Для вируса инфицированный человек — «хозяин». В клетках человека он проходит свой жизненный цикл, набирается сил, размножается. В обычных условиях вирус гриппа распространяется медленно и старается не слишком травмировать носителя, чтобы тот мог спокойно ходить на работу и в гости, учиться, жить обычной жизнью, постепенно заражая окружающих. В гибели «хозяина» он не заинтересован — в этом случае прервется и его собственный путь. Но если возможность перехода к другому «хозяину» практически не ограничена, то для того, чтобы получить максимальное количество новых «хозяев» и захватить новые территории, вирус должен размножаться с максимальной интенсивностью, и в этом случае жизнь или смерть инфицированного человека не имеют для него особого значения. Человек превращается в резервуар, а затем — в отработанный материал.
Пандемия гриппа 1918 года была худшей вспышкой заболевания в истории человечества. За год она унесла больше человеческих жизней, чем Черная смерть за столетие; за 24 недели она унесла больше людей, чем СПИД унес за 24 года. Заболевание было особенно опасным штаммом гриппа
Цель вируса - размножаться и находить новых хозяев. Он чрезвычайно хорош в этом. Фактически, каждая молекула вируса гриппа может создавать от 100 000 до миллиона новых вирусных белков.
Вирусы гриппа размножаются, вторгаясь в клетки и перезаписывая генетический материал в этих клетках своими собственными генами. Инфицированные клетки начинают делать то, чего хочет вирус: производить больше вирусных белков. Когда клетки-хозяева умирают, они взрываются, посылая сотни тысяч новых вирусных белков для проникновения в другие клетки.
Грипп кодирует свои гены в РНК, более простом родственнике ДНК. Когда ДНК реплицирует саму себя, у нее есть механизм “корректуры”, позволяющий сократить количество ошибок; у РНК этого нет, что означает большее количество ошибок копирования. С точки зрения вируса, это хорошо. Иногда конкретная мутация – ошибка – оказывается более эффективной, чем более ранние версии.
К 1918 году мир привык к смерти. Это были последние дни Первой мировой войны, которая оставила большую часть Европы в руинах. Погибло более 5 миллионов солдат, а ужасы позиционной войны травмировали континент.
США поздно ввязались в войну. Вудро Вильсон превратил нацию в оружие, сосредоточив усилия каждой фракции на достижении одной единственной цели: победе над Германией. Был введен призыв, призывающий всех здоровых мужчин в возрасте от 18 до 45 лет служить в армии.
Усилия Америки по борьбе с Первой мировой войной создали идеальные условия для распространения вируса.
Призыв привел к тому, что миллионы мужчин в срочном порядке собрались в огромных военных лагерях, наспех построенных после объявления войны США. Эти люди приехали со всей страны, у каждого был немного разный иммунитет к болезням. Никогда прежде в американской истории – или, возможно, во всей истории – так много людей не собиралось вместе таким образом.
Мирных жителей также привлекали к военным действиям фабричные работы по производству военной техники. Миллионы сельских жителей устремились в города, соблазненные обещанием хорошей заработной платы. Жилья было недостаточно, поэтому несколько семей теснились в однокомнатных квартирах, деля кровати посменно.
Фермеры Хаскелла, вероятно, не ожидали, что что-либо из их округа окажет влияние на весь мир. Но именно там штамм гриппа 1918 года перешел от птиц к людям. Из Haskell кто-то перенес вирус в Кэмп Фанстон в восточном Канзасе, где проживает около 56 000 человек. В апреле солдаты из Кэмп Фанстон отправились на войну в Европу, и вирус распространился по всему миру.
Первая волна гриппа 1918 года унесла жизни многих людей, но она была не очень смертельной. Тем летом, когда болезнь распространилась по Европе, Азии, Африке и Австралазии, она получила новое запоминающееся название: испанский грипп. Причина этого заключалась в том, что Испания была нейтральной во время войны, поэтому ее газеты были единственными в Европе, не подвергавшимися цензуре со стороны правительства, и, следовательно, могли свободно сообщать об эпидемии.
Затем инфекции, казалось, прекратились. К августу командование британской армии объявило об окончании эпидемии.Но с вирусом еще не было покончено.
К апрелю 1918 года он полностью раскрыл свой смертоносный потенциал.Вторая волна распространения вируса не просто отличалась более высоким уровнем смертности; смерти, которые она вызвала, были более ужасными.
В дополнение к обычным симптомам, кожа жертв становилась синей, затем черной. К концу сентября лагерная больница, рассчитанная на 1200 мест, вмещала 6000 пациентов. Командование лагеря отрицало это. Переброски войск продолжались в обычном режиме, отправляя больных солдат по всему миру.
Осенью 1918 года вирус поразил город с ужасающей свирепостью, усугубленной неумелой реакцией городских и армейских чиновников.
7 сентября 1918 года 300 солдат прибыли в Филадельфию из Бостона, принеся с собой смерть. К 15 сентября от вируса заболели 600 солдат настолько, что потребовалась госпитализация. Каждые несколько минут о заболевании сообщало все больше мужчин. Болезнь угрожала охватить город, переполненный трущобами, фабриками и многоквартирными домами.
Директор по общественному здравоохранению Филадельфии Уилмер Крузен знал о кризисе в своем городе, а также о растущем количестве смертей в лагерях и городах по всей стране. Но он не предпринял никаких действий , думая, что любое действие приведет к панике и помешает продолжающимся военным действиям.
