Дождливое лето. ( Про нечисть и нелюдь 7) часть 3
Леший старался спасти не погибшие ещё деревья. Маринка, теряя последние силы, отводила всё учащающиеся обвалы стволов и веток. Васька, прижавшись к земле и опустив морду, цеплялся когтями за корни. Ласкотуха жалобно стонала. А в непрекращающихся всполохах молний, как в мигании стробоскопа, прерывисто двигалось огромное белое нечто, размахивающее могучими руками. Невероятно длинные обвислые груди как гири болтались из стороны в сторону.
Эта нереальная картина предстала пред взглядом обалдевшего Бульбунария, который примчался на помощь, как только завидел зарево над лесом.
Ветер стих также внезапно, как и налетел, унеся последним своим порывом бо́льшую часть дыма. Гроза, громыхнув пару раз напоследок, стала перемещаться на запад. Марька не сразу заметила, что лобаста опустила руки и ошарашенным взглядом смотрит куда-то вниз.
- Какой хорошенький! – Вдруг проговорила гигантша совсем тихим голосом.
Бульбуль слегка сдал назад, но в следующую секунду лобаста, присев на корточки, сгребла зелёного своими длинными руками. Бедолага сжался в комок, однако не предпринял попытки освободится. От удивления даже ласкотуха перестала стонать.
- Да я ведь, почитай, лет тридцать живого водяного не видела! – Приговаривала лобаста, ни к кому конкретно не обращаясь. Она ласково гладила зелёную голову и нежно теребила усики-отростки.
Грязный и мокрый дед, отдышавшись, выманил из-под дымящихся обломков свою клюку, и, отчаянными хлопками потушил свою тлеющею бороду. Затем, приосанившись, с вызовом произнёс:
- Так, может, всё же договоримся?...
- Замолкни ты! – Истерично выкрикнул Бульбунарий, гневно обернувшись на старика. – Пень колючий-ядовитый! Всё бы тебе договариваться! А меня, может, после мамки ещё никто так не приласкал! – И, всхлипнув, он прижался щекой к дряблой груди огромной старухи.
***
Поселившись в болоте, которое благодаря её же усилиям приобрело достойные очертания и глубину, лобаста взяла на себя почти материнскую опеку молодого водяного. Узнав от Бульбуля многое о лесной жизни и сотрудничестве с местными, она пересмотрела некоторые свои принципы. Как сумела, принесла извинения семье и помогла навести порядок в пострадавшем от битвы лесу.
В начале августа погода вдруг смилостивилась, бури и грозы ушли, дожди прекратились и на небе снова появилось солнышко. Люди воспряли духом. Земля просыхала от влаги, а жители от пьянки. Нужно было устранять последствия непогоды, приводить в порядок жилища и огороды. Хозяйки просушивали отсыревшие вещи, хозяева отводили от посадок накопившуюся воду. Самые оптимистичные пытались спасти не утонувшую часть урожая.
В лесу забот тоже хватало. Запасы на зиму были важной частью жизни семьи, и пускать эту работу на самотёк семья не собиралась. Кроме того, отвести воду из низин и оврагов – это вам не огород окучить. Благо, для такого занятия теперь была очень способная помощница.
Помимо этого, лобаста сама предложила помощь по очистке гиблого леса. Дед такому предложению обрадовался, но виду не подал, так как до сих пор изображал оскорблённое достоинство. Остальные же лобасту приняли, и были только рады иметь такого могучего друга вместо опасного врага. Один только Васька, завидев великаншу, прижимал уши и смывался в укромное место.
Когда тёплое августовское Солнце подсушило почву, у семьи возникла новая забота – нужно было выпроводить из дома прочно обосновавшихся в ней подтопленцев. С землеройками и ежами проблем не было, они и сами поспешили воспользоваться последним месяцем лета что бы заготовить запасы на зиму. Подросших лисят приняла стосковавшиеся мать. А вот с мышами сложности возникли, особенно с теми, которые появились на свет уже в сторожке. Пришлось мобилизовать Леопольда, имеющего вековой опыт в этом нелёгком деле.
