EvgenyDobrushin

Евгений Добрушин

Пустой фунтик

(фантастический рассказ)

Дверь бара резко распахнулась, и из нее вылетел здоровый амбал. Пролетев метра три, он грохнулся прямо под ноги полицейского.

- А, Гарри! - оживился тот. - Давненько мы с тобой не встречались! Как насчет того, чтобы прогуляться со мной в участок?

- На этот раз я ни причем, сэр, - пытался оправдаться громила.

- Ну, ты всегда у нас "ни причем", - спокойно ответил коп, пристегивая его наручниками к металлической ограде. Он ждал продолжения.

Ждать пришлось недолго.

Дверь бара распахнулась во второй раз, и за первым пропоицей последовал другой. Полицейский вызвал по рации наряд, а сам двинулся в сторону бара, на ходу вынимая из кобуры кольт. В дверях его чуть не сбил третий амбал, летевший в том же направлении.

А в баре творилось нечто несообразное...

В центре него стоял здоровый черт и раздавал плюхи направо и налево. Особенно хорошо у него получались удары копытами - ими он лягался лучше заправской лошади. Впрочем, рога на голове тоже ему помогали - бодался он просто профессионально.

Полицейский выстрелил в воздух, и драка сразу прекратилась. Каково же было удивление постового, когда здоровый чертяка, только что отметеливший восемь человек, вдруг жалобно захныкал, размазывая по волосатым щекам горючие слезы.

- Дяденька полицейский! - жаловался он. - Они первые начали! Я не виноват!

- В полиции разберутся. Пройдемте со мной, молодой... гм... человек! - последней парой наручников он пристегнул черта к себе.

На суде присутствовало все семейство - "ангелы" (папа и мама), "люди" (старшие братья и сестры) и "черти" (младшенькие). Самые щуплые в этой компании были ангелы - их рост не превышал полутора метров, в то время как рост чертей доходил до двух.

- Итак, - сказал судья, - подсудимый, что вы можете сказать в свое оправдание?

- Я больше не буду... - черт снова готов был разреветься.

- Это мы уже слышали. Изложите суду вашу версию происшедшего.

- Я не виноват, господин судья! - оживился подсудимый. - Я пришел в бар съесть гамбургер и выпить стакан колы. А этот дядя...

- Гарри Купер?

- Да. Он сказал, что маменькиным сынкам нет места в серьезном заведении.

- И что сделали вы?

- Я сказал, что я уже большой. Мне целых пять лет.

Судья еле сдержал улыбку.

- Так. А дальше?

- Гарри предложил мне конфетку. Когда я ее развернул, это оказался пустой фунтик!

- Ну?

- Представляете?! Мне стало обидно. Особенно, когда они все начали надо мной ржать.

- И что же вы сделали?

- Я врезал этому вредному дяде по физиономии...

- Да он меня чуть не убил! - крикнул Купер со скамьи потерпевших.

- "Чуть" не считается, - спокойно сказал судья.

- А они на меня как набросятся! - продолжал свой рассказ мальчик. - Ну, я им и показал, что такое настоящий гринлесец!

- Я тебе покажу "гринлесца"! - ангел-папа вскочил с места, потрясая над головой здоровенной палкой. - Дома ты у меня получишь! Будешь знать, как шляться по барам!

- Тихо, Шмуль, - ангел-мама попыталась успокоить супруга. - Он же еще ребенок!

- Слово предоставляется господину Доберману, специалисту по цивилизации планеты Гринлес.

Маленький и толстенький очкарик потер лысину носовым платком, потом спрятал его в карман и начал свой доклад.

- Цивилизация планеты Гринлес, представители которой в лице господина Шмуля с семейством год тому назад прибыли на нашу планету, несколько отличается от нашей, земной. Я сейчас не буду углубляться в социальную структуру общества Гринлес, а остановлюсь только на главных отличиях. Прежде всего, это, конечно, касается стадий возрастного развития пришельцев.

Когда гринлесец рождается, он похож на маленького чертенка. У него есть хвост, за который его удобно ловить родителям, если он далеко уползет, а также у него есть рога и копыта, которыми он может защищаться от врагов. Довольно быстро ребенок набирает в весе и росте и к четырем годам уже достигает роста до двух метров и веса около ста килограммов. Так как ребенок все время возится со сверстниками во дворе, каждый раз стирать его одежду очень накладно. Поэтому ее ему заменяет густая черная шерсть, покрывающая все его тело. Начиная с восьмилетнего возраста, гринлесец постепенно уменьшается в росте, теряет рога, копыта и шерсть, и к десяти годам становится похож на человека. После двух-трех лет латентной фазы начинается период полового созревания. У ребенка отрастают крылья, кожа светлеет, он становиться меньше ростом и теряет физическую силу. Это помогает избежать многочисленных драк и агрессии, связанных с этим периодом развития, например, у людей, и стать взрослым с минимальными потерями. Кроме того, "ангелы", то есть взрослые гринлесцы, отличаются гораздо более высоким интеллектуальным уровнем, что вполне им заменяет физическую силу, рога и копыта ребенка.

- Мистер Доберман, - обратился судья к докладчику, - так вы хотите сказать, что перед нами ребенок, не вполне отвечающий за свои поступки?

- Именно это я и хочу сказать. Как и все дети, он непосредственен, поэтому драка в баре была его естественной реакцией на обиду, нанесенной ему взрослыми.

- Я же говорил, что я не виноват! - подсудимый черт вскочил со своего места. - Они первые начали!

- Тем не менее, - продолжал судья, - он нанес большие увечья восьмерым людям, и это просто так оставить нельзя. Пустой фунтик еще не повод для мордобоя.

Приговор суда был строгим, но справедливым - десять тысяч долларов штрафа, плюс по две тысячи компенсации пострадавшим.

Ангел-папа был взбешен.

- Мерзавец! - ругал он своего сына. - Эта драка мне стоила суммы, которую я получил за технологию управляемого термоядерного синтеза! Двадцать шесть тысяч долларов! С ума сойти... А ведь только гостиница мне стоит десять тысяч в месяц! Скоро мне нечем будет платить за наше пребывание на Земле!

- Прости, папа, я больше не буду! - плакал черт-ребенок.

- Знаешь, Шмуэль, - попыталась вступиться за сына мать, - а ведь он во многом прав. Иногда мне кажется, что все, чем нам платят земляне за наши знания и технологии - это пустые фунтики, да и те они у нас потом отбирают.

- И что мы тут забыли! - человек-ребенок, сын ангел-папы и ангел-мамы, тоже был в обиде за брата.

- Вы правы, милые мои! - сказал с горечью ангел-папа. - Пора нам возвращаться обратно на Гринлес.

На следующий день звездолет гринлесцев стартовал с Земли.

10.06.1999.

Евгений Добрушин

ГЛЮКАЛО

(фантастический рассказ)

"Кидая в воду камешки, наблюдай за кругами от них..." (Козьма Прутков)

В камере переброски сидели трое.

Первым был Арнольд Браункопф - этнограф, филолог, дважды лауреат Нобелевской премии. Он проверял "логотранс" - универсальный прибор-переводчик. Профессор явно нервничал.

Вторым из присутствующих был астрофизик Ричард Лауд. О его научных степенях и премиях говорить не принято, ибо считается дурным тоном. Любой житель галактики знает его в лицо, а на некоторых планетах он почитается наравне с местными божествами. Говорят, что ему больше четырехсот лет, и он достиг такого уровня мудрости, который невозможно измерить никакими категориями или степенями.

Третий из присутствующих был простой техник, в обязанности которого входило обеспечение переброски в нужный район Вселенной. Ученые называли его просто Майкл. Впрочем, так они называли всех техников станции без исключения. Для простоты, чтобы не загружать свой драгоценный мозг лишней информацией.

- Все готово, господа! - сказал Майкл. - Мы уже на месте.

- Спасибо, приятель, - астрофизик поднялся первым и сразу направился к выходу.

- Вы можете пойти с нами, - кивнул Браункопф технику, и тот, аж, засиял от счастья. По инструкции, он должен был остаться здесь, и все три дня, пока шла командировка, не выходить из маленького помещения камеры.

Ступив на твредую почву, техник обернулся посмотреть, как же камера переброски выглядит на самом деле. На станции он попадал внутрь камеры через специальный шлюз и не мог видеть ее снаружи. Теперь же он смог полюбоваться ее сияющим корпусом из квазиметалла и по достоинству оценить простоту и изящество его чечевицеобразной конструкции. Много лет тому назад, когда Земля была принята в Галактический Союз, ей подарили несколько станций с этими замечательными аппаратами. Теперь люди могут перемещаться на бесконечно большие расстояния, практически, мгновенно, не затрачивая при этом почти никакой энергии.

- Майкл, поторопитесь! - окликнул его этнограф. - У нас очень мало времени. До затмения осталось меньше трех суток, а нам еще предстоит уговорить главного жреца допустить нас до церемонии. Если мы не сможем этого сделать, вся экспедиция пойдет коту под хвост!

Как большому филологу, профессору доставляло особое удовольствие щегольнуть каким-нибудь грубым выражением, или даже ругательством. Хотя от своих подчиненных он требовал безукоризненного английского, делая исключение только для афроамериканцев. К ним он испытывал особую симпатию. Техник же был этническим белым, к тому же (судя по чертам лица), явно с примесью семитских кровей, поэтому ему никаких поблажек не делалось.

Вскоре они подошли к деревне аборигенов. Пока Браункопф налаживал контакты с местным населением, физик раскрыл свой чемоданчик и стал устанавливать прибор для наблюдения за солнечным затмением. Это явление природы надо было записать на оптический кристалл и замерить характеристики короны, как говорится, "не отходя от кассы". Впрочем, это была довольно рутинная работа, и совсем необязательно, чтоб ее проводил такой светила науки, как Ричард Лауд. Тот настоял на своей командировке только потому, что ему просто захотелось "проветриться", отдохнуть от многолюдных аудиторий и бесконечных симпозиумов.

Что же касается Арнольда Браункопфа, тут дело обстояло иначе.

Этнограф давно занимался проблемой религиозных обрядов, и когда появлялась какая-нибудь малоизученная раса, он, при ближайшей же возможности, сразу бросался на ее исследование.

По сведениям Галактической Разведки, на планете Бамфа, куда они прибыли несколько минут назад, скоро должен был начаться обряд жертвоприношения, посвященный очередному солнечному затмению, который случается здесь раз в пятьдесят дней. До сих пор это великое таинство никому наблюдать не приходилось, но, по некоторым данным, зрелище обещало быть захватывающим.

Эта планета принадлежала системе очень далекой звезды М-16, открытой экспедицией Шмулевича буквально три недели тому назад. Звезда находилась на самом краю галактики и с Земли была не видна даже в самый мощный телескоп.

