Памяти погибшего десанта
«Ночь, двенадцать мелких судов и траулеров, в сопровождении эсминцев, медленно рассекают волны Финского залива в направлении запада. Ранним утром они останавливаются недалеко от города Хунгербург (Усть-Нарва). Затем они изменяют свой курс и держат курс на побережье. Сдержанно гудят моторы маленькой армады. Под и над палубой стоят советские солдаты в особом снаряжении. Шёпот, последние приготовления, повсюду были противохимические костюмы- брюки с помочами и сапогами из одного куска, снаряжение закреплено по-походному, на плечах оружие и боеприпасы. Отборный десант, с напряжением, ожидает ввода в бой. Впереди показалась тёмная черта- берег. Суда встали. Маленькие шлюпки спускаются на воду они заполняются десантниками - высадка началась. Когда до берега остается 50 м, солдаты молча прыгают в холодную воду и двигаются вброд к морскому берегу. Тихо колыхается вода о резину костюмов. Только слышен сдержанный хруст гравия на морском дне. Удастся ли захватить врага врасплох?» - это отрывок из «Трагедии верности» немца Вильгельма Тике, в котором описывается начало советской десантной операции. Эти события, которые известны как «мерекюласский десант», происходили в ночь с 13 на 14 февраля 1944 в Финском заливе, в районе маленькой эстонской деревни Мерeкюла.
В январе 1944 года Красная армия провела наступательную операцию, освободив Ленинградскую, Новгородскую и часть Псковской областей. Войска 2-й ударной армии, под командованием И.И. Федюнинского, вышли к естественной восточной границе Эстонии - реке Нарва.
Обороне Эстонии гитлеровцы придавали чрезвычайное значение из - за сланцевого бассейна, предприятия которого обеспечивали синтетическим горючим немецкую технику, флот, а также сельхозпродукции, которая шла для снабжения войск в Прибалтике. Еще в 1943 году немцы начали строительство эшелонированной системы обороны «Танненберг», которая состояла из трех полос, пересекавших нарвский перешеек с севера на юг от берега Финского залива до побережья Чудского озера. Одна из этих полос- укрепления оборонительной линии «Пантера». Она протянулась вдоль реки Нарова, западного берега Чудского озера и далее вдоль реки Великая на юг. На небольшой площади были сосредоточены значительные части СС и Вермахта, в том числе и те, что были переброшены с других участков советско-германского фронта и Европы. Впоследствии, в западной историографии, сражение за Нарву получило название «Битвы европейских СС».
В первых числах февраля частям 2-й ударной армии, перед которыми стояла задача 17 февраля захватить Нарву, практически сходу, удалось создать 2 плацдмарма на западном берегу Нарвы. Однако немцы ликвидировали «северный плацдарм» к 12-му февраля, но на втором - «южном», войскам 109 стрелкового корпуса и 314 стрелковой дивизии удалось закрепиться, а затем развить успех, увеличив плацдарм на 18 километров по фронту и 15 километров в глубину.
В нескольких километрах от острия плацдарма находится поселок Аувере, который расположен в 10 километрах от Финского залива и в 3-4 километрах от железной дороги и шоссе Нарва-Йыхви-Везенберг-Таллин, по которому осуществлялось снабжение Нарвской группировки гитлеровцев.
В нескольких километрах от острия плацдарма находится поселок Аувере, который расположен в 10 километрах от Финского залива и в 3-4 километрах от железной дороги и шоссе Нарва-Йыхви-Везенберг-Таллин, по которому осуществлялось снабжение Нарвской группировки гитлеровцев. В сложившейся обстановке командованием Ленинградского фронта было принято решение о проведении морского тактического десанта в районе деревни Мерeкюла, которая находится в 7 километрах от Усть-Нарвы. Этот десант должен была стать составной частью операции по освобождению Нарвы. Основная задача, которую ставили десантникам- захват шоссейной, железных дорог и удержание их до подхода частей 2-й ударной армии, которые должны были ударить со стороны поселка Аувере. Выбор пал на 571 отдельный автоматный батальон 260-й отдельной бригады морской пехоты, которой командовал майор Степан Петрович Маслов.
Это было хорошо подготовленное подразделение, костяк которого составляли моряки-автоматчики, защищавшие Ханко. Батальону была придана стрелковая рота под командованием старшего лейтенанта Ф.П.Заволокина – 4 я рота ( всего было 4 роты), а также взвод автоматчиков из 1-го батальона бригады, взвод ПТР, саперный взвод, связисты и санитары. Общее число десантников было 517 человек, включая старшину 1-й статьи А.В. Засосова, который участвовал в десанте добровольно. Вооружение батальона, кроме автоматов и ручных гранат, составили три 50-мм миномета, 12 ПТР(по другим данным 14), 2 станковых, 12 ручных пулеметов, каждый десантник должен был нести 10 кг взрывчатки. Тяжелого вооружения десант не имел. Противником тяжелого вооружения выступил командующий фронтом Говоров, который решил, что средства усиления будут мешать движению батальона.