Работы было так много, что у Маринки почти не оставалось времени на встречи с Мишкой. Эгоистичный Мишка с этим мириться не желал, и голубки начали ссориться.
И вот в один из таких моментов их нашёл разносчик плохих вестей Вадик. Дело в том, что Вадька, поступивший учиться на автомеханика, летом подрабатывал в гараже местной управы, выполняя разные поручения по ремонту. Поэтому он имел возможность слышать многие разговоры управленцев.
Оценив ситуацию Вадик понял, что сейчас не до него и собрался было откланяться, но Марька, понимая что друг просто так не пришёл бы, остановила его.
- Ну, конечно, - раздражённо развёл руками Мишка, - у нас опять дело важное появилось! – И, резко развернувшись, зашагал из леса.
- Прости, - опустил голову Вадик.
- Ничего, - сказала девушка. И, заставив себя переключиться, спросила:
- Что у нас опять?
- Сома ловить собираются! – Без обиняков сказал Вадик.
- Как это ловить? – Спросила не ожидавшая такой вести Маринка. – Его же нельзя…
- Это местные знают, - хмуро ответил Вадик, - а областному начальству плевать. Прослышали про такую диковину, и решили в свои трофеи добавить.
- Откуда же прослышали?
- Небось, из наших кто и проболтался. Захотели достопримечательностью похвастаться, вот и растрепали.
- А запретить этим областным нельзя?
- Шутишь?! Кто же им запретит? Разве что губернатору пожаловаться, так не факт, что он сам порыбачить не захочет.
Маринка задумалась, Вадик тоже молчал.
- Ладно, - наконец сказала девушка, - пусть едут!
- Помочь чем-нибудь надо? – Спросил Вадька.
- Слух распустить можешь? – Вопросом на вопрос ответила Марька. - Про сома, и пострашнее? И чтобы все поверили?
- Спрашиваешь! – Хмыкнул Вадик. – Столько всего случилось, поверят как миленькие!
***
Около придорожного минимаркета стояли пятеро мужчин. Один из них – глава здешней управы Сергей Петрович Горбыль – чувствовал себя явно неуютно. Он опустил голову, нервно переминался с ноги на ногу и постоянно теребил руками полы пиджака.
- До тропинки провожу, - бубнил он, кожей чувствуя на себе насмешливые взгляды, - а дальше…, что хотите со мной делайте, не поеду! Мне здесь ещё жить!
Стоящие перед ним мужчины были одеты в рыболовные костюмы, каждая деталь которых просто выкрикивала названия брендов таких мировых производителей, о которых Сергей Петрович даже не знал, потому что приобрести рыболовный костюм стоимостью в пару своих месячных зарплат Горбылю никогда бы не пришло в голову.
Собственно, только фасоны и детали костюмов отличали всех четверых друг от друга. В остальном же представители окружной администрации были словно срисованы под копирку. Коренастые, пузатые, не имеющие даже намёка на шею, с поросячьими глазками на широких красных лицах.
- Пора бы тебе, Петрович, в санаторий, - со мешком сказал один, - а то, гляжу, погодка вас тут совсем доконала.
Он похлопал главу местной управы по плечу, и, повернувшись к припаркованному под знаком «Стоянка запрещена» внедорожнику VIP класса, скомандовал:
- Поехали!
Когда очень напряжённого Горбыля высадили у тропинки, второй «из ларца» спросил на удивление высоким, почти женским голосом:
- Окопыч, ты где его выкопал?
Тот, кого назвали Окопычем, махнул рукой:
- А кто бы сюда поехал? Дыра ведь, даже транспорт не ходит.
