Den0888

«Всё-таки засекли меня, гады фашистские», – думала фотокорреспондент фронтовой газеты «Красная армия», перезаряжая верную «лейку». Она любила этот аппарат - её главное оружие и верный спутник, друг ещё с довоенного времени. Подарок мужа Бориса, погибшего в июле 1941.

Немецкий фотоаппарат требовал аккуратного обращения, чистки и смазки и хорошей плёнки. Правильно папа говорил: твоя «лейка» – девушка немецкая, ей нужен уход и порядок во всём.

Вот и приходилось стараться, немецкий порядок соблюдать с «лейкой» – нежно, как ребёнка, согревать дыханием на морозе, обтирать детали спиртом, добытым у медиков, доставать незамерзающую смазку у лётчиков, и очень редко страшный дефицит – трофейную фотоплёнку. Один единственный раз – редкое везенье – знакомые разведчики подарили трофейные цейсовские объективы. Солдаты были рады помочь, тем более что всегда получали на память свой портрет. Иногда этот портрет был единственным и, очень часто, последним. Тогда его нужно было посылать родным. И это тоже был порядок, которому она всегда следовала.  

Бойцы любили фотокорреспондентку, помогали, чем могли – продуктами, транспортом, связью, сопровождали на передовой. Один коллега-журналист сказал так: – Наташу можно ставить впереди полка, и весь полк как один пойдёт в атаку!   Её синий комбинезон, подарок друзей-танкистов, мелькал по всему фронту: на артпозициях, в танковых мастерских, учебных полигонах, госпиталях, на передовой. Десятки, сотни километров фронтовых дорог, да что дорог – просто направлений, в которых часто вязли «вилиссы» и «полуторки» редакции, холод, голод, дождь, ветер, жара, снег... В общем, жив или помер – главное, чтоб в номер.

Все фиксирует беспристрастный глаз «лейки»: сгоревшие дома, плачущие бездомные крестьяне, мёртвые лошади, атаку бойцов под огнём, развороченные танки, бравых лётчиков, минуты радости, жалкие, удивлённые фигуры пленных врагов, горечь отступления, неубранные хлеба, радость побед, мёртвые солдаты, простреленные, разорванные, сожжённые; покинутые сёла, разрушенные города, мёртвые дети, немой стон земли.

Но как найти силы смотреть на всё это через видоискатель…

Двое суток без сна. Очень хочется курить. Просто страшно. Горло сводит как пружину. Скрипит на зубах земля. Но – нельзя. Снайперы.

– Помню, как первый раз закурила, - думала Наташа. – Сентябрь 1941 года – немцы взяли Киев. Киев! Мой Киев! Седой Днепр, родной Крещатик, Святая София, Печеры, Соломенка, где в тенистой аллее у входа похоронен старший брат Сашенька. Конечно, про Киев сначала не поверила – что за шутки, столица Советской Украины! А потом плакала, рыдала, ругала себя страшно. В Киеве остались мама и папа, и главное – Шуренька, сынок. Ему два года как раз исполнилось, а сейчас – почти 4.  Жив ли он. Чёрт бы побрал этого Гитлера и эту войну! Невыносимо думать, что на кудрявых холмах, в Печерах, вдоль Днепра, на Крещатике ходят солдаты в мышино-серых мундирах и вместо тягуче-ласковых напевов родной украинской мовы слышится мерзко-жестяное дребезжание германской речи…

Наташа осторожно выглянула из воронки. Проверить фотоаппарат, мысленно досчитать до сотни, так папа советовал. Она помнила – осталось 30 кадров, плёнка новая с утра заряжена, несколько кадров сделала настроечных, чтобы перестраховаться.

Усталые голубые глаза Наташи смотрели во фронтовое июльское небо Курской дуги 1943 года. Со дна глубокой воронки, вырытой тяжёлым гаубичным снарядом, оно казалось не таким уж и большим. Словно в какой-то чаше лежишь. Нежная, светящаяся июльская лазурь разбавлена лёгкими разводами облаков. Наши и немцы не стреляли, наступила какая-то звенящая, почти довоенная тишина…  

Она любила так лежать раньше. Сейчас бы искупаться на заветном любимом днепровском пляже Труханова острова и смотреть в небо…  

– Как же я устала … весь вечер и ночь вчера проявляла и печатала. Уже расстелила шинель на ящиках из-под снарядов, собиралась ложиться, когда под утро танкисты сообщили, что на нейтральной полосе стоит подбитый T-6. Тот самый неуязвимый «тигр» – немецкий танк с непробиваемой бронёй и мощной 88-мм пушкой.

Силуэт «тигра» – это страшный сон любого, даже самого опытного танкиста, артиллериста, чего уж говорить про пехоту…

Их уже подбивали, они горели и взрывались. Об этом писали во всех фронтовых газетах. Но ни одного чёткого снимка подбитого танка на поле боя напечатано не было.

Каждый фотокорреспондент без всяких секретных заданий главредов понимал, что будет значить такая фотография.

Если не поторопиться – фрицы уволокут его к себе в тыл. У них тоже немецкий порядок! Пару раз каталась впустую – в одном случае «тигр» остался в полосе наступления немцев, во втором случае бойцы приняли за новейший танк уже хорошо знакомый T-4, обвешанный дополнительными броневыми листами.   

– Небо какое высокое… Тихое такое небо… Как же устала..  Ничего, подожду минут 20 и поближе к танку. Осталось всего метров 50-70 подползти. Если бы не немецкий пулемётчик, загнавший её в воронку, уже сделала бы фото...

Главное – не уснуть, не уснуть…уснуть… устала….  

– Что это? Где я? Наша киевская кухня в квартире на Крещатике! Странно, но почему-то точно знаю, что война закончилась. В открытое настежь окно всеми красками играет радостный и богатый майский Киев, расцвеченный пирамидальными свечками цветущих каштанов. Весело щебечут дети, на лавочках чинно беседуют бабушки, присматривая за играющими во дворе детишками. На кривом столике, шуточно называемом старорежимным словом «ломберный», как всегда, старички забивают козла, привычно шутливо переругиваясь.  

– Наточка, чай будешь? – за спиной раздался голос, такой родной, такой знакомый, мужа Бори.  

– Боречка! Ты живой?   

– Конечно, Ната, живой, ты сомневаешься? – шутливо ответил муж, разливая ароматный чай, как всегда густой, как они любили. – Как видишь, отпустили проведать тебя и сына, вроде увольнительной! Так ты же… – ком в горле.

Она помнила Колю, его сослуживца, который в конце июля страшного 41 года принес ей скорбную весть о гибели младшего лейтенанта Бориса Павловича Козюка, командира отделения зенитчиков 263 ОЗАД.

– Не жди его, Наташа. Видел его тело без головы, – горько сказал Коля, махнув 100 грамм водки, сидя за этим же столом. Тогда в груди и поселился слепой белый ком. Опустела без него земля. Она и пошла мстить на фронт, за него, за Борю.   

– Мама, мамочка! – на кухню влетел сынок Шурик.  

– Да, Шуренька, что случилось?  

– Надо Шпунтика покормить! Голодный! – на руках ребёнок тащил огромного белого кота. Кот привык к подобному со стороны своего маленького хозяина и совершенно не сопротивлялся, впрочем, Шурик никогда его не обижал, заботился, играл с ним и кормил, поэтому кот относился к бесцеремонному обращению с достоинством античного стоика.  

– Сынок, он у тебя всегда голодный, прямо не кот, а крокодил какой-то! – пошутил отец.  

– Папа, ну он же голодный!  

– Конечно, Шуренька, вот ему молочко от бабы Глаши, с утра принесла.  

Ребенок радостно завозился, кормя своего пушистого друга, а Наташу переполняло счастье. Шуренька как вырос! Боря живой! Сидит на своём месте за столом, в своей любимой вышитой украинской рубахе, но почему-то в военных галифе и сапогах, пьёт чай с сушками.

– Господи! Чудо какое!!   

– Почему чудо, – отозвался Боря. – Ты не веришь, что ли?!

– Верю, Боречка, слава Богу!   

– Как работа, Нат? Сложная съёмка тебе досталась. Сам «тигр».   

– Откуда ты знаешь? Да, задание редакции, секретное… Откуда?  

– Да уж знаю. Справишься. Позирует танк хорошо, стоит смирно, – шутливо заметил муж. –И не бойся ничего. Вернёшься домой с победой! Сына встретишь, родителей тоже, все тебя дождутся

– А ты? Боречка, а ты что же?

Внезапно налетели тучи, хлопнули створки настежь распахнутых окон. В углу  гостиной, где сидел Борис, потемнело.

– Ну я же сказал, ненадолго я. Сына и тебя повидать отпустили. Потом увидимся…Обязательно увидимся…  

Занавески беспокойно затрепались от порыва ворвавшегося в гостиную ветра, стоящий на подоконнике фикус опасно наклонился. Наташа протянула руки, чтоб его удержать, и в эту секунду её оглушил раскат грома.

Наташу разбудила канонада. Наши, как и обещал полковник Кротов, произвели короткий огневой налёт на позиции, отвлекая немцев от танка. Девушка посмотрела на свои часики, ещё один предмет из довоенной жизни, подарок Боречки. Она спала всего 2 минуты. Надо было работать. Пушки стихли, немцы пока молчали.  

Почему-то вспомнились слова того лейтенанта, которого встретила в передовом окопе:

– Девушка, милая, куда же вы лезете, да вас убьют! В танке может сидеть немец, пристрелит как куропатку!  

Ну это мы ещё посмотрим.  Сожрать меня попробовать можно, но подавятся.

Проверила все ещё раз. Так, хорошо, фотоаппарат готов к работе. В боковом кармане нащупала холодную сталь маленького «вальтера», подарок знакомого капитана-танкиста, который сгорел под Харьковом в 1942 году. Ей пока не приходилось стрелять из этого изящного пистолетика с полированными боками, но он давал ей какую-то уверенность. Наташа твёрдо знала, что в плен ей нельзя. Слишком часто приходилось слышать, что именно эти когда-то культурные немцы делают с женщинами-военнослужащими Красной армии. Один раз даже пришлось делать жуткие снимки.

Время! Наташа рывком перебросила тело через край воронки и осторожно поползла вперед. Тьфу, опять этот запах. Ещё на подходе ветерок приносил, а тут прямо ужас что. Прямо перед танком валялись трупы в тёмных комбинезонах. Ближайший белокурый, прямо красавчик, если бы не аккуратное красное отверстие на месте правого глаза. А на груди орден так и сверкает, заслуженный фриц на этом «тигре» катался.

Эх, хороший кадр пропадает, но нет, главные кадры – вон впереди, манит, зовёт заказчик серьёзный. 

Всё-таки какая гадость – переползать через трупы немцев. Как подумаешь, у него может тоже жена, дети дома остались… Почему они побежали в другую сторону. Потеряли ориентацию. Не звали мы их сюда, не звали. Вот и пусть лежат. 

Еще несколько десятков метров. Ох, как же локти и колени болят, ободрала комбез, жалко, ну никак иначе.  Ну вот отсюда хороший ракурс.

Размалёван пятнами, прямо как зверь настоящий. Ну и чудовище – огромный стальной утюг. Целый дот на гусеничном ходу, склонил пушку, словно нацеливаясь на фотографа. Люк механика открыт. Хорошо его наши приголубили, молодцы, такую махину подстрелить. На левом борту, чуть правее креста зияет пробоина...

Есть кадр! Щёлк, щёлк – ещё пару раз. Ещё раз для контроля чуть в стороне. Теперь сменить ракурс – хорошо бы сбоку, с черным паучьим крестом на борту. Есть кадр! Подстрахуемся – ещё три.

Наташа заметила через объектив, как правее от танка поднимаются фонтанчики пыли. Мгновенно долетели звуки выстрелов: немцы засекли и дали из пулемётов. Не целятся, но опасно близко.

Нарастающий визг – взрыв! Совсем рядом, осколки с шумом срикошетили от танка. Немец выплюнул ещё несколько мин. Потом ещё, прямо серией. Похоже, «ишак» шестиствольный у них тут, характерно воет.

Поймали блеск объектива, не учла солнце, дура! Наверное думают, что снайпер или артнаблюдатель затаился. Сейчас накроют.

На негнущихся ватных ногах она добежала до неглубокой воронки, повалилась туда и замерла. Трясущейся рукой крышечкой закрыла зоркий глаз объектива «лейки». 

Как же сердце колотится! Как колокол! Да и всё как-то трясёт. Всё-таки я это сделала! Танк «тигр» заснят на плёнку! Надо только принести!  Вернуться с плёнкой.

«Всегда была везучей, – думала Наташа, скрючившись на дне воронки. – Бог хранил. Молитвы мамы, как же иначе. Часто видела, ещё маленькой, когда трудно бывало, бывало болели они с Сашкой, а мама лампадку зажжёт у иконы Богородицы и молится. Тихо так, со слезами. Так и вымаливала их. Теперь, конечно, только её. Брата в 1934 году унес тиф». 

Она вспомнила ту лунную майскую ночь под Валуйками в 1942 году. Ночь работе не помеха, как говаривали в её редакции, поэтому, как всегда, Наташа проявляла пленки и печатала фотографии. И хорошо, и тихо, пыли меньше, и главное – темнота, первый друг и помощник фотолаборатории. Споро работала, хорошо.  

Не знала сама, почему тогда согласилась погулять с журналистом Женей. Уж больно ночь была хорошая, мирная, соловьи поют, словно дома в зелёной кипени родного Киева… Да и Женька, конечно, красавец сероглазый, видный хлопец и поэт к тому же, книжку стихов подарил с автографом. Гулять они далеко ушли от поезда тогда. В это время налетела авиация противника – не только высыпали бомбы, но и ещё сверху облили горючей смесью. Словно давно охотились на нашу редакцию, выследили и уничтожили.  Как же страшно горел поезд! И фотолаборатория сгорела дотла, все вещи, платье любимое, ещё довоенное... Чудом уцелел фотоаппарат, который привычно повесила на плечо перед выходом. На следующий день рядом с полустанком появилась братская могила сотрудников редакции, многих друзей... Их хоронили в пакетах из газетной бумаги, которая чудом уцелела в нетронутом хвостовом вагоне. Горько… Но они с Женей остались в живых. 

