Kaliskida

Начало: Mortis nostrae ч. 1

Предыдущая часть: Mortis nostrae, ч. 2

* * *

Каори сумела наладить диалог с Чэнем, Ли и Ваном. Вскоре они уже пересылали ей всё, что сумели собрать за время пребывания в О-пространстве. Такое название придумала Каори, так как, из-за частого упоминания, в конце концов, пришлось хоть как-то назвать то измерение, в которое угодил китайский экипаж. Они засыпали Каори таким потоком отчётов, что пришлось нам с Джорджем подключаться к работе, чтобы как-то ей помочь в расшифровке посланий.

По большей части ничего полезного в докладах не содержалось. Показания приборов на корабле сходили с ума, визуально тайконавты наблюдали лишь черноту с периодическими световыми вспышками, но Каори всё это нисколько не огорчало.

- Оно и понятно, - пояснила она, переписывая на лист показания навигационных датчиков китайского корабля. – Наши приборы рассчитаны на наше же нулевое искривление пространства. Так как там искривлена геодезическая линия, там и взаимодействие распространяется по-другому.

- Мы можем сделать с этим что-то?

Каори перевернула лист и продолжила переписывать столбец данных с масс-спектрометра Джилу. На одну только эту задачу она затратила три витка.

- Можно попробовать рассчитать поправочный коэффициент, - Каори широко зевнула. – Это было бы реально, если бы на борту имелись сверхточные приборы. А так, - она досадливо махнула на приборную панель, - я могу лишь сделать грубые прикидки.

- Наверное, тебе стоит для начала поспать, - усмехнулся я.

Каори кивнула.

- Стоит. А Джордж где?

- Я уже тут, - в кабину Дракона влетел Джордж. Выглядел он выспавшимся. – Что у нас тут планируется?

- Каори идёт спать, - сказал я, -  а мы с тобой думаем, что делать дальше.

- Надо отправить ему сигнал, - пожал плечами Джордж. – Что ещё мы можем сделать?

- Можем вызвать агрессивную реакцию, - сказал я.

- Ты же предложил идею с простыми числами.

- Вопрос в мощности сигнала, - я взял один из листков Каори. – Поразмыслив, я решил, что нам нужно сначала проверить реакцию Объекта. Отправить что-нибудь нейтральное и не сильно выделяющееся на общем радиофоне космоса. Но, как оказалось, на той стороне невозможно определить нормальный фон. Данные прыгают туда-сюда.

- Это всё геодезическая линия, - бросила Каори, вылетая из Дракона, - при всём желании, мы никогда не сможем определить нужное значение. Для нас тот мир является хаосом.

Девушка скрылась в переходном люке, но, несмотря на это, Джордж не спешил отводить взгляда от того места, где она была ещё несколько секунд назад.

- Какая интересная идея.

Я взглянул на Джорджа с недоумением.

- Какая идея?

- Что там хаос, - Джордж обернулся ко мне. – А у хаоса есть одно интересное свойство.

Не говоря больше ни слова, он направился в коридор вслед за Каори, н на полпути повернул и вместо того, чтобы очутиться в Драконе, он влетел в Орёл. Я оказался внутри спустя пару секунд, и Джордж, к этому моменту, уже перебрался к панели управления остронаправленной антенной.

- Дай мне листок, - не отрываясь своего дела, он протянул ко мне руку.

Я заметил, что до сих пор держу записи Каори. Передав их Джорджу, я пронаблюдал, как он вводит последовательность координат для ориентации передатчика.

- Так что за идея? – снова спросил я.

Закончив работу, Джордж обернулся ко мне.

- На самом деле, бытует довольно сильное заблуждение касательно хаоса. Дело в том, что он не такой уж непредсказуемый, как многие думают.

- Ты о чём?

Джордж немного подправил ориентацию антенны, после чего начал вводить ряды простых чисел для первого пакета передачи.

- В любой хаотической системе, - продолжал он, - заложены определённые принципы. Действительно, довольно трудно предсказать состояние системы в определённый момент времени. Но мы можем очертить примерную область, к которой система будет стремиться со временем. Эта штука называет аттрактором.

Мне его слова ни о чём не сказали, но глубинную сторону вопроса я решил отложить на потом, остановившись на более насущных.

- Хорошо, как эта информация поможет нам?

- Нам это поможет в том плане, что мы можем и не понимать до конца по каким принципам работает О-пространство, но мы можем отправить кучу сигналов, зная, что на той стороне есть некая стабильная область параметров, в которой наш сигнал точно не рассыплется на космический шум. Будем отправлять пакеты данных с различной частотой и мощностью. При достаточно большом количестве попыток мы рано или поздно попадём в точку.

- А дальше что?

Джордж ухмыльнулся.

- А дальше будем надеяться, что Объект нас услышит, и, самое главное, правильно поймёт.

Последняя его фраза меня не обрадовала. На мгновение я даже усомнился в разумности своего плана. Выходить на связь с внеземным разумом… Допустим, идея Джорджа сработает. Как они тогда воспримут наше послание. На первый взгляд, числовой ряд не должен нести в себе какой-то угрозы или оскорбления… но кто его знает, как они отнесутся к числу семнадцать, например? Вдруг на их языке это страшное проклятье и вообще открытое объявление войны. Не хотелось бы, конечно, стать тем, кто создаст casus belli. А с другой стороны, Объект всё равно уже успел нанести сокрушительный удар по человечеству. Так что хуже уже точно не будет.

- Я готов, - объявил Джордж. На его губах играла всё та же ухмылка.

Вдохнув, я кивнул.

- Запускай.

Послышалось отдалённое гудение приводов. Антенна начала ориентироваться согласно заданной последовательности и отправлять радиоволны, смодулированные самой фундаментальной из математических последовательностей. Оставшаяся зона видимости позволила отправить порядка десяти пакетов, после чего Объект скрылся из вида. До повторного выхода в зону видимости на новом витке Джордж вводил корректировки в мощность сигнала и частоту. Затем снова послышался гул приводов, и новые последовательности посыпались в сторону Объекта. На четвёртый виток в лабораторном модуле появилась Каори. Она выглядела заспанной, и причина её недосыпа выяснилась моментально.

- Что это за шум? – спросила она, протирая глаза. – Вы радар запустили?

Джордж вкратце объяснил свою идея, и, в отличие от меня, Каори всё поняла.

- Отличная мысль, - она оживилась, сон сняло как рукой. – Надо продолжать. Рано или поздно они услышат наш сигнал.

- И лучше рано, чем поздно, - заметил Джордж. – Ресурсы у нас не вечные. Как и у наших китайских друзей. Мы-то можем ещё улететь отсюда, а вот им придётся туго, если эта область четвёртого измерения не отпустит их.

- Что ж, будем надеяться на лу…, - начал было я, но в этот момент лицо Каори так резко переменилось, что я сразу понял - что-то случилось. Затем я и сам услышал это. Быстрый, прерывистый писк, доносившийся из лабораторного модуля. Чтобы не пропустить важного сообщения с Джилу, Джордж соединил осциллограф с динамиком, а Каори по такому случаю предложила специальный условный сигнал на случай экстренной связи.

Из Орла мы спешно перелетели в лабораторный модуль. Первым делом Каори отправила на Джилу ответное сообщение. Затем посыпался новый град сообщений, и по мере расшифровки всплесков глаза девушки распахивались вначале в непонимании, а затем и в самом настоящем страхе. Наконец, она едва слышно прошептала:

- Ребят, с Джилу докладывают, что Объект откликнулся.

Находись мы с Джорджем на Земле, мы бы подскочили на месте. А так мы остались парить в невесомости, не сводя напряжённых взглядов с Каори.

- Что такое? – быстро спросил я. – Что они говорят.

- Они говорят, что их корабль завибрировал.

- Звучит не очень обнадёживающе.

- Может это у них такое приветствие, - предположил Джордж. – Что-то вроде помахать рукой, но сделать это целым кораблём.

- Не смешно, - раздражённо огрызнулся я.

Паника захлестнула меня. Что если мы ошиблись? Что если наши действия всё же спровоцировали Объект на агрессию? Сейчас он исторгнет из себя частицу достаточной мощности, чтобы выжечь нас.

- Будь я проклят, если смеюсь, - совершенно серьёзно сказал Джордж. – Мне сейчас точно не до смеха!

- Ребят, - оборвала нас Каори, - посмотрите лучше сюда.

Она настойчиво тыкала в обзорный экран, пытаясь привлечь наше внимание, и мне хватило одного взгляда на него, чтобы перед глазами всё померкло. Объект претерпевал разительные изменения. Его сотрясало, сегменты-тетраэдры подрагивали, будто бы вся конструкция, некогда монолитная, угрожала развалиться на части. А затем, буквально на одно мгновение, именно это и случилось.

Объект распался. Как тогда, когда выпускал частицу, но только на ещё более мелкие детали. В затем соединился обратно. Вопрос «Что это было?» не успел сорваться с моих губ. Я даже не успел осознать произошедшее, когда меня внезапно метнуло в переборку лабораторного модуля. Точнее, как я понял несколько позже, сквозь боль и собственный крик, это переборка помчалась на меня, потому что корабль крутануло вокруг своей оси несколько раз. Затем всё также резко затормозилось, и меня бросило в противоположную сторону.

Каким-то чудом мне удалось ухватиться за торчавший поручень и остановиться, избежав новых ушибов. Тем временем рядом послышался стон Каори и ещё странный хрип. Будто бы кто-то задыхался. Обернувшись на звук, я увидел своих товарищей. Каори трясла головой, пытаясь прийти в себя. На её лбу алел росчерк рассечения. А Джордж… у меня всё похолодело внутри.

Его прижало к переборке. Он дёргался и извивался, а его руки цеплялись за грудь, будто бы пытаясь сорвать что-то, стискивавшее её. Я бросился к бортинженеру и поспешно расстегнул комбинезон. На левой половине груди растеклось багровой пятно ушиба, сразу вызвавшее у меня неприятные предположения, подтвердившиеся, когда я приложил ухо.

- Каори, - крикнул я не оборачиваясь. – Каори, неси реанимационный набор! Джордж… его ранило. Похоже у него пневмоторакс!

* * *

Джордж сжимался от боли. Каждый вдох давался ему с огромной борьбой, и с каждым вдохом свободного пространства для лёгких становилось всё меньше и меньше. Я старался удержать товарища от новых травм, так как его подёргивания вполне могли бы привести к тому, что он просто ударится обо что-то. В это время Каори рыскала где-то внутри Орла, выискивая набор первой помощи. Наконец, она появилась, сжимая в руках объёмистый пластиковый контейнер.

Раскрыв его, она бесцеремонно отправила в свободный полёт содержимое, после чего выловила из облака тонкую резиновую трубку, толстую иглу и грушу для перекачки воздуха.

- Теперь принеси пакет с питьевой водой.

Пока я собирал помпу для удаления воздуха из грудной клетки, Каори снова слетала в Орёл. Джордж уже едва-едва дышал, и сердце у меня неприятно пропустило удар.

- Держи его, - сказал я Каори. – И сама зацепись за что-нибудь.

Каори прочно ухватилась за плечи Джорджа и зацепилась носками за поручень, вделанный в переборку. Я же начал ощупывать его спину, выискивая пространство между вторым и третьим ребром. Джордж едва слышно стонал при каждом касании. Наконец, я прицелился и вдавил иглу в кожу. Она немного погрузилась, после чего застыла на месте, упершись в плевру.

- Держи ещё крепче, - сказал я Каори.

Девушка упёрлась плечом в переборку, после чего кивнула. Я надавил сильнее. Игла дёрнулась, и резко ушла глубже, полностью скрывшись из вида. Затем я схватил питьевой пакет и вставил через отверстие свободный конец шланга, после чего аккуратно сдавил грушу. Погружённый в воду конец трубки извергся потоком пузырей, при виде которых у меня немного отлегло.

Джорджу легчало на глазах. Очень быстро дыхание выровнялось, стало глубоким и спокойным. Распрямившись, он принял более-менее безмятежный вид, хотя болезненность в лице ещё оставалась. Закончив откачивать воздух, я извлёк иглу и заклеил место пластырем, после чего пристегнул товарища к поручню страховочным фалом.

- Что это было?! – бледная как полотно Каори подлетела ближе ко мне. - Ты… ты видел? Нас внезапно раскрутило!

Я не нашёлся что сказать. Путаница в голове мешала нормально соображать.

- Наверняка, это связано с Объектом и его метаморфозами, - Каори задумчиво потёрла ссадину на лбу. Складывалось впечатление, что она больше говорила сама с собой, нежели со мной – Только вот… как? Мы же в космосе! Что могло заставить нас крутиться на месте? Только воздействие какой-то силы, - неожиданно её глаза раскрылись. – Точно! Гравитационные волны. Ну как же так я не поняла. Они же умеют ими пользоваться наверняка. Такую массу держать вместе… и разгон частиц до субсветовой скорости… Невероятно! Это же… это же может поменять наши представления о Вселенной…  Эххх, как же не хватает какого-нибудь точного детектора гравитационных волн. Сколько всего мы бы узнали!

Путаница в моей голове резко улеглась. Теперь я смотрел на Каори со смесью озадаченности и паники. Может она тоже знатно ударилась о поручень, только головой? И теперь не понимает, в каком мы положении сейчас находимся.

Каори поняла ход моих мыслей по выражению на лице и виновато улыбнулась.

- Прости, просто я занималась квантовой теорией гравитации долгое время. Вот, - она развела руками, - воспоминания нахлынули. Я понимаю, что нам сейчас совсем не до того. Просто мы столько могли бы узнать, изучая Объект, если бы не Электронная Геенна.

- У нас есть более насущные проблемы, - сказал я.

- Мы можем поднять орбиту, - предложила Каори. – На всякий случай.

- Давай-ка сначала стабилизируем корабль, - я тряхнул головой. – А пока мы это будем делать, всё равно вернёмся к Объекту.

Каори кивнула. Оставив на время Джорджа одного, мы перебрались в Орёл. Из-за вращения внутри Оркона появилось некое подобие силы тяжести, из-за чего мозг, уже свыкшийся с невесомостью, постоянно сбивался с толку при движении. Оказавшись в Орле, мы разместились рядом с пультом управления, и я приступил к выравниванию корабля.

По мере того, как вращательные моменты нивелировались импульсами двигателей коррекции, ощущение непрекращающегося дрейфа пропадало и вскоре всё снова вернулось к невесомости. Затем Каори обратила внимание, что давление в основной магистрали теплоносителя начало падать.

- В Орле утечка, - она постучала по манометру. – Если теплоноситель протёк внутрь – можем отравиться его парами.

К счастью, внутри признаков протечки не обнаружилось, но проплывая мимо иллюминатора, я обратил внимание на капли, осевшие с внешней стороны остекления.

- Снаружи течёт, - сказала Каори, задумчиво наблюдая за тем, как новые капли лениво оседают на иллюминаторе. – Наверное, из-за того, что корабль тряхнуло.

- В космос не выйти, - разочарованно заметил я.

Каори кивнула.

- Может получится пустить в обход?

Потратив ещё двадцать минут, мы смогли перенаправить поток в обход повреждённого участка, благо он оказался только один. Убедившись, что давление больше не падает, мы вернулись обратно в лабораторный модуль. Джордж всё ещё находился без сознания. Собравшись возле экрана, мы наблюдали, как из-за горизонта медленно выплывает Объект.

Рассматривал я его со смешанным чувствами. Он снова выглядел как цельный фрактальный тетраэдр. Ни единого намёка на то, что он грозит вот-вот развалиться. И это насторожило меня куда больше, нежели бы если он снова начал дрожать и разваливаться на части. Проследив за Объектом некоторое время, я переключил внимание на китайский корабль, приближавшийся к нам. Он выглядел всё таким же разделённым на две части. Никаких видимых следов повреждений на нём не появилось.

- Как думаешь, что с ними? – спросил я Каори.

В этот момент сзади раздался болезненный кашель. Мы синхронно обернулись, и у внутри у меня потеплело. Продолжая откашливаться, Джордж пытался избавиться от пут, которые держали его у поручня.

- Осторожнее! – я и Каори воскликнули одновременно.

Перелетев к Джорджу, мы придержали его, чтобы бортинженер своими конвульсивными движениями не ударился обо что-нибудь. Видимо он, наконец, и сам понял, где находится, потому что прекратил свои попытки высвободиться и вместо этого посмотрел на нас.

- Что случилось… – прохрипел он едва слышно. – Так… болит…

Он коснулся груди.

- У тебя случился пневмоторакс, - сказала Каори. – Мы убрали лишний воздух. Как ты себя чувствуешь?

- Не очень, - Джордж откашлялся, - но хотя бы не задыхаюсь. Что вообще случилось? Я только помню, как Объект развалился на части.

Я отцепил товарища от поручня.

- Нас раскрутило. Каори считает, что это был выброс гравитационных волн.

Джордж посмотрел на нас, как на сумасшедших.

- Эта штука умеет ещё и такое вытворять?

- Я не знаю, - Каори печально покачала головой. – Просто это единственное объяснение, которое я смогла найти. Ничто другое не могло бы закрутить нас.

Джордж хмыкнул.

- Ещё у нас протек теплоноситель, - добавил я. – Снаружи. Мы перекрыли участок.

- Я посмотрю, - Джордж кивнул. – А что с нашими китайскими друзьями?

Вспомнив про них, мы с Каори бросились обратно к экрану внешней камеры. Оркон ещё не успел выйти из зоны видимости. Объект продолжал безмятежно чернеть на фоне космоса. Китайский корабль тоже просматривался. Каори направила антенну на корабль и отправила запрос. Ответ не заставил себя долго ждать.

- Они живы, - сказала она. – Когда их корабль перестало трясти, они увидели яркую вспышку. Больше они ничего не видели.

Одно проблемой меньше, подумал я. Хотя бы китайский экипаж уцелел.

- С ними всё ясно, - медленно проговорил Джордж за спиной, - но что дальше?

Мы с Каори обернулись. Бортинженер смотрел на нас с крайне серьёзным видом.

- В смысле? – спросил я.

- Что будем дальше делать?

Каори нервно глянула на меня, а затем снова уставилась на Джорджа.

- Ты имеешь ввиду… кхм… ты предлагаешь… улететь?

Он пожал плечами.

- Ну признайте же, мы отделались очень легко. Оркон вполне могло швырнуть в Луну. Или в космос. Или разорвать на части. Мы чудом уцелели. И я даже не представляю, что мы можем сделать в данной ситуации. Первая же попытка связаться с этой штукой едва не привела к нашей гибели.

Внезапно, Джордж скривился и ухватился за травмированную сторону груди.

- Снова?! – воскликнула Каори, подаваясь вперёд.

