Данная статья относится к Категории: Научно-популярная проза

«Какими же средствами это достигается? Дать исчерпывающий их перечень едва ли возможно, потому что каждый популяризатор прибегает к своим приёмам. Позволю себе привести в качестве наглядных примеров некоторые из тех приёмов, которые использованы в серии моих книг физико-математического содержания.

1) Положения науки иллюстрируются событиями современности: закон Архимеда поясняется на примере подъёма «Садко» работниками ЭПРОНа; распространение звука в воздухе - на примере объявления мобилизации в Абиссинии с помощью звукового телеграфа; ослабление притяжения по мере удаления от притягивающего центра иллюстрируется расчетом потери веса самолёта на значительной высоте и т.п.

2) Привлекаются примеры из мира техники: применение эха в мореплавании, проект использования солнечного тепла для отопления Москвы, стробоскопический эффект в технической практике.

3) Используются - зачастую неожиданным образом - страницы художественной литературы не только фантастической, но и общей; разбор задач на максимум оживляется расчетами над материалом рассказа Л.Н. Толстого «Много ли человеку земли нужно?»; шуточные рассказы Чехова («Репетитор», «Письмо к ученому соседу»), Марка Твена, Джерома могут быть привлечены при изложении вопросов математики или физики.

4) Для этой же цели иногда пригодны легенды и сказания: былина о Святогоре, предание об изобретателе шахматной игры, о гробе Магомета, легендарные рассказы об Архимеде и т.п.

5) Обостряют интерес к предмету различные фантастические опыты: описание мира, из которого устранена тяжесть или трение, последствия внезапных прекращений вращения Земли, изменения наклона её оси.

6) Используются кажущиеся нелепости (горячий лед; море, в котором нельзя утонуть; поимка летящей пули рукой) и озадачивающие вопросы: «Почему Луна не падает на Солнце?», «Почему снег белый?».

7) Разбираются распространенные предрассудки - например, о том, что затонувшие корабли не доходят до дна океана; что облака состоят из пузырьков пара; что портреты могут следить за зрителем.

8) Делаются неожиданные сопоставления: учение о подобии связывается с расценкой куриных яиц, действие возвышения в степень - с приготовлением гомеопатических лекарств или разнообразием человеческих лиц, логарифмы - с музыкой.

9) Рассматриваются вопросы обиходной жизни: пользование льдом для охлаждения, пение самовара, различение варёного и сырого яйца и многое другое.

10) Анализируются математические фокусы, подвижные игры (крокет), настольные игры (домино) и прочие развлечения.

11) Указываются примеры использования науки на сцене, на эстраде, в цирке и кино: акустические особенности театрального зала, суфлерская будка, рельефное кино, фикусы, аттракционы, раковина в парке.

12) Привлекаются примеры из области спорта: затяжные прыжки с парашютом, сопротивление воздуха при беге, свойства теннисного мяча, состязание на дальность бросания и т.п.

13) Делаются интересные экскурсии в область истории науки.

«Но к чему все эти ухищрения? - возразят, пожалуй, иные читатели. - Разве сама по себе наука не увлекательна, что нужно искусственно поднимать к ней интерес?» Спору нет, наука бесконечно интересна, - но для кого? Для того, кто в неё углубился, кто овладел её методом, а не для того, кто стоит лишь в её преддверии.

Популяризатор не может возлагать надежд на увлекательность самого предмета и освободить себя от забот о поддержании внимания своего читателя или слушателя. Он должен неустанно наблюдать за тем, следуют ли за ним читатели или готовы его покинуть. Если он не овладел вниманием читателя, все его усилия пропадут даром, как бы увлекательна ни была сама по себе излагаемая им тема. «Первой и последней, безапелляционной инстанцией» является читатель, - писал К. Тимирязев в предисловии к своей книге «Жизнь растения». - Специалист может находить свое изложение добросовестным, преодолевающим значительные трудности, но, если оно просто не нравится читателю, оно уже не достигает своей цели и, следовательно, осуждено». Слова эти, безусловно, верны для каждой книги, предназначенной для чтения и первоначального ознакомления с предметом, а не для усидчивого его изучения.

Значит ли это, что надо превратить обучение в род забавы? Нет, и занимательная наука ни в какой мере не повинна в таком грехе. Роль развлекательного элемента в ней как раз обратная: не науку превращает она в забаву, а напротив - забаву ставит на службу обучению. К тому же, раскрывая неожиданные стороны в как будто знакомых предметах, метод занимательной науки углубляет понимание и повышает наблюдательность. Всё это далеко от превращения науки в развлечение.

