Доктор Смерть и ее друзья Кто в России склоняет людей к ВИЧ-диссидентству
В Санкт-Петербурге 26 сентября возбудили уголовное дело о смерти десятилетней ВИЧ-положительной девочки, приемные родители которой отказывались ее лечить, поскольку не верили в существование вируса иммунодефицита человека. В Тюмени судят женщину, которая также отказывалась лечить свою дочь — трехлетняя девочка умерла летом 2017 года. Всего, по сведениям активистов, за последние три года в России умерли больше 60 ВИЧ-диссидентов и их детей. Корреспондент «Медузы» Павел Мерзликин разыскал тех, кто вдохновляет ВИЧ-положительных на отказ от лечения, — и тех, кто борется с этим явлением.
57-летняя Ольга Ковех выглядит как советский врач: пышная прическа, белый халат, строгий голос, в котором слышна полная уверенность в своей правоте. Ковех — одна из главных героинь российского движения ВИЧ-диссидентов. Ее имя часто появляется в СМИ — обычно в новостях, посвященных смерти очередного россиянина, который был уверен, что вируса иммунодефицита человека не существует. Таких людей немало — соответствующие сообщества в соцсетях собирают десятки тысяч подписчиков. Ковех дает им советы по лечению, утверждая, что терапия не лечит, а наоборот — убивает. Активисты, борющиеся с ВИЧ-диссидентами, называют Ковех «Доктор Смерть».
Ольга Ковех родилась и выросла в советской Белоруссии. В 1984 году окончила Гродненский государственный медицинский университет по специальности «лечебное дело», спустя два года — интернатуру. Затем, по ее собственным словам, почти 30 лет работала терапевтом в клиниках, подведомственных советскому и российскому Минобороны. Последним местом ее работы был Центральный военный клинический госпиталь имени Вишневского в Московской области. Там Ковех числилась с октября 2010-го по январь 2017-го врачом-терапевтом в отделении неотложной помощи филиала, относящегося к Власихинскому гарнизону. Власиха — закрытый для свободного посещения поселок городского типа с населением около 25 тысяч человек; его называют столицей российских ракетных войск, поскольку там расположен их штаб. Из военной клиники Ковех отправилась на пенсию, однако сейчас работает врачом-терапевтом в медпункте на вокзале Волгограда.
ВИЧ-диссидентство часто начинается с положительного теста на вирус, но Ковех — другой случай. Как рассказывала сама Ковех, она заинтересовалась этой темой еще в конце 1980-х, когда в СССР появились первые больные. Ковех «не понимала», откуда вдруг появилась инфекция, от которой массово гибнут люди — и с которой не может справиться медицина. Впрочем, сама врач никак не занималась ВИЧ и многие годы не возвращалась к этой теме — она лечила острые патологии у военных; чаще всего к ней поступали пациенты с ОРЗ, пневмонией и кишечными инфекциями.
Однажды, поехав в отпуск, Ковех наткнулась на брошюру, в которой говорилось, что никакого ВИЧ на самом деле нет. «Наверное, это было первое, что я услышала по этой теме, — вспоминает она. — Но шока или удивления это никакого не вызвало. В медицине вообще много неоднозначных тем».
Следующий шаг к ВИЧ-диссидентству Ковех сделала в 2010 году. Как вспоминает врач, тогда у нее появился домашний интернет — и во «ВКонтакте» она наткнулась на пропагандистские видео людей, которые утверждали, что эпидемии не существует. Ковех вступила в сообщество «ВИЧ/СПИД — величайшая мистификация XX века» (самый большой паблик российских ВИЧ-диссидентов, в нем состоят больше 17 тысяч человек). «Я была просто шокирована тем, что прочитала в этой группе, — говорит она в разговоре с „Медузой“. — Люди описывают тяжелейшие побочные эффекты терапии, а лечение продолжается, несмотря ни на что».
В следующие семь лет Ковех прочитала тонны материалов об отрицании ВИЧ. Она пришла к выводу, что вирус — это грандиозная мистификация и часть мирового заговора, а люди в действительности умирают не от болезни, а от терапии, которую им назначают врачи. Согласно мифу, в который верит и Ковех, этот заговор возник в США в 1980-х, во времена президента Рональда Рейгана. Причин было несколько: во-первых, в результате заговора фармакологические гиганты, выпускающие препараты для терапии, получают огромную прибыль; во-вторых, с его помощью некие влиятельные люди контролируют численность населения Земли и убивают «наркоманов», чернокожих и гомосексуалов; в-третьих, это способ отмывания денег через специализированные клиники; в-четвертых, США таким образом развращают и убивают россиян.
