ТЕКСТИЛЬНЫЙ ГОРОДОК
Когда Ян Френкель и Михаил Танич создали свою известную песню "Текстильный городок", многие решили, что она была посвящена городу Иваново. Это не так, потому что Иваново - не городок, а большой город, но слова этой песни были очень созвучны демографическому положению, имевшему место в этом городе:
"Население таково:
Незамужние ткачихи
Составляют большинство".
Положение ткачих, которые мечтали выйти замуж, но, в большинстве своем, не могли этого сделать, так как женихов было очень мало, создавало в городе большие проблемы. Правительство страны пыталось их решать, туда даже перевели некоторые военные авиационные части, но это почти не повлияло на создавшуюся демографическую обстановку. Я в течение ряда лет регулярно ездил в командировки в Иваново, поэтому собственными глазами видел остроту этой проблемы, о чем попробую сейчас рассказать.
В середине 70-х годов общесоюзное Министерство мелиорации и водного хозяйства, которому непосредственно подчинялся наш "Главсредазирсовхозстрой", до этого обслуживавший только республики Средней Азии, неожиданно приказало ему начать строительство объектов еще и на территории Ивановской области. Естественно, проекты для этого должны были разрабатывать ташкентские институты "Средазгипроводхлопок" и "Средазгипроцелинстрой", в котором я работал. С этой целью в Ивановскую область начали посылать группы ведущих специалистов для ознакомления с обстановкой и сбора исходных данных. В одной из первых таких групп оказались главный инженер проектов Александр Иванович Лим, начальник отдела связи Лазарь Львович Мошкович и я, занимавший должность начальника электротехнического отдела института. Прилетели мы в этот город во второй половине дня, очень удачно поселились в гостинице в самом центре Иваново, и решили пройтись по городу, чтобы получить о нем, на первых порах, хотя бы небольшое представление. Напротив гостиницы находился ЦПКиО (Центральный парк культуры и отдыха), с него мы и решили начать осмотр. Войдя в него, мы увидели, что впереди поднимается столб дыма весьма внушительных размеров. Когда подошли поближе к этому столбу дыма, оказалось, что источником его являются люди, танцующие на танцплощадке: практически все они, и девушки, и юноши, были с сигаретами и папиросами в губах. Причем, как минимум, 90% танцующих составляли девушки. И тут на наших глазах случился казус. который я помню в мельчайших деталях, как будто он имел место вчера, а не почти полвека назад. Рядом с тем местом, где стояла наша тройка, танцевала весьма колоритная пара, состоявшая из крашеной блондинки могучего телосложения ("косая сажень в плечах") с папиросой в углу рта, бумажный мундштук которой был сложен гармошкой, и субтильной шатенки с сигареткой в губах. К ним вдруг подошли двое рослых парней с намерением разбить эту пару. "Добрыня Никитична" на мгновение остановила свои танцевальные па и внушительно им сказала: "Если еще раз подойдете, то я так размажу вас обоих по бетону, что потом "cкорая помощь" будет собирать ваши остатки пинцетами!". Причем это краткое информационное сообщение было густо приправлено ненормативной лексикой. Парни сразу же поняли, что эта "косая сажень в плечах", действительно, может размазать их по бетонному полу танцплощадки, и моментально растворились в потоке танцующих. А мы получили столь необходимое нам первое впечатление о городе текстильщиц.
Кстати, мой большой командировочный опыт говорит о том, что в то время танцплощадки могли многое рассказать о нравах, царивших в том или ином городе. Помню, как в 1966 году, будучи в командировке в Воронеже, я зашел в тамошний ЦПКиО и обнаружил, что вся территория вокруг танцплощадки в этом парке покрыта слоем шелухи от семечек подсолнуха толщиной не менее 10 сантиметров.
Во время первой командировки в город Иваново я жил в одноместном номере. Почти каждую ночь звонил телефон и мягкий женский голос нежно ворковал: "Я знаю, как Вам тяжело переносить свое одиночество! Сейчас заявлюсь к Вам, и тем самым скрашу это Ваше одиночество!". Впоследствии такие звонки повторялись каждый раз, когда мне удавалось получить одноместный номер.
