Египет намерен вступить в БРИКС
Теперь это ЕБРИКС. Ждем Парагвай, Океанию и Руанду, будем делать ПОРЕБРИКС
Теперь это ЕБРИКС. Ждем Парагвай, Океанию и Руанду, будем делать ПОРЕБРИКС
Вооруженные силы Демократической Республики Конго (FARDC) сообщили о нарушении границ страны со стороны армии Руанды. По версии конголезской стороны, армия соседней страны намерена «нарушить территориальную целостность» сопредельного государства и продолжить попытки дестабилизации. Коммюнике FARDC опубликовано в официальном аккаунте в Twitter.
Отношения между странами обострились в январе 2021 года, после того, как повстанческая группировка "Движение 23 марта" начала активные боевые действия на востоке ДРК. В поддержке боевиков Конго обвиняет власти Руанды.
Источник: https://www.rbc.ru/politics/27/07/2023/64c2c8999a794747d7e60...
Сейчас перед ним стоит сложная задача – нужно охватить большой промежуток времени, тридцать лет, отделяющих революцию в 60-х от начала полномасштабной гражданской войны в 90-х. Велик и пространственный охват: весь центральноафриканский регион, от реки Конго на западе до Танганьики на востоке. Попробуем изложить суть сжато, но без потери смысла.
Итак, что мы имеем на 1962 год? Полная победа хуту. Вся власть в государстве отныне принадлежит им. Их противники, тутси, деморализованы бегством короля и разгромом UNAR. Они десятками тысяч бегут в соседнюю Бурунди. Руанда официально становится республикой: титул короля отменен, королевские барабаны, как «пережитки средневековой дикости», более не считаются священными регалиями. Став президентом, Грегуар Кайибанда меняет первоначально утвержденный на референдуме строй с парламентской на президентскую республику и фактически становится диктатором.
Президент Кайибанда (справа) и министр обороны Руанды Жювеналь Хабиаримана
Что же происходит в это время в Бурунди?
Бурунди – это государство, этнически схожее с Руандой: 85% хуту, 15% тутси (есть еще тва, но о них как-нибудь позже). Оно образовалось в 17 веке и часто воевало с Руандой. Силы были примерно равны, и государства-сестры никак не могли захватить друг друга. Позже оба государства были захвачены немцами, а от них перешли к бельгийцам, которые присоединили их к своей огромной колонии Конго. Впрочем, если основная часть Конго управлялась бельгийской администрацией, а население беспощадно эксплуатировалось, то в Руанде-Бурунди власть сохранялась за аристократами-тутси, и правление было относительно щадящим. К событиям, которые привели к свержению бельгийской администрации в регионе Великих Африканских озер, Бурунди подошла одновременно с Руандой. Несмотря на противодействие бельгийских властей и волнения крестьян-хуту, король Мвамбутса IV смог удержать власть и установил собственный авторитарный режим, основанный на традиционном поклонении монарху.
Мвамбутса IV Бангириченге, король Бурунди
Как тутси и как король, он симпатизировал беженцам из Руанды и предоставил им убежище в своей стране. Беженцев возглавлял Франсуа Рукеба, убежденный монархист, старый соратник еще Юхи V, отца Мутары III и Кигели V, по национальности хуту.
Франсуа Рукеба, лидер руандийских монархистов
Эдакий человек из низов, которого монарх выделил из грязной оборванной толпы и приблизил к себе. За это Рукеба был благодарен по гроб жизни и был готов перегрызть горло любому врагу династии. Он был одним из инициаторов создания партии UNAR. Во время учреждения Франсуа Рукеба с трибуны громогласно заявил, что «тот, кто не вступит в партию, станет врагом короля, а значит, и всей Руанды». Революцию этнический хуту Рукеба воспринял крайне болезненно. Оказавшись в эмиграции, он развернул бурную деятельность и создал «правительство в изгнании» в Бурунди. Была установлена связь с монархом. Король Кигели V отнесся к инициативе Рукебы с большим интересом и передал через личного секретаря ему крупную сумму денег, на которую Рукеба закупил оружие. Ради всеобщего блага «премьер-министр» установил в среде беженцев свою личную власть. Люди Рукебы безжалостно отнимали у беженцев гуманитарную помощь, поступавшую от ООН, и продавали ее в Танганьику, а на вырученные деньги покупали оружие у конголезских повстанцев. Благо, в Конго к тому времени началась свирепая гражданская война, и оружия на рынке было предостаточно. Не все эмигранты поддержали деятельность Рукебы. Те тутси, что бежали в Танганьику, внезапно поняли, что в этой стране им живется даже лучше, чем на родине – настолько тепло их приняли. Танганьику возглавлял мягкий и вдумчивый Джулиус Ньерере, бывший учитель, который был противником любых форм расовой дискриминации, и для тутси (равно как и для другого меньшинства, мусульман-занзибарцев) он постарался создать наилучшие условия.
Джулиус Ньерере, президент Танганьики (после объединения с Занзибаром страна стала называться Танзания)
Это дало свои плоды – беженцы остались в Танганьике, не поддавшись на посулы Рукебы, и очень быстро адаптировались, заняв важное место в этой стране.
Эта политика, мягкая, гуманная и совершенно бессмысленная с точки зрения социального дарвинизма, оказалась дальновидной: последующие события показали, что беженцы из Руанды – это опасная сила; это не та проблема, которую можно бездумно решить грубой силой.
С конца 1962 года тутси по приказу Рукебы начали совершать вылазки на территорию Руанды. Они совершали теракты, убивали чиновников, активистов партии «Пармехуту» и наиболее видных расистов. Вся южная часть Руанды стала будто прифронтовой зоной. При этом нападения вооруженных группировок лишь ухудшали положение тутси в стране, поскольку правительство Кайибанды, опасаясь вторгаться на территорию Бурунди, могло отвечать на вылазки лишь новыми репрессиями против тутси. В 1963 году люди Рукебы проникли на военные склады в Конго и похитили большое количество оружия. Наконец Рукеба счел, что для подготовки военного вторжения в Руанду оружия и сил достаточно.
Он свел все имеющиеся у него силы (до 500 добровольцев) в отряд, который назвал «Королевская армия Руанды». О готовности к атаке старый монархист Рукеба с гордостью доложил королю. Кигели V был обескуражен столь малым числом солдат, просил Рукебу подождать и пока не предпринимать никаких действий, однако в конечном итоге был вынужден одобрить план вторжения.