На Островной базе, которая располагалась на острове Лавенсари (Мощный) в 70 километрах от предполагаемого места высадки, был сформирован отряд кораблей высадки под командованием капитана 2-го ранга Г.М. Горбачева. В отряд вошли 8 бронированных катеров «морской охотник», 2 бронированных катера и 1 малый охотник. Для противоминной обороны отряда выделялись 8 тральщиков. Огнем десант должны были поддержать 3 канонерские лодки шхерного отряда и 3 эскадрильи 3 ГИАП КБФ. Однако в последний момент, проанализировав данные разведки, командование операцией решило отказаться от предварительного авиационного и артиллерийского удара, решив, что таким образом можно будет обеспечить внезапность десантирования и вызвать панику и переполох у противника. Канонерки, по радиовызову с берега, должны были подавлять выявленные огневые точки обороны противника.
Канонерская лодка тип "Амгунь"
13 февраля батальон получил приказ «Задачу выполнить в ночь с 13-14 февраля».В 16.00,караван в 32 вымпела,начал движение в точку высадки.
На о. Лавенсаари командующий островной ВМБ контр-адмирал Г.В. Жуков провожает батальон Маслова.
Ближе к ночи, канонерские лодки и тральщики,по приказу командира отряда кораблей,вернулись обратно на базу,когда караван вошел в поле дрейфующего льда и возникла угроза значительной задержки с высадкой.
Морской охотник возвращается на о.Лавенсаари после высадки десанта в Мерекюла.14.02.1944
В 4 утра началась высадка первой группы десантников на правом фланге. С 4 катеров первого эшелона (в первом эшелоне шли 8, во втором 5 катеров) высадились 175 человек, которые смогли добраться до берега незамеченными. Остальные катера и десантники были обнаружены и вынуждены были осуществлять высадку при свете прожекторов и под сильным немецким огнем. На катерах было убито 9 и ранено около 40 десантников. Катера МО имели большую осадку и не смогли подойти к берегу, уткнувшись в отмель. Бойцы прыгали в воду с борта, но пройдя по песку, уходили под воду- костюмы заполнялись водой, из воды вышли не все. Надо отметить эту особенность дна залива в районе Усть-Нарвы, здесь есть песчаные отмели, где глубина достигает 1,5 метра, они чередуются с большими глубинами. Местные жители рассказывали, что до сих пор, в период осенних или весенних штормов на берег выбрасывает фрагменты человеческих тел. Всего на берег вышло, возможно, до 400 человек. Во время высадки были утеряны или повреждены все 8 радиостанций десантников- десант остался без оперативного управления и без огневой поддержки канонерских лодок. Спасал ситуацию орудийный и пулеметный огонь катеров, которым моряки подавили большую часть огневых точек и прожекторов противника на берегу, но когда бой передвинулся в глубь обороны противника, моряки не могли ничем помочь десантникам. Во время высадки десанта были потеряны 2 катера- взорвался «БМО-177» и был расстрелян , выброшенный на отмель волной от взрыва 117-го, «БМО-176». Дайверы из эстонского клуба Maxstar (г.Кохтла-Ярве), в 2005 году смогли найти место гибели и идентифицировать фрагменты катера «БМО-177». «БМО-176» пока не найден.
Высадившиеся десантники с ходу разгромили штаб 227 пехотной дивизии, (оперативная группа генерал-лейтенанта Берлина), который располагался в деревне Мерeкюла. Недалеко от Мерeкюла, в сторону Усть-Нарвы, находилась 4-х орудийная немецкая батарея, которая била прямой наводкой в сторону залива. Взводу автоматчиков И.И. Голубева, ценой собственных жизней, удалось, хоть и ненадолго, батарею заставить замолчать. Без средств связи координировать действия батальона, а тем более его собрать, было практически невозможно. В самом начале высадки свои приказы, Маслов мог передавать через посыльных, но вскоре батальон разделился на отдельные группы и дальше эти группы вели бой и двигались к цели – Аувере, самостоятельно. Всего было 3 основных группы, к которым смогли присоединиться малые группы и отдельные бойцы. Группа лейтенанта Любимова – 1 я рота, группа старшего лейтенанта Малкова- 2 я рота. Группа комбата Маслова, которая могла составить до 200-250 человек. Дальнейшая судьба десантников трагична.
Штаб 227 пехотной дивизии после нападения десантников.
Учитывая серьезность опасность, которую представляли десантники в своем тылу и переоценивая их количество, немцы оперативно перебросили в район дополнительные части, в том числе и с передовой, которые при поддержке танков, самоходных орудий и авиации, в течение нескольких суток, вели операцию по ликвидации десанта.
