Цена лжи
Ничего такого, совпадения бывают, но вот так выглядят приблизительно 50% пользователей кинопоиска, написавших отрицательные рецензии на сериал "Чернобыль"с разгромными единицами в оценке. Просто пустые профили созданные недавно и заброшенные после написания рецензии. Сериал, наверно, настолько ужасен что захотелось сразу зарегаться и побатхёртить.
Тут человек хоть профиль чуть заполнил, но после написания рецензии и оценки Чернобыля никаких других действий больше не наблюдалось
Пруфы если кто хочет проверить:
https://www.kinopoisk.ru/film/1227803/reviews/ord/rating/sta...
Чернобыль, сериал дно.
Посмотрел я тут две с половиной серии сериала Чернобыль. Того что от эйчбиэо. Дальше смотреть не смог. Кровь из ушей мешает. Я понимаю почему западный зритель это превозносит, все очень по американски.
Например. Шахтеры которые пошли тоннель рыть. Их главный произносит фразу "это наша шахта, заткни хлебало" в СССр в лицо начальству. Конечно, и в течение пары дней отправляется не в Чернобыль, а на кпз. Вообще персонаж колоритный получился начсмены, этакий ковбой из Тулы.
Ещё сильно режет уши обращение товарищ. Еперные янкорежиссеры и их консультанты, запомните пожалуйста русские друг к другу по имени отчеству обращаются очень часто. По крайней мере чаще чем говорят товарищ.
А слабоумие властей? Власть СССР показали трусливым сбродом. Причем почти всю на любом уровне. Страх перед "западными друзьями", простыми рабочими, перед руководством вышестоящим.
Да и вишенкой на торте -кругом водка, учёные жрут водку, начальство жрет водку, рабочим гешефт в виде водки. Медведи то сука где?
И это лишь малая часть того что я заметил.
В целом так и не понял рейтинга фильма, за что такая высокая оценка? Или зритель стал совсем непритязательный или стали покупать рейтинги.
Киноляпы исторического сериала Чернобыль
Лучший сериал на IMDB оказался не так уж и хорош? Эксперты нашли целую коллекцию киноляпов в набравшем в последнее время бешеную популярность историческом сериале HBO под названием «Чернобыль». Среди них ящики водки во время «сухого» закона, мертвые птицы, падающие на головы пионерам и вообще несуществующий персонаж, собранный из нескольких ученых, приехавших в Припять. Подробнее о том, где еще прокололись создатели мини-сериала, смотрите в видео ниже.
Не смотря на все "ляпы", сериал нам очень понравился и это видео носит скорее информативный, чем критикующий характер.
Что происходило на Фукусиме и о чём мы не знаем
В дополнение
Рассказ первого заместителя гендиректора Росэнергоатома Владимира Асмолова (президент Всемирной ассоциации организаций, эксплуатирующих атомные электростанции с 2011 по 2013) о том, как он летал в Японию в связи с аварией на АЭС "Фукусима-1"
Прилетаем в Японию часа в три дня в среду. Из аэропорта нас вывезли, минуя все контроли, через ворота, наш парень посольский и какой-то их специально обученный японец.
- Давай на станцию
- Нельзя
- В кризисный центр ТЭПКО (это оператор станции)
- Нельзя
Едем в гостиницу. Как только добрались, мы тут же взяли машину из TENEX Japan - не посольскую - чтобы номера были нормальные.
- Едем, пока не остановят - говорю нашему коллеге из представительства TENEX в Токио (он всё это время был с нами и очень продуктивно помогал).
Едем в сторону Фукусимы. Замеры делаем постоянно. За 150 км - норма. За 80 км только 2 фона. Но и 10 и 100 фонов - не страшно. На Копакабана в Рио-де-Жанейро 50 фонов, и народ с пляжа не выгонишь. В Токио нормальный фон 5 мкР/час, в Москве - 13, в Хельсинки - 70, а на Лубянке - 40.