А как летела на последнем самолёте из Харьковского котла? Тоже чудом спаслась…

Тогда под Харьковом в 1942 полковник заставил – практически силой усадил её в связной У-2. Это был последний самолёт, вылетевший из кольца. 

– И сейчас смогу уйти, я счастливая и живучая, – думала Наташа, немного поёживаясь и с трудом сдерживая нервную дрожь.  Немец лениво, методично плевал минами, которые летели с протяжным воем и резко хлопали рядом с танком, осыпав его осколками. Один мелкий осколок всё-таки достал её – над верхней губой Наташа почувствовала резкий укол и жжение, потекла струйка крови.  Девушка резко отпрянула и откатилась на дно спасительной воронки. Ждём… 

Через пять минут обстрел стих, но надо было успокоиться и переждать. В голове всплыли слова генерала-командира дивизии, в полосе которой подбили «тигр»:

– Что они там, совсем обалдели? Мужика не могли прислать?!

Спасибо ему, выделил бойцов, помог найти танк и обеспечил прикрытие.  

Да, мужик может и справился бы. Но повезло именно мне. Теперь надо, чтобы повезло окончательно! 

Наташа осторожно выбралась из воронки и медленно поползла в сторону наших окопов.  Вдруг снова заработал немецкий «ишак». Мерзкий и такой знакомый свист мины, ни с чем не спутать. Немцам что-то показалось, или они и в самом деле опять её заметили. Удар! Свист! Удар!  

Наташа вскочила и перебежками понеслась вперёд, вот уже рядом, 200 метров, 150… Свист, удар! Наташу бросило на изрытую землю, и она ненадолго потеряла сознание. Темнота… 

– Где я? Сколько времени прошло? – девушка с трудом стёрла налипшую землю с часиков. Ух, всего 5 минут только, но отключилась капитально. Так, «лейка» цела, слава Богу! Вперёд, вон наш окопчик. Как же колени и локти болят, стёрла капитально, от души прямо. Только бегом дальше! 

Наташа осторожно поднялась и побежала. До спасительной линии окопов оставалось примерно сто метров. Дико завыли мины врага. Очень не хотелось умирать. Особенно сейчас, когда в фотоаппарате на плёнке был запечатлён «тигр». «А ведь в школе я лучше всех из девчонок в классе бегала», – думала Наташа. – Не могла и представить, что пригодится…»

Она споткнулась о каблук сапога засыпанного землёй солдата и полетела лицом вперёд на землю. Через несколько секунд впереди прогремел каскад разрывов, засвистели осколки над головой.

«Спасибо тебе, неизвестный солдат», – сказала Наташа сама себе, вытирая грязным рукавом кровь из разбитого носа.

Через минуту девушка перевалилась через бруствер спасительного окопа, прижимая к груди «лейку».

За этот подвиг фотокорреспондент газеты «Красная армия» Наталья Федоровна Боде была награждена орденом Красной Звезды. Она прошла всю войну, закончив её в Берлине, вернулась в Киев с победой, нашла живыми родителей и сына. Но об этом она пока не знает, трясясь в почтовой попутной «полуторке», бережно держа в руках «лейку» с драгоценными кадрами. Кадрами, которые приблизили победу.

Василий Кутьин Денис Бобкин март 2020

Наступал ещё один тревожный день ноября 1941 года. Старший лейтенант Иван Васильевич Соколов, командир отдельной зенитной батареи, сидел за столом из снарядных ящиков и пил традиционный утренний крепкий чай из стакана в серебряном подстаканнике. Он любил раннее утро – в эти редкие минуты тишины можно было неторопливо размышлять, планировать, подводить итоги. 

Реликтовая дубовая роща на окраине бывшей деревни, сожжённой дотла несколькими налетами немцев, надёжно укрыла батарею Соколова. Мощные деревья, хотя уже и лишенные листвы неумолимыми осенними ветрами, создавали прекрасную маскировку. Да и младший лейтенант Андреев не подкачал – выбил-таки у штабистов, которых их батарея и прикрывала, достаточно маскировочных сетей.  

– Похоже на дело, – с удовлетворением размышлял Соколов. – Молодцы, ребята! Это точно отлично! Тут он опять поймал себя на мысли, что снова считает своих батарейцев учениками, как в школе. Впрочем, это было и неудивительно. Ивану Васильевичу Соколову шел 41-й год и 13 лет из них он проработал школьным учителем математики подмосковного Реутова. Это не считая перерыва, когда служил на Халхин-Голе. Там получил ранение в левую ногу, которую теперь подволакивал, но от палки категорически отказывался.

Тогда в 1938 году его комиссовали вчистую, а в июле 1941 года дали бронь преподавателя математики в артиллерийском училище Подольска. Но упрямый учитель добился отправки на фронт. Не мог иначе, особенно после того, как в августе получил похоронку на младшего брата-танкиста.  

– Профессия учителя плотно срастается с человеком, – думал старший лейтенант. – Командовать классом сорванцов и батареей конечно не одно и то же, но подобие прослеживается. Да и среди его необстрелянных бойцов батареи, спешно сформированной в Подмосковье в начале октября 1941 года, оказалось девять выпускников его десятилетки, пятеро из класса, где он был руководителем, – родных его «соколят», как их звали в школе. Ребята очень обрадовались, что он будет у них командиром.

«А ведь я здесь единственный фронтовик, – размышлял Иван Васильевич. – Мои соколята ещё практически дети, кроме старшины Сидорчука, ну и командиров взводов. Эти хоть и зелёные, но немного постарше, да и командирскую подготовку имеют».

Почти все рядовые красноармейцы батареи недавно окончили 10 классов школы, почти все поступили или могли поступать в московские технические вузы. Соколов был рад, что ему удалось получить такой личный состав, да и ребятам повезло, ПВО – это не пехота, во втором эшелоне, по сути, в тылу прикрываем штаб дивизии – не так плохо для таких хороших ребят,

Батарея была вооружена не полностью. Были четыре новейших зенитных орудия, был наскоро обученный, но толковый личный состав, не было скорострельных зенитных пушек и спаренных пулеметов. Без них батарея могла вести огонь только по высоко летящим целями противника. Перед штурмовой авиацией, которой у немцев было много, батарея пока была полностью беззащитна. Куда уж там других прикрывать. Поэтому и поставили их на отшибе.

Дважды вели огонь по возвращающимся из налёта на Москву немецким бомбардировщикам. Летели они далековато и не кучно, по самому краю зоны возможного поражения. Два самолёта вроде зацепили. Вот и все успехи.

Личный состав каждый день осваивал нюансы согласованной работы по управлению тяжёлыми 85-мм зенитками и справлялся с боевой учёбой на отлично. Четыре ученика его школы составили расчёт дальномерной установки – трёхметровой трубы, внутри которой установлена точнейшая механика и первоклассная оптика. Ещё трое обслуживали ПУАЗО – прибор управления зенитным огнём. Новейшая установка на основе данных о дальности, высоте, направлении движения цели, скорости ветра, температуры и влажности воздуха позволяла получить точные данные для стрельбы. Они были готовы сбивать бомбардировщики и с нетерпением ждали, когда самолёты врага появятся над их батареей.

Всё было хорошо, насколько это было возможно в условиях, когда обстановка под Москвой с каждым днём обострялась. Однако старший лейтенант Соколов привык беспокоиться только о вещах, на которые мог повлиять лично.

Соколов размышлял, как сегодня на утреннем построении затронет тему приближения врага к столице. На прошлой неделе мимо их позиций на запад прошла дивизия народного ополчения. В одном из возрастных красноармейцев Соколов с удивлением узнал профессора математики Петроченко Игоря Михайловича. Он рассказал, что почти половина дивизии – это студенты и преподаватели Московского государственного университета. Они добровольцами записались в народное ополчение и теперь направляются в район Ельни. Профессор рассказал, что в дивизии ополченцев есть отдельные подразделения, которые сформировали из писателей и музыкантов.

В возрасте 20 лет Соколов был невольным участником Гражданской войны в Крыму, и понимал, что от необученной военному делу интеллигенции на передовой не будет никакого толку.

У него появилось острое желание отвести Петроченко в сторонку и образумить его. «Уважаемый Игорь Петрович! – хотел сказать Соколов, –- ну это же нонсенс! Какую угрозу вы можете представлять для вермахта! Опомнитесь. Куда вы идёте, да ещё ведете за собой студентов».

Вместо этого он лишь пожелал профессору удачи, надеясь, что их дивизия не вступит в бой до того, как кадровые части из Сибири займут подготовленные теми же ополченцами оборонительные рубежи. Другой вопрос, успеют ли они подойти.

– Товарищ старший лейтенант, разрешите? – из-за брезентовой полога землянки, которую бойцы с лёгкой руки «соколят» между собой именовали исключительно учительской, высунулась знакомая голова его бывшего ученика Пети. В школе математика давалась ему с особым трудом. Соколов часто оставался с ним после уроков. Теперь же отстающий ученик стал красноармейцем Петром Сенцовым, ординарцем батареи.

– Проходи, Пётр, что случилось? 

– Товарищ старший лейтенант, стрелки из деревни ушли, пусто там. Вчера ещё «полуторки» с топливом пришли к ним, а с утра нет никого. Подкопалов к землякам ходил, а там никого, только деревенские кукуют. Рубежи опустели.

– Подожди, Петя, а охранение, заслон, кто-то там должен же остаться? 

– Никого нет, Иван Васильевич.  

–- Странно... Значит, поменяли дислокацию.

Соколов накинул шинель, надел шапку и вышел на морозный воздух, учительский опыт привычно разложил мысли по полочкам.

До землянки, где был пункт управления батареей, было не более 50 метров.

– Сидорчук, проснитесь! Прошу связь со штабом дивизии!

Задремавший старшина закрутил ручку телефонного аппарата.

Иван Васильевич привык все жизненные проблемы решать как математические задачи. Он знал на 99%, что штаб не ответит.

«Итак, что нам дано? Наши спешно и скрытно передислоцировались, а про нас забыли, – думал Соколов. – Скоро здесь будет немец. Стоим мы в роще, на танкоопасном направлении. Вектор движения сил немцев таков, что пройти на деревню и дальше он может только по нашей дороге. Кругом болота. У нас 4 тяжёлые зенитные орудия 85 мм, 75% боекомплекта, 83 необстрелянных бойца, старшина Сидорчук, трое младших лейтенантов – выпускников ускоренных курсов, один фронтовик - я. Транспорт увели, двигаться не можем. Вопрос этой задачи – когда нам ждать немца? Какими силами он пойдет? Вот этот вопрос приводит нас к выводу, что для решения задачи недостаточно данных. В этом виде она нерешаема. Значит, нужна разведка, сам для себя подытожил Соколов». 

Старший лейтенант Соколов стоял перед шеренгой выстроившихся в два ряда на поляне в глубине дубравы бойцов, пытаясь унять накатывающее вдруг волнение.

81 пара молодых глаз следили за своим командиром, учителем, как уважительно называли Ивана Васильевича его солдаты. Старшина Сидорчук с тремя бойцами дежурили на командном и наблюдательных пунктах.

Бывший учитель почувствовал легкое дрожание в горле. «Сейчас тема повышенной сложности» – подумал он. Начнём.

– Бойцы! – громко, хорошо поставленным голосом сказал лейтенант. – Нашей батарее выпала важная задача. Мы прикрываем передислокацию наших войск, отход на запасные позиции.  Слушайте приказ по батарее: подготовить огневые позиции для стрельбы зенитными орудиями по танкам и живой силе противника прямой наводкой.

Произвести пристрелку пушек в горизонтальное положение по направлению вероятного движения танков, приготовиться отсекать пехоту от танков и уничтожать её. Оборудовать окопы для стрельбы из стрелкового оружия, брустверы для прикрытия орудий. Особое внимание флангам.

Расчёты ефрейтора Мамаева и младшего сержанта Садыкина, устроить завалы и противотанковые подкопы…

Старший лейтенант Соколов замолчал так же внезапно, как и начал говорить. Лишённые листьев ветви деревьев царапали серое ноябрьское небо. Соколов обвел строй глазами.

Спокойные лица. Никакой видимой реакции. «Поняли ли они, что это значит, –думал он, – внезапно батарея оказалась одна на пути огромной немецкой армии».

– Сержант Василенко! – продолжил он. – Выставить боевое охранение из вверенных вам бойцов взвода обеспечения, менять караулы каждые 2 часа, проверять буду лично!

  – Ефрейтор Кухнаренко! Приготовить НЗ на каждого бойца на 3 приёма пищи, всем набрать воды во фляги у ручья.  

– Внимание, бойцы! Требую максимальной мобилизации всех сил. От того, как подготовимся, будет зависеть, как сдадим экзамен, то есть, как отразим атаки. Командиры взводов, а также младший начальный состав прибыть на рекогносцировку к началу спуска к ручью через полчаса.

И последнее, нужны добровольцы в разведку. Все, кто хорошо знает немецкий язык, получил значок «Ворошиловский стрелок» или умеет охотиться на крупного зверя – шаг вперед. 

Шаг вперед сделали девять бойцов. Соколов отобрал пятерых.

– Ребята, – обратился к новоиспечённой разведгруппе старший лейтенант, когда командиры взводов развели личный состав готовить оборону согласно приказу. – От вас зависит, решим ли мы эту задачу или нет. Вам нужно пройти вперёд, выяснить, остались ли перед нами наши части. Далее – до соприкосновения с немцами. Судя по всему, они уже недалеко. Вступать в бой запрещаю. Нам важнее всего узнать, где немцы, куда они направляются и какими силами идут. Ты, Пётр, будешь старшим группы, – указал он ординарцу. – Возьми мой бинокль, пригодится. Для скорости – берите велосипеды, которые рота связи у нас на хранение оставила.

