Продолжаем знакомиться с книгой Дугласа Мюррея "Безумие толпы. Гендер, раса и идентичность."
Все части сложены здесь.
Коротко для ЛЛ: как в случае с феминизмом, раса "превратилась" из биологического феномена в социальную роль. Чёрные изучают "чёрную науку", а "белая наука" - это учение о привилегии господствующей расы. В наши дни, как и в старые рабовладельческие времена, снова важно быть правильного цвета. Ну и, по законам жанра, своим прощается всё, чужим - ничего.
28 августа 1963 года чёрный проповедник Мартин Лютер Кинг сказал в своей знаменитой речи:
Я мечтаю, что придёт день, когда мои четыре ребёнка будут жить в стране, где о них будут судить не по цвету их кожи, а в соответствии с их личностными качествами
Прошли годы. В момент, когда уже были видны огни порта, борцы против расизма развернули судно. И превратили расу из важного признака - в самый важный.
Начиная с шестидесятых, в американских университетах стали множиться, наряду с женскими и квир-, и чёрные курсы наук. На них студентам рассказывают о чёрной истории, чёрной литературе и т.д. Что чёрным есть чем гордиться. Но есть и белые курсы. Полагаете, там изучают достижения белой расы? Ошибаетесь. Там изучают структуры белой привилигии.
Одержимость расой давно вышла из академических стен. Это подтверждает история Арми Хаммера, которого захейтили после роли гея в подростковой драме "Назови меня своим именем". Мало того, что он сам натурал, так ему ещё не повезло ещё и родиться белым. Пусть Хаммер справился с этими неприятностями. Но, делая проблему из "белизны", мы делаем проблему из белых. Из британских профессоров, например. Их обязали ходить на воркшопы, на которых им говорят о "белой привилегии", показывая, как "белизна" незаметно делает расистом. В этом новом расизме антирасистов считается, что самые демократические институты общества стоят на самом деле на грани геноцида.
Любой, кто поднимает голос в защиту свободы слова, хейтится безумствующей толпой. Так случилось с профессором биологии Бретом Вайнштейном, когда в ответ на "день отсутствия" белых в Колледже Вечнозелёного штата он прокомментировал , что это - демонстрация силы и преследование. Студенты стали собираться толпами, обличая расизм и декламируя о чёрной силе.
Свобода слова важна не больше, чем жизни чёрных, трансов, фемок и студентов кампуса.
Полиция не помогла, офис руководителя оказался захвачен. В конце концов Колледж закрыли на несколько дней. Вайнштейну пришлось уйти. Беспорядки продемонстрировали черты нового расизма: катастрофизация, отрыв от действительности, раздача льгот под предлогом уравнения шансов, обращение слов в насилие и насилия в слова.
Случай в Evergreen State College был не единственным и не первым. Эрике Кристакис пришлой уйти из Йеля после, казалось бы, невинного мейла о необходимости консультаций студентов по поводу того, что надеть на Хелоуин. Слабо утешает, что за неё тогда всё же заступился кое-кто из коллег.
Идея новых борцов глубока. Раз наша жизнь пропитана превосходством белой расы, значит нужно покончить со всеми её аспектами. Ещё глубже звучит следующее утверждение:
"Истина" - это конструкция Евро-Запада.
Если "истина" - это всё штучки белых, то страшно подумать, как нам предлагается жить без неё и куда стремиться. Самое нехорошее в этой истории не то, что молодёжь высказывает это, а то, что её этому целенаправленно учат. Можно возразить, что студенты - беспокойный народ и всегда протестуют. Но сегодня проблема вышла за стены кампусов и стала элементом повседневной жизни.
Журнал National Geographic извиняется сегодня за свои расистские репортажи столетней давности, несмотря на то, что люди прошлого смотрели на мир другими глазами. Белые интеллектуалы не идут на премьеры "чёрных" фильмов, чтобы не испортить удовольствие чёрным зрителям. Туриндустрия продаёт путёвки в расово корректный мир, чтобы отдохнуть от белых. Дисней переделывает свои старые мультики в правильном цвете. К актёру в Видоизменённом углероде выдвигаются претензии, что он белый на том основании, что в прошлой жизни он по сценарию был азиатом.
"Дурдом!"- скажете Вы, и будете правы. Самое обидное - что равноправие уже было так близко. Цветные герои в фильмах уже давно никого не удивляли. А сегодня главная претензия к артисту - не так, как он играет, а какого цвета у него кожа. Бродвейской певице отказывают по причине того, что она, будучи белой, играет пуэрториканку. Серену Уильямс штрафанули на 17 тысяч долларов за скандал и ломание ракетки в эфире - ату судей, они расисты и сексисты.