Кто же по праву родоначальник занимательной науки? Здесь не может быть двух мнений: заслуга эта принадлежит Жюлю Верну. Он был не только замечательным романистом, создателем научно-фантастического жанра в литературе, но и величайшим мастером научной пропаганды. Он первый показал, как надо популяризировать знания, всецело овладевая вниманием читателя и поддерживая в нём живейший интерес к предмету. Роман Жюля Верна «Путешествие к центру Земли» и положил начало занимательной науке».

Перельман Я.И., Что такое занимательная наука?, журнал «Техника – молодёжи», 1972 г., № 11, 18-20, цитируется по Сборнику: «Искусство удивлять» - научно практическая конференция, посвящённая 75-летию Дома занимательной науки на Фонтанке (14-15 октября 2010), СПб, «Центральный музей связи имени А.С. Попова», 2010 г., с. 157-159.

Источник — портал VIKENT.RU

Дополнительные материалы

Я.И. Перельман много приёмов популяризации взял у Гатона Тиссандье...

Изображения в статье

Яков Перельман, фото с сайта БиблиоГид

Первая книга «Занимательная физика» 1913 года, фото с сайта БиблиоГид

Что значит народный профессор? Официально такого звания нет, никто бы не дал выпускнику Лесного института, пусть и преуспевшему в учебе, такой титул. В чем же секрет? В таланте незаурядного человека, подарившего нам «декретное время», научно-фантастический жанр, занимательную физику, химию, астрономию.

Речь идет о Якове Исидоровиче Перельмане. О его жизни, так нелепо и рано оборвавшейся в 1942 году в блокадном Ленинграде, можно писать романы. Сделаем же попытку напомнить читателям об уникальной личности.

Книга на века

Загляните в любой современный книжный интернет магазин и наберите в поиске фамилию автора — Перельман. Выйдет десяток или более популярных книг: «Занимательная физика», «Занимательная геометрия», «Живая математика», а еще есть механика, астрономия и головоломки. Припоминаете? И у вас в юности была такая? Совершенно верно, первая издана более ста лет назад, и никто пока не смог написать лучше.

Свою первую книжку Яков Перельман писал 2 года, он тщательно подбирал физические опыты и примеры, понятные для широкого круга читателей. Книга написана простым доступным языком, с соблюдением всех тонкостей научного изложения.

Известный книгоиздатель Петр Сойкин, в журнале которого работал Перельман, пришел в ужас от бесперспективности трудов: разве можно говорить о науке завлекательно? Ждали разгромных отзывов.

Но книга заинтересовала не только учащуюся молодежь, но и крупных ученых-физиков.

Торговцы книжных лавок постоянно требовали допечатать тираж и выпустить продолжение занятной брошюры.

Профессор Петербургского университета известный русский физик О. Хвольсон пожелал встретиться с молодым ученым, делающим такие успехи в науке. Его ждало потрясение: автор не имел никакого отношения к Академии Наук, а получив специальность лесовода, работал журналистом.

Способный ученик

Какие люди повлияли на развитие познавательных способностей маленького Якова, кто будил ум ребенка и приучил видеть жизнь как череду удивительных загадок и парадоксов?

Конечно, это мать, работавшая учительницей начальных классов. Яша родился в городе Белосток, что был в Гродненской губернии (сейчас Польша)в ноябре, 22 числа 1882 года в еврейской семье. Жили бедно, но стало еще труднее, когда умер отец. Мать поклялась поставить своих сыновей на ноги и дать образование. Оба с прекрасными знаниями по математике, иностранному языку поступили в местное реальное училище.

Оно славилось увлеченными учителями, их задор передавался детям. Яша обожал своего учителя по физике А.А. Мазлумова. Ни один урок не обходился без практики, демонстрации физического опыта, будил воображение, заставлял искать ответы. Почему водопроводный кран надо откручивать, а краник у самовара поворачивать? Почему оса жалит всех больнее?

Другой преподаватель — Е.Н. Бунимович, тоже, как и Мазлумов, выпускник Санкт-Петербургского университета, не провел ни одного урока математики без головоломки, хитрой задачи, эксперимента с числами.