В октябре 1963 года Рукеба был внезапно арестован королевской полицией Бурунди за многочисленные случаи кражи оружия у соседних стран. Это едва не сорвало вторжение, однако парламент Бурунди обратился к королю с просьбой помиловать Рукебу, и тот был отпущен. Неизвестно, знали ли правящие круги Бурунди о готовящемся рейде или нет. Обе страны еще с руандийской революции находились в крайне натянутых отношениях, хотя раньше они были единым целым. Проблема крылась в межэтнических отношениях. В Бурунди правили тутси, в Руанде – хуту; обе страны категорически отказывались от любых форм эмансипации угнетенных. В ответ на репрессии против тутси Бурунди устраивала зеркальные репрессии против хуту, и наоборот. Страны-близнецы ненавидели друг друга, и ничего удивительного в предположении, что бурундийское правительство знало и поддерживало вторжение в Руанду – нет. Здесь остается открытым также вопрос: а знали ли об этой подготовке в самой Руанде? Есть версия, что министерство обороны Руанды, возглавляемое Жювеналем Хабиариманой, было прекрасно осведомлено о планах Рукебы, и намеренно провоцировало его дезинформацией о слабой охраняемости руандийской границы, стремясь заманить в засаду. Документальных подтверждений этому, впрочем, нет.
Жювеналь Хабиаримана, министр обороны Руанды
В декабре 1963 года «Королевская армия Руанды» перешла границу между странами и атаковала военный лагерь в Гако. Захваченные врасплох, солдаты не оказались особого сопротивления. Часть их была убита, часть посажена под замок, а монархисты, завладев оружием, начали раздавать его жившим в округе тутси. Следом был атакован военный лагерь в Кабуге. Местные тутси принимали в этом активное участие и сотнями присоединялись к «Королевской армии». Нагрузившись захваченным оружием и боеприпасами, монархисты на военных грузовиках двинулись на столицу. Повсюду их с ликованием встречали тутси. Постепенно число участвующих в рейде увеличилось до семи тысяч человек. Заняв город Ньямата, столицу провинции, монархисты Рукебы отпраздновали это песнями, плясками и большим количеством алкогольных возлияний. Они уже начали спорить, кто возглавит какое министерство после свержения республики, и составлять списки должностей.
Узнав о вторжении, президент Кайибанда, по некоторым свидетельствам, впал в панику. Однако военные во главе с Жювеналем Хабиариманой и бельгийскими советниками принялись энергично готовиться к отражению вторжения. Для защиты столицы был быстро сформирован ударный корпус из тысячи тяжеловооруженных солдат. В 19 километрах к югу от столичного региона, на мосту через реку Ньябаронго, «Королевская армия» попала в засаду вооруженных сил Руанды. Заняв удобные позиции на холмах, солдаты принялись из минометов и пулеметов обстреливать это разношерстное воинство, сами оставаясь для него недосягаемыми.
Битва продлилась недолго. «Королевская армия» дрогнула и обратилась в паническое бегство, затаптывая собственных же раненых. На земле осталось лежать несколько сотен убитых. На теле одного из них солдаты обнаружили списки министерских должностей, заранее поделенных между монархистами, и с хохотом передали их начальству. Армия Руанды не потеряла в бою ни одного человека.
Монархисты бежали обратно в Бурунди. При отступлении они захватили в плен несколько руандийских солдат. Четырех они убили еще в Руанде, семерых – уже на территории Бурунди, когда оказались в безопасности. В последующие дни монархисты Рукебы совершили еще несколько вылазок, гораздо более мелких по масштабу, и все они были почти сразу же пресечены пограничными силами. Это был полный разгром.
Президент Кайибанда ответил на неудавшийся рейд свирепыми репрессиями. В стране еще оставались функционеры монархической UNAR, надеявшиеся договорить с режимом, либо считавшие себя слишком незначительными фигурами, чтобы их коснулись репрессии. Все они были схвачены. Двадцать наиболее известных были публично казнены на холме Ньямагумба при большом скоплении народа. Остальных бросили в застенки столичных тюрем. Эти тесные камеры назывались cachot noire, «черные гробы». Заключенных там содержали в ужасных условиях – избивали, морили голодом, пытали электрическим током и ломали конечности. Многие монархисты еще не знали, что сидеть там им предстоит годами – вплоть до собственной смерти. Кайибанда не собирался никого отпускать.
«Радио Руанда», единственная радиостанция в стране, регулярно выпускало передачи, в которых призывало к бдительности в отношении «террористов-тутси». В каждую из десяти провинций Руанды президент Кайибанда назначил по префекту, наделенному чрезвычайными полномочиями в отношении местных тутси. Каждый понимал эти полномочия по-разному. Например, префект в провинции Гиконгоро на встрече с мэрами и активистами партии «Пармехуту» заявил: «Мы должны защитить себя и свои семьи. Единственный способ сделать это – обезвредить тутси. Как именно обезвредить? Убить их всех». По его инициативе крестьянам начали раздавать холодное оружие для «самообороны». Практически сразу же начались расправы. Вооруженные дубинками, копьями и мачете, хуту по всей провинции нападали на своих соседей-тутси. За неполную неделю было убито несколько тысяч человек. Резня распространилась и на соседние провинции. Это был абсолютный ужас. До этого момента хуту в полной мере не осознавали, насколько тутси беспомощны перед ним. Многие по-прежнему видели в них бывших хозяев, элиту, господ – в общем, завоевателей. Даже крестьянин-тутси воспринимался более значимым и зажиточным, чем такой же крестьянин, но хуту. Теперь все рамки были переступлены, и стало понятно, что их никогда и не было. Опьяненные собственной безнаказанностью, хуту расправлялись с тутси с поразительной жестокостью. По улицам носились озверевшие толпы погромщиков. Пойманных тутси убивали ножами, мечами, пулями, голыми кулаками. Им отрубали руки, затем головы, сжигали заживо, потрошили, скармливали крокодилам. В провинции Бугесера (той, через которую монархисты и проникли в страну, где их встречали с ликованием) одной женщине погромщики отрубили груди, и пока она билась на земле от болевого шока, их под всеобщий хохот пытались скормить ее же собственным детям. Когда погромщикам шоу надоело, детей также убили. В Шигире сто тутси, в основном женщины и дети, бросились в реку, кишащую крокодилами, лишь бы не попасть в руки толпы, и все погибли. Многие активисты «Пармехуту» всячески поощряли расправы, пиарились, надеясь набрать тем самым политических очков для себя в ожидании грядущих выборов.
