Страшная ночевка в избушке. Медведь - шатун, учуяв легкую добычу, забрел в избу
Медведь - шатун, потерявший от голода страх, способен на все.
0 просмотренных постов скрыто
Шатун 7
Предыдущие части:
Шатун: Побег в никуда ШАТУН
Шатун 2: Сон в зимнюю ночь ШАТУН-2
Шатун 3: Имя моё Легион ШАТУН-3
Шатун 4: Часовщик ШАТУН-4
Шатун 5: Зачарованный лес ШАТУН-5
Шатун 6: Приёмыш Шатун-6. Приёмыш
История седьмая. СХРОН
Во тьме, возможно, таятся разумные сущности и, возможно, таятся сущности вне пределов всякого разумения. Это не ведьмы или колдуны, когда-то пугавшие примитивную цивилизацию, но сущности бесконечно более могущественные.
Г. Ф. Лавкрафт
I
– Расслабься, – раздался возле левого уха вкрадчивый голос Вадика. – Просто расслабься, думай о хорошем, отпусти все мысли... Ты ведь чувствуешь Тропу? Теперь тебе надо войти в кёро, чтобы она открылась.
Опустив веки, я постарался расслабиться ещё больше, чем раньше, но у меня фиг что получилось. Вместо расслабления тело напряглось даже сильнее прежнего.
– Представь, что ты паришь над землёй... – продолжал занудствовать Вадик. – Просто расслабься...
Я громко цыкнул и открыл глаза.
Мы с бифуркатором сидели на горной тропе, серпантином поднимающейся к самым вершинам. Благодаря постоянным дождям трава здесь выросла выше головы, и в ней было впору заблудиться. Один край тропы упирался в почти отвесный склон, в котором среди кустов угрожающе торчали валуны, грозящие в любой момент обрушиться вниз. С другой стороны открывался обалденный вид на огромное ущелье. Далеко внизу грохотала горная речка; среди елей, берёз и ореховых деревьев торчали разноцветные крыши дач, отелей и санаториев. Сама тропа была около полутора метров шириной – один неверный шаг, и ты совершишь экстренный спуск на пару километров.
Вечерело. Солнце бросало пологие золотистые лучи света на склоны, порождая длинные насыщенные тени. С юга на горную гряду навалилась сизым пузом грозовая туча. Оттуда дул влажный ветер, и невнятно погромыхивало. На севере за пеленой смога лежал ощетинившийся многоэтажками Роднинск.
Я сидел на плоском камне на самом краю тропы, Вадик расположился чуть дальше, на стволе поваленного дерева. Если глянуть вниз и чуть влево, можно было увидеть ту дачу, где остановилась наша компашка после того, как покинула помпезный особняк Легиона. Поблизости от «нашей» дачи других строений не было, если не считать пару пустых домов и трансформаторной будки.
С самого обеда Вадик учил меня здесь, вдали от цивилизации, открывать Тёмные тропы. По его словам, где-то рядом находилась такая тропа, и мне стоило только впасть в особое состояние кёро, чтобы открыть дорогу в иной мир.
Получалось хреново. Не исключено, потому что Вадик меня бесил. Весь такой лощёный, деланно приветливый и дружелюбный, с фальшивой голливудской улыбкой и позитивным мышлением, одетый в модные шмотки... Общаясь с ним, я чувствовал себя каким-то деревенским увальнем, который не то что Тёмную тропу открыть, культурно высморкаться не сможет.
– Может, помолчишь? – проворчал я. – Не даёшь сосредоточиться.
В глубине души я понимал, что Вадик, в сущности, не заслужил такого отношения. Парень старается ради общего дела. Как более древний бифуркатор, я должен буду открыть портал в тот мир, где спрятан чёртов Схрон, но опыта по части межпространственных переходов у меня – кот наплакал. К тому же Эм выделяет Вадика не больше, чем остальных членов её мистической Семьи, в состав которой и я с некоторых пор допущен.
– А может, ты перестанешь быковать? – внезапно поинтересовался Вадик. – Если втюрился в Эм, то дело не должно из-за этого страдать.
Я выпучил глаза, кровь бросилась в виски. Сам не понял как вскочил: только что сидел на камне и вот уже нависаю над Вадиком, а правое плечо слегка оттянуто назад как для удара правым кулаком.
– Я не втюрился! – заорал я так, что даже эхо насмешливо отозвалось: «втюрился... втюрился...».
Какое гадство, фраза прозвучала по-детски, и, мало того, кажется, спалился я по полной.
Вадик, который, кстати, даже не шелохнулся в ответ на мои энергичные телодвижения, будто прочитал мои мысли. Вообще-то тут и полный имбецил прочитал бы мои мысли. Бифуркатор слегка ухмыльнулся.
– Ага, как же. Это все заметили. Даже Гена-манкурт. Ты в неё влюбился, Валера. Ничего странного, я тебя понимаю. В неё весь Легион влюблён... Хотя нет, половина влюблена в Тейю.
Несмотря на бурлящие эмоции, я вспомнил длинноногую блондинку в серебристой маске, которая стояла рядом с Бояном в ночь нашей первой встречи. Не знаю, что там у неё под маской, однако если половина Легиона в неё влюблена, значит, она не уступает в красоте Эм... Хотя мне плевать.
Спокойствие Вадика и его откровенность сработали. Я словно выдохся, злость куда-то подевалась. Да и негоже терять самообладание перед этим засранцем. Злобно сплюнув в сторону, я отошёл от Вадика и снова уселся.
– Ну хорошо, она мне нравится, – соизволил признать я. – А ты – нет. Уж извини, Вадик. И у нас с Эм взаимная симпатия.
«Зачем я это говорю?» – подумалось мне. Но было поздно. Злость, как известно, отвратительный советчик.
– Она тебе сказала, что ты ей нравишься, да? – спокойно спросил Вадик. – После ритуала посвящения в Семью, небось? После ритуала она это всем говорит. Типа выражает симпатию к новому члену братства. Не воображай слишком много. Она тебе не обычная шкура с улицы, она почти десять лет прожила в лесу, среди негуманоидных существ, а до того – в Шведской Империи, где ездят на паровых автомобилях. У неё мозги совсем по-другому заточены. Я её уже несколько лет знаю, а до сих пор понять не могу.
У меня окончательно испортилось настроение. Я смачно выматерился.
– Ладно. – Вадик поднялся. – Пошли, что ли. Сегодня на нужную волну ты уже не настроишься.
Ни с того, ни с сего вспомнилась маленькая Даша, прикованная к инвалидному креслу по милости Мары. Она была похожа на юную беззащитную эльфийку своими длинным светлыми волосами и слегка оттопыренными ушками, торчащими среди локонов. При мысли о ней я открыл Тёмную тропу. В этом «мыслечувстве» не было сексуального подтекста. Она – чистый и невинный ребёнок, и думать о ней, как о сексуальном объекте, – извращение. Слава богам, во мне этого извращения нет. А вот в отношении к Эм – сексуальный подтекст есть, и ещё какой!
