Трель звонка была длинной, отчего сразу стало ясно, что звонок междугородний. Не спеша подошел к аппарату и снял с него трубку.

- Володя! Привет!- Сквозь шипение и треск в динамике раздался практически забытый голос моего однокашника по «Горьковскому» институту Тольки Клейменова.- Ты свой «Тихий Дон» еще не дописал?- Затараторил собеседник. Только поздоровался и давай вопросы задавать. Нет, чтобы спросить, туда ли он дозвонился или, к примеру, поинтересоваться, не разбудил ли он меня. Нет же.

***

Виделись с ним мы в последний раз лет десять назад, когда он привез в Москву в издательство свой очередной шедевр. Тогда он, по-хозяйски войдя ко мне в дом и наобнимавшись, прямо в прихожей, тиснув мне в руки свой манускрипт, распираемый эмоциями, объявил, что этот труд читатели точно примут и наконец признают его гений. Потом пройдя на кухню, поставив на плиту чайник, он голосом Шаляпина потребовал от меня немедля бросить все свои дела и прочитать его детище. Стоя в одних шлепках и трусах, я понял, что Толя ничуть с нашей совместной учебы не изменился, и продолжает все так же чудить. В тот раз не замечая мой невыспавшийся вид, он, подхватив меня под руку, потащил к кухонному столу и налив мне чашку чая произнес только одно слово:- Читай!

***

Он писал какие-то абсолютно фантастические романы, отчего заслужил от преподавателей прозвище Гагарин. И вот этот Гагарин, припёршись ко мне ни свет ни заря, уговаривает, а вернее сказать требует от меня сесть и «убить» два дня на прочтение его книги. По прошествии десятилетия после прочтения его труда, осадочек нет- нет да накатывает, когда беру на редактуру очередную книгу уверенного в своей гениальности автора, пишущего о будущем. Столько всего он там «нагородил», что и вспомнить страшно. Он парил в каких-то ведомых только ему одному небесных сферах, а писал так, что выход в открытый космос без скафандра гораздо приятней, чем чтение его многостраничного труда. Гагарин - одним словом.

***

И вот он звонит мне сегодня в семь утра и спрашивает, дописал ли я свой «Тихий Дон».

- И тебе доброго утра, Толя!- Бурчу в трубку.- Нет, не дописал.

- Это ты, брат затянул. – Не сбиваясь с веселого тона, продолжил Клейменов.- Ты лет двадцать его уже пишешь. Пора бы уже закончить да и выдать свой труд на-гора. – Пожурил меня он.- А так и помрешь, не дописав труд всей своей жизни.

- Я еще тебя переживу.- Продолжаю бурчать спросонья.- Чего хотел-то? - припомнив последнюю встречу, я решил его «кольнуть». - Опять хочешь меня пытать своими трудами?

- Не забыл, значит.- Голос собеседника переменился. – А я тебе, как другу звоню, а ты…- в голосе послышались нотки разочарования.- Хочешь увидеть Щукаря, приезжай ко мне.

- Кого?- Вопросил я.

- Деда Щукаря. Или ты забыл о таком персонаже в романе Шолохова?

- Не забыл.

- Так вот.- Снова беззаботно заговорил Толик.- Нашел я тебе такого Щукаря, что заслушаешься. Я тут давеча на рыбалку с друзьями ездил и встретил его. Ты не представляешь что это за человек. Скала. Нет. Гора. А умища!!!- Я почувствовал восхищение Толика. – А уху готовит такую, что… Нет слов у меня, чтобы сказать какая она. А как начнет говорить, так истинный Баян- сказитель. Полночи его былины слушали и, как только он ко сну стал собираться, так мы, как мальцы, его начали упрашивать, чтобы он еще что-нибудь рассказал. Незабываемый человек. Вот такого бы тебе в книгу и ты живо бы закончил свою историю.

- Знаешь,- Робко начал я.- я роман давно на полку уложил. Кому он сейчас нужен?

- Тебе нужен! Мне нужен! Я еще помню твои рассказы в «Литературной газете». А повесть в журнале «Юность»? Весь курс гудел. Я тогда еще сказал, что ты конечно не Шолохов, но что-то подобное ему, ты ещё выдашь. Так что дружок давай собирайся и приезжай ко мне. Тебе нужен такой персонаж, чтобы вновь начать писать и не разуверить меня в твоем таланте. Жду.- И повесил трубку.

***

Я положил трубку телефона и задумался. А ведь он отчасти прав. Уже прошло лет шесть или семь, как я забыл про свой роман. Конечно, бывали моменты, когда мне снова хотелось за него взяться и продолжить писать, но за серостью будней, желание писать быстро исчезало.

Я, пройдясь по комнате, попытался угомонить внезапно вспыхнувшие чувства. Зашел на кухню и прямо из чайника отпил воды.

Заинтриговал ведь меня, Толька. Дед Щукарь. Такого человека полвека можно искать и не найти, а он мне его чуть не на блюдечке выкладывает. А может прокатиться? Эх, была, не была…

***

Поезд не спеша остановился. На перроне расхаживал Толик, пристально вглядываясь в окна моего вагона. Он практически не постарел и все такой же живчик. Отросло небольшое брюшко, да и глубокие залысины напитались сединой, но манеры остались все те же.

- Привет!- Толик бросился на меня, сошедшего на благодатную сибирскую землю, и стал обнимать. По его виду стало ясно, что ждал он меня с нетерпением… И вопросы хлынули из него как из телепередачи «Слабое звено». - Как доехал? Что дома? Не женился? Где трудишься? Не растрясло? Много у тебя пожитков?...

Вяло отбиваясь от нахлынувшего на меня однокашника, я показал ему на дорожную сумку и потрепанный годами рюкзак.

- Значит по- походному.- Восхищенно смотрел на меня Клейменов.- Я ведь тебя заинтриговал!- Он на радостях чуть не подпрыгивал, прихлопывая себя по бокам, когда был счастлив. - Вижу, что ты по писательству соскучился, раз так быстро приехал. А ведь мог бы и самолетом, так быстрей. И знаешь Володь, я рад, что тебя вытащил из твоей городской суеты. К нам! В Сибирь! – Это прозвучало слегка напыщенно, но он, расчувствовавшись, вновь бросился обниматься. – Теперь давай поторопимся. Нам еще на пароход успеть надо, да и чего-нибудь в дорогу взять,- Он провел тыльной частью ладони по подбородку.- А то столько лет не виделись, что поговорить по душам и надобно многое обсудить. Ты там, а я тут и вроде свои, а вроде, как чужие. – Он ,оглянувшись на пустую платформу, заторопился и ухватил меня за предплечье.- Пошли. Чего стоишь, как истукан! У нас столько дел, а ты, как всегда тормозишь. Экий, ты нерасторопный.- И этот жизнерадостный человечек потащил меня за собой, в мое приключение по обретению персонажа для давно пылившейся рукописи.

***

Широка Обь. Сильная река. Мои глаза видят такую силищу и красоту, а организм не справляется с небольшой качкой и вместо восхищения такими открывшимися видами, требует рассмотреть нутро уборной. У меня открылась морская болезнь. Второй день пути, а я наблюдаю размах реки сквозь запыленное окно иллюминатора. Толик неутомим и успевает и со мной позеленевшим управиться, и на мостик к капитану сбегать, и телеграмму персонажу, с которым нам предстоит встреча, отбить.

***

Толя поддерживает меня склонившегося над бортом кораблика и продолжает вещать.- Вот увидишь его, точно меня весь остаток жизни в соавторы записывать будешь. Это надо быть каким человеком, чтобы столько видеть и так все чувствовать. А говорит как! – От Толика шла волна такой веры и идолопоклонства к этому человеку, что невольно закрадывалась мысль: «А не Христос ли наш разлюбезный сошел с небес на нашу грешную землю?»- Заслушаешься. Неторопливо и каждое слово душу пронзает.

- А он часом по воде не ходит?

Толя возмущенно посмотрел на меня, но поняв, что в моем состоянии мне присущ сарказм, улыбнулся.- Ага, и воду в градус превращает. Ты бы попробовал его можжевеловки, то точно бы сказал, что он - Бог.

- А сам чего не напишешь о нем?- Вымученно произношу я.

- Не могу.- Толик разводит руками.- Не могу, черт меня возьми. Как сажусь писать о нём, так рука словно цепенеет и мысли путаются. И пишу такую галиматью, что даже показать кому-нибудь противно. Так что, дорогой мой, он целиком твой. Еще сутки и я Вас познакомлю. Тебе человек, а мне бы посмотреть на твою физиономию, когда ты с ним по душам побеседуешь.