Остановили нас только за 70 км до станции. Разворачиваемся. Едем в Токио, в Токийский центр ВАО. Это Всемирная Ассоциация Операторов. У ВАО 4 региональных центра: Атлантский, Парижский, Московский и Токийский.
Вообще-то я у них начальник. Через три месяца на конференции ВАО будут официальные выборы руководства. Но решение уже прошло, и моя официальная должность сейчас - electing president (избираемый президент).
Мы в Концерне еще в самом начале установили связь с Московским центром ВАО, который гнал нам оперативную информацию из Токийского центра. По этой информации мы что-то пересчитывали, что-то предсказывали.
Захожу в офис Токийского центра и начинаю шизеть. В центре - большой телевизор. По нему идут новости. Перед телевизором трое мужиков строчат что-то за компьютерами. Потом они это "что-то" куда-то отдают, и дальше, по всему миру, то, что они настрочили, рассылается. По всем региональным центрам ВАО
Я присаживаюсь и говорю:
- Это что? Где у вас оперативная связь с кризисным центром ТЭПКО?
- Связи с ТЭПКО нет
- А где ваш вопль по всему миру, что ТЭПКО не выполняет свои обязательства, которые они подписывали, когда вступали в ВАО?
- Но мы же вам всё передаем!?
На BWRах несколько физических барьеров защиты - корпус реактора, контайнмент и конфайнмент. Корпус и контайнмент прочно-плотные, а конфайнмент - это не очень плотное сооружение. У корпуса предел прочности 100 атмосфер, у контайнмента - 8 атмосфер, а у конфайнмента - 1,5 атмосферы. Конфайнмент обслуживаемый.
Есть исходная ошибка в логике обеспечения безопасности при тяжелой аварии, заложенная в проекте BWR. Считалось, что водородных взрывов в контайнменте не может быть, если заполнить его азотом. Если там нет кислорода, то и водородного взрыва быть не может.
С точки зрения эксплуатации азотная атмосфера в контайнменте не есть хорошо. Находиться там во время эксплуатации нельзя. Но это якобы предотвращает детонацию водорода в случае тяжелой аварии.
Но забыли про другое! Если будет переопрессовываться контайнмент, если в нем вдруг начнет повышаться давление, то нужно куда-то среду сбрасывать! Куда? В конфайнмент? А там никаких противоводородных средств нет. Фундаментальная идеологическая ошибка в том, что исходно в проекте не рассматривались сценарии развития тяжелых, не предполагалось, что авария может эскалироваться дальше контайнмента. И это не удивительно. В середине 60-х, когда были разработаны проекты энергоблоков Фукусимы, об этом никто не думал.
Удивительно другое! Прошли аварии в Пенсильвании на АЭС "Трехмильный остров" в 1979-м, прошел Чернобыль в 1986-м. Мировое сообщество, выучив уроки этих аварий, разработало основные подходы по обеспечению безопасности, основанные на принципе глубокоэшелонированной защиты. На всех АЭС мира постоянно проводились модернизации, направленные на повышение безопасности, основанные на новой базе знаний, на углубленных анализах безопасности! Но на АЭС "Фукусима" не менялось ничего!
Еще в Москве мы посчитали, и посчитали очень четко, что когда у них начнется переопрессовка корпуса реактора, то им придется сбросить давление сначала в контайнмент, а потом и в конфайнмент.
Так они и сделали. После повышения давления в корпусе реактора они стали сбрасывать среду в защитную оболочку. Поднялось давление в контайнменте примерно до 8 атмосфер. На 1-м и 3-м блоках они смогли сбросить давление и оставили контайнмент целым. Газы попали в конфайнмент. А что потом? Водород в кислородно-паровой среде взорвался!
Если идет ламинарный выход водорода, его поджечь невозможно. А если идет турбулентный выброс, то он сам взрывается. Там, в конфайнменте, он и рванул.
На 2-м блоке они не смогли сбросить давление из контайнмента, он не выдержал и разрушился. А дальше сценарий тот же.
