OldWhiteFox

***

Пробуждение было неприятным. От света, пробивавшегося сквозь занавеску, резало глаза. Кто-то лежавший на плече почти беззвучно, но горячо дышал в шею. Боком ощущал шелковистость кожи, прижимавшейся ко мне. Во рту сухо, и чувствовался неприятный вкус, от накануне употребленного горячительного. Потёр правой рукой глаза, избавляя их от нахлынувших слез и пристально посмотрел в потолок.

«Дома!- На душе стало легко и радостно. — Уже хорошо. Не то, что в прошлый раз.» Стараясь не разбудить лежащую рядом, медленно повернул голову. Блондинка. Судя по вздернутому носику, симпатичная. «Опять Гордец привел бабу домой! Хороша девчонка. И как он с ними договаривается?- Я невольно позавидовал Гордецу.- Мне такие барышни не по карману. Да и на меня в моем обычном виде даже не посмотрят», — подумал я и, вздохнув от жалости к себе, выскользнул из девичьих объятий.

Натянув на себя трусы и обувшись в мягкие тапочки, стараясь не разбудить гостью, пошёл в кухню. Надо готовить завтрак и провожать прелестницу. Включил электрический чайник и, достав с полки красивую чашку из тонкого фарфора, насыпал в неё из банки немного растворимого кофе. «Будем надеяться, что девушка не откажется от этой бурды.» Проверил баланс кредитной карты. «Минус пятнадцать тысяч. О-го-го, как вчера шиканул. Но за удовольствия надо платить, хотя, хоть убей не помню, какими были эти самые удовольствия. Что поделать, не выгнать мне Гордеца. Никак! Он, подлец этакий, все равно найдет лазейку, чтобы оторваться. А потому ему гулять, а мне платить.»

***

Неприятно вспоминать. Честно признаюсь. Тогда пять лет назад поутру, очнувшись с глубокого похмелья, я обнаружил с собой в постели обаятельную брюнетку. Её я не знал, да и обстоятельств знакомства с ней совершенно не помнил, а потому испугался. Искренне. Содрав с неё одеяло и растормошив, я подобрал с прикроватной тумбочки телефон и набрал полицию. Она, напуганная столь резким пробуждением, пыталась прикрыть своим прелести худыми ручонками, с удивлением таращась на меня, хлопала своими длиннющими ресницами, не в силах выразить словами происходящее. Я выскочил из спальни и сообщил собеседнику на том конце о проникновении в мой дом неизвестной преступницы. Услышав, что наряд выехал, накинув на себя халат, я забаррикадировал коридор, чтобы злоумышленница не смогла сбежать. Она вышла из спальни, уже одетая и увидев устроенный мною затор, негромко высказалась, что я- придурок, хам, дурак, козёл, ну и прочие обидные слова. И с чего она обзывается? Я её к себе домой не звал. Силой не тащил. В постель к себе не укладывал, а она всякие гадости на меня наговаривает. Да и по всему видно, что знает меня, раз вперемешку с бранными словами произносит мое имя. Как-то стало неловко за свое поведение. Приехавший по вызову наряд, долго нас расспрашивал, что-то записывал, и уже выводя из моего жилья девушку, один из прибывших глядя на меня, повертел указательным пальцем у виска.

***

В моей жизни всё давно налажено. Всё распланировано, расписано и течет своим чередом. Не люблю я чужих и потому в гости никого никогда не зову. Вот только случаи вторжения дам повторялись раз разом и, не желая больше беспокоить правоохранителей, я решил сам докопаться о причинах появления ночных гостий в моем жилье. Ведь каждый раз неудобно получается. Они знают меня, а я их нет. Пугать девушек, найденных у себя в постели, больше хотелось, но вот в тайну их проникновения в мою берлогу надо узнать. Только вот как? Ведь ни хрена не помню о проведенных с ними ночах. Есть только одна причина их появления. Это спиртное, ведь только после гулянок со злоупотреблением, я поутру обнаруживал подле себя молоденьких девчонок. Так что именно здесь зарыта собака с потерей памяти и моим фривольным поведением.

***

После обнаружения раздетых женщин, непонятно каким образом, оказавшихся в моей кровати, пить спиртное перестал. Совсем. Но после отказа от алкоголя раз за разом меня стали посещать мысли о самоубийстве. Откуда они лезли, сам не понимал. Как будто кто-то мне их нашептывает. Да и желание напиться преследует. Никогда не был любителем крепкого алкоголя, а теперь проходя мимо винных отделов в магазинах, долго стою подле них и принюхиваюсь, желая почувствовать столь желанный запах спиртного. Едва не захлебываюсь, глотая слюну, обильно текущую от вида расставленных по полкам бутылок. Как будто это не я, а кто-то другой страстно желает испробовать их содержимое. Он жаждет спиртного и ради загула готов пойти на многое. А своим поведением я явно мешаю ему, и он лезет из меня, требуя пьяных гулянок или моего суицида. Он каждый раз всё настойчивей, чуть ли не силой тащит меня к алкомаркетам, заставляя стоять столбом с остекленевшим взглядом запойного и не ко времени завязавшего алкоголика.

***

Чувствуя, что схожу с ума и не справляюсь с собой, пошёл в церковь. Говорят, там есть способ изгнать дьявола, проникшего в меня. Благообразный батюшка убедил меня, что служители Господа всегда на страже и легко угомонят демона, застрявшего во мне. С гарантией. Отдал деньги. Не выходя из дома Господа, прошел очистительную процедуру с песнопениями, молитвами и елеепомазанием, после чего весьма удовлетворенный собой и совершенной надо мной процедурой экзорцизма, двинулся в ближайший магазин. Надо же проверить силу обряда. Приближаясь к винной стойке, меня с головой накрыло желание отведать напитка Бахуса. Что было дальше не помню. Итог, ещё одна девушка, обнаруженная мною в постели, и стойкие угрызения совести, от неловкого знакомства со столь юной девой. Видно у попа в процедуре что-то пошло не так, раз событие снова повторилось.

***

Хорошо, что ни одна из обнаруженных мною девиц не заявила об изнасиловании, а то бы сидеть мне с моим демоном в местах, где много преступников, не уважающих статью уголовного кодекса об изнасиловании. Ему-то все равно. Он бестелесный, а вот мне бы тяжко пришлось. Так что после использования средств духовной борьбы, я решил перейти к борьбе на научной основе. Открыв дверь лечебного учреждения, где Наполеоны и Гамлеты бродят толпами, я поднялся в регистратуру и сдался психиатрам. Добровольно, потому как ходить по грани не привык, да и за себя боязно.

***

Симпатичная женщина лет тридцати с небольшим хвостиком долго слушала меня и что-то чиркала ручкой в моей тоненькой истории болезни. Оторвавшись от писанины, она, посмотрела на меня глазами цвета весеннего неба, улыбнувшись, вопросила:

— А почему Вы хотите избавиться от него? Он же ничего плохого Вам не причиняет?

— Так бьёт по печени и по кошельку. И еще заставляет меня каждый раз стесняться за свои выходки. Мне этим девушкам взглянуть в глаза стыдно. Хочется сквозь землю провалиться.

— Но девушки, с которыми Вы просыпаетесь, ведь не против продолжения общения с Вами.

— Я против.

— Почему?

— Давняя история.

— Расскажите. Может, поняв чего хочет Ваше второе я, сможете с ним договориться. И тогда Вам станет легче и комфортней жить.

Я, усевшись в кресле поудобней, поведал лекарке душевных болезней, о своей давней и неразделенной любви. О тех страстях, что когда-то кипели во мне и тех страданиях, что я когда-то испытал. Именно они и заставили меня придумать план на жизнь и не отступать от него ни на дюйм. О давней обиде, что во мне сидит и столько лет не дающей душе успокоиться. О желании не повторять случившееся и страхе, который рождается с пробуждением в объятиях очередной красотки.

Докторесса внимательно слушала меня, а затем, что-то записав в историю болезни, изрекла:

— Не понимаю, зачем Вас избавлять от него. Он дает Вам радость жизни. Вы давно живете по придуманной схеме, где нет места любви, романтики и приключений. Вы сами обрекли себя на столь унылый образ жизни. Заперли себя в жесточайшие рамки. Лишили себя всех радостей жизни. И в том числе и женского внимания. Вы же молодой и здоровый мужчина, а значит должны желать обретения счастья и семьи. Разве Вы не хотите иметь любимую женщину? А дети? Разве Вы не хотите, чтобы у Вас были дети? Только сумасшедший не хочет иметь такое, а Вы, судя по всему, не совсем поехавший головой. Вот от таких томлений и вылезло Ваше второе я. Оно устало от ограничений, навязанных Вами, и требует изменений в Вашей жизни. Оно долго молчало и не получая радости, решило действовать самостоятельно, когда Вы упускали над собой контроль. От того у Вас и провалы в памяти. Получая над Вами контроль вместе с алкоголем, оно штопает Ваши те душевные раны и даёт Вам шанс.

— И причиняет новые душевные раны. Вы бы видели разочарование в глазах тех девушек, что я утром выставляю за дверь. Мне стыдно за свои выходки.

— Стыд не дым, как говорится в одной пословице. Вы же не делаете ничего плохого. Да, пусть и приходит он к Вам со спиртным, но ведь Вы сами виноваты в случившемся. Как я понимаю, что вниманием женщин Вы обделены, а Ваш внутренний друг, легко позволяет решить эту проблему. Пусть и не совсем здоровым образом. Я, конечно, могу Вам прописать курс лекарств, но уверена, что Ваш двойник никуда не денется, а Вы, еще сильнее заперев его, в итоге можете натворить более страшных дел, едва он при случае вырвется наружу. А он вырвется. Обязательно. Посему предлагаю Вам договориться. Ведь он Вам не враг. Он в своеобразной манере оказывает Вам помощь, в которой Вы нуждаетесь, хотя Вы и не желаете этого признать. Договоритесь с ним. И Вам станет легче.

— И как мне с ним договариваться?

— Давайте попробуем гипноз и после разговора с ним, я расскажу, что он от Вас хочет.

***

Вот так в моей жизни появился Гордец. Я хотел его назвать другим созвучным термином, но он был против. Порешали мы с ним, что шесть ночей в неделе мои, а ему достается одна. Ночь с пятницы на субботу, когда мне не надо идти на работу и его ночные проделки легко списать на алкоголь.

***

С женщинами он легко сходился. Был обходителен, даже можно сказать галантен. Велеречив и умел вешать лапшу «дурочкам». По утренним рассказам, дамочек, я многое о нём узнал. Они, смущаясь рассказывали мне события ночи и покидали мое жилище, с обещанием больше никогда не возвращаться. Кому охота связываться с мужчиной, у которого черте что на уме. Вечером он обаятельный джентльмен, а утром, какой- то занудный придурок, который даже имя ночной гостьи не знает.

