Добрейший дедушка Начин, который был хозяином чабанской стоянки на Борзянке, дал мне старинное ружьё. Гладкоствольное, 20 калибра, с затвором. Ни до этого случая, ни после я таких ружей вообще не видел.
По склонам сопок, которые образуют долину для извивающейся по степи Борзянки, на большом расстоянии друг от друга стоят чабанские стоянки, водокачки, кошары, пасутся овцы, коровы, лошади, иногда, южнее речки, верблюды. С южной стороны сопки у рек и озёр крутые и трудно сливаются со степью, северная сторона, как правило, пологая. До самого горизонта – степь и сопки, степь и сопки. Изредка встречаются кустарники и рощицы осин, по берегу Борзянки – ивы, ильм, высокая трава, часто – камыш.
Живность всякая и сейчас встречается. Волков всегда было много. В одном из исторических документов я нашёл сведения о том, что за день облавы возле казачьего посёлка Кулусутай, а это рядом с Борзянкой, казаки уничтожили 95 волков. Вы представляете, сколько их было в степи вообще? Но они же должны чем-то питаться. И тут природа не обманула: раньше в степи паслись тысячные стада степных антилоп – дзеренов. Сейчас они возвращаются из Монголии. Уже не помню от кого и где я слышал, что среди монгольских племён наши просторы издавна называли Волчьей степью. Наверное, это правда.
Кроме волков степь богата лисами. Раньше их было меньше. Но сейчас расплодилось видимо-невидимо. Слабым желтоватым огоньком мчится лиса по степи к своей норе, за ней с рёвом летят по седеющей степи мотоциклы или машины. Так было до недавних пор. Но социальный строй изменился, открылись границы, Китай хлынул на просторы России. Лисьи шкуры стали не нужны, а шкурой корсака пренебрегали и в советское время.
Также не нужны стали шкуры енотов, барсуков, тарбаган. Но почему-то их не видно вообще. Куда подевались?
Лично я никогда не интересовался шкурами, а люди, которые носят одежду и воротники из разных животных, вызывают во мне стойкое, простите, недоумение. По мне лучше какая-нибудь модная хламида, крылатка или ещё какая-нибудь немудрящая лапотина.
Но отношение к шкурам я однажды имел. И, конечно, случай этот связан с ружьём, который дал мне дедушка Начин. Оно должно было выстрелить. Для того и театр.

Мы с Казбеком шли по высокой траве вдоль берега Борзянки
Я прихватил ружье и патронташ с пятью патронами. Намеревался пройти выше поставленной сети,  перебраться на ту сторону, где поодаль качались камыши Утиного озера. Там у меня был маленький плотик, где я сидел на рассвете или закате, поджидая уток. Я боялся, что колышек, к которому было привязано мое шаткое сооружение, не выдержит и плотик унесёт ветром на середину топкого озера. Надо было закрепить получше, для чего я взял молоток.
Вдруг мой Казбек резко вскинул голову и, прыгнув воду, мгновенно оказался на той стороне, где моментально настиг в кустах какого-то зверя. Дремавший полуденный зной качнулся и взорвался неистовым рычанием и визгом, черно-желтый клубок шерсти взвихрился и покатился по прибрежным травам.
Вскинув ружье, я бегал вдоль берега, пытаясь высмотреть в траве зверя, с которым схватился мой Казбек, но ничего толком не мог разглядеть.
- Назад, Казбек, назад! – кричал я, вскидывая ружьё в сторону клубка и пытаясь выцелить жёлто пятно в этом вихре. Но Казбек не слушался меня.
На мгновенье желто-серое пятно оказалось в прицеле, и я нажал курок. Выстрел грянул и раскатился над водой. Казбек взвизгнул и, мгновенно отпрыгнув в сторону, ринулся в травы. На месте сражения остался лежать убитый зверь.
Быстро раздевшись, я перешел на тот берег.
Попал зверьку прямо под лопатку, наповал. Такого хищника я никогда не видел. Размером с маленькую собаку, но похож на кота, шерсть красивая и пушистая, хвост приплюснутый и тоже пушистый. Не то рысь, не то кот…
Взяв зверя, я попытался раскрутить его над головой и метнуть на другой берег Борзянки. Но тушка упала и погрузилась в воду. Пришлось нырять за ним, ведь может унести течением. Нашёл я его на дне с пятого или шестого раза.
Переправив добычу, я стал звать Казбека, но он взвизгивал и отбегал от меня. Возле усов на собачьей морде видны были раны и кровь. К тому же он прихрамывал. Смотрел укоризненно. Наконец, я подозвал ставшую недоверчивой собаку, осмотрел. Понял, что в лапе у него сидит дробинка. Попала всё-таки… Надо как-то выковыривать.
Уставший, но гордый, я добрался до стоянки. Увидев мою добычу, старики ахнули: манул! Шкурой этого зверя буряты оторачивают воротники зимних шуб. Редкий и красивый зверь. Исчезает, совсем уже не встречается.
Я загоревал. В неизъяснимой печали стал лечить своего Казбека.
О ружье забыл…