Колода, на которой схваченным тутси отрубали руки
Убийства продолжались вплоть до середины января 1964 года, то есть около трех недель, после чего «чрезвычайные меры» были свернуты. По оценке правительства, озвученной им через «Радио Руанда», было убито 400 мирных жителей – «пособников террористов». Это явно сильно заниженная цифра. По некоторым оценкам, в расправах погибло от 10 000 до 20 000 тысяч человек. Гораздо большее число число человек бежало от погромов в соседние страны.
Беженцы пересекают границу с Угандой
На границе Руанды и Бурунди образовался настоящий хаос. Пользуясь суматохой, армия Руанды вторглась в эту страну и убила какое-то количество беженцев в приграничной зоне. Это привело к скандалу. Вооруженные силы Бурунди были мобилизованы. Кайибанда обрушился на Мвамбутсу IV с громогласной критикой и обвинил его в пособничестве терроризму. Он потребовал от короля выдать ему всех монархистов, скрывавшихся на территории Бурунди, и в первую очередь Франсуа Рукебу. Это вызвало ожесточенные дебаты в парламенте Бурунди, проходившие в феврале, однако в конечном итоге парламент, поддержанный народом, отказался исполнить требования Кайибанды. В ответ президент разорвал дипломатические отношения между странами. Руанда в одностороннем порядке вышла из экономического союза с Бурунди. Вероятность войны между двумя странами сохранялась вплоть до апреля. Дальше напряженность пошла на спад, однако отношения между Руандой и Бурунди были безнадежно испорчены.
Грегуар Кайибанда в марте выступил с большой речью в парламенте, где переложил ответственность за массовые убийства на самих тутси. «О чем вы думали, пытаясь свергнуть законное правительство? Только оно и защищало вас от народного гнева. Если бы вы захватили столицу – народ хуту поднялся бы и истребил вас всех до единого. Это был бы полный конец расы тутси». ООН в целом равнодушно отнеслась к массовым убийствам. Единственной страной, открыто осудившей их, была Бурунди.
Государство перестало скрывать свой расистский характер. Были приняты этнические квоты. Отныне все чиновники должны были рекрутироваться только из хуту. Тутси были полностью исключены из управления страной. Однако какие-то права у них все еще сохранялись. Возможности – тоже. Ввиду их большей образованности они все еще составляли непропорционально большое число среди интеллигенции, технических специалистов и бизнесменов, что по-прежнему вызывало недовольство хуту. Кое-кто говорил, что тутси «недожали», что надо было действовать решительнее, чем президент Кайибанда. Число беженцев и эмигрантов между тем постоянно росло. К 1964 году число тутси, постоянно проживавших вне Руанды, достигло 336 000 человек.
Это были черные дни для Франсуа Рукебы. Жестокие расправы над беспомощными тутси ужаснули его, этнического хуту, и лишь укрепили его в стремлении свергнуть режим Кайибанды. Но было понятно, что свергнуть его военным путем в настоящий момент невозможно. Поэтому Рукеба решил действовать обходными методами. В 1964 году он направил своего сына Жана с батальоном руандийских изгнанников в Конго, где начался новый виток гражданской войны. Батальон должен был выступить на стороне антиправительственных повстанцев и в конечном итоге привести к установлению дружественного для тутси режима. Король Кигели V к тому времени окончательно охладел к инициативам Рукебы и дистанцировался от него, а также от всего эмигрантского дела, но это не остановило Рукебу. Он и его «правительство в изгнании» планировали военные операции в Конго, а также вынашивали планы и по установлению власти в Бурунди и Уганде. Впрочем, этим планам не суждено было сбыться. В 1968 году в Бурунди произошел переворот, и к власти пришел откровенный расист Мишель Микомберо – этнический тутси, считавший хуту чем-то вроде человекоживотных. Он внимательно изучил биографию Франсуа Рукебы и внезапно открыл для себя, что Рукеба – хуту. После чего Рукебу арестовали. Обвиненный в пособничеству руандийскому режиму, Рукеба был приговорен к смертной казни, которую, впрочем, заменили на пожизненное заключение. Все его структуры были разгромлены. В 2000 году глубокий старик Рукеба был возвращен в Руанду, которая к тому времени стала уже совершенно иной страной.
Впрочем, и без Рукебы эмигрантское дело жило. В 1959 году, еще во время революции, в Уганду эмигрировала знатная семья Кагаме с двухлетним сыном Полем. Он вырос таким образом на чужбине и никогда не знал толком Руанды. Однако со временем именно Поль Кагаме стал фигурой, объединяющих изгнанников-тутси.
Это переносит нас в иные, неведомые земли – Уганду и Танзанию, в иные времена, и требует более вдумчивого разговора. Поэтому на сегодня закончим.
Продолжаем про предысторию геноцида в Руанде:
Первый пост:
Второй пост:
Слухи об убийстве единственного на всю страну мэра-хуту стало спусковым крючком для волны насилия, к которой загодя готовились обе стороны. Уже на следующий день большая толпа хуту собралась у дома вождя-тутси Атаназа Гашагазы –губернатора провинции, где произошло нападение, и потребовала начать расследование. Никаких мер вождь не предпринял, и спустя день собралась еще более крупная демонстрация. Активисты «Пармехуту» и APROSOMA, затесавшиеся в толпу, начали выкрикивать лозунг «За Бога, церковь и Руанду!» и призывать к расправе над убийцами-тутси. К толпе вышли двое чиновников администрации и попытались ее успокоить. Однако толпа была уже настолько подогрета националистическими выкриками, что на бедных чиновников немедленно посыпались удары; их повалили на землю и забили до смерти. Обезумев от собственной жестокости, демонстранты ворвались в особняк вождя и убили всех, кто там находился. Однако сам вождь Гашагаза успел скрыться. Тут же объявился мэр Мбоньюмутва, живой и невредимый (есть предположение, что слухи об своем убийстве он распускал сам). Его немедленно провозгласили новым губернатором вместо Гашагазы. Стоя в толпе, обступленный восторженными линчевателями с окровавленными руками, губернатор Мбоньюмутва провозгласил, что революция началась.