***

Посещения психологини меня не радовали. Денег катастрофически не хватало, и я просил доктора усовестить Гордеца. Ведь с его гулянками, я давно уже перешел на крупы и растворимый кофе. Я даже курить бросил из-за него, потому как сигареты мне стали не по карману. Ведь за его удовольствия платил я. Так что с трудом, откладываемые на приобретение авто деньги, он тратил не задумываясь. Все мои просьбы об экономии, он игнорировал, а мои хитрости, раскалывал на раз два. Накануне вечера пятницы, я намеренно забывал кошелек на работе. Чуть не со слезами прося охрану здания, в котором служу, не пускать меня ночью в кабинет ни под каким предлогом. Охранники посмеивались над моими просьбами, но судя по денежным тратам, поддавались таки на уговоры Гордеца.

***

Завтрак готов. Пора будить очередную красавицу, спавшую в моей кровати. Зайдя в спальню, я обомлел. На ложе раскинулась мой психиатр.

— Доктор, просыпайтесь!- Негромко попросил я.

— Что уже утро?- Сонно промолвила она.

— Одевайтесь и пойдемте на кухню. – Краснея до кончиков ушей, проговорил я. — Я приготовил завтрак.

***

Она, запахнувшись в мой халат, присела на краешек углового дивана и, отпив из чашки чуть поостывшего кофе, внимательно на меня посмотрела.

— Что опять ничего не помните?

— Нет.

— Ну, тогда и я Вам ничего не буду рассказывать.

— Почему?

— Теперь нам с Вами жить и пусть это останется тайной. Моей и Вашего Гордеца. Кстати, как я и говорила, он у Вас хороший. Да и выдумщик еще тот. Как ко мне подъехал, что я совсем голову потеряла. И колечко обручальное подарил. И слово выйти за него замуж отобрал. Так что мы решили с ним пожениться.

— А я?

— А Вы? Будете у нас под присмотром, а то не дай Бог, что-нибудь придумаете. И еще одно условие. От нас. Три дня в неделю Ваши, а четыре его и мои.

— Я столько не выпью.

— Я- доктор. И лечить умею.

Она решительно поставила недопитую чашку на стол и пошла в душ.

— Зря я ему не дал того, первоначального прозвища,- пробурчал я.- Ему бы он точно соответствовал.

Апрель 2022 года.

***

- Василий Иванович, разрешите?- В палатку командира воздушно-десантной дивизии зашел начальник политуправления.

Командир дивизии, не отвлекаясь от чтения какого-то документа, призывно махнул рукой, разрешая подчиненному отвлечь его от чтения. Весь стол командующего был завален картами, донесениями, рапортами и прочей военной канцелярщиной.

Заместитель командира не спеша подошел к столу и негромко произнес:

- Необходима Ваша поддержка Василий Иванович. У нас ситуация какая-то неоднозначная, так что не знаем что предпринять.- Подчиненный изложил проблему и ждал, когда начальник закончит чтение.

- Что там у Вас?- Полковник отложил многостраничный документ и поднял глаза на «главного по воспитанию».

- Вот!- Протянул начальник политуправления пару листов текста, исполненного на печатной машинке.- Поступило из разведдонесений. Проверить надобно, но так, чтобы и «наверх» история не ушла, но в тоже время как бы раздать по заслугам, если это наши отличились.

- Чего раздать то?- Улыбнулся командир.- Ордена или плюхи?

- Тут как проверка покажет!- Вытянулся «главный воспитатель».- Здесь все неоднозначно. Полковник взял протянутые ему листы и принялся читать.

***

«В районе действия отряда Мусы Ибрагима и Насера Хаджи Омара, обнаружено неизвестное подразделение, которое одето в форму кафиров, но ведут бой, упоминая имя великого и милосердного Аллаха. Мы, истинно верующие мусульмане, не можем признать факт того, что имя нашего единого и единственного Бога, творца мира и господина Судного дня, упоминалось гяурами, которые не достойны, произносить имя его, даже всуе, а тем более на поле битвы. Если это наши собратья по вере, перешедшие на сторону наших поработителей, то хотя бы они и являлись нашими собратьями по Вере, мы объявляем им джихад.

Как указывал наш мудрый пророк Мухаммед в своем послании мусульманам «Верующему может быть присуща любая черта, кроме предательства и лжи». Эти предатели веры, переходя на сторону врага, предают нас - её защитников, а потому следует узнать, что за подразделение создано у кафиров, которое использует упоминание нашего Бога, против нас, мои собратья, и строго покарать их за клятвопреступление и предательство. Свидетельствую, что нет божества достойного поклонения, кроме Аллаха. И свидетельствую, что Мухаммед — Его посланник. Имам Хусейн ибн Тахриди.»

***

- Что это за хрень?- Оторвавши взгляд от прочитанного, задал вопрос командир дивизии.

- Перехвачено разведкой. Они недавно разгромили караван с героином, и нашли эту записку у одного из убитых. Муса Ибрагим и Насер Хаджи Омар имеют базы в районе действия нашей дивизии. Мы их регулярно «долбим». К тому, что некоторые наши разведгруппы рядятся под местных, они привыкли и не обращают внимание. Война есть война, но посягнуть на святое, даже для нас это перебор. А чтобы кто-то из наших войск орал «Аллах Акбар» в бою, да ещё против местных мусульман? Черт его знает, как это было, но надобно разобраться. Местные если услышат, что наши применяют боевой клич моджахедов, точно нас не поймут. И не дай Бог, если это правда. Так что надо бы принять меры, а то объявят джихад, какому- то подразделению за использование имени Аллаха и начнут их гвоздить. А если информация уйдет за «кордон» да попадет в западную прессу… Нам потом точно не отписаться.

- Какое подразделение использует эти призывы?

- Не знаю, но думаю, что надо дать команду контрразведке и особым отделам, чтобы нашли зачинщиков и проверить данные этого послания.

Полковник оценил масштаб предстоящей головомойки и протянул руку к телефонному аппарату.

- Начальника особого отдела ко мне!- Произнес он в трубку аппарата, и немного задумавшись, дополнил, - и начальника штаба с картой и сводкой боевых действий.

***

По дивизии разнесся слух, что в её рядах действует секретная мусульманская рота, которая громит моджахедов почем зря и что моджахеды, объявили награду за каждого вояку из этой роты в размере по десять тысяч долларов. Слухи о неизвестных мусульманах в составе дивизии разрастались подробностями. Одни говорили, что мусульманская рота создана с личного указания командующего армией и то, что это особое подразделение, которому приказано моджахедов живыми не брать. Другие указывали, что это подразделение набрано исключительно из местных мусульман, которые кровники местных басмачей. Но вишенкой на торте сплетен стало заверение некоторых, что они лично присутствовали и видели, как бойцы этой роты принимали советскую военную присягу. Особые отделы сбились с ног в поисках источников слухов и самой мусульманской роты, но слухи продолжали только разрастаться, в результате чего численность мусульманской роты и места проведения ею боевых операций сравнялась по составу действиям полноценной дивизии воздушно-десантных войск.

***

Розыскник оперативного отдела воздушно-десантного полка старший лейтенант Пахомов уже пятый день вел поиски. По прибытии в каждую часть, он отбивался от вопрошавших, где сейчас находится и воюет ставшая легендарной мусульманская рота. А все было из-за его вопросов, что военнослужащие дивизии знают о мусульманской роте. В её поисках он не спал три дня и, добравшись до очередной воинской части, стоявшей в предгорьях Бадахшана, после представления командиру, направился в местную столовую, чтобы подкрепится.

- Ты слышал, что рядовой Сорокин неделю назад отчебучил!- Наливая в тарелку борща старлею, произнес подавальщик, одетый в белую куртку.

- И чего?- Вопросил военнослужащий в белом колпаке.

- Сидели они заставой на одной верхотуре, ну и местные решили их скинуть с высотки, чтобы караван прошел. Давай их долбить минометами да безоткатными. У наших-то, комвзвода убило и замкомвзвода здорово осколками посекло. Из командиров остался лишь артнаводчик.

Военнослужащий в белой куртке протянул тарелку с парящим борщом офицеру.

- Салат будете?- Вопросил он Пахомова.

- Буду.- Устало произнес особист.

- А второе с подливой или котлетой?

- С подливой!

- Хлеб берите. Мы его сами печем. Из напитков есть только чай, правда он без сахара, но хорошо жажду утоляет.- Подавальщик был явно словоохотлив.

- Так что там с Вашим рядовым?- Задал вопрос Пахомов.- Чего такого сотворил?

- Так он возглавил контратаку на моджахедов, когда ни одного офицера не осталось.

- Геройский парень. - Похвалил Пахомов неизвестного ему рядового.- Надо бы его к награде представить.

- И я о том же.- Заулыбался подавальщик.- Земляк он мой. Мы оба из-под Рязани. Только вот я здесь, а он там,- подняв поварешку вверх, повествовал подавальщик,- воюет. Геройский пацан.

- Так пошел бы к нему служить. Земляки все-таки. И ему приятней и тебе полезней, чем здесь возле столовой прибиваться. - Особист вроде как, шутя, поддел бойца.

- Мне в горы нельзя. У меня давление скачет.- Как бы оправдываясь, сказал боец,- А вот Мишка, он- герой. Скачет который месяц по этим горам, как ирбис и долбит местных басмачей, чтобы им неповадно было. Так что как спустится со своей верхотуры, обязательно ему торт сготовим. Да Ромка?

Старший лейтенант Пахомов знал таких солдат, которые гордятся своими земляками, но предпочитают жизнь спокойную и сытную. Это там, в горах, где каждый глоток воды и граната на вес золота, сразу видно, кто из чего сделан, а здесь, такие как этот боец, прикрываясь слабостью здоровья, могут тихо проделывать свои делишки, не стремясь достичь высот, взятых земляком.

Он зачерпнул ложкой борща и неспешно стал его есть.

- Перебили меня.- Продолжал судачить подавальщик.- Так вот представляешь, Мишка повел своих бойцов в атаку с криком «Аллах Акбар!»

Пахомов, услышав слова бойца, поперхнулся борщом.

- Рядовой!- Прорычал особист.- Ко мне!

Подавальщик мгновенно предстал перед офицером и явно струсил начальственного призыва.

- Где твой земляк служит?- С нажимом вопросил старлей.

- Во второй роте. – Переминаясь с ноги на ногу, ответил боец.- Пока Мишка на высоте за главного. Думаю, ему сержанта дадут. У них в роте сейчас доукомплектование офицерами и через пару дней к ним отправят нового командира взвода.- Тараторил солдат.

- Иди. – Уже более спокойно проговорил офицер.- Поеду к твоему Мишке знакомиться. Привет передать от тебя?

- Конечно, товарищ старший лейтенант. Скажите ему, что Леха из кухни ему привет передавал, и зайдите к нам через полчасика, я ему чего-нибудь вкусненького из НЗ соберу.

Пахомов нашел то, что искал, и потому быстро доев обед, чуть ли не бегом побежал к командиру подразделения.