С помощью электронного переводчика, Браункопф вступил в диалог с аборигенами. Переговоры продолжались двое суток. Наконец, цель была достигнута - пришельцам позволили принять участие в обряде.

Обряд начался ровно в полночь. Продолжался он пятнадцать часов.

Чего земляне тут только не насмотрелись!

Тут было и распевание песен поочередно то мужской, то женской частью племени, потом все танцевали - попарно, хороводами и "паровозиком", после был пир с ритуальными жертвоприношениями (слава богу, не человеческими), на котором земляне отведали мясо дикого вепря. Впрочем, вепрь был похож, скорее, на маленького динозавра, чем на млекопитающе. Да он и на самом деле, был земноводным.

После пира началась ритуальная "групповуха", во время которой наших гостей чуть не изнасиловали. Их спасло силовое поле - необходимый атрибут межзвездных экспедиций.

Когда все уже умаялись, до затмения оставалось каких-то полчаса.

И вот тут-то главный жрец велел гостям убираться.

Из всего, что он говорил, этнограф понял только то, что сейчас должна начаться самая главная часть обряда. Называлась она "Глюкание". Это было то, под чем аборигены подразумевали непосредственно общение с Богом. Молитва, медитация, уход в астрал - ни одно из этих слов не могло полностью отразить весь тот глубокий философский смысл, который вкладывался в это священодействие. Во время глюкания бамофцы как бы делились частью своей души со Всевышним и взамен получали от него часть его души. Для многих это было настолько важно, как если бы от этого зависела их жизнь, а также жизнь их детей, внуков и всех последующих поколений.

В общем, обряд этот был настолько интимным, что наблюдать его непосвященным, было запрещено.

Наши ученые мужи уже были готовы ретироваться "несолоно хлебавши", как тут техник Майкл (которого, на самом деле, звали Гирш Шойхет) достал из кармана гаечный ключ "на 18" и протянул его жрецу.

- Ялла! - воскликнул жрец, что на местном языке выражало высшую степень восторга и уважения. Он поднял ключ высоко над головой и стал прыгать вокруг нашей троицы, радостно повизгивая и помахивая своим новым приобретением.

После чего все трое были торжественно посвящены в "глюканавты" (то есть, участники глюкания).

И вот, обряд начался.

Весь народ собрался вокруг небольшой ямы, посреди деревни.

Под пение и причитание, помощники жреца выкатили "глюкатрон" - в нем земляне узнали обычный унитаз, бог весть каким ветром занесенный в этот дальний уголок вселенной. Возможно, много лет тому назад, Бамф уже посещала экспедиция с Земли и случайно, или по обмену, оставила эту штуковину аборигенам. Но не исключено также, что она была завезена сюда и какой-либо другой внеземной цивилизацией. Сами аборигены изготовить его не могли - они еще не достигли нужного уровня развития технологий.

Потом жрец стал наполнять глюкатрон водой. Дырка внизу была заткнута, и вода не выливалась. Все племя раскачивалось в такт очень грустной песни.

До затмения осталось десять минут.

- Алевай! - крикнул жрец.

- Начинается, - шепотом перевел Браункопф. Наушники от транслятора были только у него, и поэтому он единственный, кто мог понять аборигенов дословно.

Потрясающей красоты девушка (не участвовавшая, кстати, в предшествующей оргии) вынесла на вытянутой руке деревянную дощечку, похожую на старинную доску для разделки мяса. К ручке дощечки была привязана веревка с небольшим шариком на конце. Шарик был сделан, видимо, из кости какого-то животного.

Жрец, облаченный в белый с красной окантовкой плащ (по случаю праздника), торжественно принял из рук красавицы культовый предмет и подошел к глюкатрону.

Девушка упала на колени и закрыла глаза.

По рядам аборигенов прошелестел вздох благоговения.

Жрец поднял дощечку над унитазом и... вдруг сбросил костяной шарик вниз!

- Глюк! - булькнул шарик, упав в воду.

- Ялла, Глюкало! - дрожащим от напряжения голосом произнес жрец.

- Ялла, Глюкало! - воем ответила толпа.

Жрец выдернул шарик из воды и снова положил его на дощечку.

Потом опять уронил его в унитаз.

- Глюк! - сказал шарик.

- Ялла, Глюкало! - воскликнул жрец.

- Ялла, Глюкало! - взревел народ.

Операция повторилась снова.

Земляне были потрясены. Они так увлеклись процессом, что даже забыли о солнечном затмении, которое должно было начаться с минуты на минуту.

- Послушайте, Браункопф, - обратился физик к этнографу, - а что такое это "глюкало"?

Тот сделал торжественное лицо.

- О! Это очень сложный вопрос. Глюкало - это нечто, типа верховного божества у бамофцев. Его символизирует этот маленький костяной шарик. Доска, с которой он падает, и на которую возвращается - это Вселенная, а вода, в которую он окунается - души людей...

- А что же тогда символизирует этот унитаз?

- Глюкатрон? Это нечто настолько тонкое и сложное, что даже я не могу понять!

Тут жрец, в очередной раз, вынув шарик из воды, подошел к технику и протянул ему этот священный предмет.

- Ялла! - воскликнул он ободряюще.

- Майкл, - зашептал Браукопф технику, - вам выпала великая честь совершить обряд глюкания! Смелее, Майкл!

- Но, что я должен делать?! - испуганно спросил тот.

- То же самое, что и жрец, тупица!

Трясущимися руками Гирш Шойхет взял глюкало и подошел к унитазу.

- Глюк! - булькнул шарик, упав в воду.

- Ялла, Глюкало! - гаркнул жрец, потрясая гаечным ключом.

- Ялла, Глюкало! - эхом отозвался народ.

Обряд продолжался.

Потом дали поглюкать и этнографу, и даже физику, который так увлекся глюканием, что прозевал затмение.

В общем, все получили массу удовольствия.

Когда экспедиция вернулась на станцию, у всех было великолепное настроение.

- А знаете, друзья, - сказал, прощаясь, великий ученый, - через пятьдесят дней, я, пожалуй, снова отправлюсь на Бамф.

- Что, жалеете, что не записали затмение М-16? - улыбнулся этнограф.

- Нет! Просто мне чертовски понравилось глюкать!

18.05.2001

Евгений Добрушин

ПОДАРОК

(фантастический рассказ)

Когда Ийе вышел из посадочного модуля, вождь стоял на коленях и молился.

Увидев инопланетянина, он, просто, побелел от ужаса и стал голосить еще громче. Ийе включил переводчик.

"О, всевышний повелитель, - зазвенело в наушниках, - о великий творец, затмевающий блеском солнце, луну и все небесные светила!"

"За кого он меня принял?" - подумал пришелец. На всякий случай он убавил мощность головного фонаря и погасил бортовые огни планетолета. Все вокруг погрузилось во мрак, и только вождь продолжал причитать, стоя на коленях в кругу светового луча, бьющего с макушки шлема космонавта.

"Не изволь казнить раба твоего верного! Проси чего хочешь, все исполню, только пожалей меня и народ мой!"

Ийе улыбнулся. Похоже, он, наконец, понял, в чем тут дело.

- Послушай, друг, - обратился он к землянину. - Я вовсе не собираюсь причинять тебе зло.

- О! Господь всемилостив! - вождь бросился целовать ботинки пришельца.

От неожиданности тот чуть не бросился наутек. Хотя, индикатор агрессии, следящий за аборигеном, стоял на нуле, Ийе, на всякий случай, включил силовое поле. Землянина отбросило в сторону.

Несколько секунд тот сидел на земле, удивленно глядя по сторонам и силясь понять, каким образом оказался в трех метрах от Него, когда вот только что он лобызал Его (!) священные сандалии... Потом, гримаса ужаса исказила лицо вождя и он принялся славословить пуще прежнего.

- О, великий и всемогущий царь вселенной! Прости меня, раба твоего глупого, за столь дерзкий поступок. Как смел я, шелудивый пес, шакал смердящий приблизиться к тебе, о, лучезарный!

- Послушай, как тебя зовут? - спросил инопланетянин.

- Мой народ называет меня Моше, с твоего величайшего разрешения...

- Очень хорошо. Послушай, Моше, чего ты хочешь?

- О, как смею я, презренный раб твой, о великий царь, просить тебя о чем либо?!

- Я могу выполнить любое твое желание. Если только оно не пойдет во вред тебе и всем остальным.

Внезапно Моше замолчал. В его глазах на миг загорелся огонь стяжательства, но вскоре погас и сменился страхом. Видимо, он боялся, что Ийе читает его мысли.

- А что ты хочешь взамен? - спросил он пришельца.

- Ничего, - ответил тот.

- Как так?

- Ну, подумай сам, что ты мне можешь предложить?

Моше опять бросился ему под ноги, желая дотронуться до его обуви, но снова наткнулся на силовое поле. Из его уст опять посыпались самоуничижительные славословия. Ийе это уже начало порядком раздражать.

- Послушай! Мне это все надоело. Ты что же думаешь, я глупее тебя и не знаю цену всем твоим словам?

Вождь чуть не потерял сознания со страху.

- Если я что-то кому-то делаю, то не требую взамен ничего, - сказал инопланетянин. - Мне не нужен ответный подарок или благодарность. Я получаю удовольствие от того, что могу кому-то помочь. Больше мне ничего не нужно. Ты меня понял?

- Да, владыка!

- Я не владыка.

- А кто ты?

- Я Ийе.

- О! - воскликнул землянин и упал без чувств.

- Чего это с ним? - спросил сам себя пришелец.

Он потряс Моше за плечо. Тот очнулся.

- Прости меня, о вла... Ийе!

- Ничего, бывает.

- Скажи, а ты только Ийе, или Хове тоже?

Космонавт засмеялся. Он понял реакцию старика. На языке землян его имя звучало как слово "будет". А "хове" на их языке означает "есть" или "быть".

- Вообще, меня зовут Ийе, но, если ты хочешь, можешь звать Ийехове. Если тебе так удобней.

- Ийехове, а почему ты стоишь ко мне спиной? - вдруг спросил Моше.

- Спиной? - переспросил пришелец. - Я стою к тебе лицом. Просто я в скафандре, ну в такой защитной оболочке, поэтому моего лица не видно. Понятно?

- Понятно... - сказал Моше, хотя не понял ровным счетом ничего.

- Скажи, Ийехове, а ты и вправду можешь все?

Инопланетянин задумался.

- Ну, в твоем понимании этого слова - да. Я могу все.

- Тогда сделай меня вечным!

- Это глупо. Через пару сотен лет тебе жизнь так надоест, что ты сам запросишь смерти. К тому же, главное, не сколько жить, а как жить!

- Воистину! ...Тогда сделай мой род самым многочисленным на земле.

- И это лишнее. Главное - не количество, а качество.