Немедленно начались беспорядки. По всей стране хуту восставали против тутси. Однако если главными их угнетателями были чиновники (среди которых действительно было непропорциональное много этнических тутси), то гнев толпы обрушился на всех тутси без разбору – неважно, был это вождь или бедный крестьянин. На первом этапе в качестве инструмента насилия преобладали не убийства, а поджоги, за исключением случаев, когда тутси пытались защитить свою собственность. Сначала в мятежной провинции, а затем и по всей стране хуту поджигали дома тутси, в основном с помощью лампадного парафина, широкодоступного в Руанде. Поджигатели активно вербовали в свои ряды местных крестьян. Поскольку многие из них все еще верили, что король – отец нации, крестьянам говорили, что приказ бить тутси поступил от самого короля. Лишившись жилищ, испуганные и избитые, тутси начали понемногу, а затем и массово эмигрировать в соседние страны – Уганду, Бурунди и Конго.
Король Кигели V потребовал от бельгийцев подавить восстание. Губернатор Арруа сослался на то, что он ожидает прибытия из Конго полковника Логеста с войсками, а пока что наличных сил не хватает. Тогда король сказал, что справится собственными силами, требуется только, чтобы бельгийцы дали ему оружие со своих военных складов. Но и тут Арруа отказался. Он обвинил короля в том, что тот собирается начать полномасштабную гражданскую войну, и призвал его спокойно дожидаться прибытия Логеста. Несмотря на это, Кигели V мобилизовал тысячи верных ему ополченцев из UNAR и бросил их на подавление восстания. Вспомнив о том, что какой-то там Жозеф Гитера начал политическое противостояние, призвав к уничтожению королевского барабана, король решил, что он-то и является предводителем восстания. Он решил убить Гитеру и прочих лидеров хуту в надежде, что остальные «крестьяне» после этого разбегутся.
Спустя два дня после мобилизации королевские войска вошли в провинцию Астрида, где проживал Жозеф Гитера.
Все это время APROSOMA собирала силы, чтобы выдержать удар роялистов. Дом Гитеры располагался на холме, был заранее укреплен баррикадами, и его было удобно оборонять. Силы UNAR были лучше вооружены и численно превосходили ополченцев Гитеры, однако боевого опыта не было ни у тех, ни других – Руанда давным-давно ни с кем не воевала. Битва продолжалась два дня, 9 и 10 ноября, и все это время королевские войска в кровавых штурмах раз за разом безуспешно атаковали холм, пока остальные рыскали по округе в поисках врагов короля. Им удалось схватить и убить брата Гитеры. В конце концов в битву вмешались бельгийцы. Они в ультимативной форме потребовали от короля отозвать роялистов, якобы для предотвращения дальнейшего кровопролития, и король неохотно, но подчинился. В итоге Гитере удалось с верными ему людьми выйти из окружения роялистов.
Королевский террор в итоге продлился недолго – с 7 ноября по 12 ноября 1959 года. За это время силам UNAR не удалось добиться каких-либо значимых успехов. Грегуар Кайибанда, лидер «Пармехуту», мятежный губернатор Мбоньюмутва и Жозеф Гитера так и остались несхваченными. Удалось схватить некоторое количество активистов, которых доставили в королевский дворец и там после жестоких пыток убили, но ситуацию это не переломило. Поджоги домов тутси королю тоже не удалось остановить. Уже 12 ноября 1959 года прибывший из Конго Гай Логест был назначен военным резидентом Бельгии с чрезвычайными полномочиями – то есть фактически диктатором.
Как мы уже знаем, Логест был человеком социалистических взглядов и решение проблемы хуту-тутси в Руанде видел в следующем: если хуту составляют 86% населения страны, то и политических должностей у них должно быть 86%. Вот так просто. Он сместил всех «лишних» чиновников – этнических тутси – и назначил на их место членов партии «Пармехуту» и APROSOMA. Это были временные назначения, до выборов. Сами же выборы Логест назначил на июнь 1960 года. Когда Кигели V попытался возразить на это, Гай Логест заявил, что в случае неподчинения он попросту свергнет короля - Бельгия уже санкционировала для него такую опцию. Логест упразднил вождества, а также открыл ряд судебных процессов против членов UNAR – их судили за совершенные убийства во время королевского террора. Членов «Пармехуту» и APROSOMA за поджоги домов тутси Логест судить не стал и, видимо, не собирался даже.
Действия Логеста остановили волну насилия. Поджоги домов в основном прекратились (когда кое-где, например, в северо-западной Руанде, поджигать было уже нечего – сгорели все дома тутси), а партии «Пармехуту» и APROSOMA приступили к политической агитации. Здесь и обнаружились разногласия между Жозефом Гитерой и Грегуаром Кайибандой. Если Гитера считал, что в обновленной Руанде хуту и тутси должны стать равными и равноправными народами, то Кайибанда (при том, что в своем «Манифесте» он ратовал за то же самое) начал уже радикализироваться.
Он в открытую рассуждал о том, что люди не должны быть равны. Раз тутси – национальное меньшинство, то и прав у него должно быть меньше, верно? Кроме того, в его речи постоянно мелькало появившееся в те годы и мгновенно ставшее популярным слово «иньензи» - тараканы. Так хуту презрительно называли тутси, намекая на их паразитический характер. Дебаты между умеренным Гитерой и радикальным Кайибандой показали, что популистские призывы «Пармехуту» к притеснению бывших хозяев в народе находят куда больший отклик. В июне-июле 1960 года состоялись выбор, и APROSOMA Гитеры с треском проиграла их. Партия «Пармехуту» получила парламентское большинство. Что интересно, роялистская партия UNAR тоже принимала участие в выборах. Она ожидаемо получила самый минимум – 19 мест из 229. Вскоре партия UNAR была запрещена и распущена, а молодой король Кигели V бежал из страны, чтобы никогда больше в нее не вернуться. Поджоги домов тутси возобновились, только теперь они сопровождались еще и жестокими расправами. Гай Логест объявил о том, что «революция победила».
Потерпев поражение на выборах, Жозеф Гитера ушел из политики. Он вернулся к себе в Астриду и продолжил заниматься кирпичным бизнесом. Умер Жозеф Гитера в полном забвении – в стране начались гораздо более важные и кровавые события, чтобы помнить еще и об бывшем оппозиционном политике.
