Небеса разорвало новым ударом. Тучи закружились, свились в кнут и ударили по земле слепящей вспышкой. Где-то внизу ошалело залаяли собаки, закричали кони. Тени от факелов дернулись и стали острее.
Тяжелые двери распахнулись, и на балкон практически вывалился грузный человек в шелковой рубашке. Вскинув лохматую голову к кипящему чёрному морю, он растянул губы в улыбке.
-Да брось! Ты же не серьезно?
Где-то на склоне вспыхнуло дерево. Огонь весело ухватил сладкую плоть, начал пожирать. Сыплющиеся искры порождали новых едоков.
Брови человека сшиблись над переносицей, но улыбка осталась на месте. Только стала угловатой.
-А иначе - зачем весь этот твой салют и барабанная дробь? Пусть они там! - длинный толстый палец ткнул в сторону покачивающихся шпилей, - гадают и судят о том, что ты посылаешь зловещее предупреждение. Я вижу в этом твое торжество!
Небо молчало, обдавая вздыбившуюся кожу человека холодным ветром.
-Ты привёл меня к власти. Ты сам не сделал ничего против этого, помнишь? Камни, по которым я скакал, будучи ребёнком, такие неустойчивые! Дубинки детей в уличной драке, наоборот, слишком крепкие по сравнению с моими костьми. Или, может быть, я входил последним в бой? Ты мог сбросить на меня черепаху, в конце концов! Но ты не стал этого делать.
И вот я здесь!
Человек махнул руками, словно стремясь обнять весь замок. Ветер хлопал тканью, то собирал, то бросал прочь.
-Я казнил и миловал по своему усмотрению! Залил реками крови соседние земли, но не усеял железными посевами свои. Посмотри вокруг. Там, внизу, твои храмы. Десятки каменных свечей, сотни луженных глоток, полных праведных слов, виноградники и заводи, - всё это не противоречит тебе.
Сильные руки ухватились за каменные перила, сжали.
-Моя жизнь не стала палкой в твоих колесах. А те, кто пытался возразить мне, давно кормят свиней или жуков в чащах.
На лицо человека вернулась задорная улыбка. Он вскинул сияющие глаза к ставшему пурпурным небу и рассмеялся. Широкая грудь передёрнулась, как от мороза, но смех стал только гуще.
-Если бы я сомневался в том, что могу говорить с тобой, разве я не убил бы их всех? Оракулов, провидцев? Да посмотри вокруг, это всё бы полыхало от костров. Каждый чародей, каждый шарлатан и дворовая лающая собака, сгорели бы дотла.
Громыхнуло. На каменный пол упала первая капля. Тучи, наконец, разродились. Король бросил взгляд на выжженное черное пятно на севере, покачал головой. С толстых губ сорвался шепот, ударился о ладонь ветра и унёсся наверх, кружась в порывах.
-Ты дал мне эту роль не для того, чтобы я сейчас разменивался ей с каким-то проходимцем. Будь он хоть трижды прекрасным рассказчиком. Ни одного сна про него, ни одного видения. Даже сонм призраков до сих пор молчит, хотя тайный ход в усыпальницы в моих покоях открыт.
-Ваше Величество!
Оставляя угольные следы, через спальню прошли стражники. Ни один не остановился, чтобы оглядеться. Величественные брови нахмурились.
-Что случилось, Пьетр?
-Через шахты. Освободить пытались. Пробрались. Десяток Иеримеи задержал. Они отступили. Человек двадцать, все с оружием. У некоторых - золотое, с узорной гардой.
-Понятно. Кто дошёл до Рыцаря?
-Ни один. Мы развернули их, как уже было сказано.
Король подошёл к креслу, накинул поверх рубашки теплый плащ и натянул сапоги. Судя по легкому позвякиванию, воины только сейчас начали осматриваться.
Через плечо упала перевязь. Чёрная рукоять призывно ткнула пальцы. Рефлекторно погладив меч, король вышел в коридор, бросив через плечо.
-Сегодня мы казним Фридриха.
-Ваше Величество, кого?
-Вы даже не знаете имя Рыцаря, о котором так много треплются в корчмах беременные крестьянки?
Сзади раздался гогот. Приблизился. Охрана расположилась перед монархом, защищая его от потенциальных посягательств.
-Пьетр.
-Ваше Сиятельство?
-Как ты считаешь, следует ли мне лично казнить смутьяна?
-Сложный вопрос, Ваше Сиятельство.
-Был бы он лёгким, его бы решил конюх, а не начальник дворцовой стражи.
Пьетр вытянулся и отчеканил.
-Оно, конечно, так, но взяв в руки топор, вы предадите меч. Это не разгар боя, где не имеет значения,
чем вы сражаетесь. Это видит народ. А народ все запоминает.
