На день рождения Козловские сделали мне королевский подарок - настоящие фигурные коньки. Девчачьи.
Ух ты! Конёчки! Восторг!
Белые высокие сапожки на шнуровке! Каблучок. Блестящие стальные лезвия.
Специально привезли с Большой Земли. Лично мне!
Так меня это впечатлило, что даже уснула в них.
Не захотела снимать.
Потом, уже в школе, мы с Козловским совместно устраивали военные баталии, выстраивали ряды солдатиков, пилили тонкую фанеру, раскрашивали.
Через зоркий глаз подаренного микроскопа рассмотрели, все, что можно было рассмотреть в округе.
Опыты химические ставили.
Потом увлеклись фотографией.
Фотографировали друг друга, родителей, виды из окна, составляли натюрморты. Проявляли, печатали, экспериментировали.
В школу пошли. В одном классе. Все восемь лет.
Общались, даже тогда, когда уже переехали из нашего барака-балка.
Дневали и ночевали у Козловских, как моя мама говорит.
Действительно, я у Козловских бывала практически каждый день.
Так и паслась там.
Знаю, меня там ждали, радовались приходу.
На полке, в прихожей, стояли, выделенные специально для меня, детские домашние тапочки.
Когда я приходила, Борис Ефимович, отрывался от документов, смотрел поверх очков, улыбался приветливо: " Невестушка наша пришла!"
Нравился ему моя подвижность и живой, легкий характер.
"Как ртуть" - однажды очень опрометчиво сказал Борис Ефимович.
Конечно же, ровно на следующий день, мы с Козловским-младшим, оставшись одни, первым делом, разбили молотком градусник.
Изучали свойства ртути.
Как Лёва объяснил родителям исчезновение термометра, я не знаю.
Но, как выглядит ртуть, и, что имел ввиду его отец, я поняла.
У меня даже ключи от их квартиры были, пока я их вместе со своими, всей связкой, не потеряла.
Был момент, когда я целую неделю не появлялась. Перед Новым Годом.
Навалилось все разом.
В школе готовили праздничные мероприятия, репетиции. Я - активная участница. Куда же без меня.
Звездюлина.
В художественной школе какие то задания...
Контрольные-диктанты-доклады-рефераты...
Конец четверти и полугодия. Хвосты ликвидировала, наверное.
Бывало со мной такое.
Когда я, наконец, пришла-нарисовалась, мама Лёвы, в прихожей, взяла мою руку в свои, тихим шепотом просила, умоляла глазами : " Ты уж Лёвушку нашего не бросай..., навещай иногда, почаще..., он скучает..., ждёт тебя..., звонка..., плохо ему..., скучно... я понимаю, общественная жизнь, комсомол, "художка", школа..., четверть..., ты старшая, дела домашние, родителям помочь..., но, пожалуйста..., если не сложно..., не сочти за труд..., здесь же не далеко..., в соседних подъездах живём..., в любое время..., или, хотя бы позвони ему..., если не трудно..., выдели минутку..., будь любезна..., спасибо, милая..."
Какая то адская смесь неловкости, жалости, сострадания к Козловскому и к несчастным родителям его, жгучего стыда, за черствость, невнимательность и эгоизм, меня накрыла.
За то, что взрослый человек, которого я с детства знаю, вынужден униженно просить и умолять меня, соплюху бестолковую...
Меня никто до этого, так горячо и трогательно, ни о чём не просил, заглядывая в глаза.
В семье мне всегда только давались указания, озвучивались приказы, назывались сроки исполнения. Всё строго. Как в воинской части.
А тут такое...
Не передать просто, как гадко было.
Я запомнила этот урок.
И стала бывать ежедневно.
Как электричка. По мне можно было часы сверять.
Единственным исключением и уважительной причиной для непосещения, могли быть только дни болезни, простудных заболеваний.
Лёвиных, или моих. Что бывало крайне редко. Здесь я оказалась на редкость здоровым, закалённым ребенком.
Лёва ждал. Радовался.
Но и родители- Козловские, придумали, как изящно решить проблему одиночества больного сына.
Они знали прекрасно, что наша мама запрещает заводить любых домашних животных.
Сама она, конечно же, ссылалась на аллергию на шерсть, но на самом деле, правда в том, что хлопот много, убирать необходимо, кормить вовремя.
А у нас все работают, все в бегах, дома никого не бывает.
Ни к чему мучить животное, - убеждала нас мама.
Поэтому, кошек, собак, хомячков-морских свинок и, даже рыбок, в нашем детстве не было.