Третий представитель администрации откинулся на спинку сидения, и не без ехидства заговорил:
- А я помню, как здесь совхоз-миллионер был. Ферма, молокозавод…
- Ты бы ещё Ленина вспомнил, - сказал на это Окопыч и отвернулся к окну.
- А дорогу-то сами найдём? – спросил четвёртый брат-близнец.
- Так. Кто у нас деньги за должность егеря получает? – Парировал ехидный.
- Ну, ты, Александр Васильевич, не подначивай, - надулся получающий зарплату егеря, - не смешно!
- Разберёмся, - успокоил Окопыч, - туда всего одна тропа ведёт. Правда, к самой речке пешком добираться придётся, но там не долго.
- А снаряжение что, на себе переть? – Снова забеспокоился егерь.
- Не развалишься. Да и Серёжа поможет.
Шофёр Серёжа меланхолично посмотрел в зеркало и направил внедорожник на поросшую по краям высокой травой тропинку, ведущую к реке.
***
Шёл второй час рыбалки. Шофёр Серёжа суетился у мангала, доводя до готовности третью партию шашлыка.
Окопыч развалился в раскладном походном кресле недалеко от воды, лицо его стало бордовым. Тяжело отдуваясь представитель окружной администрации раздражённо отгонял подсадком здоровенных комаров. Репелленты, захваченные с собой, этих зверей только злили. Рядом с Окопычем, отмахиваясь от комаров сломанной веткой, стоял получающий зарплату егеря.
Двое других расположились рядом с мангалом, держа в руках хрустальные бокалы для шампанского, в которые был налит коньяк.
- Мне кажется, или здесь их специально разводят? – Зло поинтересовался Окопыч. – На таких комаров ловить мож… - осёкся он на полуслове. Егерь вопросительно посмотрел на патрона, тот молча указал пальцем на противоположный берег.
Там стояла стройная девушка, и, не мигая, глядела на них. Насколько можно было рассмотреть, девушка казалось красивой, но было что-то странно пугающее в её облике. Светлые распущенные волосы теребил ветерок, длинное белое платье, больше похожее на рубаху, доставало до пят. Девушка стояла прямо и неподвижно, и, кроме слегка развивающихся волос, ни малейшего движения не было заметно в этом таинственном видении.
Оба рыболова, застыв с разинутыми ртами, не отрываясь смотрели на девицу. Увидя со своего высокого расположения неподвижных коллег, ехидный Александр Васильевич спустился к ним, оставшись незамеченным.
- Красотами любуетесь? – Спросил он вздрогнувших от неожиданности мужчин.
- Девка там! – Обернувшись сиплым голосом сказал Окопыч, и снова указал пальцем на другой берег.
Васильевич поднял глаза, и, помолчав, спросил:
- Где?
- Да вон же! – Поворачиваясь сказал Окопыч, - была!
На том месте, где только что стояла девушка, виднелась только стройная берёзка. Её тонкие ветки раскачивались от лёгкого ветерка.
- Была, была ведь! – Горячо доказывал своё Окопыч. – Да вон и Виталя видел. Виталь, скажи! – Обратился он к егерю.
Виталя, только что переставший тереть глаза, сделал неопределённый жест головой.
- Да вы что, издеваетесь, что ли? – Не сдавался Окопыч, пристально вглядываясь в берёзку.
- Клюёт! – Придушенно заявил Васильевич, - клюёт, Германыч! – Махнул он рукой оставшемуся у мангала рыболову.
- Слышу, - бабьим голосом ответил тот, выкарабкиваясь из кресла, - бегу!
Окопыч от неожиданности остервенело закрутил ручкой мощной катушки. Штекерное удилище напряглось, прочный плетёный шнур натянулся.
- Ты что делаешь! – Осадил его ехидный, - сорвётся! Вываживать, вываживать его надо!
Две пары рук ухватились за шнур. Окопыч изо всех сил держал удилище, выбирая слабину. Германыч забегал то с одной, то с другой стороны, давая советы. Шнур повело сначала вниз по течению, затем он заметался по сторонам, и неожиданно рванулся вниз, ко дну.
