Я только что выпустилась из меда, и мой список правил ведет меня по странному коридору - 2
Автор: ByfelsDisciple
Оригинальное название: I just graduated from medical school, and my list of rules led me down a bizarre hallway
Источник: Reddit
Вы можете поддержать автора оригинала, купив его электронную книгу с этой историей на Амазоне. У меня ссылка на книгу не работает, но вы можете найти ее на странице автора.
Жанр: список странных правил
Предыдущие части: 1
Обновления:
1. По просьбам читателей место действия, St. Francis Hospital, теперь переводится как госпиталь Св. Франциска. Это исключительно технический момент.
2. С этого момента буду добавлять тег "правила квартиры 42". Если вы пришли по этому тегу, пожалуйста, начните с 1й части.
Примечание автора:
Уважаемые читатели, это мои первые переводы за много лет. Будет здорово, если кто-то увлечется рассказом и/или подсядет на жанр в целом. Просто держите в голове, что я не профи, мне за это не платят, но мне искренне хочется сделать вам приятно. Хорошего чтения.
P.S. Тк я новый человек на Пикабу, могу не знать каких-то негласных правил/условностей. Заранее благодарю за любые подсказки и советы.
АТТЕНШН! В этой главе очень много неаппетитных подробностей. Если вы можете есть под "Ходячих мертвецов", это вряд ли отобьет у вас аппетит. В ином случае, пожалуйста, имейте в виду.
***
Вы когда-нибудь шли по коридору, где каждый знал, что вы не отсюда?
Представтье, что вы чувствуете это на своей работе.
Я шла по главному коридору детского ожогового отделения госпиталя Св. Франциска, упершись взглядом в пол и навострив уши.
В этом госпитале даже нет детского ожогового отделения.
Даже несмотря на то, что я проходила мимо таблички, которая с гордостью сообщала, что оно построено на деньги "друзей Академии Креспуэлла для прекрасных детей."
Не-а. Этого места не существует. Я работала в этой больнице с июля, и я знала каждый его квадратный сантиметр.
Может, тут было крыло, которое я пропустила, верно?
Но пройдя по прямой несколько минут, я поняла, что это какая-то ерунда. Я никуда не сворачивала и не натыкалась ни на какие стены. Я бы определенно заметила существование километрового коридора, если бы он тут правда был. Людей здесь... тоже не было.
Была одна крупная медсестра с вьющимися волосами, которая не отрывала от меня недоверчивого взгляда, пока я шла мимо. Я встречала ее трижды, несмотря на то, что она точно не могла меня обогнать.
Другая медсестра, хилая и дерганая, попыталась сунуть мне пакет с кровью. Когда я отказалась, она со злостью швырнула его на землю так, что из него полетели брызги.
Я продолжала идти не оглядываясь. В моем списке правил было четко указано, что мне необходимо идти по прямой в течение 47 минут, если мне вдруг случится оказаться в этом пугающем месте.
Я взглянула на свои часы. Было 3:09 утра, шесть минут с того момента, как я очутилась в этом филиале ада.
Работники становились все настойчивее по мере того, как я продвигалась вперед.
- Доктор! - из палаты, крича, вылетел человек, - там пациент умирает! Вы нужны нам, срочно!
Я, старательно избегая зрительного конакта, прошла мимо.
- ДОКТОР, - взвыл он, - Вы ее убъете!
Я смахнула слезу, ни на секунду не останавливаясь, игнорируя нечеловеческий крик, раздавшийся из палаты. Я слышала достаточно пациентов, чтобы понимать, как звучит смерть, но выбора у меня не было.
Минуту спустя, я подошла к огромной луже крови. Она блокировала проход, заполняя все пространство между двумя стенами коридора и была где-то четыре метра в длину. Пока я на нее смотрела, она становилась все больше и больше. Мрачный мужчина в форме уборщика стоял неподалеку, скрестив руки на груди.
Что-то мне подсказывало, что никакой он не уборщик.
Не сбавляя скорости, я наступила в лужу крови. Шлеп, шлеп, шлеп.