Часть 2. Знакомство

***

Пароход пристает к наплавному пирсу, и я с Толиком, по шатким сходням, идем навстречу одинокому встречающему. Он невысокого роста. На вид шестьдесят, а может и чуть по более лет. Заношенная кепка. Серый пиджак. Брюки от «афганки» заправленные в кирзовые сапоги. Длинная по пояс, но редкая седая борода, как у старика Хотабыча. Он не спешит к нам, а спокойно стоит и смотрит, как я, измученный путешествием, бреду к берегу, где возможно моя морская болезнь утихнет и даст вновь почувствовать себя человеком.

- Митрич!- Не выдерживая, кричит однокашник и спешит к нему, оставляя меня далеко за спиной. Он как давеча со мной налетает на мужика и лезет к нему обниматься, сразу засыпая его градом вопросов. – Как ты? Как здоровье? Что нового? Что Медведица? Как там твой Мыша? Телеграмму от меня получил? На рыбалку пойдем?…

Митрич, немного опешив от встречи с таким гостем, оттирает от себя Толика и подслеповато присматривается ко мне.

- Тут тебе гостинец привезли и да, чуть не забыл, вот тот, что еле идет, это мой сокурсник Володя.- Оттараторил Толик.- Он - писатель.

- Вижу, что еле идет. – Произнес Митрич негромко.- А что писатель, так по нему сразу видно. Земли не знает. Все время в кабинете проводит, от того нюхнул нашего сибирского воздуха, вот и позеленел.

- Да нет.- Бросился защищать меня Толик.- Морская болезнь у него открылась.

- Ты, где тут море- то увидел?- Вопросил мужик, оглядывая окрестности.- Тут морей отродясь не было. Напридумываете сами не знаете чего, а потом пишите небылицы. Морская болезнь - это когда ты неделю по морю идешь, а тут до нас рекой два дня. Сиди себе, наслаждайся видами и дыши глубже. Красота да со свежим ветерком верное средство изгонять Вашу городскую глупость и дрянь, которой питаетесь. На поезде у него болезнь- то была? Нет? То-то же. А как вышел на реку и глотнул нашего благолепия, так и понесло его. Что, скажешь, не так все было?

Толик закивал его словам.

- Не бывает морской болезни на реке, - Митрич притопнул сапогом,- так что раз я сказал, что у него очищение нашим чистым воздухом, значит, так оно и есть.- Поставил он точку в диспуте.- Давай болезный, поспешай, а то нам еще на лодке часов восемь на заимку грести.

***

Я к прибытию на заимку совсем сомлел, так что Митрич и Толик уложили меня на сеновале и как смогли, обустроили на нем мое временное пристанище.

***

А вечером была баня и крепкий сон на сеновале. К утру болело всё, что в организме может болеть.

***

- На-ка испей молочка!- Негромко произнес Митрич.- Оно тебе живот наладит да жажду утолит. Ты вчера совсем квелый был, как тот сом на морозе.

- Сом?

- Да есть у меня одна история, но сейчас не до того. Пей, давай.

***

Толик и Митричем уходили с заимки утром и возвращались ближе к обеду. Обед готовил Митрич, не доверяя нам готовить еду на огне.

- Тут опыт требуется и мастерство повара.- Приговаривал он, засыпая крупу в котелок.- У Вас- то городских недовар или пережог получится. Вы же живым огнём пользоваться не приучены, а он имеет хитрый нрав. Вот возьму я поленце и подброшу его в огонь. Оно пока не прогреется и не возгорит, котёл, как следует, не прогреет. А потом как разгорится да даст жару, то тут крутись - вертись, чтобы каша не пригорела и к стенке котла не прилипла. Или вот, к примеру, тебе вопрос, какой остроты нужен топор для колки дров? Что молчишь писатель? То-то. Смотри правду жизни и учись, да не пиши того чего не знаешь.

***

Вот так за бытовыми разговорами происходило мое поправление. Толик наслаждался общением с Митричем, а я, выдыхая накопившуюся годами в организме суету, приводил свои мысли и чувства в порядок. Ночевал, да и фактически жил я на сеновале, в отличие от Толи и Митрича, которые ночь проводили в доме. В итоге воздух пошел мне на пользу и на третий день, я впервые вышел во двор усадьбы Митрича. Она была не слишком большая, десятин эдак в двадцать. Небольшой рубленый дом с резными наличниками и крышей крытой немного обветшавшей от времени дранкой. Конюшня с двумя стойлами, да сарайчик, из которого периодически раздавалось негромкое похрюкивание. Крепкий тын окружал усадьбу со стороны леса и частично уходил метров на пять в воду. Лишь с воды, ограниченной коридором из бревен забора можно было свободно попасть в хозяйство Митрича. Коровы во дворе не наблюдалось, так что откуда Митрич брал молоко, осталось для меня тайной. Наверное, так жили первые покорители Сибири времен Ермака Тимофеевича, подумалось мне. Все просто и от врага прикрыто. Еще бы вдоль стен забора проложить ходы, так дом Митрича станет еще сильнее похож на средневековую крепость. Я почувствовал себя героем средневековья и представил, что вот сейчас по реке проплывут ладьи казаков - покорителей Сибирского ханства, и я увижу, как они наголо бритые сигают с ладей в воду и, зажав в зубах саблю, плывут к берегу, чтобы вопросить меня о причинах моего появления в сих краях.

***

- Что встал- то так рано?- Чуть не над ухом раздался вопрос Митрича. Я от звука его голоса слегка оторопел.

- Вот вышел по нужде.

- Нужду справлять надо в туалете, а не во дворе.

- Так я его и искал.

- Видел я, как ты искал.- Проговорив Митрич по- дедовски мелко засмеялся.- Думаю, куда он уставился, что у самого аж в глазах зарябило от натуги. Чего увидел- то?

Митрич, приложив ладонь к глазам на манер козырька, посмотрел на реку.

- Чего ты углядел- то?- Вновь вопросил он меня.

- Представил, как казаки Сибирь покоряли, и прямо увидел, как они на своих ладьях по реке завоевывать Сибирское ханство плывут.- Скромно произнес я.

- Фантазия у тебя разыгралась не на шутку. Так глядишь от местной красоты и умом двинешься. Лучше бы взял да сено поворошил, а то где лежал, оно примялось, да не проветривалось. Может со временем, и гнить начать.

- Это как?

- Да человек понимаешь такое существо, что везде свой след оставляет. Ты, к примеру, на сене полежал, а тело твое подышало и воду из себя исторгло. На том месте, где лежал оно примятым и останется, а значит водичка, что с тебя натекла, заставит сено киснуть, а далее оно и на корм скотине не сгодится. Гнить начнёт.

- Пойду вилами поработаю, что сено разворошить.

- А когда это сделаешь, заходи в дом. Завтракать будем.

***

- Митрич, а откуда у тебя молоко? Коровы что-то во дворе я не видел.

- Как молоко?

- Вкусное.

- Пришлось ради тебя Медведицу подоить.- Сообщил старик.

Толик отвернулся от стола, чтобы не выдать смех.

- Вот когда ко мне такие, как ты - болезные приезжают, я непременно дою Медведицу. Ее молоко лечит. Только вот с тобой что-то не так. Обычно ее молоко в фантазии не погружает. Может хмеля наелась, а может дурман – травы.- Митрич произносил все это на полном серьезе.

- И что медведица не сопротивляется?

- Конечно же, сопротивляется, когда ее принуждаешь, а вот если к ней с заветным словом, тогда и она не против, и я при молоке.

- Да не может этого быть. Это же зверь дикий и чтобы молоко давала по чьему-то слову? - Я чувствовал, что меня держат здесь за полного дурака.- Сказки!

- Так ты же сам приехал ко мне сказки послушать, так чему же удивляешься?- Митрич засмеялся.

Действительно. Я ведь припёрся в столь дальние края именно за этим, так что я засмеялся вместе с Митричем, оценив иронию моего приезда.

- Прав Митрич. Каюсь.- Отсмеявшись, произнес я. – Не ожидал, что мне на пятом десятке, так красиво расскажут, что захочется поверить в сказку. Прав был и ты, Толя. Рассказчик из Митрича замечательный. - Я протянул Митричу руку для рукопожатия. - Кстати, меня зовут Владимир.

- Александр Александрович Попов.- Произнес Митрич, пожимая мне руку.