Чёрт, кажется, я понял, почему христианство считает секс грехом, хотя тут же, не отходя от кассы, советует «плодиться и размножаться».
Чтобы открыть Тёмную тропу, мне нужно думать о ком угодно, только не об Эм...
Мы спустились по каменистой тропе к даче – двухэтажному, нуждающемуся в ремонте особняку, торчащему среди клёнов и ореховых деревьев на склоне горы. Как выяснилось, Легион не совсем владеет всеми этими частными домами. Скорее, арендует на время отсутствия хозяина. Как бы то ни было, хозяин нашего прежнего особняка вернулся, и мы были вынуждены поменять дислокацию. Забрались гораздо выше в горы, чем прежде, зато воздух был здесь гораздо свежее, а любопытных соседей – меньше.
Пока мы с Вадиком дотащились до нашего временного дома, быстро стемнело. По небу ползли кровавые облака, зажглись первые звёзды. Темнота в ущелье, среди буйного разнотравья и деревьев, сгустилась на удивление быстро. Я подумал, что из этой тьмы Заблудшие следят за нами, плетя свои непонятные козни...
II
В неогороженном дворе, ограниченном с одной стороны склоном горы, а с другой – крутым обрывом, сплошь заросшим травой, стоял микроавтобус Шанина; в полумраке белели пластиковые контейнеры для питьевой воды и высилась груда досок под навесом от прежнего хозяина. Дача задней стеной упиралась в склон, и, чтобы зайти в неё со стороны двора, надо было подняться по наспех сваренной из арматуры лесенке.
На веранде, из которой открывался шикарный вид на ущелье, сидели Шатун, Боян, Эм и Тейя. Веранду мы временно переоборудовали в кухню: здесь стояла газовая плита, обеденный стол со стульями, шкафчик с кухонным принадлежностями и умывальник. Возле умывальника выстроились пластиковые вёдра – воду надо было таскать со двора, где находилась колонка. Зимой, понятное дело, на веранде не почаёвничаешь, слишком холодно. А вот летом – самое то.
Я глянул на часы, висящие над умывальником. Шёл десятый час вечера, а наша не очень дружная семья только собиралась ужинать. Как-то так получилось, что ложились мы очень поздно, в третьем часу утра, а вставали за полдень. То есть график сместился в ночную пору. Наверное, потому что среди нас есть Жуткие, а Жутким свойственно шариться по ночам.
Тейя – я сразу узнал её по коротким серебристым волосам – бросила на меня быстрый взгляд. Не сказать, чтобы она была красавицей. Но миловидна, спору нет. Высокие скулы, узкий подбородок, тонкий носик и чувственные губы. Брови не такие густые, как сейчас модно, слишком светлые, почти незаметные. Зато глаза большие, выразительные, зелёные, с горчичными прожилками. Косметики минимум.
– Как успехи? – спросил Шатун с пьяноватым видом. Он был в своём репертуаре: огромный, волосатый, бородатый, неопрятный – словом, медведь после хреновой спячки.
Я собирался ответить: «Дерьмово», но меня опередил Вадик:
– Скоро научимся открывать Тёмные тропы. Валера – ученик способный.
Эм одарила меня восхищённым взглядом. Я задался вопросом: всеми ли членами Семьи она так восхищается? Попутно зыркнул на Вадима. С чего это он надумал меня хвалить? В друзья набивается? Если так, то у меня для него плохие новости.
Минут через пять мы уселись ужинать. Жрать пришлось невообразимый салат из овощей, зелени и измельчённых в блендере орехов. Всё это месиво было приправлено оливковым маслом и соевым соусом. На кухне дежурила явно Эм. Она любит салаты с орехами, тёртым сыром и соей. Помнится, как-то она добавила в салат жареных кузнечиков и личинок майского жука, так я чуть не проблевался. И откуда она их выловила? Эм слегка обиделась на мою реакцию, сказала, что в насекомых самый качественный протеин, и именно он помогает ей сохранять фигуру. Я ответил, что лучше пожертвую фигурой, но ползучих тварей есть не буду.
Салат с насекомыми пришлось есть одной Эм, потому что Шатун от него тоже воздержался. Глядя, как она уплетает личинок, я подумал, как трудно представить, что эта девчонка решительно отказывается от обычного мяса, но ест рыбу и всякую многоногую гадость...
Вероятно, её избирательное вегетарианство вызвано тем, что в Семье есть животные. А вот рыб и червяков нет.
Кроме салата на столе находились нарезанная ветчина и хлеб. Их ели только Шатун, Боян и я.
Когда мы с Вадиком, помыв руки, уселись, Шатун и Боян вернулись к прерванному разговору.
– Синицын в надёжном месте, – сообщил Боян. – Отрицает, каналья, что что-то знает. Мол, по татуировке узнал сына друга и решил помочь ему с адаптацией в нашем мире. Ни о каких Великих Панах и религии Заблудших типа не в курсе. Звенящие книги мы от греха заперли... э-э-э... тоже в надёжном месте. Вскорости приедет специалист, пусть изучает. Будем за ним приглядывать, чтобы кукушкой не поехал.
Шатун покивал, меланхолично, как корова на выпасе, жуя салат.
– С приёмышем что?
– Впал в подобие комы. Холодный весь, сердцебиение еле прослушивается. Но живой. Вывести из этого состояния не можем, даже электрошок пробовали. Фокусы Заблудших, не иначе. Научили приёмыша на случай плена... Наши телепаты с ним работают, но пробиться сквозь барьер пока не удаётся.
– Книги приёмыша, – сказал Шатун, – вот ключ. Он сказал Валере, дескать, читай мои книги, и ты всё поймёшь. Есть риск, что книга завладеет читателем, встроит какую-нибудь программу в мозг, но опытный специалист справится. Вы кого вызвали?
– Рудина. Он с похожими когнитивными программами уже работал, опыт есть.
Шатун поморщился.
– Всегда считал, что он полный псих. Даром что психиатр. У нас с ним вышел конфликт, чуть до поножовщины не дошло... Ладно, Рудин так Рудин, хрен с ним. Сейчас у нас другая задача, ты знаешь, Боян. Нам надо поторапливаться с прохождением в другие измерения. Валера, это я тебе тоже говорю.
– А что я сделаю? – проворчал я. – Ты бы хоть объяснил, как выглядит Схрон?! Чтобы я визуализировал, что ли.
– Я хотел, чтобы ты сначала научился вызывать состояние кёро, потом я бы дал тебе наводку. Вадик говорит, что у тебя с этим всё нормально, поэтому – держи.