Группа Маслова пошла в наступление в направлении на юг. Но к рассвету, у небольшой высотки,в районе деревни Пухкова, она была окружена фашистами. В течение нескольких суток, подвергаясь ударам авиации,
моряки вели неравный бой с танками и пехотой противника. Из всей основной группы выжили лишь пятеро: один, старший лейтенант Ильющенко, добрался до своих к станции Аувере, четверо раненых бойцов попали в плен.
2-я рота двигалась вдоль берега в сторону Удрия, затем повернула в направлении Auvere, уничтожая отдельные подразделения фашистов. Но 18 февраля, недалеко от линии фронта, немцы заблокировали остатки группы в развалинах дома и бойцы были расстреляны с помощью самоходных орудий. К своим смог выйти только старшина 1-й статьи А.В.Засосов.
Именно десантники 1-й роты разгромили немецкий штаб в Мерeкюла, однако в районе Репнику группа была окружена и 2 суток вела бой. Из окружения вышли 8 десантников, но к своим добрались лишь 3 человека- командир группы Любимов, матросы Метеуш и Семенкин, все трое были ранены и обморожены.
Вся береговая линия, от Силламяэ, до Усть-Нарвы (Хунгербург) насыщена мощными полевыми укреплениями. Практически десант высадился прямо в гущу войск противника. К сожалению, из за серьезных просчетов и ошибок при подготовке операции, отсутствия связи после десантирования, задачу свою масловцы не выполнили -это признавали и командующий КБФ В.Ф.Трибуц, ответственный за проведение операции и Ю.В.Ладинский, которому было поручено проконтролировать подготовку десанта. И.И. Федюнинский командующий 2 ударной армии, в своих мемуарах совсем не упоминает про «мерекюлаский десант», однако, именно в тот период он отмечает слабость войсковой разведки, беспечность командиров дивизий первого эшелона и снижение бдительности бойцов в частях, которые ожидали, что их отведут в тыл. Войска не смогли поддержать десантников.
Но, несмотря ни на что, бойцы десанта выполнили свой воинский долг, они шли, делали свое дело и погибали, среди них было 7 девушек. Из тех десантников, которые вышли на берег, остались в живых лишь 15 человек, 7(по другим источникам 5) смогли выйти к своим, 8 (10) человек были взяты в плен, будучи ранеными. Один легкораненый смалодушничал и сдался в плен сам. В начале 2000-х, в Петербурге, проживал лишь один участник тех трагических событий – Б.И.Пинеев. Достоверных данных по потерям фашистов, к сожалению нет, но танкист Кариус, автор книги «Танки в грязи», воевавший под Нарвой, напишет «Несмотря на то что русские проиграли, призрак операции «Морской лев» преследовал нас еще долго, особенно по ночам». «Морским львом» был назван комплекс оборонительных контрмер в случае высадки советского десанта.
Побережье Финского залива в районе Нарва-Йыэсуу,август 1944 г.
В 1972 году на месте предполагаемой высадки десанта, рядом с шоссейной дорогой, был установлен памятник десантникам и позже была посажена березовая роща. Несколько лет назад, в 2002 году, на военном кладбище в Синимяэ были торжественно перезахоронены останки 45 участников Мерикюлаского десанта, найденные поисковой организацией «Военный мемориал».
Схема боя.
Памятник десантникам и место высадки 14.02.2015
«Анцио Энни». Неуловимая смерть.
Войны XX столетия изменили лицо сражений. Теперь противники могли убивать, даже не видя друг друга. Молодые солдаты рисковали погибнуть под орудийным огнём, так ни разу и не посмотрев в лицо врага. Оглохшие артиллеристы забрасывали снаряды и заряды в казённики пушек, не имея понятия, кому предназначены эти «подарки».
Апофеозом технического прогресса на этом поприще стали сверхтяжёлые и сверхдальнобойные железнодорожные пушки. Самыми знаменитыми из них стали два немецких орудия, которые в 1944 году на протяжении нескольких месяцев держали в страхе солдат союзников на плацдарме в Италии.
Цель — Рим
Несмотря на череду поражений и натиск на всех направлениях, на пороге нового, 1944 года, немцы сдаваться не собирались. Гористое «голенище» итальянского «сапога» они перегородили несколькими полосами обороны, вцепившись в Италию как чёрт в грешную душу.
На пороге 1944-го союзники упёрлись в очередную цепочку укреплений — линию Густава под Кассино. Побившись головой в Монте-Кассино со знаменитым монастырём на горе, союзники решили обойти оборонительную линию по морю и высадить десант на полдороге к Риму. А заодно перехватить пути снабжения немцев под Кассино.
Высадка союзников в Анцио .
Сказано — сделано. Высадка в январе 1944-го прошла сравнительно гладко, но развивать успех союзники не спешили, опасаясь контратак. Ответным ходом немцев стало выдвижение к Анцио войск и бронетехники, в том числе «фердинандов» и телеуправляемых танкеток. Корабли и суда союзников подвергались атакам самолётов с управляемыми бомбами. Однако главный сюрприз ждал впереди.