***

Пахомов с группой шел на вершину, где ожидал встречи с рядовым Сорокиным, создавшим либо по собственной глупости, либо по злому умыслу, столько неприятностей. Особисту это и следовало установить, но то, что Сорокина придется вести под светлые очи командующего, он знал точно.

***

- Рядовой Сорокин! Исполняющий обязанности командира заставы!- Осипшим голосом представился он новоприбывшим. Пахомов внимательно осматривал бойца. Рядовой Сорокин оказался совсем молодым парнем. Он был невысокого роста. Одет в солдатскую форму ПШ и кирзовые сапоги, что указывало, что местные обычаи по походам в горы, ему еще не знакомы, ведь все новоприбывшие, да и сам Пахомов, были обуты в «берцовки». Чёлка цвета заходящего солнца, выбивалась из-под солдатской шапки ушанки. Его ПШ выжжено под палящим солнцем, где то местами изорвано, но умело зашито. По всему видно, что парень рукастый и умеет обращаться с ниткой и иголкой. Одежда хоть и была давно не стирана, но не говорила, что хозяин неряха. Подворотничка на гимнастерке не было, что сразу же привело прибывшим командиром взвода к разносу за нарушение ношение формы. Сорокин вроде и подобрался под начальственным разносом, но своим видом показывал, что слова командира отчитывающего его за отсутствие подворотничка ему, до известной всем лампочки.

- Сорокин. Это офицер особого отдела, по твою душу. Сейчас передаешь мне дела и пулей к нему, а Вы, товарищ старший лейтенант, отдохните после подъема. – Сказал комвзвода.

- Есть.- Уже грустно произнес боец, в предвкушении свидания с особистом.

***

- Рассказывайте рядовой, как Вы умудрились повести военнослужащих в контратаку под мусульманским призывом?- Положив на планшетку бланк допроса, вопросил Пахомов.

- Честно говоря, я и сам не помню. Они орали и били по нам. А я сидел в арьергарде с пулеметом ПК. Пока все посланное басмачами пролетало надо мной, было хоть и страшно, но мы с моим вторым номером, Алешкой Стриженовым, как-то справлялись. А потом они полезли на нас. Первую атаку мы со Стрижом отбили. Вторую помню хуже, потому что оглушило меня, и Стриж встал за пулемет, а вот на третьей Стрижа убили.- Голос Сорокина упал.- И я на передке остался совсем один. А они бьют и бьют. Голову не высунешь. Как увидел разрыв гранаты рядом с бойницей, понял, что хана мне. Ну и закричал.

- Что закричал?- Уточнил особист.

- А-а-а-а.- Смутился Сорокин.

- И как твой возглас превратился в мусульманский призыв?

- Само как то в голову влезло, когда я с пулеметом на бруствер залез.

- Дальше что было?

- Побежал я на них. Палю из пулемета с бедра и ору.

- Что орешь?

- Аллах Акбар!

- Почему?

- Не знаю. Как то мне эти слова в голову влезли, ну я их и стал орать.

- Другие военнослужащие видели, что ты сделал?

- Да! Они так же стали орать, ну и после противник уже не наступал. Так что неделю у нас затишье.

- Ты понимаешь, что военнослужащим Советской армии негоже употреблять мусульманский призыв.

- Даже не думал.

- Не думал он.- Отложил ручку в сторону Пахомов.- Знаешь что из-за твоих слов, у нас целый скандал учинился. Уже говорят, что мы правоверных под свою присягу подводим и заставляем их воевать с братьями по вере. Ты понимаешь теперь, что ты своими словами натворил?

Сорокин молчал и видно, что ему со стыда от произошедшего с ним, хотелось сквозь землю провалится.

- Значит так рядовой. Слушай меня и запоминай. То, что ты был контужен, мы это и запишем. То, что ты повторял слова атакующего противника, спишем на контузию и душевное расстройство от потери боевого товарища. Как там его?

- Стрижа!

- Рядового Стриженова. А сейчас собирайся, через час выдвигаемся в расположение дивизии.

***

- Наградить медалью «За отвагу» рядового Сорокина Михаила Юрьевича.- Зачитывал приказ министра обороны СССР командир дивизии.

- Служу Советскому Союзу!- Радостно прокричал рядовой Сорокин.

***

Особист Пахомов, находясь в составе сводной «коробки» штаба дивизии, наблюдал за награждением бойца и про себя усмехался. Знатным вышло их возвращение. Вначале бойцу за международный скандал, учиненный им, личным приказом командира дивизии дали десять суток ареста, но под стражу не взяли, по причине, обнаружившейся у него контузии, а передали в полевой госпиталь. Потом поступило донесение от нового взводного, в котором он просил поощрить бойца за грамотные действия по предотвращению захвата высоты и грамотную организацию обороны. По ходатайству Пахомова начальник особого отдела подсуетился. А потом пришло сообщение от радио «Голос Америки», где все слухи о создании мусульманской роты в составе советских оккупационных войск были озвучены в прямом эфире. Местные бандюги начали рыскать в поисках мусульманской роты, но как они не старались, рота так и не обнаружилась. МИД СССР заявил ноту США, показывая всю лживость их пропаганды. На том историю похоронили, а Сорокина, уже как героя, представили к боевой награде. Головастым оказался парень. Начальник особого отдела, чтобы парень больше не болтал не думая, вручил ему Коран в русском переводе, и заставил его не только изучить священную для мусульман книгу, но разработать краткую инструкцию, чего военнослужащим Советской армии ни в коем случае нельзя делать в отношении мусульман. Инструкция получилась очень подробной, и потому Сорокин на заставу не вернулся. Пахомов так и сказал начальнику, что, мол, нечего разбрасываться такими кадрами, которые умеют дружить с головой и учинять международные скандалы на пустом месте. Пусть лучше боец служит при особом отделе. И позывной ему дали, вроде и в насмешку, а в тоже время по заслуге.

***

- Иванов, Вы зачем поступили на наш факультет? - Вопросил декан факультета востоковедения и арабистики.- Штаны просиживать или учиться?

- Михаил Юрьевич! Я знаю вопрос, только сейчас почему-то забыл.

- Вы контужены?

- В каком смысле?

- Только контуженный может забыть.- Задумчиво и явно вспоминая какой-то эпизод в своей жизни, сказал профессор Сорокин.- Вы уже четвертый год обучаетесь на арабиста, а знаний Ваших я не наблюдаю. Может это не Ваше. Может Вам в армию надобно сходить на годик, так сказать отдохнуть от учебы. Голову немного проветрить. Характер закалить, чтобы Вы поняли свое место в жизни.

Иванов понял, что держать его на кафедре более не будут.

- Последняя попытка Иванов. Молитесь!

Иванов ошалело глядел на преподавателя.

- Господи еси…- Начал Иванов.

- Вы учитесь на арабиста, а значит молиться нужно кому?- Профессор явно издевался над студентом.

- Аллаху?- Спросил Иванов.

- С учетом нашей специфики могу сказать, что точно не Яхве!

Иванов пытался вспомнить Коран, который он пытался читать на втором курсе университета, но молитва в голову не шла.

Декан со щелчком захлопнул зачетку.

- Идите Иванов в армию. Думаю, там из Вас сделают человека.

- Какое же Вы профессор Насрулло.- В сердцах бросил преподавателю Иванов.

- Я знаю.- С улыбкой произнес профессор.- Это мой армейский позывной. Эх, Иванов знал бы еще бы его перевод, то не разбрасывался бы такими словами.

Июнь 2021 года

***

У подъезда панельной девятиэтажки на лавке, грубо сколоченной из досок кем-то из жильцов, сидели три женщины в почтенном возрасте. Они, по давнему и уже неизвестно кем заведенному обычаю, встречались на этом лобном месте у дома, где к своему удовольствию проводили время в беседах, воспоминаниях и обсуждениях мимо них проходящих. Никому из родни их советы и нравоучения были не нужны и от того, коротая за разговорами отпущенное им время, они, в меру своего понимания устройства бытия, пытались завести в своем подъезде и прилегающей к нему территории, придуманный ими порядок. Пусть в своем подъезде, но чтобы было все так, как они это желают. Не все им удавалось и, столкнувшись с нежеланием отдельных соседей, устраивать жизнеустройство по их меркам, дамы, подвергали неприятеля остракизму с выражением своего фи, что в простонародье означало бойкот, не желание при встрече здороваться и провожание озлобленным взглядом спины обидчика.

***

- Не тот нынче мужик пошёл.- Делилась с подругами своими наблюдениями Вера Павловна, исполнявшая на общественных началах обязанности старшей по подъезду.- Вот в наши времена мужик - это не только пол, но ответственность и галантность. Вспоминаю своего Николая, Полькиного отца. Вот он был настоящим мужиком. Сколько он по-молодости дрался из-за меня. Бывало, сойдутся воздыхатели под моими окнами, а я, смотрю на них с балкона, как та принцесса на турнире. Или у моей родни проблем тьма, а он их заботы на себя возьмёт и все решит, даже не спрашивая об оплате. За ним я всегда чувствовала себя, как за каменной стеной. А, что ругалась с ним из-за этого, что он меня, не спросив, молча, делает то, что ему по мужской части положено. Главное, что берёг он меня и ценил. А в дочери нашей души не чаял. Ни в чем ей не отказывал, лишь бы Поля была счастлива.

- Ой, Вера, ты ведь нам очередную сказку сказываешь.- Неожиданно возмутилась Варвара Петровна.- Ты же его сама поливала грязью, когда он от тебя ушёл.

- Бывают у мужика дурости, но со временем понимаешь, кто мужик, а кто нет.- Парировала Вера Павловна.- И он ушёл умирать, чтобы лишний раз нас не тревожить. Дочку пожалел. Ведь Поля такой чувствительный ребенок и я не уверена, чтобы она спокойно пережила смерть любимого отца. Он поступил, как настоящий мужик. Ушёл, чтобы умереть никого не беспокоя, а особенно нашу девочку. Нам когда сообщили, что он умер, так Поля два дня проплакала. С постели от горя не вставала. Вот он - истинный мужчина. Сам помирает, а о родных всегда помнит. Даже расходы свои похоронные сам оплатил. И всё наследство своё оставил нам. Своей «молодой» ничего не отписал, потому как знал, что мы - его тыл, любовь и опора.- Вера Павловна улыбнулась.- Вот такого бы мужика моей Полине, чтобы знала, кто её в трудную минуту выручит, да и на руках из беды вытянет.

- Ты же сама его прогнала!- Не унималась Варвара Петровна.

- Кто его прогонял?- Возмутилась Вера Павловна.

- Так он же в квартиру попасть не смог.- Подсыпала «перца» Варвара Петровна,- Видно кто-то до его прихода со службы замки сменил. И помер он через девять лет после этого.

- Всё-то ты помнишь, а главного не замечаешь.- Недовольно проговорила Вера Павловна.- Он сам пришел, и сам ушёл, а то, что замки другие, так есть такое слово износ. Сломались они, вот потому их и поменяли.