Он вынул из кармана стеклянную капсулу размером с кулачок младенца с очень мелким песочком внутри. Горлышко капсулы было запаяно.
– Это половина песочных часов – артефакта Жуткого мастера. У этой штуки способность притягиваться к другой половине, где бы та ни была. Когда откроешь полноценную Тёмную тропу, эта половинка потянет тебя ко второй части. А вторая часть находится в Схроне.
Я принял из рук Шатуна капсулу с песочком. Наверное, песочные часы перерубили световым мечом джедаев, раз горлышко сразу сплавилось. Или его запаяли уже после того, как сломали часы?
Боян шумно прожевал кусок ветчины и принялся ковырять вилкой салат.
– Меня беспокоят эти Старые Люди, – протянул он. – Что за хрень, спрашивается? Я думал, это Заблудшие и есть.
– Я тоже так думал, – Шатун кивнул. – Пока Валера не выяснил кое-что интересное. Если б не он, мы бы ничего не узнали. Приёмыш сразу бы отключился, и всё.
Он протянул руку и достал с полки шкафа планшет. Потыкал пальцем и протянул мне.
– Почитай это на досуге.
Я глянул на экран и увидел открытый текстовой файл. Писанина имела заголовок: «Чёрная метка».
– Крипипаста, что ли? – поразился я. – Думаешь, нам в жизни всякого говна не хватает?.. Ой, извините...
Я с виноватым видом посмотрел на Тейю и Эм. Но они и глазом не моргнули. Уголок губ молчуньи Тейи слегка приподнялся, а Эм, кажется, и вовсе не поняла, что случилось.
– История реальна, – с невозмутимым видом произнёс Шатун. – Она о моей жизни.
Я открыл рот от удивления. Боян фыркнул:
– Но не верь всему, что там написано... Про меня сказано, например, что я сплетник и болтун.
– Так оно и есть, – вставил Шатун.
– А вот ни хрена, – подскочил Боян. – Ложь и провокация! Автора бы за яйца подвесить на дереве. А снизу костерочек развести, чтобы не замёрз.
– Руки коротки, – отмахнулся от него Шатун. – В общем, ситуация такова, Валера. Когда мы все работали в ОРКА, за Схрон отвечал бифуркатор, Гаевский Леонид. Он был ответственным за то, чтобы открывать Тёмную тропу к нему. На случай, если с ним что-нибудь случится непредвиденное, были дублёры, но я о них ничего не знаю. Знало только высшее руководство. Но потом наступила эпоха КАРА...
– Чего? – не понял я.
– КАРА – Кризисное Агентство Расследований Аномалий. Это новое название ОРКА после реформации. Аббревиатура другая, суть названия та же. Но на деле это было совсем другое ведомство. КАРА не противостояло Жутким, а служило и служит до сих пор интересам нашей тоталитарной власти, используя сверхъестественный потенциал, накопленный «орками» за годы работы. Когда началась вся эта заварушка, те, у кого оставалась совесть, бежали из организации. Стали анонимусами, как мы с Бояном. Мы для КАРА опасны, знаем слишком много, а служить власти не хотим. Вместо нас пришли другие – беспринципные твари в человеческом обличье. Новое руководство КАРА хотело заставить Гаевского открыть дорогу к Схрону, он вроде бы поначалу согласился, но через день внезапно покончил с собой. Каровцы кинулись, а дублёры Лёни не могут открыть Тёмную тропу к Схрону... Оказалось, что перед самоубийством Гаевский ухитрился заблокировать путь к Схрону, поставить какой-то ментальный блок, который могут создавать очень опытные и сильные бифуркаторы. Так что получалось, что теперь никто не мог к Схрону пробраться. То есть он как бы поменял пароль на компе и умер. Каровцы этот блок ещё не взломали, но стараются, судя по слухам. А мы вот с Бояном нашли этот артефакт – половину песочных часов. Вдруг сработает?
– А ещё вы нашли меня... – пробормотал я так тихо, что никто ничего не расслышал.
Шатун, охрипнув от долгой речи, выхлебал полный стакан гранатового сока. Боян заворчал, что мы питаемся как бараны, надо бы побольше мяса, один чёрт все помрём, так стоит ли бояться атеросклероза? Тейя и Эм о чём-то тихо переговаривались, не обращая внимания на мужскую часть населения.
Я задумался на пару минут. Картина проясняется. И моя роль в этом Марлезонском балете.
Больше этим вечером никто не говорил, что надо бы мне поторапливаться с Тёмными тропами, но дураку понятно, что все ждут от меня результатов. Только я всех и торможу.
Я ушёл из кухни в свою комнату раньше остальных, прихватив планшет Шатуна и, завалившись на кровать, принялся читать «Чёрную метку». Читать было интересно, я даже увлёкся, хотя автор явно не был профессиональным писателем. Чувствовалась слабость стиля... Хотя он стопроцентно не был писателем, он был «орком» и писал о том, что пережил. У меня тоже есть о чём написать, если такая блажь ударит мне в голову.
Кстати, а почему бы мне не написать мемуары? Хорошая идея, надо её обмозговать.
Я так и не понял, кем был Шатун в этой истории. Боян когда-то сболтнул, что Шатун – его бывший начальник. Но начальником ОРКА был этот Глеб из рассказа. После исчезновения Глеба его сменил Володя, поэтому он тоже был начальником Бояна. Самого же Бояна определить не составляло труда. По ходу, он всегда любил почесать языком.
Поразмыслив, я пришёл к выводу, что Шатун всё-таки Володя. Глеб слишком энергичный, лихой, весёлый, а Шатун – меланхоличный, вечно обдолбанный... Чёрт, а если б Глеб подсел на эту дурь, он вёл бы себя именно так? Володя воевал в Чечне, а Шатун, помнится, дал мне позывной в виде даты начала этой войны. Да, скорее всего, он – это Володя. Завтра спрошу, если не забуду.
С этой мыслью я заснул под стук дождя в оконное стекло.
III
На другой день у меня вроде бы получилось испытать кёро. Я его уже испытывал, это было совсем недавно, даже открыл путь в Зачарованный лес, так что знаю, как это выглядит. Мир темнеет, звуки приглушаются, и ты реально – другими словами и не скажешь – чувствуешь дыхание иного мира... На секунду показалось, что я вот-вот открою Тёмную тропу, но ощущение поблекло и испарилось, как утренний сон.
Я в сердцах пнул мокрую после ночного дождя траву на обочине уже знакомой нам с Вадиком тропинки.
– И кто только придумал это слово идиотское – кёро? Звучит так, будто кто-то скребнул ногтем о ржавый забор.