- Не, - Джордж болезненно покачал головой. – Просто разболелось.

Я метнулся к аптечке, кружившей под потолком модуля. Достав из ящика пистолетоподобный автоинъектор, я вставил внутрь ампулу с болеутоляющим после чего сделал инъекцию в месте прокола.

- Должно помочь, - сказал я, отпуская Джорджа и открывая инъектор, чтобы достать пустую ампулу.

Неосторожное движение отправило прозрачный цилиндр с иглой в свободный полёт. Любой свободнолетающий предмет маленького размера может представлять в невесомости опасность, а если это тонкая игла, то опасность возрастает многократно. Поэтому, немного проследив за её полётом, я выставил руку, и аккуратно, избегая контакта с острым краем, обхватил пальцами стеклянную часть, после чего вернулся к аптечке и убрал иглу в контейнер для медицинских отходов.

- Так что думаете? – продолжил Джордж после того, как боль унялась. – Не пора ли валить отсюда?

Губы Каори сжались в ожесточённой внутренней борьбе.

- Но… но как же китайский корабль?

- Ему мы тоже не поможем, - Джордж безжалостно покачал головой. – Мне и самому неприятна мысль бросать их. Но мы абсолютно беззащитны, и до сих пор понятия не имеем о том, что делать с Объектом!

Они вдвоём обернулись ко мне. Последнее слово за командиром. Ведь только он в праве принять решение о прерывании миссии. Я же всё прокручивал в голове полёт иглы. Точно также мы бы могли улететь в открытый космос. Что для Объекта могло оказаться неосторожным движением, для нас стало бы приговором.

- Нет, - спокойно, но твёрдо отрезал я. – Не сейчас. Мы вызвали реакцию у Объекта.

- И она нас чуть не растёрла в порошок, - Джордж ухмыльнулся.

- Чуть, - поправил я. – Мы до сих пор живы. А значит сможем лучше подготовиться. К тому же, мы вызвали ответную реакцию, а значит Объект вполне коммуникативен.

- Я согласна, - неожиданно сказала Каори. – Мы не можем вернуться с пустыми руками. Мне кажется, мы близки к разгадке. Поэтому нам нужно пойти до конца, - она взглянула на меня и с улыбкой произнесла на слегка искажённом русском. – Вместе.

Лицо Джорджа вытянулось, но затем он тоже улыбнулся. Не своей кривоватой ухмылкой, а вполне открыто и спокойно.

- Вместе.

- Вместе, - кивнул я.

* * *

Приближался вход в зону видимости. Чёрный космос за иллюминатором Дракона расчерчивался линией лунного горизонта, из-за которого вот-вот появится край Объекта. Каори и Джордж сидели в ложементах слева и справа в таком же напряжённом ожидании.

- Это безумие, - хмыкнул Джордж, впрочем, без своей обычной ухмылки. За последний час он вообще стал до крайности серьёзным.

Каори кратко пробормотала на японском, и мне вдруг стало интересно, что она имела ввиду. Спросить я не успел, так как нас троих отвлёк край Объекта, появившийся, наконец, над Луной. Подобравшись, я тут же сосредоточился на его очертаниях, выискивая признаки близящейся угрозы. Но тетраэдр сохранял свою форму, продолжая всё также медленно вращаться вокруг оси.

- Пока спокойно, - подытожил я. – Приступаем.

Согласно нашей договорённости, Джордж и Каори остались в Драконе. Я же перелетел в лабораторный модуль, на секунду остановившись в проёме люка.

- Без изменений! - крикнула Каори.

Я выдохнул и влетел внутрь. Мне пришлось проявить всё своё дипломатическое мастерство, чтобы уговорить товарищей на это. Джордж наотрез отказывался пускать меня, а Каори предлагала поискать иной выход. Но кому-то же нужно отправить сигнал. Наведя камеру лабораторного модуля на Объект, я ещё раз убедился, что он пока не собирается вытворять свой фокус с распадом на части. Мы не могли предсказать его реакцию на нашу вторую попытку связи. К тому же было решено изменить содержание сообщения, чтобы исследовать его реакцию. Идею высказала Каори, предложив отправить на этот раз числа Фибоначчи.

Основным камнем преткновения стал вопрос, кто же отправит сообщение. Ведь ему придётся отправиться в лабораторный модуль. Остальным двоим полагалось оставаться в Драконе, и, в случае риска гибели корабля, экстренно отстыковаться. Джордж и Каори прекрасно понимали, какому риску я подвергаю себя и долго не хотели соглашаться на моё предложение.

Снова убедившись, что Объект ведёт себя спокойно, я перебрался к пульту управления антенной и надел наушники. Вводя последовательность из чисел, я невольно задумался над простотой и гениальностью идеи, которую предложила Каори.

1, 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21…

Числа Фибоначчи. Золотое сечение. Божественная пропорция. Пропорциональность прочно угнездилась в нашем сознании, став синонимом красоты. Мы ищем её во всём, даже в научных знаниях. Чем теснее части теории согласованы между собой, тем более научной и ясной она нам представляется. Поэтому эйнштейновская эквивалентность массы и энергии или теорема Пифагора поражают своей простотой и эффективностью. Будто бы чей-то великий замысел откалибровал Вселенную для этого. Так, может быть, в таком случае, поиск красоты является неотъемлемой частью любого разума? Может любое сознание жаждет найти глубокий замысел в каком-то явлении? И тогда пропорциональная последовательность чисел покажет ему, что с нами можно иметь дело, что мы похожи в чём-то друг на друга. Что мы не пустое место.

Вдохнув, я ещё раз бросил взгляд на экран, где Объект продолжал медленно вращаться, после чего запустил передачу последовательности. Восемь чисел, восемь радиовсплесков. Когда последний устремился в сторону таинственного тетраэдра, я перевёл взгляд на экран. Дыхание перехватило от ожидания. Объект не изменился и продолжал медленно вращаться. Ничего не менялось несколько бесконечно долгих секунд.

Радиовсплеск вернулся точно на антенну. Я взволнованно подался вперёд, но тут же ощутил глубокое разочарование. Скорее всего, это оказалось отражением волны от Объекта, так как всплеск ничем не отличался от отправленного мной несколькими секундами назад. Антенна снова уловила радиоволну со стороны объекта. На этот раз снова отражённая волна, и назад вернулось отправленное мной число тринадцать.

Ровно в этот момент мысль моя остановилась. Двадцать один. Затем тринадцать. А теперь восемь. Даже искажённое пространство не может нарушать законы причинно-следственных связей. Сигнал отправленный последним не может вернуться раньше первого. А значит…

- Он… он ответил!

Несколько секунд ничего не происходило, а затем стрелки приборов снова вздрогнули, сообщив об очередном ответе Объекта. Пять. Я затаил дыхание. Три.  Несмотря на невесомость мне показалось, что желудок начал проваливаться куда-то вниз. Два. В горле пересохло, а на лбу выступила испарина.  Один. Предпоследнее число. Затем должна идти…

Лавина статических помех заполнила наушники. Я раздражённо потянулся к ним, решив, что техника в последний момент подвела. Одновременно с этим мой взгляд с приборов радиостанции переключился на экран внешнего обзора. Испуг парализовал меня, заставив застыть с поднятой рукой. Объект преображался. В этот самый момент с ним определённо что-то происходило. Что-то такое, чего мне ранее не доводилось видеть.

Напрочь позабыв об опасности, я сорвал с головы наушники и метнулся к экрану, впившись глазами в разворачивавшееся там действо. Метаморфоза, творившаяся с Объектом, завораживала. Он изгибался и деформировался под самым немыслимыми углами, его вершины вытягивались и скручивались, а фрактальный части неистово содрогались. Затем две вершины выгнулись по направлению друг к другу, будто бы весь Объект состоял из резины, и коснулись друг друга кончиками. А затем кусок Объекта просто-напросто исчез, оставив после себя круглое отверстие.

- Ты чего тут замер?!

Вскрик Каори заставил меня обернуться. Она парила в люке, ужас окрасил её лицо бледностью.

- Каори? – происходящее настолько захватило мысли, что я смог лишь бестолково удивляться тому, что Каори вообще на одном корабле вместе со мной.

- Ты чего?! – крикнула она. – Давай скорей в Дракона! Улетаем отсюда.

- Улетаем? – переспросил я, но тут же понял, что она имела ввиду. – Стой! Нет. Тут… тут что-то другое. Мы не можем улететь! Нам нужно остаться.

- Нужно улетать! – возразила Каори. – Ты совсем помешался?!

- Что тут происходит? – в проходе появился Джордж. – Скорее, пока нас снова не тряхнуло.

Каори яростно ткнула в меня пальцем.

- Я пытаюсь уговорить его, но он не хочет!

- Не хочет?! – Джордж обернулся ко мне. – Почему?

- Потому что тут происходит нечто другое, - быстро проговорил я. – Мне кажется… я уверен, что сейчас всё по-другому. Объект вышел на связь!

- Объект ответил?! – Джордж едва сдерживал возбуждение. – Но как… что он сообщил?

- Он вернул нашу же последовательность, но в обратном порядке.

Меж тем на экране продолжало твориться что-то невообразимое, и я полностью переключил своё внимание. Объект, в котором появилось ещё одно отверстие, несколько раз выгнулся, после чего одна из его вершин развалилась на куски, обломки которой тут же растворились в пространстве. Спустя несколько секунд новый участок отвалился и исчез. Объект разваливался на части буквально на глазах, тая в космосе с головокружительной скоростью, пока, наконец, от него ничего не осталось. Одна лишь пустота.

Не помню, сколько в лабораторном модуле длилось молчание:

- Проклятье… Что это было?!

Лишь теперь я понял что не один. Каори с Джорджем парили рядом со мной. На мгновение меня посетила забавная мысль, что вопрос Джорджа слишком уж часто звучал в стенах этого корабля. И ответа на него, как и множество других у меня не было. Наверное, его бы не нашлось ни на этом корабле, ни в пределах известного мне мира.

- Летим обратно? – спросила Каори. Она первой оправилась от шока, и цвет медленно возвращался её лицу. – Думаю, мы можем смело сказать, что выполнили свою миссию.

Я лишь пожал плечами.

- Летим обратно, - и вспомнив о последнем вопросе, который требовал ответа, добавил. - Каори, проверь, что там с китайским кораблём.

Начало: Mortis nostrae ч. 1

* * *

Данные с зонда оказались довольно любопытными, хотя и не очень обнадёживающими. Он пролетел мимо Объекта на расстоянии трёхсот метров. Признаков высокого энергетического излучения не обнаружилось, лишь небольшой инфракрасный фон. Масс-спектрометры показали аномальную разреженность материи вблизи. Аномальную даже по меркам космоса. Глубокий вакуум начинался на расстоянии трёхсот пятидесяти метров. Гравитометр также начинал показывать странные отклонения, но они оказались настолько небольшими, что всё это можно было с тем же успехом списать на погрешность. Всё-таки точности оборудованию критически не хватало.

На втором витке наблюдения продолжились. Каори на пару с Джорджем заняла позицию в лабораторном, следя за Объектом и снимая показания с бортовых датчиков. Я засел в Орле и пользовался полученным временем, чтобы пронаблюдать за китайским кораблём. Мне не давал покоя характер нанесённых повреждений, и я выжимал максимум из своего бдения, стараясь рассмотреть мельчайшие детали. Даже при втором осмотре среза на бытовом отсеке, мне так и не удалось увидеть каких-либо неровностей. На гладкой поверхности не осталось даже малейших заусенцев. Металл выглядел блестящим и чистым, теплоизоляция выглядела целой. Отверстия, оставшиеся на месте распылённых труб, зияли чернотой, без малейших признаков выливающегося теплоносителя.

Вскоре моё уединение нарушил Джордж.

- Что-нибудь выяснил? – я отвернулся от экрана.

- Ничего осмысленного, - Джордж вздохнул. – Мы начали со стандартной процедуры первого контакта. Отправили сигналы во всех возможных диапазонах частот. Никакого ответа. Каори для следующей попытки хочет промодулировать сигнал, чтобы придать ему искусственный вид.

Я невольно скривился.

- Ты правда считаешь, что Объект – это какой-то космический корабль?

Джордж пожал плечами.

- Для корабля он довольно странный. Может он сам по себе разумен?

Джилу быстро уменьшался на экране, грозя вот-вот превратиться в малоразличимую точку. На фоне него Объект ощущался циклопической пирамидой, возведённой неведомой цивилизацией. Которая имела весьма специфические представления об архитектуре.

- Мне кажется, что нет, - промолвил я, наконец.

- А что это тогда?

- Какое-то новое космическое явление? Которое мы просто не понимаем. Разум ведь предполагает разумный замысел. А какой смысл в…, - я указал на экран. – Какой смысл в этом всём?

- Разум тоже не должен быть понятным, - флегматично возразил Джордж.

- Но он должен быть логичным, - я хмыкнул. – Разве три закона логики не являются фундаментальными основами? Зачем обстреливать Землю? Если ты пытаешься её уничтожить, то просто сделай это. Быстро и без долгих прелюдий. Тем более они вполне способны на это.

- Может они прощупывают нас? – предположил Джордж.

- Электронная Геенна, - напомнил я. – Они уже сделали это. Они могли добить нас, но предпочитают мучить. За что?

- Возможно, ты исходишь из неверных посылов? - Джордж потёр висок. – Предполагая, что цель Объекта – уничтожить Землю – ты задаёшь аксиому. Логика может доказать непротиворечивость твоих суждений, но ведь изначальная аксиома может оказаться ложной.

- Тогда зачем всё это? -  я повторил свой вопрос.

Джордж развёл руками.

- Кто знает? Прокладывая новую магистраль думает ли человек о разрушении? Только о созидании. Ну а муравьи, спасая разрушенный муравейник, думают иначе. Точнее, - поправился он, - думали бы, если умели.

- Муравьи против титана, - мрачно усмехнулся я. – Не сильно обнадёживает.

Джордж ухмыльнулся в ответ, и я понял, что он думает точно также. Оркон, наконец, ушёл за край Луны, и Объект вместе с останками китайского корабля, скрылся из вида. Мы с Джорджем отправились к Каори в лабораторный модуль, чтобы обсудить полученную информацию.

- Собрать удалось немного, - Каори раскрыла журнал с записями, успев в последний момент поймать восковой мелок, прятавшийся меж страниц. – Объект твёрдый. Плотность чуть-чуть недотягивает до иридия, но это точно не осмий.

- Почему? – полюбопытствовал я.

- Объект ведёт себя как абсолютное чёрное тело. Свет поглощается полностью, - мы с Джорджем озадаченно переглянулись и Каори кивнула. – Да, он выглядит так будто блестит. Но это не так. Сейчас покажу, - Она включила экран и запустила видеозапись. – Я как раз решила проверить отражающую способность материала и пустила пучок света в неосвещённую область, - остановив изображение она обвела мелком участок на Объекте, который и правда выглядел чёрным. – Видите?

- Что? – спросил Джордж.

- Ничего, – несмотря на усталый вид Каори победно улыбнулась. – Свет не отразился. Зато…, - она запустила запись дальше. Внезапно чёрный корпус Объекта вспыхнул, но несколько ниже обведённого Каори места. – А теперь?

- Переизлучение, - догадался я.

- Да, - кивнула Каори. – То, что мы считали блеском – на самом деле переизлучённый свет.

- Только вот, в таком случае, Объект должен просто светиться, - Джордж всё ещё выглядел обескураженным.

- По какой-то причине мы видим только направленные пучки света, - Каори запустила видеозапись дальше и на экране произошло ещё несколько вспышек в разных местах.

Каори продолжала торжествующе улыбаться. Природная сдержанность дала в этот момент трещину, и я прекрасно понимал, почему. Меня и самого охватил небывалый подъём. Мы выяснили хоть что-то про нашего незваного гостя. Такая крупица информации уже являлась огромным скачком вперёд.

- Каори, подготовь отчёт, - сказал я. – Собери все данные. Нужно срочно отправить их на Землю.

- Может стоит подождать?

Я обернулся к Джорджу.

- Почему?

- Переход на орбиту передачи данных съест много топлива и ресурсов, - сказал он. – А ещё времени.

Я прикрыл глаза. Конечно. На этой высоте наши данные дойдут сильно искажёнными. Чтобы на Земле их смогли разобрать, нужно поднимать намного выше. Нам нужно выжать максимум из отведённых нам возможностей.

- Тогда решено. Пока повременим с выходом на связь.

* * *

Остальные витки прошли спокойно. Мы наблюдали за Объектом, пытаясь узнать больше о его устройстве и, параллельно, изучали обломки китайского корабля. Особого успеха в своих поисках мы не добились, но Каори, после серии экспериментов с пучками света разной частоты, установила, что Объект переизлучает ровно с той же частотой, что и испущенный свет.

- То есть вопросов появилось больше, чем ответов, - Джордж скривился. – О материале Объекта это нисколько не говорит.

Свои слова он подкрепил отчаянным зевком, который заставил меня обратить внимание на время. Скоро минут земные сутки с того момента, как мы вышли на орбиту Луны и начали свои наблюдения. Стресс от первой встречи с Объектом взбодрил нас, но теперь усталость брала своё. Я первым взвалил на себя роль дозорного. В невесомости организму требовалось значительно меньше времени на сон, так что моё бдение не затянулось бы надолго. К тому же, запас питьевых пакетов с чаем позволял некоторое время успешно справлять я с сонливостью. Внушительное их количество скопилось вокруг меня к тому моменту, когда Джордж и Каори вернулись обратно.

- Теперь твоя очередь, - сказал Джордж. – Ты едва на ногах держишься.

И тут же хохотнул, поняв абсурдность сказанного.

- Да, - поддержала его Каори. – Поспи немного. А мы подменим тебя и продолжим наблюдения.

Я размашисто зевнул.

- Договорились, - я пролетел мимо товарищей, но остановился на выходе из лабораторного модуля. Сквозь слипающиеся веки удалось выудить из памяти кое-что крайне важное, на что я обратил внимание за время своих наблюдений. – Да, кстати, последите за китайским кораблём. Обломки до сих пор двигаются синхронно. Может это как-то связано с воздействием Объекта.

- Типа притягивающего поля? – Джордж бросил взгляд на экран.

- Понятия не имею. -  я ещё раз зевнул. Мысли в голове страшно путались. - Просто странно. Они уже должны были начать расхождение. С другой стороны, и зонд тоже всякий раз рядом с Объектом задерживается на две минуты по непонятным причинам.