- Ага. И сломались они до прихода мужа с работы. – Засмеялась в глаза соседке Варвара Петровна.- И поменялись тогда же.

- Сука, ты, Варька. Как была сукой, так и осталась. Тогда мне завидовала, и по сию пору мне завидуешь.- В сердцах высказалась Вера Павловна.- У тебя два сына и оба по тюрьмам ошиваются, вот ты и защищаете мужиков. А у меня из нас троих есть дочь. Загляденье, а не девка. Золото, как есть золото.

- Мои сыновья по тюрьмам не сидят, а заведуют ими. Люди вполне самостоятельные и работящие, а вот твое золотце, как сидело у тебя на шее столько лет, так и сидит.- Варвара Петровна торжествовала над стародавней подругой.- Сейчас, небось, сидит себе в интернете и мужа - дурака ищет. Чтобы носил ее на руках, наряжал её да кормил вкусно и сытно.

- Что-то я уже потерялась в Ваших разговорах.- Пошамкав, произнесла Серафима Ивановна. – Вы о ком спорите?

- Ни о ком.- Недовольно отозвалась Вера Павловна.

- Да уж. Совсем ни о ком. –Вроде как подтвердила, усмехаясь Варвара Петровна.- Вера Павловна, своего мужа припомнила, да явно что-то подзабыла, а ей память- то слегка подправила. Серафима, ты же мужа ее помнишь?- Громко вопросила она соседку.

- Кого?- Не расслышав, вопросила соседка.

- Говорю Кольку, ее мужа помнишь?- Ткнула пальцем в Веру Павловна Варвара.

- Как не помнить.- Вновь зашамкала ртом Серафима.- Приду с работы, а он в дверях хмельной меня встречает, да как даст мне в глаз.

- Серафима, ты о ком? О моем Николае?- Возмутилась Варвара.- Он спиртного на дух не переносил.

- О каком Николае? – Баба Сима, как было известно подругам, давно была слаба на уши, но имя явно расслышала.- Об Угоднике что ли? Так сейчас лето, а у него праздник только девятнадцатого декабря. До зимы еще далёко.

-Вот же глухая тетеря.- Негромко высказалась о «подружке» Вера Павловна.

- Ага. Зимой тетерка жирная и суп из нее наваристый.- Мечтательно вздохнула Серафима.- Помню, как отец мой с берданкой вышел со мной в лес за дровами и как шмальнёт вверх. Потом меня, испугавшуюся выстрела, требушит за плечо и посылает: – Иди, говорит, дочка птицу подбери. Я глянула, а это целый тетерев. Ох, и наелись мы тогда. А мамка из перьев мне подушку набила, хоть я и просила у нее пучок красивых перышек для панамы.- Смахнув краешком платка проступившую слезу, произнесла Серафима.- Да братья будь они не ладны, давай из моей подушки перья тягать да мушек из них для рыбалки делать.

Голос у соседки угасал. Серафима Ивановна продолжала рассказывать что-то свое родное, наболевшее за долгие годы жизни, но голоса её уже было не слышно, так как соседка, пригревшись на летнем солнышке, как сидела, так и задремала, продолжая вещать что-то в полусне.

- Глухая стала, что разговаривать с ней, нет сил.- Вера Павловна с укоризной глянула на мирно спящую соседку.- Ты ей о деле, а она так завернёт, что и забудешь, с чего разговор начался.

- Тут ты права, Вера.- Покачала головой Варвара Петровна.- Вчера с ней цены на хлеб обсуждали, так она по своей глухоте, соседского мальчонку Глебкой перекрестила. Да так уверенно говорила, что я и поверила. Ладно, мать его на улицу вывела да Сережкой при мне назвала, а то бы и я ненароком его Глебом бы прозывать стала.

Женщины продолжали разговор о болезни слуха подруги, а та, прикрыв глаза, блаженно отогревала на летнем солнышке, свои вечно мерзнувшие кости, не желая продолжать пустой разговор соседок.

***

Так мирно и по-свойски проходили их беседы, пока в их подъезд не переехал мужчина с дочкой.

***

Мужику, исходя из возраста дочери подростка, было лет под сорок. А может и чуток за сорок, но с очень небольшим хвостиком. Судя по одежде девчонки, он был рукастым. Дочка его всегда ходила в школу в начищенной до блеска обуви, в отглаженной и накрахмаленной белой сорочке и в отутюженной уверенной рукой школьной юбке. По утрам он, взгромоздив на плечо её рюкзак и сумку со сменной обувью, отводил дочь в школу, а вечером неспешно, перекинув лямку портфеля через плечо и неся в руках чем-то наполненные непрозрачные пакеты, шёл к себе домой. Проходя мимо сидевших на лавочке старушек, он бросал им «Здрасть» и, не дожидаясь от них ответного приветствия, уходил в темный тоннель подъезда.

***

Мужчина, привычно сказав им короткое «Здрасть», не спеша прошел мимо сидевших на лавочке старушек.

- Из какой он квартиры?- Вера Павловна, глядя в спину мужчине, не громко вопросила подруг.

- Над Серафимой с дочкой живут.- Варвара Петровна проявила знания.

Вера Павловна продолжала смотреть в нутро подъезда, куда вошел сосед. Верхним чутьем Вера Павловна почуяла желанную добычу. В её голосе зародился план сватовства. «Вон как он обхаживает свою дочку. Прямо пылинки с неё сдувает. Такой мужик может её Поленьке пригодиться. Не век же ей в девках сидеть. Если его к своей дочери пристроить, будет за золотцем догляд и все удобства, а там и помирать можно».- Разведен или вдовец?- заинтересовано вопросила она.

- Бирюк.- Серафима вмешалась в разговор подруг.- Никакой вежливости.

- А кем работает? - Продолжала допытывать товарок Вера Павловна.- Где?

- Да кто его знает.- Варвара Петровна в этом предмете была совершенно не осведомлена, но для придания в глазах соседок собственной значимости, выдала несколько своих наблюдений.- Думаю, раз с утра на работу идет, и галстук на шею цепляет, то он скорей всего или бизнесмен, или чиновник.

- Это хорошо.- Задумалась Вера Павловна о перспективах получить такого мужа для дочки.- Значит, деньги имеет и может позволить себе каждый вечер побаловать девчонку разными сладостями.

- Ты чего это, Вера?- Подпустила язвительности в тон Варвара Петровна.- Уж не задумала ты этого мужика своей ненагляде сосватать?

- А почему бы и нет?- Вера Павловна непроизвольно улыбнулась такой интересной во всех отношениях идее. Она задумчиво потеребила сумку, лежащую на коленях и, кряхтя, поднялась с лавки.- Не досуг мне с Вами рассиживаться. Пойду, пирог с рыбой испеку. Порадую дочку.

Вера Павловна быстро удалилась в подъезд.

- Гляди Серафима, Верка - то на охоту за зятем вышла.- Смеясь, произнесла Варвара Петровна.- Через час, наверное, её Полина пойдет жениха пирогом с рыбой угощать. Пошли к тебе да послушаем, что будет твориться.

Обе бабульки, поднявшись с лавки, отправились вслед за Верой Павловной, пусть не подсматривать, так подслушивать, намечающуюся сцену знакомства дочери подружки с жильцом, обремененным девчонкой подростком. А что поделаешь, если им на старости лет нечем заняться, да и любопытно, как всё пройдёт.

***

- Полька!- С порога вызвала дочь Вера Павловна.

Женщина за тридцать в цветастом шелковом халате вышла из комнаты.

- Чего мам?- Сонно спросила она.

- Давай быстро наряжайся, да так чтобы не посмели тебя в дом не пригласить.

- Чего?- Захлопала глазами женщина.

- Замуж тебя выдавать буду.- Коротко отрезала Вера Павловна все возможные со стороны дочери препирательства. – Так что одевайся красивее, да в самое дорогое. И лицо накрась, чтобы мужик, глядя на тебя, не устоял, а я пока чего-нибудь вкусненького сварганю, что бы тебе не с пустыми руками знакомиться идти.

***

Варвара Петровна и Серафима Ивановна около часа провели на кухне однокомнатной квартиры за чаем с плюшками и в неспешной беседе на тему, повезет ли в сватовстве Польке, дочери Веры Павловны. Неспешно и с чувством они перебрали косточки и товарке и ее дочери, так что где-то через час, обе находились в легком возбуждении от предстоящего действа и потому переместились от кухонного стола к входной двери Серафиминой квартиры.

***

- Не слышишь?- Вопросила Серафима Ивановна.- Идет она или как?

- Тихо.- Ответил на вопрос, прижавшись ухом к филенчатой двери, Варвара Петровна.

- Что-то долго собираются наши невесты.- Прокомментировала Серафима Ивановна и захихикала.- Чую, что ничего у них не выгорит. Мужик серьезный, так что одной красотой его не проймешь.

- Думаешь, телом брать будут?- Не отрываясь от двери, вопросила Варвара Петровна.- Я Верку давно знаю. Сейчас она по хозяйству шустрит. Ведь что взять с Польки? Хоть и пригожа, но дура. Верка сейчас какую-нибудь вкуснятину сварганит, да отправить Польку к соседу с просьбой что-нибудь починить. Сама что-нибудь недорогое ради этого дела сломает, чтобы тот не долго с ремонтом мучился. Если тот клюнет на приглашение, то начнет его угощать да умасливать. Там глядишь, и Полька со своей красотой сгодится. Ведь сытый мужик, он не то, что голодный. Ему зрелище подавай, а уж зрелищ у Польки хоть отбавляй.

- Не срастётся у Верки ничего.- Прошипела Серафима.- Дочка у него, а значит, не опустится он до глупостей. Сама видишь, что у меня однушка, а как в однушку бабу к ребенку привести. Не срастется.

- А я говорю, что Верка ради этого, девчонку его к себе притянет, лишь бы Полину свою замуж удачно выдать.- Прошипела в ответ товарке баба Варя.- Так что если будут действовать с умом, то охомутают они мужичка, на девчонку не глядя.

- Ежели с умом, то оно конечно.- Согласилась Серафима Ивановна.- Только где у Верки ум? Балаболка она. Давеча вот Вы про мужа ее говорили, и что она? Нет, чтобы сказать, что мужика надо держать при себе, да что не хорошо со своим мужиком поступила, так нет, напустила на себя форсу, что вроде как всё у неё прекрасно, хотя я уверена, что локти то кусала, когда имущество его после смерти делили. И за наследство, доставшееся им, наговорила. Николай был мужик не только видный, да и деньгам цену знал. Недаром же шеф-поваром столько лет в ресторане отработал. У кого у первых машина во дворе появилась - у них. Помню, как идет он с работы, так полные сумки с провизией домой тащит. Пройдет мимо, а ты запах после его прохода дыхнешь, так от слюны захлебнуться можно. Хозяин. А кто ему пышные похороны устроил? Друзья приятели его. Ресторан ради его поминок закрыли. Уважение ему оказали. Помню, как столы от еды ломились, а на поминках такое редкость. А она что? При нём ошивалась да голос показывала, а как его не стало, так её усадили на краешек стола, чтобы чего лишнего не сболтнула. Нет ума у неё, так что обломиться ей эта комбинация со сватовством.