– Это древний язык, – рассеянно ответил Вадик. – Слушай, может тебе по городу прогуляться? Развеяться? Я вижу, ты стараешься, но уже выдохся. Надо отвлечься – помогает, по себе знаю.
Я покосился на него. Неужели он и впрямь неплохой парень?
– Я в розыске, не забыл?
– Видел тебя на фотках разыскиваемых. Ты сейчас на себя вообще не похож. За год ты здорово повзрослел, волосы отрастил, очки для понта носишь. Но если не уверен, попроси Шатуна, он загримирует.
После обеда я надел фуражку, очки со слегка затемнёнными стёклами и пешком спустился по узкой извилистой дороге примерно на километр ближе к городу. Возле отеля «Пятый сезон» каждые двадцать минут останавливался автобус. Спустя минут сорок я был в Роднинске.
Наша компания со главе с Шатуном была не против моей прогулки. Все сошлись во мнении, что мне надо развеяться, затем, глядишь, я и Тёмную тропу открою.
Погодка выдалась солнечная, но ветреная. По бледноватому небу неслись рваные облака, тени от них то и дело падали на улицы, и внезапная прохлада касалась кожи. По набережной слонялась куча народу, в основном молодёжь. Тут же прогуливались бабки с цветами и шариками, носились клоуны и переодетые зверятами бедолаги, раздающие флаеры. Опёршись о каменный парапет, я краем уха слушал смех и болтовню моих ничем не озабоченных ровесников и поражался той несусветной ахинее, которой забиты их мозги.
А ведь и я был таким же совсем недавно. Если б не Шатун, я остался бы обычным малолетним придурком... Хотя нет, не остался бы. Я бы сидел в тюрьме за двойное убийство. Или, не исключено, до меня добрался бы Великий Пан, и я сейчас открывал бы Тёмную тропу для посланцев Заблудших. Причём эти посланцы со мной не нянчились бы так, как компания Шатуна.
Я погулял по центру города, прошвырнулся по Парку Поющих Фонтанов, перекусил в закусочной с видом на реку. Ближе к вечеру ни с того, ни с сего сел на знакомый автобус и поехал по знакомому адресу. До последнего момента не хотел признаваться даже самому себе, что еду в старый дом.
Домой я не направился, ясное дело, просто прошёлся по улице. Глупо, конечно, здесь каждый встречный-поперечный меня прекрасно знал в лицо, и меня могли опознать, несмотря на маскировку. Но, как известно, дуракам везёт, и почти никто из знакомых на пути мне не попался. Мимо прошёл сосед, дядя Виктор, но он смотрел куда-то в сторону гаражей и меня в упор не заметил.
Натянув козырёк фуражки на глаза, я поглядел туда же.
Там кучковались трое алкашей. Возле того самого гаража, где я когда-то собирался провести ночь, чтобы скрыться от полиции. Алкаши выглядели вполне стандартно: рожи опухшие, потемневшие от загара и грязи, одеты в вонючие тряпки, что-то трут друг с другом сиплыми голосами. Между ними на земле стояли две пластиковые бутылки из-под лимонада и два одноразовых стаканчика. Нетрудно догадаться, что в бутылках далеко не лимонад.
Внезапно меня продрал мороз. Я отступил на шаг и начал пятиться, пока на меня не обратили внимание, но стоящий спиной ко мне алкаш обернулся, словно почувствовав мой взгляд. Лицо у него было такое же красное и отёкшее, как у остальных. Недельная щетина и мутные глаза завершали портрет. На мгновение его глаза прояснились...
Я быстро, чуть ли не бегом, скрылся за углом дома и поскорей рванул к остановке. Если бы у этого алкаша был дом, он бухал бы дома, в этом я не сомневался.
Потому что своего батю я знаю хорошо.
...Когда я вернулся на дачу, там был один Шатун. Не считая Гены. Стас с закатанным рукавами возился возле своей походной лаборатории. В сложенном состоянии она выглядит как большой старомодный чемодан, а в разложенном в ней есть множество полочек и специальный углублений, в которых установлена химическая посуда, баночки и штативы. Возле лаборатории на столе высился гипсовый бюст Дзержинского (Шатун мне сам сказал, когда мы приехали, кто такой этот худощавый мужик с острой бородкой), и Шанин намазывал на него похожее на тесто вещество, которое быстро застывало и превращалось в нечто, удивительно похожее на кожу.
Я подошёл поближе.
«Кожа» была похожа на настоящую просто фантастически. У неё даже поры были.
– Круто! – высказался я.
Шатун что-то проворчал в ответ. Ясно, занят.
Я ушёл. Поужинал в одиночестве, потом потопал в свою комнату.
Настроения не было ни читать, ни телик смотреть, ни в интернете копаться. Я просто валялся на кровати, изучая потолок.
Потолок, кстати, следовало отремонтировать. Как и многое другое на этой даче...
Часам к десяти раздался осторожный стук в дверь. То, что это Эм, я понял и логически, и интуитивно. Мы с Эм состояли в Семье, и между нами была типа телепатическая связь. Эм умела ею пользоваться. А вот я ещё не натренировался, однако иногда, как, например, сейчас я её чувствовал на расстоянии. Что касается логики, то никто, кроме Эм, ко мне в комнату не стучался. Шатун заходил, когда хотел, Боян тоже не утруждался, а Вадик вообще редко у нас оставался на ночь и в гости ко мне в комнату не заходил никогда.
– Заходи, Эм, – лениво сказал я.
Она вошла – лицо тревожное.
– Что случилось, Валера? Ты очень печальный. Я ощутила твою печаль ещё по дороге сюда.
Я сел на кровати. Эм уселась рядом со своей очаровательной непосредственностью.
– Я не печальный. Просто не в духе.
Эм ласково улыбнулась.
– Меня ты можешь не обманывать. Мы оба в Семье.
– И что теперь, открывать душу каждому, кто в Семье? – буркнул я.
– Нет, только мне...
Я покосился на неё со смешанным чувством недоверия и подозрительности. Шутит, что ли? Или проверяет?
Показать полностью
Рыба-меч(ты)
В рыбный день- рыбная поделка.
Из инструментов — руки, сварка, болгарка.
Из материалов -шатун, палец, поршень, вкладыши, гвоздь, электрод, гайка, шпилька.
Показать полностью
9
Поршень любви
Гулял по казанскому парку и увидел такой необычный символ любви и крепкого союза. Кто-то вешает замки на ограждения мостика, а кто-то скрепил свой союз шатуном и поршнем. Оригинально!
Часы органайзер криворукого слесаря
Настольный органайзер.
Изготовлен из шатуна, ключа, пружин и куска железа.
Показать полностью
3
Время зажигать свечи
"Счастливые часов не собирают"
Привет всем сделайсамщикам.