Услышав напоследок «Хорошо», я перелетел по стыковочному коридору в Дракон и там зацепился в ложементе. Усталый организм отключился почти мгновенно, и долгое время меня не мучали сновидения. Потом перегруженный событиями мозг начал как-то раскладывать всё в голове, и в итоге это вылилось в довольно сумбурный сон, в котором множество похожих на Объект фрактальных тетраэдров крутилось в хороводе вокруг меня, то и дело искажаясь, будто бы пролетая мимо фокусирующей линзы. В конце концов, они все вместе начали собираться в ещё больший тетраэдр Серпинского, который бесконечно рос и рос в размерах.

Всю эту фантасмагорию прервала яростная тряска за плечо. Очнувшись, я увидел Каори. Очень взволнованную Каори.

- Это снова произошло, - сказала она без малейших предисловий или пояснений, но я сразу понял смысл сказанного. Сейчас лишь одно событие могло напугать до такой степени любого.

- Когда? Какая энергия?

Каори и так выглядела бледной, но, как оказалось, она могла сделаться ещё белее.

- Около десяти минут назад. На мгновение все электроприборы на корабле взбесились. Я подумала, что частица угодила в нас, но всё очень быстро пришло в норму.

Впервые я обрадовался тому, что оборудование у нас не сильно продвинутое по своему устройству. Если бы на Орконе работала современная микроэлектроника, она бы точно не восстановилась после такого удара. А когда половина оборудования работает на реле и шаговых машинах электромагнитные импульсы не столь опасны.

- И ещё…, - голос Каори прервался на мгновение. – Объект… он..., - я выжидательно смотрел на Каори. отчаянно боровшуюся со страхом, - он раскрылся на мгновение.

Тут и у меня дыхание перехватило.

- В смысле, раскрылся?

Но девушка лишь махнула рукой. Ей явно не хватало слов, чтобы понятно объяснить суть происходящего. Выбравшись из ложемента, я отправился вместе с ней в лабораторный модуль. Джордж, находившийся за пультом управления, мотал туда-сюда какую-то запись, время от времени останавливая её. На его губах блуждала знакомая ухмылка.

- Всё плохо? – спросил я, не замечая, что говорю по-русски.

- Чёрт его знает, - Джордж пожал плечами. – Может Землю стерилизовало, может быть там наступил рай…

- Не смешно, - мрачно заметил я. – Так чего случилось? Каори говорит, что эта штука раскрылась.

Глаза бортинженера блеснули.

- Ага, раскрылась. Да ещё как.

Он кивнул на экран. Я заглянул через плечо и увидел на экране Объект, навечно застывший в паузе. Нажатием кнопки, он стронулся с места, продолжив остановленное вращение вокруг оси. Так продлилось секунд десять, а затем Объект резко ускорился и развалился на части. Точнее я поначалу так решил. Три самых крупных тетраэдра, составлявшие его, вдруг резко расступились в стороны, замерев на расстоянии друг от друга. Ещё мгновение и изображение подёрнулось рябью, после чего прервалось.

- Мы только-только вошли в зону видимости, - продолжал Джордж. – Наверное, поэтому и уцелели. Зонд находился значительно ближе. Он сгорел в мгновение ока.

Меня и самого обдало холодом. Нас уберегли от гибели десятки минут. Иначе бы Оркон постигла такая же судьба, что и бедный зонд… Но затем одну мысль сменила другая. Что-то в сказанном Джорджем не давало мне покоя. Что-то связанное с зондом.

- Ты говоришь, он был ближе? – спросил я.

Заметив, что Каори смотрит на нас двоих непонимающе, я вкратце повторил наш разговор на английском, и едва она услышала мой последний вопрос, как её глаза вытаращились.

- Какое это имеет значение сейчас?! Второй такой встречи мы не переживём. Нам нужно сейчас принимать решение об уходе с орбиты…

- Нет, - твёрдо сказал я. – Сначала разберёмся с другой проблемой. Джордж, покажи-ка мне момент с подходом зонда.

Отмотав видео на начало, бортинженер показал на участок пустого пространства. Выставив шестнадцатикратное замедление кадра, он показал на светлую точку, появившуюся в момент раскрытия Объекта.

- Метров пятьсот на траектории сближения, - предположил Джордж.

Я снова задумался.

- Странно. Он ведь должен быть значительно ближе.

Джордж, а следом за ним и Каори уставились на меня.

- Ты о чём? – спросила девушка.

Но я уже ушёл в свои мысли.

- Каори, покажи расписание сеансов связи с зондом за прошлые сутки.

Раскрыв бортжурнал, она протянула его, и я пробежался глазами по строчкам.

- Ты же тоже это заметила?

- Всякий раз задержка на две минуты, - кивнула Каори. – Наверное, это связано с гравитационной аномалией вблизи Объекта. Которую уловил гравитометр зонда.

- Вполне возможно, - согласился я. – Но две минуты? Если аномалия настолько сильная, тогда расхождение должно нарастать просто чудовищными темпами. А тут стабильные две минуты.

Мои доводы заставили Каори задуматься.

- И ещё, - продолжил я. Переключившись на телескопы, я увеличил картинку, отыскав среди пустоты Джоушу Джилу. – Вот он! До сих пор на месте. Почему аномалия не действует на него?! Почему он вообще двигается синхронно с Объектом всё это время?!

Ни Каори, ни Джордж не нашлись, что возразить. Джордж лишь спросил:

- Что ты предлагаешь?

Я прикрыл глаза и задумался. А что я, собственно предлагаю? Меня терзала смутная, едва-едва оформившаяся идея, которая, в конце концов, вылилась в краткое:

- Предлагаю провести эксперимент.

* * *

Час эксперимента планомерно перекочевал на следующий виток, так как предстояло подготовить оборудование. Всё это время Каори и Джордж терялись в догадках, что же могло подтолкнуть меня к подобному решению. Я и сам не понимал, решив не мучать себя пустыми вопросами, и лишь наблюдал за тем, как Джордж калибровал уголковый отражатель.

- Готово, - наконец, сказал он. – Скоро выйдем на прямую видимость с Объектом. Так что ты предлагаешь?

- Замерить расстояние до китайского корабля.

- Ты предлагаешь просто замерить расстояние? – борт-исследователь озадаченно крутила между пальцев восковой мелок.

- Нет, - я выхватил восковой мелок из пальцев Каори и раскрыл бортжурнал на последней странице. – Я хочу сделать так, - как мог, я нарисовал две части Джоушу Джилу. Затем поставил точку, символизировавшую Оркон. - Мы измерим расстояние до ближайшей точки. Это днище приборно-агрегатного отсека, - я провёл прямую линию до задней части корабля. – А потом мы измерим расстояние до среза бытового отсека, - я прочертил вторую линию.

- И что ты надеешься выяснить? – Каори озадаченно осмотрела получившуюся схему.

- Задержку сигнала.

Девушка состроила гримасу, давая понять, что не такого ответа ожидала, но от дальнейших расспросов воздержалась. Когда Джилу оказался на достаточном расстоянии для наведения лазерного дальномера, Джордж, как и было оговорено, нацелился на днище приборно-агрегатного отсека. Получив расстояние до него, он сдвинул лазер чуть правее и приготовился к следующему замеру, но я его остановил.

- Давай для точности дождёмся следующего витка и снова замерим.

Ещё спустя два часа Джордж снова замерил расстояние, теперь до бытового отсека. Получив результат, Каори принялась считать, но довольно быстро прекратила и обратилась к Джорджу.

- Слушай, наверное, наведение сбилось. У меня данные не сходятся.

Джордж покачал головой.

- Да нет, у меня всё точно.

Завязался спор. Никто не хотел уступать, и, послушав их некоторое время, я предложил провести на следующих двух витках серию измерений за время прохождения мимо Объекта, попеременно измерив расстояние сначала до приборно-агрегатного отсека, а затем до бытового. И спустя четыре часа Каори бессильно запустила в волосы пальцы.

- Это какой-то бред, - подытожила она.

Мне не терпелось выяснить результат.

- Что у тебя получается?

- Получается, что до бытового отсека свет проходит лишнюю сотню метров.

Я взглянул на Джорджа, тот ответил мне тем же недоумением, которое заложило морщинку меж бровей Каори, и которое одолевало меня. Но постепенно нас всех настигло озарение.

- Не может быть, - пробормотала Каори.

- Ещё как, - живо закивал Джордж.

- Иного объяснения нет, - хмыкнул я. – Корабль не разрезало на части. Он попал в область искривлённого пространства.

- Наверное, именно поэтому зонд появлялся с постоянной задержкой, - догадалась Каори, и тут её глаза расширились. – Переизлучение. Получается, что это никакое не переизлучение. Это тоже отражённый свет. Только при переходе между пространствами мы видим мнимое отражение!

Мы долго смотрели друг на друга, пытаясь уложить в голове новообретённую информацию.

- Хорошо, - протянул Джордж. – Ладно. Предположим, что это так. Получается, что наш Объект…, - он развёл руками, - искривляет вокруг себя пространство? Создаёт какое-то другое измерение?

- Скорее помещён в него, - поправил я. – Измерение с постоянным положительным искривлением пространства.

- А мы видим его часть, - вставила Каори. – Точнее даже его проекцию на наше пространство.

- То есть эта штука, - Джордж кисло указала на экран, - намного больше.

- Она может быть любых размеров, - кивнул я.

Джордж протяжно вздохнул.

- Не сильно легче. Даже если это так я до сих пор не понимаю, как это может решить нашу основную проблему – заставить эту штуку перестать палить по нам субсветовыми частицами. Если Земля после последней её выходки вообще уцелела.

- Мне кажется, я знаю, что можно попробовать сделать, - Каори взяла в руки бортжурнал, раскрыла его и начала чертить. – Это только идея, ведь мы даже не уверены…, закончив рисовать, она показала нам свой эскиз. На нём между нашим кораблём и китайскими половинками протянулась линия, которая изгибалась ближе концу пути. – Давайте попробуем выйти на связь с Джилу.

Мы тупо уставились на Каори.

- Зачем? – спросил Джордж. - Ты же не думаешь…?

- Именно, я уверена, что они всё ещё живы, -  заметив скепсис на наших лицах, она добавила. – Ну сами подумайте! Это всего лишь искривление пространства. Глобальная геодезическая линия изменила свою геометрию относительно нашего пространства. Окажись мы там, мы бы даже не заметили изменений. Это как лететь со скоростью, близкой к скорости света. Внутри корабля для тебя ничего не поменяется. Лишь наблюдатель снаружи заметит, что ход времени замедлился.

Доводы Каори показались вполне разумными, и мы развернули остронаправленную антенну в сторону Джилу, чтобы напоследок отправить целый веер запросов в сторону корабля, прежде чем скрыться за Луной. На следующем витке мы снова попытались связаться с кораблём, но ответа так и не получили. На третьем витке Джордж предложил сменить стратегию.

- Мы не знаем, насколько там хорошо распространяется радиосигнал. Нужно его максимально упростить. Чтобы возможные искажения не сильно повлияли на восприимчивость.

- Есть идея? – спросила Каори.

- Давайте будем отправлять простые числа. От двух до одиннадцати. Переведём их в двоичный код и будем отправлять на азбуке Морзе. Из общего фона такой сигнал точно будет выделяться своей искусственностью. При этом, искажения не сильно повлияют на качество, так как пакеты данных будут короткими и простыми.

Снова направив антенну на корабль, мы начали высылать тоновый сигнал. Точка – ноль, тире – единица. Ещё два витка прошли в безуспешных попытках связи, а затем Каори радостно вскрикнула:

- Есть сигнал! Я что-то принимаю.

Собравшись возле неё, мы с Джорджем наблюдали за круглым окошком осциллографа. Среди тревожащейся глади фонового шума отлично различались всплески. Два последовательных, перерыв, ещё один. Затем два последовательных, перерыв, ещё два последовательных числа. Нам только что вернули с корабля простые числа два и три. 

Взрыв радости раскатился по лабораторному модулю. Я ликующе вскинул руки, Джордж просто смеялся, и даже Каори позволила себе улыбку. Нам удалось! Удалось достучаться до китайского корабля. Чёрт возьми, это же просто невероятно. Люди, которые находились сейчас в совершенно другом измерении выходили с нами на связь!

- Давай теперь поговорим с ними, - сказал я. – Джордж – держи направление. Каори – сообщи им, кто мы и откуда.

Составив короткое послание, Каори отправила его на Джилу, и вскоре получила такой же короткий ответ:

- Их трое, все живы, - сказала она. – Командир экипажа Ли Цзиньхай, и два бортинженера – Чэнь Цзяоюй и Ван Сюэйцинь.

Я кивнул. Отлично, первый контакт установлен. После стольких дней непонимания и беспомощности, после стольких дней поиска ответов, мы, наконец, получили что-то по-настоящему стоящее. Возможность прорваться на ту сторону, приоткрыть завесу, окутывающую Объект. Оставалось только правильно сложить в головоломку и нащупать верный путь.

- Каори, - медленно проговорил я, - расспроси их обо всём, что они видят. Если у них есть какие-то научный приборы на борту – пусть пересылают данные. Нам нужно вытянуть как можно больше информации.

Каори кивнула и начала составлять новое сообщение для Джилу. Тем временем моего плеча коснулся Джордж и кивком головы предложил отплыть в сторону, чтобы не мешать Каори.

- Ну что думаешь? – спросил он едва слышно на русском. – Нам получится что-то выудить из всего этого?

- До последнего момента мы даже не могли надеяться на что-то подобное, - я пожал плечами. – А теперь мы реально можем установить связь с другим пространственным измерением.

- Всё это как-то… странно, - пробормотал Джордж. – Представляешь, если нам ответит Объект? Он ведь даже не существует в нашей реальности полностью. Как мы до подобного вообще можем достучаться?

- Попробуем ещё раз с простыми числами. Если сработало один раз, может сработает и второй.

Джордж вздохнул.

- В любом случае, это лучше, чем просто болтаться на орбите. Может эта штука нам действительно ответит, - он вдруг ухмыльнулся. – А может пальнёт в Землю чем-то таким.

Я похлопал его по плечу и постарался придать голосу вкрадчивости.

- Джордж, с момента Электронной Геенны мы ближе всего подошли к разгадке его тайны. Думаю, у нас есть все шансы завершить начатое, так что не стоит сейчас предаваться мрачным мыслям. В конце концов кроме нас больше некому спасать тех, кто остался на Земле. Так что давай лучше без мрачных мыслей.

Ave Maria gratia plena…

Тягучая, торжественная мелодия струилась в кабину «Орла». Классика мне вполне нравилась, но Джордж включал эту песню уже десятый раз подряд, и она начинала откровенно меня раздражать. Я мог бы захлопнуть крышку люка и отсечь посторонние звуки, но сквозь просвет тянулся гофрированный червь вентиляции, обеспечивавший конвекцию воздуха между «Орлом», «Драконом» и лабораторным модулем. Да и требования безопасности запрещали перекрывать пути эвакуации, а я, как-никак, командир и обязан служить примером остальному экипажу.

Надо бы уже это прекращать! Оттолкнувшись от стенки, я выбрался в переходной отсек, представлявший собой недлинный коридор с Т-образным перекрёстком в центре. Он служил узлом, соединявшим «Орёл», «Дракон» и лабораторный модуль между собой в единый межпланетный комплекс «Оркон». «Дракон» находился на противоположном конце коридора. Сквозь открытый люк просматривалось внутреннее убранство кабины, но бортинженера мне обнаружить отсюда не удалось. А проход в лабораторный модуль оказался запертым. На мгновение я напомнил себе, что так делать, в общем-то, тоже нельзя, но затем решил не дёргать Каори по этому поводу. Ей, наверное, осточертело слушать по кругу одно и тоже не меньше чем мне.

Судя по всему, борт-исследователь заметила меня сквозь иллюминатор, так как на подлёте к «Дракону», меня окликнули со спины.

- Что такое, Каори? – я крутанулся в невесомости.

На меня смотрела невысокая женщина с собранными в хост чёрными волосами.

- Хьюстонский Центр управления вышел на связь, - сказала она по-английски с мягким японским акцентом. – Объект снова активизировался. Параметры те же.

Я нахмурился.

- И что сказала Земля?

- Ничего конкретного, они пока ещё советуются с Москвой, - Каори поскребла ногтем указательного пальца по большому. – Мы выходим на окололунную орбиту через двенадцать часов.

В её словах явственно читался вопрос. Выходить на орбиту сближения с Объектом в подобной ситуации – не самая разумная идея. При планировании миссии, предполагалось, что мы попадём в окно между запусками частиц. Объект делал это с периодичностью раз в восемнадцать-двадцать дней.  Иногда чуть раньше, иногда чуть позже. Но не спустя четыре дня после предыдущего запуска. И что бы не решила Земля касательно продолжения полёта, спустя двенадцать часов для нас это не будет иметь значения, так как сообщить нам о своём решении они не смогут.

- Если мы попадём под следующий запуск…, - осторожно добавила Каори. – Может стоит выйти на более высокую орбиту?

А теперь меж строк проглядывалось вполне конкретное предложение. Мы могли бы постепенно спускаться к объекту, виток за витком. В таком случае оставалось время, чтобы сбежать с Луны, если вдруг что-то пойдёт не так. Топлива у Оркона хватало, запасы кислорода, воды и прочих ресурсов позволяли продержаться несколько дополнительных дней. Но на Земле в этот момент ждали ответов, причём, как можно скорее, и все прекрасно понимали, что миссия невероятно опасна и является скорее актом отчаяния.

- Ты же не считаешь, что он начнёт отстреливаться, - попытался я отшутиться.

Попытка оказалась неудачной. Каори смотрела так, будто бы считала, что начнёт.

- Если одна такая частица столкнётся с кораблём...

Девушка умолкла, ведь дальнейших пояснений и не требовалось. Мы прекрасно понимали, что произойдёт. Каждый раз новая частица от Объекта вызывала широкий атмосферный ливень в атмосфере Земли. Целый каскад вторичных электронов обрушивался лавиной в том месте, где пролетала частица. Если такое произойдёт внутри корабля, то от электроники останутся лишь угли. От нас тоже останутся угли. Только ещё и радиоактивные.

- Понимаю твою озабоченность, - кивнул я, – но мне нужно подумать.

Каори ничего не сказала. Несмотря на страх, ей хватало выдержки держать его под контролем. За время совместной подготовки к полёту, наш борт-исследователь показала себя большим профессионалом.

- Вот что, - продолжил я, – собираемся на совещание. Через пять минут в Орле. Джорджа я приведу.