Бабки, негромко споря, продолжали дежурить под дверью. На лестнице зацокали каблучки.

- В глазок глянь!- Посоветовала Серафима.- Мимо моей двери на пятый этаж не пройдешь!

- Она! Полька!- Воодушевленно произнесла Варвара Петровна.- Нарядилась как на гулянку.

- Дай я гляну!- Отстранила соседку Серафима Ивановна.- И накрасилась. Послушаем, что будет дальше.

***

В дверь, расположенной на пятом этаже квартиры, негромко постучались.

- Слышишь?- Шепнула Варвара Петровна.

- Да!

Стук продолжился.

- Кто там?- Детский голос задал вопрос.

- Это соседка. Могу я увидеть твоего папу?

- Папа устал и спит.

- Мне нужна его помощь. У нас дома утюг сломался, а починить не кому.

- Вызовите «мужа на час». Он починит.

- Мне срочно нужно починить утюг.- Уже с некоторым возмущением заговорила дочь Веры Павловны.

- Купите новый утюг.- Посоветовала девочка.- Магазины еще работают или купите его в интернете.

- Девочка, ты как разговариваешь со старшими?

- Я вас не знаю. Может вы и не соседка, а грабительница?

- Какая я грабительница?- Задохнулась от возмущения Полина.- Мне помощь твоего папы нужна.

- Ради Вашего утюга я папу будить не буду.- Вынесла вердикт девочка и тем самым завершила разговор.

***

Серафима Ивановна, в квартире ниже этажом, захихикала.

- Что я тебе говорила? – Констатировала старушка.- Вот и первый заборчик на пути к замужеству образовался, да такой что не перелезть. Не даст ей девчонка добраться до отца. Как она ловко всё повернула. – Бабка вновь захихикала.- Я Вас не знаю. И вежливо и бесповоротно. - Смеясь, произнесла Серафима Ивановна.- Так что придётся Верке наперво браться за девчонку, а не за предмет воздыханий. А обхаживать подростка все равно, что искать иголку в стоге сена. Дело сложное и небезопасное. Спалить сено можно, да человек обидеться может. И на чьей стороне тогда будет её отец?

Варвара Петровна отошла от двери и воззрилась на соседку.

- Думаешь, ребенок не даст Вере реализовать свои планы по замужеству дочери?

- А то? – Серафима Ивановна тоже отошла от двери. Любопытство бабушек было удовлетворено и, прислушиваться к последствиям, произошедшего на пятом этаже вторжения «невесты», было не зачем.- Она хоть и мала, но все внимание родителя достается ей. Он её собственность и она ни с кем делить его не будет. А если появится кто-то, кто попытается это отнять? Она будет биться за это со всем детским максимализмом, включая шантаж и слезы. То-то же. Пойдем пить чай!

***

Следующим днём Вера Павловна принарядилась и неспешно спустилась на лифте на улицу. Подруги уже сидели на лавке.

В ожидании подростка - дочери соседа, Вера Павловна завела с подругами непринужденный разговор о беседе Полины с девочкой. Она так красиво придумывала подробности их беседы, что Серафима Ивановна и Варвара Петровна только улыбались и кивали словам старшей по подъезду, не показывая, что им доподлинно известно о произошедшем с ребенком разговоре. Они перемигивались, но сдерживали, пробивавшийся от слов Веры Павловны, смех.

Во двор вошла дочка соседа. Вера Павловна поднялась с лавки и направилась навстречу к ребенку.

- Здравствуй девочка.- Умилилась Вера Павловна.- Я - старшая по подъезду. Хочу с тобой познакомиться. Меня зовут Вера Павловна.

- Здравствуйте.- Ответила ей девчонка.- А чем докажете?

Вера Павловна от такой реакции ребенка не нашлась и встала столбом.

Девочка, осмотрев снизу вверх застывшую после ее вопроса соседку, обошла её и бегом шмыгнула в подъезд.

На лавочке в голос смеялись Варвара и Серафима.

Вера Павловна рассердилась на оскорбительную выходку ребенка, да что с ней поделаешь. Мечта выдать отца девочки за свою Полину истаяла на глазах. С такой соперницей не поборешься, и даже победа не даст гарантий сбычи мечт.

Вера Павловна, немного постояв, вздохнула и направилась к лавке, где хохотали подруги. Она села на свое место и неодобрительно посмотрела на соседок.

- Что она сказала?- Пытаясь усмирить хохот, спросила Варвара.

- Ага.- Серафима Ивановна, не прекращая смех, терла платком слезившиеся от смеха глаза.- Поведай нам историю, а то давненько мы твои сказок не слыхали. Пяти минут не прошло.

Обе соседки вновь разразились смехом.

Вера Павловна встала и, не оглядываясь, направилась в подъезд со стойким намерением прекратить эти глупые посиделки у подъезда.

***

- А ведь права ты, Сима. - Варвара Петровна отхохотавшись сказала соседке. - Близок локоток то был, да не укусить. На зуб нашей подруженьке такая иголка попалась, что язык разом проткнула. От иголки в стоге сене корова может и помереть, так что надо нам вечером к Вере в гости сходить да посочувствовать что ли. Можем обсудить невоспитанность детей.

- И глупость их родителей.- Поддакнула Серафима Ивановна.- Главное, чтобы Вера Павловна снова не обиделась.

Старушки, встав с лавочки, пошли по своим делам.

***

Утром лавочка от подъезда исчезла и, судя по отсутствию на улице трёх неразлучных соседок, она им более не нужна.

Апрель 2021 года

Выкладываю первую часть нового рассказа, пока без названия. Читаем. Ругаем. Комментируем.

***

У подъезда на грубо сколоченной кем-то из жильцов лавке сидели три женщины. Они давно были в том возрасте, когда некто, не разобравшись, может окликнуть их девушкой, и по давнему неизвестно кем заведенному обычаю днями и вечерами просиживали у дома, довольствуясь своими беседами и обсуждением приходящих и уходящих. Никому из родни их советы и нравоучения были не нужны и от того, коротая за разговорами отпущенный им срок, они старались с пользой для себя и окружающих, навести придуманный ими порядок. Пусть в своем подъезде, но чтобы было все так, как они это понимают.

***

- Не тот нынче мужик пошёл.- Делилась с подругой Вера Павловна.- Вот в наши времена мужик- это не только пол, но и ответственность и галантность. Вот вспоминаю Николая- Полькиного отца. Вот тот был мужиком. Сколько он дрался из-за меня. Бывало сойдутся мои воздыхатели и я, смотрю с балкона, как та принцесса на их турнир. Или у моей родни проблем тьма, а он все на себя возьмёт и все решит, даже не спрашивая. За ним я всегда чувствовала себя, как за каменной стеной. А, что ругалась с ним из-за этого, что он молчит и делает, то, что ему по мужской части положено, меня не спросив. Главное, что берег меня и ценил. В дочери нашей души не чаял. Ни в чем ей не отказывал, лишь бы Поля была счастлива.

- Ой, Вера, ты ведь нам очередную сказку сказываешь.- Неожиданно возмутилась Варвара Петровна.- Ты же его сама поливала грязью, когда он от тебя ушёл.

- Бывают у мужика дурости, но со временем понимаешь, кто мужик, а кто нет.- Парировала Вера Павловна.- И он ушёл умирать, чтобы лишний раз нас не тревожить. Ведь Поля такой чувствительный ребенок и я не уверена, чтобы она спокойно пережила смерть любимого отца. Он поступил, как настоящий мужик. Ушёл, чтобы умереть никого не беспокоя, а особенно нашу девочку. Нам когда сообщили, что он умер, так Поля два дня проплакала. С постели от горя не вставала. Вот он- истинный мужчина. Сам помирает, а о родных помнит. Даже расходы свои похоронные сам оплатил. И всё наследство своё оставил нам. Своей «молодой» ничего не отписал, потому как знал, что мы- его тыл и его крепость.- Вера Павловна улыбнулась.- Вот такого бы мужика моей Полинке, чтобы знала, кто её в трудную минуту выручит, даи на руках из беды вытянет.

- Ты же сама его прогнала?- Не унималась Варвара Петровна.

- Кто его прогонял?- Возмутилась Вера Павловна.

- Так он же в квартиру попасть не смог.- Подсыпала «перца» Варвара Петровна,- Видно кто-то до его прихода со службы замки сменил. И помер он через девять лет после этого.

- Всё-то ты помнишь, а главного не замечаешь.- Продекламировала Вера Павловна.- Он сам ушёл, и сам пришел, а то, что замки другие, так есть такое слово износ. Сломались они, вот потому их и поменяли.

- Ага. И сломались они до прихода мужа с работы. – Засмеялась в глаза соседке Варвавра Петровна.- И поменялись тогда же.

- Сука, ты, Варька. Как была сукой, так и осталась. Тогда мне завидовала, и по сию пору мне завидуешь.- В сердцах высказалась Вера Павловна.- У тебя два сына и оба по тюрьмам, а у меня из Вас троих есть дочь. Загляденье, а не девка. Золото, как есть золото.

- Мои сыновья по тюрьмам не сидят, а заведуют ими, а вот твое золотце, как сидело у тебя на шее столько лет, так и сидит.- Варвара Петровна торжествовала над стародавней подругой.- Сейчас, небось, сидит себе в интернете и мужа- дурака ищет. Чтобы носил ее на руках, наряжал по краше да кормил вкусно и сытно.

- Что-то я уже потерялась в Ваших разговорах.- Пошамкав произнесла Серафима Ивановна. – Вы о ком спорите?

- Ни о ком.- Отозвалась Вера Павловна.

- Да уж. Совсем ни о ком. –Вроде как подтвердила усмехаясь Варвара Петровна.- Вера Павловна, своего мужа припомнила, да явно что-то подзабыла, а ей память- то слегка подправила. Серафима, ты же мужа ее помнишь?- Громко вопросила она соседку.

- Кого?- Не расслышав, вопросила соседка.

- Говорю Кольку, ее мужа помнишь?- Ткнула пальцем в Веру Павловна Варвара.

- Как не помнить.- Вновь зашамкала ртом Серафима.- Бывало приду с работы, а он встречает меня хмельной, да как даст мне в глаз.

- Серафима, ты о ком? О моем Николае?- Возмутилась Варвара.- Он спиртного на дух не переносил.

- О каком Николае? – Баба Сима давно была слаба на уши, но имя явно расслышала.- Об Угоднике чтоли? Так сейчас лето, а у него праздник только девятнадцатого декабря.

-Вот же глухая тетеря.- Негромко высказалась о «подружке» Вера Павловна.