Очередная модель шатунных часов, изготовленная на заказ.
С пользой были использованы:
Шатун, свечи, цепь ГРМ, шарики от подшипника, пара шестеренок и часовой механизм.
Показать полностью
7
Медведь устроил засаду в жилом балке
Человек едва не стал жертвой медведя, который устроил засаду в жилом балке вахтовиков. У мужика хватило реакции заскочить обратно в вездеход, взять ружье и выстрелить в зверя. При этом он уронил телефон и камера запечатлела весь ужас, который испытал обескураженный вахтовик. Надо отдать должное меткости и храбрости мужика, который в одиночку поехал проверять жилой поселок после набега лесного хозяина. По словам автора ЧП произошло буквально на днях, 9 ноября. При этом место инцидента не уточняется.
Источник канал bult_alt
Возможно баян, баянометр молчит.
Шатун-6. Приёмыш
Чаще всего говорилось о «старых людях». (...) эти «старые люди» «натаскали тут всякого богатства, а потом, как наши пришли в здешние края, эти старые люди навовсе в землю зарылись». (...) Они ходили под землей по одним им ведомым «ходкам» и «знали все нутро». Потом «стары люди из здешних мест ушли».I
Может быть, потому, что Полевской завод строился на месте древних рудокопен — «чудских» капаней, здесь были живы рассказы о «старых людях». В этих рассказах «стары люди» изображались по-разному. Одни говорили, что «стары люди» жили в земле, как кроты, а потом засыпали себя, когда в этот край пришли «другие народы»; другие говорили, что «стары люди» брали медь только сверху, а золота вовсе не знали и жили охотой да рыболовством. Предполагалось, что слой земли, на котором жили «стары люди», уже так завален сверху, что до этого слоя приходилось «докапываться». «Докопались до той земли, где стары люди жили, — нет золота. Не на место, видно, угадали».
Бажов П. П. Очерк «У старого рудника».
Дивьи люди живут в Уральских горах, выходы в мир имеют через пещеры. В заводе Каслях, по Луньевской железнодорожной ветке, они выходят из гор и ходят между людьми, но люди их не видят. Культура у них величайшая, и свет у них в горах не хуже солнца. Дивьи люди небольшого роста, очень красивы и с приятным голосом, но слышать их могут только избранные. Они предвещают людям разные события. Рассказывают, что в селах Белослудском, Зайковском и Строгановке в полночь слышится звон; слышали его только люди хорошей жизни, с чистой совестью…
Ончуков Н. Е.
Сон был страшным и дурацким одновременно. Снилось, будто я снова в Зачарованном лесу, вокруг ночная мгла, и только звёздный свет беззвучным водопадом проливается сверху. Из тьмы под кукурузо-деревьями вырисовывается силуэт, я приглядываюсь – это Шатун. Он слишком высок, лицо пропадает где-то наверху, а мне лень задирать голову. Он что-то говорит, и я с трудом понимаю, о чём речь: он зовёт меня бороться с Заблудшими.
«Времени мало, Валера, – шепчет Шанин. – Считай, его уже не осталось совсем».
Я хочу ответить, мол, я готов, вперёд, показывай дорогу к Заблудшим, и мы будем бороться. Но слова не лезут из полупарализованного горла, всё тело охватил паралич, и мне даже не страшно от перспективы лицом к лицу столкнуться с этими загадочными монстрами, хотя краешком сознания сознаю, что бояться нужно, иначе...
Иначе будет ещё хуже, чем сейчас.
Громадное тело Шатуна содрогается, он медленно падает ничком, мне под ноги. Падает неслышно, густая тёмная трава гасит все звуки. В спине торчит кухонный нож. Из раны неестественно обильным потоком льётся кровища.
Позади того места, где стоял Шатун, в звёздном свете купается белая фигура Эм. Он ещё не успевает опустить руку, в которой зажимала нож.
«При чём тут Эм? – тяжело думаю я. – Почему она убила Шатуна? Они же... мы же все на одной стороне...»
Ночь кружит вокруг меня хороводом призрачных деревьев и трав... или это кружится моя голова? Я вдруг обращаю внимание, что Эм стоит в чём мать родила и вся перепачкана кровью – то ли Шатуна, то ли чьей-то ещё. Но ни первое, ни второе не смущает её, она улыбается. Затем медленно поворачивается спиной.
А сзади у неё ещё одно туловище – словно огромный паразит прирос навсегда. Это омерзительная тварь, опухшая и уродливая, как утопленник. Она тоже улыбается гнилыми губами...
Я проснулся в просторной спальне на гигантской кровати. Наверное, на таких кроватях снимается порнушка. Ни мёртвого Шатуна, ни симбиоза Эм с монстром, разумеется, нигде нет. Всё чинно и на высшем уровне: чистый и мягкий ковёр, по которому приятно ходить босиком, обшитые деревянными панелями стены, тяжёлые портьеры, две прикроватные тумбочки, торшеры и большая картина с двумя острыми горными пиками.
Вспомнились события последних суток с лишним. Меня привезли в шикарный особняк на окраине города, в предгорьях, на берегу крохотного озерца. Особняк принадлежал Легиону, который, как известно, от безденежья не страдает.
Который сейчас час, интересно? Судя по самочувствию, дрых я долго. Хотя и не так долго, как этой зимой с Берами в пещере. Когда мы с Эм вернулись из Зачарованного леса в свой родной мир (родной для меня, в первую очередь), я после всех треволнений успел только помыться и завалился спать.
Ни часов, ни мобильника поблизости не наблюдалось, я встал, прошёлся по приятному ковру и отодвинул портьеру. За окном виден дворик с елями, невысокий забор и озерцо. Сгущались сумерки – и не утренние, а самые настоящие вечерние. Значит, я проспал часов двенадцать. Немудрено, что зверски хочется жрать.
Я вышел из спальни, прошёл по короткому коридорчику и спустился на первый этаж. Здесь был просторный холл с двумя диванами, софами, журнальными столиками, телевизором и псевдокамином, в котором тлели вполне реалистичные уголья. В уголке на стуле «перезагружался» манкурт Гена, опутанный трубками с алхимической жидкостью, которая заменяла ему кровь. Одна стена холла была полностью стеклянной, за ней в вечерних сумерках открывался красивый вид на озерцо, уже виденное в окне, и ряды молодых елей.
И куда все подевались? Неужели я спал один в целом доме? Без охраны, блин?! Мне бы хотелось побеседовать с Шатуном, рассказать о пережитых приключениях, хотя Эм наверняка вкратце поведала о моих подвигах в Зачарованном лесу. Но про Часовщика и Мару она знать не могла. Да и услышать от Шанина, чем же он всё-таки занимался с Эм все эти дни, я был бы не против. Пора бы нам уже заняться важными делами: найти Схрон, узнать, кто такой Великий Пан, начать войну с Заблудшими, будь они прокляты. Хватит бегать по отдельности друг от друга и заниматься хернёй.