Мы привезли с собой наши рекомендации - что и как надо делать! Мы всё прикинули и одновременно пытались хоть кому-то передать наши предложения.
А они были самые простые. Любым способом вскрыть раздвижные шиберы над бассейнами выдержки на крыше, чтобы избежать водородного взрыва конфайнмента.
На этих BWRах над бассейном выдержки крыша просто раздвигается. И на 5-м и 6-м блоках они их таки раздвинули. Взрыва не было. Первые же 4 последовательно добрались до взрывов.
Если откручивать в обратную сторону, то можно было бы еще многое натворить. Если бы они не смогли сбросить давление из корпусов, то и они были бы разрушены.
У меня много друзей в Японии, один из них профессор N. Он был у меня в программе "Расплав" заместителем председателя технического комитета. Человек, который знает об авариях ничуть не меньше нас. Он живет в Токае. Километров 100 на север. Поближе к станции.
Я ему звоню и говорю:
- Хочу тебя увидеть
- Смогу к тебе приехать в Токио не раньше воскресенья.
- Давай я сам к тебе приеду
А у них режим хуже нашего Советского Союза. Он как ненормальный откручивался от встречи со мной. Взял я его на следующем:
- Джан, - говорю, - ты меня не видел 8 лет. Неужели ты не хочешь меня увидеть?
Приехали мы к нему. Я заказал ресторан. Первые 20 минут не было никакого разговора. Я его спрашиваю:
- Ты лучше всех в Японии разбираешься в тяжелых авариях. Ты кому-нибудь свои расчеты отдавал?
Молчит
- У тебя кто-то требовал эти расчеты?
Молчит! Потом вышел. Возвращается.
- Ладно, Владимир, я буду говорить.
- Конечно, я сделал все расчеты на второй день. У меня, в отличие от вас, все данные по BWR были. Я их передал на 25-ю ступеньку лестницы управления. Всё объяснил 25-й ступеньке. 25-я - передает 24-й, и пошло наверх.
На первой ступеньке сидит премьер-министр Японии, который на четвертый день решил, что он главный специалист по ликвидации тяжелых аварий.
- Джан, а обратная связь у тебя есть?
- Никакой! Если я что-то новое насчитываю, я опять иду к 25-й ступеньке.
- Кто руководит ликвидацией?
- Сначала аварией руководила ТЭПКО и пыталась всё скрыть. На третий день после аварии управление аварией передали в министерство экономики и торговли.
- Странно, что не культуры и спорта
Кстати, их министр культуры и спорта отчитывался потом в Вене по результатам аварии. Я после его доклада 20 минут безостановочно говорил о том, как это всё надо оценивать!
На следующее утро приезжаю к заместителю министра иностранных дел. Полный политес:
- Спасибо, Асмолов-сан, мы вам очень благодарны. Мы весь наш разговор, Асмолов-сан, сейчас запишем. Всё, что вы нам расскажете.
Я отвечаю, что мне нужен профессионал, с которым я начну разговаривать на одном языке. Я хочу попасть в кризисный центр ТЭПКО. Хочу попасть на станцию
- Мы всё, Асмолов-сан, запишем и передадим.
- Вот две страницы текста - здесь все основные соображения. Вот результаты расчетов. Комментировать всё это я буду профессионалам. Хотел я сам в ТЭПКО поехать. Но просто так туда не попадешь.
В общем, картинка складывалась препротивная.
Поехал в министерство экономики и торговли. Сначала меня должен был встретить начальник департамента. Потом им сказали, что я ужасный зверь. Меня встречал их замминистра… Опять полный политес. Мне дают двух начальников департаментов. Они, типа, возьмут у вас всю информацию. Они-де специалисты. Там же будет человек из Агентства по ядерной безопасности - из НИСА (Nuclear and Industrial Safety Agency - NISA).
После разговора ни о чем с большим начальником захожу в зал. Сидят мужики. Они мне начинают такую речь:
- Конечно, Асмолов-сан, нам очень нужна будет ваша помощь, когда мы займемся реабилитацией нашей территории. Мы тогда с вами, Асмолов-сан, заключим контракты, о которых вы так хлопочете.
