- Ну и что ты будешь делать теперь? – раздался голос посреди кромешной темноты.
Я резко открыл глаза, ощутив в них режущую боль, и обнаружил себя, стоящим над своим трупом, и эта картина, меня ничуть не удивляла, ведь я заведомо откуда-то знал, что это – сон. Постель, на которой лежало моё тело, была полностью измарана кровью, словно бы, кто-то после убийства намеренно выкачивал её из меня, и затем намеренно разливал эту багряную жидкость вокруг, для большего зловония. В нос ударял щекочущий металлический запах, который ни с чем невозможно было спутать. Если это и сон, то он очень-очень реалистичен, подумал я тогда.
Тело моё уродливо распростёрлось по всей постели, а над тем местом, где должна была находиться голова – летала стая черных мух, ввергая меня в абсолютное замешательство, ведь они не издавали привычного жужжания, а наоборот – в воздухе царила абсолютная тишина, и лишь густая нечеловеческая кровь, капающая с конца простыни на ковёр – нарушала её.
Это замешательство из-за отсутствующего звука, и вся эта непонятная ситуация довели меня до того, что меня начало полностью трясти от напряжения, именно от напряжения, мне не было страшно, но мне нужны были силы, чтобы смотреть на то, как некоторые мухи спускаются из своего черного облака и свободно бродят по моему телу, с невыносимым желанием занести в моё тело опарыши. Как бы это ни было странно, но немного погодя – я засмеялся, вспомнив, как несколькими часами ранее стоял над багажником и смотрел в мёртвые глаза своего тела. Ситуация уходила за рамки абсурда. Мысль о том, что моё тело съедят черви – сводила меня с ума, и если бы не голос, раздававшийся где-то в комнате, то я точно бы проткнул себе оба глаза указательным и средним пальцами, дабы хоть как-то абстрагироваться от происходящего.
- Эти мухи отложат в твой череп личинки, а потом червячки, что вылупятся оттуда – поедят тебя изнутри и скажут на том спасибо. Ты очень смешон, раз действительно думаешь, что твои выпущенные пули, и их, мягко говоря, последствия – просто исчезают, - заговорил бархатный голос.
Я понятия не имел, откуда он исходит, но он явно был мне знаком, так как слышал я его не в первый раз.
- Имеет ли смысл вести диалог? – задал чисто риторический вопрос я, смотря на потолок своей комнаты, который был частично замызган моей кровью.
- Имеет ли смысл тебе вообще разбираться, когда ты уже мёртв?
Я замолчал. На замызганной простыне, которая была освещена светом, что исходил из ниоткуда, и был похож на свет тусклых гирлянд, валялся заряженный пистолет. Я, двигаясь словно в воде – медленно и апатично, подобрал его и приложил к виску, сам не понимая зачем я это делаю. Рефлексы?
- А! – недобро начал голос, - Как на тебя начинает давить ситуация – берёшь и пытаешься избежать разбирательств. Поверь мне, этим самым, ты закапываешь себя ещё глубже под землю. А выкапываться тебе придётся голыми руками.
Я не собирался нажимать на курок. Я ещё не хотел, чтобы этот сон заканчивался. Этот голос проникал прямиком ко мне в голову и был чем-то вроде луча света посреди тьмы.
Я закрыл глаза, чувствуя приятную прохладу у виска. Знаю, что это прозвучит грубо, но в этот момент я получал удовольствие от этого холода. Внезапно, посреди тишины раздался скрип пружин моей кровати, словно бы кто-то с неё вставал. Я открыл глаза, и увидел, как мой труп сидел, свесив ноги с кровати, положив свои руки на колени.
- Чтобы ты не делал – ты опоздал. Последствия будут неизбежными, и ты знаешь это лучше всех.
Я не закрывал глаз, а мой труп, не стесняясь этого – поднялся с кровати и подошёл близко ко мне, теперь, мухи окружали его голову, словно куча маленьких планет вокруг солнца. Металлический запах, словно клинок, разрезал мои ноздри. Мне до сих пор было не по себе от того, что вокруг «моей» головы так активно кружат мухи – а звука нет. Он положил свои руки мне на плечи, а я устремил свой взгляд в то место, где должны были находиться глаза.
- Ты уже достаточно закопал себя под землю. Скоро черви придут за тобой, и сначала, они выжрут твои никчемные черные глаза, - тут я и понял, что этот бархатный голос принадлежит «мне».
- Я просто хочу спать, - шёпотом проговорил я.
После этих слов свет вокруг меня затух, словно в конце киносеанса. Я бы мог подумать, что сон закончился, если бы я не чувствовал на себе эту мертвую, в прямом и переносном смыслах, хватку, что становилась с каждой секундой всё сильнее и сильнее. Из-за темноты мой слух стал острее, и я начал слышать шипение, которое слабо слышалось издалека. Я не двигался, но всё тело моё было напряжено, я не понимал, чего я жду.
Но вскоре, шипящий звук становился всё громче, в причину своей близости. Хватка рук моего оппонента ослабевала по мере усиления звука. В конце концов я начал чувствовать, будто это звучание доносится прямо передо мной, и похоже оно было на жужжание мух, которое так и не принесло ожидаемого облегчения. Нажим на плечи абсолютно пропал, его руки просто висели на моих плечах.
Этот момент из сна преследовал меня на протяжении всей истории. Во тьме, а именно в том районе, где находился «я» раздалась резкая вспышка, сопровождаемая звуком выстрела, в комнате появился яркий дневной свет, словно бы кто-то раздвинул шторы. Мухи тотчас же разлетелись по сторонам с характерным жужжанием, и тем самым “обнажили” голову моего трупа. Хотя, я очень затрудняюсь назвать это головой. Передо мной стоял наполовину обглоданная голова, в кусках мяса которой до сих пор виднелись белые личинки, ликующие над пиром. Вместо глаз зияли черные дыры, в которых можно было разглядеть будущее, а точнее – его отсутствие. Я почувствовал невероятное по величине отвращение, ведь одно дело видеть чужой труп, а абсолютно другое – свой. Абсолютно другое дело видеть, как в кого-то изжирают почлища этих червей, а не тебя. Но и твоя очередь рано или поздно придёт. Рано или поздно и из твоих глаз будут выглядывать белые легионы разложения, весело и задорно провожая тебя в последний путь.
Внезапно руки с плеч повисли вниз, а оставшаяся кровавая каша устремилась прямиком на меня и упала мне на грудь, склизко соскользнув с неё на пол, и оставив длинный след из крови, мяса и бледных личинок. Меня затошнило прямо во сне, последним моментом которого был лишь хлопок, с которым труп рухнул на пол.
Картина мигом потемнела, я соскочил с кровати и заблевал этим утром всю раковину, несмотря на то, что это был лишь сон. Я очень долго сидел на полу, истекая потом, до сих пор чувствуя омерзительную кровь на своей обнаженной груди. Кровь, которой, в реальном мире уже не было. Оправившись, я принял душ, и больше никогда в своей жизни не ел мармеладки в форме червячков, особенно, в форме белых червячков.