***

Часть 3. Митрич

***

Обретение прозвища Сан Саныча было накрепко связано с местной общиной старообрядцев. Староверы жили километрах в десяти вверх по течению реки от его дома. Гостей они к себе издавна не привечали. Жили спокойно одной большой общиной и появлению на границе их угодий чужака не приветствовали. Тут в глубине Сибири они были надежно укрыты от костров православной церкви, которая не допускала на своей территории иной паствы, кроме своей собственной и вот незнамо откуда появившийся поселенец, начал вести свое хозяйство и затем крепко осев, незаметно стал частью их большого семейства. Нет, он не стал им родней, но за помощью к нему обращались, ведь он стал их голосом для остального мира. В советские времена катер привозил им продукты, а когда железные границы совдепии пали, катера не стало, но про них, укрывшихся в далеких сибирских лесах, внезапно вспомнили и срочно пожелали их принудительно осчастливить. Многие устремились помочь им, пытавшимся сохранить свои порядки вдали от людей, и именно тогда на пути всех радетелей встал Митрич.

***

Года полтора, старообрядцы, проходя по реке мимо моей стройки, носы воротили. А я что? Я их не трогаю, а они меня. Живем далековато друг от друга, так что хоть я им не нравлюсь, но и особо не надоедаю. Как развалился Союз, так к ним и потянулись всякая родня из-за рубежа по их староверской линии да туристы «для посмотреть» и зафиксировать, что власть лютая советская с людьми наделала. Перевоз-то до наших краев труден. На лодке против течения не выгребешь, а все местные «моторки» в рыбнадзоре наперечет. Всех желающих полюбоваться на старообрядцев местные перевозчики не вывезут, а потому идут они гуськом, где впереди моторка воду винтом режет, а следом обычные лодки баржами людей да грузы везут. Староверы-то не особо часто вниз по реке ходили, а эти «проверяльщики», как с цепи сорвались, чтобы обиходить своих товарищей по вере, забытых и не понятно кем и за что угнетенных. Плывут то к ним они мимо меня. Как пристанут к берегу, так и начинают пытать меня какой я веры. Раньше увидев мой домишко, непременно пытались за дверь нос сунуть да проверить, как я их порядки справляю. Молчишь да в дом не пускаешь, значит давай знакомиться родственник. И самое смешное, что слушать не слышат. Суют мне свои образа и полотенца на память. Вот не поверишь, Володька, пятьдесят лет прожил на белом свете и ни разу не крестился, а тут они мне и пальцы правильно сложат и руку направят, чтобы к нужному месту приложилась и книжку с молитвой перед глазами распахнут, чтобы не ошибся в прочтении. У меня тряпья ихнего с той поры много накопилось, так что есть на чем и каравай желанному гостю поднести, да в подарок хорошему человеку отдать. Даже видишь бороду, пришлось отпустить, чтобы с расспросами больше не лезли да креститься не учили.

Знамо дело, что через пару десятков визитов я не хуже староверов на приезжих волком смотреть начал. Припрутся эдакие защитники и давай фотографировать все что можно и что нельзя. И вопросы такие с вывертом. Как к Вам относилась Советская власть? А еще им дай пожрать чего-нибудь такого, что они в их заморьях не пробовали и что старообрядцы едят. Да еще и нагадят, прости Господи. Но за то от их визитов и у меня денежный вопрос стал решаться. Пришлось покрутиться, чтобы народ встречать да переправу им до родни обеспечить. Ну, там еще и нужник построить да погонять их пострелят, чтобы не приседали, где попало, а то скоро бы весь мой двор в большой туалет превратился. Дом отстроил, да и тын от всех возвёл наподобие крепостных стен. Народ то на первых порах не особо хотел ко мне на работу устраиваться, а потом ничего - деньги расстояниям не помеха. Устроил усадьбу по- своему представлению, ведь как староверы живут, я отродясь не знал, а так вроде исторично. Едут гости мимо караван из лодок, а я сижу на удочку с мостков рыбку ловлю. Видишь, мостки у меня малы? Это потому что рассчитал я их только на одну мою лодку. А они гуськом и лодок у них под десяток. На меня пальцем показывают, что- то по-своему лопочут. Я их к себе не зову. Ан нет. Как же. Проплывут они мимо. Разворачиваются и ко мне. А я, как ружьишко купил, так и встречаю их по настроению. Ежели на сердце веселье, так хоть и места мало, но пусть паркуются, а если тоска на душе, то гоу-гоу и пару выстрелов, заставляют караван вновь сменить курс и плыть дальше. А дальше, то плыть можно, но знать надо. Так что я тут, как Харон-перевозчик, кого надо и куда надо распределяю.

***

Как- то раз у меня еды оказалось как бы совсем ничего. Наловил я мелочи всякой в реке да разжег костришко, чтобы значит, ушицы себе сделать. Сижу себе возле костерка, а ушица с мелочи получилась жирная да наваристая. А возле забора, что краем в воду уходит я для сома силок поставил. Слышу глухой стук по забору. Кинулся к реке, а там сом, кило под пятьдесят из силка вылезти норовит. Я кое- как выволок его на берег и давай его наживую разделывать. Пока резал я его тушку, у меня и уха подошла. Взял я пару - тройку ломтей сомятины, травкой пересыпал да в лопухи обернул и на догоравшие угли выложил. Они трещат, шевелятся, а запах. Чую, что знатно запеклись. Видно на запах приехали американские «родственники».

- Вот из ит?- Спрашивают они по-своему и показывают на котелок с готовой ухой.

- Фишен суп.- Говорю.- Уха!

- Вот из ит?- Снова спрашивают, тыкая пальцем на запеченную сомятину. И все так обстоятельно фотографируют, а я возьми и скажи: - Мит фор рич.

- Мит фор рич? Гив ми?- И сует мне пять долларов. Я морду естественно кривлю и снова говорю:- Мит фор рич!- И всем видом показываю, что «пятерки» мне мало.

- Тен?- Спрашивает иноземец.

- Хандред. Ван хандред - ван мит рич.- И показываю ему один палец.- Ван хандред.- И показываю ему палец на другой руке. - Ван мит рич.

Купили они у меня сомятины на триста долларов, а как рассказали своей родне выше по течению про мои торги, так меня с тех пор в этих местах Митричем и зовут.

***

***

Мэр города Аникеево поутру проснулся в дурном настроении. Солнце по собственной давней привычке встало на Востоке и сегодня, разливая свой свет по спальне, отделанной в стиле «барокко», нарушало сложившийся годами образ алькова градоначальника. Петр Гаврилович подошел к окну, желая избавиться от плодов многолетнего светила, позволившего себе вторгнуться в его жилище, потянулся к тяжелой портьере. На небе наблюдалась россыпь небольших перистых облачков, а посему дождя сегодня можно не опасаться, но и это не радовало встревоженную душу городского Главы. Птицы за окном на своем языке что-то щебетали, радуясь новому дню, но их трели раздражали и, страстно хотелось приглушить их перепевы и изолировать неугомонную живность, куда-нибудь в другое отдаленное от его поместья место. Вроде всё как обычно, но на душе у Петра Гавриловича было отчего- то не спокойно. Какой- то червяк копошился в душе и его присутствие раздражало. Он запахнул окно, и спальня погрузилась в привычный его глазу полумрак. Не любил мэр яркого света. Он бил по его глазам и заставлял их слезиться. Это делало его по собственному мнению, смешным и незначительным, а такого допускать никак нельзя и от того, Петр Гаврилович выходил на улицу, не смотря на смену времен года, всегда в темных очка, да и рабочее место отвёл себе на северной стороне здания мэрии, куда никогда не попадал солнечный свет.

Из кухни расположенной на первом этаже его усадьбы доносился запах, выписанного из заграницы дорогущего настоящего кофе, приготовленного кухаркой - иностранкой. Даже этот запах не радовал городского голову.

«-Что-то как-то не так, но надо что-то делать!»- Подумал градоначальник и сам себя, воодушевив, принялся за дела.

Он, подойдя к кровати, нажал на кнопку звонка. Дверь тихо приоткрылась и, на пороге возник его личный мажордом и по совместительству советник Главы города Аникеева Михаил Иванович Шнырев. Откинувшись на подушки, Петр Гаврилович, рукой подозвал Михаила Ивановича подойти ближе.

- Ну что там у нас сегодня?- Вопросил мэр.

- Ваш день расписан. – Ответил советник.- Но надо бы и Вашу супругу к городским мероприятиям подключить. Так сказать для поднятия имиджа, а то в последнее время рейтинг Ваш, мягко сказать, просел.

Петр Гаврилович недовольно поморщился.