Подготовка к встрече с противником полностью завладела вниманием старшего лейтенанта Соколова.

Вместе с командирами взводов и старшиной они перешли ручей, поднялись на пригорок и начали медленно «наступать» с позиции немцев.

– Сидорчук, сколько у нас бронебойных боеприпасов?

– Десять снарядов, товарищ старший лейтенант.

«Как же так, всего десять, – подумал Иванов. – Что же мы с десятью снарядами против танков делать будем».

– Отлично. 1-й и 4-й расчет орудий получают по четыре бронебойных снаряда. 2-й и 3-й по одному. Осколочных зенитных гранат у нас с избытком, будем уничтожать противника этими боеприпасами, – бодро заключил Соколов.

Зенитные орудия не имели броневой защиты и стояли достаточно высоко от земли на колёсных платформах. Батарейцы потратили немало сил, чтобы вырыть для них укрытия в мёрзлой земле спускающегося к речке склона.

Разведчики вернулись к вечеру.   

– Наших частей перед нами никаких нет, докладывал Пётр, – немцы в 12 км от нас заняли деревню, передовой отряд видимо. Ещё дальше, прямо на дороге в лесу стоят колонной танки, насчитали не менее 50 машин. Грузовики их обходят и в деревню, там немцы кучкуются. Выгоняют жителей из домов. Видели в бинокль, что фрицы с канистрами там суетятся, бегают от одной машины к другой. Видимо тылы у них не поспевают, бензин кончился.

Через полчаса в командирской землянке Соколов ставил задачу.

– Буду говорить прямо, наши войска отступили на более подготовленные рубежи, каким-то образом забыв про нас, – докладывал он. – Согласно данным разведки, немцы беспрепятственно двигаются в нашу сторону. Их снабжение не поспевает за танками, поэтому появятся не ранее утра…

В землянке стало тихо. Лишь потрескивали в печке-буржуйке дрова.

– Нас ждёт встреча с танковым соединением, – продолжил Соколов. – Какие будут соображения?

– Да они нас раздавят и даже не остановятся, – перебил его младший лейтенант Бардовский. Десять бронебойных снарядов на всю батарею и винтовки образца прошлого века против механизированного кулака.

– Товарищ младший лейтенант, – холодно, почти сквозь зубы проговорил Соколов, – я спрашивал, какие будут идеи относительно отражения наступления противника имеющимися средствами. Трусливое решение уничтожить пушки и снаряды и отойти я не рассматриваю в принципе.

Соколов закрыл глаза и глубоко задышал.

– Младший лейтенант Бардовский, – продолжил он. – Необходимо организовать эвакуацию в тыл ПУАЗО, я думаю, что лучшую кандидатуру, кто возглавит это дело, мне не найти. Немедленно отправляйтесь в деревню и реквизируйте телегу с лошадью. Грузите ПУАЗО и вместе с двумя заболевшими дизентерией бойцами направляйтесь на восток в распоряжение командира части, которая первой встретится на вашем пути. В случае угрозы пленения ПУАЗО уничтожить.

– Товарищ командир, - заговорил старшина Сидорчук, как только вышел Бардовский. – Осенью прошлого года в Брест-Литовске, когда немец нам передавал город, видел фашистские танки. У них броня хлипковата. И по размеру меньше гораздо, чем наш «Клим Ворошилов» или T-34. Осколочные гранаты наших орудий эти танки легко остановят, если новых танков немец не успел наклепать.

Противник появился в предрассветных сумерках, в 8.30, словно торопился на первый урок. Видимость была слабая, но наблюдатель расслышал медленно нарастающий треск мотоциклетных моторов, хорошо разносившийся в морозном воздухе. 

– Товарищ командир, на дороге немцы на мотоциклах!

– Всем по местам. Без команды – огонь не открывать!

Вскоре на пригорке по ту сторону ручья, примерно в километре от позиций появились силуэты трёх мотоциклов с колясками. За ними осторожно двигался легкий четырёхколесный броневик. Замыкали разведку два лёгких танка Т-2. 

– Приказ по батарее: при появлении головного танка у репера 1, дистанция 450 метров, орудию 1 – по первому танку, орудию 4 – по второму танку бронебойными, орудию 2 – по броневику осколочными, орудию 3 – беглый огонь по мотоциклистам. Напоминаю, начало стрельбы после прохождения головным танком репера номер один.

Старший лейтенант Соколов с удовлетворением отметил правильность своих расчётов, вчера он заранее выбрал удачные точки реперов – два гранитных валуна на правой обочине дороги и старый раскидистый тополь, возвышавшийся слева, метрах в 50 от дороги.

Его ребята сработали слаженно и не зря потратили дюжину снарядов на пристрелку, сформировав огненную западню. Теперь оставалось только подождать 

Мотоциклисты-разведчики медленно миновали реперы. Сидящий в коляске первого мотоцикла стрелок завертел головой, как будто он почувствовал, что на него из укрытий смотрит почти сотня глаз. Броневик забуксовал на подъёме и немного отстал. Головной танк обогнал его и поравнялся с большим гранитным серым желваком, похожим на гигантский гриб-боровик, который служил репером №1.

– Огонь из всех орудий!  

Зенитные пушки разорвали тишину дубовой рощи. Первым же попаданием удалось поразить головной танк, в котором сдетонировал боекомплект, превратив немецкую боевую машину в груду металла. Близкий разрыв опрокинул броневик, перевернув его на крышу. Замыкающий танк пострадал меньше всего, осколки веером прошлись по легкой броне, разбив гусеницу, Танк резко остановился, расчёт 4-го орудия промахнулся, так как сделал поправку на скорость движения.

Осколки фугасных снарядов, разорвавшихся рядом с мотоциклистами, за секунду превратили мотоциклы и их седоков в решето.

Башня подбитого танка повернулась в сторону позиций батареи. Перевёрнутый броневик загораживал его от первого расчёта батареи.

Однако его опередил расчёт Сидорчука, исправив свою ошибку – первый промах. Снаряд попал в моторное отделение. Из загоревшийся машины полезли немецкие танкисты. Чёрная форма делала их лёгкой мишенью для стрелков батареи на покрытой инеем земле. Из люка перевёрнутого броневика вылезли две серые фигуры и побежали вниз к ручью.

– Не стрелять, берём живыми, – закричал выскочивший из укрытия Соколов.

Его слова заглушил выстрел третьего орудия. Оно было дальше всего от дороги, и зенитчики не услышали командира. Фугасная граната разорвалась перед экипажем броневика.

Останки солдат вермахта разлетелись на многие метры вокруг.

Меньше одной минуты – и всё кончено. Передовой отряд противника был полностью уничтожен, не успев нанести никакого урона.

Над позициями красноармейцев повисла мёртвая тишина.

Бойцы несмело выглядывали из укрытий. Первый раз они увидели гибель людей на войне.

Раздался взрыв, что-то сдетонировало в догорающем подбитом танке. И над позициями раздался сначала робкий одиночный, но потом подхваченный остальными мощный крик «Ура».

– Итак, что мы имеем, – сам для себя подводил итоги боя Соколов, – уничтожено два танка, три мотоцикла с колясками и один бронетранспортёр, до 30 человек живой силы. Среди батареи потерь нет. Осталось семь бронебойных снарядов и 80 осколочных.

Пусть маленькая, но очень убедительная победа.

Вероятные действия противника легко предсказать. Если экипажи не успели сообщить о засаде по радио, танки появятся через 2-4 часа. Если успели – придут раньше, можно ждать хоть сейчас.

Расчёты Соколова оказались точными, через четыре часа вновь послышался шум моторов. В этот раз немцы отправили гусеничный бронетранспортёр и танк Т-3. Немцы издалека увидели поражённую технику и не стали спускаться к ручью. Из транспортёра вышло несколько человек.

«Оптика у них в танках отменная, сейчас засекут», – подумал Соколов. Он сам навёл орудие на танк, до которого было 1050 метров.

– Остальным орудиям без команды огонь не открывать, – приказал старший лейтенант. Первый же выстрел попал точно в цель, однако снаряд срикошетил. Т-3 почти сразу же выстрелил в ответ осколочно-фугасным снарядом. Он разорвался правее и чуть выше, расчёт осыпало комьями земли.

– Четвертое орудие по танку, остальные по бронетранспортёру, огонь! – передал по цепи команду старший лейтенант и вновь выстрелил.

В этот раз мимо. Второй бронебойный снаряд потрачен зря. Сказывалось отсутствие опыта стрельбы из зенитки по наземным целям на дальнее расстояние. На позициях был штиль, на пригорке две тощих берёзки раскачивались на ветру.

Другие расчёты оказались более удачливыми: перебили гусеницу Т-3 и сильно повредили бронетранспортёр.

Танк выстрелил ещё раз. Снаряд разорвался в метре от второго расчёта. Четверо зенитчиков мгновенно погибли от разрыва, ещё трое истекали кровью от осколочных ранений. Контуженный заряжающий, которого каким-то чудом не задело осколками, с винтовкой наперевес побежал в сторону противника, выкрикивая «Ура».

Соколов произвёл ещё один выстрел. Снаряд вошёл в лобовую бронеплиту почти под прямым углом. Танк загорелся. Третий и четвёртый расчёты уничтожали огнём бросивших технику немцев.

Вот она, настоящая война. Батарейцы молча долбили мёрзлую землю, делая могилы для своих товарищей. От командира второго орудия младшего лейтенанта Гордина целым остались только ноги в сапогах, его похоронили в мешке.

Пошёл густой снег. Белые хлопья медленно падали на свежие могилы.

Соколов подумал, что надо что-то сказать, но слова были излишни. Он отдавал распоряжение об укреплении обороны, когда его приказ прервал нарастающий свист.

– Всем бойцам укрыться на позициях батареи в роще на холме, – скомандовал Соколов.

После миномётного обстрела ударила тяжёлая артиллерия. С небольшими перерывами немцы утюжили позиции на склоне почти два часа.

Батарея понесла новые потери. Среди других осколком в висок убит его ординарец и бывший ученик Петя Сенцов.

Поздним вечером усталый лейтенант подводил итоги боевого дня. Потери 11 человек убитыми, пятнадцать раненых. Разбито три орудия из четырёх. Осталось три бронебойных снаряда и 60 зенитных. Три танка, броневик и бронетранспортёр мы помножили на ноль, хорошо. И мотоциклистов проредили, тоже плюс.

– Значит завтра у нас будет последний бой, – устало думал лейтенант. Явятся, как и сегодня, с рассветом. Перед этим, скорее всего, ещё раз обстреляют артиллерией. Мысль о том, что это его последняя ночь на земле, показалась Соколову удивительной. Он вышел в темноту. Ночь была морозной. Белые звёзды ясно проступали на чёрном небе. Похрустывая снегом, Соколов дошёл до землянки управления батареей, где дежурил Сидорчук, и осторожно приоткрыл дверь.

Старшина сидел за дощатым столом. На его лице играли блики догорающего в печурке огня.

– Не спится, Игорь? – впервые обратился к Сидорчуку по имени Соколов.

– Поспишь тут, Иван Васильевич. Пишу письмо жене, должно быть последнее, что прочтёт от меня. А вот что написать, не знаю.

– А может свернёмся, пока не поздно, и отойдём? – то ли в шутку, то ли всерьёз спросил Соколов.

– Назвался груздем, полезай в кузов, – серьёзно и даже сердито отозвался старшина. – Давайте, может, по 100 грамм для успокоения нервной системы…

– Ты выпей, а мне чаю вон налей. Мне нельзя, такой тип характера, что, если выпью, 100 граммов будет мало. 10 лет уже воздерживаюсь.

Они чокнулись кружками.

– За Победу! – провозгласил старший лейтенант.

Вернувшись в свою землянку, Соколов прилег на койку и провалился в глубокий беспокойный сон.  В открытое окно класса бодро светило ласковое весеннее солнце, на деревьях появились первые листья, по голубому небу бежали мелкие облака. Громко щебетали воробьи, особенно наглые садились на подоконник и заглядывали в класс, казалось, удивляясь ребятам, сидящим за партами в такой славный весенний день.   На доске мелом было выведено число – 9 мая.

По причине контрольной работы в классе стояла напряжённая тишина, разбавленная скрипом перьевых ручек, шелестом тетрадных страниц и сопения учащихся, корпевших над сложными задачами. Несколько отличников уже всё сделали, но не спешили сдавать работы, позволяя соседям свериться с точными ответами.

Звонок, как всегда в таких случаях, прозвенел неожиданно и резко. Первыми, конечно, убежали отличники. Затем постепенно разошлись остальные. В классе остались только четверо троечников. Этот урок был последним, и по сложившейся традиции учитель дал своим подопечным ещё пять минут и по истечении их стал собирать тетради. Тут Соколов с удивлением заметил, что оставшиеся ребята одеты в военную форму.

«А я ведь всегда в летчики хотел, а не в ПВО, – протянул тетрадь Пётр Сенцов. – Вот и сейчас в кружок авиамоделирования опаздываю».

Соколов заметил на виске у Пети красно-черный круг. Хотел сказать, чтоб он стёр краску, но что-то остановило его. Душу охватило смутное беспокойство. Что-то было не так.

Класс опустел, на столе Ивана Васильевича осталась аккуратная стопка тетрадей.  

Пытаясь привести мысли в порядок, учитель зажёг маленькую спиртовку под медным чайником, достал стакан с серебряным подстаканником, который подарили коллеги на день рождения, и стал заваривать ароматный чай. Как обычно, нашёлся и кусковой сахар, и сушки с маком, принесённые из дома., Соколов приступил к проверке работ.  