Вскоре состоялись президентские выборы, и на них ожидаемо победил Грегуар Кайибанда, а бывший мэр Мбоньюмутва стал его правой рукой. Бельгийцы покинули страну, и 1 июля 1962 года Руанда стала полностью независимой. Исход тутси к тому времени стал демографически заметным, из страны бежали миллионы человек. Но хуту это не волновало. Спуск бельгийского флага и поднятие нового, свежеразработанного руандийского флага в столице было встречено с ликованием. Правительство установило этот день как государственный праздник, названный «Днём спасения».
Как позже сказал об этом знаменательном дне один из исследователей геноцида Том Ндахиро:
Rwandans don’t have to celebrate independence because of several reasons: One, Belgians handed flag independence to a bunch of racists and fascists called PARMEHUTU. This party didn’t even want that independence because it was created to serve the interests of colonial masters.
Руандийцам не обязательно праздновать независимость по нескольким причинам: во-первых, бельгийцы передали флаг независимости кучке расистов и фашистов по имени ПАРМЕХУТУ. Эта партия даже не хотела этой независимости, потому что она была создана для обслуживания интересов колониальных хозяев.
Прав ли он? Сложный вопрос. Однако, так или иначе, Руанда стала независимой, и начался переходный период, эдакий Интербеллум – между этой гражданской войной и будущей, в которой и произойдет один из наиболее кровавых эпизодов африканской истории: геноцид тутси.
Что ж, продолжаем про предысторию геноцида в Руанде.
Предыдущий пост тут:
Аудиенция у короля Мутары III продлилась несколько дней, во время которых членов делегации хуту, разделив, пытались подкупить или переубедить различными способами. Когда же король убедился в том, что все бесполезно, он велел делегатам убираться прочь. Провожая Гитеру, король напоследок заявил, что социальное переустройство в Руанде невозможно – испокон веков тутси и хуту связывали лишь господство и рабство, такими уж их создал Бог; так было в средние века, так будет и поныне. Жозеф Гитера ничего не ответил королю. Было понятно, что конфронтация неизбежна.
Вернувшись домой, Гитера собрал вокруг себя кружок друзей и бывших одноклассников, из которых позже вырастет его политическая партия – APROSOMA («Ассоциация помощи народу»). Поскольку никаких иллюзий в отношении короля у него больше не осталось, Гитера провозгласил святотатственную для руандийца цель – уничтожить королевский барабан.
Калинга, огромный барабан из бычьей кожи, был главной королевской регалией Руанды и важнейшим символом монархии. Это был сакральный предмет, окруженный множеством мифов, суеверий и догадок. Он хранился во дворце, и людям его так просто не показывали. Крестьяне-хуту считали, что внутри Калинги хранятся военные трофеи руандийских королей, накопленные за века правления – отрезанные и засушенные половые органы покоренных вождей; и что сам барабан обшит не бычьей кожей, а кожей, содранной с их дочерей и жен. В действительности это было не так… скорее всего. Аналогичные барабаны королевской власти есть и в соседней Бурунди, и внутри них, как правило, только кусочки деревьев священных пород.
Таким образом, Гитера открыто бросил вызов королю и королевской власти. Неизвестно, в действительности ли Жозеф Гитера собирался уничтожать королевский барабан, или это была лишь политическая прокламация. Однако Мутара III сильно занервничал, узнав об этом. Он велел вывезти Калингу за границу, но куда именно - доподлинно неизвестно. Дальше следы священного барабана теряются, но видимо, не позже 1979 года он утрачен навсегда. Подобный поступок вызвал возмущение в Руанде, ведь реликвию вывозить из страны также было святотатством. Бельгийцы пытались между тем сгладить социальные противоречия в стране и предотвратить бунт хуту. Корнем проблемы, по их мнению, был сам Мутара III, окончательно утративший поддержку в стране. В 1958 году бельгийцы предложили королю отречься от престола, но тот наотрез отказался, а силой свергать его бельгийцы не решились. Впрочем, вскоре напряженное противостояние с оппонентами окончательно подорвало здоровье относительно еще молодого короля. В 1959 году он приехал в Бурунди на встречу с губернатором Арруа, уже совершенно больной, и на следующий день его пришлось поместить в больницу, где Мутара III скоропостижно скончался. Вскрытия сделано не было, и вскоре пошли многочисленные слухи о том, что губернатор убил неугодного ему короля смертельной инъекцией. Личный королевский пигмей (тва) заявил, что Мутара III имел отменное здоровье, и что слухи об якобы алкоголизме короля – это подлая ложь. Это резко испортило отношения между колонизаторами и советом вождей тутси. В этой атмосфере взаимной подозрительности и прошли выборы нового короля. Совет вождей, не посоветовавшись ни с кем, назначил королем младшего брата Мутары III – принца Жан-Батиста Ндахиндурву, к полному недоумению последнего.
Это был самый младший из принцев (четырнадцатый ребенок в семье), и его никто и никогда не готовил к правлению. Принцу на момент избрания было двадцать три года, и он не обладал никаким авторитетом в стране. Собственно, поэтому совет вождей поэтому и предпочел именно его – у феодалов из совета были свои планы на будущее, и им необходим был покладистый король. Он получил тронное имя Кигели V. Это громкое имя (предыдущий Кигели был величайшим королем-завоевателем в истории Руанды) мало подходило Жану-Батисту, который в дальнейших событиях показал себя человеком вялым и безвольным, хотя, безусловно, незлым. Поскольку королевский барабан находился неизвестно где, Кигели V короновали без него. По обычаю, во время интронизации монарха он должен положить руки на барабан и произнести фразу:
Вот сердце барабана;
Пусть у барабанов Руанды всегда будет сердце
Пусть у мужчин всегда будет сердце
Пусть у женщин Руанды всегда будет сердце
Пусть у коров Руанды всегда будет сердце.
Символично, что Кигели V этой формулы не произнёс, став как бы не настоящим королём, и впоследствии многие мужчины, женщины, да и коровы тоже - своих сердец лишились.
Между тем бельгийцы уступили настойчивым требованиям хуту и назначили новые выборы на 1960 год. Выборы должны были состояться по всем демократическим правилам, с партиями и агитацией, а честность их гарантировалась бельгийскими колониальными властями. В этих условиях совет вождей тутси развернул бурную деятельность. С высочайшего позволения короля (полученного задним числом) была создана роялистская партия UNAR – «Национальный союз Руанды», которая незамедлительно обзавелась военизированными отрядами. Роялисты носили значки с лозунгом «Да здравствует Кигели V!» и были вооружены мачете.