Сохранилась характеристика, которую начальник училища дал выпускнику Якову Перельману. Там юноша назван «лучшим по успеху», отмечался его ум – «выше, чем у товарищей» и огромный объем прочитанной за годы учебы литературы, чаще научной. Не забыли отметить и характер: спокойный и тихий.

Мать убедила Якова поступать в Лесной институт в Санкт-Петербурге, там уже учился старший сын, подрабатывая писательством.

Учиться было трудно, но только из-за материальных проблем. Сама учеба доставляла удовольствие, и вот, в 1908 году Яков Перельман становится дипломированным специалистом, ученым-лесоводом. Его дипломная работа «Старорусский лесопильный завод. Его оборудование и работа» была рекомендована к распространению по стране для «практического использования на местах».

Выстроилась очередь желающих взять его на работу. Якова желали оставить на кафедре института, предлагали должность лесоустроителя с большим окладом и домом, ждали в качестве «управляющего дубравами».

Яков остался верен журналу «Природа и люди», изданию о науке, искусстве и литературе, с которым он сотрудничал уже давно.

От первого гонорара до отца научной фантастики

Первый гонорар, 7 рублей, Яков получил, будучи студентом реального училища. Правда, из восторженных поклонников была только мама, она поддержала идею создания очерка в «Гродненских губернских ведомостях». Больше никто не знал, что под автором, указавшим буквы Я. П., скрывается 16-летний ученик, нарушивший запрет училища об участии в любых публичных делах.

Что же заставило подростка взяться за статью? Наглые околонаучные рассуждения некого магистра Махина, посмевшего сделать сенсацию на участившихся осенних «звездопадах» с предречением конца света. Паники книжка не вызвала, но поводом для разговоров стала.

Яков решает разоблачить обманщика. Около 2-х месяцев он потратил на изучение астрологических научных трудов, проанализировал повторяющееся природное явление, высчитал периодичность его появления. Затем в доступной, популярной форме с долей иронии рассказал читателям о «небесных фейерверках».

Уже в институте Яков подрабатывает ответственным секретарем журнала «Природа и люди». Ему не нужно искать авторов, он сам пишет ряд статей на научные тематики легким языком. Работы подписывает по-разному. Журнал пользуется большой популярностью. Там впервые появляются научно-фантастические рассказы, этот термин ввел Перельман, ранее эти понятия не смешивали.

Как скучное сделать занимательным и все успеть

Как вскипятить воду в бумажной коробке? Как измерить ширину реки без лодки? Какая ложка при размешивании сахара растворится быстрее рафинада? Может, кто из ученых химиков, физиков, математиков и может сразу ответить на эти вопросы, но понятно объяснить другим – это редкость.

Как можно досконально разбираться в физике, химии, математике, астрономии, геометрии, обладать даром писателя-фантаста, одновременно корректируя чужие журналы и научные труды? А еще он составляет учебные программы для министерства просвещения. Видимо, Яков Перельман знал секрет увеличения суток, чтобы все успеть.

В 1915 году, будучи на отдыхе, Яков влюбляется в Анну Каминскую и делает ей предложение. Она, что странно для женщин для того времени, молодой врач. Перельман любит парадоксы, к тому же она хороша собой и умна.

В 1916 году Перельман принимает участие в петроградском «особом совещании по топливу». Сделав основательные расчеты, он предлагает передвинуть стрелки часов вперед. Это может сказаться на экономии горючего, что и было сделано. Эксперимент по переводу стрелок на час вперед летом и обратно зимой доказал правильный расчет Перельмана и был признан эффективным. С 1930 года на всей территории СССР установили «декретное время».

В 1918 году в СССР был принят указ о переходе на единую метрическую систему. Новшество было принято «в штыки», а Перельман вовремя выпускает популярные брошюры. Там в занимательной форме переводятся одни меры в другие, а читатель ненавязчиво, но верно приходит к выводу о простоте использования новых единиц измерения. Например, против современных мер измерения объема – литра и миллилитра, воевали шкалик, чарка, штоф, ведро, бочка и … проиграли.

Имя Перельмана в 30-х годах также связывают с разработкой первой в СССР ракеты против градовых туч.