«Здравствуй, мама! Это письмо последнее, но ты не расстраивайся, мы не всегда можем выбирать свою судьбу», – с удивлением прочёл написанные аккуратным почерком строки. Может, ошибка, и ему сдали тетрадь по литературе. Нет, на обложке было выведено: «Тетрадь по математике ученика 10-го класса Олексенко Алексея».

Скрипнула дверь, и на пороге класса появилась старенькая уборщица баба Шура:  

– Васильевич, извини, убраться бы мне – и домой, а? Последний класс остался твой, ужо не обессудь! 

– Проходите, Александра Петровна, конечно, не помешаете.  Иван Васильевич помнил ее очень давно.

– Может, чайку со мной?

– Не откажусь, Васильевич, поблагодарила баба Шура, покряхтывая присев за школьную парту. Иван Васильевич протянул ей полную кружку, которую держал для гостей, кусок сахара и несколько сушек.  

– Слушай, что скажу тебе, – наклонила к нему лицо баба Шура. – Тебе Бог помогает, точно знаю, всю войну пройдёшь и до победы дойдёшь.  До 100 лет жить будешь.

– Да что вы такое говорите, тетя Шура? – возразил Соколов. – Какая ещё война, какая победа?  

– Над германцами, холера им в бок, – прошамкала беззубым ртом старуха – Победили мы, побили их дьяволов

-Так как уже победили, если война еще не началась? – пытался сообразить Соколов.

- Что же ты, милок, время оно словно океян, это тебе не садовый шланг, - прищурила глаз старуха.

Тут в дверь класса постучали.

– Входите, – крикнул Соколов!

Он удивился, так как никогда не запирал класс изнутри. Однако стук усилился, словно по двери колотила сотня кулаков...

– Товарищ старший лейтенант, товарищ командир! Проснитесь же! Танкисты наши пришли, вас срочно требуют, – громко кричал ему в лицо младший лейтенант Андреев, радостно вращая серыми глазами. 

Недалеко от рощи, на дороге вытянулась колонна танков Т-34 и много грузовиков. Танкисты осматривали машины, грузили боекомплект и заправлялись горючим.

– Старший лейтенант Соколов! – представился командир отдельной зенитной батареи подошедшему командиру.

– Капитан Дыкин! – протянул руку танкист. Молодец, Соколов! – с чувством сказал он. – Четыре их «панцера» сжёг. Если бы каждая батарея так била, у фрицев танки давно кончились бы.

– Товарищ Дыкин, впереди крупная танковая часть противника...  

– Знаю, – перебил танкист. На рассвете мы им привет от трудового народа передавать будем. Основной удар с фланга будет. А как они туда развернутся, наш полк покажет им, где раки зимуют. Последнюю ночь спокойно фашисты спят.

Старший лейтенант Иван Васильевич Соколов закончил войну в Берлине, прожил 103 года и увидел правнуков. После войны он навёл справки про тётю Шуру, она умерла в октябре 1941 года. Соколов назвал в её честь свою первую внучку. 

Денис Бобкин Василий Кутьин апрель 2020

Погода к выходным вроде как наладится. Самое время выбраться на шашлыки на природу, да вот карантин не позволит.

Вспомнилась мне история в тему, которая произошла еще до прошлого кризиса.

Есть у меня знакомая семейная пара Рома и Света, большие любители ходить в гости, закусить, хорошо выпить, само собой, снять стресс в раскрепощенном танце, короче любят они затусить на полную на чужой площади. Все бы хорошо, как говаривали в старые времена «Гость в дом - Бог в дом», но вот они только ходят и ходят, а сами в гости не зовут. Говорят, мол квартира у нас тесная, соседи снизу нервнобольные хамы, чуть зашумишь, так сразу в дверь звонят, морду бить грозятся. Плита на кухне старая, с дрянной духовкой - хорошего горячего в ней не приготовишь. Тем более устали они от гостей, хотя друзей и не приглашают.

Сами они не всегда москвичами были. Приехали лет 10, а то и больше из Замкадья, которое тем им кажется таким чужим и далеким, однако почти каждый из многочисленных родственников, которых нелегкая разбросала по географической широте от Рязани до республики Башкортостан, норовит приехать погостить, а некоторые даже друзей своих напутствуют: мол будете в столице и нечего делать будет или негде остановиться, заходите к таким-то, это почти в центре.

Короче, устали они от гостей в своей квартире и придумали гениальную идею. Пригласить лучших друзей за город на уикенд, где можно оторваться на все 100%. К слову, Света работала в отделе обучения крупной алкогольной компании. На работе она организовывала тренинги для продажников из филиалов, поэтому имела дела с загородными домами отдыха и прочими подмосковными пансионатами, которые очень дорожат такими жирными клиентами. И вот договорилась она с коммерческим директором одного дома отдыха на высоком берегу Москвы реки, в котором когда-то партийная номенклатура воздухом хвойных пород оздоравливалась, что выделят им почти бесплатно на выходные три двухместных номера. Само собой, не за красивые глаза, а в счёт предстоящего размещения 60 участников семинара «Технология продажи кагора на постсоветском пространстве».

Светин муж Роман, как человек радушный, обрадовался такому ходу дела, закупив под предстоящее мероприятие 4 кг отборной шейной части на шашлык. Алкоголь взяли с большим запасом, воспользовавшись корпоративной скидкой Светы.

Все было готово, когда неожиданно выяснилось, что одни из друзей не смогут приехать, пришлось срочно звать Дыкиных - безликую, скучную пару, страдающую излишним весом. Вторая пара Артур и Валя пришли в полный восторг от предстоящего мероприятия.

Ясным субботним утром все дружно на трёх машинах стартанули от Ашана на МКАДе, в котором закупили одноразовую посуду и легкие закуски. Доехали достаточно быстро: дом отдыха располагался в тупиковом направлении по Рублевскому шоссе.

Первая половина дня прошла прекрасно. Выпили пивка, поиграли в бадминтон и волейбол. На 19.00 была забронирована площадка для шашлыков, на 21.30 сауна. Дыкины достаточно шустро подготовили мангал и поставили мясо, видимо, очень хотели жрать.

Под мясцо открыли красное и беленькую. Рома взял с собой маленькую, но очень мощную колонку JBL, сконнектиться с ней по блютусу и врубил заранее приготовленные на телефоне треки. Это сейчас этим никого не удивишь, а семь лет назад это было круто. Поджариваемое мясо издавало блаженный запах. Налили по второй и тут идиллия была грубо нарушена истошным воплем. «Выруби свою шарманку», - кричал голый по пояс мускулистый мужик с балкона, ближайшего корпуса. Все переглянулось и негласно решили игнорировать.

«Ты плохо понял, или мне спуститься и бошку тебе отшибить?» - не унимался мужик.

Рома сделал музыку немного тише, Артур поинтересовался, в чем собственно дело. Мужик на балконе выдержал долгую паузу, а потом с победоносной интонацией в голосе сообщил, что музыка мешает ему смотреть по телеку обращение Путина к Федеральному собранию. Артур посоветовал закрыть балкон, на что качок довольно нервным криком заметил, что он здесь дышит свежим воздухом и наслаждается тишиной.

Роман, оценив габариты полуголого мужика и степень безумия его глаз, убавил звук.

Однако качок не унимался и требовал сделать ещё тише. Рома, подмигнув Дыкиным, сделал ну очень тихо. Ситуация вроде бы разрешилось. Качок свалил с балкона, музыку сделали немного погромче. Конфликт был исчерпан.

Через двадцать минут компания уже активно переваривала первую партию шашлыков. Жизнь налаживалась. Артур почувствовал небывалую тягу поделиться с миром радостью бытия и хорошим настроением. Он приконектился к бумбоксу и врубил на всю громкость

«Касту».

Всем было весело. Дыкины ритмично трясли жирами, когда из кустов под припев «Новое время ставит свою пробу, тиран в каждом из вас строит себе дорогу» выскочил тот самый мужик. Теперь они был одет в камуфлированную форму. Коротким, точным движением, он выключил колонку. Возникла неловкая пауза, только жена Дыкина, которая стояла ко всем спиной, некоторое время продолжала ритмично дергаться, из наушников в ее уши лилась волшебная музыка 80-х в исполнении группы ABBA.

«Я тебе говорил, жиробас, что бошку отшибу?» - визгливо прокричал камуфлированный мужик, почему-то обращаясь к Дыкину.

Дыкин вылупился на него и смачно отрыгнул, все подумали, что от страха, но на самом деле просто он только что проглотил после долгого пережевывания огромный жирный кусок шашлыка.

Жена Ромы Света нервно засмеялась, она никогда не расставалась с телефоном, так как имела постоянную потребность переписываться. “Нам писец, - написала она сестре, - какой-то психопат напал на нашу компанию”.

Камуфлированный сжал скулы и вплотную подошёл к Дыкину.

Артур решил вступиться и хлопнул его сзади по плечу. Может быть чуть сильнее, чем стоило бы для того, чтобы просто привлечь внимание. Мужик развернулся, словно манекен на шарнирах, и идеально отработал на Артуре боксёрскую «двоечку».

Понятно, что последний не ожидал такого поворота и теперь мирно лежал в траве, приземлившись ровно между мангалом и складным столиком, на котором стояли напитки.

«Он ударил меня в спину», - как бы в оправдание сказал мужик. Объяснение не подействовало, супруга Артура Валя бросилась на обидчика, нацелив не его лицо длинные ногти с ярко-красным маникюром. Камуфлированный мужик с неожиданной ловкостью перехватил её запястье и выкрутил его в болевом приёме. Валя взывала, как кот, которому прищемили дверью хозяйство.

Роман изобразил подобие боевой стойки и стал с покрасневшим лицом ритмично размахивать перед агрессором кулаками. Мужик, удерживая правой рукой в болевом приёме визжащую Валю, присел на колено и резко ударил левой Рому в живот. Тот скрючилсяот боли.

После чего Света, вооруженная двумя шампурами, с безумной улыбкой на красивом лице медленно пошла на обидчика. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы Дыкин не обрушил на голову камуфлированного мужика упаковку с 18 банками пива «Жатецкий Гус».

Это пиво забыли положить в холодильник, поэтому успехом оно не пользовалось, но на мужика в камуфляже подействовало оглушающе. Он упал рядом с Артуром.

Света издала победоносный крик и принялась звонить коммерческому директору пансионата. От перевозбуждения зубы у неё стучали и речь была довольно странная. Через пять минут к ним подбежал Палыч - главный администратор, который дежурил в те выходные. Артур, которого жена Дыкина, окатила минеральной водой, стал приходить в себя. Дыкин же, опасаясь за свою судьбу, перематывал обутые в армейские ботинки ноги камуфлированного мужика пищевой плёнкой.

Палыч был очень удивлен увиденному. Он предложил компании по-быстрому ретироваться, пока Олег не очнулся и даже разрешил поставить мангал в другом месте: в беседке, рядом с корпусом в котором они расположились.

«Этот Олег хотя и редкостная мудачина, он племянник собственника пансионата, - пояснил Палыч, указывая, на равномерно дышавшего в отключке камуфлированного, - он и так контуженный, а вы его ещё раз отоварили».

Дыкин испуганным голосом поинтересовался, не будет ли он потом их искать, но Палыч заверил, что Олег не отходит далеко от корпуса, так как думает, что его могут в любой момент вызвать для выполнения секретного задания правительства. В его номере ещё со времён СССР стоит телефон правительственной связи, который, конечно же, никуда не ведёт лет эдак уже 30.

Все переместились на новое место. Дыкины молча раскочегарили новый мангал и поставили вторую порцию мяса. Настроение было уже не то. Тем более, когда узнали, что сауны не будет. В пансионате внезапно кончилась вода. Оставалось только пьянствовать и разговаривать разговоры.

К 23.00 выпили и съели, все что было. На подвиги не тянуло, так как свежи были воспоминания о знакомстве с Олегом. Культурной программы в пансионате не было, и компания дружно отправились в номера спать.

Достаточно быстро все вырубились. Только Артур никак не мог заснуть. Возможно, сказалось некоторое перенапряжение от событий уходящего дня. Захотелось любви, ласки и некоторой разрядки. Молодая супруга Валя с полуоткрытым ртом мощно сопела во сне.

Артур взял телефон и удалился в ванную комнату. В его девайсе было некоторое количество будоражащих воображение видео, которые он время от времени смотрел, скрашивая горькие минуты одиночества.

В порно Артуру нравились энергичные действия. Молодая миниатюрная веснушчатая шатенка и огромный угольный негр были главными героями ролика, которым он решил вдохновиться в санузле и включив для маскировки душ. Однако вдохновение почему-то не приходило. Что-то случилось с телефоном - пропал звук.

Рома на находился в промежуточном состоянии между этой реальностью и миром волшебных сновидений, когда услышал громкие жалобные стоны: “Ноу, ноу, ноу, ноу, плис …». Звуки разовались где-то совсем рядом. Открыв глаза, Рома встретился с удивленным взглядом Светы.

«Это Валя с Артуром или Дыкины?»- спросила она, недоверчиво подняв бровь? Они стали соображать откуда идёт звук, справа или слева - так как разместились в номере между своими друзьями. Звук шёл с улицы.

Они вышли на балкон и стали всматриваться в темноту. До беседки было не больше 5 метров, но темнота и плотные кусты совершенно не давали понять, что там происходит.

Неожиданно стоны и похотливое пыхтение прекратилось, как будто развратники заметили, что за ними наблюдают...

Артур так и не смог понять, почему нет звука и включил другое своё любимое видео с японцами. «Сенсей, сумимасэн, сумимасэн» - щебетала девушка на японском, пока одетый как офисный сотрудник мужчина тащил ее за волосы в спальню.

«Это на каком языке?»- спросила Света. Рома предположил, что может на иврите, Дыкины давно хотят эмигрировать в Израиль и уже год ходят в посольство на курсы.

