Подводный С-300 в степях Сербии

Летом 98-го на меня вышли мои знакомцы сербы, с которыми я сдружился, воююя в 1995 году добровольцем в Краине. К этому моменту они уже занимали высокие должности в сербском Генштабе. Уже было понятно, что Югославия назначена военной целью НАТО и изменить уже ничего нельзя. По данным разведки война должна была начаться в декабре-январе, когда в Югославии минимум зелени и в горах лежит снег. Нужно было как-то оттянуть начало войны. Понятное дело за работу взялись дипломаты и политики. Начались всякого рода переговоры и встречи. Но среди всех мероприятий было и несколько военно-демонстрационных шагов. Сербам надо было продемонстрировать свою боеготовность и решимость сражаться до конца. Начались всякого рода учения, пропагандистские выезды журналистов в югославскую армию. Тогда у меня и мелькнула мысль - а что если "вооружить" сербов новейшим зенитно-ракетным комплексом С-300? Когда на ближайшей встрече я кинул сербам эту идею, они слегка опешили - такой вариант у них возникал даже в самых безумных фантазиях. Хотя тема С-300 тогда была едва ли не самой злободневной. С-300 считался неким вундерваффе, способным в одиночку выиграть войну. Но купить его у России Югославия так и не решилась, хотя, отдам должное тогдашнему руководству страны и лично Примакову, такое политическое решение Россией было принято. ...Естественно возник закономерный вопрос - как это сделать физически? У сербов С-300 не было, он был тогда только у России. Но как завести сербов в закрытую режимную часть, что бы снять их на технике? Идея родилась быстро – нужно просто переправить в Москву несколько комплектов сербской формы, и уже здесь я брался провести эту постановку. Не буду раскрывать всех перипетий с получением разрешения на работу в одном из подмосковных зенитно-ракетных полков С-300, скажу только, что мне сильно помогло то, что я почти семь лет отработал в газете Московского округа ПВО. В итоге, в первых числах сентября, наша машина стояла перед КПП полка. Нас было трое. Я, Вася Проханов (по виду чистый серб!) и Властемир Нешич, мой старый боевой товарищ, сербский фотокорреспондент, проработавший к тому времени в Москве уже больше 15 лет. Собственно Властемир и должен был снимать. Была только одна проблема – Властемир был гражданином Франции и со своим паспортом никак не мог находиться на режимном объекте. Но и здесь мы нашли «отмазку» – у него была аккредитационная карточка российского МИДа с внушительной эмблемой и соответствующим текстом, на котором указывалось только агентство, на которое он работал. В общем, после проверки документов нас пропустили в часть. На наше счастье особист отсутствовал – догуливал отпуск, а режимом занимался ЗНШ, который в тот момент был больше озабочен проблемами трёхмесячной задержки заплаты офицерам и на нас посмотрел сквозь пальцы. Правда, надо сказать, что полк был «придворным» и его постоянно кто-то снимал то для телевидения, то для газет и журналов. На позицию нас привезли в полдень. Сопровождающий нас воспитатель к этому моменту уже распил с нами бутылку виски и был полностью в курсе дела. Я честно сказал ему, что хочу снять С-300 с расчётом сербской форме. Отдам ему должное – он не дрогнул. И идею принял с сочувствием. Слово Сербия тогда значило в России много. Сложнее было уговорить сам расчёт, который никак не мог врубиться за каким хреном ему нужно переодеваться в сербскую форму. К тому же возник и закономерный вопрос – а что будет когда наши морды всплывут в прессе? Мы же россиянские офицеры… В итоге сошлись на том, что в форму пришлось переодеться мне, Васе и одному солдатику- срочнику, чей дембель нависал как снежная лавина над дорогой. Остальные просто согласились позировать на дальнем фоне.

Кабина управления С-300. Первым стоит Василий Проханов, третим я. Так мы и отщёлкали несколько плёнок. После съёмок мы в благодарность за помощь оставили ребятам пакет с несколькими бутылками виски, который им, при их хроническом безденежье был явно не лишним. В тот же день Властемир улетел в Белград, а мы изрядно нетрезвые разъехались по домам.