Как-то, во время одной из командировок в Иваново, я приобрел путевку на два лица с проживанием на туристической базе в городке Плес Ивановской области, после чего приехал туда с тринадцатилетней дочерью Турбаза находилась в живописном месте на берегу Волги. Вокруг были леса, в которые то и дело устраивались турпоходы. Мужчин среди туристов было очень мало, почти все отдыхающие были девушками-текстильщицами, а вот инструкторами по туризму были мужчины, и им досталась очень тяжелая доля. Случилось так, что один из них пристал ко мне со слезной мольбой, чтобы в очередной раз в лесной турпоход я пошел вместе с ним: "У меня уже нет никаких сил! А ты сможешь помочь мне, взяв половину нагрузки на себя". С большим трудом мне удалось увильнуть от грядущей опасности, убедив инструктора, что я не могу оставить несовершеннолетнюю дочь без присмотра. Когда через два дня этот инструктор по туризму вернулся с подопечными на турбазу, он выглядел настолько изможденным, как будто он не бродил по лесным тропкам с красавицами-текстильщицами, а взбирался с ними в течение недели на Джомолунгму.
Чаще всего группы проектировщиков из нашего института, прилетавшие в комплексные командировки в Иваново, состояли только из мужчин. Но случалось и так, что в их составе были и женщины. И тогда неминуемо происходили случаи, подобные тому, который я описываю ниже.
В составе очередной группы прилетела главный специалист отдела связи Э.И. Нас всех расселили по гостиничным номерам, и так случилось, что телевизор имелся только в одном из предоставленных нам номеров. Естественно, что после насыщенного трудового дня многим хотелось отдохнуть, упершись взглядом в голубой телевизионный экран. По этой причине данный номер по вечерам никогда не пустовал, все приходили в него обсудить прошедший день и посмотреть телевизионные новости или какой-либо фильм. Приходил туда и я. В один из вечеров люди по разным причинам начали покидать этот номер и, в конечном итоге, в нем остались только я и Э.И. Шел показ приключенческого фильма, и мы с интересом следили за перипетиями на экране. Вдруг резко распахнулась входная дверь и на пороге возникла фигура дежурной по этажу. Она внимательно оглядела нас и так же резко закрыла за собой дверь. Мы с недоумением пожали плечами. Спустя десять минут явление дежурной народу повторилось. И такое явление повторялось с разными интервалами еще несколько раз. Утром эту дежурную по этажу сменила другая сотрудница гостиницы. Я подошел к новой дежурной, рассказал ей о поведении ее коллеги прошедшим вечером, и полюбопытствовал, что сие могло означать? Новая дежурная засмеялась и сказала:
- Ташкентцы - удивительная публика: ни себе, ни людям!
- Как так?
- Да все очень просто! Занимались бы в номере любовью, получили бы удовольствие, да и дежурная по этажу имела бы от каждого из вас в лапу по червонцу за нарушение гостиничного режима!