Очевидным способом прекратить это ковыряние в формах носа и цветах кожи был бы старый добрый культурный обмен. Но нет. Новые теоретики добрались и до него. И назвали культурной аппроприацией. Мало того, что янки индейцев согнали с их земель. Так ещё и осмеливаться наряжаться в их костюмы. Да что костюм, сегодня можно нарваться, готовя буррито в ресторане.
Корнем проблемы является неопределённость условий пересечения культурных границ. А ещё есть парадоксальный вопрос о том, что есть раса: биология или культура? Раньше насчёт этого не было совершенно никаких проблем, однако медленно и верно понятия изменяются. Похвала Трампу из уст Канье Уэста был встречена воем в демократической прессе, что выразилось в заголовке "Я не чёрный - я Канье: Канье Уэст желает свободу - белую свободу". Как и в случае с геями, политические обиды меньшинства трансформировались в активизм, а затем стали просто политикой. Сегодня если ты не разделяешь обиды и электоральную платформу активистов меньшинства, ты из этого меньшинства исключаешься. "Чёрный" сегодня не раса, а политическая идеология.
Это подтверждается в случае с главой отделения NAACP Рэйчел Долежал, которой дотошные журналисты устроили "каминг аут".
Симпатяшка Рэйчел
Она оказалась... белой с немецко-чешскими родителями. Просто красилась и волосы завивала. Но ничего. За неё даже вступились. Главное - что она прониклась чёрными идентичностью, идеями и борьбой. Вупи Голдберг так прямо и сказала:
Если она хочет быть чёрной, она может быть чёрной.
Как и в случае с геями и феминистсками, большую роль играет не то, что говорят, а то, кто говорит. Бенедикту Камбербэтчу не простили оговорку "цветные люди" (надо было говорить "люди цвета"), приклеив ярлык расиста. А вот Сару Чон, годами писавшую в Твиттере выражения навроде "Белые мужчины - дерьмо", Нью-Йорк Таймс оставила в составе редакции. Белому гетеросексуальному мужчине не простили малую толику того, что делала азиатка.
Хотя расовое притеснение в Штатах драматизируется без нужды, оно на самом деле есть. Как оказалось, Гарвард из года в год снижал оценки абитуриентам азиатского происхождения. Быть может, если бы они этим не занимались, студенчество Гарварда состояло бы преимущественно не из белых и чёрных, а из азиатов и евреев.
Исследования расовых отличий в интеллекте в наше время почти ноу-гоу. Чарльзу Мюррею здорово досталось за его Колоколообразную кривую. Учёного немедленно записали в расисты. Его методы объявлены ненаучными. Когда была показана несостоятельность этих упрёков, критики стали жаловаться на ужасные моральные и этические проблемы, с которыми мы столкнёмся, если будем разрабатывать эту тему. Держать закрытыми глаза получается с трудом, хотя бы по причине прогресса генетики.
На помощь приходят присутствующие в институтах общества идеи всепроникающего "разнообразия" и "равенства". Все равны. Раса, пол и прочее - не биология, а социальные конструкции. Помоги человеку - и он станет тем, чем пожелает. А жизнь - это окружение, возможности и привилегии. Всё, что бросает тень на эти светлые идеалы, безжалостно давится с инквизиторским рвением. Потому-то и режут азиатов, поступающих в Гарвард. А люди, оценивающие других по индивидуальным качествам, а не по цвету кожи - считаются профессором ДиАнджело "опасными". Мартин Лютер Кинг уже, наверное, перевернулся в гробу.
Случай с Сарой Чон, у которой твиттерские гробокопатели нарыли кучу расистских цитат, навёл автора на мысль, что в нашем современном мире стало очень трудно прощать. Лишь прощение, по словам Анны Арендт, способно улучшить необратимость наших действий. Простить - значит забыть. А Интернет помнит всё. И вот уже раздаются прокляться в адрес дегуманизатора цветных Киплинга, а Тоби Янга снимают с должностей за былую любовь к сиськам.
Надо учиться прощать за прошлое. Тогда и нас простят когда-нибудь. В настоящее время это становится ужасно трудно. Прощают либо близких по духу, как Сара Чон. Либо тех, кто пал ниц перед быстродвижущимися догмами нашего века. Как это сделал Льюис Хэмилтон.