Этот журнал попал ко мне в руки почти через восемь месяцев, когда в начале апреля 1999 года я добрался до Белграда. В одном из кафе над Дунаем меня ждали полковник Бранко К. и Властемир. Бранко от имени Югославии поблагодарил меня за помощь и подарил мне этот журнал. По его словам в НАТО очень напряглись, когда до них дошёл этот журнал, и натовской разведке потребовалось несколько недель, что бы выяснить есть у сербов С-300 или нет. Когда мы пили третий тост, завыли сирены и забухали зенитки, почти прямо над нашими головами пролетела серая чушка «томогавка». А потом на даче у Властемира мне подарили обломок крыла сбитого «Миража». К сожалению, его пришлось оставить на месте, вести такой большой обломок через три границы – сообщение с Сербией тогда было только через Венгрию – было просто не реально. Остался только этот снимок:

К сожалению, Сербия проиграла эту войну. Её политикам не хватило стойкости, и Югославия запросила мира на условиях НАТО. Но в том, что потери югославской армии оказались ничтожными – меньше четырёхсот человек погибших и всего 13 танков есть хоть и небольшая но моя заслуга. Война началась тогда, когда леса начали одеваться в листву, укрывшую сербов от натовских средств разведки. Время мы выиграли... Свой бесплатный стаканчик ракии в деревенском сербском кабаке я честно заслужил.
https://politikus.info/events/8613-podvodnyy-s-300-v-stepyah...

В декабре 1998 года командование НАТО пребывало в растерянности – когда решение о проведении бомбардировок Югославии было одобрено на самом высоком уровне, были намечены цели и составлены подробные планы проведения воздушной наступательной операции, белградские газеты внезапно опубликовали сенсационные материалы – фотографии зенитных ракетных комплексов С-300, стоящих на вооружении Союзной Республики Югославия.

Наличие у противника ЗРК С-300 явно не входило в планы агрессоров – это условие полностью поменяет сценарий воздушной войны, заставит принять дополнительные меры по обеспечению безопасности боевых вылетов и, очевидно, приведет к тяжелым потерям среди авиатехники и личного состава ВВС стран НАТО. Подлинность фотоматериалов сомнений не вызывала – эксперты единогласно подтвердили, что военные в сербской униформе действительно находятся в кабине управления ЗРК С-300. Фотомонтаж исключен. Несколько недель длилась проверка – днем и ночью все перемещения югославской армии отслеживались с недосягаемой космической высоты, опрашивались источники в российском ВПК, тщательно проверялись возможные каналы поставок вооружения. Самолеты радиоэлектронной разведки НАТО «висели» вдоль границ Югославии, пытаясь запеленговать опасные сигналы радаров С-300. Тщетно. Наконец, разведка дала точный ответ: фотографии С-300 - блеф, у сербов нет такого оружия.

После короткой дипломатической комедии с заботой о правах человека, 24 марта 1999 в 13:00 первые B-52, увешанные гроздьями ракет, пошли на взлет…

Сейчас, по прошествии многих лет, стали известны некоторые подробности той истории. Это действительно была дезинформация, ловко подстроенная сербской разведкой. При этом инициатива исходила отнюдь не от государства – всю «спецоперацию» в частном порядке провели сербские военные и российские журналисты. В Россию были доставлены несколько комплектов сербской униформы, через личные связи был оформлен пропуск в одну из подмосковных частей ПВО – и дело в шляпе. Встревоженное командование НАТО отложило начало операции «Решительная сила» - согласно первоначальным планам, воздушная война должна была начаться в самое удобное время года - зимой 1998-1999 г., когда деревья лишены растительности, а лежащий в горах снег затрудняет перемещение наземных сил противника. Постановочное фото «сербского расчета С-300» не только оттянуло начало войны, но и, в какой-то мере, сыграло определенную роль в снижении потерь сербской армии. Вообще, история с поставками ЗРК С-300 имеет в российском обществе сакральный смысл «вундерваффе»: до сих пор многие уверены, что только С-300 могли спасти Югославию.

Одна из тех газет. На врага сурово взирают лица южнославянской национальности (на самом деле - все русские). Крайний справа стоит известный российский военный эксперт, аналитик и постоянный член Изборского клуба Владислав Шурыгин.