Сомбра: Театр Машин
Дело #8: Сердце куклы
Посередине спало старательно огороженное механическое сердце. Раньше оно приводило в действие все механизмы в теле, но теперь было безнадежно мертво.
#1, #2, #3, #4, #5, #6, #7
Дверь магазинчика приветливо скрипнула. Зай вошел как домой, он знал здесь каждый угол. Два высоких столика у окна, стеклянные витрины со сладостями, а за ними — деревянные полки, ломившиеся от выпечки и дорогого шоколада. Восьмой задержался на пороге. Его беспокойный взгляд прошелся по помещению, освещенному оранжевыми лампами, и остановился на кофеавтомате. Зай подошел к прилавку.
— Сообщение: давно не заходил, — ржаво протрещал кукла-продавец, размашисто взмахнув руками. Его локти провернулись на гладких шарнирах. — Дополнение: как обычно?
— Да, насыпь пакет.
Кукла прокрутил тело по оси. Не сойдя с места, он принялся насыпать в бумажный пакет леденцы. Деревянная лопатка щедро зачерпывала конфеты из ящика.
Звякнул колокольчик. Зай обернулся, опознав в вошедшем юношу с плаката Вилли. В обычной одежде юноша смотрелся не так щеголевато, как в цирковой. На вид ему было около четырнадцати лет. Синие выразительные глаза пытливо впились в часы Зая. Зай одернул рукав ниже.
— Сладости любишь?
Кукла отложил лопатку и обвязал пакет фиолетовым шнурком. Юноша неуверенно кивнул:
— Вилли говорит, что я растолстею и красивый не буду. Он говорит: «Принцы жирными не бывают! Я тебя за шкварник выкину!» А я: «Вилли, не бей, мое лицо дорогое!» А он: «Будешь знать!» А я…
— Все-все, я понял.
Восьмой побледнел. Юноша продолжил бурчать под нос, но заметно тише. Кукла протянул пакет Заю.
— Держи.
В ладони юноши упало несколько леденцов, которые Зай взял с прилавка. Кукла педантично их подсчитал.
— Вилли необязательно знать. Я в воскресенье к вам приду.
Юноша удивленно охнул. Он был ниже Зая и даже Восьмого, потому, когда смотрел на них, постоянно задирал подбородок. Вот и сейчас, вытянув шею будто маленький цыпленок, он воодушевленно улыбнулся.
— В воскресенье отличное представление будет, я там играю принца. То есть, себя, я и есть Принц. Они меня так назвали, теперь я настоящий принц. Представляете? Они говорят, я красивый, а я думаю, что красивая моя муза, о, она замечательная. Приходите-приходите, в воскресенье она в первый раз выйдет на сцену! О, это будет незабываемо… Я и моя муза, ах!.. Кукла, заверни мне нежнейших кремовых пирожных! Это для моей музы!
Принц подбежал к прилавку, широко раскинув руки. Зай хмыкнул, переглянувшись с Восьмым. После Ткачки тому не помешало бы развлечься. Ему нужно было вытеснить из головы ужасающие воспоминания новыми впечатлениями.
— Дашь автограф? Я приду с девушкой.
Встрепенувшись, Принц пошарил по карманам и с гордостью извлек бумажный треугольник. На нем красовалась фигурная роспись.
— Последний! Все раздал, пока шел. Все просили, а я улыбался и говорил, что последний, надо приберечь. Я как знал, чувствовал, что особого гостя встречу. Ты особый, знаешь? Особый.
Он улыбнулся, передав треугольник. Зай принял бумагу и пихнул ее во внутренний карман куртки. Попрощавшись, охотники вышли на улицу.
Из громкоговорителя лилась навязчивая мелодия. Зай с удовольствием закинул в рот клубничный леденец. Восьмой от сладкого отказался.
Взобравшись по винтовой лестнице, они остановились на движущейся платформе. Зай беспечно оперся на чугунные перила. Восьмой предпочел держаться дальше от края, насколько возможно.
Мимо медленно проплывали здания. В окнах то и дело мелькали люди и куклы, занятые своими делами.
— Мы ему поможем?
Зай невольно вздрогнул. По плечам пробежали мурашки, задорно спустившись на спину. Он обернулся и нахмурился, перехватив серьезный взгляд напарника.
— Что тебе в голову опять взбрело?
Цепочка мыслей Восьмого напоминала накрепко спутанные шнурки. Они вились и переплетались самым невиданным образом, приводя к неожиданным результатам. Никогда нельзя было сказать с точностью, что он думает. Зай предпочел бы работать с парнем попроще. С другой стороны, мало кто еще смог бы вытерпеть настолько непредсказуемый характер.