Тут у меня в голове всё так и рвануло. Такого монстра эти начальники департаментов, наверное, не видели никогда.
Они же всех как торговцев воспринимают.
Эти уже по-английски не говорят. Им переводили. Но я им сказал всё! Я сказал, что я прерываю встречу. Всё, что происходит в Японии в части управления аварией, - это преступление. Мы встретимся с вами на заседаниях МАГАТЭ. Для меня вы свое лицо потеряли!
Ухожу - иду к машине. Не доходя - звонок от заместителя министра экономики и торговли. Уже хороший английский язык:
- С вами встречались не те люди. Пожалуйста, возвращайтесь, я вас жду через 5 минут в своем офисе.
Наконец, я попадаю к настоящему мужику. Он из JAIF - это японский ядерный форум. Зовут его Хатори. Он бывший директор "Фукусимы". Исключительный человек. Я его еще с давних пор знаю. Мы с ним садимся и откровенно разговариваем, на одном языке. Он спец, и я спец. Он всё записывает и говорит:
- Владимир, это всё я постараюсь внедрить.
Мы с ним два часа сидели, потом я уехал на встречу с NRCшниками (Nuclear Regulatory Commission - Комиссия по ядерному регулированию США). Вместе с ними мы провели телемост с Вашингтоном.
Хатори опять просит приехать - есть несколько вещей, которые нужно пояснить. Я понимаю, что, наконец, попал в ту точку, которая через какие-то свои каналы выходит на управление аварией.
Я ему говорю:
- Зачем ваши вертолеты льют воду в никуда? Почему пожарная машина стоит в 50 метрах от блока, а не подъезжает прямо к блоку? Самая лучшая защита от доз - это время. Пусть машина подойдет к блоку, пусть водитель включит насос и отойдет. Насос может и без него работать. Через 30 минут, когда вода закончится, пусть подойдет снова, сядет в машину и уедет.
Записывают
- Морская вода это не есть хорошо! После выпаривания солевая корка образуется. Но вы же не сибаса в соли готовите? Переходите на пресную воду. Уже можно и без борной кислоты.
Пишут
После этого я на следующий день улетел в Вену, в МАГАТЭ, где снова ругался. Ну, когда на сборище спецов выступает японский министр культуры и спорта и выдавливает слезу, а не говорит по сути, это конец!
Вот тогда-то я эти 20 минут и говорил про ситуацию в Японии и проблемы управления авариями, которые там вскрылись. И это не только проблемы Японии. Это проблемы всего ядерного сообщества.
В Чернобыле мы принимали 10 - 15 ключевых решений в день. Нужен свинец - со всей России пошли составы. Нужен азот - завтра он у нас. Всё, что нужно, - немедленно.
Я точно понимаю, что в условиях демократии управлять аварией нельзя. Аварийное управление требует единоначалия. Оно требует огромных полномочий и ресурсов с немедленным исполнением. Вообще управление чем-то в экстремальных ситуациях и демократия - вещи малосовместимые.
Главное - решение поставленной задачи. В этой ситуации ее надо решать немедленно. Пусть кувалдой! Всем, что есть под рукой.
Электричества не было на станции - но в 6 км было! Что делали бы мы - катушка кабеля и бегом. У них это невозможно.
Когда проложили кабель - разъемы для соединения не подошли. Так они их заказали на заводе. Хорошо, что еще тендер не объявили.
Ситуация сложная. У всех свои интересы: есть промышленность, есть операторы, есть регуляторы. Но полная ответственность за всё, происходящее на АЭС, только на операторе.
После Чернобыля мы создали единый кризисный центр, стали создавать базу знаний, но мы ошиблись - бюрократа победить нельзя! Даже в ситуации аварии. И это я вижу!
- Владимир, ты все правильно сказал! Молодец! - говорит мне мой знакомый из МАГАТЭ после моей гневной речи.