Всхлипывания переросли в немного наигранный ритмичные стоны. Тут на Рому и Свету налетело облако вишневого дыма. Это Дыкин курил на балконе свои любимые мини сигары «Кэптан Блэк».

«А мы думали это вы!» - хихикнула Света в темноту Дыкинского балкона. В корпусе пансионата зажигались окна.

Артур уже справлялся без звука. Предвкушая катарсис, он перемотал видео ближе к концу, где главный герой уже дошёл до высшей степени накала, и готовился завершить свою роль. Окрестности пансионата огласил ритмичный мужской стон и тихое женское всхлипывание.

«Совсем совесть потеряли», - прокомментировала женщина с балкона третьего этажа.

«Мля, кто-то сношается в беседке, а я там свою кофту забыла» - громко зевнула, высунувшись с балкона Валя.

«Как, это разве не вы с Артуром?» - спросила Света. Как многие женщины под шафе она озвучивала свои мысли сразу же после их возникновения.

Валя обернулась. Супружеское ложе было пусто. «Как, Артур там?» - ткнула она пальцем в сторону тёмной беседки.

В этот момент немолодой японский порноактер наконец выплеснул накопившуюся энергию наружу, а точнее на японку, которая устала ждать этого момента больше, чем он. Артур сработал синхронно.

Закончив свое дело, он обратил внимание, что телефон связан блютусом с колонкой Ромы. Вот почему не было звука...

Спустив для маскировки несколько раз воду в унитазе, Артур присоединился к публике на балконе.

Все с интересом наблюдали, как бодрый военный пенсионер, который раз пять делал замечания компании во время пикника, решил положить конец разврату. Вооружённый теннисной ракеткой он оголтело рыскал вокруг беседки, лупя своим оружием по кустам и для устрашения нарушителей спокойствия приговаривал: «Вот я вам покажу, паскудам».

Все спортзалы, кинотеатры и фитнесы закрылись, на улице холодно. Пришло время удивительных историй.

Этот поучительный случай произошел еще до кризиса 2014 года, когда нефть постоянно дорожала, а потребление неизменно росло.

Оба они приехали в Москву из Екатеринбурга, работали в одной фирме, торгующей оптом замороженной курицей, где и познакомились. Женились по любви, слегка подкрепленной давлением хорошо известных в таких случаях обстоятельств. За месяц до торжества у молодой уже начал заметно округляться животик. Несмотря на горячее желание молодоженов расписаться скромно - без пафоса и лишних сопутствующих расходов, многочисленные родственники с обеих сторон требовали, как минимум катание на лимузине и банкет в ресторане.

После долгих подсчетов сметы предстоящих расходов и препирательств жених взял потребительский кредит и устроился на вторую работу в ночную смену, а между работами даже умудрялся бомбить на недавно купленном в кредит форде Фокусе.

Ожесточенные переговоры закончились утверждением списка гостей. Вышло всего 39 человек, включая друзей, нескольких коллег с работы, свидетелей и самих молодых.

Впоследствии, правда, родственники со стороны жены нанесли предательский удар в спину. Их прибыло на 6 человек больше. Неожиданно на свадьбу решила приехать тётя Тоня из республики Башкортостан вместе с мужем, двумя взрослыми детьми и лучшими друзьями.

Будущий муж уже подумывал о побеге. Молодые изрядно потратились на гардероб, лимузин с рейсовым автобусом, фотографа с видеооператором и тамаду. Резерва на шесть лишних ртов в ресторане решительно не было, тем более молодожены не понаслышке знали, с каким нечеловеческим аппетитом едят на свадьбах представители дальних регионов. Но тут благую весть принесли родители невесты, они заверили, что тётя Тоня подарит деньгами, с лихвой окупит дополнительные расходы. Также родители молодой открыли сюрприз: вот-вот они продадут дачу под Екатеринбургом и преподнесут молодоженам сумму, позволяющую с лихвой покрыть долги, в которые милующиеся влезли, желая обеспечить высокий уровень предстоящего торжества.

Не буду утомлять читателя многочисленными драматическими подробностями свадьбы. К слову, молодожены, как и многие другие покорители столицы, впоследствии сумевшие стать полноценными москвичами, отличались нечеловеческой энергичностью и наполеоновскими планами. Помимо утренней регистрации брака в самом престижном Грибоедовском ЗАГСе в этот день было запланировано еще и венчание в Храме Христа Спасителя, а потом возложение венков на Красной площади.

Ситуация осложнялась предстоящими праздниками. Молодожены выбрали для торжества последний рабочий день перед длинными майскими выходными. Москва стояла колом в адских пробках. Кортеж из мерседеса, лимузина и автобуса передвигался со скоростью черепахи. Процессия, опоздала в ЗАГС, потом в Храм Христа Спасителя, в итоге в ресторан все приехали очень уставшие и голодные.

Довольно быстро публика пришла в нужную кондицию, веселье понеслось на полную катушку. Особенно радостно отрывались отчего-то приунывшие до этого родственники из Башкирии во главе с тетей Тоней. Эта миловидная дама весом под 150 кг очень элегантно кружилась с кавалерами в центре зала, ухватив под друг дружку под локти. В какой-то момент законы физики брали своё и сцепка разрывалась. Кавалер и тётя Тоня словно пушечные ядра летели от центра зала к периферии, сметая все на своем пути.

Немногочисленная публика из Москвы была очень удивлена, насколько искренне умеют отмечать праздники люди из регионов. Тем временем программа очень плавно подходила к завершению. Перешли к персональным поздравлениям молодых. Происходило это следующим образом: доверенное лицо жениха держало большой поднос с водкой и вином. Вместе с тамадой они подходили к каждому, желающему поздравить.

Тамада преподавал микрофон, наливал выпить, после пожеланий гость выкладывал на поднос конверт с «подарком». Стоявший рядом никому неизвестный седой старик, как потом оказалось, он прибился от другой свадьбы из соседнего ресторана, исполнял оголтелый проигрыш на баяне, дико вращая глазами пел: «Пей до дна, пей до дна, пей до дна!».

Некоторые, несмотря на настоятельные пожелания молодых, дарили не деньги, а предметы домашнего обихода. Молодожены с грустью провожали взглядом подносимые к почетному месту для демонстрации коробки с сервизами и пылесосами. Отобьется ресторан или нет было не понятно до самого конца.

Тогда еще молодые, а теперь уже законные супруги, внесли предоплату 30%, остальное планировали взять из подарков гостей.

Постепенно троица во главе с тамадой обошла всех гостей. Доверенное лицо поставило на стол перед молодыми поднос, полный конвертов с поздравлениями. Новоиспеченная жена с серьезным видом в сопровождении сестры удалилась в дамскую комнату, чтобы произвести калькуляцию.

Полчаса бывший жених, а теперь уже муж очень нервно, вполуха слушал рассказ немного перебравшего дяди Жоры из Тюмени о том, как они жарили кубинок, когда он служил коком на торговом судне, регулярно ходившем на остров Свободы.

Наконец по гордой осанке появившейся из уборной молодой супруги он понял, что денег хватает. И сгоряча махнул с дядей Жорой по стакану портвейна, хотя до этих пил только шампанское.

Все было хорошо. Молодые смотрелись великолепно. Отличная пара, к слову, они и сейчас вместе. Гости остались очень довольны, отлично повеселились в ресторане, и неплохо покатались по городу (в лимузине, ездили по очереди, по заранее утвержденному графику).

Началась процедура прощания, большинство гостей прямо из ресторана выдвинулись на вокзалы и в аэропорт. Средств на дорогой ночлег в Москве не было.

Остались только новая ячейка общества, окруженная близкими родственниками жены и свидетелями, которые по-деловому упаковывали остатки еды и алкоголя.

Молодая супруга шепнула мужу, что остается ещё и на мини свадебное путешествие в Истру, на неделю вполне хватит съездить.

Отсчитав стопку крупными купюрами, молодой муж торжественно произвел расчет с хозяином ресторана - неким усатым мужчиной по имени Гусейн, который до этого время от времени появлялся в зале и неодобрительно качал головой.

Гусейн небрежно передал стопочку своему помощнику и поддержал сборы недоеденного непринужденной беседой с родственниками жены. Однако через минуту помощник Гусейна вернулся с несколькими пятитысячными купюрами в руках и озабоченным выражением лица. Прошептав что-то не по-нашему он передал Гусейну купюры и скрылся.

«Зачем так нехорошо поступать, - обратился хозяин ресторана к молодому мужу, - я уже хотель твою маму в аэропорт моим мерседесом везти».

Через минуту выяснилось, что кто-то из гостей сделал «подарок» шестью сувенирными пятитысячными купюрами, практически неотличимыми от настоящих.

Все принялись дико извиняться, жених запустил пятерню в шевелюру и хотел уж было матом высказать, что он думает о гостях, сделавших такую подставу, но благоразумно промолчал. В итоге все пошарили по карманам и набрали 30 тысяч чуть ли не мелочью, заняв у не успевшего ретироваться тамады 2650 рублей.

Гусейн неожиданно проявил великодушие и отвёз родню на своём пульмановском 9-ти местном мерседесе, который достался ему от одного из банкиров, взорванном на банкете в его ресторане, в аэропорт. Молодожены не поехали в Истру, а провели медовую неделю на съёмной квартире на севере Москвы.

Как известно, все тайное становится явным. Спустя полгода сестра молодой жены сообщила, что подозрения супруга были не напрасными. Сувенирные деньги подарила тетя Тоня и её компания.

Как выяснилось, приехав в Москву за день до свадьбы, они стали жертвами мошенников. Вечером решили погулять по центру, выпили немного лишнего и нашли кошелек, полный денег. Вместе с ними кошелек заметил интеллигентный мужчина в костюме. Он предложил поделить все честно - пополам. Когда интеллигент скрылся, на дорогом авто подкатил хозяин кошелька в сопровождении двух громил, которые предложили обратиться в полицию.

Тете Тоне пришлось раскошелиться.

Родители жены так и не продали дачу, но это не помешало нашим героям рассчитаться с долгами. Сейчас они живут в собственной трехкомнатной квартире, эта свадьба дала толчок еще одному успешному покорению столицы.

Спасибо всем, кто дочитал.

Денис Бобкин

https://www.denis-bobkin.com/

— Жиробас, вставай же! — услышал Вася, как будто из тумана, голос

Любезного, и в ту же секунду сознание его прояснилось. Он лежал на спине в луже,

и холодная грязная жижа, затекая через ворот ватника, приятно охлаждала

натёртую и изъеденную паразитами кожу шеи и верха спины.

Любезный приглашающе протянул ему ствол противотанкового ружья.

Схватившись рукой за ледяное дуло, Вася окончательно пришёл в себя. «Вот ведь

как неудачно поскользнулся», — подумал он, поправляя шлем. Старинная каска

времен великой войны в очередной раз спасла ему жизнь. Если бы не она — прямо

затылком о неразорвавшийся снаряд. В прошлый раз о неё срикошетил летящий

на излёте осколок.

— Жиробас, шевели булками, нас ждать никто не будет. Ровно в два начнут

жрать и через пять минут ничего не останется.

Вася вспомнил, что они идут в бункер есть горячий борщ, и его голодный

и больной желудок сразу же требовательно заурчал. В сухом рту даже выделилась

слюна. Он мечтательно харкнул густой смесью слюны и крови и поковылял вслед

за Любезным.

Сегодня в штабе Шестой народной бригады свободной обороны получили

гуманитарку с континента. Василия и Любезного как ветеранов — как-никак уже

третью осень на линии разграничения партизанят — пригласили по этому поводу

на обед.

— Капитан, смотри, пушист на дереве висит, — сказал Вася.

Любезный обернулся и со злым лицом сказал:

— Тысячу раз тебе говорил, не называй меня капитаном, по фамилии и тем

более по имени. Для тебя, как и для всех, я Любезный. А пушиста я ещё минуту

назад заметил.

Они молча двинулись дальше, приближаясь к краю леса, где, зацепившись

парашютом за дерево, висел мёртвый десантник. Он был свежий и походил

на новогоднюю игрушку, неподвижно застывшую на ёлке. В чистой новой форме,

в блестящих ботинках. И только аккуратная дыра на груди немного портила

картину.

— Должно быть, у него есть табак, — буркнул Любезный, доставая нож.

Вася сел на землю, посмотрел на парашютиста и решил, что, скорее всего, тот

не курил.

В чёрной осенней луже отразилось его бледное худое лицо с впалыми щёками,

и он в очередной раз подумал о нелепости давать позывные по противоположным

качествам. При росте более двух метров он, Жиробас, весил не больше

60 килограммов.

Тем временем Любезный уже по-обезьяньи ловко взобрался по трупу

десантника и перерезал одну за другой стропы парашюта.

За секунду до того как тело упало на землю, Любезный успел с него спрыгнуть.

Он тщательно обшарил карманы убитого, сваливая всё найденное в кучу. Сигарет

не было.

Василий тем временем расшнуровывал ботинки парашютиста. Размер был

пиндосовский, непонятный — одежду, оружие и амуницию Унитарии поставляли

союзники из разных стран. Под ботинками обнаружились шерстяные носки.

Василий с радостью стащил свои промокшие изорванные ботинки, снял носки

и обнажил мертвецки белые давно не видевшие солнечного света ноги

с пожелтевшими ногтями.

Даже Любезный не смог спокойно вынести этого зрелища и с отвращением

сплюнул, отвернувшись. Он приближался к концу осмотра: потрошил сумку

парашютиста. Помимо обычного сухпайка, ракетницы и аптечки в ней была

металлическая фляга.

Любезный открутил крышечку, вдохнул запах содержимого и констатировал:

коньяк.

— Третьим буду, — раздался где-то рядом хриплый уверенных голос.

— Жорес, подползай, — не оборачиваясь, ответил Любезный.

От кустов под деревом в пяти метрах от них отделился силуэт в маскхалате,

украшенном осенней листвой.

