Записки на школьной парте. Часть 2.
- Слушай, где тут у вас кабинет завуча? Я новенький.
Лена вздрогнула и отвернулась от окна, от неожиданности забыв о чудесном зрелище, которое наблюдала только что - огромных хлопьях снега, которые сыпались с неба. Перед ней стоял высокий худенький мальчик с ярко-жёлтым рюкзаком в руках. Он был одет в потёртые джинсы и чёрную рубашку с закатанными до локтя рукавами. Непослушные волосы стояли торчком - как будто у Гарри Поттера. Только этот мальчик не был зеленоглазым брюнетом. Из-под светло-русых прядей, спадающих ниже бровей, на Лену смотрели тёмно-карие смеющиеся глаза.
- Н-на втор-рой этаж п-по л-лестнице в к-конце кор-ридора, и там с-сразу направо, ном-мер д-двести т-три.
Почему она вдруг стала заикаться?
- Спасибо.
- П-пожалуйста.
Мальчик развернулся и убежал, слегка прихрамывая.
"Какой симпатичный, - подумала про себя девочка. - Интересно, в каком классе он будет учиться? Глаза такие добрые..."
- Соленко, тебя к директору! Беги быстрей! - высокий голос Насти Митрофановой было слышно из противоположного конца длинного коридора.
- Привет, Настя. А ты не знаешь, зачем?
- Понятия не имею, меня завуч в буфете выловила, сказала тебя найти и к директору отправить. Давай скорее, чего стоишь? Тормоз... - и Митрофанова, на ходу поправляя ультракороткую, но супермодную - последний писк! - обтягивающую кожаную юбку ярко-синего цвета, унеслась на своих высоких каблуках вверх по лестнице.
Лена грустно посмотрела ей вслед. Они с Настей не только учились в одном классе, но и жили в одном доме - в соседних подъездах, и даже ходили в одну и ту же группу в детском саду. Настя Митрофанова была невысокой - чуть ниже Лены! - и полной девочкой. Короткие рыжие волосы, яркий макияж, веснушки и всегда короткие юбки делали Настю если уж не красавицей, то явно заметной на фоне одноклассниц. Во всяком случае, от недостатка приятелей Митрофанова не страдала никогда. И, что странно, была чуть ли не единственной в восьмом "А", кто не нападал на Лену открыто. Казалось, что Настя предпочитала просто не замечать свою соседку.
По пути к кабинету директора Лена Соленко размышляла о предстоящем уроке по химии. Пожилой Альберт Семёнович, который давно уже должен был уйти на пенсию и осесть дома с тремя беспокойными внуками-сорванцами, был одним из немногих преподавателей, чьи занятия она действительно любила. Химик прекрасно понимал, что его предмет после окончания школы пригодится максимум трём выпускникам, которые уже в восьмом классе заявили о своём желании поступать в медицинский вуз. Им он, в общем-то, и преподавал: объяснял сложные задачи, демонстрировал увлекательные опыты и даже пару раз приносил в класс научные фильмы.
- Ребята, кино на английском, я ничего не понял - не владею. Но смотреть интересно, - выложил он тогда на учительский стол две видеокассеты в потрёпанных коробках.
Лена помнила, что одну из лент выпустил какой-то зарубежный завод, где производили бытовую химию - стиральные порошки, зубную пасту и жидкость для мытья окон. А второе кино оказалось документальным фильмом немецкого телеканала, и рассказывали в нём о том, как испытывают на животных современные лекарства.
Вот и директорская. Тёмно-синяя обивка двери "под кожу" кое-где уже потрепалась. А в нижнем левом углу, практически под дверной петлёй, можно было увидеть надпись, сделанную красной шариковой ручкой: "Комар алкаш".