В поисках живой души я снова поднялся на второй этаж. Заглянул в одну комнату – пусто. Во второй была моя спальня. В третью путь преграждала запертая дверь.
Я уже собирался открыть её без стука, как вдруг из-за двери донеслась возня, а потом – клянусь! – недвусмысленный сладкий стон.
– А-а-ах!
Женский голос.
Голос Эм.
Я отшатнулся от двери. Воображение заработало на полную катушку. Они там с Шатуном забавляются, что ли? Или, возможно, она вздохнула во сне? Если во сне, то ей снится чертовски приятный сон...
Я помялся, но так и не постучал. Ссутулив плечи, вернулся в холл, оттуда прошагал на кухню. Кухня в этом домине была соответствующая, просторная, оборудованная по полной программе. Узкий и длинный столик напоминал барную стойку. Я совершил набег на холодильник, достал хлеба, колбасы, тарелку с салатом из свежих овощей и зелени, сыр, банку с баклажанной икрой (холодильник затаривал явно мужчина), тетрапакет с кефиром. Засел за «барную стойку» и принялся пировать.
Минут через десять где-то снаружи заурчал двигатель, заскрипели шины на гравии. Лязгнули стальные ворота. Шатун вошёл на кухню широким шагом, остановился, оглядел меня с головы до ног.
– Проснулся, наконец-то? Ты полсуток дрых.
Я дожевал сэндвич, мрачно глядя на Шатуна. Получается, это не он там с Эм? Может, ей и впрямь снится сладкий сон? Как-то слегка полегчало при этой мысли.
– Ерунда для того, кто дрых пять месяцев в тайге, – проворчал я.
Шатун неспешно насыпал в кружку быстрорастворимый кофе и залил кипятком из чайника. Сел по другую сторону «барной стойки».
– А ты загорел, Валера.
Я посмотрел на свои запястья. Действительно, загар налицо. И на лице. Это после беготни по Зачарованному лесу, конечно.
– Хорошо ещё, что не сдох, – хмыкнул я. – Эм рассказала, где меня нашла?
Шатун кивнул.
– Где она, кстати? – поинтересовался я.
– Я почём знаю?
Допив кофе, он поднялся и вышел в холл. До меня донеслись хлюпающие звуки – это Шанин извлекал трубки из жил Гены. Эти звуки уже давно не портили мне аппетит. Ко всему привыкаешь.
Со стороны лестницы послышались голоса. Кто-то спускался. Дожёвывая остатки ужина, я вышел в холл вслед за Шаниным и столкнулся с Эм и каким-то незнакомым парнем лет двадцати пяти. Они оживлённо переговаривались и то и дело смеялись. На Эм была легкомысленная розовая футболка с Микки Маусом и аляпистые шортики, открывающие аппетитные гладкие ножки. Парень был в потёртых джинсах и приталенной рубашке навыпуск с закатанными до локтей рукавами. На меня пахнýло запахом волос Эм, и это был как удар под дых.
Кусок колбасы вывалился у меня изо рта и мягко шлёпнулся на пол. Ну ни хрена себе! Значит, стон мне не померещился!
– Привет! – радостно сказала Эм при виде меня. – Ты выспался, Валера?
– Спал бы и дальше, да стало шумно, – выдавил я с вымученной улыбкой.
Похоже, Эм сразу поняла, на что я намекаю. Но ничуть не смутилась.
– Мы старались не шуметь. Кстати, это Вадим. Или просто Вадик. Он бифуркатор, как и ты. Когда-то вместе с Бояном он нашёл меня в лесу. Он умеет входить в мой мир.
Вадик расплылся в улыбке – насквозь фальшивой, как мне показалось, – и протянул руку. Я пожал её с излишней силой. Я хоть и младше Вадика-бифуркатора и дрыщ, но силушкой не обделён. А Вадик тот ещё дохляк. Правда, Эм в нём всё же что-то нашла...
– Уверен, он умеет входить не только в твой мир, – не удержался я от очередного ехидства.
Шанин, который закончил с Геной, хихикнул. Манкурт выпрямился во весь немалый рост и замер в ожидании приказаний.
– Ору с тебя, так кажется, сейчас говорят? – негромко произнёс Шатун у меня за спиной.
Эм то ли не поняла юмора, то ли сделала вид, что не поняла. Вадик был слегка смущён, но не слишком. В сущности, чего им смущаться? Если они пара, то вправе делать всё, что заблагорассудится.
Однако я прямо-таки кипел от злости. Нагловатая рожа Вадика меня бесила. Живи во мне тот дух, которого изгнал Шатун, я бы из этой рожи сделал кровавую колбасу...
Это что, ревность?!!
– Он не такой древний бифуркатор, как ты, – дружелюбно сообщила Эм. – Но в пять миров войти способен. Он приехал, чтобы научить тебя ходить между мирами. Открывать Тёмные тропы. И найти Схрон.
– Позже, – оборвал её посерьёзневший Шатун. – Синицын объявил новый набор сиделок, времени ждать нет.
Мне вдруг вспомнился сегодняшний сон. «Времени мало, Валера. Считай, его уже не осталось совсем». Почему же мне приснилась Эм, убившая Шатуна? Подсознание намекало на её предательство? Только она предала не Шатуна, а мои подростковые ожидания... Вот и не верь после этого снам.
– Это вы о чём?
Шатун мотнул головой в сторону кухни. Не сговариваясь, мы уселись возле «барной стойки». Гена остался в холле. Шатун опёрся о стол обеими локтями, Вадик присел на краешек стула поодаль, Эм закинула одну ногу на другую с вызывающим видом. Возможно, она вовсе не пыталась выглядеть вызывающе, ей просто было наплевать на то, как она выглядит и какое впечатление производит на окружающих. Всё-таки большую часть жизни она провела среди говорящих зверушек. Я вдруг остро ощутил, насколько она чужда нашему миру.
– У нас для тебя есть задание, – без экивоков сообщил Шатун. – Ты с ним должен справиться лучше всех.
Я поджал губы.
– Почему лучше всех?
– Потому что ты в бегах и розыске.
Я отодвинул тарелку, с которой машинально брал кусочки помидоров и огурцов. Надо же, какие новости. Даже не знаю, радоваться мне или страдать. Эм с этим треклятым бифуркатором выбили у меня почву из-под ног, и я никак не мог включить мозги. А чего я, собственно, хотел? Что Эм останется невостребованной, пока в её жизни не нарисуется Валерий Тихомиров?
– Та-а-ак, – протянул я. – С розыском ещё разберёмся. Что за задание? Открыть новый мир? Схватить какого-нибудь Жуткого? Убить человека?