Блин, это были мои любимые кроксы.
Я вышла на чистый участок коридора и посмотрела на время. Было 3:22, я шла девятнадцать минут - тринадцать прошло с момента последней проверки.
Оглушительная тишина, в которой я шла, нервировала куда сильнее луж крови.
Потом, медленно, я ощутила напряжение, растущее в воздухе. Представьте незнакомца, стоящего в нескольких сантиметрах от вас, которого вы можете почуять, но не можете увидеть, потому что его дыхание согревает вам шею.
Именно такое напряжение исходило из комнаты впереди.
Медленно, дверь показалась.
Я смогла увидеть цифры "191-", прежде чем закрыла глаза.
Я сжимала веки настолько сильно, насколько могла, пока проходила мимо двери. Моя голова кружилась так сильно, что я чуть не упала.
Я не боялась врезаться в стену. Я держала глаза закрытыми еще долгое время после того, как миновала дверь.
Удивительным образом, я ни во что не врезалась.
Когда я снова открыла глаза, было 3:27.
Мне предстояло идти еще двадцать четыре минуты.
В этот момент до меня дотронулась чья-то рука. "Прошу, Вы можете мне помочь?" пропищал сзади испуганный голос.
Я остановилась. Я рассмотрела все возможные варианты.
И снова продолжила двигаться вперед.
- Подождите, - он крикнул. - Пожалуйста, мне очень больно, помогите, - он схватил меня за халат и зарыдал.
Я вытерла слезы и пошла вперед.
Тяжелые испытания заставляют нас расти. Но каждый раз, совершая такие подвиги, мы чувствуем, как маленькая частичка нас умирает. И только дети, самые светлые и незапятнанные из нас могут быть абсолютно живыми и непосредственными, потому что мир еще не взял свое.
Я знала, что должна следовать правилам, но это убивало меня изнутри. Я стала врачом, потому что верила, что могу посвятить себя этому делу, что могу и буду каждое утро вставать с постели с этой целью, не теряя присутствия духа.
Но чем дольше я слышала детские шаги позади меня, рыдания и мольбы о помощи, тем больше понимала, что часть меня навсегда останется в этом забытом Богом ожоговом отделении.
Я снова прошла мимо крупной медсестры. Ее глаза округлились, когда она увидела ребенка.
- Доктор, - она воскликнула, - Вы должны помочь этому мальчику!
Я прошла мимо, не реагируя на нее.
- ДОКТОР, - она закричала, - да что с Вами не так?!
Я игнорировала ее так же, как всех прочих медсестер, врачей и пациентов, которые таращились на ребенка позади меня. Не важно, что они кричали, я старалась не слышать, двигаясь вперед.
"Что СЛУЧИЛОСЬ с ним?"
"С ним? Что случилось с НЕЙ? Как кто-то может пройти мимо ребенка в таком состоянии?"
"Может, стоит ему помочь?" "Нет, этот ребенок - ее ответственность."
Я прошла врача и очередного уборщика. Я узнала в них тех людей, которые забрали Майрона из операционной. Они молча смотрели меня, скрестив руки. В их взгляде сквозило осуждение.
- А знаешь, - сказал врач молчаливому уборщику, - своему младшему брату она тоже не помогла.
Я сломалась. Я позволила себе согнуться пополам и зарыдать. Из меня вырывались глубокие, уродливые всхлипы, заставляя мое тело вздрагивать каждый раз, пока мой разум балансировал на грани.
Но я не переставала идти. Доктора умеют абстрагироваться, когда речь идет о жизни и смерти. А моя жизнь сейчас зависела от постоянного движения.
Мальчик схватился за мой халат, когда я завыла, и мы пошли. Это были худшие два километра в моей жизни.
Внезапное изменение акустики заставило меня взглянуть на часы.
3:51
47 минут прошли.
Я позволила себе один последний жалкий всхлип. Потом я остановилась и осмотрелась.
Я была на знакомой территории.