- Я же просил говорить по-русски. Что за слова рейтинг, имидж, мероприятия? У нас, что русский язык измельчал? Мы же все- таки в России живем, а она, сколько дала нам писателей и поэтов. Русский язык богат словами, вот и говорите по-русски. – Высказался с раздражением городской голова.- Прекращайте употреблять эти англицизмы.

- Как вами будет велено.- Робко произнес мажордом.- Но, - Начал он было он, и, посмотрев на хозяина города, осекся, в желании ему противоречить.- Будем исправляться.

- То-то!- Подобрев к подчиненному, произнес Петр Гаврилович.- Я Вас научу родную речь знать и любить. Продолжай!

- Ваша супруга, вчера… – Подбирая нужное слово, Михаил Иванович прервал речь и задумался.

- Да что случилось? – Недовольно вопросил Петр Гаврилович.- Не томи.

- Не могу подобрать русское слово к профессии маникюрщица.- Честно признался советник.- Ногтерезка или ногтепилка, вроде как-то похабно звучит.

- И что там с ноготочницей? – Вставил от себя мэр.

- Хорошее слово. Надо бы записать.- Михаил Иванович, достал из кармана авторучку и стал вписывать в бумагу изреченное начальником слово.

- Да не томи же! Давай докладывай.

- Так вот вчера, Анна Алексеевна, свою ... – Михаил Иванович сверился с записью.- Ноготочницу за волосы оттаскала, а та на неё заявление в полицию подала. Я, конечно же, предпринял меры, но надо бы с работниками как-то по-другому. Помягче. А то не ровен час… - Михаил Иванович вздохнул.- Вы уж поговорите с ней, а то мои увещевания она не принимает. Неделю назад конюха по лицу хлыстом ударила, за то, что он, подсаживая ее, к ягодице приложился. Две недели тому, закатила скандал с таксистом, подвозившим ее с подругами до молла.- Произнеся «молл» Михаил Иванович содрогнулся от самолично произнесенного слова. – До палат. Торговых.

- Надо бы поговорить. Впиши в мой распорядок. Что ещё?

- Остальное по работе. Я список дел на сегодня Вам на стол положил, так что как позавтракаете, так и начнем. А в какое время Вам удобно поговорить с супругой?

- Запиши вечером.

- А какого дня?

- Не приставай. Знаешь же что столько дел, а ты со своими уточнениями. Сказал вечером, значит вечером. Ступай.

Михаил Иванович, откланявшись, удалился из опочивальни мэра.

***

На заседании Городского Совета мэр прибыл с опозданием, но депутаты, зная о его постоянной привычке опаздывать, ждали своего Голову. Он пожал руки во время прохода паре депутатов и сев на своё место, пододвинул к себе микрофон.

- Товарищи!- Мэр поморщился от этого слова.- Господа!- Это слово было приятней слуху.- Сегодня у нас большая повестка заседания, но у меня есть предложение изменить её. Я понимаю, что у нас накопилось много вопросов и их надо решать, но решение моего вопроса не терпит отлагательства, ибо оно, как не прозаично это звучит, не терпит отлагательства и будущее нам не простит промедление по разрешению моего вопроса.

- Что за проблема, Петр Гаврилович?- Высказался заместитель председателя Городского Совета, давний напарник по преферансу и бильярду.- Если так сильно обострилась, озвучьте, а мы, чем сможем, тем поможем!- Он оглядел присутствующих в зале депутатов.- Поможем нашему мэру?- Вопросил он.

В зале раздался гомон слуг народа, сочувствующий мэру в его беде.

Заместитель председателя, посмотрев на мэра, обвел рукой зал и произнес: - Озвучивайте проблему, Петр Гаврилович! Мы все, как один, готовы Вас поддержать.

Мэр встал из своего кресла и вышел к трибуне.

- Господа!- Он закашлялся.- Господа депутаты! Доколе мы будем поганить наш родной русский язык всяческими англицизмами и новомодными словечками. У меня душа горит от всех этих словечек. Вот я Вас спрашиваю, доколе. Неужели мы с вами не сможем переломить это насаждение в великом и прекрасном русском языке этих слов. Так с нашей помощью убивается наша родная речь. Речь наших праотцев, на которой говорили и Пушкин, и Толстой, и Тютчев, и Ломоносов с помощью всех этих новомодных словечек иссыхает и извращается. У нас, что русских слов мало? Назовите любое новое слово, и я с уверенностью могу сказать, что в русском языке на него есть подходящее слово. Вот, к примеру, возьмем слово секретарь. Слово, внесенное нам коммунистами. Это словечко, преувеличенное в своем значении и нашем понимании. Секретарь это кто? Помощник руководителя. А они что с ним проделали? Я Вас спрашиваю и сам же отвечаю. Подумать только. Секретарь стал руководителем целой страны. Я бы сказал державы, которая смогла и в войну победить, и Гагарина в космос запустить, и много чего еще смогла. Это же противоречит всему духу русского языка. А генеральный секретарь, так вообще какой-то…- Петр Гаврилович замешкался с подбором необходимого слова,- ляпсус какой-то. – Мэр Города улыбнулся удачно подобранному слову.- Генеральный помощник. Прямо диву даешься, как эти коммунисты извращали нашу родную речь. Или вот слово товарищи. Товарищ, вообще ими внесено в родной наш язык, только с одной целью, чтобы заменить множество слов, и отбросить всяческое уважение к собеседнику. Сказал товарищ, как собаку пнул. – Петр Гаврилович набрал в грудь побольше воздуха.- И потому господа! Именно так я и предлагаю обращаться промеж собой и нести это обращение, как знамя нашей Родины. Оно несет в себе всё. И вежливость, и достоинство, и уважение к собеседнику, а не какое-то комуняцкое слово - товарищ. Более того, я позволю себе выразить не только свое мнение, но услышанное от многих с кем я общался. Многие слова, совершенно недопустимо применять в родной речи. Сегодня с утра наш многоуважаемый советник, Михаил Иванович, употребил слово молл. – Депутаты воззрились на мажордома Главы. Он под их взглядами покраснел и поправил съехавшие, на внезапно запотевшем носе, очки.- Вы, наверное, понимаете, что молл - это не наше слово. Не русское слово. А значит оно навязано нам извне. Наши извечные противники и завистники насаждают и захламляют язык такими словами. Мы можем кому-то позволить менять дух нашего языка?- Петр Гаврилович, пристукнул рукой по тумбе, обращаясь к депутатам.- А ведь именно через такие слова и меняется весь смысл и суть нашего родного русского языка. Они спят и видят, чтобы искоренить нашу родную речь. И то, что его убивает и делает его косным, только им на руку. От того и образование наше и прочее с ним связанное приходит в упадок. И сколько бы мы не дали денег на учебу, все эти англицизмы и модные словечки, продолжают использоваться нашими детьми, а через них уже и нами. Потому я предлагаю запретить употребление всех не русских слов. А кто будет их употреблять в деловой переписке или в общении подвергать штрафу. Чтобы было неповадно, да и казну городскую пополним.

***

Зал, оглушенный и пораженный ораторством Главы, несколько секунд после выступления погрузился в тишину, а потом взорвался овациями.

- Спокойней, господа, спокойней!- Вторя Главе, громко просил присутствующих, заместитель Председателя. – У кого-нибудь есть к Голове вопросы?

Поднял руку один депутат.

Заместитель председателя поморщился.

- У Вас вопрос или вы как обычно будете нас во всем обвинять?- Обратился он к депутату - коммунисту.

- Вопрос!- Ответил он с места.

- Задавайте?

- Петр Гаврилович!- Депутат, не вставая, обратился к Главе.- Штраф иноземное слово. Даже более того. Пришло оно к нам из мест, где ныне размещается НАТО. Пришло оно во времена царя Петра и применяется властями повсеместно. И его переименуете?

Депутаты недовольно воззрились на последнего в их рядах коммуняку. В зале зазвучали недовольные голоса присутствующих.

Петр Гаврилович недовольно посмотрел на смутьяна.

- Это слово веками живет на Руси - матушке и стало для нас своим. Вам бы все смуту насаждать. Делом лучше займитесь, а не словоблудием.- Обратился он к вечному критикану и не к месту любопытствующему.- Вы ни разу ничего стоящего не предложили, а только критикуете и критикуете. Вы что против русского языка? Или Вас все устраивает в нашей родной речи?- Перешел в атаку мэр.- То-то. Сидели бы тихо и не мешали людям, что хотят работать, решать важные проблемы. И вообще, я бы, таким как Вы даже голоса не давал. Это наш заместитель - человек мягкий и жалеет Вас, а я бы давно Вас бы выкинул из Совета, потому как Вы - смутьян и пустобрех.