Братья-близнецы и старый канонир
Помимо прочего, под Анцио отправили батарею новейших 283-мм железнодорожных пушек К5(е) в составе двух орудий. Поставленный командовать подразделением полковник Фридрих Фильцингер был старый артиллерист, ветеран Первой мировой, кавалер Рыцарского креста за кампанию на западе в 1940 году.
Первой задачей для него стал выбор позиции — с чем он справился блестяще. Фильцингер расположил пушки рядом с тоннелем на ответвлении железной дороги в 12 км от Рима и в 30 км от плацдарма. В тоннеле можно было прятать пушки, а дальность стрельбы более 60 км позволяла с гарантией накрывать рубежи союзников.
Также от позиции до моря было достаточно далеко, а значит, можно было почти не опасаться корабельной артиллерии.
5 февраля 1944 года, через 13 дней после высадки, жизнь солдат на плацдарме разделилась на «до» и «после».
В этот день немецкая железнодорожная батарея сделала первые 15 залпов. Эффект от них был оглушительным. Союзники совсем не ожидали, что противник пустит в ход орудия такого калибра. Каждый снаряд весил 2,5 центнера и обладал впечатляющей разрушительной мощью. В образовавшуюся воронку легко въезжал джип.
В реальности две пушки носили сугубо мужские имена — «Роберт» и «Леопольд». Но у союзников новый враг сразу получил прозвище «Анцио Энни» (они до самого конца пребывали в убеждении, что стреляет одно орудие). Иногда пушку называли «Свистящий Вилли» или «Анцио Экспресс» — за вой снарядов, напоминавший звук прибывающего поезда. Но прижилось именно женское имя.
16 февраля «Роберт» с «Леопольдом» в два смычка настреляли аж 50 снарядов. На плацдарме не существовало ни одной точки, где можно было чувствовать себя в безопасности.
Пушки били даже по гавани, топили и выводили из строя корабли и суда. Транспорты союзников вынуждены были держаться подальше от берега, что замедляло разгрузку. Два орудия влияли на судьбу всего плацдарма.
Кошки-мышки
Если бы «Анцио Энни» просто били по позициям союзников в белый свет как в копеечку, они, конечно, всё равно собирали бы смертельную жатву. Слишком много войск и техники скопилось на небольшом клочке суши. Однако немцы, при всём обилии возможных жертв, тщательно выбирали цели. Снаряды «Роберта» и «Леопольда» летели в склады боеприпасов, топлива, скопления войск.
В ночь на 9 марта по данным аэрофотосъемки немцы всадили восемь снарядов в хранилище горючего, которое потом полыхало три дня. За месяц выстрелы 283-мм пушек подняли на воздух в сумме 1500 тонн столь нужных войскам союзников боеприпасов.
Главное — они вселяли страх в каждого на плацдарме. Поиски батареи стали задачей № 1 для разведки.
Неделю за неделей разведчики союзников искали злополучные орудия, но не обнаруживали их. Посланные в немецкий тыл разведгруппы возвращались ни с чем или пропадали без вести.
В один из дней союзникам улыбнулась удача: дешифровка аэрофотосъемки показала две огромных пушки под маскировочными сетями в тупичке на железной дороге южнее Рима.
На цель немедленно отправили авиацию и засыпали орудия бомбами. Радостная весть о кончине «Анцио Энни» облетела весь плацдарм. Каково же было удивление, когда над позициями союзников снова засвистели тяжёлые снаряды. На следующий день «Энни» доказала свою боеспособность, утопив транспорт. Выяснилось, что лётчики разбомбили макеты из дерева и жести.
Расчёт «Анцио Энни» чистит одно из орудий.
В итоге авиаразведка практически вычислила нужный тоннель. Его обстреляли с моря, но орудия успел утащить по путям вглубь горы дизельный локомотив. Потери немцев ограничились оставшейся снаружи полевой кухней.
Союзникам удалось добиться успеха, лишь действуя на коммуникации артиллерийской группировки немцев под Анцио. Это на какое-то время лишило К5(е) подвоза боеприпасов. В апреле «Анцио Энни» три недели молчала. Всего же с февраля по апрель 44-го две пушки выпустили 523 снаряда.
Все дороги ведут в Рим
Плацдарм под Анцио в итоге стал тупиком, и союзники в мае 1944 года прорвали линию Густава грубой силой. С обвалом линии фронта 18 мая обе железнодорожные пушки выпустили последние 16 снарядов и засобирались в Рим. Однако путь по железной дороге союзники перерезали. Послужившие на все сто пушки немцы бросили, выведя из строя. Одна из них — «Леопольд» — сохранилась до наших дней как музейный экспонат.
«Леопольд» в Танковом и артиллерийском музее армии США.