- А ты чего молчишь, - говорю, - и коллеги твои. Мы же можем немедленно всё сделать. Всё поменять.
Он на попятную. В МАГАТЭ 15 тысяч евро зарплата. Ну, зачем ею рисковать?
Ну и в заключении приведу выдержки из аудиокассет академика Легасова
Прежде всего я хочу сказать, что удачным наверное оказался выбор Бориса Евдокимовича ЩЕРБИНЫ в качестве Председателя Правительственной комиссии. Потому, что он обладает таким качеством как обязательное обращение к точке зрения специалистов, очень быстро схватывает эти точки зрения и тут же способен к принятию решения. Ему не свойственна медлительность, робость, в принятии тех или иных решений. Это просто было заметно в обстановке чрезвычайной.
Я приведу только один пример такой, когда путем сложных рассуждений по поводу свинца, например, по тому, что скажем когда разговаривал со мной АЛЕКСАНДРОВ, он очень долго не понимал зачем и почему нужен свинец. Я ему объяснял, что не возможности ввести вопервых железную дробь, в силу тех причин о которых я уже сказал, а ждать появления со станции, это значит заранее идти на стабилизацию температуры на очень высоком уровне, а нам хотелось все таки стабилизировать ее на существенно более низком уровне. По моим первым оценкам и прикидкам была заказана партия в 200 тонн, но я сказал Борису Евдокимовичу, что 200 тонн никаких проблем не решают. По настоящему надо было бы и нестрашно было назвать цифру в 2000 тонн для помещения в чрево разрушенного реактора. Он выслушал меня (мне казалось эта цифра очень большой и трудной для государства - за какието сутки или двое доставить такое количество) и, как я потом узнал он тут же заказал 6000 тонн свинца, потому, что полагал, что может быть в расчетах мы ошибаемся и считал, что лучше избыток и не испытывать дефицита в материале, чем не завершить работу как надо было ее завершать. Это только частный пример.
...
Создана была Оперативная группа под руководством Николая Ивановича РЫЖКОВА, подключена практически вся промышленность Советского Союза.
С этого момента Правительственная комиссия стала только конкретным управленческим механизмом той огромной государственной работы, которая проходила под управлением Оперативной группы Политбюро ЦК КПСС. Оперативная группа заседала регулярно и ей докладывали все детали и состояние радиационной обстановки в каждой точке, которая наблюдалась и оценивалась, все положения по тем или иным мероприятиям. В общем я не знал ни одного ни мелкого ни крупного события, которые не были бы в поле зрения Оперативной группы Политбюро. В состав оперативной группы входили кроме Николая Ивановича РЫЖКОВА и Егора Кузмича ЛИГАЧЕВА входил тов. ЩЕБРИКОВ, входил тов. ВОРОТНИКОВ, Министр внутрених дел тов. ВЛАСОВ, Владимир Иванович ДОЛГИХ - секретарь ЦК КПСС, который непосредственно от имени ЦК занимался контролем за всеми мероприятиями, проводимыми в зоне ЧАЭС и в атомной энергетике в целом. Он этим делом занимался мне кажется ежесуточно, не сбрасывая со счетов необходимость проведения всех остальных работ, которые были ему поручены.
Я должен сказать, что неоднократно, бывая на заседаниях Оперативной группы, что ее заседания и ее решения носили очень спокойный сдержанный характер. Они максимально старались опереться на точку зрения специалистов, но всячески сопоставляя точки зрения различных специалистов. В общем для меня это был такой образец правильно организованной работы. Знаете, я первоначально не мог предполагать, что там могут приниматься такие волевые целенаправленные решения, направленные на то, что бы как можно быстрее справиться с ситуацией, както приуменьшить, может быть, значение случившегося - ничего похожего не было. Работа была организована так как в хорошем научном коллективе.
...