Депутаты одобрительно зашумели. Парочка из них бросились к вопрошавшему и, под одобрительный свист присутствующих, выволокли его из зала заседаний.

***

К вечеру в городе Аникеево администрация была переименована в городскую управу, отделы и департаменты в приказы, а работники пресс-секретариата получили должности глашатаев, подглашатаев и оглашённых.

**

Засыпал градоначальник спокойно, ведь червячок больше не грыз его нутро, а превратившись в прекрасную бабочку, упорхнул и понесся в мир с идеей традиционности, русскости и патриотизма.

Июль 2020 год

***

1986 год.

Серега с Толиком, утащив из отцовского гаража банку половой краски и кисть, крались к возводимой на пустыре девятиэтажке. Стена дома смотрела на окна Вовки, их одноклассника и прощелыги, который сдал учительнице их проделку на уроке химии, за что обоим пацанам от родителей досталось на «орехи».

- Что напишем?- Шёпотом произнес Толик.

- Напишем, что Вовка- козёл! – Злобно вымолвил Серега.

- Козёл- это длинно. – Озираясь по сторонам, произнес Толя.- Надо бы как-то покороче. А то пока напишешь столько букв, могут и поймать.

- Да.- Согласился с другом Сережка. Он остановился и что-то стал считать на пальцах.

- Ты чего?- Толик с удивлением смотрел на школьного друга, который встал столбом во время исполнения их зловещего плана, что-то беззвучно считая на пальцах.

- «Вовка- козел», это и длинно и не поймешь, какой из Вовок- козёл.- Провещал Серега. – Надо бы и сократить и точно указать, что козел именно наш Вовка, а не чей-то другой. А то другому Вовке будет обидно, а это не справедливо.

- Это ты верно сказал.- Присел на корточки возле товарища Толька.- Тогда давай напишем, что Спиридонов- козел. Тогда точно всем будет понятно, кто козёл.

- А сколько у нас на районе Спиридоновых?- Вопросил Серега.- То-то. Надо написать так, чтобы все поняли, что это наш Вовка и что так как он поступил с нами поступать нельзя.

- Да. – Задумчиво произнес Толик.- И что писать будем?

Оба пацана сидели возле сияющей своей чистотой бетонной стены и думали над содержимым своего послания.

Серега откупорил банку с краской и макнул в нее кисть.

- А давай так.- И он вывел первую черточку на стене.

- Ты низко пишешь. Надо бы повыше, чтобы все увидели и чтобы долго не смогли стереть.- Толик вмешался в процесс написания оскорбления в адрес одноклассника. – Вон там валяется ящик. Мы его тут на попа поставим. Потом я стану к стенке, а ты на меня. И напишем, что мы о нем думаем. Годиться?

- Годиться. Хотя знаешь Толя, кратко написать не получиться.

***

2020 год.

Света, собиравшаяся в первый класс, читала буквально все. Она очень гордилась собой, что самостоятельно могла прочитать наборы из букв. Она громко читала вывески на остановках, названия магазинов, кафе и ресторанов, сообщая всем окружающим о наличии знания в ее светлой головке в столь юном возрасте. Ее радость от прочтения всех этих слов была искренняя. Она, со своей детской наивностью, радовалась каждому своему достижению и мама, уже привыкшая к такому занятию дочки, только кивала, признавая ее очередную победу.

- Вовка Спиридонов ху…- Прочитала Света на стене дома. Надпись была выгоревшей, но явственно проступала на стене. – Мама!- Громко запищала Света.- Там написано, что Вовка Спиридонов ху…!

Мама от слов, произнесенных дочкой застыла на месте. Она подняла глаза и по указывающему жесту ребенка, прочитала надпись. Содержание надписи точно соответствовала дочериному прочтению.

Люди, оглядывались на малышку, отчетливо произнесшую хулу в адрес мэра города и впивались в надпись, которая была кем-то давным-давно выведена на стене многоэтажки.

***

В администрации города был скандал. Глава города Владимир Владимирович Спиридонов метал молнии в поисках анархиста, оскорбившего его светлый образ градоправителя. Он, набрав номер начальника ГУВД, изрыгнул требование разобраться и найти виновника оскорбления представителя власти.

***

Работники ЖЭКа, влезши на лестницу, скребками терли стену, очищая ее от застаревшей краски. Краска исчезала, но надпись, на фоне запыленной и ни разу не ремонтировавшейся за годы стены, от рук мастеровых стала более заметна.

***

Анатолий Николаевич и Сергей Семенович давно не встречались, но случившийся в их городе скандал с мэром долетел и до них.

- Козёл, определенно звучало бы лучше!- Произнес Анатолий.

- А ведь отомстили то мы ему. - Задумчиво проговорил Сергей Семенович. - Пусть через года, но отомстили.

***

Мэр, впервые за много лет правления городом, выделил собственные деньги на покраску фасада целого дома, чтобы стереть эту надпись, которая по вине коммунальщиков, изводивших ее проявилась в новом исполнении. Понятно, что они излишне расстарались, но информация о вечной надписи уже просочилась в интернет и грозила превратиться в мем и разрушить порядок вещей за столько лет сложившийся в городе. Да и еще и менты- сволочи ржут, что столько лет ремонт в злополучном доме не делался, а тут раз и понеслось и ремонт за свой счет и известность городу.

***

Участковый Антипин полез в гараж и достал банку с краской.

- Надо бы и в нашем доме ремонт сделать!- Он произнес свои мысли вслух,- а то столько лет платим, а все никак не дождемся.

***

Через неделю в городе N все стены были исписаны надписью «Вовка Спиридонов ху…» А что поделать? Все хотят ремонт…

Июнь 2020 год

***

Нинка, прихрамывая, шла домой. Немного побаливала челюсть и чуть кровила разбитая в драке губа, но настроение было приподнятым. Плохо, что сломала каблук и порвала колготки, да очки от модного производителя тоже жаль, но вечер встречи выпускников прошел так, что на ближайшие пять лет он точно никем не забудется. И вроде не сильно выпили, и не особо танцевали, да и кости никому сильно не перемывали, но этот вечер из унылой посиделки косных и стареющих одноклассников как то незаметно перерос в праздник жизни повзрослевших вчерашних выпускников.

«Давненько мы так не собирались. Расскажи, кому такое,- подумала Нина, уже подходя к дому.- Никому бы не поверила, что так можно провести двадцатилетие встречи одноклассников, если бы сама в этом не поучаствовала. За то для мужа есть отличная отмазка - «Приходил Николаев и это он во всем виноват!»

Нинка про себя усмехнулась. Это было для нее необычно перекладывать ответственность с себя на кого-то, а ничего не поделаешь, ведь именно Николаев сегодня вечером крикнул «Наших бьют!»

Она остановилась у парадной двери и, поправив прическу, босиком вошла в подъезд. Конечно, у мужа будут вопросы и на работе, скорее всего разбитая губа будет подмечена коллегами, но сегодняшний вечер войдет в историю их 11 А класса. Опять…

***

После прошлых посиделок в актовом зале родной школы, на педсовете было принято единодушное решение, что 11А 89 года выпуска, на день встречи выпускников в школу не допускать. После объявления сего вердикта пришлось старосте класса Митрофановой искать подходящий для их встречи уголок, чтобы место было потише и желательно поприличней. Время рандеву было объявлено всем желающим заранее, так чтобы все домашние были в курсе, куда отправляется их родитель, ребенок или сосед по жизни. Естественно, что многие обдумывали этот поход, ведь прошлый был отмечен массой протоколов о задержаниях и заметкой в областной газете о массовых ночных беспорядках выпускников школы города N. Долги прошлых лет были уплачены сполна, но тот вечер был никем не забыт и от греха подальше 11А был отправлен в ссылку, праздновать встречу вне родных школьных стен.