Конечно, кошки-мышки не могли продолжаться бесконечно. Союзники рано или поздно вскрыли бы позиции «Анцио Энни» и достали бы их даже в тоннеле тяжёлыми авиабомбами «Толлбой». Но факт остаётся фактом: до конца борьбы за плацдарм батарея К5(е) оставалась безнаказанной. В 1939–1945 годах артиллерия была «богом войны», и плацдарм под Анцио продемонстрировал это особенно ярко.
На советско-германском фронте постоянные артиллерийские дуэли и обстрелы были обыденностью. Первые выстрелы родных братьев «Леопольда» и «Роберта» — 283-мм орудий К5(е) — прозвучали уже утром 22 июня 1941 года. Пушки активно применяли на стабильных участках фронта. Наверняка советские солдаты тоже называли надоедливые орудия «Гжатской Марфой» или «Сычёвским певуном».
Последнюю немецкую железнодорожную пушку на фронте разнесли штурмовики Ил-2 в первый день Берлинской операции — 16 апреля 1945 года.
Автор: Алексей Исаев
«Грязная бомба» на «золотой» субмарине.
Командир I-52 Камео Уно
10 марта 1944 года японская подводная лодка I-52 (командир - Камео Уно), имевшая подводное водоизмещение 3.644 т и принадлежавшая к небольшой серии транспортных подлодок семейства "Type C-3", покинула японскую военно-морскую базу Куре и взяла курс на Германию.
Субмарине надлежало доставить в Третий рейх запас различных стратегических материалов (вначале на субмарину погрузили 9,8 т молибдена, 11 т вольфрама, 3 т опиума и 54 кг кофеина), а обратно - вывезти важные образцы вооружения и оборудования.
Список был весьма внушительным: акустические торпеды Т-5, авиационный двигатель Jumo 213-A (стоял на новейшем истребителе Fw-190D), радиолокационные средства, бомбардировочные прицелы, радиолампы и шарикоподшипники, оптическое стекло, образцы новейших стальных сплавов, химических материалов и пр.
В общей сложности - порядка 35-40 т разных стратегически важных материалов и оборудования, а также многочисленные секретные документы, включая техническую документацию по различным образцам вооружения.
Урановый груз
Рейсы, подобные тому, в который отправилась субмарина I-52, суда, надводные корабли и подводные лодки стран-членов Оси (Германии, Италии и Японии) совершали в течение всей Второй мировой войны с целью обмена новейшими образцами вооружения и оборудования, а также для доставки нуждавшейся стороне стратегически важных материалов. В некоторых зарубежных источниках со ссылкой "на дешифрованные радиоперехваты" также высказывается предположение, что в немецкой военно-морской базе Лорьян, расположенной в оккупированной части Франции, на борт I-52 должны были погрузить 800 кг оксида урана, предназначенного для создания так называемой "грязной бомбы", которую японские военные планировали применить против Соединенных Штатов.
Впрочем, на последующую несчастливую судьбу японской субмарины, о чем будет рассказано ниже, важнейшее влияние оказал другой груз - 2,2 т золота: 146 слитков по 14 кг каждый в 49 металлических ящиках. Золото это предназначалось в оплату за приобретаемое японцами вооружение и оборудование.
А во время захода в Сингапур на борт I-52 погрузили еще 120 т олова, 9,8 т сырого каучука и 3,3 т хинина, в результате чего общая масса стратегических материалов, оказавшихся на борту подлодки, достигла примерно 290 т.
Схема I-52
После завершения погрузки I-52 покинула Сингапур, пересекла Индийский океан, обогнула мыс Доброй Надежды и оказалась в Атлантическом океане. Тут то и произошло событие, имевшее для японских подводников фатальные последствия.
Роковая радиограмма
6 июня 1944 года японский военно-морской атташе в Берлине контр-адмирал Хидео Кодзима направил на имя командира I-52 радиограмму, в которой известил о высадке англо-американских сил в Нормандии. Теперь вместо Лорьяна Камео Уно предлагалось следовать в один из портов Норвегии, а прежде встретиться в точке рандеву с немецкой подводной лодкой. Но переговоры Хидео Кодзимы и командира I-52 были на контроле у американцев.
Информация по японской субмарине, включая перехваченные радиограммы, стекалась к специалистам отдела F-21 (т.н. "кабинет слежения за подводными лодками" - Submarine Tracking Room) и кабинета F-211 (т.н. "секретный кабинет" - Secret Room), занимавшихся обеспечением борьбы с подводным противником на просторах Атлантики в зоне ответственности 10-го оперативного флота ВМС США.