Каори кивнула, развернулась и полетела к месту сбора. Я же закончил свой изначальный маршрут и оказался во внутреннем отсеке Дракона. Подобно Орлу, он выглядел до крайности странным. Спешная переработка имевшихся на тот момент кораблей, потребовали просто титанической работы инженеров. Пришлось импровизировать буквально на ходу из-за сильно ужавшихся технологических возможностей, а спешка, к тому же, наложила на всё это свой флёр кустарности. Заменённые приборы торчали теперь наружу сквозь вырезанные куски в интерьерной обшивке, так как больше не умещались в запанельном пространстве. Светодиодные транспаранты соседствовали с обычными ламповыми. Сенсорную панель космонавта частично заменили громоздким кнопочным пультом управления. Всё это выглядело странно и по первой сбивало даже с толку, но, в целом, Дракон подвергся переработке куда меньше, чем Орёл. Российский корабль своим внутренним убранством теперь больше походил на своего предка – «Союз».

Бортинженер беззаботно парил посреди Дракона. Под ухом у Джорджа расположилась колонка, соединённая с CD-проигрывателем. Рука, затянутая в рукав оранжевого комбинезона – экипажный цвет нашей миссии – качалась в такт мелодии, словно бы дирижируя невидимым оркестром.

Джордж вполне мог проделывать всё тоже самое в наушниках, но причина, по которой нам с Каори приходилось слушать его песню, относилась к незыблемой особенности любого космического полёта: острому стремлению контролировать окружение. В ситуации, когда твоя жизнь целиком и полностью зависит от корабельных систем, поневоле начинаешь воспринимать звуки работы приборов как некую неотъемлемую часть своей жизни. И если по какой-то причине эти звуки пропадают сразу возникает тревога и желание перепроверить состояние корабля. Поэтому ни мне, ни Джорджу, ни Каори не нравилось надевать наушники.

- Джордж, - настойчиво позвал я. На этот раз по-русски.

- Сейчас, - ответил он также по-русски.

«Nunc et in hora Mortis nostrae». Песня вышла на свою завершающую, торжественную ноту, и Джордж сопроводил её взмахом руки.

- Сейчас и в час нашей смерти, - пробормотал я. – Не очень обнадёживает.

Джордж, услышавший это ухмыльнулся, после чего кувыркнулся в воздухе и оттолкнулся от переборки.

- Что такое?

Он продолжал ухмыляться, и меня это удивляло. Он не меньше меня или Каори понимал опасность нашей миссии, но этот факт скорее забавлял его.

- Совещание в Орле, - пояснил я. – Через двенадцать часов выйдем на орбиту Луны. И у Каори есть важное сообщение.

Джордж кивнул и направился следом за мной. Мы перебрались в Орёл, где Каори уже разместилась под самым потолком. Покачиваясь в невесомости, она держала в руках электронную книгу. Новости читает, подумалось мне. На мой взгляд, занятие это выглядело довольно бессмысленным. Первые страницы новостных ресурсов целиком и полностью оккупировали политики, которые наперебой обвиняли своих оппонентов во всех грехах, одновременно с этим пытаясь убедить общественность, что у них самих всё под контролем. Где-то на задворках подавали робкие голоса учёные, пытаясь донести сухие факты, но голос разума в океане эмоций всегда остаётся неуслышанным. И по середине множились новости с удручающим положением дел на Земле. Гуманитарная катастрофа в родном для Каори Киото, Евросоюз, пытающийся справиться с продовольственным и миграционным кризисом, бушующие беспорядки по всей Африке и Средней Азии, обострившиеся территориальные конфликты и просто попытки сохранить социум, разваливающийся от ужаса на части.

А люди на Земле боялись. Боялись, что в какой-то момент всё оборвётся. Боялись, что следующая частица, выпущенная Объектом, добьёт их. Нам и так пришлось пережить Электронную Геенну. Ужасно осознавать, насколько ты зависим от, казалось бы, таких бытовых вещей, как батарейка или транзистор, но ещё ужаснее понимать, что просто ничего не можешь поделать со своей уязвимостью, потому что если Объект решит прикончить Землю, то на осознание катастрофы у человечества останется всего-навсего секунда. И то, если хотя бы одному детектору удастся поймать частицу массой меньше нанограмма.

Завидев нас, Каори отодвинула книгу в сторону.

- Экстренное собрание ООН, - сказала она. – Из-за Объекта.

Джордж вопросительно приподнял брови.

- Объект снова плюнул в нас, - пояснил я. – Каори, у тебя есть подробности?

- Энергия около сорока джоулей.

Я облегчённо выдохнул про себя.

- Не частица Апокалипсиса. Уже легче. Хотя, в таком случае, не думаю, что ООН смогли бы собрать экстренное совещание.

- Может Объект образумился? – Джордж продолжал ухмыляться. – Увидел, как нам там было плохо, после его выходки с Электронной Геенной и подумал такой «Хэй, да эти ребята вроде нормальные. Пожалуй, не буду больше их тиранить!».

Мы с Каори переглянулись. Ухмылочка, с которой Джордж говорил это, казалась по меньшей мере странной. А если бы Джордж сказал тоже самое на Земле, кто-нибудь точно врезал бы ему, не глядя, что перед ним космонавт и последняя надежда на спасение. Раны за полтора года так и не затянулись. Люди до сих пребывали в состоянии шока от пережитого. Атмосфера полыхала от росчерков сгорающих спутников, самолёты теряли управление, прерывалась сотовая радиосвязь. Страшнее всего приходилось тем, кто пользовался медицинскими приборами. Системы искусственной вентиляции лёгких и кардиостимуляторы выгорали, удлиняя и без того устрашающий список погибших. А Северное сияние наблюдалось на всех широтах вплоть до экватора.

Это действительно стало Электронной Геенной. Людское общество, уже давно не мыслившее себя без электроники, билось в конвульсиях и пыталось протянуть ещё немного. Ему удалось пережить катастрофу, удалось прийти в себя после нанесённого удара, но потом новый ужас обрушился, как гром среди ясного неба.

Владельцы телескопов, смогли воочию наблюдать треугольную тень, появившуюся рядом с Луной. Объект, как его быстро окрестили в прессе. Сразу стало понятно, что причиной Электронной Геенны стал именно он. Учёные установили, что с Объекта прилетела микроскопическая частица, не больше атома. И эта частица обрушила весь хрупкий мирок на Земле, потому что её скорость оказалась предельно близкой к скорости света. Всего-то девяносто девять целых и двадцать три девятки после запятой процентов от скорости света. Её появление в атмосфере Земли вызвало ионизацию молекул и выброс целого потока электронов, ливень из которых и привёл к Электронной Геенне.

- Давайте сосредоточимся на более насущных проблемах, - сказал я, переводя разговор в деловое русло. – Что нам теперь делать?

- Мы можем выйти на апоселении в тысячу километров, и постепенно спускаться оставшиеся четыреста, - предложила Каори. - Я уже посчитала. Нам понадобится ещё семьдесят часов на это. Учитывая курс, которым Объект выпускает частицы, наша орбита с ним не будет пересекаться.

- До этого Объект не выпускал частицы чаще, чем раз в двадцать дней, - возразил Джордж. – Откуда уверенность, что он и на этот раз не передумает?

Каори не нашлась, что ответить, но тут уже я заговорил вместо неё.

- Никто не скажет, Джордж. Только это было ясно ещё когда мы готовились к полёту. Мы летим, не имея ни малейшего представления, о том, что нас ждёт дальше. Технически это реально?

Бортинженер пожал плечами.

- Ресурсов с учётом возврата на Землю нам хватает с запасом в сто часов. Только вот хотел бы ещё напомнить про наших китайских друзей. О них до сих пор ничего не слышно?

Он вопросительно взглянул на Каори, и та кивнула.

- Да. Джоушу Джилу не вышел так и не вышел на связь с китайским ЦУПом.

Об экипаже «Спасительного пути» Джордж вспомнил не просто так. Он отправился четырьмя днями ранее, причём китайская сторона до последнего скрывала свои планы и уведомила остальной мир об отправке троих тайконавтов к Луне, когда ракету уже устанавливали на стартовый стол. Конечно, ООН и все мировые лидеры тут же выступили против такой самодеятельности, но Китай не собирался никого ждать. А теперь их зловещее молчание начинало неслабо так беспокоить не только нас, но и весь остальной мир. Меня же во всей этой истории сейчас волновал тот факт, что Джилу планировал выйти на окололунную орбиту сильно выше орбиты Объекта, а затем аккуратно спуститься ниже.

- Китайцы уже попробовали безопасно сблизиться с ним, - я кивнул в ту сторону, где, как мне казалось, находилась Луна. – Наверное, время для осторожности прошло.

- Но мы сейчас – единственная надежда человечества на спасение! – воскликнула Каори.

Джордж посмотрел на неё с недоумением.

- Надежда? Ты серьёзно? Каори, мы летим к непонятному инопланетному объекту, который может одним атомом выжечь всю Землю! Мы не знаем ни его природы, ни того, зачем он это делает. Мы откатились в своём развитии лет на сто Все накопленные технологии, все доступные нам точные измерительные приборы сгорели, и ещё неизвестно, когда мы восстановимся после такой потери. И ты считаешь, что мы сможем хоть что-то сделать, кроме как рассмотреть его поближе?!

Каори смолчала, а я обдумал сказанное Джорджем. Он, конечно, драматизирует, утверждая, что мы ничего не сможем сделать. Всё-таки кое-чем нас снабдили. Но в другом он говорил чистую правду. В любой момент Объект исторгнет из себя частицу достаточной мощности, чтобы запустить процесс горения азота в атмосфере. И тогда самый страшный сон Оппенгеймера обратится в реальность.

- Думаю нам стоит рискнуть, - наконец, озвучил я свои мысли. – Выйдем напрямую в апоселений Объекта. Чем раньше приступим к наблюдениям – тем лучше.

Поняв, что находится в меньшинстве, Каори развела руками.

- Хорошо, ты командир. Окончательное решение за тобой.

- Джордж, сразу подготовь зонды, - распорядился я, - выпустим их на первой же пролётной траектории. Каори – перепроверь приёмники лабораторного модуля.

- На первом пролёте у нас будет минут пятнадцать прямых наблюдений, - сообщила борт-исследователь. – Что делаем на втором витке?

Я задумался. Сценариев имелось два. Первый – безопасный. Не такой безопасный, как осторожно спуститься с более высокой орбиты, но всё же изначально именно он имел статус консервативного. Разность в орбитальных скоростях позволит нам не задерживаться рядом с Объектом надолго. Это сильно сокращает время прямых наблюдений, но, зато, Луна прикроет нас от Объекта и его смертоносных снарядов.

С другой стороны, можно синхронизировать орбиты и держаться с Объектом в постоянной видимости. В таком случае у нас появится не только намного больше времени для изучения Объекта, но постоянная угроза уничтожения. Правда, это лишь в случае, если предположение об агрессивности Объекта окажется истинным. Мне не улыбалось выяснять правдивость этой гипотезы на своей шкуре, но, в конце концов, именно за этим нас сюда и отправляли, по большому счёту. Выяснить истину. И, по возможности, спасти Землю от гибели.

- Пару лет назад мы считали, что один атом не сможет навредить целой планете, - наконец, промолвил я, - а сейчас нам нужно решить, что делать с непонятным объектом, который способен, по меньшей мере, весьма вольно обращаться с законами физики. Давай лучше подумаем над твоим вопросом после первого витка.

* * *

Оркон вышел на орбиту с угловым аргументом в семнадцать градусов относительно Объекта. Острый угол позволял дольше вести наблюдения. Момент его появления из-за лунного горизонта для всех нас оказался волнительным. Мы заняли места в ложементах Орла на случай маневрирования, и каждый как мог отвлекал себя от лишних мыслей. Я с отсутствующим видом просматривал показания корабельных систем, непонятно для чего раз за разом убеждаясь, что всё работает штатно. Но я упорно продолжал повторять одно и тоже, поддаваясь пустой, отупляющей и оттого спасительной руминации. Каори нашла свою отдушину. Она с удвоенным усердием перечитывала новости. И хотя они устарели, по меньшей мере, на неделю, девушка продолжала что-то выискивать между строк. А Джордж… что ж, Джордж ухмылялся в пустоту.

Волнительное ожидание вылилось во вскрик не то удивления, не то ужаса.

- Вон он! Наблюдаю край Объекта.

Каори указывала в экран, транслировавший изображение с внешней камеры. Её объектив смотрел точно на изгиб лунной поверхности, и в этот самый момент из-за его края медленно появлялась острая вершина. Объект производил впечатление с первого взгляда. Неудивительно, раз одного его внешнего вида хватило, чтобы привести в замешательство всё научное сообщество.

Объект один в один походил на тетраэдр Серпинского. Причём, насколько позволяли рассмотреть телескопы, он являлся материальным воплощением фрактала, обладавшего качествами самоподобия. Структура повторялась даже при очень большом увеличении, и больше всего, в такой ситуации, озадачивало то, чем же является в таком случае сам Объект. Если инопланетным кораблём, то возникал вопрос даже не самих технологий, а, скорее, того, по каким фундаментальным принципам его создавали. А если чем-то естественным, то рассуждения уходили в ещё более глубокие дебри метафизики.

Учитывая положение вещей. идея, что это некое божество появилась почти сразу. Апокалиптические предзнаменования посыпались отовсюду, отшельничество целыми поселениями стало обычным явлением. А уж когда поползли слухи о том, что всё живое на Земле может погибнуть, вера многих в скорый Апокалипсис и Страшный суд лишь укрепилась. В новостях даже начал мелькать термин «частица Апокалипсиса». Будто бы напряжённости и без того не хватало.

Тем не менее, я старался смотреть на Объект с точки зрения холодной логики. Даже сейчас, находясь от него на расстоянии в десяток километров. Что мы имеем? Тетраэдр в виде структуры Серпинского. В основании равносторонний треугольник с длиной ребра около двухсот метров, в высоту - чуть больше ста пятидесяти метров. Объект медленно вращается против часовой стрелки по оси, проходящей точно через высоту и центр основания.

Ничего более конкретного первичный осмотр не принёс. Цвет материала точно определить не получилось, хотя я склонялся к тёмно-серому, с лёгким блеском. Фрактальная структура просматривалась хорошо и даже издалека и выглядела идеальной. Тщательный осмотр не выявил каких-либо признаков конструктивного вмешательства, державшего всю сборку вместе. Точки соединения отдельных частей фрактала не выглядели, так как полагалось бы выглядеть нормальному сочленению: толстое, массивное, с сопряжением в монолитную либо сборную структуру. Вершины сужались до абсолютно экстремальных значений и скорее касались друг друга.

- Меня до сих пор мучает вопрос, как эта штука не разваливается на части, - Джордж дал увеличение на телескопе. – Будь это земная разработка, её бы давно растащило приливными силами.

- Меня больше интересует, каким образом она умудряется держать орбиту без двигателей, - сказал я.

- Вращение? – предположила Каори.

- Вращение должно только усугублять всё, - я покачал головой. – А у него ось не испытывает никакой прецессии, - в Орле повисла тишина, после чего я добавил. – Джордж, Каори – подготовьтесь к запуску зонда.

Мы выбрались из ложементов. Я отправился в Дракон, на поверхности которого крепилась пусковая установка. Джордж с Каори свернули на полпути в лабораторный модуль, намереваясь понаблюдать за Объектом, пока тот находится в зоне видимости, и собрать столько данных, сколько получится за время пролёта.

Меня всё никак не желали оставлять мысли о том, что мы трое тут забыли. Настраивая траекторию зонда через пульт управления с массивными кнопками, я удивлялся тому, с какой смелостью, граничащей с безрассудной самоуверенностью, ведущие космические агентства подошли к делу планирования миссии. Мы должны выявить тайну предмета, который одним своим видом приводит в смятение. Даже до Электронной Геенны мы бы десятилетиями бились над разгадкой природы Объекта. А уж теперь, когда газоанализаторы и спектрометры собирали из того, что смогли отыскать по всей Земле, о хоть сколь-нибудь нормальных исследованиях речи и не шло. Всё равно что разбирать ядерный реактор, имея в руках одни лишь палку да камень.

Закончив с наладкой зонда, я перелетел к аппарату внутренней связи и вызвал лабораторный модуль.

- Джордж, Каори, зонд готов. Как у вас дела?

Молчание в эфире тут же насторожило меня.

- Джордж? Каори? Ребят?

- Эээ, - протянул Джордж.

Теперь я не на шутку забеспокоился.

- Что у вас там?!

- Мы до конца не знаем, - пробормотала Каори. – Тут что-то… странное.

Я окончательно растерялся.

- Странное? Что-то странное происходит с объектом?

- Нет, - ответил Джордж медленно. – Но он точно имеет к этому отношение, - и немного помолчав, он добавил. – Зато теперь понятно, почему наши китайские товарищи не отвечают на вызов.

* * *

Поверить даже собственным глазам оказалось крайне трудно. Глубоко упорно внутри теплилась надежда, что всё это является каким-то артефактом изображения, вызванного сбоем в работе камеры. Но оптическая система неплохо справлялась со своей задачей, лишь слегка смазывая картинку, и даже позволяла увеличить её, чтобы рассмотреть Джоушу Джилу в мельчайших подробностях. Точнее обломки, которые от него остались.

- Мы в десяти километрах, - сказала Каори. – Китайский корабль примерно в…, - она прикинула в голове, - в двухстах метрах от Объекта.

- Его как будто разрезало пополам, - Джордж непроизвольно растянулся в ухмылке.

Слушая их голоса краем уха, я механически кивнул. Действительно, как будто разрезали. Причём разрез довольно аккуратный. Можно сказать, идеальный. Ровный, без заусенцев.

Джоушу Джилу являлся глубокой модификацией предыдущих китайских космических кораблей. Он также состоял из трёх частей: эллиптического бытового отсека около четырёх метров в диаметре и пяти – в длину, колоколообразной спускаемой капсулы и приборно-агрегатного отсека, к которому крепились крылья солнечных панелей. Теперь, от всего этого осталась половина бытового и кусочек приборно-агрегатного отсеков с левой солнечной панелью. Всё остальное исчезло бесследно, не оставив после себя даже обломков.

- Что могло так аккуратно испарить материал? - я осмотрел оставшееся на виду внутреннее убранство части бытового отсека. Прекрасно просматривалось одно из двух спальных мест для космонавта. – И внутри ничего не пострадало.

- А ещё странно, что нет следов газа, - Каори постучала по экрану, показывая на корабль. Покрутив ручками, она сфокусировалась на срезанной кромке. -  Видите, даже льда не осталось.

- Может выгорел? – предположил Джордж, но тут же поправил себя. – Да, подпалин же нет.

- Ага, - кивнул я. – Тут что-то другое.

Мы немного помолчали.

- Эта штука умеет отстреливаться не только атомарными частицами, - нарушил тишину Джордж. – Может у них есть что-то вроде лазерного оружия? Или аннигиляция?

- Мы можем подняться выше.

Я взглянул на Каори. В голове роились те же мысли. Но драгоценное время… К тому же, для этой штуки, наверное, несколько сотен километров не станут сильной помехой.