— Тот парень. В магазине.
— Что с ним?
Восьмой неловко переступил с ноги на ногу и все-таки подошел ближе. Поравнявшись с Заем, он ухватился обеими ладонями за перила.
— Его бьют.
Зай не сдержал смех. Он запрокинул голову назад и прикрыл рукой рот. Отсмеявшись, что пришлось вытереть слезинку из угла глаза, он глухо мотнул головой. Платформа пересекла границу шестого сектора. Вдалеке показалась Главная площадь.
— И что?
— Нужно сообщить.
Это начало утомлять. Зай закатил глаза.
— Заткнись.
До Депо охотники добрались в молчании. Механическое крыло здания провернулось на восток. Приведенные в действие шестеренки с тиканьем перешли в спящий режим. Арка над головой сомкнулась. Металлическая решетка поднялась, открыв проход.
В холле ждал кукла-секретарь. Завидев охотников, он подал конверт с переливавшейся золотом эмблемой Аркуса: рукопожатие человеческой и механической рук. Приказано было вскрыть через два дня. Зай убрал конверт за пазуху и направился к лифту, Восьмой безмолвно побрел следом. Он и раньше не отличался разговорчивостью, но в последнее время стал совсем тихим. Чтобы ободрить напарника, Зай решил преподнести ему особый подарок в надежде, что это на время его отвлечет.
Лифт поднялся на третий этаж. Светлый коридор, усыпанный дверьми с медными ручками, ветвился поворотами. Охотники остановились у таблички с надписью «341». Зай провернул в скважине ключ.
Замок щелкнул. В тесном кабинете окно было плотно занавешено. Пыльные папки в беспорядке валялись на всех поверхностях, начиная тумбами и стульями, заканчивая железными шкафами. Восьмой чихнул. Зай протиснулся к столу, выдвинув верхний ящик. Пакет конфет приютился у чернильницы.
— Да где же оно? Точно было где-то здесь.
В последнем ящике обнаружились поломанные часы, когда-то вытащенные из-под обломков. Зай задержался на них взглядом, пальцы скользнули по оплавленному краю. Все не решался сдать на переработку, так и не смог, соврал. Сказал, что утеряно. Единственная ложь за столько лет службы.
Зай отвернулся к окну и постоял так пару секунд, после открыл шкаф. На полке под газетными вырезками лежал старенький путеводитель по Лунному городу. С внутренней стороны мягкой обложки отпечаталась надпись:
Всегда смотри только вперед, и пусть твой путь освещает лунный свет. Р.
— Не благодари.
Зай подкинул путеводитель Восьмому, увлеченно листавшему подобранную из высокой стопки папку. Его черные глаза с жадным интересом уставились на книгу. Зай ухмыльнулся. Он знал, что напарнику понравится.
— Издание старое, но ничего не изменилось. Разве что пару магазинов новых открыли.
Восьмой бережно спрятал путеводитель под куртку. Книга слилась с телом, не проступив ни одним краем наружу. Зай кивнул на папку.
— Положи, где взял.
— Что это? — спросил подопечный, добавив, будто это все объясняло: — Тутти.
Папка отправилась на стопку. Зай протиснулся к двери, цокнув языком.
— А, это… Старое дело. Не забивай голову.
Дверь в кабинет захлопнулась. Зай сунул ладони в карманы джинсов и уверенно зашагал к движущейся платформе, притулившейся за ближним поворотом.
— Сомбра?
Зай закатил глаза. Тутти — то дело, вспоминать о котором он хотел меньше всего.
— Дело закрыто. Все.
Платформа выплыла под небо цвета сепия. Мимо пронеслось облачко пара от выставленной вбок трубы. Разговор был окончен, а впереди ждала тренировка.
Сегодня Восьмой двигался увереннее. Алебарда уже не просто дырявила воздух, но стала полноценным продолжением руки, пусть и не слишком ловким. Наметился очевидный прогресс.
И в этот, и в последующий день охотники почти не разговаривали. Зая это вполне устраивало. Он наблюдал за тренировками, сидя на скамье, и делал выводы. Новый напарник был не из тех, кто раскрывается сразу, следовало дать ему время. Они будто принюхивались друг к другу как бродячие псы.
На третий день охотники явились в Депо рано утром. Зай вскрыл конверт и озвучил задание от Аркуса.
— Код Д-72, четвертый сектор, литейный цех. Хм. — Скомканный лист отправился в урну. — Не люблю Д.