Жорес тоже долгожитель зоны разграничения. Говорят, он был здесь с самого

начала, ещё до того как началась война.

Жорес двигался всегда очень медленно и осторожно и оттого был малозаметен

на местности. Его любимым орудием был подствольный противопехотный

гранатомёт. Ходили слухи, что он плохо видит и всегда стреляет из него по слуху

по навесной траектории из укрытий. И потому неуловим и до сих пор жив.

— У тебя есть табак? — обратился к Жоресу Любезный.

— Ты же знаешь, я не курю.

— Ну мало ли, может, закурил с горя, — неприятным смехом рассмеялся

Любезный.

Жорес порылся в личных вещах десантника, забрав себе фото симпатичной

девушки из его бумажника и лицензию на вождение автомобиля.

По всей видимости, это был доброволец. Когда дул сильный ветер, силовики

периодически сбрасывали их с транспортного самолёта для зачистки зоны

от партизан, только никакого практического толка в этом не было. Большую часть

из них расстреливали ещё в воздухе, а тех, кто приземлился, ждала ещё более

незавидная судьба.

Впрочем, со стороны зоны свободной обороны тоже частенько

предпринимались бесполезные попытки прорыва. В основном в них участвовали

начитавшиеся всякой ерунды в интернете молодые романтики с континента.

Иногда, правда, на некоторых направлениях действовали профи, у которых

за плечами было по несколько горячих точек. Они работали в глубине территории

силовиков по ночам, нападая на артиллерийские расчёты и малочисленные

блокпосты. Со временем эти псы войны становились известными военными

преступниками, одновременно прописываясь в зоне на вечные времена:

возвращение на континент было невозможно, так как объявленные

в международный розыск подлежали выдаче международному суду. Жиробас

с Любезным были из их числа.

Пили из горла небольшими глотками по кругу.

Василий ощутил, как тепло волна за волной охватило сначала туловище,

а потом от центра живота очень медленно стало распространяться к конечностям.

Через некоторое время он осознал, что вновь ощущает свои ноги. Да-да, теперь

в ступнях чувствовалось приятное покалывание и он даже мог шевелить пальцами.

Вечно мокрые холодные ноги сейчас были в шерстяных носках и новых ботинках.

И все благодаря десантнику, который лежал рядом и с некоторым изумлением

смотрел стеклянными голубыми глазами в свинцовое серое небо.

Через три-четыре минуты двухсотграммовая фляга кончилась. Вдали раздался

пронзительный гудок маневрового паровоза.

Любезный повеселел, на его суровом пожелтевшем лице появилось что-то типа

румянца.

— Я вот одного в этой войне не пойму, Жиробас, — сказал он, выковыривая

ногтем мизинца что-то из зубов. — Война идёт уже десятый год, конфликт то горит,

то тлеет, а шахты все это время работают, уголь по железке постоянно идёт

в Унитарию.

— Если уголь не будет идти, на какие деньги ополчение оружие закупать

будет? — оживился Жорес, — да и Унитарии это выгодно, она же его дальше

в Европу перепродаёт.

— Ты что думаешь, Жиробас, ты же вроде как профессором был, до того как

автобус с беженцами подорвал на мосту? — поинтересовался Любезный.

— Думаю, надо поле переходить, пока состав идёт. После прохода товарняка

они всё время из тяжёлых миномётов утюжить начинают. А по факту торговля

углём целям войны никак не противоречит. Война нужна руководству Унитарии.

Они к власти пришли благодаря этой войне и, скорее всего, долго не продержатся,

если она кончится.

— А континенту-то она зачем?

— Во-первых, для демонстрации, к чему свободные выборы приводят.

Не хотите содержать вертикаль, хотите демократии — будет вам тогда анархия

с придурками во главе страны, как в Унитарии. Во-вторых, пока боевые действия

идут, Унитарию не пустят в военный альянс стран Атлантиды. Ну а в философском

смысле…

В серое небо взвилась красная сигнальная ракета. Это означало, что состав

с углём прошёл и через десять минут на нейтралке закончится перемирие.

— Чего-то мне сегодня из леска выходить неохота, — прохрипел Жорес. —

Возьмите там на меня гуманитарки, если будет чего интересного.

Жиробас и Любезный двинули вдвоём по траншее. Вскоре лес кончился.

По полю от речки, которая была где-то внизу, стелился густой туман, в глубине то

здесь, то там виднелись силуэты подбитой техники. Обычно здесь нужно было

пригибаться: местность хорошо простреливалась снайперами, но сейчас в тумане

можно было спокойно идти в полный рост.

Приятная гибкость от выпитого стала проходить, и у Василия мучительно

заныли суставы: артрит был результатом постоянного переохлаждения и плохого

питания.

— Жиробас, так что ты там про философский смысл говорил? — спросил

Любезный.

— Война нужна не только для того, чтобы показывать её по телевидению,

но и чтобы люди, которые все это смотрят, активно вырабатывали негативную

энергию. Эта энергия питает…

Неудержимая сила внезапно бросила Василия на Любезного, и в ту же секунду

раздался мощный взрыв, наполнивший голову Васи вибрирующим звоном. «Ещё

одна контузия», — подумал Василий, упав на спину. Сверху, словно чёрный снег,

падали комья земли. Время замедлилось, и ему казалось, что они будут падать

вечно.

Через какое-то время над ним нависло недоброе лицо Любезного. Он что-то

говорил, но звон в ушах, который теперь стал гулом, не давал услышать слова.

Василий почувствовал, как по спине разливается волнами приятное тепло, гул

стал немного тише, и Василий стал разбирать слова Любезного или же смог

понимать их по губам.

Это был первый раз, когда Любезный стал и вправду любезным:

Вскоре прогремел целый каскад мощных разрывов 120-миллиметровых мин. Ни

одна из них не попала в траншею, достаточно глубокую в этом месте. Осколки

и взрывная волна проходили верхом. В открытые глаза Василия снова сыпались

с неба комья земли, ему опять показалось, что это чёрный снег. И тут он отчётливо

понял, что это последние мгновения его жизни. Он увидел это в глазах Любезного.

И вправду, через секунду раздался нарастающий свист падающей сверху прямо

на них мины и все оборвалось.

Наступили тишина и темнота, но Василий не успел осмыслить своё положение

в этом чёрном вакууме.

***

Василий очнулся в маленьком душном помещении. Страшно болела голова

и шумело в ушах. Он был полностью выбит из колеи и дезориентирован. «Где я?

Где капитан? Что случилось?» — все эти мысли буравили мозг и оставались без

ответа. Вместо него он услышал спокойный ровный голос сидящего за столом

человека.

— Ну что, голубчик, как самочувствие? — сказано было участливо и тепло,

но это совершенно не вязалось со спартанской обстановкой кабинета

и с камуфляжной формой с погонами майора. Самой неподходящей деталью был

автоматический пистолет Стечкина, лежавший на столе майора рядом с открытым

планшетом.

«Контрразведка Унитарии, — мысленно сделал вывод Василий. — Я в плену,

как-то уцелел после взрыва, а они меня подобрали, когда проводили очередную

зачистку. Подлечили, теперь будут потрошить».

— Если вам угодно так думать, считайте, что вы в плену у Унитарии, уважаемый

Василий Петрович, — прочитал мысли камуфляжный собеседник. — Хотя я

не знаю, понравится ли Вам то, как и откуда вы сюда попали. Когда все узнаете…

— Узнаю что?

— Про ваше участие в проекте «Осенний вальс».

— Какой еще на хрен вальс? Я танцевать не умею и не люблю. — Василий

вздохнул и явственно ощутил под гимнастёркой сдавливающие грудь бинты.

«Подлечили малость и накачали наркотиками», — подумал он

— Ты два дня платиумного аккаунта получил. Снял номер в гостинице в десяти

минутах от дома, на работе взял два отгула в счёт прошлых переработок, а жене

сказал, что летишь в командировку в Красноярск, местный филиальный зоопарк

в IT-инфраструктуру корпорации принимать.

— Какой платиновый аккаунт? — не понял Василий.

— Платиновый аккаунт в игре, в шутере, — ответил майор. — Ты, что,

не понимаешь, что ты сейчас в виртуальной реальности?

Василий посмотрел на свои ногти, равномерно забитые черной въевшейся

грязью, и ему показалось, что когда-то он понимал значение этих слов.

— Сказал, что в командировку в Красноярск, — продолжил майор, — потому что

оттуда Пашка на прошлой неделе приехал и привёз кедровые орешки в мешочке,

которые ты и намеревался подарить своей мымре. На всём экономишь.

Хозяин помещения сплюнул на пол, пошевелил угли в металлической печке и,

не вставая с места, спросил:

— Ну что глазами хлопаешь, вспомнил теперь, дурья башка?

Василий отрицательно покачал головой.

Хотя в сознании и проплыли какие-то отдельные воспоминания, целостной

картины не было. Он огляделся по сторонам и понял, что они находятся

в землянке. Причем, судя по атрибутам, обитатели землянки не были силовиками

из Унитарии. Значит, своя контрразведка, — догадался Василий.

Майор разочарованно затушил окурок в пепельнице, сделанной из гильзы

снаряда:

— А возиться с тобой неохота. Время сейчас военное, недетское. Придётся

расстрелять, наверное, — он вопросительно поднял бровь.

— За что расстрелять, как? — удивился Василий.

— За измену, по решению реввоентройки. Выведем тебя сейчас в поле — и тютю.

Он закурил новую сигарету и как будто бы подобрел, перейдя вновь

на снисходительно-ласковое обращение:

— И не надо делать вид, что вы не знаете, за что. Вы ведь артиллерии Унитарии

сигналы фонариком посылали… Прошу вас, сознайтесь, иначе будет поздно.

Василий молчал.

Следователь опять помрачнел и, пустив в лицо Василию струю дыма, зло

спросил:

— Ты, что, дурак? — Не в твоих интересах сейчас шутить. Тебе только что

сказали: ты в гостинице в шлеме виртуальной реальности лежишь и получаешь

острые ощущения от военных действий на нейтральной территории. Псом войны

себя ощущаешь.

Сейчас мы тебя расстреляем, пока ты шлем не снял, и, когда придёт время

освобождать номер, администратор гостиницы тебя в бессознательном состоянии

найдёт. Скорая помощь, больница, там твоей супруге объяснят — кома, надежд

немного. Виртуальная реальность в сочетании с психоделиками не так уж редко

даёт такой результат.

Год поваляешься в больнице, а там, когда страховка кончится, жена даст

согласие на отключение. Ты не поверишь, но один день в палате на искусственном

обеспечении в овощном состоянии стоит дороже, чем пятизвёздочный отель

в Доминикане. Тёща даже рада будет! Даю тебе полминуты…

Выждав какое-то время, майор снял чёрную трубку старинного телефонного

аппарата:

— Алло, Женя, буди расстрельную команду и тройку ко мне гони. Как там они,

не нажрались ещё? Ну пусть подтягиваются тогда, предателя на нейтралке

выявили в районе моста. Да, под позывным Жиробас работал. Передавал

Унитарии данные о движении поездов.

До Василия почему-то только сейчас дошло, что его собираются расстрелять

за предательство.

— Я ведь не передавал данные Унитарии и вообще не понимаю, что случилось.

После того как снарядом в траншее накрыло, ничего не помню.

Следователь одобрительно кивнул.

— Все так говорят, — сказал он, придвинув к себе стечкин.

Вскоре дверь в землянку распахнулась, наполнив помещение свежим холодным

воздухом.

— Ну что ж, вам пора на выход, — сказал следователь, — не смею больше

задерживать.

— Постойте, — нервно сказал Василий, вставая. Только что вы сказали, что

физически я нахожусь в гостинице, а это лишь виртуальная реальность. Как же вы

можете меня расстрелять?

— Очень просто, сейчас ты отправишься за черту, откуда ещё никто

не возвращался.

Конвойный дёрнул Василия за рукав, и он больно обжег локоть о раскалённую

трубу печки-буржуйки.

В лесу пахло грибами и мхом. Шли молча, было очень тихо. Только палая листва

шуршала под ногами.

Василий тупо смотрел на широкую спину и бритый белобрысый затылок

идущего впереди конвойного. Сзади шли ещё двое и члены тройки.

Лес внезапно кончился. Конвойный остановился у кучи земли, которая

возвышалась над сухой осенней травой. Василий догадался, что за ней

приготовленная для него яма.

Конвойные выстроились в ряд напротив Василия. Перпендикулярно к ним

расположилась тройка Реввоенсуда.

Василий хотел сказать, что он здесь совершенно ни при чём, что его взяли

случайно. Никаких секретов он не знает и поэтому не может их передать Унитарии,

что он вообще никого нe знает по ту сторону нейтральной полосы. Но лица у членов

трибунала излучали такое равнодушие… И Василий подумал все это только про

себя.

— Я вот одного не пойму, — сказал он вслух, — неужели вам вот так легко

безвинного человека расстреливать?

— Осуждённый, у вас есть последняя возможность избежать выполнения

приговора, — выплюнув папиросу изо рта, сказал один из членов тройки. —

Признайте свою вину, и у вас будет целый месяц, чтобы подготовить информацию

о сообщниках. Кто знает, если все пойдёт хорошо, возможно, вам заменят расстрел

каторгой.

— Василий посмотрел ему прямо в глаза и ответил «нет».

Член тройки махнул рукой, и конвоиры неожиданно быстро вскинули винтовки.

Грянул выстрел.

***

— Вы можете отпустить шар, — сказал мужчина немного за сорок с добрыми,

но цепкими голубыми глазами.

Первое, на что обратил внимание Василий, — это чувство комфорта.

Температура воздуха была оптимальной. Он сидел в удобном кожаном кресле,

на нём была сухая одежда, ткань приятно прилегала к коже, на которой не было

никаких нарывов. В организме не было ни малейшей боли или чувства

дискомфорта. Каждой клеточкой тела он ощущал сытость, бодрость и здоровую

энергию. И было совершенно очевидно, что никто не собирается его

расстреливать.