Массовый городской парад был запланирован в Филадельфии на 28 сентября, чтобы заручиться поддержкой военных действий. Врачи убеждали Крузена отменить его, предупреждая о надвигающейся катастрофе, но он остался на своем пути. Более 200 000 человек перекрыли маршрут парада, поскольку их правительство заверило, что опасности нет.
Инкубационный период гриппа составлял от 24 до 72 часов. Через два дня после парада Крузен был вынужден признать, что грипп поразил Филадельфию. В течение 72 часов после парада все больничные койки в городе были заполнены умирающими пациентами. Морги заполнились почерневшими телами, а в городе закончились гробы.
После ужаса в бостонском Кэмп Девенс главный армейский хирург разослал предупреждения в лагеря по всей стране. Армейское командование отреагировало ничуть не лучше, чем городские власти Филадельфии. Командир лагеря Грант в Иллинойсе отказался ограничить учения по подготовке войск и продолжил отправлять войска в другие лагеря по всей стране, к ужасу лагерных врачей.
За шесть дней количество коек в лагерном госпитале увеличилось с 610 до 4100. За один день заболели 1800 военнослужащих.
Наконец осознав свою ошибку, командир застрелился. Но его смерть не остановила резню
Президент Вильсон ни разу не признал, что вирус, охвативший его страну, оставляет после себя трупы. Он также не перенаправил ресурсы для облегчения страданий.
Еще 30 сентября 1918 года армейский генерал-хирург Уильям Горгас призвал армейских генералов прекратить переброску войск по стране, чтобы предотвратить распространение болезни. В течение нескольких недель его предупреждения игнорировались. Союзникам в Европе нужны были свежие американские солдаты. В октябре около 100 000 военнослужащих пересекли Атлантику.
Более того, монополия армии на врачей и медсестер означала, что гражданские больницы были либо закрыты, либо недоукомплектованы. Медицинские работники умирали такими же или более высокими темпами, чем население в целом
По городу ходили повозки, призывая людей выносить своих мертвецов.
Пандемия постепенно пошла на убыль, но истинный масштаб ее последствий трудно представить.
Вирус исчез так же внезапно, как и появился. К 26 октября, всего через две недели после пика вспышки в Филадельфии, городские власти отменили приказ о закрытии общественных мест.
Как только вирус становится эффективным в своей способности заражать, начинаются два процесса. Первый – это иммунитет : как только грипп распространяется среди населения, у людей начинает вырабатываться некоторая устойчивость к нему. Для гриппа 1918 года этот цикл занял 6-8 недель, после чего количество сообщений о новых случаях резко сократилось.
Второй процесс - это мутация внутри вируса. Как и во всех вирусах гриппа, штамм 1918 года мутировал. Мутации было бы трудно превзойти оригинальную по вирулентности; следующая мутация была чуть менее смертоносной. Следующая за ней была еще менее смертоносной, и так далее. В результате города, пострадавшие позже в ходе эпидемии, пострадали не так сильно.
В Нью-Йорке грипп сделал сиротами 21 000 детей. Исследование 1927 года показало, что во всем мире умерло 20 миллионов человек. С тех пор каждый пересмотр увеличивал цифру.
Долгое время после пандемии ученые оставались одержимыми поиском лекарства. Для большинства эти поиски закончились разочарованием.
Пандемия 1918 года разрушила иллюзию, что наука может решить любую проблему. Каждая лаборатория в мире была сосредоточена на поиске решения, но к 1920 году пандемия исчерпала себя без помощи науки. Как выразился один врач того времени, “Врачи знают об этом гриппе не больше, чем флорентийские врачи четырнадцатого века знали о Черной смерти”.
Оставался главный вопрос: что вызвало грипп? Учитывая массовую бойню 1918 года, у всех на уме, поиск ответа действительно казался миссией жизни или смерти.
Уильям Парк и Анна Уильямс из Департамента общественного здравоохранения Нью-Йорка опровергли свое предыдущее утверждение о том, что B. influenzae была причиной вируса. Затем, внезапно, финансирование их исследований закончилось, и они двинулись дальше.
Пол Льюис из Пенсильванского университета и Освальд Эйвери из Рокфеллеровского института продолжили поиски.Отчаянно желая победить, он вызвался отправиться в Бразилию для расследования особо смертоносной вспышки желтой лихорадки. Он умер там в 1929 году.
Проблема заключалась в том, что о существовании вирусов, принадлежность которых к миру живой природы остается под вопросом до сих пор, знали немногие. Вирусы так малы, что оптические микроскопы не дают возможности их увидеть. Некоторый прогресс произошел только в 1930-е годы: немецкие ученые изобрели электронный микроскоп, британские — обнаружили вирус человеческого гриппа по счастливой случайности (его оказалось возможным передать от человека африканскому хорьку). С тех пор наука сильно продвинулась вперед.
Американский патолог шведского происхождения Йохан Халтин попытался добыть вирус испанки из трупов коренных жителей Аляски (в некоторых поселениях Аляски инуиты, не имевшие иммунитета к болезням белого человека, вымерли в ходе эпидемии 1918 года почти поголовно). Его первая попытка в 1951 году не увенчалась успехом. Во второй раз он вернулся в городок Бревиг-Мишен (который смотрит на восточную оконечность России) в 1997 году при поддержке вирусолога Джеффри Таубенбергера, и на этот раз ему удалось добыть ткани, зараженные вирусом 1918 года.
С тех пор ученые восстановили генетические данные испанки и убедились, что к человеку он перешел, как это обычно и бывает с вирусом гриппа, от птиц