- Води, води, - подбадривали друг друга рыбаки, - утомить, утомить его надо!
Рыбина потянула удилище налево, вверх по течению. Мужики упёрлись ногами в землю. Германыч обмахивался шёлковым носовым платком. Какое-то время поводив шнур от берега к берегу и вдоль реки, рыба стала сдавать. Натяжение несколько раз ослабевало, и, в конце концов, шнур нехотя поддался.
- Видно, наврали тебе, Окопыч, - тяжело отдуваясь не преминул съехидничать Александр Васильевич, - не такой уж и здоровый сом, раз так быстро устал.
- Разберёмся! – Ответил тот, сосредоточенно крутя катушку.
Когда всем уже казалось, что дело сделано, рыба неожиданно заартачилась, и рыбаки снова налегли на шнур. Тот нехотя поддавался, и вот из воды уже показалось массивное грузило с прикреплённым к нему поводком. А следом…
Невысокий человечек цвета болотной тины, держась обеими ручками за огромный тройник, скользил по воде в направлении берега, словно на водных лыжах. Он отнял одну руку от крючка и приветственно помахал ей продолжающим по инерции тянуть рыболовам.
Одновременно отпустившие руки егерь и Васильевич завалились назад, замешкавшегося Окопыча рвануло вперёд и человечек ушёл под воду.
Молчали долго.
Вновь обустроившийся в своём кресле Окопыч, задумчиво обтирая с одежды грязь, поинтересовался:
- Германыч, а ты где выпивку брал?
- Обижаешь, - капризно протянул тот, - что я себе, враг, что ли?
Снова воцарилось молчание.
- Может, ещё раз закинем? – Неуверенно предложил егерь.
- Водки кто-нибудь принесите. – Оставив предложение без внимания попросил патрон.
Шофёр Серёжа метнулся к сумкам, через минуту возвратясь с хрустальным фужером, до краёв наполненным прозрачной жидкостью. Окопыч опрокинул водку себе в рот и недоуменно уставился на пустой сосуд. Понятливый Серёжа принёс бутылку.
Кое как успокоив расплясавшиеся нервы, члены областной администрации тесным кружком собрались около мангала, в котором всё ещё багровели угли.
- Темнеет как быстро, - опасливо поглядывая по сторонам заявил трепетный Германыч.
- Так вроде по темноте сом хорошо клюёт, - робко выдал Виталя, никак не желающий расстаться с идеей повторной попытки.
- В темноте я хорошо сплю! – Безапелляционно сказал Александр Васильевич.
- Разберёмся! – Подытожил всё ещё задумчивый Окопыч.
И в этот момент, слева, из густых зарослей кустарника, раздался негромкий, но до ужаса тоскливый вой.
Волна обжигающего холода накрыла собравшихся у мангала. Стуча зубами, и, к никому, в сущности, не обращаясь, шофёр Серёжа проговорил:
- Так здесь волков вроде нету?
- Может, собака? – Совсем потерянным голосом предположил егерь.
Из кустарника, раскинувшегося справа от площадки, завыли на два голоса.
Не сговариваясь, члены областной администрации рванули к спасительному внедорожнику. Первым бежал более молодой и менее грузный Серёжа. Замыкал исход внезапно начавший хромать на обе ноги Окопыч, безуспешно пытаясь призвать к совести оторвавшихся от него на добрых полсотни шагов коллег.
Наконец, среди растительности замаячил вожделенный автомобиль. Сосредоточивший всё своё внимание на беге Окопыч с размаху налетел на спины замерших на месте сослуживцев. И, только он собрался было начальственным тоном поинтересоваться «какого хрена встали?», как сам узрел причину данного замешательства.