-Значит, ты считаешь, что топор в данном случае меня очернит?
-Так, Ваше Сиятельство. А меч поднимет смутьяна на ступень выше, поставив его в ряд благородных людей, а не в линию с разбойниками и предателями.
-Так и скажи, что рядом со мной поставит. Дескать, король сам снизошел с мечом в руке.
-При всем уважении, Ваше Сиятельство... - второй стражник повернул голову к монарху, сглотнул и замолчал.
-Говори, Эдгар. Я слышал твои рассуждения об армии. Человек, который способен выдвигать такие мысли, имеет право на голос у трона.
-Спасибо, Ваше Величество. Простите, Ваше Величество, но люди могут увидеть в этом жесте не ваше снисхождение к бунтовщику.
-А что тогда?
-А то, что Вы с ним - ровня. Два...
-Ну?!
-Короля.
Перевязь качнулась. В пальцы снова настойчиво ударила рукоять, требуя немедленного решения.
-Постой. Я не просто воин сейчас, не убийца. Это мы ещё успеем.
Решётка двери отъехала в сторону, пронизывая уши противным скрипом. Если казнить, то только не так. Фридрих с трудом воздел себя на ноги и с удивлением посмотрел на ввалившегося в темную камеру человека. Огромный, более угловатый без своих черных покатых доспехов, король стоял перед ним, угрюмо глядя прямо в глаза. Мощная кисть монарха лежала на рукояти меча.
Фридрих с усилием вскинул голову и выпрямился. Были бы свободны руки, - промелькнуло в голове. - А ногами пытаться отбиться от такого медведя, дело пустое. Это - не разбойничий барон и не обленившийся черт-надсмотрщик, который сотни лет вяло тыкает трезубцем грешников.
-Смутьян и вор.
Фридрих выдохнул сквозь зубы и нашел в себе силы улыбнуться. Приговор был зачитан.
-Смутьян и вор. Так тебя называют те, кто не считает Рыцарем, предназначенным для трона.
Повисла пауза. Темнеющая фигура в меховом плаще просто молчала, в упор глядя на пленника. Тот пожал плечами и спросил что-то только ради того, чтобы спросить.
-А кем меня считают здесь?
-Я считаю, что тебя следует убить. Причем просто и без излишек. Ты знаешь, какое там, - в темноте какая-то тень метнулась в сторону стены, - сейчас светопреставление? Простая казнь - лучший способ показать Ему и народу, что мы с ними не спорим, не кидаем вызов. Просто продолжаем своё царствование. Спокойно и уверено, без истеричных противостояний. Без пафоса, который вьется вокруг Белого Рыцаря.
-Я не источник этого пафоса.
-Скажи ещё. Если нет, то ты - дурак. Потому что именно на этом триумфальном пафосе и бабкиных сказках за тобой идут люди. Приплети сюда пару знамений природы, и ты - спаситель! Думаешь, я в своё время не наслушался прорицателей и оракулов?
-И что с ними стало, король?
-Распустил. Кто пасет овец, кто занимается своим шаманизмом. Или как это называется.
-Небывалая щедрость для короны.
-Небывалая щедрость - оставить тебя в живых.
Фридрих оскалился и опустился на скамью. Этот жест был насмешкой и вызовом, брошенным стоящему королю. Однако тот протиснулся рядом и тоже сел. Фридрих отвернулся, пряча округлившиеся глаза.
-Генриетта, моя сестра, придерживается другого мнения.
-Гретта Большекрылая...
-Именно. По её мнению, из тебя выйдет прекрасный барон или дворянин. Стража!
-Почему нам было не обсудить мою казнь в клетке? Там было честнее. Хотя здесь так же...скромно.
-А ты привык к шикарному окружению, рыцарь-голодранец?
-Нет. Просто удивляюсь. Итак, Вы привели меня сюда, чтобы сбросить с балкона?
-Нет. Сестра считает, что ты станешь прекрасным бароном и дворянином. Заткнись и слушай. Рассказываю один раз. Пока мы тут возимся друг с другом, у нас под боком стоит Ганибал со своими слонами.
-С кем?
-А, забудь. Фигура речи. Внешний враг, значит, появился. И если ты не прекраснодушный дурак, который уверовал в свою мессионерскую мессию, значит, сделаешь верные выводы.
За окном многозначно хлопнуло. Ливень, вымывающий холмы, перешёл в мелкий промозглый дождь. Наблюдая за жестикуляций Фридриха, король поглядывал в сторону открытого окна. В руку всё ещё тыкалась рукоять. Но уже не голодно, а так, напоминая о своем существовании