— Положите шар обратно на подушечку, — повторил мужчина, — ну же, вы

меня понимаете?

Василий ощутил, что в покоящейся на столе правой руке он держит слегка

вибрирующий внутри чёрный прохладный шар.

Он опустил шар на бархатную подушечку и увидел нанесённую на него белую

цифру «8».

Все сразу стало на свои места.

Он мгновенно вспомнил, что сидящий напротив мужчина — это полковник ФСБ

Алексей Олексенко, несколько минут назад он попросил его взять в руку чёрный

шар и закрыть глаза.

Олексенко уловил его замешательство и сказал с напускным энтузиазмом:

— Вижу, вы хорошо окунулись в смоделированную ситуацию.

Василий посмотрел на наручные часы и недоумённо спросил:

— У нас с вами собеседование на 10:00 было назначено, а сейчас 10:15. Как

такое возможно? Мне показалось, что я там полдня на какой-то войне провел,

а потом меня ещё и расстрелять хотели…

— Во-первых, не собеседование, а интервью. Во-вторых, в чём-то мы не только

не отстаём, но и далеко опережаем вероятного противника.

У меня вот в планшете настройки, — он вытащил из выдвижного ящика стола

планшет, на обращённой к Василию задней стенке которого было написано:

«Совершенно секретно», потыкал в него пальцами и сказал:

— Вот, я на нём поставил ускоритель 1 к 180, то есть у нас минута, там три часа.

Таймер на полторы минуты выставлен был, следовательно, вы побывали

в моделируемом пространстве ровно четыре с половиной часа.

— А как ещё поставить можно?

— Вообще-то это военная тайна, но вам скажу, что время — это океан,

а не садовый шланг. Одна секунда может вместить очень, очень много.

***

Майор Олексенко искренне считал себя очень добрым и справедливым

человеком. Возможно, именно поэтому он часто на службе играл роль добрейшей

души человека. В пределах приказов, разумеется. Для своих подопечных, которых

он в глубине души жалел, он выступал в роли «доброго следователя». Даже когда

приходилось ставить им жесткие программы моделирования боевой обстановки.

В центре, где он служил, проводились очень интересные психологические тесты,

призванные выявить потенциальную реакцию кандидатов в непростых условиях.

Многие кандидаты ломались при испытаниях в виртуальной реальности, ломая

себе карьеру. Олексенко внутренне переживал это, а затем хандрил по вечерам.

Ну а универсальное лекарство от этого известно…

Как только собеседование закончилось, он искренне пожелал капитану Катину

удачи. Последний и сам понял, что с честью выдержал виртуальную проверку

и теперь будет допущен к агентурной работе.

Олексенко принял рюмочку конька из служебного сейфа и пошёл на перекур

со своим давним сослуживцем Палычем.

— Представляешь, Палыч, они теперь, чтоб кандидатов окончательно с толку

сбить и чтоб туда никто шпаргалку не протащил, вставили в сценарий

«Нейтральной полосы» новую легенду, — сказал Олексенко.

Они курили у окна, за которым было видно, как капитан Катин спешит

к проходной института. На улице кружили красные и желтые листья. — Так вот, —

продолжил Олексенко, — в сценарии теперь объясняют, что кандидат

в виртуальном шлеме в войнушку играл, потом там предал чего-то и вот сейчас они

его расстреляют, а его тело в шлеме впадёт в вечную кому. Это если не сознаются

в том, чего не совершали.

Палыч пустил аккуратные колечки.

— Это что, — парировал он. — У меня сценарии в основном для долгоиграющих

агентов. Проверяем главным образом умение ждать в условиях неопределённости.

На прошлой неделе у нас тоже обновление было. Совершенно новый сценарий.

Астронавты летят на Марс.

Олексенко захихикал.

— Нет, ты не смейся, не забывай, что кандидатам в основном 25—26 лет и они

на полном серьёзе летят на Марс. Так вот, по сценарию капсула, где содержится

кандидат, ломается. Какая-то там жидкость вытекает. И он оказывается

в интересном положении. Остальные восемь членов экипажа спят летаргическим

сном, а он один бодрствует. И основная проблема в том, что на Марс они прилетят

не сразу, а только через 20 лет…

Олексенко с неподдельным интересом посмотрел на Палыча:

— И что кто-нибудь долетел?

— До сегодняшнего дня это никому не удавалось. Особенно с учётом того, что

в трёх из восьми капсул плавают в прекрасном неглиже три астронавта женского

пола: блондинка, брюнетка и рыженькая, и все весьма аппетитные. По сценарию

остальные пятеро тоже все с типажами: один прекрасный рассказчик и выдумщик,

другой умеет слушать и так далее.

— Слушай, и что, он все 20 лет ждал? — удивился Олексенко. — А с головой

у него после этого…

— В моём проекте, Леша, всем кандидатам стирают память, поэтому даже если

чего, все равно не запомнит, а очнётся нормальным. Во взгляде какая-то печаль,

конечно, появится, но так ничего. Бодрячком.

Через полчаса за Олексенко с Палычем закрылась дверь контрольнопропускного пункта секретного института под вывеской «Союз пенсионеров

и ветеранов стран СНГ», и они медленно шли через лес по заваленной жёлтыми

листьями широкой грунтовой дорожке туда, где слышался бодрый гудок электрички.

Стоял конец сентября, осень уже наполнила своим дыханием хрустальный

воздух, было прохладно, но на голубом небе ни облачка — яркий день уходящего

бабьего лета. Падающие жёлтые, красные, оранжевые листья, подгоняемые легким

ветерком, медленно танцевали какой-то изысканный вальс.

Споткнувшись, Олексенко внезапно вспомнил про кандидата Палыча, который

за сегодняшний рабочий день провел 20 лет в звездолёте, борясь с соблазном

разбудить кого-нибудь из спящих членов экипажа. Палыч сказал, что не мешало бы

ускориться: до отправления электрички оставалось восемь минут. И тут, ускоряя

шаг, Олексенко впервые за всю свою жизнь очень явственно почувствовал

обманчивую призрачность окружающей его реальности, включая розоватые лучи

заходящего солнца и посыпанную гравием дорожку, по которой так твёрдо, повоенному, ступали его ноги.

Автор: Денис Бобкин

В 1932 году в США на экраны вышел фильм «Белый зомби», в котором речь шла о гаитянских зомби — жертвах колдунов вуду. Действие фильма происходит на Гаити, где некий белый богатый землевладелец с помощью магических сил превращает мужчин в зомби, чтобы те за еду работали на его сахарном заводе (ничего не напоминает?), также он зомбирует девушку для удовлетворения своих желаний.

Привычные для сегодняшнего зрителя зомби - мертвецы пожиратели живых людей появились благодаря независимому режиссеру Джорджу Ромеро, который в 1968 году снял фильм ужасов «Ночь живых мертвецов».

Отличительной чертой сюжета было то, что Ромеро наделил уже привычных зрителю безвольных зомби повадками кровожадных вампиров, фактически он скрестил два этих сюжета. По словам создателя фильма, его вдохновил роман Ричарда Мэтисона «Я — легенда».

«Ночь живых мертвецов» стала основой для всех последующих многочисленных фильмов, книг и компьютерных игр о зомби.

Сразу разочарую сторонников теории заговоров, мировое закулисье, если и существует, осталось в стороне от создания и промотирования этой культовой кинокартины. Фильм был с небольшим бюджетом, с провинциальными актерами. Из-за нехватки денег его сняли на черно-белую пленку.

Более того, голливудские студии в том числе и Columbia Pictures после выхода картины отказались дистрибутировать ее, что однако не помешало Мертвецам набрать огромную популярность.

Причина неожиданного превращения малобюджетного фильма в хит, создавший новый архетипический сюжет, на основе которого сняты сотни фильмов и сериалов, написаны тысячи книг и выпущено множество компьютерных игр, является предметом споров и сегодня.

Специалист по зомби профессор университета Мэнсфилда доктор Джон Ульрих утверждает, что популярность зомби темы устойчиво росла из-за расплывчатости и податливости природы зомби, как культурного феномена. «Зомби в отличие от других видов монстров представляют собой фактически чистый лист, экран, на который мы можем вывести огромное множество разнообразных значений. Разумеется, на элементарном уровне зомби воплощают собой наш страх перед смертью».

Давайте рассмотрим отличительные признаки феномена зомби и попытаемся интерпретировать их.

В отличие от другой нечисти, зомби - это люди, которые когда-то были живыми, кстати, как и вампиры, хотя это совсем другая история.

Зомби лишены разума. Они действуют, как бездумные автоматы.

Зомби всегда ходят толпами. Их очень много.

Зомби - это заразная тема. Они заражают живых людей укусами. Также стать зомби можно в результате смерти, когда вокруг эпидемия зомби.

Зомби всегда атакуют глобально со всех сторон, оставляя героев в изолированном положении.

Убить зомби можно только путем попадания в голову. Вроде как ума у них нет, но такой вот парадокс.

Итак отличительные признаки выявлены, остается понять, что они означают в данном контексте.

Важное значение имеет ход развития сюжета. Обычно в зомби историях забаррикадировавшаяся где-нибудь группа людей, ожесточенно уничтожает бесконечные толпы атакующих мертвецов.

Потребитель зомби контента, заняв роль главного героя, фильма, книги, игры, в ходе уничтожения зомби преодолевает целый ряд страхов, главный из которых победа (пусть и временная) над надвигающейся смертью.

Также, убивая зомби, герой символически борется со следующими пугающими аспектами реальности:

- потеря индивидуальности в бесконечной толпе одинаковых людей;

- отупляющее, опустошающее воздействие монотонной и часто бесполезной ежедневной работы;

- искусственность поведения и черствость окружения, скрытая агрессия с его стороны;

- катастрофа планетарного масштаба, природная или вследствие бездумного, чрезмерного потребления ресурсов;

- вымирание человечества от вирусной пандемии,

Как дополнительный бонус, герои убивают зомби без чувства стыда, жалости и прочих сантиментов.

Массовая культура зародилась в конце 19 начале 20 века, без ее появления было бы невозможно возникновение феномена Зомби апокалипсиса.

Появлению бесконечные толп живых мертвецов способствовал целый ряд исторических событий. Огромные человеческие жертвы двух мировых войн. Возникновение тоталитарных режимов в СССР, Германии, Италии и в других странах. Конвейеры, урбанизация, массовость во всем: жилье, еде, искусстве, отдыхе. Все это оказало огромное влияние на коллективное бессознательное.

Другой важный аспект развития феномена - религиозный кризис европейской цивилизации, который разразился в начале 20 века и продолжается поныне. Иисус покинул сердца большинства жителей Европы, к который, к слову, относилась и Российская империя.

Свято место пусто не бывает, образовавшуюся на месте Бога чёрную пустоту, заняли дети Кибелы - обезличенные мертвецы, пожирающие все на своем пути. Не будем погружаться в этот аспект. Это тема отдельного разговора. Понимающая же публика согласится, что в какой-то степени феномен зомби - это отражение набирающего обороты материализма и феминизма.

Итак, пробежимся по отличительным признакам зомби, которые мы выделили ранее.

Зомби - это мертвые люди. Это знак религиозного и духовного кризиса. Вместо воскресения и вечной жизни, потерявший веру индивид на подсознательном уровне понимает, что после смерти он окажется один на один с бесконечной толпой мертвецов, которые так и не дождались страшного суда.

Зомби лишены разума. Жизнь и работа в современном мегаполисе не требует осознанного мышления. 90% действий происходят на автоматизме. Остаётся лишь следовать общему вектору потребления, сохраняя «индивидуальность» в бесконечном калейдоскопе социальных паттернов в рамках программируемого маркетологами набора стандартных желаний и ожиданий.

Зомби всегда ходят толпами. Среди них нет места ярким индивидуальностям. Можно привести такую метафору: толпы зомби с радостью и вожделением следуют за летящим над ними на небольшой высоте разноцветным шаром из которого очередной бизнес гуру призывает их стать яркими индивидуальностями.

Зомби - это заразная тема. Сознание среднего человека буквально заполнено мысле или психо вирусами. Управляющие людьми вредоносные программы заразны, их распространение идет через медиа, а также от человека к человеку.

Зомби атакуют со всех сторон. В условиях предельной концентрации населения, средний человек окружен враждебной безличной толпой, с которой он конкурирует за ресурсы, редко осознавая, что для других он представляется таким же тянущим руки обезличенным мертвецом.

Убить зомби можно только путем попадания в голову. Тут все просто - это намёк, что именно «рациональный» ум превращает созданного по образу и подобию творца в живую машину, настроенную на максимально возможное потребление.

Краткая интерпретация признаков зомби позволяет утверждать, что рождённый в середине 20 века в воспаленном уме криэйтора и режиссера образ зомби успешно перекочевал в 21 век не случайно.

Истории о зомби очень популярны среди носителей культурного кода Западной цивилизации. Паразитирующие на теме маркетологи навязывают ее и она нравится нам ещё больше, обретая все более разнообразные и иногда даже интеллектуальный формы.

Бонусом список

Лучшие полнометражные фильмы (самые популярные) фильмы о Зомби по версии IMBD по состоянию на апрель 2019 года

1. Добро пожаловать в Зомбиленд (2009)

2. Зомби по имени Шон (2004)

3. 28 дней спустя

4. Последний экспресс (Поезд на Пусан 2016)

5. Война миров Z (2013)

6. Я легенда (2007)

7. Обитель зла: последняя глава (2016)

8. Обитель зла (2002)

9. Рассвет мертвецов (2004)

10. Тепло наших тел (2013)

11. Обитель зла 2. Апокалипсис (2004)

12. Обитель зла: возмездие (2012)

13. 28 недель спустя (2007)

14. Скауты против Зомби (2015)

15. Тело Дженнифер (2009)

Статья моя. Спасибо всем, кто прочитал до конца.