- Давайте запустим зонд и проверим, что произойдёт дальше. А сами пока будем держать дистанцию.

Спустя двадцать минут, мы с беспокойством наблюдали за тем, как зонд мчится в сторону Объекта. К этому моменту Оркон уже заходил за Луну, и остаток пути аппарата скрылся от нас за горизонтом спутника. Перед этим Объект и зонд разделяло меньше километра космического пространства.

- Остаётся ждать, - вздохнула Каори. – По идее, мы должны увидеть зонд, когда будем в близи Южного полюса.

А если он не появится – это станет дурным знаком, заключил я про себя. Почему-то мысль о том, что Объект может иметь куда более разрушительные возможности, чем наночастицы, меня до этого момента не посещала. Хотя такой вывод напрашивался сам собой. Только что это такое? Лазер? Какая-то высокотемпературная плазма? Или ещё что-то, что не поддаётся нашему пониманию? В любом случае, срезать с такой хирургической аккуратностью добрую половину корабля, да ещё не оставив после себя видимых следов воздействия, требует чего-то неординарного. Хотя может это у страха глаза велики, и шокирующая картина уничтоженного корабля просто помутила наш рассудок.

В любом случае, сейчас вопросом номер один оставался зонд.

- Сколько до Южного полюса? – спросил я.

- Полчаса, - быстро ответила Каори.

Я подумал немного.

- У нас есть проблема.

- Имеешь ввиду, огромную штуковину, способную испарять материю без следа? - Джордж ухмылялся.

- Именно, - кивнул я. – Нам нужно принимать решение. В районе Южного полюса наш периселений. Мы можем сбежать обратно к Земле.

Повисло недолгое молчание.

- Предлагаешь…, - осторожно начала Каори, -  предлагаешь бросить миссию?

С огромным трудом я заставил себя кивнуть. Казалось, что шея затвердела, словно бетон.

- Да. То, что случилось с Джилу… Мы ничего не можем сделать против такой мощи.

Джордж хмыкнул.

- Ну, при первом пролёте он не стал в нас стрелять.

- Мы могли быть вне зоны досягаемости для его орудий, - предположил я, - или у него есть время на перезарядку.

Мы снова помолчали.

- Всё же ты предлагаешь сбежать, - подытожила Каори.

- Не совсем, - я потёр ладони друг о друга, тем самым давая себе время сформулировать мысль. – Я предлагаю принять решение над Южным полюсом. Если зонд всё же прилетит – мы остаёмся на ещё один виток. Если же нет - мы улетаем.

Товарищи обдумали моё предложение. Каори согласилась первой.

- Звучит разумно.

- С моей точки зрения тоже, - Джордж кивнул.

- В таком случае ждём.

Я отметил время на наручных часах. Тридцать минут. У нас есть полчаса до первого разгонного импульса. Если за это время от зонда не придёт вестей – значит у человечества нет шансов понять, что такое Объект. Для подготовки к разгону мы перебрались в Дракон. Наш корабль ориентировался таким образом, чтобы Орёл находился впереди и работал своими двигателями для разгона, в то время как Дракон служил для торможения и возвращения на Землю. Получалось так, что Дракон всё время летел днищем вперёд.

Оставшееся время я потратил на изучение траектории ухода с Луны. Учитывая не самый удачный момент, полёт обратно продлится пять дней. К счастью запас ресурсов позволял вернуться назад, хотя к концу полёта топлива останется едва-едва для спуска. Джордж довольно быстро покинул кабину, решив напоследок перепроверить состояние корабля, так что в кабине вместе со мной сидела лишь Каори. Она то и дело крутила верньеры, подстраивая принимающую волну. Голову её плотно обхватывали массивные наушники.

В таком напряжённом молчании секундная стрелка успела сделать двадцать семь полных оборотов, когда я обратил выжидательный взгляд на Каори. Она не отнимала лица от приборной панели, качая ручки настройки принимающей волны то в одну то в другую сторону, и прижимая наушники плотнее к ушам. Я ещё подождал и снова обратил взгляд на Каори. В этот момент внутрь влетел Джордж. Притормозив возле ложементов, он навис между нами и спросил:

- Ну как? Тишина?

Каори покачала головой.

- Да. Зонд должен был появиться в зоне видимости минуты две назад.

Я прикрыл глаза. Видимо, иного пути не оставалось.

- Хорошо, тогда готовимся к уходу с орбиты. Джордж, начинай предстартовую…

- Стойте! – воскликнула Каори. – Нет… я принимаю… я точно его слышу. Это наш зонд!

Сорвав с головы наушники, она сунула их нам с Джорджем. Длины провода вполне хватило, что бы мы смогли прижаться к динамикам. Джордж - к правому, а я – к левому. Сквозь трескучий шум статики пробился робкий, но вполне различимый «бип-бип-бип». Простой коммуникационный сигнал, сообщающий, что зонд ещё жив. Но от него я ощутил тепло, разливающееся по телу. У нас есть, как минимум, второй шанс сблизиться с Объектом.

- Идём на второй виток, - сказал я. – Каори, подготовь первый отчёт для Земли. Джордж, собери данные с зонда. Посмотрим, что он успел там выяснить.

Предыдущая часть: Дилемма Вагонетки, ч. 2

Первая часть: Дилемма Вагонетки, ч.1

Орбита Луны, 2149 год, 6 мая по земному сидерическому периоду

Чувствуя боль в левом плече, Аллент встал на колени. Его взгляд тут же упёрся в толстую металлическую балку, лежащую в метре от него. В отдалении что-то протяжно простонало ломающимся металлом.

- Комплектор разваливается, - крикнул Марачек где-то впереди. – Ал, нам нужно уходить.

Аллент поднял голову и увидел его. Одной рукой напарник отирал кровь, сбегавшую с рассечённой брови, а другой зазывно махал Алленту. Но он не потянулся к нему в ответ. Вместо этого правая рука Аллента нашарила на полу обрезок трубы, рухнувший вниз вместе с балкой и угодивший ему в плечо.

- Ал, ты чего?! – воскликнул Марачек. – Сейчас не время.

А в следующее мгновение он сорвался с места и бросился по ближайшей лестнице вверх. Аллент быстро вскочил на ноги и бросился следом за ним. Грохот их шагов тонул в треске и гудении, которыми наполнялся отсек комплектора со всё более нарастающей силой. Где-то над головой Марачек взбирался всё выше и выше, метался из стороны в сторону, но Аллент методично преследовал его, не обращая внимания на ноющую боль в плече и огонь, сжигавший лёгкие изнутри. С неожиданной ясностью, пробуждённой каким-то хищническим инстинктом, он представлял, куда бежит друг и методично, загонял его всё выше и выше. Пару раз Марачек возникал прямо перед ним, отделённый очередным лестничным пролётом. В эти мгновения он пытался дозвать до Аллента, убеждал, что не имеет к Марте никакого интереса, но его голос тонул либо в грохоте содрогающегося комплектора, либо в шуме Аллентовой крови, бушевавшей в ушах.

Наконец, это произошло. Он загнал его. Бледный, как смерть, Марачек, тяжко дышавший, залитый крупными каплями пота, без этой своей мерзкой улыбочки, упёрся спиной в перила, ограждавшие тупик, которым оканчивался подмосток. Ощущая, как под ногами содрогается пол, Аллент шагнул навстречу ненавистной фигуре и взревел:

- Признайся! Скажи правду!

Марачек попытался податься прочь от Аллента и так сильно перегнулся через перила, что рисковал вот-вот перевалиться через них.

- Я не спал с ней, - отчаянно прохрипел он.

- Не верю, - Аллент подошёл ещё ближе.

- Стой, - Марачек выставил перед собой руку. – Подожди. Я докажу, докажу!

Дрожащей рукой он достал из кармана куртки коммуникатор и начал что-то с ним делать. Гнев сжигал Аллента изнутри, подталкивая вперёд, нашёптывая ему мысли. Но он сдерживал себя, не позволяя ярости окончательно взять над собой контроль. Неожиданно в его кармане что-то завибрировало, и одновременно с этим заговорил Марачек:

- Вот. Это тебе всё докажет.

Аллент достал из кармана свой коммуникатор. На нём значилось сообщение от Марачека. Открыв его, он с удивлением обнаружил, что это пересланное голосовая запись от Марты. Непослушным пальцем Аллент запустил его и услышал до боли знакомый голос, но только не холодный и безразличный, а живой, тёплый и полный страдания.

«Сой, я… Боже, как так трудно говорить. Я так запуталась. Но я скажу тебе окончательно – нет. Мы не будем вместе. Он уехал десять минут назад, и сказал, что бросит прежнюю работу. Представляешь? Да, я знаю, что он уже обещал это и не раз. Но сейчас… мне кажется он говорил искренне. Сой, спасибо, что поддерживал меня всё это время. Без тебя мне было бы очень тяжело. И, самое главное, без тебя бы я не поняла самого главного. Я не могу бросить Ала. Я знаю, что он любит меня и вижу, как он мучается. И я люблю его. Спасибо тебе за всё, Сой. От всего сердца, спасибо. И прощай».

Коммуникатор выскользнул из ослабевших пальцев и со стуком ударился об пол. Аллент пошатнулся и лишь перила не дали ему упасть.

- Ты прав, мне правда нравится Марта, - тихо промолвил Марачек, опасливо подходя ближе. – До сих пор нравится. Но она отказала мне. Она любит тебя, Ал. Только тебя. И она никогда не изменяла тебе.

Теперь Аллент выронил и трубу. Его внезапно пробил озноб. Он ухватился за голову и вцепился в волосы. В голове всё перемешалось, опора под ногами ходила ходуном.

- И знаешь, я теперь рад за вас двоих, - продолжал Марачек, приближаясь. – Правда. Вы подходите друг другу как никто другой. Вам просто нужно справиться со своими проблемами.

Он подошёл почти вплотную. Аллент медленно поднял на него взгляд.

- И я обещаю тебе, что больше никогда не встану между Мартой и тобой.

Аллент тяжело дышал. И хотя перед глазами плавала серая хмарь, он смог разглядеть руку, протянутую Марачеком. Крепко стиснув её, Аллент выдохнул краткое:

- Прости!

В следующее мгновение в содрогающийся отсек комплектора вернулся прежний Марачек, улыбчивый и расслабленный.

- Ничего, приятель. Не бери в голову. Бывает. Пошли, отсюда, пока нас ещё чем-нибудь не пришибло.

Аллент тряхнул головой и встал ровнее.

- Подожди, а шахтёры? На челноке?

Улыбка напарника стала натянутой.

- Ал, мы уже говорили об этом.

- Но… это же люди. Простые люди…

- Иногда нужно принимать трудные решения, - Аллент почувствовал, как пальцы Марачека твёрдо ухватили его под локоть. – Пошли. Помнишь, на Земле тебя ждёт Марта. Подумай о своих проблемах, которые нужно решить. Ну, давай.

И Аллент позволил себя повести. Он послушно отцепился от перил подмостка и зашагал вместе с Марачеком. Они прошли несколько метров, когда где-то что-то звонко лопнуло и с грохотом обрушилось вниз.

- Ого, - нервно усмехнулся Марачек. – Ну ничего, скоро всё закончится.

Они уже добрались до спуска, когда где-то рядом снова что-то лопнуло. А затем вздрагивающий пол под ногами резко накренился. Аллент почувствовал, как вместе с напарником заваливается назад и скатывается по обрушившемся с одного конца подмостку. Мир несколько секунд вихрился в хороводе, а затем окончился болезненным ударом. Оправившись, Аллент с протяжным стоном приподнялся и посмотрел по сторонам. Марачек лежал неподалёку от него, и уже шевелился, намереваясь встать. Новая волна скрежета, сотрясшая отсек, помешала ему сделать это. Толстый кусок балки с грохотом обрушился вниз и ударил рядом с тем местом, где лежал Марачек. Вскрик друга потонул в грохоте металла, и уже спустя секунду на том месте, где он лежал, зияла дыра.

- Сой, - преодолевая боль, Аллент вскочил на ноги и бросился к обрыву. – Сой, ты где? Ответь?!

- Я тут, - раздался тихий голос Марачека откуда-то снизу.

- Я сейчас, сейчас.

Аллент кинулся к лестнице. Как оказалось, Марачек упал на два яруса ниже. Он лежал на самом краю, с ногами, придавленными тяжёлой балкой.

- Сой, - Аллент с ужасом смотрел на груз, под которым скрывались ступни друга. – Только не говори, что…

Поморщившись, Марачек привстал на локте.

- Нет, ноги целы. Балку что-то подпёрло. Я просто вытащить их не могу. Нужно подцепить тот край, - он указал на дальний конец, - и тогда я высвобожусь.

Аллент панически осмотрелся в поисках подходящего рычага. Наконец, его взгляд остановился на куске довольно внушительной на вид трубы, отломавшейся от одного из резонаторов. Схватив его, он кинулся к напарнику.

- Тяжело, - пыхтя, признался Аллент после нескольких попыток.

- Поднапрягись! – Марачек немного подёргал ногами. – Мне кажется ты сдвинул её…

И тут на них обоих сверху обрушился пронзительный вой сирены. Аллент задрал голову вверх.

- Отлично, резонаторы вот-вот откажут, - быстро проговорил Марачек. – Скоро всё закончится. Давай, вытаскивай меня!

Аллент поспешно установил трубу на место… и медленно распрямился.

- Ты чего, Ал? – испуганно спросил Марачек, смотря на него в все глаза.

Но Аллент был уже далеко. Он сидел вместе с тремя сотнями шахтёров в пассажирском отсеке. Что они сейчас делали? Разговаривали, смеялись, обсуждали то, как будут выбивать из камня полезные ресурсы. Может быть думали о своих семьях, которые ждали их назад. А кто-то уже планировал отдых. И никто из них даже не подозревал, что ожидало их. Они не знали, что их жизни зависят от одного единственного решения.

Аллент взглянул на трубу в своих руках, а затем на Марачека.

- Ал, - ошарашено проговорил напарник, - ты же не…

- Прости!

- Не смей! Не бросай меня!

- Прости, Сой. Там… люди. Простые люди…

Откинув в сторону трубу, Аллент бросился вниз по лестнице, а вслед ему, под вой сирены, летели крики Марачека.

Земля, 2149 год, 08 октября по земному сидерическому периоду

- Обвиняемый Аллент Тоноби!

Аллент вздрогнул, услышав своё имя и сделал неуверенный шаг по направлению к креслу. По бокам его неукоснительно сопровождали двое охранников, будто бы он мог куда-то сбежать. После полутёмных камер и допросных комнат, холодный хирургический свет бил в глаза. Поэтому Аллент не видел тех, кто пришёл на его казнь. Он просто знал, что за толстым стеклом собрались люди.

Сегодня сюда точно пришли родители Марачека. Аллент так и не успел познакомиться с ними. А ещё ему очень хотелось извиниться перед ними. Сказать правду. Поведать им, об их сыне - замечательном человеке и друге. Самом лучше из людей, каких знал Аллент. Но он не мог себе позволить этой исповеди. Не мог позволить, чтобы наружу просочилась хоть крупица истины. В их глазах Аллент должен остаться злом.

А пришла ли сегодня Марта? Этого Аллент точно не знал. Адвокат заверял, что его жене сообщили время и место казни. А ещё он сообщил Алленту, что обвинение в намеренном подрыве платформы с него сняты. Правда приговор от этого мягче не стал. Теперь Алленту вменяли убийство Сойера Марачека, что повлекло непреднамеренное уничтожение государственной собственности. И даже диагноз «острый психоз» не стал поводом сменить высшую меру. Общественность требовала крови, она требовала, чтобы кто-от ответил за потерю триллионов, и экономический кризис, который постепенно начал охватывать Землю после потери столь дорогого проекта, которому пророчили роль спасательного круга от ресурсного голода.

Поэтому Аллента мазали чёрным цветом все, кому не лень. Адвокат показал пару статей про него. Там Аллента рисовали чуть ли не ревнивым чудовищем, который истязал свою жену годами. Аллент в ответ на это позволил себе лишь лёгкую усмешку. Что ж, жертву все жалеют. Так что всё окончилось не так уж плохо.

- Стоять!

Окрик экзекутора заставил Аллента остановиться. Он стоял перед мягким креслом с подголовником и ложем для правой руки. Может даже и хорошо, что его приговорили к высшей мере. Говорят, что от дозы ничего не чувствуешь. Просто засыпаешь навсегда.

Двое охранников по бокам расправили ремни, и, дождавшись, пока Аллент усядется в кресло, крепко пристегнули его. К этому моменту он уже привык к слепящему свету. На казнь и правда пришло немало людей. Зал за стеклом полнился зрителями. Внимание множество незнакомых глаз неотступно устремлялось на Аллента. Он попробовал отыскать среди присутствующих Марту, но его отвлёк прокурор, вошедший в камеру. Раскрыв перед собой папку, он глубоким и проницательным голосом зачитал длинный перечень обвинений, которые вменялись казнимому. С частью из них Аллент мысленно соглашался, на остальные, в сущности, плевал.

Закончив с формальной частью, прокурор повернулся к экзекутору и коротко кивнул. Сгиб локтя пронзил слабый укол. Аллент не представлял, каким будет момент, когда яд впрыснут в кровь. Но оказалось, что тело просто становится тяжёлым, а взгляд заволакивает серая мгла. Но уже теряя связь с реальностью, Аллент продолжал отчаянно рыскать среди лиц, прямо на глазах оплывавших, словно, воск. И уже когда мгла окончательно заволокла весь мир, Аллент разлепил непослушные сухие губы и выдохнул:

- Мар… та!

Конец!

Первая часть: Дилемма Вагонетки, ч.1

Земля, 2149 год, 25 мая по земному сидерическому периоду

- Господин Аллент Тоноби, вы до сих пор считаете выдвинутые к Вам обвинения неправомерными?

- Да.

- В таком случае нам бы хотелось услышать от вас про события шестилетней давности. Про пожар на станции.

- Я бы не хотел…

- Нам не интересно, что вы хотите! Рассказывайте. Как случился пожар?

- Хорошо… Мы тогда поднимали осколки. Вышло что-то около тринадцати тонн породы. На станцию как раз прибыла шахтёрская бригада, на сутки раньше срока. Они спокойно расквартировывались, а мы с Сойером в этот момент подтягивали груз. Примерно на расстоянии пары тысяч километров произошёл сбой в струнном комплекторе.

- И что дальше?

- Это вызвало так называемый каскад обертонов, который передался на струнную сеть.

- Каскад обертонов? Потрудитесь объяснить.