- Воистину! ...Тогда подари мне такое знание, которое сделало бы мой народ самым сильным, самым мудрым! Чтобы все другие народы учились у него, а ты, великий Ийехове, был бы горд за него и сохранил, тем самым, на века.

- Вот это другое дело! - воскликнул инопланетянин. Идея вождя ему очень понравилась. - Вот тебе закон, по которому живу я, и подобные мне...

Ийе вырезал бластером из скалы две небольшие пластины и отдал распоряжение переводчику. Робот стал писать лазером надписи на арамейском:

"Заповедь первая: Не убий.

Заповедь вторая: Не кради.

Заповедь третья..."

12.07.2000

Евгений Добрушин

Лучший из миров

(фантастический рассказ)

"Оптимист считает, что мы живем в лучшем из миров, а пессимист с ужасом думает,.. что так оно и есть!.."

(Михаил Жванецкий)

1.

- Ты нас уже достал своими бабами! - отец еле сдерживал себя. - Сколько можно?! Одно и то же, одно и то же! Что, нет других тем для разговоров?

- Я вас достал? - обиделся Миша. - Я к вам прихожу не так часто. Ну, потерпите двадцать минут! Покушаю и уйду...

Он понимал, что отец прав, и, вообще, надо бы обедать дома, а не мучить родителей бесконечными жалобами на неудавшуюся личную жизнь, обсуждением своих бывших подружек и мечтами о юной, красивой и умной девушке, которая полюбит его таким, какой он есть.

Отец уже надел кроссовки.

- Ты скоро? Смотри, опоздаешь, будут неприятности!

- "Ждут котенка Гава неприятности... А зачем они его ждут?" - процитировал Миша песенку из мультфильма. Он уже поел, и к нему вернулось обычное, приподнятое настроение.

Он встал из-за стола.

- Спасибо, мам, все было очень вкусно.

- Ну, я рада.

Миша взял рюкзачок с дисками и едой, чемоданчик с портативным компьютером и направился к выходу. Отец следовал за ним.

"Сузуки" легко завелась, и сразу запахло бензином.

- Ты меня до самых ворот подбросишь? - спросил он отца.

- Да, конечно...

Через двадцать минут они уже были у ворот "Ай-Би-Эм".

Смена, и в самом деле, прошла спокойно. Миша написал два новых стиха, наслушался всласть электронных симфоний Жан Мишель Жара, поиграл в нарды с Валерой - вторым сторожем, выиграл у него со счетом 10:6. В шесть утра он вернулся домой. В автобусе почти никого не было - в столь ранний час все еще спали. Помня о последних терактах, парень приглядывался к редким пассажирам, но делал это скорее по привычке, чем из-за реального страха.

Работал он четыре ночи в неделю, и не особенно перенапрягался. Родители его хорошо зарабатывали, и с их помощью он мог довольно неплохо существовать. Они купили себе еще одну квартиру, и оставили ему старую, двухкомнатную. Для одного человека это было более чем достаточно.

Единственное, чего ему не хватало в жизни - настоящей любви. Эта тема занимала почти все его мысли. Окружающие его люди тяжело работали, растили детей, выплачивали банковские ссуды, ругались с женами и начальством, и только Миша не знал всех этих забот. Он даже не боялся увольнения - при нынешнем положении, работу сторожа было найти достаточно просто.

Тем не менее, он не чувствовал себя счастливым. Ему было уже за тридцать, а он оставался все таким же бобылем. Девушки, когда узнавали о его "социальном статусе", сразу посылали его "подальше".

"Что ты можешь предложить женщине? - говорила ему мать. - Что у тебя есть за душой? У тебя есть профессия? Ты, вообще, что-то из себя представляешь?"

"Но я же пишу! - восклицал Миша. - У меня талантливые стихи! Я - поэт!"

"Оставь! Какой ты поэт?.. Вот станешь знаменитым, как Бродский, вот тогда..."

Вообще-то, Миша пробовал учиться в университете.

Но не потянул. Учебу пришлось оставить. Можно было, конечно, освоить, как следует, компьютер, работать программистом, но Миша терпеть не мог ни программирование, ни программистов. Для него они - обычные ремесленники. Он же был творческой личностью. И работал сторожем.

Иногда он задумывался - почему именно ему, человеку широких и разносторонних знаний, поэту, разбирающемуся и в музыке, и в живописи, обладающему хорошим литературным вкусом, выпала эта жалкая доля одинокого, никому не нужного неудачника, "лузера"? Хрена с два! Сейчас не нужны умные и талантливые. Сейчас котируются богатые! Если бы он жил в семидесятые - был бы завидным женихом. На фоне советских алкоголиков и бичей. А здесь в Израиле - все красавцы, все умницы, с квартирами и машинами...

А неудачник Миша Карпушин никому в Израиле не нужен. Да и в России тоже. Там он - "жидовская рожа".

"Интересно, - думал он, - а вот в параллельном мире - я такой же неудачник? И есть ли, вообще, иные миры?"

"Оптимист считает, что мы живем в лучшем из миров. А пессимист с ужасом думает, что так оно и есть!"

2.

Коридор вывел его к лифту. Лифт был новенький, сразу видно - дом только что построили. Он нажал самую верхнюю кнопку. Через минуту кабина открылась на четырнадцатом этаже. У двери стоял Витька. Увидев друга, он жутко обрадовался.

- Мишка! Какими судьбами?

- Да вот, приехал погостить.

- Класс! Ну, пошли. Познакомлю тебя с женой и детьми. Сколько мы не виделись?

- Да, лет двадцать уже!

Квартира Витьки имела выход на крышу. День был теплый, и они расположились за столиком, прямо под открытым небом. Жена Виктора принесла чай и пирожки. Дети тут же играли в машинки.

- Ну, рассказывай! Где был, что видел?

"Здорово он изменился, - думал Миша о своем друге. - Но узнать, все-таки, можно..."

- Я, Витька, уже тринадцать лет, как в Израиле живу.

- В Израиле? Это где?

- Как где? На Ближнем Востоке! Слыхал про такое государство?

- Н-нет...

- Ну, ты даешь! Его евреи построили. На месте бывшей Палестины.

- Что за чушь ты мелешь? Нет у евреев своего государства... А в Палестине то ли турки, то ли арабы живут.

- Да ну?! - удивлению Михаила не было предела.

И тут он услышал ровный гул. Гигантский летательный аппарат, похожий на огромную манту, пересекал небо. Он летел медленно и плавно. Потом вдруг остановился прямо в воздухе, развернулся и полетел под прямым углом к прежнему маршруту. Судя по всему, этот самолет пользовался антигравитацией. Иначе, он не смог бы летать так медленно.

"Где я?!" - подумал Миша.

- Что это за самолеты? - спросил он Виктора.

- Наши, белогвардейские.

- Как это, "белогвардейские"? А Красной Армии, что, уже нет?

- Какой еще "красной"? Слушай, ты что, с луны свалился?

- А почему они так медленно летают? Эти корабли - антигравитационные?

- Разумеется! И у американцев такие же.

"Похоже, я попал в будущее..."

- Витя, какой сейчас год?

- Две тысячи четвертый. Ты не заболел?

"Наверное, это сон", - подумал Михаил. Он ущепнул себя за руку, но боли не почувствовал.

"Так и есть, сон..."

- Так ты говоришь, никакого Израиля не существует?

- Нет.

- А где живут евреи?

- Да чего ты прицепился к этой теме? Везде они живут! В Америке, у нас, в Европе. И везде их не любят.

- Ну, это понятно...

- Кстати, у тебя пропуск в столицу есть? Недавно снова ввели черту оседлости. Без пропуска тебе - кранты.

- А разве Ленинград - столица?

- Какой еще Ленинград? Санкт- Петербург! Ты, как будто, из другого мира прилетел!

- Похоже, что так оно и есть.

- Тогда здесь тебя ждут большие неприятности.

"Ждут котенка Гава неприятности..."

- И меня, кстати, тоже, - добавил Витя.

- А ты-то тут при чем?

- Притом, что принимаю у себя беженца. Пять лет тюрьмы могу схлопотать...

- Извини, я не знал.

Михаил поднялся.

- Постарайся не попадаться на глаза жандармам, - сказал Виктор.

- Хорошо. Спасибо за все.

- Не за что...

Миша вышел из здания и пошел по направлению к вокзалу (как ему казалось). Дорога была покрыта смесью талого снега и грязи. По этой каше ездили странные автомобили. Небольшой трамвай остановился рядом с ним, но двери не открыл.

- Предъявите ваши документы!

Он и не заметил, как к нему подскочил полицейский.

Карманы были пусты.

- У меня нет документов...

- Шпион?!

- Что вы, я не шпион...

- Жидовская морда!

Жандарм выхватил пистолет, приставил его к голове Миши и нажал на спусковой крючок...

Слава Богу! Это был только сон.

Миша перевернулся на другой бок...

3.

Публика ревела от восторга. Песня летела над стадионом волшебной птицей. В лазерных сполохах поблескивали облака, ветер трепал кудри рокеров. Михаил выдал на электрогитаре особо крутой пассаж, и какая-то девчонка в первом ряду грохнулась в обморок. Рыжий мальчик, лет пятнадцати, полил ее водой из бутылки, и она очухалась. Голос Михаила гремел из динамиков, толпа ему подпевала, и сердце музыканта переполнялось ликованием и счастьем.

Вдруг на горизонте вспыхнул яркий белый шар. И вот уже гигантский гриб начал подниматься в лучах заходящего солнца.

"Война началась..." - успел подумать музыкант. - "И в этой вселенной не везет..."

4.

Михаил Карпушин опять был в своей комнате. Сквозь закрытые триссы пробивался утренний свет. Спать уже не хотелось.

Повалявшись немного в кровати, Миша встал и пошел в ванную.

Вообще-то, не все его сны кончались так трагически. Но, когда он путешествовал по мирам, - всегда. Создавалось впечатление, что здесь, где он живет - лучше всего. В некоторых вселенных он был неизлечимо болен и умирал, в других - воевал и погибал на поле брани, либо попадал в плен к чеченцам или арабам. Где-то его сбивала машина. В одной вселенной он стал всемирно известным ученым, у него была красавица жена и замечательные дети, вилла на берегу моря, шикарный автомобиль, яхта, но, в конце концов, он попадал в авиакатастрофу и опять погибал. Получалось, что везде его ожидают одни несчастья.

"Ждут котенка Гава неприятности..."

Не зря Миша так любил этот мультфильм. Он и себя чувствовал таким же маленьким, добрым котенком, который не похож на других, от чего его ждут только неудачи.

5.

А однажды ему приснился очень интересный сон.

Ему снилось, будто бы он у себя дома, в Ленинграде, сидит в комнате родителей у окна, выходящего на Неву. На столе лежит альбом с марками, по телевизору идет какая-то передача. Уже вечер, солнце только что село, на востоке небо стало темно-синим. Миша рассматривает марки в альбоме.