Даже во время войны в блокадном Ленинграде он не переставал дарить свой талант людям. Отказавшись покидать город, Перельман читал лекции раненым в госпиталях, разведчикам перед спецзаданиями: как ориентироваться на незнакомой местности, точно определить расстояние без приборов, быстро запоминать большой объем информации. Супруга работала в госпитале. В марте 1942 года великого Перельмана не стало. Чуть раньше, зимой, от истощения умерла жена Анна.

Уважаемый профессор

Книги его и сейчас вне конкуренции, их изучают дети, как читали их родители и деды. Сколько людей пришли в науку благодаря Якову Перельману, сколько двоечников полюбили физику или математику и изменили свое отношение к школе!

Люди по всей планете на 22 языках читают о занимательных науках, а тиражи в 70-х годах достигали 13 миллионов экземпляров.

Со всего Советского Союза Якову Перельману летели письма от благодарных ценителей его таланта объяснить сложное просто. Начинались они всегда одинаково: «Здравствуйте, уважаемый профессор!» Опять парадокс! Учил всю страну, но профессором ему быть не довелось. Всю жизнь писал – а писателем не был.

Источник

Великий физик Фарадей как-то весьма категорично заявил: «Популярные книги никогда научить не могут». Впрочем, его точку зрения разделяли далеко не все. В числе популяризаторов науки и ее достижений хватает не только журналистов и писателей, но и известных ученых, таких как Капица и Хокинг. И сам жанр «научпопа» может гордиться многовековой историей.

В России первые опыты на этом поприще предпринимались Академией наук уже с первых лет ее работы. 22 января 1724 года Пётр I именным указом учреждает Петербургскую Академию наук и художеств. А уже через три года Академия выпускает первый номер «Месячных исторических, генеалогических и географических примечаний в ведомостях». Несмотря на название журнала, в нем печатались и вполне научно-популярные статьи: «О металлургии или рудокопной науке», «О нефти», «О зрительных трубах», «О барометре», «О манометре»…

Через пару десятилетий журнал закрылся, но вскоре ему на смену пришел новый проект Академии, рассчитанный на более широкую публику - «Ежемесячные сочинения, к пользе и увеселению служащие» (1755-1764 гг.). Девиз журнала на заставке титульного листа был краток и однозначен: «Для всех». А редакционная статья первого номера, подписанная академиком Георгом-Фридрихом Миллером, уведомляла:

«Предлагаемы будут здесь всякие сочинения, какие только обществу полезны быть могут, а именно: не одни только рассуждения о собственно так называемых Науках, но и такие, которые в экономии, в купечестве, в рудокопных делах, в мануфактуре, в механических рукоделиях, в архитектуре… и в прочих, какое ни есть новое изобретение показывают, или к поправлению чего-нибудь повод подать могут».

Тираж журнала был по тем временам весьма солидным – от 1000 до 2000 экземпляров, он пользовался большой популярностью, но затем почему-то был закрыт.

Третьей попыткой Академии на ниве научно-популярной периодики стали «Академические известия» (1779-1781 гг.). Предполагалось, что в них будут публиковаться ««показания самых новейших трудов разных обществ и академий». По факту, большая часть материалов была посвящена темам, связанным с развитием тяжелой промышленности. Издание просуществовало недолго. Позже академики предпринимали еще несколько попыток, которые также сложно отнести к удачам или провалам – журналы находили своего читателя… и через несколько лет закрывались. Можно объяснять это разными причинами, но факт остается фактом: главное сообщество ученых страны справлялось с задачей выпуска научных журналов, а вот с «научпопом» дела не шли.

С началом XIX века на помощь академикам в этой области пришли популяризаторы-компиляторы. Авторы брали готовый материал из иностранных журналов и научных обзоров, переводили его на русский, адаптировали для отечественной публики и выпускали в виде брошюры. Обратной стороной этого явления было то, что достижения российских ученых, изобретателей, инженеров и т.п. оставались «за кадром».

И только в последней четверти XIX века мы можем говорить о формировании в Российской империи научно-популярной литературы как самостоятельного жанра. В этом заслуга в равной доле как авторов, так и книгоиздателей, прежде всего, известного Петра Петровича Сойкина. Ведь именно ему вместе с будущим светилом медицины Викторином Груздевым пришла в голову идея издания книга «популярно-научного» журнала «Природа и люди». А в качестве приложений к нему – серий научно-популярных книг. Это вообще был характерный ход для Сойкина – выпуск книжных серий – сделавший его одним из королей отечественного книгоиздательства.