От меня не укрылось, что все присутствующие быстро и, как им казалось, незаметно переглянулись.
Шатун блаженно улыбнулся.
– Нет. Тебе нужно подружиться с Заблудшим.
II
Я собрался было криво ухмыльнуться, мол, юмор оценил, сказать какую-нибудь остроту, но физиономии у всех были слишком серьёзные, смотрели они на меня выжидающе и немного напряжённо.
– Не понял?..
– Ну, не совсем Заблудшим, – поправился Шатун. – Расскажу по порядку... Почти пятнадцать лет назад одна состоятельная пара, Леонид и Мария Иваненко проиграли игру с Детьми-из-Тьмы. У обоих на запястьях выступили Чёрные метки.
Я насторожился. Про Детей-из-Тьмы наслышан был немало. Это организованные Жуткие, что в природе встречаются довольно редко. Поэтому они и опасны. Предположительно, действуют под эгидой Заблудших и ведут странную игру – убивают людей по заказу. Но не требуют оплаты. Согласно правилам игры, каждый игрок имеет определённое количество очков, которое может потратить на «заказ» неприятеля, но если неприятель по каким-либо причинам ухитрился избежать нападения Детей, очки отнимаются у заказчика и прибавляются жертве. В дальнейшем набравшая очки жертва сама может стать заказчиком и расквитаться с врагами с помощью тех же Жутких Детей. Человек, которого «заказали» у Детей-из-Тьмы, получает знак на коже руки – Чёрную метку. Если же Дети добрались до жертвы, она исчезает без следа, трупов эти Жуткие не оставляют.
– Они, понятное дело, знали, что сбежать от Детей-из-Тьмы не получится, – продолжил Шанин, не дожидаясь моей реакции. – Но у них был трёхлетний сын, и они очень хотели спасти хотя бы его. Потусторонние Детишки обычно расправляются со всей семьёй.
Взгляд Шатуна на мгновение стал тоскливым. Я напомнил себе, что по-прежнему не знаю, что случилось в прошлом моего напарника и опекуна. Когда-то он заикнулся, что был в страшной депрессии, когда попал к Берам. Дети-из-Тьмы убили его семью, что ли?
Он достал из кармана неизменного плаща флакон и быстро брызнул спрей поочерёдно в обе ноздри.
– Супруги Иваненко имели кое-какие связи среди Жутких. Знаешь ли, почти все те, у кого есть власть и деньги, так или иначе связаны с миром Жутких. Среди знакомых Иваненко был один татуировщик, который сделал ребёнку крохотное тату – охранный символ. Символ Заблудших.
Из другого кармана Шатун извлёк телефон и показал мне фотку на экране. Я увидел нарисованный в примитивной компьютерной программе причудливый знак: что-то вроде заглавной «А», скрещённой с латинской «W».
– Этот символ всегда срабатывает? – спросил я недоверчиво. – Почему они себе такую татуху не набили?
Вадик и Эм не шевельнулись, чтобы поглядеть на рисунок. Видели раньше, значит. Я вдруг заметил, что у самого локтя Эм находится подставка с кухонными ножами. Опять вспомнился сон. Нет, глупости, это просто сон, а я внушаю себе всякую ерунду...
– Участникам игры, тем более обладателям Чёрной метки это не поможет, – ответил Шатун. – Да и срабатывает не всегда. Но в случае с маленьким Юрой Иваненко сработало.
– Уникальный случай, – встрял Вадик. – У нас в ОРКА о таком не слыхали.
Я его проигнорировал.
Шанин продолжил:
– Когда Дети-из-Тьмы явились по душу Леонида и Марии и убили их, то увидели символ покровительства Заблудших на руке малыша. Они его забрали с собой.
– Куда?
Шатун пожал плечами.
– В подземный мир, надо полагать. Никто не знает точно, где обитают эти таинственные Жуткие.
– Или в параллельный мир, их же много! – с энтузиазмом предположила Эм.
Я её тоже проигнорировал.
– Возможно, – согласился Шатун. – Так или иначе Юру взяли на воспитание Заблудшие, и четырнадцать лет он рос, как Маугли, вдали от обычных людей. Только вместо Багиры и Балу у него были Бугимен и Ктулху в качестве друзей.
Наступила пауза.
За окном изрядно потемнело, время близилось к полуночи. Во дворике под ёлками тускло горели синие электрические огоньки, на склонах гор вдали светились окна домов. Кухня освещалась невидимыми источниками приглушённого света. Я пытался представить, каково это – расти среди бабаек. Кем они его пугали, когда он баловался? Людьми? Котятами и щенятами?
– А откуда вы знаете, что его воспитывали именно Заблудшие, а не сами Дети-из-Тьмы?
– Мы не знаем точно. Но есть информация, что Дети по-любому отдали бы ребёнка своим тёмным покровителям. Они... несамостоятельны. Как, собственно, и любые другие дети.
– На фига им этот геморрой – нянчиться с сопляком?
– А ты подумай сам, – сказал Шанин.
Я уставился на него. Кажется, он на полном серьёзе считает, что мои мозги достаточно развиты, чтобы решить такую задачку. Ну что ж, попробуем. Зачем мрачным и потусторонним жителям подземных глубин вытирать сопли малолетнему отпрыску жителей поверхности? Я перевёл взгляд на бифуркатора Вадика, потом на Эм. Она смотрела на меня во все глаза.
У неё другие представления о морали... Она тоже Маугли, она выросла среди полуразумных существ другого измерения – писклявых псевдозайцев, огромного волка и привидений – и много лет была лишена нормального человеческого общения. Не будь она Жуткой...
Стоп.
– Юра Иваненко был необычным человеком, да? – спросил я. – Он был Жутким, верно? И таким, что понадобился зачем-то Заблудшим?
– Точняк, – Шатун кивнул. – Несколько месяцев назад его нашли в одном отдалённом заброшенном канализационном коллекторе. Он был голый, худой, бледный, боялся света и людей. В СМИ особого шума не было, все решили, что это просто шизофреник, который прятался в канализации, пока окончательно не спятил. Мы с тобой, Валера, в это время были в гостях у Беров.
– Понятно.
– Из больницы его забрал некто Игорь Михайлович Синицын, пожилой бизнесмен и бывший врач, сейчас он владелец сети центров репродуктивного здоровья. Он дружил с четой Иваненко. Увидел тату у пацана, догадался, кто это. Принял Юрия под своё крыло и обустроил для него все условия дома. Об этом мы с Хулиганкой... с Эм... узнавали все эти дни.