Вдруг, откуда-то сверху на него падает ослепительный белый свет! Он заполняет собой все вокруг, как облако.

Миша от страха упал на пол, закрыл глаза, обхватил ножку стола и стал молиться.

- Не бойся! - скорее, не услышал, а ПОНЯЛ он. - Я не карать тебя пришел.

- А зачем ты здесь? - спросил Миша.

- У тебя есть ко мне какие-то вопросы?

- Есть. Почему мне не везет? - он уже начал потихоньку успокаиваться и даже открыл глаза. Повсюду был тот же ровный белый свет.

- А другим, ты думаешь, везет? - снова, вопросом на вопрос, ответил Бог.

- Ну...

- Вспомни статистику! Ты живешь в достаточно благополучной стране. У тебя есть своя квартира, ты имеешь около тысячи долларов в месяц дохода, у тебя есть компьютер, интернет, стереосистема, телевизор, видеомагнитофон, коллекция компакт-дисков, книги...

- Да, в материальном плане у меня проблем нет.

- Ну вот. А 99 процентов землян всем этим похвастаться не могут.

- Но у них есть любовь, а у меня - нет!

- Ничего подобного! От недостатка любви страдают те же 99 процентов.

- Тогда ты создал плохой мир.

- А другие лучше?

- Но ведь и их, наверняка, создал тоже ты.

- А как ты себе представляешь идеальный мир?

- Мир без войн, болезней и голода.

- И без смерти, да?

- Да, и без смерти тоже.

- Если никто не будет умирать, то начнется перенаселение планеты. Кроме того, пища для животных, и для людей тоже, всегда предполагает убийство - либо растения, либо животного. Не будет убийств, не будет пищи - начнется голод.

- Да пусть хотя бы люди друг друга не убивают!

- А я, что - против? Вот ты им это и скажи! В конце концов, у всех вас есть свобода выбора. Или ты хочешь, чтобы я ее забрал, и превратил всех в своих рабов?

- Нет, конечно.

- Ну вот! Так что, стройте свой мир своими руками. Творите! В этом вы будете подобны нам, богам. Равенство не в силе, а в свободе. Вы свободны! Свобода не всегда предполагает счастье, но она дает ему шанс.

- Согласен. Но есть еще такое понятие, как везение...

- "Везунчик" и "счастливчик" - не одно и то же. Тебе уже во многом повезло, а ты все недоволен.

- Я любить хочу! Любить и быть любимым!

- А ты заслужил это?

- А что? Нет?

- Послушай, сколько тебе лет?

- Тридцать четыре.

- Ну вот. Ты еще далеко не старик. Молод, здоров. Все у тебя еще будет!

- Когда?

- Когда время придет.

- Скажи, а все эти миры, в которых я побывал, почему там все так плохо?

- Везде?

- Ну... Почти везде.

- Каждый мир хорош по-своему и плох по-своему. В этом срезе времени в разных вселенных твое положение разное. Если взять совсем отдаленный момент, то везде ты будешь мертв. В некоторых вселенных ты будешь жить дольше, в некоторых - меньше, но счастье не всегда пропорционально продолжительности жизни. Согласен?

- Согласен.

- К тому же, можно прожить очень счастливую жизнь, а последний год так мучиться от болезни, что это все перечеркнет.

- Как говориться, "не дари мне легкой жизни - подари мне легкую смерть!"

- Именно! В конечном итоге, ответить на вопрос, где тебе было лучше, можно будет только после всех твоих смертей во всех мирах.

- Ну да.

- Но тебя это уже волновать не будет!

- Черт!

- Он же Бог. Хе-хе...

- Скажи, а миры для других - есть лучше?

- Для каждого человека - свой мир. Для одних людей этот мир самый лучший, для других - другой. В общей сложности, всем одинаково хреново. Ха-ха-ха!

- А тебе нас не жалко?

- Жалко, - Он вдруг перестал смеяться. - И даже очень жалко! Как жаль матери больного ребенка. Но каждый ребенок должен переболеть в детстве, чтобы быть здоровым потом. Понял?

- Понял.

- Вот и хорошо. А теперь возвращайся в свой мир и помни, что я тебе сказал. И считай, что тебе крупно повезло - редко с кем я разговариваю при жизни.

Миша Карпушин проснулся. Начинался новый день.

26.04.2004

Евгений Добрушин

Непорочное зачатие

(фантастический рассказ)

Не смотря на свои тридцать лет, Хаим Гопник был жутко озабоченным парнем. Казалось бы, что к такому возрасту уже давно надо перебеситься. Но Хаим так любил женский пол, что кидался на любую "юбку". Каждую неделю он менял подружек. Знакомился везде, где только можно: на улице, в магазине, в баре, на дискотеке. Его анкета была почти на всех сайтах знакомств. Он был высок, красив и нагл. Перед его обаянием не могла устоять ни одна девушка. Свои победы он записывал в специальную книжечку, где каждый "сбитый мессершмидт" помечал отдельной звездочкой. И еще туда он записывал время, которое уходило на "атаку" - от момента знакомства до "постели". Его рекорд был 21 минута. Но он считал, что это не предел.

В тот день он зашел к своему приятелю Алексу Гутману.

Алекс был "человек не от мира сего". Занимался теоретической физикой, верил в Иисуса Христа и был девственником. Жил он недалеко от улицы Герцля, в маленькой квартирке с балконом. Квартирка ему досталась от родителей, которые год тому назад купили себе большой дом в Рамат-Авиве. Они недавно разбогатели, выиграв в Лотто двадцать миллионов шекелей.

- Слушай, Алекс, - начал разговор Хаим. - Почему ты все никак не женишься? И подруги у тебя нет.

- Я об этом думаю, - ответил ему Алекс, сделав очень серьезное лицо.

- Правда? И что, уже есть кандидатура?

- Я, как раз, собираюсь за ней отправиться, - многозначительно произнес он.

- Поздравляю! - искренне обрадовался Хаим. Наконец-то его друг станет настоящим мужиком! А то, все физика, физика...

- И где живет твоя невеста? - спросил он.

- В Нацерете, - ответил Алекс.

- Что, неужели - арабка? - в Нацерете жило много арабов-христиан.

- Нет. Стопроцентная еврейка.

- И что, тоже верит в твоего Иисусика?

- Пока нет.

- Ааа-аа... Так ты ее агитировать собираешься?

- Не собираюсь. Ее не надо будет агитировать. Она сама в него поверит. Когда он у нее родится.

- Чего-о?!

- Я женюсь на деве Марии!

- Так и знал! - воскликнул Хаим. - Я так и знал, что этим кончится! Твое увлечение христианством доведет тебя до психушки...

- Я не сумасшедший. В нашем НИИ получили первый темпоральный модуль.

- А это что за хрень?

- "Машина времени". Знаешь что это такое?

- Врешь!

- Вот те крест!

- В церкви будешь креститься...

- Не веришь?

- Нет.

- Смотри! - Алекс открыл дверь в свой маленький кабинет, и Хаим увидел странное сооружение из металла и пластика.

Внешне оно походило на обычный унитаз. Но вместо бачка там была небольшая антенна.

- Это и есть твоя "машина времени"? - спросил недоверчиво Хаим.

- Да. Сейчас она настроена на минус первый год. То есть, первый год до Новой Эры.

- А как ты ее сюда притащил?

- Взял из лаборатории. На время.

- И что?

- Я на ней отправлюсь в прошлое, найду деву Марию, женюсь на ней и стану, как Иосиф - нареченным отцом Иисуса Христа. А Марию заберу сюда, в двадцать первый век. Она родит Мессию, и он спасет наш мир.

- Ты точно трахнутый на голову!..

- Сам ты трахнутый! - Алекс, вдруг, взвился. - Тебе бы только присунуть кому! Ты, вообще, думаешь не головой, а головкой!

- Ладно, ладно! Не заводись! - Хаим не хотел ссориться с другом из-за такой ерунды. - Ты хоть управлять этой штуковиной умеешь?

- А чего тут уметь? Вот, смотри! - Алекс подошел к "унитазу". - Вот шкала. Вот кнопки. Здесь выставляешь дату, куда хочешь отправиться. Здесь - время прибытия. Вот это - индикатор аккумулятора. Он рассчитан на два прыжка - туда, и обратно. Здесь - кнопка пуска. Сюда садишься. Все, что ты держишь в руках и на себе - отправляется вместе с тобой. Все элементарно!

- Да уж...

На секунду Хаим задумался. И тут в его мозгу возник план! Да, такая птичка в его сети еще не попадалась...

- Слушай, Алекс, да такое открытие обмыть надо! Это же черт знает, какое событие! "Машина времени"! Это же Нобелевка!

- Да. Это Нобелевка. И я думаю, это вполне естественно, что отцом Иисуса будет нобелевский лауреат. Впрочем, мы еще не подали заявку...

- Успеешь, все успеешь! Значит так! Готовь закусь, а я за "водовкой" сбегаю...

- Ты же знаешь, Хаим, я не пью! - возразил Алекс.

- За чужой счет пьют даже трезвенники и язвенники. Классику знаешь?

- Ты все со своими совковыми глупостями...

- Все! Короче - накрывай на стол! Через десять минут я вернусь, - Хаим был уже в дверях.

Когда он вернулся с бутылкой "Абсолюта", Алекс только успел пожарить яичницу. Но пить наотрез отказался. Бутылка осталась нераскупоренной.

"Что же делать? Что же делать?" - лихорадочная мысль металась в мозгу Хаима.

- Что-то у меня голова болит, - сказал Хаим. - У тебя есть "оптальгин"?

- Есть. Там, в холодильнике все лекарства.

Хаим открыл холодильник и стал осматривать полочку с лекарствами. Наконец, он нашел необходимое! Но это был совсем не "оптальгин". Это был "задорм". Снотворное. Достаточно сильное. Особенно, если взять две таблетки...

Яичница получилась вполне неплохо. Но аппетита у Хаима не было совершенно. Поэтому он только попил чай, все это время исподволь наблюдая за другом. И как только тот отвлекся на телефонный звонок, он бросил ему в стакан с чаем две таблетки "задорма"...

Через час Алекс уже крепко и сладко спал в своей комнате.

- Ну-с! - сказал себе Хаим, потирая ладони, - приступим!

Он уселся на сиденье "машины времени", проверил дату прибытия и нажал "пуск".

Моментально погас свет. Стало абсолютно темно. А потом, также внезапно, Хаим увидел себя на вершине зеленого холма под открытым небом, в пронзительной синеве которого сияло алое солнце. Солнце первого года до Новой Эры.

Хаим слез с "унитаза". Потянулся, поприседал... Все в порядке!