Вот в этом месте я бы хотел сказать, что особенно первый период времени, не смотря на трагизм ситуации, не смотря на такое отчаяние, я бы сказал - нехватку технических средств, отсутствие должного опыта в ликвидации аварий подобного масштаба, легко могла возникнуть растерянность и неуверенность в какихто решениях, но все было не так. Както, независимо от должностей, независимо от задач, которые люди решали, все это представляло собой хорошо настроенный коллектив, особенно в первые дни. Научная часть коллектива, на плечи которого легла ответственность за правильность принятия решения принимала эти решения не имея поддержку Москвы, Кинева, Ленинграда. Поддержку в виде консультаций, в виде какихто опытных проверок, немедленного прибытия на место любых вызываемых туда специалистов. Когда мы приходили к какимто разумным научным решениям, то руководство Правительственной комиссии имело возможность мгновенно с помощью Оперативной группы или отдельных ее членов получить за какието фантастические короткие сроки, буквально за дни, а иногда и за часы, все необходимые материалы, которые нам нужны были для проведения соответствующих работ.
Вот я помню, что работал тогда когда от Украины был в составе Оперативной группы, находящейся на месте в Чернобыле, председатель Госплана Украины Виталий Андреевич. Это был удивительно спокойный человек. Энергичный. Который улавливал буквально с полуслова. Он всегда прислушивался к нашим научным разговорам, что мы обсуждаем, что нам нужно было бы и мгновенно реагировал. Потребовался нам жидкий азот для охлаждения блока и когда мы пришли к выводу, что с кистой имеем дело, он усмехаясь сказал, что уже необходимое количество составов было заказано. То же самое и по всем тем материалам, скажем, магния, оксит углерода содержащим, он все с металлургических заводов Украины или гдето еще доставал и прибывало все это огромное количество материалов. Трудно переоценить работу группы снабжения, которая по поручению СОЛОВА Виталия Андреевича, председателя Госплана Украины занимался председатель Госснаба Украины, который сидя на месте в Киеве, просто чудеса там проявлял по обеспечению всех работ, которые на Чернобыле велись, всем необходимым материалом, хотя количество необходимого было конечно фантастически большим.
Как по материалам технологическим, так и просто, нужно было огромную армию людей, введенных в зону, кормить, поить, одевать, переодевать, организовывать прачечную, мытье, контроль. Это была колоссальная работа, которая была организована даже сейчас трудно себе представить как, конечно, мне все это напоминало военный период времени, так как я по своим детским воспоминания помню по мемуарам военным вспоминаю, что эта работа тыловая, работа организационная она конечно имела значение ни чуть не меньшее, а может даже и большее, чем работа тех людей, которые на передней линии находились и проводили саму дезактивацию, измерения, диагностировали, чтото делали. Вот работа обеспечения всеми необходимыми материалами, бытовыми условиями. Она играла там важнейшую просто роль.
...
Я привык относиться к людям, работающим в Комитете Государственной Безопасности по роду своей деятельности как к людям, которые сохраняют государственную тайну, организуют контроль тех людей, которые допущены к особо секретным и особо важным работам. Организуют службы, которые позволяют сохранить все документы, техническую документацию, переписку, которые следят за тем, чтобы была сохранена государственная тайна. С этой точки зрения, главным образом я знал КГБ, но и по рассказам и по литературе знал о той части этого комитета, которая занимается разведывательной или контрразведывательной работой.
В Чернобыле мне пришлось столкнуться с высоко организованными с очень четкими молодыми людьми, которые наилучшим образом выполняли те функции, которые там на них легли. А на них легли функции, в общем не простые: первая - организация четкой и надежной связи. Это было сделано в течении буквально суток. По всем каналам, причем тихо, спокойно, очень уверено и видел я кругом молодых людей, которые возглавлялись Фёдором Алексеевичем ЩЕРБАКОВЫМ, там же работающим. Но все это было сделано просто удивительно четко и быстро. Кроме того на их плечи легла забота, чтобы проблема эвакуации проходила без паники, что бы не было какихто там панических настроений, какихто эксцессов, которые мешали бы нормальной работе. И они вели такую работу, но как они ее вели, как они ее делали, я до сих пор не могу себе представить, потому, что знал только результат этой работы. Действительно никаких проявлений, мешающих организации этой, в общем не обычной, трудной работы, не было и в этом я был просто восхищен и технической вооруженностью и культурой грамотностью этой группы.