Ковех верит, что СПИД-центры специально ставят диагноз «ВИЧ-инфекция» и подсаживают людей на терапию, а политики получают через эти центры деньги на предвыборные кампании. В заговоре участвуют даже российские власти. Так, по мнению Ковех, среди заговорщиков — премьер-министр Дмитрий Медведев и его жена, поскольку Светлана Медведева, будучи президентом Фонда социально-культурных инициатив, неоднократно проводила акции по профилактике ВИЧ и СПИДа.
«Я просто врач, которая копнула чуть глубже других врачей. Официальная теория ВИЧ/СПИД — это лженаука, использующая околонаучные знания, выстроенная по принципу жесткого СЕКТАНТСТВА, где основным принципом „обращения в веру“ является масштабная реклама, агитация и наказание за непослушание инакомыслящих. Коммерческая составляющая СПИДСИСТЕМЫ есть ни что иное как всем известный СЕТЕВОЙ МАРКЕТИНГ», — сообщает Ковех в переписке с «Медузой» (орфография, пунктуация, большие буквы — авторские; встречаться с корреспондентом Ковех отказалась).
«Копнула» Ковех не только ВИЧ. Врач, работающая на волгоградском вокзале, — последовательница сразу нескольких теорий заговора. Например, она полагает, что всей Землей управляют несколько богатейших семей; прививки — зло; многие вирусы, то есть не только ВИЧ, но и, скажем, Эбола, — просто выдумка; туберкулез следует лечить барсучьим жиром — да и, скорее всего, его тоже не существует. Кроме того, Ковех считает, что депутат Госдумы, глава ультраконсервативного Национально-освободительного движения (НОД) Евгений Федоров прав, когда говорит, что Россия — просто «колония США». Врач уверена — она живет в «оккупированном государстве».
У Ковех немало последователей. Сперва она активно рассказывала о своих открытиях в соцсетях, а потом начала — как «независимый врач» — давать медицинские советы ВИЧ-диссидентам. Советы по лечению она дает бесплатно, чаще всего — при переписке в соцсетях; крайне редко — встречается с диссидентами лично или общается по телефону. По оценке сообщества «ВКонтакте» «ВИЧ-диссиденты и их дети» (отслеживает случаи смертей из-за отказа от терапии в России), Ковех лично консультировала не меньше 50 человек, как минимум пятеро из них в итоге умерли (скриншоты ее переписок есть в распоряжении «Медузы»). В разговоре с «Медузой» Ковех число своих «пациентов» назвать отказалась; свою вину в случившихся смертях она не признает, утверждая, что просто помогала людям.
СПИДомафия
Даня Старцев родился 17 апреля 2003 года от ВИЧ-положительной матери Полины. Женщина не очень верила в болезнь, но вплоть до родов все-таки принимала антиретровирусные препараты; в младенчестве Даня тоже получал лекарства. Когда мальчику было два года, врачи его обследовали — и не обнаружили ВИЧ. Вплоть до лета 2013-го больших проблем со здоровьем у Дани не наблюдалось — он рос и развивался вполне нормально, ходил в обычную челябинскую школу и не испытывал больших проблем со здоровьем. Однако в августе у мальчика начал болеть живот, поднялась температура. Родители обратились к педиатрам в частные медицинские центры; там сказали, что у мальчика паразит — печеночный сосальщик.
Несмотря на поставленный диагноз и начало лечения, состояние Дани не улучшалось; 26 сентября его увезли в реанимацию детской больницы прямо с приема в частном медицинском центре. В больнице сделали тест на ВИЧ, поскольку у ребенка были характерные клинические признаки инфекции: истощение, молочница во рту, признаки поражения головного мозга. Тесты оказались положительными, Дане поставили диагноз — ВИЧ-инфекция.