В числе приложений журнала были такие серии как «Полезная библиотека» (35 книг), «Народный университет» (12 книг), «Библиотека для самообразования» (8 книг), «Народная библиотека» (21 книга) и т.д. Издания выходили большими тиражами и расходились по подписчикам со всей страны.

Сойкин был в числе лидеров, но единственным. В 1885 году в Москве началось издание «Научно-популярная библиотеки», первым томом которой стала книга Николая Николаевича Маракуева «Ньютон, его жизнь и труды». К слову, Маракуев считается автором лучшего дореволюционного курса алгебры, изданного впервые в 1896 году в двух томах. Да и его книга, посвященная Ньютону, до сих пор читается с интересом.

А десять лет спустя, в 1895 году в Санкт-Петербурге началось издание «Научно-популярной библиотеки для народа» в 40 томах, которая тоже пользовалась популярностью и выдержала впоследствии несколько переизданий, в том числе и в советское время.

В те же годы появляется и еще несколько журналов научного характера, но для широкого круга читателей (что можно считать одним из главных признаков «научпопа»). В их числе, журналы «Знание» (основан в 1870 г.) и «Техник» (1881 г.). С августа 1886 года начинает выходить «Вестник опытной физики и элементарной математики» – фактически первый в России физико-математический научно-популярный журнал, предшественник знаменитого советского журнала «Квант». А в 1890 году вышел первый номер известнейшего журнала «Наука и жизнь», который издается до сих пор, благополучно пережив как революционные годы начала ХХ века, так и распад СССР вместе с «черными девяностыми». И этими изданиями список не исчерпывается.

В целом мы можем говорить об оформлении отдельного жанра научно-популярной литературы. А вместе с этим начались и первые дискуссии об его стандартах. Незадолго до революции, известный уже популяризатор науки Яков Перельман (о котором мы уже рассказывали) обрушился с критикой на своего коллегу Николая Рубакина, автора нескольких десятков научно-популярных книг и биографий: «Некоторые авторы, сами плохо владея предметом, стремятся дать читателю лишь поверхностные обрывки знаний, выдавая их за «последние слова» науки. Таковы на три четверти произведения Рубакина».

У Рубакина нашлись заступники, которые обратили внимание, что он пишет для менее образованной публики, которой язык книг Перельмана (при всей его легкости) будет сложен. Сам Рубакин был уверен:

«Нет самой сложной научной истины, которую нельзя было бы объяснить, сделать понятной для самого малограмотного, самого неподготовленного читателя».

Надо признать, что этот спор о приоритете популярного и научного начал внутри жанра не окончен до сих пор и вряд ли может быть завершен. Все зависит от того, к какой аудитории адресована та или иная книга, брошюра, статья. Главное, чтобы она была интересной, легко читалась и популяризировала достижения настоящей науки, а не «получение золота из свинца» или «энергии из камня».

Наталья Тимакова

Источник

Нашел свою старую книгу, которую любил решать в детстве. Заставляет мозги шевелиться. Дал решить мелкой- решила только с часами. Ответы выложу позже в комментариях.
ps если Вам понравится - выложу ещё

Задача 1

Задача 2

Автор научно-популярной литературы Яков Перельман написал в 1935 г. книгу "Ракетой на Луну". Вот несколько отрывков:

Об организации путешествия:

Через много лет, когда все сейчас намеченное удастся постепенно сделать и строители крупных ракет получат большой опыт в их сооружении, тогда придет наконец пора совершить и перелет на луну. Построят огромную ракету - величиной с большой пароход - и наполнят ее таким обильным запасом горючего, что его хватит на перелет на луну и обратно.
Найдутся, без сомнения, отважные люди, которых не устрашат никакие опасности, связанные с первым лунным перелетом. Это будет изумительное путешествие - самое удивительное и самое смелое из всех, когда-либо совершившихся за время существования человечества. Подумайте: человек отправится завоевывать небо!

О полете:

Перелет на луну и обратно должен отнять около двух недель. Запас питья и еды для нескольких человек на две недели не очень обременит корабль. Воздух для дыхания брать в полет особо не придется: на корабле ведь будет большой запас кислорода для горения, а кислород и есть то, что расходуется при дыхании. Электрическое отопление нужно будет пускать в дело не все время: большую часть пути корабль будет купаться в солнечных лучах, которые согреют его достаточно. Как бы не пришлось, наоборот, терпеть чрезвычайный жар! Мы знаем, что воздухоплаватели, поднимавшиеся в стратосферу, где воздух охлажден до 50 градусов мороза, страдали иногда от жары, а не от холода. Впрочем, и против этой беды будет под рукой хорошее средство: жидкий кислород так холоден, что Понадобится лишь разбрызгать в каюте немного этой жидкости — и воздух ее станет прохладным.