- Ага. Зимой тетерка жирная и суп из нее наваристый.- Мечтательно вздохнула Серафима.- Помню отец мой с берданкой вышел со мной в лес за дровами и как шмальнет вверх. Потом меня, испугавшуюся выстрела, требушит и посылает: – Иди, говорит, дочка птицу подбери. Я глянула, а это целый тетерев. Ох, и наелись мы тогда. А мамка из перьев мне подушку набила, хоть я и просила у нее пучок красивых перышек.- Смахнув краешком платка проступившую слезу, произнесла Серафима.- Да братья будь они не ладны, давай из моей подушки перья тягать да мушек из них для рыбалки делать.

Голос у соседки угасал. Серафима Ивановна продолжала рассказывать что-то свое, наболевшее за долгие годы жизни, но голоса её уже было не слышно, так как соседка, пригревшись на летнем солнышке, как сидела, так и задремала, продолжая вещать что-то в полусне.

- Глухая стала, что сил нет с ней разговаривать.- Вера Павловна с укоризной глянула на мирно спящую соседку.- Ты ей о деле, а она так завернёт, что и забудешь с чего разговор начался.

- Тут ты права, Вера.- Покачала головой Варвара Петровна.- Вчера с ней цены на хлеб обсуждали, так она по своей глухоте мальчонку соседского Глебкой перекрестила. Да так уверенно говорила, что я и поверила. Ладно, мать его на улицу вывела да Сережкой назвала, а то бы и я его Глебом бы прозывать стала.

Так мирно и по-свойски проходили их беседы, пока в их подъезд не переехал мужчина с дочкой.

***

Мужику, судя по возрасту дочери подростка, было под сорок. А может и за сорок с небольшим хвостиком, но судя по одежде его девчонки, он был рукастым. Дочка его всегда выходила в начищенной до блеска обуви, в отглаженной и накрахмаленной белой сорочке и в отутюженной школьной юбке. По утрам он отводил дочь в школу, а вечером неспешной походкой, перекинув лямку портфеля через плечо, неся в руках непрозрачные пакеты, шёл домой. Проходя мимо сидевших на лавочке старушек, он бросал им «Здрасть» и как-то величественно, словно паровоз, уходил в темный тоннель подъезда.

- Из какой он квартиры?- Вера Павловна вопросила подруг.

- Над Серафимой живут.- Варвара Петровна проявила знания.

- А чего вдвоем с дочкой? - Вера Павловна верхним чутьем почувствовала добычу. Такой мужик ненаглядной дочери пригодится. Не все же ей дома в девках сидеть. Вон как обхаживает свою дочку. Прямо пылинки с неё сдувает. А если его к своей дочери пристроить, так и помирать можно. Будет за золотцем догляд и ей все удобства.- Разведен или вдовец?

- Бирюк.- Серафима вмешалась в разговор.- Никакой вежливости.

- А кем работает? - Продолжала допытывать товарок Вера Павловна.- Где?

- Да кто его знает.- Варвара Петровна в этом предмете была совершенно не осведомлена, но для поддержания разговора выдала несколько своих наблюдений.- Думаю, раз с утра на работу идет, и галстук на шею цепляет, то он скорей всего или бизнесмен, или чиновник.

- Это хорошо.- Задумалась Вера Павловна о перспективах получить такого мужа для дочки.- Значит, деньгу имеет и может позволить себе каждый вечер побаловать девчонку разными сладостями.

- Ты чего это, Вера?- Подпустила язвительности в тон Варвара Петровна.- Уж не задумала ты этого мужика своей ненагляде сосватать?

- А почему бы и нет?- Вера Павловна непроизвольно улыбнулась такой интересной во всех отношениях идее. Она задумчиво потеребила сумку лежащую на коленях и, кряхтя, поднялась с лавки.- Не досуг мне с Вами рассиживаться. Пойду, пирог с рыбой испеку. Порадую дочку.

Вера Павловна быстро удалилась в подъезд.

- Гляди Серафима, Верка- то на охоту за зятем вышла.- Смеясь, произнесла Варвара Петровна.- Через час наверное её Анютка пойдет жениха пирогом с рыбой угощать. Пошли к тебе да послушаем, что там будет творится.

Обе бабульки, вслед за Верой Павловной, отправились пусть не подсматривать, так подслушивать намечающуюся сцену знакомства дочери старшей по подъезду с пришлым. А что поделать, если им на старости лет нечем заняться.

***

- Анька!- С порога вызвала дочь Вера Павловна.

Женщина за тридцать в цветастом халате вышла из комнаты.

- Чего мам?- Сонно спросила она.

- Давай быстро наряжайся, да так чтобы не посмели тебя в дом не пригласить.

- Чего?- Захлопала глазами женщина.

- Замуж тебя выдавать буду.- Коротко отрезала Вера Павловна все возможные со стороны дочери препирательства. – Так что одевайся покрасивее, да во все самое дорогое. И лицо накрась, чтобы мужик не устоял, глядя на тебя, а пока чего-нибудь вкусненького сварганю, что бы тебе не с пустыми руками идти.

***

Варвара Петровна и Серафима Ивановна провели в неспешной беседе на тему, повезет или обломиться сватовство Аньке, дочери Веры Павловны. Косточки ей перебрали изрядно и неспешно, так что через час обе находились в легком возбуждении от предстоящего действа.

- Не слышишь?- Вопросила Серафима Ивановна.- Идет она или как?

- Тихо.- Ответил на вопрос, прижавшись ухом к филенчатой двери, Варвара Петровна.

- Что-то долго собираются наши невесты.- Прокомментировала Серафима Ивановна и захихикала.- Чую, что ничего у них не выгорит. Мужик серьезный, так что одной красотой его не проймешь.

- Думаешь только телом брать будут?- Не отрываясь от двери вопросила Варвара Петровна.- Я Верку давно знаю. Сейчас она по хозяйству шустрит. Ведь что взять с Аньки? Дура, хоть и пригожа. Верка сейчас какую-нибудь вкуснятину сварганит, да отправить Аньку к соседу с просьбой что-нибудь починить. Верно что-нибудь недорогое ради этого дела сломает, чтобы тот не долго промучался с ремонтом. А когда тот клюнет, начнет его угощать да умасливать. Там глядишь и Анька со своей красотой сгодиться. Ведь сытый мужик, он не то, что голодный. Ему зрелище подавай, а уж у Аньки зрелищ хоть отбавляй.

- Не срастётся у Верки ничего.- Прошипела Серафима.- Дочка у него, а значит не опуститься он до глупостей. Сама видишь, что у меня однушка, а как в однушку бабу к ребенку привести. Не срастется.

- А я говорю, что Верка ради этого, девчонку его тоже к себе притянет, лишь бы дочку свою замуж удачно выдать.- Прошипела в ответ товарке баба Варя.- Так что если с умом, то охомутают они мужичка, даже на девчонку не глядя.

- Ежели с умом, то оно конечно.- Согласилась Серафима Ивановна.- Только где у Верки ум? Балаболка она. Давеча вот Вы про мужа ее говорили, и что она? Нет, чтобы сказать, что мужика надо держать при себе, да что не хорошо со своим мужиком поступила, так нет , напустила на себя форсу, что вроде как все у неё прекрасно, хотя я уверена, что локти то кусала, когда имущество его после смерти делили. Николай был мужик не только видный, да и деньгам цену знал. Недаром же шеф-поваром столько лет в ресторане отработал. У кого у первых машина во дворе появилась- у них. Помню, как идет он с работы, так полные сумки с провизией домой тащит. Пройдет мимо, а ты запах после его прохода вдыхнешь, так от слюны захлебнуться можно. Хозяин. А кому пышные похороны устроил? Ему. Ресторан ради его поминок закрыли. Помню столы от еды ломились. Уважение ему оказали. А она что? При нём ошивалась да голос показывала, а как его не стало, так её усадили на краешек стола, чтобы чего лишнего не сболтнула. Нет ума у нее, так что обломиться ей эта комбинация со сватовством.

Бабки, переговариваясь и негромко споря, продолжали дежурить под дверью. На лестнице зацокали каблучки.

- В глазок глянь!- Посоветовала Серафима.- Мимо моей двери на пятый этаж не пройдешь!

- Лна! Анька!- Воодушевленно произнесла Варвара Петровна.- Нарядилась как на гулянку.

- Дай я гляну!- Отстранила соседку Серафима Ивановна.- И накрасилась. Послушаем, что будет дальше.

***

***

За последние четыре года из своих сорока пяти, я каждый вечер проводил в алкогольном тумане. Нет, не хочу сказать, что я упивался в усмерть и гонял чертей, ловил белок или пугал «зеленых» человечков. Я даже Ихтиандра ни разу не встречал. Причиной моего ежевечернего и стабильного употребления горячительного явилось то, что я разучился спать. Я мог, прислонившись затылком к стене, резко погрузится в глубокий сон, чтобы очнуться из-за смеха коллег и под пристальным взором обалдевшего от такой наглости начальства. А еще бывали случаи, когда я сразу засыпал присев в кресло рейсового автобуса и просыпался, когда нетерпеливый водитель, закончивший смену, на конечной станции трепал мое плечо, чтобы высадить меня глубокой ночью, Бог знает где. Сон, как лекарство после тяжелых трудовых будней, покинул меня. Он, как одно независимое животное, был сам по себе. Он бегал от меня и не шёл на мой призыв. Он вел себя, как капризный ребенок, требующий внимания и уважения, но не считающийся со сложностями моей жизни. Он вроде как стал разумным существом и требовал от меня каких-то прав, а я мог их ему дать, потому как не понимал, что хочет это чудо. Как говорили «большевики» сие есть конфликт интересов или революционная ситуация, где верхи не могут, а низы, как известно не хотят. Мой уставший от бессонницы мозг отказался вымерять, кто сверху я или мой пропавший сон, и просил роздыху в нашей со сном перепалке.

***

Рецепт глубокого и крепкого сна обнаружился четыре года назад. Обнаружился внезапно, прямо в начале корпоратива. Когда все вытворяли, что им взбредет в голову, я в самом начале праздника, намахнув стопку коньячка, тихо устроился на лавочке у входа в ресторан и был единственным представителем коллектива, кто с пользой провел время, и кому не было стыдно за свое поведение на этом празднике жизни. Только доза спиртного помогала расслабиться после напряженного рабочего дня, и утихомирить бунтующий в ожидании сна рассудок. Хмельное позволяло мне, закрыв глубоко за полночь глаза, быстро уснуть, а не проводить темное время суток в хождениях из угла в угол своего жилища или тупого созерцания мелькающих на экране телевизора картинок. Маленькая стопка, спиртного, отстоявшегося несколько лет в дубовых бочках, употребленная перед устройством в ложе, легко развязывала запутанные за день узлы нервов и через какие-то пять минут ничего не деланья, призывала сон. Так что алкоголь стал не только лекарством, но и способом обуздать распоясавшийся сон. Потребление сего лекарства от бессонницы было из дорогого и крепкого алкоголя и в небольших объемах. Сон, признал силу паров спирта и стал его послушным последышем, отчего я стал отдыхать от пяти до восьми часов, что позволяло организму полноценно отдохнуть.