Повесть о недавно произошедших в Москве событиях с мистической подоплекой. Имена и фамилии вымышлены. События реальны, после прочтения рекомендуется сжечь.

5 заключительная  часть

1 часть: https://pikabu.ru/story/maz_yakova_bryusa_6071803

2 часть: https://pikabu.ru/story/maz_yakova_bryusa_6073319

3 часть: https://pikabu.ru/story/maz_yakova_bryusa_6075660

4 часть:https://pikabu.ru/story/maz_yakova_bryusa_6077713

— Гражданин, очнитесь! — сквозь темноту услышал Стас чьи-то слова.

Он открыл глаза и обнаружил себя лежащим на перроне железнодорожной станции. На синей табличке поверх перил было написано «Немчиновка». «Это где-то совсем рядом с Москвой», — сообразил он.

— О, живой! — обрадовался склонившийся над ним полицейский! — А то ведь смотрю, лежит, а запаха алкоголя нет, а мне смену через полчаса сдавать. В прошлом месяце за 10 минут до конца смены бабенка под поезд бросилась, так ее потом еще три часа оформляли, это при том, что случай предельно ясный был: прямо при мне и бросилась.

Улыбающееся лицо разговорчивого полицейского никак не вязалось с фантасмагорическим видением Брюса. «Как я сюда попал? — подумал Стас. — Вроде бы сел в карету в парке, тогда ночь уже была, а сейчас день и Немчиновка».

— Товарищ со мной, — услышал Стас знакомый голос, вставая с асфальта перрона. Он обернулся. Это был Спартак. Посмотрев в раскрытое перед его носом удостоверение, полицейский отдал честь. Подручные Спартака подхватили Стаса под руки и потащили в фургон, припаркованный неподалеку. В этот раз они были одеты в одинаковые черные костюмы, на лицах у всех были черные очки. Стас подумал, что они до смешного похожи на агентов голливудского блокбастера «Матрица».

Когда задние двери фургона закрылись за Стасом, последнее, что он увидел, был пневматический баллон в руках приближающегося инсектоида.

*****

— Мужчина, что с вами?! — услышал Стас из темноты женский голос.

Он открыл глаза и обнаружил себя лежащим на перроне железнодорожной станции. На синей табличке поверх перил было написано «Немчиновка». «Это где-то совсем рядом с Москвой», — сообразил он.

— Опять под конец смены жертва клофелинщиц образовалась! — раздосадованным голосом сообщил приближающийся полицейский. — Теперь оформляй его, а мне смену через полчаса сдавать. В прошлом месяце за 10 минут до конца смены у мужика 3 миллиона вытащили, так его потом еще два часа оформляли, это при том, что случай предельно ясный был: хотя и трудно поверить, что есть дураки, которые с такими деньгами в электричках ездят.

«Как я сюда попал? — подумал Стас. — Вроде бы сел в автобус рядом с парком, и тогда вечер был, а сейчас вроде утро». У него возникло чувство дежавю и смутное предположение, что сейчас появится какой-то неприятный знакомый персонаж.

— Это дело в нашей юрисдикции, — услышал Стас знакомый голос, пытаясь приподняться с асфальта перрона. Это был Спартак. Стас мгновенно вспомнил про мазь, видения, заброшенный завод, и ему стало плохо. Полицейский посмотрел в раскрытое перед его носом удостоверение и присвистнул. Подручные Спартака подхватили Стаса под руки и повели его по узкой тропинке через небольшую рощу. Сквозь деревья Стас увидел припаркованный неподалеку фургон. Улучив момент, он вырвался из рук инсектменов. Но смог пробежать не больше 15 метров — ему поставили подножку и повалили на землю. Последнее, что он увидел, был пневматический баллон в руках склонившегося борца с насекомыми.

***

— Гражданин, очнитесь! — сквозь темноту услышал Стас чьи-то слова.

Он открыл глаза и обнаружил, что лежит на перроне железнодорожной станции. На синей табличке поверх перил было написано «Немчиновка». «Это где-то совсем рядом с Москвой», — подумал он.

— Живой значит! — констатировал склонившийся над ним полицейский. — Запаха алкоголя нет, а взгляд озорной. Готовим документики, сейчас будем выяснять, какую химию употребляли накануне.

«Как я сюда попал? — подумал Стас. — Вроде бы сел в троллейбус в Филевском парке, и тогда ночь уже была, а сейчас утро и Немчиновка». У него возникло чувство дежавю и смутное ощущение, что сейчас произойдет что-то плохое.

— Стас, ты? Что случилось, старик? — услышал он до боли знакомый голос. Это был Игорь.

Полицейский поднял бровь.

— Привет Игорь! Не знаю, как здесь оказался. Последнее, что помню, — был в вагоне и вот теперь на перроне.

Давний друг Стаса Игорь жил неподалеку. Он был в шоке от неожиданной встречи. После расспросов, что случилось, и заверений Стаса рассказать все позже, Игорь поехал на работу, оставив ключи от квартиры.

Стас прилег на диван и заснул долгим беспокойным сном. Он все еще находился под действием магии. Снилось множество абсолютно невообразимых снов, из которых он запомнил только один, увиденный перед самым пробуждением.

Стас в возрасте 10—12 лет пришел в гости к своему другу, жившему в соседнем подъезде длинного панельного дома на окраине Москвы, играть в игровую приставку. Дома были только они вдвоем. И друг поделился своим секретом. Они соорудили из стульев импровизированную лестницу и залезли на антресоли. Там вместо обычного в таких случаях склада ненужных вещей и всякого хлама оказался вход в пещеру. Вскоре они оказались в прохладном лабиринте, из галерей сверху и снизу росли сталактиты и сталагмиты.

— Здесь есть много верхних уровней, — сказал друг, указывая на проем, уходящий в бесконечную черную высоту.

Стас пытался сообразить, как такое возможно, ведь они находятся на первом этаже панельной девятиэтажки. Они залезли на уровень выше, там было практически то же самое, только образования на скальной породе были голубоватого цвета.

В темноте пещеры раздался шум, похожий на хлопанье множества крыльев. Друг оттащил его в сторону, в небольшую нишу в скале.

— Это летуны-крадуны, — сказал он. — Они питаются эмоциями.

Мимо по воздуху промчалась стая не то мышей, не то черных птиц.

У Стаса зазвонил телефон.

— Выключи, выключи! — прокричал друг. — Это привлекает их внимание.

Стас попытался отключить звук, но у него это никак не получалось. Темнота рассеивалась, Стас понял, что он просыпается. Сквозь сощуренные глаза он увидел бешено звонящий старинный металлический будильник. Секунд пять он не мог понять, где находится. Потом вспомнил, что у Игоря.

На кухне раздавались звуки громыхающей посуды. Значит, Игорь дома.

Ему наконец-то удалось выключить будильник, который показывал два часа дня.

В комнату вошел незнакомый подтянутый молодой человек с подносом, на котором ароматно дымились две чашки кофе.

— Бодрящий заряд — лучшее продолжение дня после временной потери трудоспособности, — то ли в шутку, то ли всерьез сказал он Стасу, который принял сидячее положение и пытался понять, что происходит.

— Спасибо! — поблагодарил он, принимая чашку.

Кофе и в самом деле пришелся весьма кстати. Стас рассматривал своего собеседника. Молод, атлетическое телосложение, умное выражение лица. Вряд ли он из банды этих проходимцев-уничтожителей насекомых.

— Позвольте представиться, Павел, член исполкома Союза людей доброй воли.

— Стас, индивидуальный предприниматель.

Они посмотрели какое-то время друг на друга.

— Прошу извинить за неожиданное вторжение, — сказал Павел. — Обстоятельства заставили меня нарушить ваш покой.

Стас прокашлялся. Павел производил впечатление.

— А вы разве не друг Игоря? — удивился Стас. — И что именно послужило причиной срочности? — спросил Стас, невольно подражая манере Павла.

— Так за вами придут скоро! Шутка ли, массовое убийство в Москве. Дело на контроле у прокурора и начальника полиции города.

Стас заерзал, вспомнив, как он залихватски разделался вчера с шестью интоксменами. Никаких угрызений совести или жалости к жертвам у него и в помине не было. Тем более вчера он явственно увидел, что это не люди, а подобие биороботов.

— Приходится спешить, — продолжил Павел, — лично мне не хотелось бы лишний раз встречаться с представителями наших правоохранительных органов. В наше время везде камеры, и вычислить ваше с местоположение — это вопрос времени.

Стас сделал внушительный глоток.

— Не забывайте, что помимо органов правопорядка за вами также охотятся люди системы, — продолжил Павел.

— Системы? — переспросил Стас. — Какой системы?

— Той самой, которая с 1949 года установилась на земле. Вы знакомы с ее мелким чиновником, если так можно сказать, со Спартаком.

— Должно быть, у вас есть ко мне какое-то конкретное предложение? — спросил Стас.

— Да, предлагаю вам вступить в Союз людей доброй воли. Вчера вы продемонстрировали боевой настрой — это очень важный момент, нам нужны люди, обладающие концептуальным подходом и смелостью.

— Полагаю, выбора у меня нет, — резюмировал Стас.

6

Через несколько минут они спустились по черной лестнице во двор и сели в неприметный форд фокус.

Когда выезжали со двора, Стас заметил, что во двор заехал зеленый фургон, очень похожий на тот, на котором разъезжают борцы с насекомыми.

Ехали быстро и уже минут через 30 остановились у неприметного дома чуть в стороне от Садового кольца, фасад которого был украшен тремя огромными треугольниками. Здание не выглядело жилым.

Стас следовал за Павлом и успел прочитать небольшую табличку на входе: «Общество рыболовов и охотников».

По дороге они разговорились и как-то незаметно перешли на «ты».

— Сейчас я представлю тебя основному активу нашей московской ячейки Союза людей доброй воли, — сказал Павел. — Ты, главное, не путайся, если увидишь кого из знакомых.

На входе в холле их встретил седой суховатый старик. Он выглядел очень подтянутым для своих лет и по-военному сильно пожал Стасу руку.

— Николай Николаевич, главный идеолог и старейший активист нашей ячейки, — представил его Павел.

— Очень хорошо, что у нас пополнение, — обрадовался Николай Николаевич.

Затем Стаса познакомили еще нескольким членам ячейки, все они по очереди выходили из различных дверей специально, чтобы поприветствовать его. Больше всего коллектив напомнил ему редакцию провинциальной газеты. Никого, хотя бы отдаленно похожего на охотника или рыболова, в нем не было. После блиц-представления Николай Николаевич пригласил Стаса к себе попить чайку. Его кабинет располагался на 4 этаже странного здания, его окно выходило в один из треугольников.

— Наш Союз, — рассказывал старик Стасу, отпивая чай из стакана в старинном железнодорожном подстаканнике, — образовался сравнительно недавно — прямо перед Первой мировой войной.

Стас слушал, осматривая кабинет, который больше походил на музей. Здесь были старинные фотоаппараты, кинопроекторы, патефоны, катушечные и кассетные магнитофоны, телевизоры: от самых первых моделей с линзами, которые наполнялись водой, до новейшего ультратонкого с закругленным экраном, висевшего напротив массивного стола Николая Николаевича. На отдельном стенде располагались мобильные телефоны. Эта мини-экспозиция почему-то начиналась с первых электронных карманных игр типа «Ну погоди!» и «Тетрис», заканчивалась последним айфоном, вышедшим буквально пару дней назад. Стас также разглядел в дальнем углу эволюцию игровых компьютеров и приставок: от Денди до Xbox.

— С самого начала мы размещались в этом здании, тогда оно было практически новым. По соседству располагался электротеатр «Форум», здания соединял подземный переход. До революции «Форум» был крупнейшим кинотеатром в мире, он вмещал 2400 человек, — продолжал старик. — Хозяйка заведения Матрена Степанова была широко известным в узких кругах мистиком и основателем ячейки Союза людей доброй воли в Российской империи.

Николай Николаевич пододвинул к Стасу открытую коробку шоколадных конфет. Стас заметил, что все в этом кабинете: аромат чая, вкус шоколадной конфеты, тихий бархатный голос старика, краски украшающих стены картин — имеет какой-то специфический чувственный оттенок.

— Гуманисты и философы, пытаясь понять и описать природу войн и насилия, заметили странную закономерность — физическое насилие всегда вторично. Война не есть источник зла, а лишь нарыв — его следствие, вызванный созреванием и ростом общеколлективного зла. Это очень важный момент. При помощи медийных инструментов можно избежать проявлений этого зла в материальном мире. Из этой идеи появились кинотеатры, Голливуд, телевидение, интернет, видеоигры и многое другое. Вам знаком термин «сублимация»? — спросил Николай Николаевич.

— Да, это что-то типа перевода энергии из одного канала в другой, — подтвердил Стас. Николай Николаевич кивнул.

— Последняя крупная война закончилась в 1945 году, тогда погибло по разным оценкам от 60 до 100 миллионов человек. С тех пор по всему миру возникают небольшие локальные конфликты, которые массово освещаются в СМИ. Согласись, лучше гибель сотни солдат и тысячи мирных жителей с многомиллионным освещением по ТВ и в интернете, чем наоборот?

Стас не понимал, к чему клонит старик, но на всякий случай согласился.

— Это всего лишь вводная лекция, — подытожил Николай Николаевич. — В дальнейшем мы еще не раз с вами будем возвращаться к истокам и теории нашего движения, а сейчас я хочу представить вам руководителя боевого крыла нашей организации.

Он указал на дверь, которая, как по мановению волшебной палочки, распахнулась.

От увиденного Стас вцепился в резные ручки массивного деревянного кресла.

На пороге стоял Спартак.

— Прошу любить и жаловать, Спартак Олексин.

Спартак доброжелательно улыбнулся и протянул Станиславу руку.

Август 2018

Бобкин Денис ©

Спасибо за чтение!