На стойке кукла-секретарь выдал небольшой чемодан. Роль носильщика досталась Восьмому. Покинув Депо, они выдвинулись к железному пути.
Город неспешным речным потоком потек внизу, гонимый заводными жителями. Они сновали по мощеным тротуарам будто серые призраки, одержимые понятными лишь им страстями. Некоторые пили кофе, смотря из застекленных витрин, другие — масло. Но по сути своей они были схожи и одинаковы. Зай облокотился на перила, опустив подбородок на скрещенные руки, и проследил за куклой, покупавшим на углу пакет тщательно упакованных шестеренок.
— Ты читал методичку?
Напарник получил ее словно бы в прошлой жизни. Тогда они сидели за столиком кафе, как люди из витрин, а небо временами разгонялось солнечными лучами. Сейчас же его заволокли тяжелые тучи. Ни одна вывеска не блестела лаком, и не отливали зеркально медные поручни.
— Да.
Голос Восьмого скрипел так, словно он им давно не пользовался.
— И что там про код Д?
Напарник трепетно прижал чемодан к груди. Пусть и обряженный в новенькую форму Аркуса, Восьмой до сих пор казался чужеродным Лунному городу. Он больше походил на испуганного воробья, чем на его жителя.
— Инфекция.
— Правильно. Надо выяснить, связано ли это с сомбрами.
— Но…
— Механик будет, наша задача — помочь ему. Если скажет, что обычная болезнь, передадим дело вальтам. Главное, чтобы они сами не пришли.
Зай всмотрелся в дымную безбрежную пелену. Он научился предугадывать вопросы Восьмого. Все они отличались глупостью и простотой.
— В чемодане все нужное, не забудь надеть маску и перчатки. Остальное разберем на месте.
Дуплами темных окон проплыли мимо невысокие дома. На их фоне Депо выглядело мастодонтом. Дома жались друг к другу, словно в попытке согреться в промозглую осень. Поговаривали, что зима вот-вот наступит, но она все не приходила. Зай даже не пристегнул меховую подкладку к куртке. О чем пожалел, когда ледяной ветер задул в спину.
На границе первого и четвертого секторов висел кованый лунный диск с зачерненной полосой. Он выглядел одинаково с двух сторон, но мелкие стрелки указывали разное направление. Сразу за ним город преобразился, наполнившись бурлящими парами. Вдалеке грибами после дождя выросли трубы заводов и фабрик. С шипением раздувались меха на крышах, а куклы деловито сновали от дома к дому. Любящие жар печей, они населяли промышленный сектор целиком.
— Они не люди. Но ведут себя как мы.
Восьмой указал на сосредоточенно работавшего куклу. Тот опускал длинный венчик в трубу и старательно водил им по закопченным стенкам. Собранная зола отправлялась в пришитый к медному туловищу карман.
— На препарацию захотел? Куклы — это куклы, о чем тут думать? Или считаешь себя особенным?
Зай посмурнел. Такие разговоры до добра не доведут. Если напарника не прикончит сомбра, то заберет в тюрьму Аркус, когда он брякнет что-то не то в неправильном месте.
— Ты не особенный. Мы все не особенные. Запомни это.
Заморосил дождь. Последние недели он шел постоянно, словно небо плакало без продыху. Охотники спустились на мостовую. Зай поднял ворот куртки и повел Восьмого к уродливому заводу с пятью черными трубами. Производственные цехи заняли внушительную площадь, раскинувшись острыми углами. На входе заботливо уместился кукла-секретарь. Он сообщил, что механик прибыл на место за пятнадцать минут до господ и теперь ожидает их в отстойнике.
— Отстойник?
— Место, где хранят затвердевающие материалы, которые нужны для ковки. Они там отстаиваются. Дай-ка чемодан.
За серебристыми застежками лежали две маски, четыре пары резиновых перчаток, а также тряпки, шприцы и пара бутылок со смесями. В отдельном кармане покоилась коробочка с алькалином. Она была тщательно обмотана пленкой и закреплена ремнями.
Охотники натянули маски, похожие на кожаные намордники с клювами. Глаза спрятались за круглыми зеленоватыми стеклами, а ремешки плотно сомкнулись на затылке. Каждый получил по паре перчаток.
— Не вижу.
— Между стеклами прослойка алькалина, надо привыкнуть. Больше получаса не носи.
— Почему?
— Делай, как говорю.
Через полминуты зеленоватый мир пришел в норму и оформился четкими образами. Тени в нем стали длиннее и толще. Чемодан вновь занял руки Восьмого.