***

Все хорошее имеет не только начало, но и конец. На втором годе принятия такой микстуры от бессонницы стало понятно, что мое лекарство, как говорят наркоманы, вызвало стойкое пристрастие и что дозы никогда не бывает много. Сложности в личной жизни отразились и на качестве снотворного. По огромному секрету узнал, что полторашка пива, от брендового магазина с красно-белым логотипом, легко заменит сто граммов доброго коньяка с тремя звездами на этикетке. Но секрет оказался известен моему приятелю- сну, который подлец эдакий, эту замену не признал. Он взбунтовался и посчитал возможным нападать на меня тогда, когда он считает нужным. Так что моя слава «вечного засони» укрепилась благодаря ему, сорвавшемуся с коньячной цепи и разящему меня где попало.

***

«Шалишь парниша.- Обратился я к нему.- Я не такое проворачиваю в жизни, так что как-нибудь с тобой совладаю, вот только как впихнуть не впихуемое? В жизни есть один старый и проверенный способ- надавить массой!» И я надавил.

***

В итоге после трехполторашек "Жигулевского" мой дружок сдавался. Вот только по утрам теперь он не хотел меня отпускать, и каждый раз требовал его не беспокоить. Эдакий чертеняка. То его не загонишь, а то не выгонишь. После столь чрезмерного употребления просыпался я каждый раз с трудом и прикладывая над собой неимоверное усилие, шёл на работу, зная что вечером опять будет бой со сном. Работа перестала приносить удовольствие, ведь придя на работу утром, я постоянно думал о наступлении вечера. А вечер- это время встречи со старым и вредным спутником и так не любимым им напитком, дававшим возможность его побороть.

***

Это воскресенье я запомню надолго. Встав, как обычно с кровати я почувствовал, что мне реально нехорошо. Это не похмелье. Сердце учащенно бьется при нарастающем ощущении слабости. Покачнуло и я вновь улегся на кровать. Плохо. Как-то по-стариковски сполз с кровати и глянул на себя в зеркало. Цвет лица больше напоминал борщ. Вытянув из прикроватной тумбочки тонометр, проверил давление. 190 на 100. Для моего возраста многовато. Одышка нарастает и чувствую, что реально не хватает воздуха. Алкозельцер, брошенный в стакан с водой, не смотря на то, что быстро растворился и был выпит залпом, не помог. Плохо и с каждым часом все хуже и хуже.

***

Бывшая жена у меня доктор, и я, набрав ее телефон, взмолился, сославшись на клятву Гиппократу, чтобы она даже и не думала мне отказать. Отношения у меня с ней не ахти, но она, сдержав слово, данное в запале когда-то древнему греку, приехала и поставила мне капельницу от похмелья. Капельница сдобрила организм, но слабость и повышенное сердцебиение никуда не делись. Она вызвала «скорую» и мне сделали кардиограмму. Любимая сердечная болезнь для всех пьющих нарисовалась черной чертой на полоске бумаги. Тахикардия и заметные сбои в работе левого поджелудочка. Дали нитроглицерин и стало реально легче. Бывшая жена, оглядев мой быт, поставила диагноз одним словом: "Допился".

***

- Чего пригорюнился?- Вопросил голос в голове.- Помирать собрался?

- Ты кто?- Спросил я.

- Твой лучший друг, Бог и палач, в одном лице. - Явно издеваясь, произнес голос.

- Почему я тебя не вижу?- Я испуганно озирался по сторонам. В комнате я был один, все вещи вроде как на местах, так что голос мог издать только призрак или нечто нематериальное.

- Чего ты пялишься по сторонам?- Вновь произнес голос в голове.- Меня ищешь?

- Ага.- как то смущенно признался я.

- Не ищи меня в чем- то ибо я во всём и ни в чем.- Продекламировал голос.

-Ты что Бог?

- Ты явно тупеешь.- Ехидно сказал голос.- Я же тебе сразу представился.

- Зачем ты тут?

- Так ты тут, и я рядом. Так что куда ты, туда и я.

- Я - избранник?

- Чудак, ты! Хотелось бы подобрать слова покрепче, да религия не позволяет.

- И какой ты религии Бог? Православие, ислам или из чего-то экзотического?

- Я - твой Бог.- Заворчал голос.- Твой и только твой.

- И на кой ты мне?

- Как много у тебя вопросов. Ты часом не атеист?

- Да.- Как то робко признался я.

- Оно и понятно. Только у Вас, атеистов, сплошные вопросы. Нет, чтобы сразу поверить и принять, а то устроил мне допрос с пристрастием.

- Так я подумал, что всё со мной ясно. Раз у меня есть собственный Бог, значит «дурка» меня дожидается и по ходу я полный ку-ку.

- Когда случиться твое полное ку-ку, мне особо неизвестно, но то, что ты с башкой не дружишь, это точно.

Уел меня Бог, уел. Явно знает о моих проблемах.

- Чего замолчал? Думаешь, я твои мысли не слышу? - Хохотнул голос.- Я все твои мыслишки наперед знаю. И проблемы твои я знаю, а потому и пришел к тебе на разговор.

- И чего ты хочешь?

- А по уважительней слабо?

- Хорошо. И чего Вы хотите от меня, о мой Бог?- С сарказмом спросил я.

- Гордыня тебя переполняет. Я вот тебе одну мысль подам, а ты подумай. Воззови ко Мне — и Я отвечу тебе, покажу тебе великое и недоступное, чего ты не знаешь.- С каким-то напеванием произнес голос.

- Что это за хрень?

- Это не хрень.- Обиженно произнес голос.- Помнишь, ты Евангелие в детстве читал?- С придыханием поинтересовался голос.- Это что хрень?

- Хрень!- Как-то со злобой произнес я.- Сказки для дураков.

- Чего?- Возмущенно выпалил голос.- Знал бы ты, как тяжело было откопать эти слова в твоем мозге, то так бы не говорил. Слова умные, мысль глубокая, а ты как обычно тупишь. Может от недосыпа?

- Может.- Буркнул я.

- Вот я и говорю, что я здесь потому как у тебя проблемы.

- И ты мне в них поможешь?- Усмехнувшись, я задал вопрос.

- Конечно.- Как то умиротворенно зажурчал голос.

- И как? Волосинку из бороды дернешь или руками разведешь и будет мне солнце и попутный ветер?

- Я не такой Бог.

- Ну, тогда давай сотвори чего-нибудь такого.- Я показал нечто двумя руками.

- Бабу что-ли захотел? -Засопел голос.- Так я не по той части.

- А по какой? Голубоватенькой чтоль?

- Дурак.

- О, как заговорил. А еще за религию прятался.- Ответил я ему.- Сам дурак.

- Ты точно сбрендил, раз так со мной разговариваешь. Так что годика через полтора или в «дурке» будешь или в морге.

- Так я в ней и живу. У меня каждый день на работе дурдом.

- А все почему?- Полюбопытствовал голос.

- Сплю плохо, а потому и голова тяжелая и от этого неприятности.

- А почему плохо спишь?

- Откуда я знаю.- Проворчал я.- Не спится мне и все тут.

- А первопричину отсутствия сна искать не пробовал?- Голос стал заговорщицким.

- Может из-за того что сильно устаю на работе.

- От этого сон только крепче.- Утверждающе проговорил голос.

- Выпиваю я, чтобы уснуть.- Сознался я.

- Теплей.!- С явным удовлетворением произнес голос.

- Да, что ты меня пытаешь. Давай говори, в чем причина или умолкни.

Голос хохотал в моей голове, явно издеваясь надо мной.

- Заткнись.- Заорал я на него.

- А ну не ори на меня. Ишь взял привычку меня затыкать. Не тебе на меня орать. Взял привычку меня силком в свою постель затаскивать. Нет, чтобы к общему согласию, так нет! Все норовит по-своему меня использовать, лишь бы ему было удобно.

- Сон?- Удивленно воскликнул я.- Ты чтоли?

- Я!- Нехотя признался голос.

- Дружище, как же я рад поговорить с тобой.

Голос замолчал, видно переваривая искреннюю радость в моем восклицании.

- Короче, Петрович, мы тут посовещались и решили донести до тебя, что так больше жить нельзя. Я выбран главным, ибо боишься ты только меня, а коли боишься, значит, уважаешь.

- Давай Сон, вещай, свою просьбу.

- Это не просьба! Это требование!- Построжел голос.

- Шантаж?

- А хотя бы и так. Или ты делаешь по-нашему или трындец тебе Петрович. И пощады не жди.

- И много требований у Вас?- Заинтересовался я.- Спать то ты мне дашь?

- Только при условии исполнения всех наших требований!- Озвучил голос.

- Бери бумагу и пиши договор!- Приказал голос.

***

Утром я встал выспавшимся, что было необычно. На прикроватном столике лежало две бумажки. Один рецепт от бывшей жены, другая была заполнена моим почерком. Прильнув к написанному тексту, я начал его читать. Пиво в ларьке не брать, так как печень и почки эту бодягу перемалывать отказываются. Желудок хочет диетическое трехразовое питание и не тяжелое, потому как уже не молод. Сердце требует прогулок на свежем воздухе, как минимум двадцать минут в день. Правое колено хочет продать автомобиль и купить велосипед ибо или велосипед или артрит. Глаза потребовали меньше пялиться в монитор и телевизор. Легкие голосуют за ремонт в квартире ибо не продохнуть. Верхняя правая восьмерка приказал идти к дантисту ибо у нее кариес прорезался. Короче, прошлись по мне шантажисты, какжды й в отдельности требуя от меня преференций. Последнее требование выдал пенис. «Хочу говорит Бабу. И именно Бабу с большой буквы. Соскучился!»

***

Я, отгоняя сон, провел ладонью по голове. А ведь эта бумажка договор! Вон внизу моя подпись стоит. Теперь ничего не поделаешь, а надо выполнять условия шантажистов.

Март 2021 года

***

Год 1991.

Хазрет и Андрей уже пять часов были в увольнении и за это время, обойдя пару пивнушек, изрядно приняли хмельного на грудь. Город, где располагалась их воинская часть, находился в глубине обширной страны под могучим названием Советский Союз, и от того был немного и житницей, и кузницей, и здравницей. Из житницы в городе имелись несколько элеваторов, собиравших в огромных количествах зерновые с ближайших колхозов и совместных хозяйств. Пара хлебокомбинатов выпускали на прилавки магазинов душистый хлеб, особо ценившийся вместе с литровой бутылкой молока. Из кузницы город взял производство нечто особо засекреченного, но известного всему местному населению, от мала до велика. А из здравницы город обладал знаменитым медицинским институтом, где долгие шесть лет учились самые красивые девушки, приезжавшие со всего Союза, обучаться на Парацельсов и Гиппократов. Заняться двум парням в увольнении было чем, но они, выбравшись на свободу из уставных порядков, первым делом искали производное от житницы и здравницы, но чтобы подешевле и обязательно с хмелем и желательно с парой прелестниц в придачу. Поиски обычно заканчивались тройкой - пятеркой литров "Жигулевского" пива и удовлетворенные солдаты, возвращались нетрезвой походкой в унылое существование службы. В этот раз, еле передвигая ноги, они брели к части, чтобы, не попадаясь на глаза патрулю и отцам - командирам и по возможности не испортив парадную форму, преодолеть невысокий забор и тихо укрывшись у каптенармуса, отлежаться до вечерней поверки, чтобы на оклик старшины бодро произнести "Я".