"Так. Где же наша "святая целочка"?" - подумал он.

Хаим и Алекс жили в Нацрат-Элите - небольшом еврейском городе, по соседству с христианским Нацеретом. В библейские времена его еще не существовало.

Хаим повернул на запад и стал спускаться с холма. Внизу его ждал Назарет.

Это был маленький городок, почти деревня, с жалкими лачугами и масличными деревьями вокруг.

При входе в город, Хаим встретил молодого еврея.

- Шалом! - сказал Хаим.

- Шалом-у-браха! - ответил тот.

- Скажи, друг, где тут живет девушка, по имени Мария? - спросил Хаим на иврите.

- Нет тут никакой Марии, - сказал человек. - Может, ты ищешь Мирьям, жену плотника Иосифа?

- Как, она уже вышла за него замуж?!

- Да, год тому назад.

- Вот досада! Опоздал! Опоздал! - Хаим понял, что его план трещит по швам. Второй попытки быть не могло - заряда аккумулятора "унитаза" хватало только на обратный путь. А потом он будет уже вне досягаемости. Алекс ему второго шанса не даст. Вернет "машину" в НИИ - и с концами!

- А ты, никак, свататься к ней пришел? - спросил назаретянин.

- Да. Свататься.

- Надо же! - воскликнул молодой еврей. - За нашу Мирьям пришел свататься такой знатный жених! Твоя золотая цепочка, наверное, целое состояние стоит?

- Нет. Всего тысячу шекелей, - сказал Хаим, поправляя золотую цепочку с Маген Давидом на своей груди.

- Тысячу шекелей! О, Всемогущий Господь! Да ты сказочно богат! И одет не по-нашему... Кто ты? Купец?

- Ага, - соврал Хаим. - Я купец.

- Пойдем ко мне в дом, я накормлю тебя по-царски! Это великая честь для меня, познакомиться с таким человеком!

Хаим вспомнил, что давно не ел.

- Спасибо, тебе, друг! Я, и в самом деле, очень голоден...

- Ты меня уже второй раз называешь другом! - восхитился юноша. - У меня сегодня великий день!

Они пошли в город.

- Как тебя зовут, странник? - спросил назаретянин.

- Хаим. Хаим Гопник.

- А меня - Иона. Я сын пастуха Шломо.

- Это хорошо, - сказал Хаим, и подумал: "уж не Иоан-ли это Креститель?"

- Ты знал моего отца?

- К сожалению, нет.

- Он умер три года назад. Откуда ты родом?

- Из Хайфы, - опять соврал Хаим.

- А почему у тебя такое странное прозвище - Гопник? Что оно означает?

- Не знаю. Мой отец был Гопник. Мой дед был Гопник. Вот и я, тоже, Гопник.

- А в Хайфе много Гопников? - спросил уважительно Иона.

- Да, хватает. Гопников везде хватает...

- А почему ты пешком? Где твой конь?

- Мой конь издох. Я так спешил увидеть Мирьям, что загнал коня, - Хаим не любил врать. Но не рассказывать же ему про "машину времени"!

- Слушай, зачем тебе Мирьям? Она, конечно, красавица, но у нас в городе есть невесты куда лучше!

- Про Мирьям я прочитал в одной книге, - сказал Хаим. - Это священная книга.

- Правда? Что это за книга?

- Это Библия.

- Не знаю такой. Это не еврейская книга?

- Нет. Она на другом языке.

- О, ты знаешь языки!

- Да. Я знаю еще два языка.

- Какие?

- Русский и английский.

- Не слышал о таких...

- Слушай, Иона. А как можно увидеть эту Мирьям?

- Ой, странник... Нельзя смотреть на чужих жен!

- Да я ничего ей не сделаю! Мне бы только взглянуть на нее!

- Грех это! Большой грех! Или ты заповедей не чтишь?

- Чту, чту, - поспешил его заверить Хаим. И вспомнил, как он еще вчера объедался свининой в русском ресторане.

- Смотри, старый Иосиф очень сильный муж. Рука у него тяжелая. А ты безоружен...

"Черт, - подумал Хаим, - надо было "глок" захватить! Как я забыл! Воистину, поспешишь - людей насмешишь..."

- Скажи, Иона, а, правда, что Иосиф, того, слаб с женщинами?.. Говорят, что Мирьям все еще невинна?

- Злые языки... Хотя, это правда. Не надо над этим смеяться, Хаим! У них очень хорошая семья. Иосиф очень любит свою жену.

- Да я и не смеюсь. Жалко девушку...

- Ты себя пожалей! Не ровен час, нападут на тебя разбойники, а у тебя даже ножа нет!

Так они дошли до жилища Ионы.

Тот жил один, в маленькой лачужке на краю оливковой рощи.

Надо сказать, что трапеза была не ахти какой шикарной. Хотя ради дорого гостя Иона зарезал единственного барана и приготовил очень вкусное мясо с оливками, лепешками и всякой зеленью.

От вина Хаим отказался, так как боялся, что на пьяную голову наболтает лишнего. Зато Иона, на радостях, выпил целый кубок. Ну, кубком это можно было назвать с большой натяжкой. Внешне он походил на обычный медный стакан с грубыми и примитивными рисунками.

Когда Иона захмелел, Хаим опять завел разговор о цели своего пребывания.

- Иона, я тебе предлагаю сделку! - сказал он.

- Какую? - оживился молодой еврей.

- Я тебе подарю свою золотую цепочку, а ты мне покажешь Мирьям.

На минуту лицо парня озарила радостная улыбка. Но потом его взяли сомнения...

Хаим не мешал ему думать. Он знал, что его предложение не просто очень заманчивое. Это, как джокер при четырех тузах!

- Хорошо! - наконец сказал Иона. - Я согласен. Завтра Мирьям с другими женщинами пойдет в микву. Я тебе покажу, где это. Там есть одно укромное местечко...

- А ты откуда знаешь? - ухмыльнулся Хаим.

- Знаю... Ребенком там подглядывал, - юноша покраснел.

- Ах, Иона!.. - погрозил ему пальцем Хаим.

- Я уже пожертвовал деньги на Храм. Господь простит мне мои прегрешения юности.

- Конечно, простит. Ты хороший парень, Иона!

- Спасибо, Хаим! Эх, никогда не думал, что у меня будет такой друг! - сказал Иона и снова отхлебнул вина из медного стакана.

- А как мне узнать Мирьям? - вернул Хаим своего собеседника к прежней теме разговора.

- Узнать ее легко: у Мирьям на левой щеке маленькая черная родинка. Вот здесь! - он показал на себе. - Ни у кого такой родинки нет...

Он вздохнул.

- Пошли, я покажу тебе микву! - он поднялся.

Когда они вышли на улицу, уже начало смеркаться. Чуть покачиваясь, охмелевший Иона повел Хаима к заветному месту.

Хаим с интересом поглядывал по сторонам, запоминая дорогу.

"Любой историк полжизни бы отдал, чтобы оказаться на моем месте!" - думал он, ступая по мягкой пыли.

- Скажи, - вдруг спросил его Иона. - А что было написано про Мирьям в этой священной книге?

- Там было написано, что она родит Мессию.

- Правда? Наша Мирьям?!

- Да. Мирьям из Нацерета. И назовет его Иегошуа. Иегошуа-а-Машиах.

- Великий Господь! Наконец-то! Придет Машиах! Слава Великому Элохиму! Эх, какой я был дурак, что не посватался к Мирьям! А ведь она нравилась мне...

- Чего же не посватался?

- Бедная она. Из самой бедняцкой семьи нашего города. У них даже осла нет.

- А у тебя есть?

- А ты что, не видел? Во дворе!

- Не обратил внимания...

- Я тебе его подарю!

- Зачем?

- Как - зачем? Твоя золотая цепь стоит тясячи таких ослов! Я бы тебе и коня подарил, да нет у меня коня. А осел есть. И он теперь твой!

- Но что я с ним буду делать? - удивился Хаим.

- Как - что? Поедешь на нем в Хайфу! Не пешком же идти такому уважаемому человеку!

- Скажи, Иона, а сколько лет этой Мирьям?

Девушка никак не шла из головы Хаима.

- Шестнадцать недавно исполнилось.

- А тебе сколько?

- Мне? Семнадцать. А ты какого возраста будешь?

- Мне тридцать лет.

- Тридцать лет?! Да ты глубокий старик! Никогда бы не подумал...

В те времена люди жили очень мало. Редко кто доживал до тридцати лет.

Между тем, наши герои дошли до нужного места.

- Смотри, вот в этом строении - миква. Там - пруд. А вот здесь можно спрятаться. Увидишь все с близкого расстояния. Только - никому не говори! И берегись старого Иосифа! Узнает - плохо тебе будет...

- Спасибо тебе, друг! - сказал Хаим, и снял свою золотую цепочку с Маген Давидом. - Это тебе! Как и обещал.

- Будь благословен ты, Хаим! - Иона опустился на колени и попытался поцеловать кроссовки Хаима. Только сейчас он поверил в свое счастье.

- Ну, ну... Перестань! Это лишнее!.. - Хаим, аж, растерялся. Ему было жутко неудобно за своего предка.

Иона поднялся с колен, пряча за ворот рубашки драгоценный подарок...

Когда они вернулись домой к Ионе, уже стемнело. На небе взошла полная луна, и от олив потянулись бледные тени. Было тихо и темно. В кустах трещали цикады, где-то ухал филин, иногда между веток деревьев мелькали крылья летучих мышей.

Хаим, уставший за день, лег на циновку у входа в избушку, и сразу провалился в сон...

Проснулся он от того, что кто-то сильно тряс его за плечо:

- Вставай, Хаим! Вставай! Мирьям проспишь!

- А? Что? Где я? - спросоня, Хаим заговорил по-русски.

- Что это ты сказал? - удивился Иона. Это он разбудил Хаима.

- Что я сказал? - теперь разговор шел уже на иврите. - Ничего я не сказал. Приснилось что-то...

Хаим быстро вспомнил события вчерашнего дня.

Плотно позавтракав остатками вчерашнего пиршества и запив еду чистой родниковой водой, Хаим пошел "на дело".

Вскоре, он был уже у миквы.

Спрятавшись за большим валуном в зарослях орешника, он стал ждать.

Женщины появились, где-то, через полчаса. Их было пять. Две на вид лет сорока (хотя, наверняка они были гораздо моложе; в древней Иудее старели рано). Одна молодая красотка, и две совсем юных девушки. У одной из них на левой щеке была маленькая черная родинка...

Пройдя в помещение миквы, они не спеша разделись и так же не спеша погрузились в проточную воду пруда.

Сначала Хаим видел их только со спины.

Женщины произносили необходимые молитвы, но его это мало интересовало. Он ждал главного.

И вот они стали выходить из воды...