***

Что такое снять зал в кафе или ресторана под вечер встречи бывших одноклассников? Вроде ничего сложного, но Митрофанова подошла к вопросу со всей педантичностью присущей главному бухгалтеру крупного складского хозяйства. Она обзванивала школьных товарищей и интересовалась их желанием посетить сие мероприятие, и, получив одобрение, делала пометку у себя в гроссбухе. Потом со свойственной всем бухгалтерам дотошностью устанавливала желательный перечень блюд на столе. После нескромно выспрашивала пожелания насчет попеть и поплясать. Затем узнавала о предпочтениях в алкогольных напитках и уже после этого сбора данных прикидывала размеры помещения, в котором будут растягивать свои голосовые связки не особо поющие и растрясывать жирок уже нетрезво ходящие члены их коллектива, именуемого в простонародье одноклассники, а протоколах правоохранителей, как в прошлый раз, «банда 11 А». Помещение с подходящими параметрами нашлось и что удивительно оно находилось буквально в двух шагах от прежнего места встреч - школы. Объявив всем форму одежды и, что место встречи выбрано и что всем необходимо внести аванс, Митрофанова с удовлетворением наблюдала, как счет её карточки, вместо привычного и унылого списания денежных средств пополнялся давно не встречавшимися соседями по классу, о чем возвещали бодрые и возбужденные писки телефона от приходивших СМС от банка. Митрофанова отпросившись с работы, внесла в ресторацию аванс и в предвкушении встречи сходила к швее для пошива нового платья, так как в старое по прошествии пяти лет и сидячего образа жизни, хотя и долго пыталась, но влезть не смогла.

***

И вот настал долгожданный вечер встречи…

Все по договоренности пришли без пары и в ожидании начала банкета скромно присаживались в сторонке, по-новому знакомясь с прежними товарищами по школьной учебе. Кто-то показывал фото детей, кто-то негромко рассказывал об успехах, кто-то рассматривал проплешины в шевелюрах прежних подружек и, поглядывая на себя в зеркальце пудреницы, убеждал себя в том, что с нею не так все плохо. Время уже было 19 часов 30 минут, как отметила Митрофанова, а сбор был назначен на 19 нуль нуль, так что, высказавшись, что семеро одного не ждут, пригласила всех к столу, предусмотрительно накрытому персоналом кафе для учащихся 11 А класса, уже заждавшихся и желающих налить первую рюмку и выслушать первый тост.

***

Мероприятие явно не имело того огонька, который препровождал прежние встречи. Мирная беседа после трех рюмок за столом продолжалась бы так же негромко и нудно, и вероятно так бы и закончился вечер, если бы не Людка Милюкова, которая внезапно вспомнила об их однокласснике, когда-то покинувшего их класс, получив неполное среднее образование. И вот вновь звучит в голосе Людки желание и беспросветная уверенность повидаться с Сашей Николаевым и спасти загубленную душу Шпыня. Он, как утраченный когда-то родственник, кем-то приглашался на эти посиделки для празднования очередной пятилетней годовщины окончания школы, но в этот раз Митрофанова решила не портить праздник этой паршивой овцой, которая даже на дискотеку по вручению аттестатов о неполном среднем образовании не пришел, загремев в милицию, из-за продажи из подполы аудиокассет с запрещенными «самиздатом». И ведь в прошлый раз беспорядки произошли по причине его появления, но видно голос разума из-за скучности мероприятия и употребленного горячительного, потерялся в размышлении над вопросом «А почему бы и нет?» и потому Лешка Силаев, объявил, что он Николаеву то ли звонИт, то ли звОнит. Митрофанова чуть не подавилась оливкой, когда Николаев, облаченный в дорогой голубой костюм и белоснежную рубашку, подчеркнутую черным галстуком «бабочкой» через каких-то пятнадцать минут предстал на входе в банкетный зал.

***

А дальше понеслось! Весь сценарий мероприятия, расписанный чуть ли не поминутно и выверенный с математической точностью, уложенный Митрофановой в бюджет, полетел к чертям. Николаев где-то добыл три литра «вискарика» и, не смотря на наличие таблички заведения, указующей, что со своим бухлом нельзя, под столом разливал напиток бывшим одноклассникам, жаждавшим принять из его рук это сомнительного качества и крепости пойло. Как то незаметно Николаев перехватил бразды правления столом и тост следовал за тостом, как размеренный цокот швейной машинки «Зингер». А потом был первый танец и Николаев потащил из-за стола бывшую старосту Нинку Митрофанову. Видно его ребячество передалось чумной палочкой и вот уже весь зал кружится в танце. Музыка закончилась и все, как будто повинуясь дудочке крысолова, двинулись за Николаевым на перекур. Курили все. Даже не курящая Митрофанова сделала пару затяжек из предложенной Николаевым сигареты. В голове закружилось и замутилось, но так захотелось простого женского счастья, чтобы кто-то обнял и закружил, хотя бы в танце.

***

Перекуры сменялись употреблением алкоголя, а школьные подружки, глядя на преобразившегося Шпыня, резко почувствовали себя светскими львицами и нервно теребили сумочки в поисках помады поярче и, отбегая в туалет, нещадно начесывали изрядно поредевшие локоны, набивая из них себе шевелюру.

***

Митрофанова долго всматривалась на себя в зеркале туалета. Заключение «А я еще ничего» самой себе было поставлено и требовало подтверждения от внезапно ставшим желанным Сашеньки Николаева. Она вышла в центр зала и громко известила, что объявляет «белый танец». Перехватить Шпыня она не успела, ведь зараза Людка Милонова была к нему ближе, но просто так сдаваться главный бухгалтер не привык и по окончании танца, она утащила Николаева с собой на перекур. Намечавшийся лямур-тужур был сорван посетителями из соседнего зала. Одна фраза за «пидарский» галстук на шее Николаева вскипела адреналином или чем-то там еще в крови Митрофановой и она, отбросив в сторону туфли, залепила пощечину наглому комментатору. Естественно, как во всякой войне первыми по-полной огребают самые слабые. Нинка получила от обалдевших от такой наглости бабы в челюсть и «ласточкой» отлетела к стоявшей у входа пепельнице. Сашка бросился на обидчиков и, чувствуя, что перевес силы на стороне обидчиков «прекрасной» дамы выкрикнул извечное, как русское «Авось» «Наших бьют!»

«Наши» в количестве пяти изрядно располневших бойцов победили «не наших» в количестве трех, еще пока имевших некую спортивную форму супостатов. «Не наши» также были искушены в потасовках и позвали своих себе в помощь. В бойню «за галстук» затягивались и затягивались свежие подкрепления.

***

Очухавшаяся Митрофанова еще раз попыталась влезть в сумятицу, но получив по лицу и порвав об кого- то колготки, сидела на чугунной пепельнице в роли зрителя, глубоко затягиваясь кем-то оброненной сигаретой и, наблюдала за поединком Шпыня с двумя насевшими на него молодчиками. Подкрепление не успевало к Сашеньке и, подняв туфлю, Нинка в очередной раз рванула на подмогу. В итоге туфля была сломана, но противник, утративший численное превосходство, позорно сбежал. Победу над проигравшим противником Митрофанова закрепила жарким поцелуем с Николаевым. Вкус крови и выпитого алкоголя горячил кровь, и хотелось чего-то еще…

***

- А не пойти ли нам проведать нашу школу!- Предложил Шпынь.

- А пошли!- разгорячено поддержали его одноклассники.

***

Школа мирно светила окнами спортивного зала, где в его чреве проходил слет одноклассников всех времен учебы. Никто из них и не догадывался, что в каких-то десяти минутах ходьбы, уже разгоряченная спиртным и воодушевленная духом победы, сосредотачивается угроза, недавно предсказанная педсоветом школы. Николаев, взяв с собой Силаева куда- то исчезли и буквально через пяток минут тащили ящик недорого виски.

- За победу!- Откупорив бутылку, провозгласил Николаев и приложился к горлышку.

- За нашу Победу!- Поддержали его одноклассники и проделали тоже. Бутылки переходили из рук в руки, скрепляя совместное достижение.

***

Естественно в школу через парадный вход было не проникнуть и потому подсаженный Шпынь, через туалетное окно, проникнул сперва в туалет, а затем, отворив изнутри дверь и окно, принял в тело школы своё поднабравшееся воинство.

***

Бывший 11 А, негромко передвигаясь по школьным коридорам, оказался в итоге перед широкими дверями спортивного зала, из-за которых были слышны приглушенные звуки музыки и эхо голосов, еще празднующих свой выпуск бывших учеников школы. Николаев нервно поправил галстук и открыл дверь. Народу было немного и по лицам сидящих можно было судить, что это точно не праздник выпускного дня. Класс, вслед за Николаевым просочился в спортзал и по его команде сделал громкое «Здрасть!».

Директор школы немигающим взглядом уставилась на прибывших к столам участников торжества и нервно перекрестилась.

- 11А!!!- Тихо прошептала она.