Отдел F-21 - "кабинет слежения за подводными лодками"
Надо отметить, что F-21 и F-211 имели чрезвычайно высокий статус секретности. Так, например, нарисованный от руки руководителем отдела коммандером Кеннетом Ноулсом рисунок-схема F21 и F-211 была рассекречена только в 1998 году. Именно из F-21 и F-211 осуществлялось наведение поисково-ударной группы американского флота на японскую подводную лодку I-52, когда та вошла в операционную зону 10-го флота. В состав поисково-ударной группы (ПУГ) были включены эскортный авианосец "Боуг", в авиагруппу которого входили 9 истребителей FM-2 "Уайлдкэт" и 12 торпедоносцев-бомбардировщиков TBM-1C "Эвенджер", а также пять эскортных миноносцев.
Эскортный авианосец "Боуг"
Корабли группы, командиром которой являлся кэптен Орелиус Фосселер, покинули Касабланку 15 июня 1944 года. I-52 тем временем продолжала следовать своим курсом и ночью 22 июня примерно в 850 милях к западу от островов Кабо-Верде провела запланированную встречу с немецкой подводной лодкой U-530, которая передала японским коллегам топливо, станцию обнаружения излучения РЛС FuMB-7 и шифровальную машину "Энигма". Причем немецкой подлодке несказанно повезло: место встречи она покинула незадолго до того, как в кромешной тьме из поднебесья на следовавшую в надводном положении японскую субмарину неожиданно вывалился торпедоносец-бомбардировщик "Эвенджер" с авианосца "Боуг".
Торпедоносцы-бомбардировщики TBM-1C "Эвенджер"
Охотник и дичь
Поисково-ударная группа во главе с авианосцем "Боуг" прибыла в расчетное место нахождения I-52, о котором, напомним, американская разведка уже знала, вечером 23 июня и сразу же приступила к поиску. Приблизительно в 23 часа 40 минут старшина-радиотехник 1-го класса авиации ВМС Эд Уитлок, радист и оператор РЛС одного из торпедоносцев-бомбардировщиков TBM-1C, обнаружил неопознанную надводную цель.
Причем ему весьма повезло, поскольку РЛС этого самолета была полуисправна - могла обнаруживать только цели по правому борту. Лейтенант-коммандер Тэйлор, получив доклад о контакте с неопознанной целью, тут же сбросил авиационную осветительную ракету и, увидев противника, бросил машину в атаку.На первом заходе глубинные бомбы легли недалеко от субмарины, которая быстро погрузилась. Тогда Тэйлор в соответствии с установленной схемой выставил комплект радиогидроакустических буев (РГБ), после чего оператор доложил о хорошо различимых шумах подводной лодки. Тэйлор принимает решение применить торпеду - после чего из приемника РГБ послышался шум, свидетельствующий о разрушении корпуса подводной лодки.
Поскольку время патрулирования экипажа лейтенант-коммандера Тэйлора подходило к концу, в район атаки был направлен самолет младшего лейтенанта Уильяма Гордона, который тоже выставил комплект радиогидроакустических буев и зафиксировал едва слышный шум гребных винтов подводной лодки. Тогда Командир ПУГ кэптен Фосселер приказал повторить атаку. Уже утром в район атаки подошел эскортный миноносец "Янссен", который обнаружил на поверхности воды многочисленные обломки.
Эскортный миноносец "Янссен"
Победа была записана на счет и Тэйлора, и Гордона. Но уже после того, как в 1995 году были обнаружены обломки потопленной японской субмарины, специалисты Лаборатории прикладной физики Университета Джона Хопкинса провели тщательный анализ записей сигналов РГБ, в результате было установлено, что потопил японскую подводную лодку I-52 все же экипаж лейтенант-коммандера Тэйлора, а шум винтов, который "поймали" на самолете младшего лейтенанта Гордона, принадлежал другой субмарине, находившейся в 20 милях от места событий...
Уже в наше время было предпринято несколько неудачных попыток поднять двухтонный груз золота с подводной лодки I-52, покоящейся на океанском дне. Но не это главное. Если бы I-52 удалось выполнить задачу и доставить в Японию оксид урана, американцы могли бы получить свою Хиросиму.
Баянометр ругался на фотографию.
Как разведгруппа из 25 человек разгромила 5-тысячный немецкий гарнизон.
Это случилось в конце июля 1944 года. Части 51-й армии генерала Крейзера, перегруппированной недавно с юга на 1-й Прибалтийский фронт, вели наступление на территории Шавельского уезда бывшей Ковенской губернии у самой границы с Курляндией.
В авангарде входящего в её состав 3-го гвардейского мехкорпуса генерал-лейтенанта Обухова действовала 9-я гвардейская Молодеченская механизированная бригада гвардии подполковника Сергея Васильевича Стардубцева.