Началось лечение антиретровирусными препаратами, мальчику стало легче. 14 октября его перевели из реанимации в инфекционное отделение, но спустя десять дней состояние ребенка снова ухудшилось — его вернули в реанимацию. Там он пролежал до 18 ноября. Врачи расценивали состояние Дани как симптомы СПИДа, но родители — мать Полина и отчим Дани Максим Маркелов — думали иначе. В существование болезни они не верили и считали, что ребенку плохо как раз из-за антиретровирусной терапии. Именно она, по их мнению, привела к тяжелому поражению центральной нервной системы и другим проблемам. «Отказали все органы», — писал в диссидентских сообществах о состоянии Дани Маркелов (история мальчика во многом известна именно с его слов — он часто описывал состояние ребенка в пабликах и даже снимал Даню на видео).
Родители фактически обвиняли врачей в том, что те сделали ребенка инвалидом. Когда сын находился в больнице, Маркеловы пробовали написать отказ от терапии, однако врачи уведомили их, что с учетом тяжелого состояния ребенка они имеют право лечить его и без их согласия. Маркеловы пытались втайне от врачей не давать сыну выписанные препараты, но это заметили — и в дальнейшем лекарства давал только медперсонал.
Максим Маркелов активно обсуждал ситуацию с его ребенком в ВИЧ-диссидентских группах во «ВКонтакте». Он говорил, что «СПИДомафия отравила ребенка токсическими препаратами».
Другие подписчики его горячо поддерживали — Даня стал иконой диссидентского движения, а посты о его состоянии появлялись в сообществах едва ли не каждый день. За тем, как протекала болезнь мальчика, многие следили фактически в режиме онлайн.
Тем временем Дане становилось лучше, и в начале декабря 2013 года его выписали из больницы, рекомендовав продолжить прием препаратов. Родители не последовали совету и начали «реабилитацию ребенка» — за несколько дней они полностью отменили прием необходимых лекарств.
До марта 2014 года Даня находился дома. Родители давали ему витамины и нейропротекторы (препараты для защиты нервных клеток). Даня набирал вес, гораздо больше двигался, лучше шевелил руками и ногами, анализы крови были в пределах нормы — все стало намного лучше, чем когда ребенка забирали из больницы. Максим выкладывал во «ВКонтакте» видео с пасынком, хвастаясь, что им удалось победить болезнь.
Тем не менее время от времени у мальчика поднималась температура и появлялась молочница во рту. Отчим на это особого внимания не обращал, отмечая, что все негативные симптомы «почти побеждены». В конце марта 2014-го Даня снова попал в больницу с подозрением на пневмонию, его отправили в реанимацию. Врачи попытались возобновить антиретровирусную терапию, но родители от нее отказались и 3 апреля забрали Даню домой. Следившие за этой историей борцы с ВИЧ-диссидентством написали заявление в полицию, однако никаких последствий это не имело.
С начала апреля Даня был дома, его отчим коротко писал о его состоянии в диссидентских сообществах. «Всем Врачугам пох.ру, что ребенок отравлен Ядом и что его лечить нужно с учетом этого фактора, а нам пытаются вдолбить всякими способами что мол родители Вы идиоты и ***** [ничего] не понимаете ведь у ребенка ВИЧ и его срочно нужно продолжить травить ВААРТиками (высокоактивной антиретровирусной терапией — прим. „Медузы“)! Вот такая коллизия оф. медицина вместо того чтоб лечить ребенка отравила его, и сейчас чтоб скрыть это им срочно нужно ребенка добить!!!» — писал во «ВКонтакте» Маркелов (орфография и пунктуация — авторские).
Терапию своему ребенку родители так и не давали. 25 апреля отчим написал в диссидентской группе: «Данилка в норме. Относительно». Это была его последняя запись о Дане. 14 июня 2014 года мальчик умер в больнице, куда его снова привезли в тяжелом состоянии. После смерти ребенка родители не отказались от своих ВИЧ-диссидентских взглядов. Примерно через год умерла и мать Дани Полина.
Ольга Ковех активно консультировала Маркеловых по медицинским вопросам, поддерживая их позицию (фрагменты переписки есть в распоряжении «Медузы»). Она была уверена, что терапию от ВИЧ следует постепенно отменить, а ее последствия — купировать «народным методами». Например, поить Даню соком черной редьки — считается, что он может стимулировать иммунитет. Ковех полагала, что у Дани не ВИЧ, а какая-то другая, недиагностированная болезнь, на которую мог «среагировать» больничный тест на инфекцию. Ковех и сейчас уверена, что тест на ВИЧ дает положительный результат при огромном количестве разнообразных заболеваний. Также, по мнению Ковех, он может «среагировать» на употребление наркотиков, анальный секс и даже излучение от микроволновки. Все эти предположения опровергает официальная медицина, но Ковех считает заявления врачей «обыкновенной ложью».