***

Конечно же, дальнейшие события происходили под контролем преподавателей школы, остававшихся на этом празднике жизни трезвыми, ведь школа есть место для просвещения неокрепших умов, а не для совершения ими непотребностей. Хотя спиртное и воодушевление вновь прибывших, перекинулось на сидящих в зале и празднование из унылой встречи по годовщине превратилось в искренне веселье по случаю. Спиртное пилось. Оды в честь учителей говорились. Пожелание школе процветания произносились. Дамы на танцы приглашались и даже Николаев, пригласив директоршу на вальс, извинился за свои предыдущие проделки. И всем было хорошо вновь оказаться в родных стенах.

***

После мужниного допроса с пристрастием, Нинка, стоя в ванной, приводила себя в порядок и смотрела в зеркало на себя пьяненькую, но невероятно счастливую.

«- Хорошо бы вот так каждый год собираться!- задумалась она.- Жаль, что директор, провожая на выходе наш класс, сообщила, что на окнах школы из-за 11 А установят решетки. Ничего. Николаев сказал, что пять лет пролетит, и мы не заметим, а в школу он нас все равно проведет, потому как знает какой-то секретный ход".

Май 2020 год

***

В стране свирепствовал коронавирус, а в город N пришла долгожданная весна.

***

Солнце светило лучиком из-за неплотно прикрытых штор. Свет бил по векам, подавая команду «Подъем!». Александр Николаевич не спеша спустил ноги на прохладный пол и чтобы не разбудить всё ещё спавшую супругу стал нащупывать домашние тапки, как всегда укрывшиеся где-то под кроватью. Один тапок не желал сдаваться и продолжал сопротивляться попаданию ноги в его раструб. Александр Николаевич тихо чертыхнувшись, принудил упрямую обувь сдаться и, привстав с кровати, крадучись направился в кухню, чтобы выпить стакан кипяченой воды. Жена долго приучала его к этому порядку, и вот уже с десяток лет, он вместо выкуривания первой утренней сигареты, выпивал стакан воды. Вроде мелочь, а жене приятно, что вместо утреннего отравления никотином, он очищает побитый жизнью организм и ценит её заботу о его здоровье.

***

На улице вовсю бушевала весна. Почки набухли и готовы были взорваться зелеными листочками. На земле мелкими желтыми вспышками распускались одуванчики и мусор, проросший из растаявших снежных круч, разложившись вдоль проезжей части дороги, грелся на солнышке в ожидании общегородского «субботника». Птицы за окном голосили, радуясь приходу весны. Какие-то мелкие пичуги, сбившись в стайку, атаковали соседское окно, немилосердно выдергивая из него кусочки пакли, исполнившей свою роль утеплителя и теперь получившую новую жизнь, как стройматериал для жилья и выведения потомства пернатого семейства.

***

Александр Николаевич полез в холодильник. Приготовить завтрак себе и супруге для него стало ритуалом за их более чем четвертьвековой срок совместной жизни. На плите закипал чайник. Александр Николаевич заварил две чашки цикория. Ему с его гипертонией давно нельзя было кофе, который он когда-то поглощал литрами, настраивал его на рабочий лад, но теперь обжигающий кипяток со щедро заваренным цикорием, заменил привычный утренний распорядок. Жена не любила горячий напиток, и потому он отставил ее чашку на стол, чтобы жидкость немного поостыла, а сам сварил кашку из овсяных хлопьев. Смотреть на нее тошно, а есть еще хуже, но надо, потому как доктор, в последний раз долго рассматривая кардиограмму и тыкая пальчиком на ему одному ведомую загогулину в волнистой линии, сказал, что только диета и ежедневный прием лекарств смогут продлить жизнь его раненного инфарктом сердца. Вот и приходилось Александру Николаевичу давиться этой аморфной субстанцией, чтобы не огорчать супругу своим неоправданным упрямством и возможным скоропостижным уходом в мир иной.

***

«Таблеток сегодня будет на одну больше!- Подумал Александр Николаевич.- А что поделаешь, весна. У меня аллергия, а каждый приход весны - это всегда красные глаза, споли и многократное чихание, раздражавшее не только окружающих, но и домашних бесконечным повторением пожелания «Будь здоров!». Все таблетки были на месте, кроме противоаллергенных и потому почесав в затылке, Александр Николаевич, посмотрев в окно вздохнул и решил для себя «Будь, что будет».

***

Жена, почуяв запахи из кухни, зашла в кухню и налив себе из графина стакан кипяченой воды сосредоточенно, прислушиваясь внутренним ощущениям, выпила его содержимое.

- Шура! Ты выпил воды?

- Как всегда!

- А таблетки принял?

- Да. Только супрастина нет, надо бы в аптеку сходить.

- Сама схожу.

- Тогда присаживайся за стол! Будем завтракать.

***

На улице горло запершило, и зачесались глаза. Александр Николаевич, в очередной раз осознал, что для всех весна приходит по-своему. Для него она приходила вместе с аллергией и всеми связанными с ней проявлениями. Он, напялив на заслезившиеся глаза тёмные очки и вдохнув в себя побольше наполненного утренней свежестью воздуха, пошёл на остановку общественного транспорта. Несмотря на установленный в городе карантин и самоизоляцию, ему надо ехать на работу, где без него вода, ток и отходы жизнедеятельности человека могут дать течь, а это людям, привыкшим к комфорту жуть как не нравится и они поэтому становятся раздражительными и при встрече попрекают уплаченной копейкой за разрушение им привычного уклада жизни.

***

Александр Николаевич встал на задней площадке автобуса и правой рукой ухватился за поручень. Левая рука поддерживала за ручку кожаный портфель, подаренный женой к его пятидесятилетию. В носу немилосердно чесалось и просилось наружу. Александр Николаевич всеми силами удерживал позыв чихнуть, ведь он знал последствия первого чиха, но природа победила мысль и, Александр Николаевич громко чихнул в первый раз. Затем во второй. Потом в третий. И понеслось… Народ испуганно отступал от чихающего Александра Николаевича, который из-за занятости рук не мог прикрыть лицо. Женщины, сидевшие перед ним на сиденье, проскользнули мимо него, пытаясь укрыться в толпе отступающих от внезапно прорвавшейся в салоне автобуса заразы. Послышались первые истеричные женские выкрики.

- Где твоя маска, урод! Лицо прикрой! Да чтоб тебя! Отвернись, гад! Чихай внутрь!...

Александру Николаевичу было стыдно за свой организм, но аллергию перебороть без лекарств он не мог. Чихнув где-то за десять раз, Александр Николаевич потерял очки и, бросив портфель и поручень, прикрыл руками лицо. Автобус резко остановился. Под звуки чихания Александра Николаевича салон автобуса быстро опустел.

***

Отчихавшись Александр Николаевич достал платок и громко высморкался. Во внезапно наступившей тишине раздался негромкий голос водителя:

- Эй, мужик! Ты как?

Водитель был в респираторе и плавательных очках.

- Аллергия!- Смущенно произнес Александр Николаевич.

- Повезло нам! Хорошо хоть не сожгли тебя вместе с моим автобусом! Куда тебе?

- На Лосиноостровскую.

- Поехали!

***

Дальше в автобусе ехали двое - отчихавшийся Александр Николаевич, водрузивший сломанные поспешным бегством пассажиров очки себе на нос и все ещё не отошедший от случившейся ы салоне паники водитель.

«Лучше никому не рассказывать о случившемся, а то точно на карантин на две недели посадят!»- одновременно подумали оба.

***

Уже заходя в здание управляющей компании, Александр Николаевич полез во внутренний карман пиджака и, достав оттуда довольно потрепанную маску, натянул ее на лицо.

- Карантин, ёпта! – Произнес он, открывая входную дверь.

Май 2020 года

Выйдя из подъезда со связкой ключей в руках, остановился возле проезжей части и выудил из кармана пачку сигарет. Зажигалка, ускользнув в дырку кармане, затерялась где-то под подкладкой куртки и для извлечения огнива, я уложил связку ключей на капот соседского мерседеса.

- Не желаете купить кирпич?- Возле автомобиля с водруженной поверх капота хромированной трехлучевой звездой, завернутой в обод, обнаружился мужчина. Он посматривал то на меня, то на связку ключей, лежащие поверх капота авто. Что-то для себя поняв он искренне улыбнулся. - Купите его и будет Вам счастье. Я Вам это гарантирую.

- А если не куплю?- Вопросил я, понимая, что под его загадочной улыбкой а-ля-Мона Лиза, скрывается явно какая- то пакость.

- А если не купите, то на это авто может случайно упасть этот обожженный кусок глины и Вам предстоят долгие мытарства в поисках стекла и ремонта.- Мужчина продолжал улыбаться в предвкушении моей скоропостижной сдачи.