Директор школы, Фёдор Алексеевич Комаров, действительно любил выпить. Какое-то время он делал это в своём кабинете, в конце рабочего дня, и только по средам и пятницам - в эти дни у него не было уроков, а лишь рутинная работа руководителя. Но около года назад - Лена тогда перешла в седьмой класс - от Комарова ушла жена, работавшая в этой же школе учителем русского языка. Поговаривали, что она вышла замуж за бизнесмена, который держал в городе несколько продуктовых магазинов, и уехала с ним в краевой центр. Старшеклассники шушукались по углам, что всё было наоборот: сначала переезд, а потом замужество. Но, что было известно точно, - так это то, что Фёдор Алексеевич оказался ещё и брошенным отцом. Жена забрала с собой сына и дочь - двойняшки должны были поступить в первый класс. После развода директор стал приходить на работу с фляжкой спиртного каждый день. Сначала он выпивал у себя, заперев дверь. Потом начал заходить в учительскую и приглашать химика или физрука составить ему компанию. Вся школа узнала о том, что у директора проблемы с алкоголем, после того, как два рослых ученика одиннадцатого "Б" вытащили его из мужского туалета. Вытащили за руки и ноги - Комаров напился до такого состояния, что просто не мог подняться сам. ребята тащили его по коридору в кабинет школьной медсестры, а он пьяно рыдал, грозился найти и убить неверную жену и обещал исключить выпускников из школы без экзаменов.
- Фёдор Алексеевич, можно войти?
- Заходи, Соленко, садись. Ну, что мы с тобой будем делать?
Лена не понимала, о чём речь.
- Что случилось, Фёдор Алексеевич?
- Соленко, ты же подавала заявку на участие в краевой олимпиаде по химии.
- Да, ещё в начале года. А что случилось?
- А ты, когда заявку подавала, думала, что туда нужно ехать, где-то жить, пока сдаёшь? - голос директора становился всё выше, и он даже привстал с кресла.
- Да, но ведь в условиях написано, что можно...
- Что там можно, Соленко? Ты вообще чем думала? Нет у школы денег тебя отправлять на эту олимпиаду, нету! Хочешь ехать - покупай билеты и за свой счёт туда двигайся!
- Но, Фёдор Алексеевич, ведь в условиях написано, что школе выделяют деньги...
- Я тебе русским языком говорю, денег у школы нет. Или за свой счёт поедешь - или никак! Всё, иди на урок, и дверь закрой с той стороны.
- Извините... До свидания.
Лена не слышала, как прозвенел звонок. Она медленно брела по школьному коридору и думала, что же ей теперь делать. Эта олимпиада по химии в середине учебного года сама по себе была не столь уж важной, но её лидеры получали право участвовать во всероссийском первенстве. А по его результатам десять школьников с самыми лучшими результатами получали право летней практики в научном лагере в Москве. Новый опыт, новый уровень знаний и, может быть, даже новые знакомые, - всё это теперь казалось не больше, чем глупой мечтой. Подавая заявку, Лена была уверена, что фонд, который выступал организатором этого первенства для школьников, компенсирует её школе затраты на билеты. Во всяком случае, в условиях было написано именно так. И вот теперь...
Больше всего Лене сейчас хотелось уйти домой, рассказать обо всём бабушке, спрятать лицо у неё в коленях и заплакать. Заявление директора было таким обидным и несправедливым, что слёзы просто рвались наружу, а горло будто бы сдавила невидимая холодная рука, не давая издать ни единого звука. Но впереди был ещё один урок - урок той самой химии. И, как бы тяжело не было, девочке не хотелось пропускать любимый предмет.
На негнущихся ногах Лена поднялась по лестнице, подошла к кабинету химии и, постучав, приоткрыла дверь. Она уже понимала, что опоздала к началу урока. Но, похоже, Альберта Семёновича ей всё же удалось опередить. Девочка зашла в класс, но, сделав пару шагов к своей парте, замерла.
За её столом сидел тот самый кареглазый мальчик, который спрашивал дорогу. И, смущённо улыбаясь, смотрел прямо на Лену.
- Тут было свободно. Можно сесть с тобой?