27 июля подполковник Стародубцев выслал в тыл противника разведгруппу под командованием гвардии капитана Григория Галузы. Задачей группы было проложить путь передовому отряду гвардии подполковника Соколова. В группу вошли двадцать пять бойцов на трёх бронеавтомобилях БА-64, двух танках Т-80 и трёх немецких бронетранспортёрах Sd Kfz-251.Этими бронетранспортёрами управляли водители-немцы, вместе с которыми машины были 5 июля 1944 взяты в качестве трофеев в белорусском городе Молодечно, за взятие которого 9-я бригада и получила почётное наименование Молодеченской.Оказавшись в нашем плену, эти немцы не просто дружно кричали «Гитлер – капутт», но и заявили, что всю свою сознательную жизнь были тайными антифашистами. Приняв это во внимание, наше командование вместо того, чтобы отправить пленных водил в лагеря, оставило их на фронте на прежних должностях механиков-водителей зондеркрафтфарцугов.Большинство же наших разведчиков переоделось в немецкую форму, а на БА-64 и Т-80 были нанесены балочные балканские кресты, чтобы немцы принимали их за трофейные машины на немецкой службе. Разведчики вышли из расположения бригады в Мешкучае с наступлением темноты и в половине 12-го ночи двинулись по шоссе Шауляй–Рига в направлении Митавы. Шли на предельных скоростях. Попадавшиеся на пути вражеские автомобили разведчики таранили, сбрасывали в кювет.Пройдя 37 вёрст по немецким тылам, в 2 часа ночи 28 июля разведгруппа приблизилась к бывшему местечку Янишки, получившему в 1933 году в независимой Литве статус города.В городе находилась 15-я панцер-гренадерская бригада СС (3866 человек) под командованием штандартен-фюрера фон Бредова, 62-й пехотный батальон Вермахта, 3-я рота 4-го саперного полка, две артиллерийских и три минометных батареи.Численность этих сил составляла около пяти тысяч человек. Общее командование собранными в городе войсками осуществлял генерал полиции Фридрих Еккельн.В феврале-апреле 1943 года Еккельн руководил проведением карательной антипартизанской операции «Зимнее волшебство» на севере Белоруссии. В ходе операции латышские, литовские и украинские коллаборационисты расстреляли и сожгли несколько тысяч мирных жителей, более десяти тысяч были вывезены на работу в Германию.
Две бывшие синагоги немцы превратили в танковые ангары. Ночную охрану несли литовские полицаи из полицейской команды Libau под командованием латышского капитана Эльша.В числе этих полицаев был, говорят, и местный уроженец Юозас Киселюс – будущий отец знаменитого советского киноактёра. Сами же немцы в основном спали по домам, выставив на въезде в Янишки лишь небольшой блок-пост.Немцам, казалось, нечего было и опасаться – фронт находился почти в 40 километрах от Янишек, а их части находились в резерве.
При подходе к Янишкам колонну окликнули немецкие часовые. На вопрос о пароле немецкий водитель трофейного Sd Kfz-251 ответил, что их группа только что вырвалась из русского окружения и никаких паролей не знает.
Поверив такому ответу, дежурный унтер-фельдфебель велел открыть шлагбаум, и наша разведгруппа беспрепятственно въехала в город. Бесшумно перебив холодным оружием охраняющих танки полицаев, разведчики завели семь Тигров и обрушились на противника прямо из центра города.
Эффект неожиданности сделал свой дело: часть немецких солдат и прибалтийских легионеров, в том числе и штандартенфюрер СС фон Бредов, отступила в Курземе. Большая же часть солдат противника попала в плен к подоспевшей через полчаса группе подполковника Соколова.
Неповреждённым нам достался и мост на реке Презенции. Оставив Тигры подошедшим основным силам 9-й бригады, разведгруппа и передовой отряд продолжили движение.
В 4.30 утра разведгруппу начал обстреливать немецкий бронепоезд. Это случилось между железнодорожными станциями Димзас и Платоне. Бронетранспортер под командованием младшего лейтенанта Мартьянова ушел вперед и не попал под огонь, а бронетранспортер, в котором находился капитан Гриорий Галуза, был расстрелян в упор и свалился в глубокий кювет.
От прямого попадания погибли командир бронетранспортера старший сержант Погодин и водитель-немец со старопрусской фамилией Krotoff. Сержант Самодеев и сам капитан Галуза получили тяжелые ранения.
Командование разведгруппой принял на себя техник-лейтенант Иван Павлович Чечулин. Под его командованием разведгруппа, преследуя отступающего противника, настигла колонну машин с пехотой, обогнав колонну и устроив засаду, разведгруппа огнём из пулеметов и гранатами уничтожила 17 автомобилей и до 60 немцев и их литовских и латышских пособников.
Чечулин лично уничтожил три автомобиля гранатами. Были захвачены три тягача, пушка и пять мотоциклов.
В половине шестого утра группа достигла окраин Митавы (ныне – Елгава), где по приказу командования перешла к обороне в ожидании подхода основных сил. Всего за время рейда разведгруппа прошла по тылам противника 80 километров.