- Нет! - Громко и отчетливо произнес я.- Кидай!

Мужчина от души размахнувшись метнул кирпич и метко засадил его в лобовое стекло автомобиля местного бандюгана, который живет на втором этаже нашего дома. Осколки стекла брызнули в разные стороны и автомобиль, ошарашенный такой неласковой побудкой, взвыл ревом сигнализации, будя всю округу.

Мне оставалось только показать мужику на висящую видеокамеру, заснявшую момент его добровольного самоубийства и пожелать ему здоровья и удачи в забеге длинною во всю оставшуюся у него жизнь. А потом видя его удивленный вид наконец-то выудить зажигалку и закурить.

Жаль дурака, а что поделать, ведь он мог же спросить чье это авто, прежде чем его крушить.

- Хорошего Вам дня!- Пожелал я мужику, забирая связку ключей с капота, и вдохнув свежего никотина с утренним воздухом, двинулся на автобусную остановку.

Май 2020 год

Сказка на сон грядущий

***

Большой шухер всегда начинается с малого.

Иван Иванович, задержавшись на работе, слонялся из угла в угол по своему огромному кабинету, расположенному на самом верхнем этаже, одного из самых высоких зданий столицы. Ему нечего было делать от слова совсем. Мыслей, чем себя занять в унылый мартовский вечер, в голову не приходило и он, желая немного потешить себя, придумал забаву - поиграть с нефтяной задвижкой. Она была спрятана в самом глубоком и засекреченном помещении здания, в котором наш герой имел кабинет. Прежние начальники этих апартаментов, освобождая ему место нарассказывали ему массу презабавных историй про задвижку. Бывало, шевельнешь немного этот «краник» и слышно, как где-то истошно завывает картофельный король. А в другую сторону чуть подкрутишь и автомобилисты всей страны, напуганные ростом цен на горючее, безропотно выстраиваются у бензозаправок в умопомрачительные очереди. Чудесная таки игра, где ты вроде и не причем, а в тоже время, можешь безнаказанно порулить целой страной. И не надо проходить через какие-то выборы, чтобы потом несколько лет сидеть в ожидании переизбрания. Не надо договариваться о своем месте в госаппарате в кулуарах Правительства или Совета Федерации. И самое главное, что не надо никому ничего обещать. Ты тихо и ровно сидишь на трубе с бесценным грузом и незаметно, делаешь то, что захочешь.

***

Нынешняя должность Ивана Ивановича досталась без учета его образования и предполагала от него тишину и покой, но идея поиграть с нефтяной трубой не отпускала Ивана и призывала к действиям. Конечно, играться со столь ценным ресурсом, как нефть не рекомендовалось, но кто запретит, если ты назначен на должность самим Шефом и у тебя такая интересная штукенция под боком. Это же, как постоять у колодца и не напиться! А пока шеф разбирается с хворью, возникшей из слияния падкого до еды китайского организма и некоей летучей твари, можно и себя любимого такой шутихой развлечь. А то тоска непроглядная. Зарплата приличная, а чего-нибудь замутить, как в прежние годы нельзя. Скукотища!!!

«Все этой иноземной болячкой напуганы и им дела до меня нет.- Сокрушался наш герой и, взяв ключ от всех дверей здания, направился к заветной игрушке.- Так что если я немного пошалю, то никто особо, то и не заметит. А если что, то я буду не виноват, ведь шеф меня обязательно прикроет! А ему поперёк не пойдешь, ведь он столько лет сидит себе на своем месте и ничего, не стёрся».

***

Доступ ко всем помещениям в здании Ивану Ивановичу был положен по должности. Он ни у кого, не спрашивая разрешения, добравшись до каморки, где под семью замками и предостерегающей надписью «Не входить!» хранился самый ценный ресурс его фирмы - Его Величество нефтяной вентиль, царь для всех кранов, задвижек и труб, раскинувшихся паутиной сетью от ледяных порогов Заполярья до теплых вод Черного моря.

Вентиль, представший перед нашим специалистом, был окрашен в цвет светофора, запрещающий всякое движение. Он, добравшимся до него, своим цветом показывал, что сие сокровище лапать руками нельзя, а иначе быть беде. Но не таков был наш герой. Он не боялся испытаний, ведь он давно уже не знал берегов и видел многое из того, за что нынче порядочный человек должен повеситься, утопиться и застрелиться, и, причём все это желательно проделать одновременно, чтобы тайна не покинула познавший её мозг.

Иван Иванович протянул свои ручки к святая святых всей нефтяной промышленности, которую он возглавлял волею судеб и указом своего шефа и, ухватившись за задвижку, с кряхтением взгромоздился на нее всем телом. Даже привязанная к вентилю бирка со словами «Налево покрутишь - миллион баксов получишь. Направо покрутишь - цену на бензин в стране поднимешь» разум у нашего деятеля не пробудила. Ну, не понимает наш всеми любимый герой, что если вещь работает, то не трогай её. Он видно никогда не имел отечественного автомобиля, где даже приготовление топливной смеси в карбюраторе или появление искры, являются элементами «тёмной» механики и регулировать их нужно только в самую последнюю очередь, когда все остальное проверено не один десяток раз, и все другие причины неисправностей отпали по ходу ремонта. Как в таких случаях гореводителям, пытавшимся найти пропавшую их стараниями искру, говаривал в таксопарке наш завгар Петрович: - Не тронь искру, она и не потеряется.

***

Иван Иванович, рассевшись на вентиле, недолго просидев, решил испытать удачу, как в приспичевшей когда-то рулетке, и крутанул вентиль влево. Обещанный на бирке миллион стал бы приятным бонусом к затеянной им игре. Кран со скрежетом повернулся и Иван Иванович, удовлетворенный своей проделкой, в приподнятом настроении слез с него, намереваясь в ожидании так необходимого ему миллиона американских рублей сытно поужинать и душевно провести остаток ночи.

Не кому было остановить столь эффективного менеджера, которому нечем было себя занять в морозный мартовский вечер, а потому мир получил от него внеочередную «подлянку», которая по своей силе не уступала коронавирусу, расползавшимся по планете и щедро черпавшим людские жизни. Нефть в трубе негромко забурлила и ринулась стремительным потоком насыщать утробы нефтехранилищ и нефтеналивных танкеров.

***

Проснувшийся поутру мир оценил проделку Ивана Ивановича и изумленный его юмором, уронил нефтяные фьючерсы. Фьючерсы, повинуясь законам всемирного тяготения, упали и в поисках дна потянули за собой американский рубль. Правда долго лететь им не пришлось, так как их дно покоилось на священных берегах Красного моря, где щурясь под жарким солнышком, в своем огромном шатре вел дела не менее дипломированный, чем Иван Иванович специалист по нефти. Ему не пристало именоваться топменеджером, как нашему герою, потому что работать он не мог по рождению, но был он в своей стране самый топ из всех топовых топов. Налив себе свежевыжатого апельсинового сока, он улыбнулся, и «щедрой» рукой, отвернул только ему одному, принадлежащий нефтяной вентиль, причем такого же цвета, как в далекой северной стране.

***

Мужик с обширной рыжеватой шевелюрой, восседающий в овальном кабинете, слегка обалдел от цен на нефть, случившихся за ночь. Сланцевые магнаты, засевшие в его приемной с утра, нервно курили последнюю сигару перед игрой в «русскую рулетку» и запивали случившееся в одну ночь безобразие пятидесятилетним виски, а он нервно названивал в «большое яблоко», пытаясь угомонить спекулянтов, активно распродававших акции нефтяных компаний его посетителей.

***

В тоже время где-то в одной далекой стране, в кабинете, укрытым от людских глаз высоким кирпичным забором, шеф отчитывал Ивана Ивановича. Стоявший перед ним потупившийся подчиненный всё еще ожидал свой миллион и потому не особо слушал возмущенный голос начальника. Шеф понял, что подчиненный не раскаивается в своем проступке, и потянулся к трубке телефонного аппарата.

«Наделал Ванюша дел и в ус не дует.- Подумал шеф.- Но кого-то надо сделать крайними».

Он набрал номер внутренней связи и, переговорив с помощниками, объявил свой вердикт.

- Объявите всем мой указ. Крайними за случившееся будут арабы. Бог им помимо нефти щедро подсыпал песка и жары, а значит и глупости не пожалел. Так что мы в случившемся за ночь с нефтью не причем.… И на всякий случай заберите у Ивана Ивановича ключ от каморки!

Апрель 2020 год