«Наконец-то меня просветили», – подумал я. А вслух сказал:
– Я тоже без дела не сидел. Познакомился с одним симпатичным Жутким старичком, который борется со злом. Выгнал из нашей реальности Мару – это такая мерзость, высасывающая из людей силы. Попал в параллельное измерение... Ну, да всё это мелочи, даже рассказывать не стоит. Зачем этот Маугли понадобился Синицыну? И почему Заблудшие его выгнали?
– Доподлинно неизвестно. У Синицына напрямую не спросишь – спугнём. У него насчёт парня явно есть планы. В его доме отличная охрана, поэтому незваным гостем просто так не заявишься.
– Заблудшие парня не выгоняли, – снова встрял Вадик. – Они его нам подбросили.
Дело становилось всё интереснее. Я даже забыл, что игнорирую бифуркатора.
– Зачем подбросили? – спросил я его.
Вместо Вадика, уже открывшего рот, ответил Шанин:
– Это предстоит выяснить тебе, Валера.
– Мне?! Я, конечно, умею взламывать простые замки, но с современными сигнализациями вряд ли справлюсь...
– Дело в том, что Синицыну нужна сиделка для этого приёмыша Заблудших. Профессиональных сиделок и медиков привлекать он не хочет, боится огласки. По этой причине объявлений в газетах или интернете размещать он не стал. Он ищет молодых людей мужского пола, которые по каким-либо причинам не склонны к болтовне.
Я почесал затылок, потом щёку.
– Например, судимых или скрывающихся от следствия?
– Верно. У Синицына широкие связи и в криминальном мире. Он запустил информацию, что ему нужен работник, уже выстроилась очередь, потому что оклад весьма достойный. Но, похоже, не все проходят отбор-собеседование. Игорь Михайлович был бы последним дураком, если б принял на работу первого встречного зека – клептомана или убийцу.
– А почему ему нужен именно парень?
Шатун пожал широкими плечищами.
– Не знаю. Вероятно, чтобы справиться с приёмышем, в случае чего. Но не исключено, что приёмыш боится женщин. Мы так поняли, что Синицын хочет, чтобы у приёмыша был нормальный собеседник, компаньон, так сказать, пусть из криминального мира. Сам он этим заняться не может, слишком занят, а охране не доверяет, судя по всему, такое интеллектуальное дело.
Снова повисла пауза. Я думал, и никто мне не мешал.
– Откуда вы всё это узнали? – спросил я наконец.
– У Хулиганки есть некоторые способности к телепатии, а у Бояна – к хакерству. Ну, и я умею неплохо маскироваться и вести наружную и внутреннюю слежку.
Я почесал другую щёку.
– Значит, моя боевая задача – внедриться в стан врага, выяснить, зачем Заблудшим приспичило подбрасывать нам своего приёмыша, зачем этот пацан понадобился Синицыну, и завалить обоих, если есть опасность?
Про «завалить обоих» я сказал в шутку, ясное дело, хотелось порисоваться перед Вадиком и Эм, показать свою разухабистость. Мол, я на всё готов. Однако никто не улыбнулся, не было даже крохотной насмешливо-понимающей усмешечки.
– Сначала выясни их резоны, – сказал Шанин. – Потом будем действовать по обстоятельствам. Ты явишься к Синицыну под своим именем. С тобой будет человек по прозвищу Бурый, он – твой приятель, именно он тебе сказал, что Игорю Михайловичу нужен помощник. Синицын проверит, тот ли ты, за кого себя выдаёшь, и какие дела на тебе висят. Он поймёт, что ты не врёшь, потому что ты не врёшь. Бурый – член Легиона, но Синицын до этого не докопается при всём желании. Также Синицын постарается выяснить, по-прежнему ли ты психически неустойчив. Он не захочет иметь дома буйного шизофреника, будь уверен, поэтому ты должен убедить его в своей нормальности. Не думаю, что это будет сложно. Полный псих не смог бы скрываться от властей целых полгода. Когда выяснишь, что к чему, сворачивай миссию, дальше мы с Бояном будем действовать сами.
Я шёпотом выругался – довольно витиевато, как это делал мой папаша в изрядном подпитии. Большой мастак он был сквернословить. Интересно, способен ли он сейчас ворочать языком? Жив ли вообще? Наверняка Шанин в курсе, но спрашивать как-то желания нет.
– С чего начнём? С разучивания моей легенды?
Шанин покачал головой. Длинные волосы разметались по плечам.
– Легенда – ерунда. Важнее то, что предыдущие няньки отчего-то все сбежали и, кстати, даже оплату не взяли. Видимо, приёмыш их чем-то напугал... Но ты, Валера, должен выдержать.
– Ради большого оклада выдержу, куда ж деваться? – пробурчал я, хотя в груди неприятно захолонуло. Чем мог сопляк напугать тех зеков и преступников, которых привлекал к работе Синицын? Он много лет прожил среди Заблудших, неизвестно, осталось ли в нём что-то человеческое.
– Не сомневаюсь. У тебя закалённая психика. Ты живёшь среди Жутких, побывал в параллельном мире, зимовал с Берами. Не думаю, что приёмыш сумеет тебя напугать.
Он хихикнул и снова впрыснул в ноздри дурь. Глаза у него сузились, остекленели, рот между усами и бородой растянулся до ушей.
– Чтобы ещё больше укрепить его психику, – сказала Эм, – мы можем...
– Нет, – внезапно перебил Шатун совершенно трезвым голосом. – Мы не можем ничего использовать дополнительно. Расспросы бывших нянек не принесли пользы, не забывай. Они все как один утверждают, что в гробу видели такую работу, вроде как «ребёнок» слишком трудный и балованный. Они слишком напуганы. И они лгут. Но ты, Валера, крепче – я уже говорил это!.. Придётся действовать на свой страх и риск. Ситуацию я тебе объяснил. Заставлять и принуждать тебя не буду, но скажу, что данные о Заблудших нам нужны позарез. Сейчас это даже важнее, чем поиски Схрона. Ты согласен рискнуть?
Я вздохнул. Ситуация ясна. Окончательный выбор за мной; я, конечно же, соглашусь, и вся ответственность за последствия тоже окажется на мне. Шатун – сущий манипулятор, даже под веществами. Впрочем, я был уверен, что, если откажусь, Шатун не станет настаивать.
Шанин прищурился, поглаживая бороду. Эм вопросительно глядела на меня огромными потемневшими глазами, время от времени переводя взгляд на Шатуна. Вадик скорчил безразличную мину. Гена стоял в холле прямо за открытой дверью, и ему было насрать на наши проблемы.
Мне вдруг пришло в голову, что Гена – олицетворение большинства людей. Он манкурт, который делает, что ему говорят, не принимает никаких решений, и ему пожизненно срать на всё и вся. Да и на себя тоже.
Я ведь не манкурт?..
Продолжение в комментариях
Показать полностью