- Это очень опасное явление. Свойства и стабильность гравитационных струн критически зависят от спектра их колебаний. Элементарное единичное колебание – самое идеальное состояние гравитационной струны. Такая струна может сохранять стабильность бесконечно долго. Но добиться подобного спектра практически невозможно. Поэтому мы всегда имеем дело с обертонами. Важным этапом является выявление и изоляция паразитных колебаний таким образом, чтобы они не накладывались на базовое колебание. Но если упустить момент, то может возникнуть ситуация, когда обертоны более низкого порядка начнут порождать колебания более высокого. Что-то вроде интерференции, но тут даже наложения двух разных волн друг на друга не требуется. Квантовый характер гравитационных струн позволяет им самовозбуждаться без видимых причин. Это и есть каскад обертонов.

- Так, ясно. И что же случилось?

- Поначалу начали изгибаться струны, из-за чего раскачался груз. Затем они начали коллапсировать. Это приводило к выбросу огромного количества заряженных частиц, и появился риск сильного облучения станции. К счастью, электроника отказала раньше и это уберегло нас от чудовищной радиации. Но в отсеке струнного комплектора возник пожар и тут же охватил всю машинную палубу.

- И тогда вы решили спасти станцию и заблокироваться внутри. Что вас толкнуло на такой поступок?

- Не знаю. Я просто так решил.

- Но вы же понимали, что идёте на верную смерть.

- Ээээ… нет. Я в тот момент вообще мало что осознавал.

- Хорошо, а господин Марачек чем в этот момент занимался?

- Простите, этого я тоже припомнить не могу. На станции царил настоящий хаос.

- Понятно. И последний вопрос: вы знаете, что господин Марачек вступал в отношения с вашей женой – Мартой Тоноби?

-…

- Гоподин Тоноби…

- Да… да, я знал. Узнал примерно полгода назад.

- И что вы ощутили в тот момент?

- Пустоту.

- Как думаете, это могло повлиять на те решения, которые вы принимали на астеродобывающей платформе?

- Несомненно. Это знание определило всё.

Земля, 2148 год, 03 декабря по земному сидерическому периоду

Он вышел на встречу, как ни в чём ни бывало. Аллент замер на месте, застигнутый врасплох появлением Марачека. Свет, падавший сквозь дверной проём, чётко высвечивал его силуэт, оставляя в тени черты. Аллент силился постигнуть тайну, скрытую в этом силуэте, в наклоне её головы и в улыбке, которая вне сомнений, играла на губах Марачека.

- Привет! – друг махнул рукой как ни в чём ни бывало, но звуки его речи разрушили оцепенение.

- Привет! – немного стиснутым голосом ответил Аллент.

- А я зашёл к вам, - Марачек качнул головой в сторону распахнутого входа в дом. – Но застал только Марту.

Аллент придушено вдохнул.

- Я задержался, - промолвил он как можно более ровным голосом. – Сам понимаешь, новый проект.

- А, да, да, - усмехнулся Марачек. – Очередной грандиозный план. Даже боюсь представить, сколько миллиардов в него вложено.

- Но и выгода будет в несколько раз больше, - чисто машинально возразил Аллент.

Марачек снисходительно махнул рукой.

- Да только мимо нас всё пройдёт, - он достал из кармана коммуникатор, взглянул на экран и заторопился. – Ладно, заболтался я. До встречи.

Прошагав мимо Аллента, он махнул рукой напоследок и вскоре уже удалялся прочь вдоль по улице, спрятав руки в карманах брюк. Аллент некоторое время следил за ним, а затем проследовал к открытой двери. Войдя в дом, он первым делом прислушался к тишине. Ни единого звука не тревожило покоя, царившего в коридорах. Сначала Аллент захотел позвать Марту и открыл уже для этого рот, но секунду спустя передумал и, как можно тише раздевшись, прошёл в сторону кухни.

Его жена сидела за высоким обеденным столом. Аллент уже привык к состоянию глубокой задумчивости, с которым она обычно встречала его в последнее время, но сейчас Марта будто бы находилась не просто в мире своих мыслей, а под гнётом чего-то тяжёлого. Голова и плечи её грузно тянулись вниз, нависая над столешницей. Но ни понурый вид, ни даже простая домашняя одежда ничуть не портили её грациозный силуэт.

Аллент некоторое время стоял у входа на кухню, наблюдая за женой, которая не заметила его присутствия, и лишь когда он позволил себе откашляться и заговорить, она подняла на него взор.

- Привет. Я там на входе встретил Сойера…

Аллент махнул рукой в сторону прихожей, но Марта ничем не выразила интереса к его словам. Будто бы он вообще ничего и не сказал.

- Хорошо, что вы общаетесь, - неуверенно продолжил он.

Отрешённость Марты откровенно выбивала его из колеи. Не зная куда себя деть, Аллент прошёл к раковине и набрал стакан воды.

- Представляешь, - заговорил он несколько более высоким голосом чем обычно, - у нас сегодня была встреча по проекту. Пришёл один из подрядчиков, и оказалось, что он учился вместе с Сойером в университете.

Высказав всё раковине, Аллент, наконец, позволил себе обернуться. Марта больше не нависала над столом. Теперь она откинулась на спинку стула, скрестив руки на груди, но взгляд её, при этом, нисколько не изменился. Всё такой же непроницаемый для помыслов.

- А ещё он вспомнил тебя.

Он ожидал чего угодно, любой реакции. Но не того едва заметного поднятия бровей, которым одарила его Марта.

- И что? Я же говорила, что мы учились вместе.

Аллента будто стеганули кнутом.

- Но ты не говорила, что он бегал за тобой!

На этот раз Марта позволила чуть больше эмоций. Её губы слегка изогнулись.

- И что с того? Ты и не спрашивал меня об этом. К тому же, я никогда не отвечала Сойеру взаимностью, и он прекрасно помнит об этом.

Аллент с шумом поставил недопитый стакан.

- Сегодня днём я узнал, что Сойер когда-то ухаживал за тобой, а уже вечером вижу, как он выходит из дома, когда ты одна! Марта, я хочу только знать…

- Ты, что, боишься, Ал?

Марта снова стеганула его своей убийственной холодностью. Аллент отчаянно ухватился за край столешницы, почувствовав, как пол на мгновение ушёл из-под ног.

- Я? Боюсь? – прошептал он едва слышно.

- Да, - Марта переменила позу, распустив скрещённые на груди руки, и села более развязно. – Неужели ты боишься? Чувствуешь себя неуверенно? Думаешь, что я могу уйти к другому?

С той же отчаянностью, с какой он мгновение назад схватился за кухню, Аллент ухватил ртом воздух. Каждое слово, каждый звук этого спокойного голоса скручивал внутренности в тугой узел.

- Я… я просто хочу знать правду.

- А ты подумай, -  Марта покачала стройной ногой вперёд-назад. – Напряги память. Хотя, мне кажется, ты и сам прекрасно всё понимаешь. И поэтому тебе страшно. Прекрасно понимаешь, что мне надоело слушать твои оправдания. Понимаешь, что надоело упрашивать. Да я, в сущности, уже давно и перестала просить. Я понимаю, что это бессмысленно.

- Марта… пожалуйста…

Аллент слышал, как жалко звучит его голос. И от этого ему становилось ещё более противно.

- Хватит, - она резким движением рубанула воздух. – Делай, что хочешь. Думай, что хочешь, - она со скрипом отодвинула стул и встала. – Честно говоря, мне казалось, что человек, которому хватает смелости запереть себя в горящем отсеке, сможет посмотреть в лицо правде. Но, по-видимому, я сильно ошиблась. В очередной по счёту раз.

Разведя руками, Марта отвернулась и стремительно вышла из кухни. А Аллент ещё долго цеплялся за край, чувствуя, как под ногами разверзается бескрайняя пустота. Холодная, отрешённая и справедливая.

Орбита Луны, 2149 год, 6 мая по земному сидерическому периоду

Космос пронизан вероятностями. В его бескрайних водах слишком мало места детерминированности. Бесчисленное множество факторов для просчёта, слишком много переменных, которыми нельзя пренебречь. Три массивных звезды, вечно вращающиеся в танце хаоса, одновременно и предсказуемы, и непредсказуемы. Даже спустя миллиард лет можно с точностью сказать, что все три тела будут в окрестности друг друга, оказывая влияние на траекторию движения, но чем дальше в будущее будет направлен взор, тем более размытым будет понимание того, в каком положении они будут друг относительно друга. И остаётся лишь убывающая вероятность, того, что предсказание окажется точным.

В тот момент, когда отсеки астероидной платформы неистово содрогнулись, Аллент также подумал о вероятности и хаосе. Только о вероятности того, что в машинном отсеке может возникнуть неполадка. Предсказуемая и непредсказуемая одновременно. Ведь никто не будет отрицать того факта, что сбой вполне возможен, и лишь неясным остаётся ответ на вопрос, когда это произойдёт. Обычно – в самый неподходящий момент.

Аллент выскочил в коридор из своей каюты ещё до того, как судорога окончательно угасла в переборках. Почти сразу ему навстречу выскочил Марачек. По улыбке, пропавшей с его губ, Аллент осознал, что произошло нечто крайне серьёзное.

- Что это было?! – воскликнул Марачек, озадаченно осматриваясь по сторонам.

- Понятия не имею, - Аллент потёр лоб, - но мне это не нравится. Челнок скоро прибудет?

- Ещё несколько часов.

- Надо срочно с ним связаться и сказать, чтобы не причаливали, - немного поразмыслив, сказал Аллент. – Пока не разберёмся в ситуации.

Они одновременно сорвались с места и бросились по коридорам кольца. Ворвавшись на мостик, Аллент указал напарнику, на терминал связи, а сам направился к диагностическому экрану.

- Пионер – Молоту, Пионер – Молоту, приём. У нас на платформе что-то произошло. Мы пока не выяснили, что, но вы повремените со стыковкой. Повторяю, со стыковкой повремените. Возможно у нас авария.

Тем временем Аллент открыл диагностическое окно и начал проверять системы одну за другой. Проблема обнаружилась достаточно быстро.

- Нет связи с кораблём, - Марачек появился за плечом Аллента белый, как полотно. - Они сейчас в мёртвой зоне. А что у тебя?

- Что-то в машинном, - Аллент с мрачным видом отвернулся от экрана. – В струнном комплекторе неполадки.

- Снова пожар? – не на шутку перепугался напарник.

Аллент покачал головой.

- Нет. Точнее, пока что нет. Пошли нужно отключить комплектор и разобраться, что там произошло.

Струнный комплектор представлял из себя огромную вертикальную шахту, вмещавшую четыре толстых цилиндра гравитационных резонаторов, увитых лабиринтом лестниц и переходов. У самого подножия этой башни находился пульт управления комплектором, через который Аллент смог выудить более подробную информацию. И она оказалась просто катастрофической.

- Третий резонатор, - кратко бросил Аллент спустя десять минут. – Фильтр обертонов полностью отказал. Мы не можем выключить комплектор.

Всё ещё бледный Марачек запустил пятерню в свои ухоженные волосы и громко выругался.

- Совсем без вариантов?

Аллент кивнул.

- Коллапс выжжет всё в округе радиацией.

- Проклятье! И что нам делать?! Три оставшихся фильтра долго не вытянут дисбаланс.

Аллент глубоко вдохнул. План в голове уже оформился. Простой и понятный, но исполнить его от этого становилось ничуть не легче.

- Я могу перенаправить потоки. Дать больше нагрузки на три оставшихся резонатора. Тогда от перегрузки их разорвёт. Это должно безопасно погасить колебания струн.

- Ты хочешь взорвать платформу?! – Марачек настолько яростно взмахнул руками, что едва не ударил Аллента.

Напарник отреагировал ровно так, как и предполагалось. Но отступить из тупика просто невозможно. Можно только проломить его.

- Иного выбора нет.

Марачек тряхнул головой.

- Есть. Можно ничего не делать.

От такого предложения Аллент опешил настолько, что на несколько секунд потерял дар речи.

- Но… ты же сам сказал, что они долго не выдержат дисбаланс. И если мы ничего не сделаем, то всю породу разбросает. Под удар наверняка попадёт шахтёрский челнок.

Аллент не мог поверить ни свои глазам, ни свои ушам. Его не столько поразили слова, сколько метаморфоза, произошедшая с Марачеком. Бледность ушла с лица, испуг истёрся. Он снова стал собой, улыбающимся и расслабленным.

- А может и не попадёт, - он развёл руками. – Мы же не можем быть уверены до конца.

- Челнок уже слишком близко. Он точно окажется под ударом.

- Ал, ну ты сам подумай! – вскричал Марачек. – Подумай, что ты предлагаешь! Взорвать платформу! Да нас живьём съедят за такое. В этот проект вложили столько ресурсов. На нас с тобой всех собак повесят, лишь бы только выгородиться. Обвинят во всех возможных грехах.

- Но челнок…

- Да, если погибнут люди – это будет ужасно, - Марачек подался слегка вперёд. – Но мы же, в сущности, ничего не сделали. Да и что мы могли бы сделать. Реального способа решить сложившуюся ситуацию у нас нет.

- Мы можем взорвать платформу, - возразил Аллент, - и тогда никто не погибнет.

Марачек закатил глаза.

- Вместе с платформой сгинут и все доказательства. Мы не сможем доказать, что шахтёрам угрожала опасность. А на слово нам никто не поверит. Ну сам посмотри со стороны, как это будет выглядеть! Челнок с шахтёрами спокойно заходит на стыковку и тут ни с того, ни с сего всё взрывается.

- Мы всё объясним!

Марачек разочарованно покачал головой.

- Ты так ничего и не понял, Ал. Даже если мы каким-то чудом сможем что-то доказать, нас никто не будет слушать. Толпа потребует виновных, и им их преподнесут. А потом нас с тобой просто казнят, предварительно облив грязью. Куда безопаснее будет сказать, что мы старались предотвратить аварию, но просто ничего не смогли сделать.

- Нет, - отрезал Аллент, возвращаясь к терминалу. – Ты несешь полную чушь. Там триста человек. Нельзя так легко распоряжаться их жизнями.

Аллент успел открыть канал управления третьим резонатором, когда Марачек у него за спиной промолвил:

- Если тебе плевать на себя, то ты хотя бы подумай о ней. Если тебя обвинят в преднамеренном уничтожении платформы, то она для неё это также станет приговором. Ей сломают жизнь, у неё всё отберут и выкинут на обочину жизни. Я понимаю, что Марта для тебя мало что значит, но ты не можешь так поступить с ней.

Мир на мгновение померк перед глазами Аллента. Цвета, звуки запахи – всё исчезло и снова появилось. Он сам не заметил, как развернулся к Марачеку. Напарник находился в десятке шагов. В ушах эхом отражалось одно лишь слово – Марта, многократно повторяемое ненавистным голосом Марачека.

- Что ты сказал? – прошипел Аллент.

- Ал, я не хотел.

- Не лги! - взревел Аллент, стискивая кулаки. – Не лги мне! Ты считаешь, что мне плевать на Марту! И поэтому ты решил воспользоваться ситуацией.

- Ты о чём? – недоумённо нахмурился Марачек.

- Думаешь, я не знаю? – Аллент почувствовал ногти, болезненно впившиеся в кожу ладоней. – Думаешь, я не знаю, что Марта тебе нравится?

Напарник испуганно отступил на шаг назад.

- Ал, это же я познакомил вас.

- А когда понял, что у нас проблемы, решил воспользоваться ситуацией, - прорычал Аллент, наступая на Марачека. – Признавайся, ты спал с ней? Спал?!

- Нет, Ал, я не…

Но Аллент едва ли слышал его в тот момент. Чёрная густая ярость, так долго копившаяся внутри, обволокла его разум. Он неуклонно наступал на Марачека, готовый вот-вот сорваться и накинуться на него. Аллент винил во всём его. Во всех проблемах с Мартой, в его привязанности к работе, в той путанице, которая царила в его душе и тех страданиях, которые он приносил любимой жене. Но более всего он винил Марачека в предательстве, на которое он мог толкнуть Марту. Вероятности. Они пронизывали жизнь Аллента. И в тот момент он задавал себе вопрос: какова вероятность того, что жена, вот уже который год разочарованная своим мужем, сделает свой выбор?

Напарник продолжал тараторить, размахивать руками и крутить головой, но Аллент не слушал его. Он наступал, готовый в любой момент обрушить на него свой гнев. Но гнев обрушился на них обоих, откуда-то сверху.

Земля, 2149 год, 19 апреля по земному сидерическому периоду

- Я сегодня улетаю.

Он отыскал Марту в тишине спальни второго этаже, когда она раскладывала недавно выглаженные вещи по стопкам.

- Ага.

Марта даже не обернулась, не позволила себе даже малейшего поворота головы. Стоя спиной к Алленту она методично раскладывала вещи по стокам на кровати. Аллент неуверенно потоптался на месте. Он не решался переступить порог комнаты, но и уходить ему тоже не хотелось. По крайней мере без ответов на вопросы, которые он так страшился задать.

- Я думаю, на этот раз мы быстро закончим. Мне обещали хорошую премию, когда мы закончим.

- Замечательно.

- Наверное, я даже подумаю о смене работы.

Аллент затаил дыхание, ожидая реакцию Марты.

- Хорошо, - её плечи безразлично поднялись и опали. – Поговорим об этом после твоего возвращения.

Марта продолжила раскладывать вещи, а Аллент наблюдал за её ловкими движениями, за тонкими пальцами, хватавшими ткань, за гибкой спиной, склонявшейся над кроватью. В этот момент он как никогда любовался ей. Он даже задумался, ценил ли он когда-нибудь свою жену также как сейчас. Ему казалось, что за прошлые годы их отношений он упустил нечто крайне важное.

- Ты ещё здесь?

Лишь спустя несколько минут, закончив с раскладкой одежды, она заметила, что Аллент всё ещё не ушёл.

- Да, - машинально ответил Аллент, и лишь опомнившись после этого, добавил. – Марта, я хотел тебя кое о чём спросить.

Жена молча повернулась к нему, тем самым соглашаясь выслушать его вопрос. Под её пристальным спокойным взглядом у Аллента всё пересохло в рту, и ему потребовалось большое усилие над собой, чтобы заговорить.

- Я заметил, что Сойер в последнее время стал чаще заходить.

- Да, - Марта слегка изогнула губы.

Аллент ожидал, что она ещё что-то добавит, попробует дать этому какое-то объяснение, которое он принял бы вне зависимости от его абсурдности. Но она молчала. И тогда Аллент продолжил:

- Я хочу знать... Марта… мне нужно знать… Ты и он… вы с ним…

- Сплю ли я с ним? – Марта приподняла брови. – Ты допускаешь подобную мысль?

- Мне просто нужно знать правду.

- Зачем? – она пожала плечами. – Что это поменяет?

- Я всё пойму, - тихо сказал Аллент. – Если это правда, я готов дать тебе свободу.