Они незамедлительно приступили к запугиванию оппозиционеров-хуту, кое-где переходя и к убийствам. Лидеры UNAR, которые одновременно входили в совет вождей, начали широкую кампанию по внедрению общеруандийского национализма – декларировалось, что никаких отличий между хуту и тутси нет, а вот белые захватчики должны покинуть Руанду, потому что все беды от них. Роялисты обещали также коренным образом изменить систему образования. В частности, школьный предмет европейской истории планировалось заменить изучением завоеваний Кигели IV Великого. Были также призывы заменить уже укоренившее в стране христианство на старые шаманские практики, вернувшись, таким образом, к корням. Это было серьезной ошибкой со стороны вождей и дало козырь в руки оппозиции. Жозеф Гитера в своей агитации прямо назвал UNAR антихристианской организацией, а себя и свою новосозданную партию APROSOMA провозгласил защитниками веры, что имело большой успех среди набожных руандийцев. Однако деятельность Гитеры в основном ограничивалась его родной провинцией. Истинную же популярность по всей стране завоевала другая партия - Пармехуту («Движение за освобождение хуту»), которую основал Грегуар Кайибанда, один из авторов «Манифеста народа хуту».
Они создавали ячейки по всей Руанде, и кое-где начинали уже давать отпор роялистам-тутси. Чем ближе были выборы, тем больше нарастало напряжение. Кровь лилась по улицам, но пока ее было немного – хуту и тутси морально еще не были готовы к активному противостоянию. Ситуацию осложнял и классовый, а не этнический пока характер борьбы – многие хуту, особенно в сельской местности, по-прежнему видели в деятельности Гитеры и Кайибанды не борьбу за права их нации, а бунт против законного короля, который многими пока еще воспринимался как сверхъестественное существо и мифический «отец нации».
Бельгийцы осознали, что ситуация зашла в тупик, и что своим бездействием они позволили роялистам мобилизовать и вооружить своих сторонников. Чем дальше, тем очевиднее было, что совет вождей не будет терпеть колонизаторов. Поэтому бельгийцы решили к 1964 году окончательно передать власть в руки вождей, а самим покинуть страну от греха подальше. Остро не хватало войск, поэтому губернатор Арруа сделал запрос о подкреплении в Бельгийское Конго – громадную бельгийскую колонию к западу от Руанды. Власти назначили ему в помощь Гая (полное имя Гийом) Логеста. Это был не случайный выбор. На это назначение Логест фактически напросился сам. Он был дружен с Арруа, и до этого неоднократно бывал в Руанде, хорошо знал местные порядки, читал материалы, выпускаемые прессой хуту. Они часто обсуждали конфликт хуту-тутси и искали пути решения проблемы, наиболее выгодные для Бельгии. В этих обсуждениях полковник Логест, будучи убежденным социалистом, стоял на твердых левых позициях. Своей миссией он видел не только и не сколько вывод бельгийских войск из Руанды, но и обязательную перед этим передачу власти именно хуту – несчастному и угнетенному народу. Позже он писал, что намеревался «положить конец надменности и разоблачить двуличие, которое лежало в основе деспотичной и несправедливой аристократии».
В ожидании, пока прибудет Логест, губернатор Арруа, во многом разделявший его взгляды, решил снизить накал противостояния и по надуманному поводу арестовал (на время, как он надеялся) вождей роялистской UNAR, тем самым обезглавив ее. Это и помогло, и не помогло. Роялисты, несмотря на свою воинственную риторику, оказались безнадежно законопослушными людьми. Не решившись применить против бельгийцев своих вооруженных сторонников, они вывели народ на улицы столицы с требованием освободить арестованных. Это было демократично, цивилизованно, и с этим бельгийцы были готовы работать. Демонстрацию они подавили с помощью дубинок и слезоточивого газа. Протесты Кигали V по этому поводу губернатор проигнорировал. Позже один из пострадавших от газа умер в больнице, что вызвало еще большее озлобление роялистов-тутси. UNAR организовала акцию: сбор подписей по всей стране с требованием освободить вождей.
Не хватало самой малости, чтобы началось кровопролитие.
И вот, 1 ноября 1959 года, в городе Биймане проходила воскресная месса. Мэром города был один из немногочисленных хуту на высших должностях - Доминик Мбоньюмутва. Как член «Пармехуту» и националист, он демонстративно оказался подписывать письмо в поддержку арестованных вождей UNAR. Тутси решили ему отомстить. Когда мэр с женой возвращались с мессы, их окружили девять человек – молодых сторонников короля из местной ячейки UNAR. Они потребовали от мэра объяснить его наглый поступок. Когда же Мбоньюмутва начал рассказывать, что у него, как у хуту, тоже есть чувство национальной гордости, и он не обязан что-либо подписывать по первому требованию, один из парней ударил его кулаком в лицо. После этого началась драка. Крепкий и еще не старый, мэр смог отбиться от нападавших, после чего они с женой спокойно вернулись домой. Тем не менее, по Руанде пошел стремительный слух о том, что Мбоньюмутва убит. Убит за то, что он хуту.
После чего насилие вспыхнуло по всей стране.
Думаю, все знают про геноцид в африканской стране Руанде, особенно в связи с последними событиями (суд над пропагандистом Кабугой в Гааге и тд.). Но мне кажется, мы расцениваем геноцид как явление само по себе, без учёта всей цепочки неправильных решений и трагических событий, которые к геноциду и привели. Я решил написать два-три поста (ну, или только один, если заленюсь) про предысторию геноцида в Руанде. Надеюсь, будет кому-то интересно. Сразу оговорюсь, что термины "раса" и "расизм" в тексте не вполне научны, однако участники событий употребляли именно их, поэтому я и сохранил эти термины.
Итак, Руанда, 1957 год.
В газете «Киньяматека» опубликован «Манифест народа хуту» - страстный призыв к социальной справедливости, обличающий колониализм и расизм. Причем расистами были названы отнюдь не европейские колонизаторы. Под «расистами» хуту имели в виду народ тутси – правящую этническую верхушку государства. Тутси – это народ длинноногих (самая высокая нация на Земле) чернокожих воинов с изысканными чертами лица, схожими с европейскими. Откуда пришли тутси, доподлинно неизвестно, но в 15 веке они пришли в Руанду и поработили ее, создав кастовое государство, где тутси правили, а хуту, местные аборигены – подчинялись. Эта ситуация сохранилась и на момент выхода «Манифеста». Даже приход европейских колонизаторов не изменил расистский характер государства – европейцев интересовала лишь добыча полезных ископаемых, а проблемы социальной справедливости их не заботили. До какого-то момента.