- Заяц - зверь бесстрашный. Тому есть много свидетельств. - Так начал свой рассказ дед Шемякин.

В Забайкалье великое множество зайцев. Говорят, что они трусливы, но это совершенно неверно. За свою охотничью жизнь я не встречал трусливых зайцев. При такой жизни невозможно быть или стать трусом.
В ононских степях и кустарниках водится серый заяц, он – абориген, местный, и зовут его тулай или толай. А вот другой серый заяц – настоящий русак, завезённый когда-то из западных территорий, встречается по берегам Читинки, Ингоды и склонам Яблонового хребта. Иногда он бывает даже больше зайца-беляка, который встречается в Забайкалье повсеместно.
Охотники уважают охоту на зайцев, особенно после первой пороши, когда на белом снегу видно множество следов, а воздух морозный и бодрящий. На зайца бывают урожайные и неурожайные годы, поскольку он очень плодовит, но часто гибнет от болезней и перенаселения.
Врагов, конечно, у зайца очень много – волки, лисицы, пернатые хищники и – человек, это его главный враг. Совы охотятся на зайца обычно ночью. Но защищается заяц отважно и хладнокровно. Дважды я был свидетелем схваток зайца с хищниками, после чего и стал его уважать.
Всем бы такую отвагу!
Перед сумерками я возвращался в своё зимовье и вспугнул крупного зайца из лиственничного колка. Снега ещё не было, а заяц был виден отчётливо. Он метнулся в сторону, и тут сразу взлетела с дерева сова, видимо, давно следившая за ним. Она бесшумно и уверенно планировала на спину зайца, который отчаянно петлял. И вот сова уже расправила острые когти, почти коснулась ими пушистого меха, но не тут-то было! Отважный заяц мгновенно перевернулся на спину и, тоже выпустив когти, стал отбиваться лапами. Тщетно сова атаковала его!
Отбившись от совы, заяц спокойно убежал в чащу. Я не стал в него стрелять: он был победителем…
Был еще один случай.
Ночью выпала пороша, и я решил пробежаться утром по свежему снегу. Выйдя на лесную дорогу, заметил свежие следы зайца, которые петляли через березовую рощицу. Я шёл по ним и «читал» разыгравшуюся здесь драму. Заяц, видимо, попал в совиную засаду: алели капли крови. Пройдя ещё немного, я увидел раненную сову, она хищно разевала рот и медленно умирала. Грудь и живот птицы были изодраны. По следу я стал искать зайца. Отполз он от противника не очень далеко и был ещё жив. На его шее я увидел большую рану.
В этом поединке победителя не оказалось.
Тайга и степь живут и дышат. Там бурлит своя жизнь, со своими законами и порядками, там стремительно несётся и петляет отважный зверёк - заяц, которого уважают противники и настоящие охотники…

2002 год. Литературное переложение рассказов Михаила Шемякина.