Марта разочарованно покачала головой и посмотрела в сторону.

- Свободу… Как будто ты меня чем-то держишь. Если бы я хотела свободы, я бы уже давно покончила с нашими отношениями.

- Марта, пожалуйста, скажи.

Но жена молчала, постукивая себя кончиком указательного пальца по губам. Наконец, она промолвила:

- Знаешь, я скажу тебе правду, но только после того, как ты вернёшься назад.

Земля, 2149 год, 03 июля по земному сидерическому периоду

- Господин Тоноби, вы до сих пор отрицаете предъявляемые к вам обвинения?

- Да.

- То есть вы не взрывали платформу?

- Я уже не раз объяснял одно и тоже.

- Хочу напомнить, что поначалу вы утверждали, что пытались спасти шахтёрскую бригаду от гибели и лишь под давлением доказательств изменили свои показания. Разъясните ещё раз.

- Я не планировал взрывать платформу. Это произошло случайно. Мной двигало желание убить Марачека.

- Потому что…

- Потому что я подозревал, что он спал с моей женой. Поэтому я улучил возможность и заманил его в машинный отсек, откуда ему было бы трудно сбежать. Там у нас завязалась потасовка, я толкнул его на терминал управления. Это и нарушило работу струнных резонаторов.

- У вас имелись основания для подозрений в неверности жены?

- Нет. Но у нас с женой в последнее время начались проблемы. Она всё больше отдалялась от меня, и в глубине души я понимал, что сам виноват в этом. Ей не нравилась моя работа, не нравилось, что я столько времени посвящаю ей, что я редко появляюсь дома, что мы никак не можем обзавестись детьми. А я не хотел ничего менять. И когда я неожиданно узнал, что Сойер ухаживал за ней, я потерял голову. Меня начали мучать подозрения, я пытался выяснить, правдивы ли они, но так ничего и не выяснил в итоге. И это грызло меня больше всего.

- Ваша супруга утверждает, что никогда не вступала в интимную связь с господином Марачеком, хотя он не раз предлагал ей это. И она не понимает, на каком основании вы пришли к подобному выводу, так как не заметила за собой ни одного повода усомниться в своей верности.

- Возможно это так.

- Вы до сих пор сомневаетесь в её верности?

- Да, я до сих пор считаю, что она скрывает правду.

(продолжение следует...)

Орбита Луны, 2149 год, 4 мая по земному сидерическому периоду

Дрожь от разрядки конденсаторов накачки передалась на переборки станции, промчавшись по ним едва различимым дребезгом. Полоса красного света, разрезав на мгновение космический мрак, вспыхнула и погасла в глазах Аллента.

- Выстрел ушёл. Остаётся ждать.

Голос Марачека за спиной, заставил Аллента вздрогнуть. Обернувшись через плечо, он взглянул на напарника, развязно развалившегося в кресле. Будучи младше Аллента года на три, он куда лучше сумел сохранить юношескую живость и подтянутость. Рассматривая обзорные экраны со своей стороны, он хранил на губах неизменную лёгкую улыбку, будто бы обдумывая какой-то секрет, ведомый лишь ему одному. Поборов секундную вспышку гнева, возникшую при виде этой улыбочки, Аллент спросил ровным голосом:

- Через сколько попадание?

Марачек шевельнулся в кресле, обратившись к экрану справа от себя и провёл по нему пальцем.

- Астероид на расстоянии чуть больше астрономической единицы… около двух часов, Ал.

Аллент снова обратился к экрану перед собой. На нём властвовал космос. Красный росчерк не оставил на чёрном полотне даже следа, даже намёка о себе. Через два часа лазерный луч достигнет цели и поразит её. Затем около получаса уйдёт на раскалывание породы. Затем последует заброс струнной сети. Тут всё произойдёт мгновенно, спасибо квантовой спутанности, иначе пришлось бы терпеть Марачека ещё чёрт знает сколько времени, а Аллент и так находился на пределе. Это его доброжелательное «Около двух часов, Ал»… Как будто ничего не произошло, как будто Аллент такой кретин, что даже ничего не подозревает. Но он всё знает. Он точно всё знает! Как минимум эта придурочная улыбка говорит сама за себя. Одной её уже достаточно. Но Аллент найдёт и другие доказательства. Он докопается до правды. Надо только дождаться конца смены и вернуться обратно на Землю. Надо только подождать. Два часа на попадание, полчаса на дробление, закидывание струнной сети и двое суток на подтягивание обломков к платформе. Ещё двое суток. Всего ничего. А затем Аллент всё выяснит.

Земля, 2149 год, 20 мая по земному сидерическому периоду

- Господин Аллент Тоноби.

- Да.

- Вам известно в чём Вас обвиняют?

- Да.

- Вы осознаёте, что Вас вменяют особо тяжкое преступление?

- Да.

- И вы полностью осознаёте, что Ваше преступление сопряжено с отягчающими обстоятельствами?

- Да.

- Вы признаёте свою вину?

- …

- Господин Тоноби?!

- Я…

- Отвечайте! Вы признаёте свою вину?

- Нет.

Земля, 2148 год, 17 марта по земному сидерическому периоду

Пролавировав в городском потоке, Аллент взял правее и припарковался у тротуара, загруженного неостановимым потоком прохожих. Выскочив из салона, он чудом не угодил под промчавшийся мимо электромобиль и даже не уделил и толики своего внимания гневному вою, которым одарил его водитель. Запрыгнув в людскую массу, Аллент пробрался к широкому крыльцу высокого небоскрёба и едва не вышиб лбом раздвижные двери, благо те успели разъехаться в самый последний момент.

Ворвавшись в тишину вестибюля, Аллент бросился было к лифтам на том конце помещения, от чего едва не проглядел её, быстро шагавшую навстречу и намеревавшуюся вот-вот покинуть здание.

- Марта! – воскликнул Аллент, со всех ног бросаясь к жене.

Марта дала понять, что услышала его одним лишь лёгким поворотом головы.

- Марта, постой! – хватая ртом воздух, выдавил Аллент, нагоняя её. – Куда ты?

- Домой, - резко бросила Марта, не сбавляя темпа.

- Подожди, я правда хотел… Меня задержали!

- Ага, - раздался бесцветный смешок. – Как скажешь.

- Давай я тебя подвезу, хотя бы!

Аллент предпринял попытку ухватить жену за руку, но та ловко вывернулась и крутанулась на месте, всплеснув копной пружинистых каштановых волос.

- Я сама доеду, - отрезала она сквозь зубы.

Даже во гневе Марта сияла красотой, а блеск в глубине серых глаз лишь больше подчёркивал это. Сегодня она надела то самое платье, которое так любил Аллент. Лёгкая, тонкая ткань мягко облегала точёный стан, вычерчивая плавные линии плеч, сужаясь к талии и мягкими волнами ниспадала с бёдер. Прекрасные контуры, которые кружили голову не только Алленту, но и некоторым мужчинам, которые позволяли себе мимолётные взгляды, проходя мимо.

- Постой, - снова взмолился Аллент. – Я правда хотел приехать. Но меня задержали. Новый астероид…

Марта всплеснула руками, обрывая его.

- Ну конечно, как же я могла подумать, что ты выберешь нашу семью вместо куска камня. Всего-то, приём у семейного психолога, - она скривилась. – Пять лет в браке, а до сих пор в сказки верю.

- Но этот проект очень важен…

- Важнее, чем предыдущий? – Марта буквально вгрызалась в него своими серыми глазами. – Или тот, что был до этого? – она фыркнула. – Ты каждый раз говоришь, что это последний раз, что этот проект точно всё изменит. Скажи честно, тебе просто плевать на нас и наше будущее.

Последняя её фраза взметнулась до громкого вскрика, из-за чего несколько любопытных голов обернулось в их сторону.

- Тише, тише, - взмолился Аллент, но Марта не унималась.

- Боишься, что нас услышат? Боишься, что все вокруг узнают, что мой муж помешан на работе и не хочет свою жену видеть?

- Я стараюсь ради нас! - Аллент неуверенно попытался перейти в контрнаступление. – Хочу обеспечить нам лучшую жизнь!

Марта придушила его оправдания лёгким наклоном головы набок.

- А не я ли просила тебя сменить работу?

Аллент задохнулся и несколько секунд просто пытался подобрать слова.

- Но наш дом…

- Не я ли говорила тебе, что меня вполне устроит жильё и поскромнее? Да господи, не я ли говорила тебе, что можно никуда не переезжать, а просто сменить работу или пойти уже, наконец, на повышение? Всё что я хотела раньше и хочу сейчас – чтобы мой муж появлялся дома в те редкие дни между сменами не для того, чтобы только поспать. Я хочу нормальную семью, понимаешь?! – Марта устало развела руками и продолжила, уже спокойно. – Хватит уже врать, Ал. Ни мне, ни себе. Скажи честно – ты давно расставил приоритеты. Ты любишь свою работу больше чем, кого бы то ни было. Да посмотри на себя! Ты и сам уже на человека не похож.

Аллент отшатнулся назад, будто бы его только что огрели пощёчиной. Да, он, конечно, немного запустил себя… но не настолько же. Но опустив взор, Аллент тут же упёрся взглядом в объёмистый живот, ощутимо оттягивавший пуговицы на рубашке. И он знал, что под животом скрывались видавшие виды брюки, мятые и нестиранные. А на ногах красовались стоптанные ботинки, которые лишь чудом ещё не разваливались.

Аллент снова посмотрел на Марту, такую чистую и свежую, и, вдруг, увидел в её сверкающих гневом глазах отблеск победы. Она понимала, что права. Права во всём.

- Я…, - протянул Аллент. – Я…

- Что ты? – почти ласково спросила Марта, но эта ласка разъедала, словно кислота. – Что, милый?

- Я… исправлюсь, - выдавил он, наконец.

- И это я тоже слышала, любимый.

- Правда, - в горле Аллента образовался плотный, шершавый комок, болезненно ободравший горло, когда он его проглотил. – Поверь… пожалуйста.

Складка вокруг пухлых губ дрогнула и немного и разгладилась.

- Хорошо, - вздохнула Марта. – Поверю. Я, наверное, полная дура, раз в очередной раз это делаю. Поехали домой. И вот что, завтра уже ты запишешь нас к семейному психологу, понял?

Аллент в ответ отчаянно закивал. Он всё понял.

Орбита Луны, 2149 год, 5 мая по земному сидерическому периоду

- Говоришь, залп прошёл удачно? – смешок бесплотного голоса на связи отразился от переборок. – И чем ты нас порадуешь, Ал?

- В шрапнель ушло всего двадцать процентов, - ответил Аллент. – Остальное разделилось на три больших куска и десяток помельче. Сканирование показывает, что там есть никель и платина.

Командир шахтёрской бригады присвистнул.

- Ничего себе. Ждём не дождёмся, чтобы расковырять этого красавчика и достать вкусняшки.

Аллент невольно усмехнулся

– Премиальными «Рубеж» за такой улов точно не обидит.

- Наконец-то с семьёй выберусь куда-нибудь, - мечтательно вздохнул голос на той стороне.

- Заслуженный отдых, - вяло согласился Аллент, резко теряя интерес к разговору.

- Как там обстановка на платформе? – спустя некоторое время нарушил тишину командир шахтёрской бригады. – Всё тихо?

- Ага, - машинально бросил Аллент и, спохватившись, что выглядит ответ слишком уж странно, пояснил. – Струнный резонатор работает исправно, спокойно тянем обломки.

- Ну и отлично. Тогда до встречи уже на месте, Ал. Увидимся.

- Увидимся, - попрощался Аллент и оборвал контакт.

Вынув крючок наушника, он положил его в карман комбинезона и уставился на широкое обзорное окно. Почему-то именно сейчас, в тот самый момент, когда, вполне возможно, его последняя работа на платформе подходила к концу, он решил мысленно обернуться назад, на путь, который прошёл до этого момента.

Он никогда в жизни не думал, что будет работать на астероидных разработках. Аллент вообще никогда не считал, что ему придётся надолго задерживаться в космосе. Но вот уже почти десять лет его жизнь крепко связана холодным мраком, в котором он бывает чаще, чем на Земле. А привело к этому глупое стечение обстоятельств – досадная ошибка в отчёте, последующее увольнение с предыдущей работы и отчаянный поиск нового места. Именно эта дорожка и привела его в «Рубеж».

А дальше он открыл для себя бескрайний суровый простор и влюбился в него с первого взгляда. В его отстранённое величие и непоколебимость. Одного взгляда за иллюминатор хватало, чтобы понять: никакие людские проблемы не способны потревожить то существо, которое именуют Космосом. И глядя на него Аллент сам находил покой и умиротворение. То, чего ему так долго не хватало в жизни.

Но работа на «Рубеж» круто изменила его жизнь и в ином плане. Именно тут он познакомился с Сойером Марачеком. Поразительно совпадение, но они пришли устраиваться в один день и в практически в одно время. Уже в очереди на собеседование они разговорились. Каждый из них волновался, и каждый рассказал свою историю. Они пожелали друг другу удачи и успех сопутствовал, в итоге, им обоим. Правда Алленту чуть больше. Его рвение, а также случай с аварией на станции шесть лет назад, когда он в одиночку спас весь персонал, привели к тому, что его карьера шустро пошла в гору и остановилась лишь по той причине, что Аллент не желал уходить с платформы в тёплые уютные офисы.

Упёртость Аллента, его нежелание бросать любимое дело, позволило Марачеку догнать его. Сейчас напарник находился всего на одну ступень ниже, занимая должность заместителя начальника платформы. И Аллент ни разу за все эти годы не чувствовал ни зависти, ни досады по поводу успешной карьеры друга. Даже радовался этому. Точнее, радовался до недавнего времени. Теперь же он старательно избегал общества Марачека вот уже вторые сутки подряд. Странное чувство одолевало Аллента. С одной стороны, внутри то и дело поднималось желание самому начать разговор, бросить ему в лицо обвинения, и увидеть, как эта мерзостная улыбочка меркнет от испуга… но с другой стороны Алленту не хотелось начинать первым, не хотелось показывать свою уязвимость. Кому угодно, но только не бывшему другу.

И по этой причине Аллент искал отдушину в одиночестве обзорных комнат. Он часами сидел на мягких сиденьях и наблюдал за вращением космоса за стеклом. Гигантское кольцо станции неустанно крутилось, создавая силу тяготения в комплексе. При желании астероидная платформа могла вместить в себе сотню человек, но сейчас тут столько персонала не требовалось. А вот завтра всё поменяется. Когда обломки астероида подтянутся к платформе, коридоры комплекса наводнят шахтёры, которые начнут постепенно раскалывать добытую породу и извлекать оттуда полезные ресурсы. Аллент же сядет на челнок и улетит обратно на Землю.

Почувствовав знакомую печаль, возникавшую всякий раз при завершении очередной разработки, он мысленно одёрнул себя. Нет, ему, напротив, нужно как можно скорее вернуться назад. Потому что на кону слишком важные вопросы. Да, ему нужно вернуться назад и обо всём поговорить с Мартой.

- А, ты тут?

Аллент обернулся через плечо. У входа стоял Марачек. Он облокотился о край проёма и задумчиво наблюдал за ним, храня всё ту же лёгкую загадочную улыбку на губах. Аллент в очередной по счёту раз подавил желание заорать, наброситься на него… или просто завести тот самый разговор.

- Да, - спокойно промолвил Аллент. – Сижу, смотрю на космос. Шахтёры вышли на связь. Скоро будут тут.

Не утруждая себя разрешением присоединиться, Марачек пересёк отсек и уселся рядом.

- Вот и ещё одна миссия закончена, - хмыкнул он.

Аллент молчаливо кивнул. Марачек наклонил вперёд и упёр локти в колени.

- Вот так вспомнишь, сколько мы вместе прошли – и не поверишь. Словно целая жизнь.

Аллент опять кивнул.

- Помнишь, как ты бросился спасать горящий отсек? А меня тогда будто парализовало, - Марачек потряс головой. – Я только и мог думать лишь о том, как мы вот-вот погибнем. До сих поверить не могу, что ты заперся в полыхающем отсеке и в одиночку потушил пожар. Там же всё уже в дыму было. Честно, я никогда не думал, что у тебя настолько железный характер. Уж прости, но ты обычно тихий и мягкий. Вот и Марта тогда тоже сказала, что не ожидала от тебя такого. Хотя… вы же на тот момент едва познакомились…

Звук её имени, вылетевший из уст Марачека, огрел Аллента по нервам. Он дёрнулся и резко обернулся к другу. Их взгляды пересеклись, и лицо напарника медленно вытянулось.

- Ты чего?

Аллент совладал с собой и снова уставился на пустой космос за окном.

- Да так… приятно видеть, что даже спустя долгие годы ты поддерживаешь с ней связь. Она очень ценит дружбу с тобой.

Марачек расслабленно откинулся на спинку стула.

- Ну что тут сказать, я знаю её дольше тебя. Она тоже для меня много значит.

Аллент всем телом развернулся к напарнику. Впервые за долгое время он не ощущал ненависти к нему. Его проняло искреннее любопытство.

- Я до сих пор понять одного не могу. Марта – такая замечательная женщина. Почему ты познакомил меня с ней?

Марачек приподнял брови.

- А я думал это очевидно. Ты – мой хороший друг, она – тоже. Я подумал, что свести вас двоих вместе окажется хорошей идеей. И, как видишь, я оказался прав.

- Но почему ты сам не попробовал сойтись с ней? – спросил Аллент.

Улыбка на губах напарника стала самодовольной.

- Я не мог дать ей того, что она хотела. Слишком уж люблю свободу.

(продолжение следует...)

Миазмы дыма и гниения густо напитали воздух. Кронтон захлёбывался в них, кашлял в агонии, как умирающий - от чахотки. День ото дня город отмирал по частям. Совсем недавно пришлось запереть Нижний Кронтон. Вспышка психокровия накрыла самые глубокие и мрачные его трущобы с неудержимостью лесного пожара. Хаос и паника затопили тесные улицы, кровь заструилась по камням. Люди барона Фонгертройста ценой огромных потерь сумели изолировать обезумевший район, но это стало лишь небольшой передышкой, отсрочкой перед кошмарным продолжением кровавой пьесы. Как загнившую ногу нельзя исцелить припарками, так и психокровие нельзя удержать за сколоченными наспех заборами. Когда-нибудь хворь вырвется из заточения.

И тогда в дело вступил Белый Круг. Церковники в ослепительно белоснежных одеждах вошли в огороженную часть Нижнего Кронтона и начали свой безжалостный танец очистительного пламени. За одну ночь весь район превратился в пепелище. И стар, и млад – все становились пищей для чёрных столбов дыма, что вздымались к небу. Отсветы зарева разгоняли ночь, и к утру от части Нижнего Кронтона не осталось ничего, кроме золы.