О посадке:

Примерно после ста часов полета капитан небесного корабля объявляет вам, что вы наконец достигли "перевального пункта путешествия", как он выражается. Корабль пролетел девять десятых пути и находится теперь на той невидимой границе, где притяжение могучей земли уравновешивается притяжением маленькой луны. Здесь словно кончается власть земли и начинается власть луны. С этого времени вы больше не летите на луну, вы на нее па даете - сначала медленно, потом быстрее и быстрее. Через тридцать часов такого падения вы очутитесь на ее поверхности.
Итак, вы уже вступили в мир, управляемый луной, хотя вас отделяет от нее еще сорок тысяч километров. Огромный круг луны занимает теперь на небе в сто раз больше места, чем при взгляде с земли. Простым глазом, видите вы кольцевые горы и равнины этого загадочного мира. С каждым часом подлетаете вы к луне все ближе и ближе, мчитесь быстрее и быстрее.
Если падение будет так продолжаться, то корабль, ударившись о лунную почву, разобьется вдребезги. Удар не будет даже смягчен воздушной подушкой: вокруг луны нет атмосферы. Поэтому, когда ракетный корабль достаточно приблизится к луне, пилот примет меры, чтобы ослабить гибельную быстроту падения. Что же он сделает? Он повернет корабль ракетой к луне и снова начнет сжигать горючее: газ будет вытекать в сторону луны, и оттого скорость корабля станет уменьшаться. Короче сказать, пилот поступает так же, как машинист паровоза, когда дает "контр-пар". Так постепенно уничтожится почти без остатка вся скорость корабля, и он плавно, без толчка, сядет на лунную почву.

Об исследовании Луны:

Первые же шаги по луне вызывают ваше удивление. Хотя вы не летите больше в небесном пространстве, а стоите обеими ногами на твердой почве, тело ваше и тут заметно легче, чем было на земле. Вы чувствуете, что потеряли на луне значительную часть вашего веса. Малейшее усилие вызывает последствия, которых вы никак не ждали. Каждый шаг переносит вас на полдюжины земных шагов; легкий прыжок поднимает ваше тело на два-три метра над почвой. Если на земле вы могли с разбега перепрыгнуть через канаву в три метра шириной, то на луне вы, разбежавшись, переноситесь через ущелье в восемнадцать метров.
Сидя в тени, вы оглядываете небо - лунное небо. Вид его так же необычен, как и вид неба с ракетного корабля. При ярком сиянии солнца небо и здесь совершенно черно и в изобилии осыпано звездами. Наша земля сияет на лунном небе в виде очень яркого крута, поперечник которого раза в четыре больше, чем круг луны на земном небе. И светит земля ярче, чем луна: ее атмосфера отбрасывает больше солнечного света, чем темная почва луны.

Об обратном пути:

Вы тщательно укладываете сделанные вами снимки лунных видов (отправляясь в путь, вы, конечно, захватили с собою фотографический аппарат), а также собранные вами образчики лунной природы. Когда вернетесь домой, вы составите из этого материала "лунную коллекцию", которая украсит собою витрину вашего городского или колхозного музея. Со всем этим драгоценным имуществом, о котором ученые могут сейчас только мечтать, забираетесь вы в каюту небесного корабля, чтобы пуститься в обратное путешествие на родную землю.
Опять начинается сжигание топлива в ракете, и корабль снимается с места. Он устремляется к небу на этот раз не с той огромной скоростью, с какой покидал землю. Скорость одиннадцать километров в секунду здесь не нужна. При отлете с луны корабль должен иметь лишь такую скорость, которая могла бы донести его до "перевального пункта", т. е. поднять против слабого притяжения луны всего на сорок тысяч километров. А для этого достаточна скорость двух с половиною километров в секунду. За "перевальным пунктом" корабль вступит в область притяжения земли и начнет падать на нее. Потому-то достаточно отлететь от луны с такою небольшою скоростью, которая, однако, вдвое больше скорости снаряда самой сильной пушки.