Её командиры Григорий Галуза и Иван Чечулин в марте 1945 года получили геройские звания. Чечулин до получения награды не дожил – 2 февраля 1945 года он погиб в бою в районе города Приекули. Галуза же дожил до наших дней и умер в подмосковной Балашихе 8 декабря 2006 года.
Бывший командир гарнизона генерал Еккельн был 2 мая 1945 года взят в плен советскими войсками. На судебном процессе в Риге за военные преступления Еккельн был приговорён военным трибуналом Прибалтийского военного округа к смертной казни и был 3 февраля 1946 публично повешен в Риге.
Жертва противотанкового аса Ганса-Ульриха Руделя: подбитый Т-34-85 (по другой информации, ОТ-34/76).
Если верить источнику (audiovis.nac.gov.pl), по этому танку отработал именно его самолёт. Фото сделано в Латвии в августе 1944-го. Рудель в ту пору был майор, командир 3-й группы 2-й эскадры непосредственной поддержки войск «Иммельман» (III/SG 2 «Immelman»).
Замечание из комментов - "Просьба исправить подпись фотографии, на фото запечатлён советский огнемётный танк ОТ-34/76 Мод. 1943г с ком. башенкой (выход антенны на ОТ-34/76 Мод. 42 — 43г был в задней части / стенки башни) танк имеет на башне надпись Д-44". Так что, может, и не Т-34-85.
Фото с другого ракурса: https://postimg.cc/image/m1d3hda6b/
Сможете найти на картинке цифру среди букв?
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
U–505 — субмарина Кригсмарине, 1944 год.
U–505 — наверное, самая невезучая субмарина Кригсмарине.
Собственно, до поры до времени судьба субмарины ничем не отличается от остальных. Двенадцать походов, восемь потопленных судов...и тут эта шхуна. Как выражается в свете последующих событий адмирал Дёниц — "А ту колумбийскую шхуну лучше было совсем не трогать". Эх, кабы знать...
Что остаётся от шхуны после 22 ста миллиметровых снарядов? Только невезение. И всё оно достаётся победителям, трофей типа.
Первая неприятность — аппендицит у капитана. Лодка прерывает поход и возвращается на базу. Старого капитана отправляют лечиться, на лодку назначают нового.
В первом же походе лодку атакует английский самолёт. Результат — на лодке ранены двое, самолёт уничтожен при взрыве собственных бомб. Невезение заразительно.
Раненых передают на плавбазу, субмарина ковыляет на ремонт.
После полугодового ремонта, выходит в море — и немедленно возвращается — что–то испортилось. И так (вышли — неполадка — вернулись) ровно четыре месяца. Раз за разом.
Тем временем в битве за Атлантику намечается перелом, субмарины выходят в море и гибнут десятками, Бискайский залив превращается в полосу смерти... а U–505 неукоснительно выходит в море и через пару часов возвращается.
Над доком её ждёт издевательский транспарант: "Территория охоты U–505", на базе — ядовитые шуточки про единственного командира, который всегда вернётся на базу.
Нервы у всех на пределе.
Через четыре месяца такой жизни субмарине удаётся добраться аж до середины Бискайского залива, где она и попадает под тяжелейшую атаку глубинными бомбами.
Командир — и так доведённый до грани — идёт к себе и стреляется. У команды шок. Как–то так принято, что под глубинными бомбами командир невозмутим и спокоен — и его спокойствие передаётся команде. А тут такое — кстати, единственный подобный случай.
...Лодку вытаскивает из–под атаки и приводит на базу старпом.
По–хорошему, после такого, команду следует расформировать и к психологу, лодку — обрабатывать ладаном и святой водой. Вместо этого на субмарину назначают капитана — третьего по счёту — и отправляют в поход.
На сей раз всё получается ещё лучше: при первой же атаке экипаж с воплями "Спасайся кто может!" — единогласно прыгает за борт.
Обнаружив субмарину, прущую на таран, аки камикадзе, американский эсминец всаживает в неё торпеду с нулевой дистанции — и естественно промахивается, подхватив свою порцию невезения.
...Американцы идут на абордаж. Не стоит и говорить, что в ходе абордажа второй эсминец умудряется два раза пропороть себе борт об корпус субмарины. Так что буксировать приходится уже двоих.
Впрочем, истинный масштаб невезения выясняется чуть позже, когда на борту субмарины
среди прочих интересностей обнаруживается вполне целая и исправная шифровальная машинка "Энигма".
После чего выловленному из моря экипажу объявляют, что он мёртв. Весь. По крайней мере до конца войны. В роли мертвятника выступает маленький, но уютный лагерь, где команда до конца войны гоняет футбол с охраной.
Командующего операцией захвата чуть не отдают под военный трибунал ( "Энигму" надо было забирать, а лодку топить, куда её сейчас?) — но в конце концов награждают медалью.
Лодку переименовывают в субмарину флота США "Немо".
...Сейчас она стоит на вечном приколе в Чикаго, у Музея науки.