Если бы не два негра, шедшие им по улице этого славного во всех отношениях города и искавшие вместе с осмотром достопримечательностей, так же как и два служаки большую и недорогую любовь, сие повествование можно было бы кончать, но четыре души, причем две из них были черными, как уголь, встретились. Хазрет, потомственный "интеллигент", выросший в отрогах кавказских гор и имевший счастье знать, что все люди как люди, а негры, вроде бы и люди, но какие- то не такие, предложил выпить, чтобы проверить, как к спиртному отнесется нутро негров. Андрей, подхватил под мышки новых знакомцев, повел их по наикратчайшему пути к пивной, откуда какие-то полчаса назад, солдаты, за неимением средств к дальнейшему продолжению банкета, отправились к месту службы. Естественно не Хазрет, ни Андрей, платить за напитки не могли, но новые знакомцы, демонстрируя белоснежные улыбки и постоянно чему-то своему, кивая, по всему были не против оплатить служивым гуляние и поговорить с ними о чем-нибудь наболевшем по душам.

***

Налитое в кружки пиво быстро было распито четырьмя дегустаторами. После чего принесенные официанткой четыре кружки, не успев быть опорожненными, стали основой для интеллектуальной беседы новых знакомых.

- Вот скажи мне, Рафик,- Хазрет, забыв имя знакомого и его слегка переиначив, обратился к одному из негров.- Как тебе наше пиво?

Тот, которого назвали Рафиком, смущенно улыбался в тридцать два зуба и кивал.

- Ты еще спроси его, как ему наше солнце?- Втиснулся в разговор Андрюха.- Видишь, какие парни загорелые. Как оно у нас их отбеливает? А то у них в Африке оно по-другому печёт.

- Глупости говоришь. Меланина у них много.- Изрёк Хазрет, отпив полкружки пива.- Потому и цвет кожи у них другой.

- За то родинки и синяки не видны.- Прыснул в руку Андрей.

Хазрет, осуждающе посмотрел на товарища и подсев поближе к Рафику, продолжил разговор.

- Знаешь Рафик. Я не расист и меня тоже называют чёрным. А я - лезгин. К Вашим неграм я никакого отношения не имею, но в России зовут меня чёрным. А какой же я чёрный. Если с меня снять трусы, то моя задница белее снега. Белый я, но меня почему-то называют черным. Не порядок. Или взять Андрюху.- Он пальцем указал на сослуживца.- Он вообще русский, а иной раз ведет себя, как законченный рабовладелец. Меня не так давно в наряд на кухню поставил. Сам в караул ушёл, а меня на кухню. Где справедливость?

- Ты же к оружию, пока не сдашь зачет по уставу, не допущен.- Негромко проговорил Андрей. - Сдашь - пойдешь.

- И почему скажи мне, Рафик, я должен учить устав. Мне что без него жить нельзя?- Хазрет продолжал задавать вопросы черному собеседнику.- Оружием я пользоваться и без устава умею. И стреляю из автомата даже лучше него.- Он снова указал на Андрюху. - Из трех выстрелов выбил двадцать семь, а он только двадцать. Но в караул ему можно, а мне, который стреляет лучше его, нельзя. И где справедливость? Ему значит в караул и оружие, а меня, как чёрного, так на кухню определяет. То есть белые всех чёрных чморят. Разве это не расизм? И кстати. Почему у белых расизм есть, а у Вас, у черных расизма нет? Вы что своих черных не чморите?

Второй парень негроидной расы, несколько раз услышав слово "расизм", прижался к стенке, чувствуя, что тема, поднятая непонятными русскими, явно может вылиться в нечто, что может стать непреодолимым препятствием для дальнейшего продолжения учебы.

- Вот скажи мне, Рафик,- вновь вопросил Хазрет.- откуда ты родом?

- Нигерия.- Впервые произнес Рафик.

- Африка. А ты? - Вопросил второго Хазрет.- Ты откуда? Фром?

- Йемен.- Скромно и немного напугано ответил второй.

- А я из Дагестана. Есть такой место, где много гор. Там у нас и ледники есть и водопады. Короче там много чего есть, а вот негров у нас нет. Не заводятся они. То ли климат не тот, то ли нет для них у нас интереса. Так что я - белый негр. Белее шапок наших кавказских гор. А они,- Хазрет обведя взглядом зал пивной,- называют меня черным, а значит негром. Расизм в чистом виде.

Хазрет протянул руку к кружке и покачнулся на стуле.

Андрюха, допив кружку, поставил ее на стол.

- Это ты, Хазрет, сгущаешь краски. Я вот с тобой сижу и пиво пью. А надо будет, и морду за тебя набью. Какой же это расизм? И вообще я не пойму чего ты к ним пристал со своим расизмом?

- А у Вас, что есть кроме Ваших пустынь?- Вновь обратился уже подогретый Хазрет.

Негры, посмотрев друг на друга, одновременно подняли руки, подзывая официантку.

- Дохрена у них есть.- Опять негромко произнес Андрей.- Если песок есть, значит и нефти там полно. Песок - это всегда нефть. Значит, деньги у них точно есть. Но пить, как мы они не умеют. Да и молчат, как партизаны. Надо бы водки заказать. - Он немного употребил пива из Хазретовой кружки.- Тут из-под полы торгуют. Тогда может и поймем, что за человеки эти негры.

Официантка, подошедшая к столику с таким интернационалом, услышав от вояк тихо, но с желанием, понятные всем торгашам слова "нам бы водки", кивнула и в предчувствии неплохих чаевых, ушла за прилавок, где у нее отстаивался ящик сорокаградусного спиртного, разливаемого местной армянской братвой.

С водкой разговор стал быстрей и информативней. Вояки вспомнили самых известных солдатам негров. Каждое произнесенное имя было подкреплено горячительным. Выпили за мужа Ирины Понаровской. За Армстронга, который дудел на трубе. За Патриса Лумумбу и Анжелу Девис, пострадавшую от рук американских империалистов. За Нельсона Манделу выпили все стоя. Список знаний известных негров быстро опустел.

- Пушкин.- Рафик, уловив смысл беседы служивых.

- Ты это,- Хазрет напрягся,- нашего Пушкина не тронь. - Хазрету некоторым образом стало неприятно, что светоча русской поэзии считают негром.- Он не негром был. Он был араб. Так про него и говорили, что араб Петра Великого.

- Негр.- Упрямо произнес Рафик.

- Андрюха, скажи ему.- Обратился к сослуживцу Хазрет.

- Формально он прав. - Не согласился с товарищем Андрюха.- У него дед каннибалом был.

- Ганнибал.- Поправил Андрея Рафик.

- А какая разница?- Вступил в спор Андрей.- Дед его, как осел в нашей стране, так и жрать людей перестал. На службу царю нанялся. Женился. Детей родил. Фильм с Высоцким видел? Так что там крови негровской в нем если и было, то с напёрсток.

- Ты, Андрюха, его не защищай.- Хазрет, как представитель сынов гор, распалился.- Не был негром Пушкин. И точка.

- Я говорю, что если и был, то так, на самую малость.- Андрюха попытался немного успокоить собеседника.- На полшишечки. Наш он, русский.

- А я говорю, что он был потомком арабов.- Продолжал горячиться Хазрет.- Ты видел портреты Пушкина. Он не был черным. А нос, у него какой? Острый и длинный. Посмотри на них. У них носы мясистые и приплюснутые. Это у арабов такие носы острые, а у негров носы примятые. Значит, Пушкин был из арабов, а не из негров. Да и какая баба с негром в постель ляжет? Это или шалава или... - Хазрет не мог подобрать нужного слова.- Так что Рафик Пушкина нашего не тронь. Арабы его предки. И точка.

- Африка - я.- Показал на себя Рафик.- Аравия - он.

- Ты что же хочешь сказать, что арабы тоже негры?- С трудом выговорив, произнес Хазрет.

Рафик улыбнулся и кивнул.

- Весь мир Африка.- Раздельно произнес он.

Обстановка за столом заметно обострилась.

"Нерасист" Хазрет, услышав, что его опустили до какого-то потомка негров, закипел. Андрюха, так вообще изрек, что люди пошли от обезьян, что только добавило пороху.

- Люди вышли фром Африка.- Изрёк Рафик и получил короткий прямой в ухо.

***

Итогом диспута было битье лиц негроидной расы за покушение на нашего Пушкина, за Африку и весь мир, ну и профилактика, чтобы негры о себе много не думали. Никто не хотел признавать себя носителем негритянской крови. Расизм победил, но усилиями комендантского патруля в отдельно взятой пивной был пресечен, а приказом командира части еще и примерно наказан десятью сутками ареста на гарнизонной гауптвахте.

***

Конец 90- х.

Капитан Хачамуков принимал на плацу пополнение. Призыв, после лихих 90-х, был мал и решительно не соответствовал нормативам. В батарее под его командой был огромный некомплект солдат. С сержантами давно были перебои, а уж с рядовым составом была вообще жуть. Служить было некому, а потому офицеры практически через день принимали на себя сержантские обязанности. Благо старый друг Андрюха осел в военкомате и в часть Хазрета, регулярно отбирал пополнение. Но с этим пополнением он явно подложил старому товарищу свинью, в виде двухметрового амбала чёрного, как смола и судя по говору на чистом русском языке веселящего своим прибытием в часть новых сослуживцев.

- Становись.- Отдал команду сопровождающий от военкомата.

Прибывшие немного потолпившись, разобрались в одну шеренгу.

- Равняйсь!- Прокричал сопровождающий.- Смирна!

И вначале бегом, а потом, перешедши на строевой шаг, подошел к Хазрету.

- Товарищ капитан. Пополнение в количестве семи человек для прохождения службы прибыло. Старший прапорщик Устинов.- Бодро доложил военкоматовский.

- Здравствуйте товарищи!- Громко поздоровался капитан Хачамуков.

Новоприбывшие нестройно ответили на приветствие.

- Сержант Кулько.

- Я!- Из-за спины командира, раздался голос встречающего пополнения сержанта.

- Всех препроводить в баню. Переодеть. Накормить.

Пока сержант разбирался с новичками, Хазрет пристально вглядывался в фигуру, доставшемуся ему негра.

- Вот же Андрюха!- Прошипел он сквозь зубы. - Прапорщик!- Обратился он к сопровождающему. - Как фамилия того, черненького.

- Пушкин, товарищ капитан.

- Ай да Пушкин. Вот же сукин сын.- Тихо проговорил Хазрет.- Оставил-таки после себя наследство.

Август 2020 года.