Неизвестно, было ли это искреннее желание помочь, или же это был некий изощренный замысел по стравливанию народов (во что лично я не верю), но католические священники, «Белые Отцы», проповедовавшие среди жителей Руанды, стали все более активно защищать крестьян-хуту. Они строили школы при христианских миссиях, где учили детей грамоте. Распространяли идеи через миссионеров. Организовывали поездки молодых образованных хуту в Европу, где те встречались с социал-демократами и прочими политиками. Король Руанды, который был центром расистского государства и репрессивного аппарата, не препятствовал деятельности Белых Отцов, поскольку надеялся провести с помощью европейцев модернизацию страны. Трон в этот момент занимал Мутара III, довольно трагическая личность. Он намеревался успешно провести Руанду через все социальные потрясения, связанные со стремительной европеизацией государства, и защитить своих подданных от кризисов. Король считал себя просвещенным монархом. Он упразднил феодализм в Руанде, внедрил новые методы ведения сельского хозяйства, современную медицину, что резко снизило детскую смертность, совместно с бельгийской администрацией провел паспортизацию страны. В итоге, впрочем, это все обернулось против него. Внедрение образования среди бывших крестьян привело к тому, что они стали осознавать себя полноценными людьми, личностями, и гнет короля-тутси стал раздражать их. Снижение смертности привело к взрывообразному росту населения и огромной нехватке земли, что обострило расовую конкуренцию между хуту и тутси. Паспортизация страны, где были графа с национальностью – резко разгранила хуту и тутси; теперь без проблем можно было узнать, кто есть кто, просто заглянув ему в паспорт. В стране началось широкое движение хуту. Они требовали социальной справедливости, отмены невидимых, но де-факто существующих ограничений на занятие государственных должностей (все они были зарезервированы под тутси, разумеется), выборов в стране, разрешения создавать партии, которые бы защищали права хуту. Мутара III, несмотря на свою просвещенность, счел это неслыханной глупостью. Он отказался от любых взаимодействий с «мятежниками», а в качестве основной стратегии выбрал попросту игнорировать их. При этом королю это противостояние явно давалось нелегко – он начал много пить и все меньше участвовал в политической жизни страны. Политическая же элита страны, состоящая из этнических тутси, начала с тревогой воспринимать и выступления вчерашних крестьян, и их явную поддержку европейцами. Верховный королевский совет Руанды составил для ООН проект, по которому бы Бельгия предоставила бы стране де-факто независимость – так у правящей верхушки оказались бы развязаны руки в отношении народа. Началась подготовка по созданию боевых отрядов будущей UNAR – военизированных эскадронов смерти, состоящих из этнических тутси, для силового решения проблемы зарвавшихся хуту. Это вызвало беспокойство молодых активистов-хуту. Особенно среди них выделялся Жозеф Гитера. Он получил у Белых Отцов семинаристское образование (то есть учился он на священника), но в итоге прекратил обучение и ушел в бизнес: построил кирпичный завод и управлял им. Весьма характерная черта: бизнес нового, западного типа, нетипичный для аграрной Руанды – Гитера был крайне «западным» в своем мышлении хуту, который смотрел на свою родину глазами именно вестернизированного человека, и видел, как неприкрыто тутси угнетают хуту. Это ранило его сердце. Это был чуткий, беспокойный и в то же время фанатичный человек, и поначалу его страстная проповедь была направлена не против тутси, а против социальной несправедливости. Гитера написал сначала одно, а затем еще несколько писем в ООН, где рассказывал о положении дел в Руанде, и предлагал создать комиссию по исправлению этой ситуации, но его, конечно же, проигнорировали. Между тем среди молодых интеллектуалов-хуту созрело решение создать некий манифест, в котором они бы изложили свои политические требования. Девять молодых активистов во главе с Грегуаром Кайибандой и с моральной поддержкой от Жозефа Гитеры приступили к созданию «Манифеста народа хуту».
Манифест вышел в 1957 году. Это был десятистраничный документ на имя вице-губернатора Руанды, в котором впервые был поставлен ребром вопрос об угнетении хуту. Что важно, манифест не оспаривал власть короля и не призывал к дискриминации феодалов-тутси. Подчеркивалось, что все нации Руанды равны, и что хуту лишь стремятся устранить несправедливость в отношении своих соплеменников. Авторы четко заявляли, что надеются на конструктивное сотрудничество с королем в достижении социальной справедливости. В третьей, наиболее детально и любовно разработанной части документа были прописаны четыре основных принципа, по которым должна строиться будущая Руанда:
1. Хуту и тутси равны. Через справедливые выборы хуту должны войти в правящие органы страны, чтобы представлять интересы своего народа.
2. Упразднение феодализма и отмена крепостного права были половинчатой реформой, ведь земля оставалась во владении феодалов-тутси. Необходимо дать крестьянам землю.
3. Каждый имеет право на свободу выражений.
4. Равенство всех перед законом, включая европейцев.
Король Мутара III назвал манифест глупостью, а «имеющееся якобы угнетение хуту» - ложью, ведь «никаких национальных различий в государстве не существует, а хуту и тутси неотличимы друг от друга». Тем не менее, он все же согласился на проведение демократических выбор – бельгийцы настаивали на этом. Выборы прошли для хуту успешно. 66% парламентариев были из их числа. Тем не менее, это не решило проблему, ведь на все высшие должности чиновники не выбирались, а назначались королем (он смог вырвать у бельгийцев это условие), и конечно же, они все были тутси. Это вызвало у активистов хуту и конкретно у Жозефа Гитеры недовольство, и они потребовали (нет, неправильно – нижайше попросили) об аудиенции у короля.
И король принял их.