На просмотр сериала «Чернобыль»
Это ужас! Это ужас!
Провокация капстран!
Как такое допустила
Маргарита Симоньян?
Надо срочно! Надо срочно
им достойный дать ответ.
Выписать бюджет побольше...
Не, ещё чуть-чуть побольше...
Всё! Снимаем! Вот сюжет.
Значит так. Шпион зловредный
проникает в ЧернобЫль,
чтоб советский атом мирный
мигом превратить в утиль.
Но советских пионеров
просто так не проведёшь!
И советских комбайнёров
просто так не проведёшь!
А разведчиков советских
так вообще не проведешь!
Ночь. Луна. Шпион крадётся
по советским по полям,
думает, раз нету солнца,
так его не видно нам.
Но взревели вдруг комбайны,
фары яркие зажглись,
и вдогонку за шпионом
как за дичью понеслись!
Заодно, во время гонки,
собирают урожай!
Сахарной свеклы, пшеницы,
и сверх плана мяса птицы!
Эй, Василий, наподдай!..
Пусть смешно и пусть неправда,
только чтобы позвончей,
только грохоту побольше —
славный корм для соцсетей!
Пусть уж лучше обсуждают
Маргариту Симоньян,
пусть Мединского ругают,
пусть Бондарчука ругают,
даже Путина ругают —
но не смотрят и не знают,
больше ничего не знают,
кроме хохота и лая.
Будет славно.
Трам-пам-пам!
6 языков программирования для мобильных игр
Рынок растет, к 2027 году аудитория мобильных игр увеличится на треть — до 35 миллионов человек. Рассказываем, какие языки программирования учить, чтобы войти в IT через геймдев.
Игровым разработчикам требуются программисты под разные проекты, от уровня казуальной Among Us до action RPG вроде Genshin Impact. Но выбор языка определяется не только графикой.
Есть две основные платформы для разработки мобильных игр:
Android;
iOS.
Ниже привели примеры популярных языков программирования, совместимые с этими операционными системами.
Основой язык для разработки игр для смартфонов с полной поддержкой Android. Его относительно просто освоить с нуля благодаря развитому сообществу и обилию библиотек. А встроенная виртуальная машина Java (JVM) обеспечивает производительность.
Kotlin
Новый перспективный язык, который призван заменить Java. Он тоже работает на JVM, но при этом его код легче и проще. В основном на Kotlin создают игры на Android, но при желании можно кодить и под iOS: например, прописывать логику через Kotlin Multiplatform (KMP).
Swift
Язык программирования от Apple, который пришел на смену устаревшему Objective-C. На нем пишут игры для iOS. В Swift интуитивный код, доступно много фреймворков для работы с 2D и 3D (SpriteKit, SceneKit, Metal), постоянно обновляются функции и библиотеки.
Lua
Скриптовый производительный язык, который используют в игровых движках и фреймворках вроде Solar2D, Defold. Благодаря этому он кроссплатформенный: на нем пишут игры для Android и iOS.
Универсальный язык программирования для игр, который поддерживает в том числе Android и iOS. Он очень мощный, поэтому используется для портирования крупных проектов на мобильные платформы. Совместим с движком Unreal Engine.
С#
«Облегченная» версия С++, на которой основан игровой движок Unity. Язык понятный для новичков в программировании. С его помощью можно создавать 2D и 3D игры любого уровня сложности.
Для тех, кто хочет создавать мобильные игры, мы в Яндекс Практикуме подготовили онлайн-курсы по направлениям «Android-разработчик» и «iOS‑разработчик». С ними вы освоите все нужные языки программирования, чтобы устроиться в геймдев или начать свой проект.
Реклама ООО «Яндекс», ИНН: 7736207543