Рядом с внедорожником, вальяжно на него облокотившись, стояла абсолютно голая, небывалых размеров отвратительная старуха. Её грязные и спутанные лохмы свисали до земли, а необъятные обвислые груди достигали колен.
Удостоверившись что зрители собрались в полном составе, старуха привычным движением закинула обе груди через плечи за спину, наклонилась, и, играючи перевернула многотонное транспортное средство, уложив его на крышу.
Окопыч стоял как приросший к месту и пи́сал в штаны, обладатель бабьего голоса Германыч валялся на земле без чувств. Шофёр Серёжа, стоя на коленях, истово молился, а ехидный Васильевич на четвереньках обследовал ближайшие кусты на предмет укрытия. Куда делся егерь Виталя было и вовсе непонятно.
Оценив произведённый фурор, лобаста разинула пасть, обнажив два здоровенных клыка, набрала побольше воздуха и во всю мощь гаркнула:
- А НУ ПОШЛИ ОТСЮДА!...
***
Ближе к вечеру следующего дня, так и не дождавшись возвращения областного начальства, местная управа решила организовать поиск. Единственный, кто оказался на связи – шофёр Серёжа – абсолютно не мог объяснить где они находятся, и невнятно нёс что-то о Судном дне. Остальные телефоны были вне зоны действия сети. Рация егеря, очевидно включённая на передачу, сквозь треск помех транслировала только весёлое щебетание птиц.
Районная управа в полном составе, вызванные срочным порядком волонтёры и местный участковый довольно быстро обнаружили перевёрнутый внедорожник и лежащего возле него в позе эмбриона шофёра Серёжу. Так как от Серёжи пользы было не больше, чем от искорёженного внедорожника, то организовали поисковую цепочку и ещё до темноты спасателям удалось выловить в лесу всех четырёх любителей сомовьей рыбалки.
Правда, за егерем Виталей, который на удивление быстро передвигался по пересечённой местности, пришлось-таки побегать. Дрожа и дико озираясь, он никак не мог вернуться в реальность.
Сказать спасённые мужи ничего не могли, и даже доставленные в штаб управы и кое-как приведённые в чувство, они предпочитали молчать. Только Окопыч, кутаясь в выданное одеяло, дико зыркнул на главу управы и страшно погрозил ему пальцем, после чего полез в присланную за ними машину.
***
Как не старалась районная управа замять подробности этого инцидента, о попытке ловли знаменитого на всю округу сома, а пуще о её последствиях узнали все, от мала до велика. И разговоров об этом загадочном случае хватило надолго. Глава управы Сергей Петрович Горбыль срочно уехал поправлять здоровье в санаторий.
***
В лесу царило воодушевление. После поистине великолепно проведённой операции по спасению сома, леший простил Бульбунарию все прегрешения и перестал злиться на лобасту.
Увеличившая численность семья дружно занялась своими повседневными делами. До конца лета остались считанные дни и Маринкины друзья собирались уезжать по местам учёбы.
Кириллу удалось в этом году поступить в Универ, Вадик перешёл на второй курс. Из армии вернулся Антон и с новыми силами взялся за хозяйство, слегка подзапущенное без его помощи. Белобрысый Колька, предпочитающий в последнее время общаться со сверстниками, совсем отбился от рук и авторитет старшего брата был как нельзя кстати.
Собрался уезжать и Мишка. Марька вновь готовилась к долгому ожиданию, хотя отношения их становились какими-то рваными, нерадостными. То Мишка, соскучившись по девушке прибегал к ней в лес, а то, вдруг, устраивал сцены, предъявляя необоснованные претензии и уходил, бросая Маринку доведённой до слёз.
Как не горько это было осознавать, но Марька понимала, что любимый отдаляется, и началось это давно. Она страдала, не смея даже поделиться с кем-нибудь своей болью.
Насупила ещё одна осень, ведущая за руку ещё одну зиму. Лес готовился к спячке.
Конец.
Зеленоград, 22.10.2021