Зай толкнул массивную дверь в залу, заставленную резервуарами. Некоторые из них достигали в высоту трех метров, другие образовывали затопленные на уровне ступней колодцы. Пластинчатый потолок покрывали изогнутые причудливыми узлами трубы.
В середине залы Механик, невысокий кукла в синем комбинезоне, выводил записи на листе с твердой подложкой. На широком носу куклы красовались очки, плавно переходившие в маску. Шестипалые ладони покрывали резиновые перчатки.
Заметив охотников, Механик отошел в сторону. У бака распласталось неестественно вывернутое тело куклы. Глаза потухли, а медные сочленения покрыла сетка черных точек.
— Заключение: рабочий, четыре года. Образ жизни: правильный; к ответственности: не привлекался; начальство: жалоб не имело; причина смерти: подозрение на медянку, но есть следы насилия; время смерти: между восемью и десятью часами утра.
Хорошо смазанные челюсти не скрипели, как у обычных кукол. Голос лился плавно и размеренно. Механики — особая каста. Они получали приличную зарплату, а также неплохие льготы. Им разрешали использовать ресурсы Аркуса в случае нужды.
Зай присел на корточки рядом с умершим. Тот лежал на спине, закинув правую руку за голову. На груди растеклось масляное пятно, а левая нога была вывихнута и перекручена так, словно ее пытались выдрать из сочленения. На открытых участках металла чернела сыпь.
— Осмотр?
— Сообщение: ничего подозрительного не замечено; пояснение: характер ран указывает на инфекцию; дополнение: насильственная смерть исключена; дополнение номер два: имеются повреждения, не характерные для медянки, но они не стали причиной смерти; дополнение номер три: показания собраны и готовы к оценке.
— Не похоже на работу сомбры… Впрочем, никогда не скажешь наверняка.
Зай размял ноги и прошелся по цеху. Попутно он пролистал переданные куклой бумаги, совершенно бесполезные. Свидетели сообщали известные факты. Учитывая обстоятельства, следовало провести вскрытие.
— Подпишу и уносим.
Он поставил роспись на первом листе. Труп, обернутый в плащевку, погрузили на закрытую платформу. Рабочие донесли тело на носилках и оставили в кабине, двинувшейся по крытому тоннелю. Тела и тяжело больных переправляли только так. Уже в мастерской Депо умершего разместили на длинном столе. Охотники вновь надели маски и перчатки, принявшись за дело.
Механик щелкнул замком на высокой тумбе, открыв инструменты. Циркулярная пила, молот, колышки, присыпанные алькалином, тяжелые щипцы, зажимы, множество игл и проводов, болтов и шестеренок. Восьмой с интересом подошел ближе. Он не представлял, что его ждет.
Зай встал сбоку от тела, приготовившись ассистировать. Он тщательно протер перчатки обеззараживающим маслом и подхватил зажимы. К горлу подкатило привычное отвращение. Он и раньше работал на вскрытии, но если убивать Зай привык, то копаться в трупах — нет.
Механик смазал грудь куклы до блеска и завел пилу. Она прорезала металл с жужжанием надоедливой мухи. Распустился и увял букет бело-желтых искр.
Зай прихватил медные пластины с двух сторон зажимами и, сильно надавив, развел их. Внутренности оголились, открыв путь к гнезду замерших шестеренок и колец, черных трубок-сочленений, рычагов и переключателей, распределенных по коробкам. Посередине спало старательно огороженное механическое сердце. Раньше оно приводило в действие все механизмы в теле, но теперь было безнадежно мертво.
— Сердце: кристаллы залиты неизвестной жидкостью; трубы: прорваны; механизмы: проржавели. Причина смерти: не установлена; подозрение на медянку: отклонено.
В изумрудных оттенках внутренности предстали выпукло и косо. Механик обрезал трубы и провода, связанные с сердцем. Зай заткнул обрубки тряпками и обмотал их скрепляющей лентой. Не хотелось, чтобы масло залило механизмы.
— В обморок не грохнись.
Зажим отправился в дрогнувшие руки Восьмого. Работа не из приятных как на вид, так и на запах. Зай вымазался в масле по локоть, оно оранжевыми разводами осталось на рубашке.
Наконец, сердце выпорхнуло из груди. Механик взвесил его и отложил на поднос, принявшись за осмотр ребер. Время от времени он выкачивал вытекшее масло трубкой, разгоняя меха движением стопы. Собранная жидкость пойдет на анализ, а потом ее сожгут. Он вытащил несколько шестеренок и коробок, но ответа в них не нашел. Оставив разделанный труп, Механик перенес поднос на второй стол. Охотники последовали за ним.