Хаим на миг почувствовал себя тринадцатилетним мальчишкой, подглядывающим за женщинами в раздевалке душевой.

Теперь он смог рассмотреть Деву Марию во всех подробностях.

Она была прелестна!

Маленькие грудки с острыми, вставшими от холодной воды, сосками, ладная фигурка подростка, нежные покатые бедра с темным треугольником Венеры между них, стройные ножки...

На лицо он почти не смотрел. А что? Девушка, как девушка... Сколько у него было таких...

Мысль о том, что он видит совершенно голую Богоматерь, так возбудила его, что он не сдержался...

Разумеется, овладеть ею он не мог. Во-первых, здесь было полно свидетелей. Во-вторых, он никогда не применял силу против женщин - на это у него было железное табу. А уговорить замужнюю девушку на прелюбодеяние, де еще за такой короткий срок - совершенно невыполнимая задача. В-третьих, Гопник побаивался Иосифа, мужа Марии. В случае конфликта, парень был бы явно в менее выигрышном положении. Поэтому, Хаим решил пойти по пути наименьшего сопротивления.

Приспустив джинсы и трусы, он схватил свой восставший "жезл" и стал наяривать его так, как давно уже не наяривал. Последний раз он этим занимался лет пятнадцать тому назад...

Оргазм пришел в тот момент, когда Мария подняла руки, вытирая волосы и показывая густую поросль подмышек...

Струя семени ударила горячим фонтаном и, пролетев по дуге, упала на холодный камень миквы...

"Кайф..." - Хаим устало опустился на землю и закрыл глаза.

Прошло минут пять.

За это время женщины успели одеться, и вышли из помещения.

И только юная замужняя дева все сидела на камне, разглядывая улитку, ползущую к пруду.

Хаим поднялся, натянул трусы и брюки, застегнул молнию на ширинке и ремень.

"Что ж, - подумал он. - Пора домой!"

Последний раз он глянул на юную Мирьям. Девушка сидела к нему спиной, голой попой как раз на том месте, где приземлилась его сперма.

"Однако! - мелькнула у него мысль. - Да нет... Это мало вероятно..."

Обратный путь занял всего час. Осел, подаренный Ионой, довез его до того места, где Хаима ждал "темпоральный модуль". Наш путешественник отпустил ослика, и тот медленно побрел обратно к своему старому хозяину. После этого, он уселся на "унитаз" и...

Вскоре, Хаим был снова в квартире Алекса, в своем времени, таком милом и родном.

Ученый, правда, устроил ему взбучку, когда, проснувшись, увидел, что аккумулятор "унитаза" разряжен. Он, конечно, сразу обо всем догадался. Нет, они не подрались, но здорово поругались. Впрочем, ссора длилась не долго.

- Скажи, Хаим, так что, неужели, ты ее трахнул? - спросил Алекс друга, когда тот рассказал ему, с какой целью он похитил "машину времени".

- Нет никакой Марии! - соврал ему Хаим. Он не хотел, чтобы Алекс узнал о его неудаче. - В Нацерете была только одна Мирьям - старуха с детьми и внуками. А плотника ихнего звали, вообще, не так.

- А как?

- Шломо его звали, понял? Так что, фигня это все. Сказки!

- Так я и знал!

Горю Алекса не было границ...

Но все проходит (как было написано на кольце царя Соломона).

И это тоже прошло.

А между тем, семя Гопника, с камня попавшее на лоно Марии, проникло внутрь, и далее, сквозь маленькое отверстие в девственной плеве, которое есть у каждой девушки, пробралось в святая-святых...

Через некоторое время, один, самый настырный живчик добрался до своей цели. А еще через девять месяцев девушка родила мальчика. Малыша назвали Иегошуа...

22.03.2012

Евгений Добрушин

БЕРЕМЕННЫЙ ПРОРОК

(фантастический рассказ)

"Но ясновидцев, впрочем, как и очевидцев..."

- Грядет! Грядет Эпоха Страшного Суда! - Киолковский навис над психиатром грохочущей глыбой, готовой раздавить своею массой этого "ничтожного циника".

- Хорошо, хорошо, грядет эпоха... И что с того? - старый профессор, повидавший на своем веку и не таких "кадров", спокойно перебирал китайские деревянные четки.

- Планета содрогнется от катаклизмов! Человечество закончит свое жалкое существование! - не унимался пациент.

- Вот как?

- Да, да! Это великое пророчество, которое я призван до вас донести!

- Кем призван? - насторожился врач.

- Богом! Великим Элохимом! Творцом всея сущего! Того, кто созидает и разрушает! Одаривает и карает! Благословляет и проклинает!

Глаза Эдуарда Киолковского, казалось, излучали свет! Они горели тем жарким пламенем шизофрении, которое так хорошо было знакомо профессору Гарбузовичу. Он его, это пламя, мог наблюдать, практически, каждый день, принимая очередного "мессию", "пророка" или, в крайнем случае, "Президента Всея Земли".

- Значит, вы - посланник Творца? - участливо спросил пожилой врач.

- Да! - скромно, но с достоинством ответил пациент.

- Знаете, Эдуард, я, вообще-то, атеист. Может, вам стоило бы обратиться к теологам? Вы давно были в Храме?

- Я только что оттуда. Они меня направили к вам.

- Зачем?

- Сказали, что будут со мной разговаривать только тогда, когда я им принесу справку от психиатра.

- Какую справку?

- Что я не сумасшедший.

- Так вы за справкой ко мне пришли?

- Да.

Профессор задумался.

- Знаете, дорой мой, я, пожалуй, дам вам эту справку...

- Очень хорошо! - оживился Киолковский.

- ... Но сначала, я направлю вас на обследование.

- Какое обследование?.. - насторожился молодой человек.

- Ну, так... Небольшая проверка. Сделаете пару тестов... Возможно, придется попринимать кое-какие таблеточки...

- Вы что, хотите меня госпитализировать?!! - профессору показалось, что "пророк" собирается пустить в ход кулаки.

- Успокойтесь, пожалуйста, успокойтесь!.. Ничего страшного не произойдет, если вы месяц-другой отдохнете у нас. У нас очень хорошее питание, уход, опять же...

- Да как вы смеете! Я ведущий специалист Всероссийского Биологического Института при Академии Наук!

- Ну и что? Даже великие ученые болеют. Причем, не только гриппом...

- Вот! Вот! Иисуса распяли! Джордано Бруно сожгли на костре! Жанну Дарк - тоже!

- Что - тоже? - не понял врач.

- В смысле, тоже сожгли!

- И что?

- А то! Меня - и в психушку?!

- Ну, зачем же так грубо... Не в психушку, а в клинику.

- Это одно и то же!

- Ну, хорошо... - Гарбузович не был заинтересован в "дальнейшей эскалации напряженности". - Ну, хорошо. Допустим вы, Эдуард, и, в самом деле пророк...

- Не просто пророк, а Мессия! Второпрешественник! Спаситель человечества!

- Тем более. Иисус, он чем был славен?

- Верой!

- Не только. Тогда все верили. Каждый в меру своих сил и возможностей. А вот Иисус Христос отличался от обычных людей тем, что творил чудеса.

- Допустим...

- Ну вот! Вы можете сотворить чудо?

Эдуард Киолковский задумался. Он сел на стул и потер пятерней начинающую лысеть макушку. Потом вскочил и стал нервно ходить по кабинету врача.

Профессор понял, что попал в самую точку. Как говорится: "против лома нет приема!"

Вдруг Киолковский остановился и сказал:

- Будет вам чудо!

- Да? И какое? - спокойно отреагировал доктор.

- Когда оно произойдет, тогда и увидите!

- Вот и замечательно! - оживился старый врач. - Будет чудо - признаем вас Мессией...

- А как же справка? - недоверчиво спросил пациент.

- Будет и справка! Но, сперва - чудо! Как говорится, перефразируя классиков: "Утром чудо - вечером справка. Вечером чудо - утром справка". Согласны?

- Согласен!

- Вот и прекрасно! А сейчас я вам выпишу направление на госпитализацию. Ну, чтобы там, нервишки подлечить, то - се... И уже потом, с новыми силами возьметесь за чудо!

- Доктор, я не пойду в больницу!..

- Почему?

- Я здоров, доктор!

- Да кто же спорит! Но если вы здоровы, зачем вы пришли тогда ко мне за справкой?

- Ну, меня послали, я и пришел!

- Мало ли кто меня куда пошлет! Так что я, каждый раз должен справку брать? Вот я здоровый человек, и мне никакие справки не нужны.

- Так. Все! Я ухожу! Приятно было с вами познакомиться...

- И мне. Но если вы, все ж таки, надумаете послушать моего совета...

- Насчет чуда?

- Нет. Насчет госпитализации... Так вот. Вот вам мой телефон! Звоните в любое время. Я тот час же выпишу вам направление. Силой вас никто заставить лечиться не может. Времена уже не те. Но если вы надумаете, то...

- Спасибо, профессор! - Киолковский взял визитку врача, положил ее в нагрудной карман пиджака и протянул Гарбузовичу руку для рукопожатия. Профессор пожал руку с учтивостью и сдержанно. В его глазах играли лукавые искорки, но "Мессия" их не видел. Он уже был одержим новой идеей...

Прошел год.

Профессор давно забыл о своем бывшем пациенте из Биологического Института. Он как обычно, принимал больных, выписывал рецепты, давал направления в стационар. Словом, все шло своим чередом.

В этот день он уже закончил прием и собрался уходить домой, как вдруг, дверь в его кабинет распахнулась и на пороге возник мужчина с большим животом и сияющим одухотворенным лицом.

- Здравствуйте, доктор!

- Здравствуйте! Вы ко мне?

- К вам!

Ну, своих "клиентов" старый врач определял с первого взгляда, так что последний вопрос был задан, скорее, из вежливости.

- С кем имею честь?

- Меня зовут Эдуард Киолковский! Вы меня не помните?..

- Эдуард Киолковский... Ааа-а! Да, да! "Мессия", если не ошибаюсь?

- Он самый! - лицо вошедшего излучало само благодушие.

- За чудом ходили?

- Ходил...

- Ну, и как?

- Вот! - Киолковский гордо погладил свой живот.

- Не понял? - переспросил врач.

- Я беременный!

- Вот как? - старый профессор нисколько не удивился. - И кого ждем? Мальчика? Девочку?

- Девочку!

- Поздравляю! - Гарбузович пожал руку Киолковскому. - А кто отец ребенка?

- Как кто? - удивился молодой человек. - Я отец!

- Нет. Вы не отец! Вы - мать! А кто отец?

- Не понимаю...

- А что тут понимать? ВЫ будете рожать?

- Я.

- Значит вы - мать. А кто вам этого ребенка сделал? Кто его отец?

- Ну-у... - замялся беременный, - это такой деликатный вопрос...