Но очень-очень хотелось! Мечталось! Завидовалось.
Наверное, поэтому, как только я начала вести самостоятельную жизнь, вышла замуж, у нас всегда в доме был целый зоопарк. Мини-зверинец.
И дети наши росли в плотном окружении кошек и собак.
Мы их любим. Каждого. И они нас боготворят.
Козловские завели котёнка.
Кошечку. Славную. Белую. Ослепительную. Сибирскую. Длинношерстную.
Пушистый хвостик. Зеленые глаза. Розовый носик, розовые котячьи ладошки. Доверчивое детское пузо.
Забавная живая игрушка. Кошачий ангел.
На одной лапке рыжее, маленькое, круглое пятнышко. Как будто капелька мёда.
Мы с Козловским так и назвали её - Лапка.
С тех пор, я, сразу после школы и всех занятий, галопом, через две ступеньки, сломя голову, неслась к Козловским.
К Лёве и к Лапке.
Молодцы Козловские! Умные люди. Хороший ход. Гениальный!
Решение завести котёнка избавило их от лишних унижений и уговоров уделить хоть какое-нибудь внимание сыну.
Лапка стала нашим третьим другом. Активной участницей всех наших игр и развлечений.
Игривая кошачья принцесса, вела себя, как отморозок: роняла солдатиков целыми армиями. Загоняла под шкафы фишки, мелкие детали, фломастеры и карандаши.
Устраивала настоящие партизанские войны, крушила железнодорожные конструкции. Эшелонами. Под откос.
Одним ударом лапы.
Мы ей конечно же прощали все проказы.
Кто может устоять перед обаянием маленькой беленькой кошечки с зелеными глазами?!
Я лично таких людей не знаю. Не знакома.
Фотографировали её часто. Умилялись фотогеничности грациозного животного.
С Лёвой мы читали одни книги. Смотрели одни фильмы.
Много разговаривали.
Активных игр у нас с ним не было.
Не помню ни одного случая, что бы мы с ним бесились, скакали, бегали, прыгали, прятались или догоняли друг друга.
Самое активное, физическое наше занятие - выдувать мыльные пузыри на балконе.
Козловский - молодец.
Болел, но никогда жалоб от него не слышала.
Добрый, славный мальчишка.
Может быть он разговор родителей услышал, возможно понял, о чем говорят между собой врачи..., но он, всё-всё прекрасно понимал.
Никаких капризиков, топанья ножками, истерик.
Учителя к нему приходили на дом. Я часто присутствовала на этих занятиях.
Потом мы с ним уроки эти разбирали. Задания выполняли вместе.
Для меня лишний раз возможность повторить. Не помешает.
Правильно его воспитали.
Ни разу гадко, зло или подло не пошутил.
Вроде близким друзьям такое позволяется, простительно, почему бы и нет.
Сплошь и рядом.
Когда я, будучи в гостях, в пылу какого то интересного занятия, увлёкшись, съела килограмм шоколадных вафель "Артек" и коробку конфет "Птичье молоко"...
Даже не поняла, как так получилось. Глянула, пустая вазочка.
Сожрала, получается... "В одно рыльце"... Как так...?!
Козловский благородно взял этот мелкий детский грех на себя.
Обеспокоенная мама корила- отчитывала его : "...тебе же нельзя..., мы же говорили..., ты же слышал, что врач сказал, ... для тебя это очень опасно..., придется желудок промывать."
Тут уже я не выдержала. Повинилась.
Чтобы друга не мучили.
Уважительно и терпеливо разговаривал. Всегда.
Ни разу меня ничем, даже словом, не обидел. Даже в пылу ожесточенного спора.
Не раздражался и повода для ссор не искал.
Родителей только на Вы называл.
Много читал. Книги ему отец привозил изо всех командировок и поездок. Красивые, яркие, умные.
С яркими картинками, иллюстрациями и без.
На день рождения и прочие праздники, мне, обязательно, дарили связку книг, перевязанных красивой ленточкой.
С дарственной надписью и наилучшими пожеланиями от всей семьи Козловских.
Я через всю свою жизнь протащила эти книги.
Много чего другого уже выкинула и утратила. Без сожаления.
Безразлично. Перешагнула.
А вот книги, подаренные Козловским, так и таскаю за собой.
Берегу. Дороги они мне.
Мы их вместе с ним читали и обсуждали.
См. Продолжение. Мой муж Козловский. Часть 4. Ушедший друг.
Любите друг друга! Берегите себя!
Спасибо за лайки! За поддержку! За комментарии!
Давайте вместе обсуждать интересующие нас темы!