Подобные советы по лечению Ковех давала как минимум нескольким десяткам ВИЧ-диссидентов. Как минимум пятеро из них погибли, точное число умерших неизвестно.
Один из самых известных случаев вмешательства Ковех в лечение диссидентов — история семьи Жуковых. Лиза Жукова родилась от ВИЧ-положительной матери, позже у девочки также нашли ВИЧ, но Татьяна Жукова отрицала вирус иммунодефицита и отказывалась лечить дочь. Девочке становилось хуже, и Ольга Ковех рекомендовала Жуковой давать дочери не терапию от ВИЧ, а преднизолон — этот препарат применяется при воспалениях. Кроме того, она общалась с семьей лично и выписала девочке направление в стационар с диагнозом «нарушение пищеварения».
В итоге врачам все-таки удалось спасти Лизу Жукову от смерти и начать терапию от ВИЧ, но для этого понадобилось вмешательство прокуратуры и органов опеки. Позднее Татьяна Жукова исчезла из ВИЧ-диссидентских сообществ, хотя до этого даже снималась вместе с дочкой в пропагандистских фильмах движения, уверяя, что ничего плохого из-за отрицания вируса иммунодефицита не случится.
Тридцать переубеждений
Татьяна Голосова, как и Ковех, — дипломированный практикующий врач. Она училась в Медицинском университете имени Пирогова, сейчас работает в одной из клинических больниц Москвы; специализируется на ультразвуковой диагностике и гематологии. Вне работы Татьяна увлекается театром, балетом и некрополистикой — изучением и сохранением кладбищ.
В 2004 году близкий друг Татьяны стал замечать, что у него плохо заживают порезы и глубокие царапины. Во время рядового визита в поликлинику врач попросил его сдать анализ на ВИЧ, и результат оказался положительным. В центре по борьбе со СПИДом молодому человеку предложили начать прием антиретровирусных препаратов, но он отказался, поскольку «не верил» в их пользу. Кто-то из знакомых дал ему книгу Ирины Сазоновой «СПИД: приговор отменяется» (еще один врач, отрицающий ВИЧ). Эта книга и сейчас один из основополагающих трудов для ВИЧ-диссидентов. Друг Голосовой предложил прочитать книгу и ей, и она — студент-медик — тоже поверила написанному, поскольку оно показалось ей вполне рациональным. «В книге много медицинских терминов, складно выстроенные фразы, и в какой-то момент это может подкупить и увести не в ту сторону», — поясняет она в разговоре с «Медузой».
Состояние ее друга тем временем ухудшалось; он впал в кому, а через неделю умер. Анализы показали, что к смерти привел именно ВИЧ.
Работая врачом ультразвуковой диагностики и в гематологии, Голосова часто встречалась с переносчиками ВИЧ. Постепенно она поняла, что причиной плохого состояния больных является именно вирус, а не что-то другое, как считают диссиденты. «Сейчас запутать ВИЧ-диссидентам меня не удастся, — говорит она. — Когда ты работаешь врачом, то понимаешь, что не может тест на ВИЧ давать положительный результат по сотне причин, как утверждают диссы [диссиденты]».
В 2014 году Татьяна заметила, что российские ВИЧ-диссиденты становятся все активнее — их группы в соцсетях стремительно росли, некоторые их участники начали появляться на телевидении (в том числе и Ковех, выступавшая, например, на канале столичной мэрии «ТВ Центр»). Пытаясь повлиять на эту ситуацию, в апреле 2014-го Голосова основала во «ВКонтакте» сообщество «ВИЧ-диссиденты и их дети». В ней активисты собирают информацию и отслеживают, сколько человек в России умерли из-за отказа от терапии. С 2014-го по 2017-й борцы с диссидентами насчитали 67 смертей.
«Главная наша цель — информирование всех желающих о негативных и разрушительных последствиях ВИЧ-диссидентской пропаганды на конкретных примерах умерших от СПИДа людей», — рассказывает Голосова. Активисты также пытаются добиться законодательной защиты детей от действий ВИЧ-диссидентов.