Тут, доселе совершенно индеферентный, невозмутимый, непробиваемый психиатр вдруг закричал, размахивая кулаками перед лицом Киолковского:

- Что вы мне тут "Ваньку валяете"! Какая, нахрен, беременность?! Что вы мне морочите голову?!

- Доктор, не кричите, мне нельзя волноваться...

- Да вы просто отъели себе брюхо, как у свиньи, и выдаете это за беременность! Грош цена таким чудесам! Вы меня поняли?! Вы что, думаете, я полный идиот, чтобы поверить в то, что мужчина может забеременеть?!

- И, тем не менее, это так.

- Тьфу, идиотизм какой-то!

- Зря вы так ругаетесь, профессор! Все же легко проверить. Давайте, пойдем вместе, я сделаю при вас ультрасаунд, и вы сами во всем убедитесь. Я на шестом месяце, доктор!

- Хоррошо!.. - почти прорычал врач. - Мы сделаем вам этот чертов ультрасаунд, но если там, - он указал на живот Киолковского, - если там, кроме жира, ничего нет, вы пойдете в психиатрическую клинику, понятно?!!

- Конечно, понятно! Чего ж тут не понять-то? А если я все же окажусь на шестом месяце беременности, то вы выдадите мне справку, что я Мессия.

- Дьявольщина какая-то, честное слово! - на лбу старого профессора от гнева выступила испарина.

Они шли по коридорам поликлиники. Впереди Гарбузович в развевающемся белом халате, за ним - беременный пророк Эдуард Киолковский.

- Наташенька, тут такое деликатное дело, - профессор заговорщицки подмигнул лаборантке, зайдя в кабинет ультрасаунда.

- Да, Наум Абрамович?

- Надо срочно сделать проверку. Просветить вот этого молодого человека, - он указал на Мессию.

- На предмет чего? - не поняла девушка.

- На предмет беременности.

- Шутите? - понимающе улыбнулась она. - Ну-ну... А как зовут нашу... гм... роженицу?

- Эдуард! - представился Киолковский. - Меня зовут Эдуард Константинович. Можно просто - Эдик.

Девушка ему явно понравилась.

"Она может стать неплохой матерью моей девочке", - подумал он.

- Хорошо. Эдик, разденьтесь там, за ширмой, и ложитесь вот сюда, на этот лежак.

- Раздеться совсем, или до трусов? - спросил Эдик.

- До трусов. Хотя, - она немного подумала, - лучше совсем.

Через две минуты голый Мессия лежал под аппаратом ультрасаунда.

На всякий случай, Наум Абрамович Гарбузович осмотрел пророка и убедился, что перед ним самый, что ни на есть, мужчина. Вполне здоровый и крепкий, но только с неестественно большим животом.

Электронный аппарат работал исправно.

- Я вас поздравляю! - сказала Наташа-лаборантка. - У вас девочка!

- Что?! - Гарбузович чуть не поперхнулся.

- Да вот же, Наум Абрамович, смотрите сами! - девушка показала на экран монитора. - Никаких патологий. Вполне здоровый плод!

Старый еврей грузно опустился на стул и... заплакал.

- Не плачьте, доктор! - успокаивающе заговорил Эдуард. - В конце концов, надо уметь проигрывать...

- Но... КАК?! - в глазах профессора была вселенская мольба. Мольба человека, не верящего в чудеса.

- Очень просто! - Эдуард Константинович не спеша оделся. - Я давно уже занимаюсь вопросами партеногенеза. Ну, и всем, что с этим связано. Недавно мы в нашем институте провели эксперимент. В детали я вас посвящать не буду. Одно могу сказать - эксперимент почти завершен. Осталось только родить...

- И как вы это будете делать? Каким местом, извините? - профессор не знал, то ли радоваться ему, то ли огорчаться.

- Кесарево. Только кесарево!

- Чушь какая-то! Но у вас же нет матки! Где там плод, вообще, находится? Не в желудке же!

- Мне вшили искусственную плаценту. Из особого биоматериала...

- О, господи!..

- Так, как насчет справки?

- Какой справки? Что вы беременны?

- Нет. Это я и так знаю. Мне нужна справка, что я не сумасшедший, а наоборот - Мессия.

- Черт с тобой! Будешь Мессией! Пошли, выпишу тебе справку.

"Пора на пенсию", - думал старый врач, когда они шли по коридору. - "Пока я тут совсем с ума не сошел, надо уходить на заслуженный отдых..."

А еще через три месяца Эдуард Константинович Киолковский родил ребенка. Девочка весила три килограмма семьсот граммов. Совершенно здоровый ребенок.

Однажды Наум Абрамович Гарбузович гулял в парке со своей собачкой. Он уже полгода как завершил свою врачебную практику, и только иногда, в особенно интересных случаях, давал частные консультации на дому.

Вдруг, на ближайшей скамейке, он заметил своих давних знакомых. Это была Наташа-лаборантка из поликлиники и Эдуард Константинович Киолковский. Рядом с ними стояла голубая детская коляска, в которой лежал прелестный младенец.

- А, профессор! Здравствуйте! - Мессия бросился с объятиями к психиатру.

- Здравствуйте, здравствуйте! Ну, как голубчик, на поприще мессианства себя чувствуете?

- А, Бог с ним, с мессианством! Я уже давно оставил свои пророчества. Глупости это все! Блажь...

- Вот как?

- Да... Знаете, это такое чудо - родить ребенка! Я совершенно счастлив.

- И я тоже! - Поддержала мужа Наташа.

- А еще, мы получили миллион долларов премии. От американского миллионера. Оказывается, он завещал миллион долларов мужчине, который первый родит ребенка. Так что, теперь мы вполне обеспечены.

- Ну, и, слава Богу! - сказал Наум Абрамович и улыбнулся молодоженам.

2.04.2011

Евгений Добрушин

ПОФИГИСТ

(еще одна картинка с натуры)

фантастический рассказ

Мишенька был очень хорошим мальчиком. Он всегда и во всем слушался родителей, вел себя правильно и не баловался. Кушал, правда, он не очень хорошо. Поэтому каждый раз за обедом его мама начинала с ним бесконечную торговлю: "Сыночек, ну, если ты так не хочешь, не ешь овощи! Только мяско, только мяско... И супчик, и супчик..."

Мишенька старательно отодвигал вареные овощи на край тарелки и хлебал пустой суп с кусочками курочки.

А еще он не любил бананы. Они ему напоминали половой член. Страх перед членом и всем, что касается секса, появился у него очень давно, когда он случайно стал свидетелем того, как его родители занимались любовью.

Хотя, девочки ему нравились. В пятом классе он даже влюбился в Таньку Фролову, которая сидела на первой парте в третьем ряду, у окна. Он написал ей записку: "Таня, я тебя люблю!"

Разумеется, свою записку он не подписал и даже изменил почерк, чтобы, не дай бог, девочка не догадалась о его авторстве. Сложив бумажку вчетверо, он послал ее по рядам - с первого на третий. Когда Таня, наконец, получила записку, она, прочитав ее, долго потом крутила головой, чтобы выяснить, кто же ее написал? Но это осталось тайной.

В восьмом классе у них появился новый мальчик - Коля Смирнов. Он прекрасно учился, был спортсменом, к тому же - на голову выше Мишеньки. Мишенька тоже занимался спортом - ходил на секцию карате. Туда его отдали еще в пятилетнем возрасте, чтобы избавить от робости. Но это помогало мало. Он ни с кем не дружил, на перемене тихо стоял в углу и смотрел в окно, в общих играх не участвовал и никогда и ни с кем не конфликтовал. Он был настолько незаметен, что его в упор не видели ни мальчики, ни девочки, ни преподаватели. Учился он на тройки. Учительница математики, пожилая еврейка Мира Наумовна, всегда ругала Изю Бухмана: "Изя! Как тебе не стыдно! Для еврея тройка по математике - позор!"

Мишеньку она никогда не ругала. Молча ставила трояк и возвращала тетрадь. Вообще-то, в отличие от Бухмана, Мишенька не был похож на еврея, хотя папа у него и был таковым. Фамилия Львовский не наводила на мысли о еврействе, а в школу на родительские собрания всегда приходила его русская мама. И если Изя все время ходил в синяках, полученных в драках с местными антисемитами, то Мишеньку никто не трогал.

А лидером у них в классе стал Смирнов. Это был честный, открытый парень, талантливый, умный и смелый. Он даже взял под свое покровительство хилого Изю, и того, наконец, оставили в покое.

Вскоре стало известно, что у Николая и Тани роман. Мишенька, узнав от Изи эту новость, еще больше замкнулся и ушел в себя.

Школу он закончил со средним балом 3.4. Чтобы спасти сына от советской армии, родители Мишеньки срочно репатриировались в Израиль. Так как отец Миши был евреем, они смогли получить вызов и уехать. Поселились они в небольшом городке рядом с Бар-Иланским университетом - Гиват-Шмуэле. Как это ни странно, но в университет Мишеньку приняли. Экзамен он сдал на очень низкий балл, но этого хватило на то, чтобы поступить на факультет прикладной математики. В Бар-Илане мальчик неожиданно увлекся компьютерами. Вернее, компьютерными играми.

Шел 1990 год. В университете Мишенька познакомился с Костей Гурмансоном. Костя был лучшим математиком в группе. Стечением обстоятельств, они жили в одном доме, поэтому на учебу ходили все время вместе. Костя был чистый теоретик. Целые дни он проводил за учебниками по математике, и кроме этой науки его ничего не интересовало. А вот Мишенька выучил программирование. Это единственное, что он смог усвоить из всего курса университета.

Однажды Константин подошел к нему на перемене.

- Слушай, Миша, тут такое дело...

Костя был серьезен.

- Я придумал формулу для поиска в интернете...

- Поиска чего? - не понял его Миша.

- Всего. Всего чего угодно. По ключевым словам.

- Ну и что?

- Как что? Можно сделать сайт! Сайт для поиска.

- А зачем?

- Как зачем? Люди будут его посещать, пользоваться поиском, а мы продавать рекламу.

- И что?

- Мы заработаем кучу денег!

- Ага. Только купи губоскат вначале!

- Послушай, Мишаня!.. Я не шучу! Мне нужна твоя помощь как программиста. Я не знаю программирования и мне в облом его учить. Я дам тебе формулу, а ты сделаешь сайт. Ты же умеешь делать сайты?

- Умею.

- Ну?..

- Что "ну"?

- Моя формула, твой сайт. Назовем его "Гугол". Потому что формула оперирует огромными числами. "Гугол" это десять в сотой степени. Прибыль от сайта поделим поровну...

- Чтобы губоскат купить?

- Миша, не тупи! Я к тебе обращаюсь, потому что ты честный человек! Ты не кинешь.

- А мне пофиг...