Этот случай заставил меня вспомнить нечто подобное, происшедшее со мной в здании института "Средазгипроводхлопок", в котором я работал во второй половине 60-х годов. Моя жена в это время лежала в 16-й горбольнице после проведенной операции по извлечению камней из почки и мочеточника. В течение нескольких дней я ездил к шести часам утра к ней в больницу, чтобы передать сваренную мной или тещей еду, которую посоветовал варить для нее оперировавший мою жену хирург. Оттуда я сразу отправлялся к себе на работу. До официального начала работы оставалась еще пара часов, но я был этому только рад, так как мог разгрести накопившиеся дела в спокойной обстановке. Вскоре обычно приходила еще одна сотрудница, проживавшая в каком-то отдаленном "спальном" районе, в котором по утрам возникали очень большие трудности с транспортом, поэтому для нее наилучшим выходом был ранний приезд на работу. В первый же такой мой ранний приезд на работу, вскоре после появления сотрудницы, в комнату ворвался вахтер, обычно сидящий на вахте около входной двери в институт и выдающий ключи от рабочих кабинетов приходящим на работу сотрудникам. У этого вахтера была весьма колоритная внешность: он имел очень крепкое телосложение, бандитское выражение лица, и производил впечатление человека, от которого можно ожидать нападения в любую минуту. Вахтер злобно посмотрел на меня, работавшего за своим письменным столом, потом на сотрудницу, поливавшую цветы, стоявшие в горшках на подоконниках, и ретировался, громко хлопнув дверью. Спустя час он повторил свое неожиданное появление. Во время рабочего дня я рассказал сотрудникам о случившемся, и они объяснили мне причину таких действий вахтера. Оказывается, этот человек добровольно принял на себя обязанности блюстителя нравственности в здании нашего института. Когда он заставал какую-либо пару за прелюбодеянием, то приводил обоих в кабинет заместителя директора института Акопа Михайловича Сагиянца, и тот был вынужден требовать от приведенного мужчины написания заявления с просьбой об увольнении по собственному желанию (ведь случившееся уже получило огласку!). Женщин Акоп Михайлович (он был милейшим человеком) никогда не наказывал.
Этот вахтер осуществлял свою деятельность по выявлению "нарушителей социалистической законности половым путем" не только в утренние часы, но и по вечерам, а также по субботам и воскресеньям, совершая свои облавы по рабочим кабинетам и выискивая в них любителей адюльтера среди тех, кому руководство института выдавало письменные разрешения на сверхурочную работу в связи с острой необходимостью.
Продолжая свои повествования о нравах, царивших в то время в Иваново, расскажу о наиболее живописном происшествии, имевшем место тогда, когда в сей славный город вновь прибыла в командировку чисто мужская группа проектировщиков. После окончания первого рабочего дня мы все, за исключением главного архитектора нашего института В.Н., человека невероятно скромного, необычайно интеллектуально развитого, не пьющего алкоголь и не курящего, собрались в самом большом гостиничном номере для того, чтобы отпраздновать благополучное прибытие и успешное начало работы. В самый разгар празднества без стука открылась входная дверь и на ее пороге появилась женская фигура в дорогой меховой шубе. Вдруг шуба распахнулась, и мы увидели, что женщина под ней абсолютно голая.
В середине 50х годов в журнале "Крокодил" были напечатаны отрывки из "Двенадцати стульев", не вошедшие в основной текст бессмертного романа. Там была такая фраза: "Киса Воробьянинов пришел в театр с немолодой, очень недорогой двоюродной сестрой". Здесь был прямо противоположный случай. Возникшая перед нашими глазами фея была очень юным созданием с чрезвычайно миловидным лицом, которое украшала профессионально нанесенная декоративная косметика, и с точеной фигурой. Вне всякого сомнения, данная фея могла быть названа очень дорогой племянницей предводителя дворянства.
Все остолбенели. Вилки и рюмки повисли в воздухе на полпути к разинутым ртам. Глаза уставились на фигуру у двери.
Она весело произнесла: "Ну, кто будет первым? Решайте быстрее!".
Быстрее всех пришел в себя наш коллега Г.К., главный специалист по водопроводу и канализации, душа любой компании, оптимист, любитель выпить, хорошо закусить, поиграть в преферанс и бильярд, умерший впоследствии на институтском новогоднем балу, когда он в лихом танце "выделывал ногами кренделя". Г.К. сказал красавице-незнакомке: "Первым и единственным будет человек, живущий в одноместном номере напротив. Он с нетерпением ждет вашего появления!". Девушка молниеносно выпорхнула в коридор.
Именно в этом номере и жил В.Н., человек, являвшийся полной противоположностью Г.К., никогда, даже мысленно, не изменявший своей любимой жене.
По прошествии, примерно, десяти минут, вновь открылась дверь, и на ее пороге появился В.Н., еле державшийся на ногах от перенесенного душевного стресса. Он с трудом прошептал: "Что это было?".
Борис Пономарев
Честно сперто с ФБ
https://www.facebook.com/groups/163061150865860/permalink/91...