Первым, кого я встретила, была Лидия, медсестра, которая точно была из этого мира. Мне захотелось сгрести ее в крепкие объятья и счастливо закричать.
Она уставилась на меня, ее лицо перекосило от ужаса.
- Твою мать... Позади тебя...
Моя температура наверняка упала градусов на пять, как только я почувствовала знакомое подергивание за халат.
Я застыла.
Послышались торопливые шаги. Я заставила себя смотреть в том направлении вместо того, чтобы оглядываться.
На полной скорости вбежала Доктор Скритт. "Доктор Афелис," - она крикнула.
Она была первостепеннейшей сукой, но сейчас я была рада ей как никому другому на Земле.
- 47 минут уже прошло, я сделала судрожный вздох, - мне можно смотреть?
Доктор Скритт остановилась в нескольких шагах от меня.
Она серьезно кивнула головой.
Я сглотнула, а потом ме-едленно начала поворачиваться. Я сказала себе, что ничто не может быть так плохо, как мы это себе представляем, потому что реальность ограничена правилами, наше воображение нет.
Я ошибалась.
Представьте себе пиццу, с которой убрали весь сыр. Маринара и куски обжигающего мяса лежат на толстом комковатом тесте.
Теперь представьте, что пицца - это человек, ребенок, и один его глаз вываливается из глазницы.
И у этого ребенка нет волос, потому что у на его скальпе не осталось даже кожи, и на том месте, где должен быть нос, зияет дыра.
- Помоги мне, - прошептал он, - помог...
Его нижняя челюсть упала на пол, и зубы разлетелись во все стороны. Язык мальчика просто свисал из его открытого горла, бесцельно трепыхаясь, как умирающая рыба.
Он с нечеловеческой силой сжал мою руку, закричал и упал на пол. Я посмотрела на неподвижный кусок плоти, который когда-то был ребенком.
- Доктор Скритт, - я выдохнула, - он...
- Не будьте идиоткой, Доктор Афелис, он был мертв задолго до того, как Вы его сюда привели.
Я уставилась на нее, внезапно осознав.
- Задолго - это больше, чем 120 минут назад?
- Ваша бессмысленная болтовня уже переросла в способность относить тело в морг, доктор Афелис? - Она спросила, склонившись над трупом.
- Эм. Я... найду каталку...
- Никто не становится врачом потому что боится заляпать кровью свой маникюр, - рявкнула она, поднимая мальчика за плечи, - черт возьми, бери ноги и будем надеяться, что этот труп не развалится, пока мы его тащим. Этот приятель не собирается добираться до крематория самостоятельно.
Все еще в шоке, я наклонилась и схватила мальчика за лодыжки. Мой желудок перевернулся, когда я почувствовала, что его кожа сдвинулась под моим захватом, как будто я держала в руках жареную курицу.
Абстрагируйся.
Лидия держала для нас дверь, пока мы тащили мальчика вниз, через морг, прямиком в угол, в который я никогда не отважилась бы заглянуть.
Я знала, что печь для кремации быоа там, но у меня не возникало необходимости ей пользоваться.
- Он в нее не поместится, - сказала я, как только смогла отдышаться. Доктор Скритт была в прекрасной форме; она практически пробежала кросс по моргу, и я честно пыталась не отстать, пока несла тело, - что мы можем..
Она хмыкнула, выхватила у меня труп и запихнула его ноги в печь, - если Вы планируете наскучить мне до смерти своей нелепой беседой, доктор Афелис, тогда поторопитесь и убедитесь, что я мертва, пока не истекли 120 минут! Или, черт возьми, помогите мне!
Вы способны на удивительные вещи, если такая влиятельная фигура заявляет вам, что у вас нет выбора.
Бок о бок, мы с силой запихивали тело мальчика в узкое отверстие печи. Когда он застревал, мы лишь усиливали напор. Мы обе застонали от прилагаемых усилий, когда его обугленная тающая плоть отслоилась как кожица гниющего персика. Куски мяса падали на пол, пока мы снимали с мальчика слои.
Но он пролезал.
Мы давили ему на плечи, когда его глаз открылся.