Лайон наморщился и сплюнул. Дым противно ел ноздри, а гниение добавляло к нему свои приторно-сладкие, омерзительные тона. Это всё, что умел Круг. Жечь и резать. Как невежественные мясники, они надеялись усечением конечностей спасти Кронтон. Но Лайона их попытки лишь смешили. Скверну нельзя сдержать. Она всё равно найдёт себе путь. Если не на эту Всенощную, так на следующую. Сколь бы бдительным ты ни был, но Скверна никогда не дремлет. Поэтому нужно уподобиться ей, ступить в её владения, войти в ночь Всенощной и стать хирургическим ножом, отсекающим болезнь.

Одёрнув плотный кожаный плащ, Лайон поднял взгляд к небу. Око Аранайи лишь начало свой долгий путь к вершине. Огромная радужка полыхала кроваво-красным, а в зрачке плясали искры похоти и истомленного желания.

- Привет, моя ненаглядная, - ухмыльнулся Лайон и поднёс к зубам мундштук трубки. – Снова эта ночь принадлежит только нам с тобой?

Глубоко затянувшись, Лайон выпустил белое облако дыма в недосягаемый глаз. Хотя все стоики и понимали, что это не так, каждый из них в глубине души всё же верил, что Аранайя смотрит именно на него в ночь Всенощной. Лайон исключением не был. Наблюдая за оком Порочной Матери, он ощущал внизу живота ответное желание, жгучее и ненасытное. Если задуматься, всё это казалось странным, даже болезненным, ведь в эту ночь Стоики выходят на улицы Кронтона, чтобы убивать её отпрысков.

Церковники из Белого Круга утверждают, что всякая мать любит своё дитя более собственной жизни. Так установил Пречистый, ибо се есть правильный путь вещей. Но не Порочная Мать, которой ведомы лишь неутолимые похоть и гордыня. Потому чада её, лишённые материнской любви, становятся омерзительными и жестокими тварями. И из зависти терзают человечество, благословлённое Пречистым. Хотя учёный мужи из Университета Драйкхофф возражают им, утверждая, что дело тут не в материнской любви, а в неких контагиях витальной трансмутации, которые и приводят к появлению таких жутких созданий.

Что ж, дом духа и дом разума мало в чём сходились и могли спорить хоть до Третьего пришествия по любому поводу. Лайон не интересовался глубинными законами бытия, ему вполне хватало его Служения. Вытряхнув пепел, он убрал трубку в карман на поясе и потянулся к Левиафану, прислонённому к стене. Огромный, ростом с человека, меч, отозвался утробным рычанием, а зубья на режущей кромке слабо затрепетали в предчувствии скорого пиршества.

- Проголодался? – Лайон привычным движением взвалил клинок на плечо.

Левиафан утвердительно рыкнул и снова содрогнулся. Усмехнувшись, Лайон левой рукой достал из кобуры на бедре массивный пистоль. Прокрутив пальцем колесцовый податчик и убедившись, что тот полностью заряжен, он вернул его обратно в кобуру и, наконец, зашагал вдоль по вымершей улице. Пора служить. Город сам себя не очистит.

В высоких стрельчатых окнах, украшенных лепниной и витражами, царил мрак, но Лайон прекрасно знал, что жильцы в эти самые мгновения не спят. Перепуганные и трясущиеся, они сейчас прислушивались к звукам, доносившимся снаружи, и надеялись, что сегодня Всенощная закончится для них хорошо. К их счастью, эту часть Нижнего Кронтона стоики уже очистили. Наверное, отдельные твари ещё бродили по здешним тёмным закоулкам, но основная волна налетела на них, будто на волнолом.

Вскоре улица закончилась и перешла в длинный мост, связывавший зажиточную и бедную части Нижнего Кронтона. Некогда его освещали изящные кованые фонари, изготовленные по высочайшему заказу в мастерских знаменитого Жерома Дювье. Но сейчас большая часть лежала по среди дороги, выдранная с корнем из своих мест, а керосин, некогда наполнявший их, остался на камне в виде маслянистых пятен. Всенощная прокатилась по Нижнему Кронтону беспощадной косой, оставляя после себя разруху.

Первые жертвы сегодняшней ночи обнаружились на той стороне моста. Врач-плагинацца валялся в луже собственное крови, уставившись нелепой остроносой маской в небо. Жуткие рваные раны исполосовали его серый халат на лоскуты, а вывернутая под неестественным углом нога, вкупе с кровавой дорожкой, говорила о том, что последние мгновения доктора оказались мучительными. Присев возле него, Лайон внимательно изучил нанесённые увечья. Длинные и глубокие. Значит поработал вервольф. Но по какой-то причине он не продолжил свою трапезу. Эти чудища обычно лакомятся своей добычей сразу.

Нахмурившись, Лайон перевернул мёртвое тело на бок, и тут же заметил круглое отверстие в спине. Вспышка понимания заставила его резко метнуться вправо, и сделал он это, как оказалось, вовремя. Секунду спустя что-то пролетело мимо, задев край треуголки. Перекатившись по брусчатке, Лайон вскочил на ноги и повернулся лицом к мёртвому плагинацца. В это самое мгновение в воздухе мелькнул толстый червеподобный хвост телесного цвета и скрылся за телом врача.

Лайон немедленно бросился к доктору и оказался рядом в тот момент, когда извивающийся хвост почти заполз под него. Затянутые в перчатку пальцы ловко обвились вокруг оставшегося на виду кончика и выдернули обратно нечто продолговатое и осклизлое, увенчанное мерзкой лысой головкой, отдалённо напоминавшей человеческую.

- Ого, - присвистнул Лайон. – Уже вырос? Я смотрю близость мамаши идёт тебе на пользу.

Тварь в ответ извернулась и попробовала прокусить кожаный рукав плаща своими мелкими, но острыми зубками. Этого у неё не получилось, и тогда существо издало пронзительный визг, сверкая злобным взглядом. Брезгливо поморщившись, Лайон бросил тварь на землю и раздавил ногой. Червеподобное тело лопнуло, словно надутый пузырь, разбросав в стороны зелёную жижу.

- А вервольф-то оказался умнее меня, - заметил Лайон, поднимая Левиафана, и тот в ответ проурчал, подтрунивая. – Колеквона нашла доктора раньше и успела отложить личинку. Вервольф понял это и не стал есть беднягу.

Левиафан понимающе рыкнул. Он бы тоже не стал, хотя мечу бы это никак не повредило. Просто брезговал. Никому не хотелось подселять к себе приплод колеквоны.

Забросив Левиафана на плечо, Лайон подошёл к телу плагинацца и немного постоял рядом. Наконец, он сплюнул и зашагал дальше. Наивный дурак, гневно подумал он, бредя по безлюдной улице. Очередной идеалист, решивший, что сможет всех спасти. Иногда в стенах Драйкхоффа появлялись подобные люди. Они не страшились ни запретов самого Драйкхоффа, ни того, что ожидало за стенами университета. Большинство из подобных глупцов погибало от рук стражи, но находились и те, кому всё же удавалось выбраться. Что ж, таких находил Лайон. И в лучшем случае они к этому моменту уже представляли из себя мертвецов.

Мост закончился, и Лайон ступил под арочный проход, ведший в бедную часть Нижнего Кронтона. На входе лежала массивная груда толстых балок – всё что осталось от карантинной ограды. Прошагав по обломку толстой воротины, Лайон ступил в черту трущоб. Зажиточный и бедный районы Нижнего Кронтона отличались разительно. Дома тут стояли плотнее друг к другу. Маленькие квадратные окна не украшала лепнина, пропали низенькие металлические оградки с цветочными клумбами, а удушающий смрад будто бы стал ещё плотнее.

Дома выглядели не просто притихшими, а полностью вымершими. Незакреплённые деревянные ставни, заменившие собой витражное стекло, безвольно покачивались из стороны в сторону. Древесная щепа, оставшаяся от выломанных дверей, щедро усеивала землю. Если богатый район и успел хоть как-то приготовиться, то здешние жители приняли на себя первый удар Всенощной.

Лайон преодолел несколько пустынных улиц, когда напряжённую тишину расколол близкий вскрик. Где-то совсем рядом, буквально за домом, истошно вопила женщина. Лайон тут же сорвался с места и обогнул щербатую, чёрную от времени стену. Ворвавшись во внутренний дворик, он увидел две фигуры замершие друг напротив друга. Перепуганная женщина в изодранном и грязном платье вжималась кирпичную стену, а над ней возвышался огромный вервольф. Его искажённые пропорции вызывали тошнотворное омерзение. Неестественно длинные передние и задние лапы, огромная голова, худое и вытянутое, но чрезвычайно гибкое тело. Он стоял на задних лапах, в то время как передние касались земли своими чёрными заострёнными когтями.

Лайон понимал, что вот-вот разразится кровавая вакханалия. Вервольф вонзит свои острые клыки в жертву и растерзает её в мгновение ока. Каким образом девушка оказалась во Всенощную на улице сейчас не имело значения. Скорее всего, как и многие, просто пыталась найти безопасное место.

Шагнув навстречу вервольфу, Лайон выставил перед собой Левиафан, довольно заурчавший в ответ. Левая рука, тем временем, обхватила рукоять пистоля и выдернула его из кобуры. Секунда промедления, достаточная для прицеливания в вытянутую мохнатую спину - и грохот выстрела разрезал ночь, отразившись от порушенных стен.

Реакция чудовища оказалась молниеносной. Вервольф отскочил в сторону, и выстрел, который должен был проделать в его теле значительную рану, лишь задел бок, вырвав ошмётки алой плоти и шерсти. Чудовище взвыло от ярости и боли, пошатнулось и развернулось мордой к обидчику.

Лайон щелчком затвора выплюнул пороховой капсюль из пистоля, и прокрутил колесо податчика. Тем временем вервольф уже оправился от боли. Выпрямившись во весь свой огромный рост, он угрожающе ощерил ряд жёлтых, кривых зубов. Послышался утробный рык, густая пена белыми лохмотьями полетела из пасти. Вервольф припал к земле и всеми четырьмя лапами оттолкнулся в сторону обидчика, посмевшего прервать трапезу и ранить его. Лайон мощным взмахом Левифана рассёк перед собой воздух, но вервольф, за мгновение до того, как встретиться с зубьями клинка, воткнул передние когти в землю. Сделав в воздухе кульбит, тварь пролетела над Лайоном. Разворот и вот они встретились лицом к лицу: стоик и порождение Порочной Матери.

Одновременно с тем как Левиафан поднялся в воздух, вервольф взмахнул бритвенно острой пятернёй. Удар сотряс Лайона и меч, которым он успел прикрыться. Вервольф не стал отступать и снова нанёс сокрушительный удар, а затем снова. Лайон крепко держал клинок, защищаясь от потока ударов. Наконец, вервольф взревел и с неистовством первобытной ненависти схватился за оружие, словно бы намереваясь вырвать его. Ухмыльнувшись, Лайон выбросил вторую руку вперёд и ткнул дулом пистоля в раскрытую пасть.

Немая сцена застыла во внутреннем дворике Нижнего Кронтона. Огромная мохнатая тварь всё ещё хваталась за меч. Вервольф словно бы до последнего не верил, что всё закончилось и надеялся победить в этой схватке. А затем выстрел взорвал его голову, будто переспелый плод. Фонтан крови, осколков кости и шерсти взметнулся в воздух и обрушился обратно макабрическим ливнем, будто бы из самого безумного кошмара.

- Г-рррр, - буркнул Левиафан, трясясь от негодования.

- Ещё успеешь, - бросил Лайон, отирая пистоль о свой плащ.

Очистив его от останков вервольфа, он направился к женщине, на ходу перезаряжая и убирая пистоль в кобуру. При виде стоика та ещё сильнее вжалась в стену и запричитала:

- Нет, нет, нет! Не трогайте… Он не успел… Меня не… Не трогайтеееее!

Испуганный вопль заставил Лайона поморщиться и остановиться, не дойдя пары шагов о женщины.

- Что ты тут забыла?

Женщину затрясло, от чего измазанный в грязи платок съехал набок, открыв бесцветную паклю волос.

- Маттеуш… мой дом… они вломились и убили мужа, - голос её сорвался на визг. – Я слышала, как он кричал! А потом я взяла Эльзу и побежала… Но эта тварь… Она… она…

Женщина всхлипнула, горячие слёзы брызнули из глаз. Её рука поднялась и тут же опала, указав напоследок в дальний угол дворика.

- Что она? – спросил Лайон, бросая взгляд через плечо.

Женщина лишь затрясла головой, не в силах выговорить то, что сотворило чудовище. Перехватив Левиафан поудобнее, Лайон двинулся в указанном направлении. Там и правда что-то лежало. Нагромождение переломанных досок. Они валялись бесформенной кучей мусора, а поверх них белела какая-то ткань. Склонившись, Лайон внимательно рассмотрел брошенную кем-то детскую пелёнку. Он собрался уже разгрести завал и отыскать тело, но ударивший в нос горьковатый запах миндаля заставил его отскочить в сторону, пропуская мимо губительный удар.

Развернувшись на месте, Лайон обратил свой взор на женщину. Она больше не вжималась в стену. Она висела в нескольких сантиметрах над землёй, расставив руки, словно марионетка в руках ловкого кукловода. Точнее она ей и была. Присмотревшись, Лайон сумел разобрал тёмное, пятно, распластавшееся высоко над женщиной. Паукообразная, с восемью конечностями, тварь висела на стене дома. Вытянув переднюю пару лап, он перебирала ими, от чего тело женщины то и дело подёргивалось.

- А вот и колеквона, - шепнул Лайон Левиафану. Тот утвердительно рыкнул. – Похоже не успела закусить вервольфом.

Тем временем колеквона быстро смотала обратно хвост, которым не смогла достать Лайона, и убрала его под толстое брюшко.

- Спускайся! – крикнул Лайон.

Он уже потянулся к пистолю, но тварь не стала дожидаться выстрела. Бросив тело женщины, она отпрыгнула от стены и спикировала на Лайона. Тот попытался ударить мечом, но прочные передние лапы отвели его в сторону. Лайон почувствовал мощный удар и спустя мгновение уже оказался на земле. Колеквона нависала над ним и вблизи выглядела ещё отвратительнее. Огромные жвала пощёлкивали, множество пар глаз наблюдали за своей жертвой.

Ещё один щелчок и пара острых жвал погрузилась в грудь, ослепив Лайона болью. Не видя ничего вокруг, он ударил рукоятью Левифана. Гневный вскрик колеквоны возвестил ещё большую вспышку боли. Лайон стиснул зубы и снова ударил рукоятью. На это раз вскрик оказался болезненным, хватка на груди пропала. Цокая лапами, колеквона отступила назад, а Лайон тяжко поднялся на ноги.

Чудовище мотало головой, разбрасывая прозрачный ликвор из лопнувшего глаза. Она на время позабыла о своей жертве и это оказалось для неё губительной неосмотрительностью. Одним прыжком Лайон оказался рядом и с радостным рёвом Левиафана, погрузил клинок в округлое брюхо. Продолжая громогласно реветь, колеквона дёрнулась, надеясь слезть с клинка, но Левиафан уже прочно вцепился в неё своими зубьями. Лайону оставалось лишь сдерживать тварь, чтобы та не вырвала оружие. Улучив момент, он дёрнул мечом, заставив противницу пошатнуться, после чего извлёк Левиафан из раны. Взмах и три лапы из восьми отлетели в сторону. Скособочившись, колеквона попыталась утвердиться на оставшихся, но Лайон сделал ещё один выпад. Вертикальным ударом он погрузил клинок в её тело, а Левиафан доделал начатое. С триумфальным рёвом, он начал вгрызаться в плоть чудовища, разбрасывая в стороны ошмётки и уходя всё глубже и глубже.

Отступив на шаг назад, Лайон устало осмотрел внутренний двор. Безголовый вервольф, разрубленная пополам колеквона и груда тряпья и кожи, бывшая некогда человеком, вызывали стойкое отвращение одним своим видом. Хотелось как можно быстрее уйти отсюда и оставить случившееся позади. Сплюнув, Лайон поднял с земли оброненный пистоль и направился обратно на узкую улочку, но резко затормозил на полпути, схватившись за разодранную грудь. Приступ слабости, вкупе с помутившимся зрением, заставили его выпустит меч из рук.

Пошатнувшись, Лайон опёрся о покосившуюся металлическую ограду и сполз на землю. Епитимья, раздосадовано подумал он. Как же не вовремя. Наверное, рана оказалась слишком сильной. Стянув кожаную перчатку с правой руки, он взглянул на тыльную сторону ладонь. Знак Зверя уже начинал проявляться. Кольцо с тремя крючками пока что выглядело как выцветший рисунок, но каждая секунда наливала его жизнью и силой. А вместе с ним менялся и Лайон. На пальцах уже начинала проступать жёсткая, чёрная шерсть, ногти вытягивались, меняя свою форму, а глубокая ночь становилась всё менее тёмной.

- Се - плоть твоя, - прошептал Лайон. Запустив руку в карман на поясе, он достал оттуда небольшой мешочек. Из него на ладонь выпали молочно-белый лоскут кожи и пузырёк с чем-то красным. – А се – кровь твоя, - забросив в рот кусок кожи, Лайон откупорил пузырёк и осушил его. – Пречистый, отпусти мне мою епитимью, ибо служение ещё не завершено.

Слова отпущения сработали. Ногти мгновенно вернулись, к прежнему размеру, чёрный волосы, едва появившись, тут же вывалились, а ночь снова стала тёмной. Поднявшись на ноги, Лайон осмотрел рану на груди. Она уже начинала затягиваться. Хоть какая-то польза от его епитимьи. Переведя взгляд не небо, он упёрся в недремлющее око Аранайи. Она смотрела на него с самой вершины. В эту Всенощную она несомненно смотрела только на него и больше ни на кого.

- Потому что, это наша с тобой ночь, милая, - промолвил Лайон.

Достав трубку, он набил её и запалил. Табачный дым принёс немного душевного покоя. И ночь снова перестала быть такой мрачной, и мёртвые чудища под боком уже вызывали не такое сильное отвращение… Левиафан напомнил о себе недовольным рыком. Он не любил, когда его бросали на земле.

- Да сейчас, - проворчал Лайон. – Всем недоволен, прямо как старая кошёлка.

Левиафан снова рыкнул. Лайон взглянул на перерубленную пополам колеквону.

- Да, согласен, - он кивнул и взвалил меч на плечо, - они умнеют. Может учатся у нас чему-то? Но так или иначе, - Лайон вытряхнул остатки табака и спрятал трубку, - Всенощная ещё не закончилась. Пошли, приятель. Город сам себя не очистит.