Пятнадцать представителей во главе с Гитерой прибыли в столицу. Король, однако, решил предварительно унизить их и заявил, что время приема еще не пришло, а когда наступит – им сообщат заранее. Делегатам пришлось неделю прожить в христианском колледже Белых Отцов в полной неизвестности. Когда же Мутара III наконец соизволил принять их, то вел себя с максимальным презрением. Он с порога заявил делегатам, что считает их требования и их манифест глупостью, и что договариваться не о чем. Гитера, однако, попытался все же наладить разговор с королем, и вел себя максимально дипломатично. Он обратился к монарху по традиционной формуле – «отец наш» - и с поклоном заявил, что счастлив предстать перед монаршими очами в столице. В ответ король схватил его за горло и назвал врагом Руанды – inyangarwanda. Гитера едва смог вывернуться из королевской хватки. Он и все остальные делегаты были шокированы. Пока король, дыша алкогольными парами, осыпал их грязной бранью (в том числе и расистского толка), они стояли и молчали, потому что в руандийской традиции король считается чем-то вроде божества, высшего создания. То, что король оказался обыкновенным заносчивым расистом, не укладывалось в их голове. Да, они собирались противостоять королю, но чтобы вот так…
И стало ясно, что революция неизбежна.
Национальный парк Бирунга, Руанда.
Фотограф Rick Beldegreen.
начало здесь
Про стереотипы.
Я знаю, что у многих есть стереотипы про Африку в целом. Но многие не представляют, что страны в Африке очень разные. И например, ЮАР тяжело сравнивать с ЦАР.
Про Руанду у меня был один стереотип: голые по пояс, блестящие, иссиня-чёрные люди в кузовах пикапов со станковыми пулемётами весело хохоча едут по джунглям и стреляют. Всё оказалось совсем не так.
Кигали, столица Руанды уже с первого взгляда произвела очень хорошее впечатление
Прямо вот совсем современный город, не самый типичный для Африки
Сам город, как я вся страна, расположен на холмах. Вообще, Руанду называли "страной тысячи холмов". По-французски Mille Collines. Так же назывался отель в Кигали, где происходило действие одноимённого известного фильма о геноциде 1994 года. Если кто не смотрел, я очень советую посмотреть для понимания многих вещей, происходящих в Руанде в то время. https://www.kinopoisk.ru/film/77859/
Я съездил к этому отелю. Он оказался не совсем таким как в фильме, но место в любом случае очень знаковое
Страна пережила геноцид. В течении трёх месяцев один народ планомерно и быстро уничтожал другой. Погибло по разным подсчётам до миллиона человек.
В Кигали есть мемориал геноцида. Это очень тяжелое место, на самом деле
Когда выходишь оттуда, начинаешь немного по другому смотреть на эту страну и окружающих людей. Ведь если подумать, то все люди старше 40 лет, которых ты встречаешь на улицах, видели всё это своими глазами, помнят это и , наверное, каким-то образом во всём этом участвовали, с той или другой стороны.
Сейчас Руанда вполне благополучна. И насколько я понял, очень бережно относится к своим гражданам. Руанда очень чистая. Даже бедные районы не производят впечатления безнадёжных трущоб
Обыкновенная одноэтажная застройка
Каждую последнюю субботу месяца отмечается специальный день Умаганда. Всё население должно выходить на субботник и наводить чистоту по всей стране. На самом деле, в Руанде уже давным-давно (в Европе тогда ещё даже не задумывались об этом) введён запрет на пластиковые пакеты (а это реальный бич Африки).
Мототаксисты в Кигали приведены к порядку, одеты в синюю униформу и имеют номера.
Вообще, страна переходит на английский язык с колониального французского. Это удивительно. Молодёжь уже свободно общается по-английски
Столица мне очень понравилась. Да и страна выглядит вполне благополучно. Очень красивая, холмистая, с хорошим людьми
Очень советую для посещения. Я был только в столице, но думаю, что вся страна стоит более детального изучения. Здесь можно сходить в трекинг к горным гориллам (очень дорого, правда). Говорят, что это незабываемо и стоит своих денег.
Ну а я поехал в Бурунди.
Одной из основных причин почему я решил туда съездить- было прикольное для моего уха название столицы: Бужумбура. Вообще, есть несколько населённых пунктов, которые я посещал из-за названия, например Кукобой и Козьмодемьянск. А мимо Бужумбуры уж совсем никак нельзя было проехать.
Недавно, я с удивлением узнал, что столицу перенесли из Бужумбуры в Гитегу. Обидно, но что поделать. В любом случае, когда я там был, это была всё-таки столица ).
Виза в Бурунди была весьма замороченной. Но был маленький лайфхак- прямо на границе можно было получить транзитную визу на 3 дня. Для меня это было выше крыши.
Ну а Бужумбура оказалась вполне себе жопой мира
Вроде, соседка Руанды. Такая же небольшая. Этнический состав такой же, в принципе, но это просто земля и небо.
Город довольно-таки неухоженный
Памятник какому-то важному бурундийскому человеку огорожен и близко к нему не подойти
Есть кока-кольный уголок
Народ гордится Обамой
Стрижётся в модных салонах
Ходит на концерты модных мальчуковых групп
Город находится на озере Танганьика
В черте города берег весьма засран. Погода не располагала: ветер и периодически накрапывал дождик
Чтобы попасть на более-менее нормальные пляжи нужно выехать немного за город
Купаться я не стал. Зашел на территорию какого-то крутого отеля и выпил бутылочку пива. Помимо приятного названия, бутылка имела еще и пинтовый объём (что было немного странным- Бурунди была бельгийской колонией, а не английской)
Путеводитель по Бурунди предупреждал: с наступлением темноты контингент на улицах меняется и там начинают властвовать бандиты. Ля петит бандит. Я засиделся на берегу до вечера и немного упустил момент для безопасного возвращения домой.
Такси до гостиницы найти не удалось. Пришлось ехать на маршрукте в город. В маршрутке меня взяли под опеку местные и за руку отвели в гостиницу, строго наказав не выходить оттуда до утра.
На следующий день я поехал в Танзанию. Как обычно на маршрутке. До границы я добрался без проблем. Хотя, нет. Проблема была- мне, простите, не удалось сходить в туалет по дороге- стоило мне на остановке отойти куда-нибудь в сторону для помочиться, меня всегда окружала толпа любопытных местных, чтобы посмотреть как это делает белый человек.
В принципе, больше проблем у меня в Бурунди не было.
Оставайтесь на связи!
Дальше мы поедем в Танзанию, проведём двое суток в самом адском поезде в моей жизни и закончим вторую часть путешествия на Занзибаре.
Окончание будет.
Мы постарались сделать каждый город, с которого начинается еженедельный заед в нашей новой игре, по-настоящему уникальным. Оценить можно на странице совместной игры Torero и Пикабу.
Реклама АО «Кордиант», ИНН 7601001509