Грязно-серые кляксы облепили сердечные кристаллы. Скребок не справился с полипами, и Механик взялся за пилу. Сердце развалилось на две ровные половинки сгнившего фрукта. Прозрачные кристаллы сменили цвет на черный. Среди граней поселились коричневые прожилки.
— Ты видел такое когда-нибудь?
Усталость как рукой сняло. Зай наклонился, пристально всмотревшись в сердце. Рабочий принадлежал к передовым моделям с двумя кристаллами. У простых кукол было по одному, а собранные на Первом заводе могли похвастаться тремя.
— Ответ: отрицательный. Причина смерти: неизвестная животная субстанция. Предварительный диагноз: спровоцированный инфаркт.
Механик сколол кусок кляксы изнутри и погрузил его в контейнер. Вскрытие закончилось, охотники могли уходить. Зай расписался под отчетом и машинально поймал падающего Восьмого на плечо, удержав его на ногах. Алькалиновые стекла изрядно мутили сознание. Подхватив напарника под руку, Зай потащил его к двери. Механик безразлично принялся паять тело.
В проходной комнате маски нырнули в чемодан, а перчатки — в урну. Охотников обдало паром, и только после двери мастерской отворились. Опасно позеленев, Восьмой опустился на скамью, привалившись к стене. На его лбу проступил пот, а зрачки расширились. Каждый проходил через это: и сам Зай, и его напарники. Зай знал порядок действий наизусть.
Налить воды на тряпку, приложить ее ко лбу. Подержать, пока напарник не прижмет ее ладонью сам. Набрать воды в стакан. Дать выпить. Проследить, чтобы напарник осушил стакан полностью. Взять пакет из автомата. Сесть рядом. Подождать. Через пять минут все придет в норму.
Так было со всеми, кроме Тами, первого напарника. Тот долго приходил в себя. Он оказался совсем никудышным и умер быстрее всех. Нежный цветок, выброшенный сомбре на растерзание. Тами не выносил алькалина. Он не был рожден охотником. По совести, как и другие.
Восьмой закашлялся, опустив голову. Зай подставил пакет — напарника вырвало. Теперь умывание. Зай брезгливо выкинул пакет и довел Восьмого до туалета.
Напарник тяжело дышал. Черные волосы водорослями налипли на лоб. Кожа налилась мертвенной бледностью. Зай схватил Восьмого за загривок и сунул под кран, пустив холодную воду. Восьмой протестующе замычал, упершись в край раковины. Когда он начал фыркать и отчаянно трястись, Зай ослабил хватку. Восьмой выпрямился, пошатнувшись, и прижал ладони к лицу. Он сипел поломанным инструментом.
— Я так не могу. Я… Я не здесь. Не отсюда. Я не понимаю, ничего не понимаю… Я стараюсь, но я не могу, это не то… Все не так!
— А как? Как, скажи, по-твоему все должно быть?
— Не знаю. Если б я знал… Не помню ничего. Почему я не помню?
— Если тебя привез Бхутешам, ты не вспомнишь. Никто не вспоминает.
Зай вытащил из кармана две конфеты. Одну отдал напарнику, другую закинул в рот. Сладко-кислый яблочный привкус растекся на языке. Он немного смягчил воспоминание об огромном дирижабле, прибывавшем в Лунный город каждый месяц. Бхутешам привозил людей. Откуда и зачем — никто не знал.
— Забудь об этом, если хочешь выжить. Понял? Или настолько слабак, что даже этого не можешь? Думаешь, один такой? Хах. Смирись и живи дальше.
— Ты? Тебя нашли так?
— Я был примерно твоего возраста, когда он привез меня.
Помимо воли перед глазами пронеслись картины, стертые во времени. Там царила тьма, грязь, а воздух пропитался трупным запахом. Люди жались друг к другу холодными телами, чтобы согреться. Когда дирижабль причалил, толпа вывалила на площадку Депо. Лестничный спуск увел на улицу. Люди оказались предоставлены сами себе, никто ничего не объяснял.
Тогда Зай очень хотел есть. Его покормила одна добрая старушка, а потом пришлось выкручиваться. Он поселился в заброшенном соборе, стал воровать еду. Так и жил, пока его не поймал Аркус. Вот и вся история.
— Хватит на сегодня. Жду тебя в восемь утра.
Зай бросил на Восьмого последний взгляд и вышел в коридор. Его не заботило, сможет ли напарник добраться домой самостоятельно. Это только его проблемы. Пусть научится справляться хотя бы с такими мелочами.