- Ну, как знаешь...

Костя повернулся и зашагал прочь.

Через год он уехал в Америку. А еще через полгода пришло известие, что его убили. За что - неизвестно.

А еще через год появилась первая поисковая система в Интернете. "Гугль"

"К чему бы это?" - подумал Мишенька, впервые увидев этот сайт. Ему вспомнился Костя Гурмансон. "А... пофиг!.." - решил Мишаня и вернулся к любимой компьютерной игре.

А между тем, шел уже 1998 год...

Миша по-прежнему учился на первом курсе университета. Вот уже восьмой год он пересдавал экзамены и тянул лямку "вечного студента".

Его родители к тому времени купили квартиру в том же Гиват-Шмуэле и теперь, скрипя зубами и надрываясь на уборках за минимальную зарплату, выплачивали банковскую ссуду. Миша тоже устроился на работу - в Бар-Иланскую библиотеку. Он инсталлировал программы на библиотечные компьютеры и следил, чтобы они работали исправно. На эту работу у него уходило, в среднем, по полчаса в день. Все остальное время он игрался на компьютере. Зарплата у него была очень маленькая. Ее с трудом хватало на оплату учебы в университете. Но родители Мишеньки люди были добрые и ничего от него не требовали.

Не смотря на то, что вокруг юноши было полно красоток - студенток, приходящих в библиотеку, он ни с кем не знакомился. Даже когда девушки сами с ним заговаривали, он тушевался, краснел, бурчал себе под нос что-то невразумительное и уходил в сторону.

Он по-прежнему не ел бананы и овощи из супа.

Когда в интернете появились первые бесплатные порносайты, Миша старательно избегал на них заходить. Если по кабельному телевидению показывали эротику, он вскакивал и убегал в другую комнату. Как и раньше, он ни с кем не дружил. Врагов у него тоже не было...

Однажды к нему в библиотеке подошел Шмулик Гробман. Он учился на кафедре социологии.

- Михаил, у меня к вам дело! - сказал он.

- Я вас слушаю... - отозвался Миша.

- Вы умеете делать сайты?

- Да.

- Я хочу заказать у вас сайт. За деньги.

- И сколько вы готовы заплатить?

- А сколько вы попросите?

- Двести шекелей вас устроит? - Мишаня был бессеребреником.

- Так мало? - удивился Шмуэль.

- Я могу взять и больше...

- Да нет. Если вы можете сделать мне сайт за двести шекелей - я согласен.

- А что за сайт?

- Идея такая: создается сайт для социального общения. У каждого зарегистрировавшегося своя страница, на которой он может публиковать свои фотографии, тексты, ссылки и так далее. При этом можно заходить на страницы других пользователей, писать там комментарии, ставить оценки и так далее и тому подобное. Эдакая, личная книга. По-английски "Фейс-бук". Когда сайт раскрутится, будем продавать на нем рекламу...

- Ну да. И купим губоскат.

- Какой губоскат? - удивился Шмуэль.

- Ну, который губу скатывает. Вы раскатали губу - а он вам ее скатает обратно.

- Извините, Михаил, я ошибся адресом! - Шмуэль повернулся и ушел.

"Обиделся..." - подумал Мишаня. - "Ну и фиг с ним!.."

В тот день он особенно удачно сыграл с компьютером в "Цивилизацию".

А через полгода произошел один неприятный случай.

Миша поздно вечером возвращался из университета домой и стал свидетелем мерзкой сцены: двое арабов избивали железными прутьями Шмуэля Гробмана. Вообще-то, у Мишани к тому времени был уже черный пояс по карате (он и в Израиле продолжал заниматься любимым видом спорта), и он запросто мог бы раскидать этих поддонков и выручить парня. Но ему было лень. И пофиг. Он просто прошел мимо.

А на следующий день в университете он увидел портрет Шмуэля в траурной рамке. Арабы убили его. Полиция пыталась найти убийц, но свидетелей преступления не было. А Мишаня в полицию давать показания не пошел. Ему было пофиг.

Прошло еще десять лет.

Миша так и не получил академическую степень. Мало того - его выгнали из библиотеки. Дело в том, что он так заигрался на компьютере, что прозевал закрытие университета на субботу. Он играл там всю ночь. А когда охранник увидел его под утро в библиотеке, он решил что туда забрался вор и вызвал полицию. Незадолго до этого библиотеку обокрали, и теперь Миша попал под подозрение. Хорошо, следователь полиции был неглупый человек, и сразу понял, что перед ним не вор, а простой придурок-геймер и отпустил его восвояси. Но скандал был большой, и мальчика уволили. Потеряв единственную статью дохода, наш горемыка ушел из университета навсегда. Теперь он работал в охране. Классическая работа для бездельников и пофигистов - сидишь на объекте и играешься на компьютере.

Так он и игрался. Или шастал по интернету в поисках очередной развлекухи. Когда он случайно наткнулся на "Фейсбук" Цукерберга, Миша вспомнил покойного Шмулика. Легкая досада булькнула в его душе мутным пузырем...

"Ну и фиг с ним..." - сказал Мишенька сам себе и перешел на геймерский сайт.

Еще пять лет утекло зимними дождями.

Однажды, Миша мыл руки после туалета. Внизу, в лобби здания хайтека, которое он охранял, его ждал любимый ноутбук с очередной игрушкой.

- Я теперь понял, почему у нас так быстро пачкается полотенце! - сказал ему второй охранник. Он тоже мыл руки в соседнем умывальнике.

- Почему? - спросил Миша.

- Потому что ты неправильно моешь руки!

- Вот как? А как же правильно?

- А правильно вот так: вначале мочишь ладони, потом намыливаешь их мылом, трешь одна об другую, - Сергей (так звали второго сторожа) показал, - а уже потом смываешь мыло...

- А я как, по-твоему, мою?! - взвился Миша.

- Ты мылишь руки прямо под струей воды. Тем самым ты смываешь мыло раньше, чем оно успевает растворить грязь. Ты просто смыливаешь мыло под водой! Переводишь его бессмысленно, а руки остаются грязными. Потом ты вытираешь их о полотенце, и пачкаешь его!

- Да?! - Миша посмотрел на свои морщинистые, как куриные лапки, ладони. Ну, не научили его в детстве мыть руки! Что теперь поделаешь...

- А мне пофиг! - сказал Миша и пошел к лифту. Он вспомнил, что у него дома полотенца тоже всегда грязные и вонючие... А! Плевать!..

- Слушай, Мишаня... - Сергей догнал его у лифта. - Ты, кажется, умеешь программировать?

- Да, а что?

- У меня к тебе дело...

- Какое?

- Надо написать одну программу. Программа очень простая. Я бы и сам мог, наверное, выучить "СИ-плюс-плюс", но там, помимо этого надо еще кое-что знать.

- А что за программа?

- Программа-робот. Для игры на бирже. Понимаешь, я, похоже, нашел Формулу Биржи...

- А это что за хрень?

- Это не хрень, дорогуша... Это офигительные бабки!..

- Купи губоскат! - выдал Миша свой любимый рефрен.

- Я серьезно! - Сережа вспылил. - Понимаешь, этот алгоритм должен выигрывать почти стопроцентно при любом поведении биржи - и при росте, и при падении!

- Ты мешок для денег уже приготовил?

- Короче - напишешь программу, станем играть на бирже, выиграем - деньги поровну...

- А мне губоскат не нужен...

- Ты что, дурак?! - взвился Сергей.

- Сам дурак!

- Тебе что, не нужны деньги?!

- А мне пофиг...

Миша уселся на свое место и снова углубился в компьютерную "стрелялку".

Через месяц Сергей исчез. А потом Центробанк Израиля стал ОЧЕНЬ УДАЧНО ИГРАТЬ НА БИРЖЕ. И настолько удачно, что все биржи мира стали работать на него. Маленькое государство на Ближнем Востоке стало богатеть не по дням, а по часам. Даже по минутам. В Израиле начался не просто экономический бум, а просто сказочный расцвет! На фоне этого расцвета изменилась и расстановка политических сил в мире. Арабы оставили в покое маленькую, но очень сильную еврейскую страну, и все теперь стремились с ней дружить. Израиль ликовал!

А Мишане было пофиг...

Он продолжал играть на компьютере.

Что говорить о следующем подарке судьбы, мимо которого прошел Миша?

С виду это был простой лотерейный билет, валяющийся на земле. Кто же знал, что он выиграет пятьдесят миллионов шекелей? Вот и наш юноша (которому к тому времени уже перевалило за сорок) не знал! А вот киббуцник-раздолбай, привезший апельсины на рынок, не поленился наклониться и поднять билет.

"Я его нашел на земле! - говорил киббуцник в интервью телевидению. - На улице Барон Гирш в Петах-Тикве! Возле остановки автобуса..."

"А мне пофиг!.." - думал Мишенька, вспоминая билет, который он поленился поднять, валявшийся как раз по тому же адресу.

Свое пятидесятилетие Михаил Львовский отмечал в кругу семьи - папы и мамы. Он продолжал жить с ними в их квартире и работать сторожем. Родители уже давно были на пенсии, но чувствовали себя хорошо и немного подрабатывали по уходу за стариками.

У Миши, как и прежде, не было ни друзей, ни врагов, ни жены, ни детей, ничего, кроме ноутбука с компьютерными играми, в которые он играл все свое свободное время.

После застолья, наш герой вышел на улицу прогуляться...

И тут вдруг произошло самое невероятное! Гигантский голубой луч прорезал небо и упал на голову Мише. А еще через секунду его втянуло в какой-то чудовищный водоворот и понесло ввысь, в черную бездну...

Очнулся он в небольшой комнате, на кровати. Убедившись, что он цел и невредим, он поднялся. Увидев небольшой столик с компьютером, он сел за него и включил ЭВМ. На компьютере была его любимая "стрелялка"!

Через минуту он уже вовсю "мочил" компьютерных монстров...

Все остальное ему было пофиг...

- Да, - сказал Верховный Правитель, - ты прав Гарустр! Равнодушие на нашей планете достигло предельного значения... Если бы мы не похитили этого землянина, наша цивилизация просто бы вымерла!

- Что поделать! Чем выше уровень цивилизации, тем выше уровень лени ее жителей! - Гарустр печально улыбнулся. - Но если появляется такой аккумулятор, как этот Михаил, то вся энергия равнодушия уходит на него и планета очищается от пофигизма. Он всего три дня, как у нас, а посмотрите! По всей планете кипит работа, люди занялись, наконец, творчеством! Пишут картины, сочиняют музыку, даже любовью стали больше заниматься!..

- Да, дружище, любовь - это тоже творчество! Я очень рад результатам этого эксперимента.

- А что делает наш пленник?

- Как всегда - играет на компьютере...

- И что?

- Ему все пофиг...

06.02.2013