Об атмосферном торможении:

Остается спуститься на землю. Это гораздо хлопотливее, чем спуститься на луну. К земле небесный корабль подлетит с такой огромной скоростью (11 километров в секунду), о какою опасно не только удариться о почву или о воду, но даже погрузиться в земную атмосферу. Уничтожение этой скорости "контр-паром", т. е. обратным ходом ракетного корабля, потребовало бы чересчур большого расхода горючего. Поэтому пилот прибегает при спуске на землю к довольно сложному маневру. Он направляет корабль так, чтобы сначала только чуть задеть самую крайнюю, очень разреженную верхушку земной атмосферы. Этот слабый воздушный тормоз немного уменьшит скорость корабля, и путь ракеты слегка пригнется к земле.

Заключение:

Так или примерно так будут со временем происходить перелеты на луну и обратно. Если вам доведется самим совершить подобное путешествие, вспомните тогда о тех тружениках, которые смелым полетом мысли и упорной работой подготовили эту удивительную победу человеческого ума над силами природы.

Первое издание вышло в 1913 году, но до сих пор понятно и остроумно.

Советую почитать.

В качестве примера начало первой главы из второй книги.

Самый дешёвый способ путешествовать.

Остроумный французский писатель XVII века Сирано де Бержерак в своей сатирической «Истории государств на Луне» (1652 г.) рассказывает, между прочим, о таком будто бы происшедшем с ним удивительном случае. Занимаясь физическими опытами, он однажды непостижимым образом был поднят вместе со своими склянками высоко в воздух. Когда же через несколько часов ему удалось спуститься вновь на землю, то, к изумлению, очутился он уже не в родной Франции и даже не в Европе, а на материке Северной Америки, в Канаде! Свой неожиданный перелет через Атлантический океан французский писатель, однако, находит вполне естественным. Он объясняет его тем, что, пока невольный путешественник был отделен от земной поверхности, планета наша продолжала по-прежнему вращаться на восток; вот почему, когда он опустился, под ногами его вместо Франции оказался уже материк Америки.

Казалось бы, какой дешевый и простой способ путешествовать! Стоит только подняться над Землей и продержаться в воздухе хотя бы несколько минут, чтобы Опуститься уже совершенно в другом месте, далеко К западу. Вместо того чтобы предпринимать утомительные путешествия через материки и океаны, можно неподвижно висеть над Землей и выжидать, пока она сама подставит путнику место назначения.

К сожалению, удивительный способ этот - не более как фантазия. Во-первых, поднявшись в воздух, мы, в сущности, не отделяемся еще от земного шара: мы остаемся связанными с его газообразной оболочкой, висим в его атмосфере, которая тоже ведь участвует во вращении Земли вокруг оси. Воздух (вернее, его нижние более плотные слои) вращается вместе с Землей, увлекая с собой все, что в нем находится: облака, аэропланы, всех летящих птиц, насекомых и т. д. Если бы воздух не участвовал во вращении земного шара, то, стоя на Земле, мы постоянно чувствовали бы сильнейший ветер, по сравнению с которым самый страшный ураган казался бы нежным дуновением*). Ведь совершенно безразлично: стоим ли мы на месте, а воздух движется мимо нас, или же, наоборот, воздух неподвижен, а мы перемещаемся в нем; в обоих случаях мы ощущаем одинаково сильный ветер. Мотоциклист, движущийся со скоростью 100 км в час, чувствует сильнейший встречный ветер даже в совершенно тихую погоду.

Это во-первых. Во-вторых, если бы даже мы могли подняться в высшие слои атмосферы или если бы Земля вовсе не была окружена воздухом, нам и тогда не удалось бы воспользоваться тем дешевым способом путешествовать, о котором фантазировал французский сатирик. В самом деле, отделяясь от поверхности вращающейся Земли, мы продолжаем по инерции двигаться с прежней скоростью, т. е. с тою же, с какой перемещается под нами Земля. Когда же мы снова опускаемся вниз, мы оказываемся в том самом месте, от которого раньше отделились, подобно тому как, подпрыгнув в вагоне движущегося поезда, мы опускаемся на прежнее место. Правда, мы будем двигаться по инерции прямолинейно (по касательной), а Земля под нами - по дуге; но для небольших промежутков времени это не меняет дела.

П.с. автор занимался популяризацией науки до того, как это стало мейнстримом.