Мама - анархия!

Атаман Григорьев мечтал о славе «победителя империалистов Антанты», о роли вождя украинского народа. Он был готов на любое преступление ради славы. На две майские недели 1919 года Григорьеву удалось превратиться в одну из главных фигур украинской политики, с потенциальными возможностями стать «головным атаманом» — кровавым диктатором всей Украины. Но у атамана не оказалось ни политического чутья, ни образованности, ни умения искать союзников, зато самолюбия и коварства было в достатке.

Григорьев всегда переоценивал свои возможности политика и стратега. Командовать полком или, даже в революционное время, бригадой он умел, но это был его потолок.

Десятки таких вот Григорьевых в Семнадцатом ощутили себя «фигурами» и ринулись в политику, подминая под себя своих и чужих. Используя иногда верные лозунги, они доводили их претворение в жизнь до абсурда; заявляя о верности украинскому народу, они всеми способами стремились разрушить украинское государство и внушить «звериные инстинкты» народу.

Интересно, что советские историки, начиная с 30-х годов, предпочитали не притрагиваться к сюжетам «григорьевщины». И не случайно...

Кавалер одного из первых орденов Красного Знамени, освободивший Юг Украины от интервентов, командир  «красной дивизии», оказался мятежником — врагом большевиков, организатором множества еврейских погромов, в ходе которых погибло около 5 тысяч человек. В СССР тщательно скрывались факты еврейских погромов, которые устраивали не только бойцы Красной Армии (буденновцы, солдаты Дыбенко...), но и бывшие красноармейцы-григорьевцы.

О жизни и деятельности атамана Никифора Григорьева до 1919 года известно очень немного. Советские историки утверждали разное: что родился Григорьев то ли в небольшом городке Александрия, в самом центре Украины, то ли неподалеку, в селе Верблюжки, на Севере Херсонщины, а произошло это то ли в 1894 , то ли в 1878 году.

Однако архивные данные вещь непререкаемая... И они говорят о том, что атаман родился в Подольской губернии, в местечке Дунаевце, за несколько сот километров от Александрии и Верблюжек. Будущий атаман появился на свет в 1885 году.

Эмигрантский публицист, который был лично знаком с Григорьевым, Михаил Дорошенко, автор воспоминаний «Тропами Холодноярскими», считал, что настоящая фамилия Григорьева, которую он никогда не употреблял, — Серветнык. Семья будущего атамана в начале века перебралась из Подолья в соседнюю Херсонскую губернию, в село Григорьевка. Молодой Ничишр Серветник тогда и поменял свою фамилию на более благозвучную, более комплементарную, русскую фамилию Григорьев, по названию села — новой родины. Это и объясняет «загадку» атамана, который постоянно подчеркивал свое украинское происхождение, призывал громить русских, но при этом обладал почему-то русской фамилией.

Никифор Серветник был старшим сыном в семье, где помимо него было еще трое детей. В детстве он смог закончить только двухклассную начальную школу, и недостаток образования впоследствии постоянно давал о себе знать.

1905-й застает Григорьева в казачьих войсках на «сопках Маньчжурии», где идет война России против Японии. Там он обретает тягу к сражениям и крови, опыт кавалериста, отличается в боях. После окончания войны Григорьев демобилизуется и возвращается на Херсонщину. Восемь долгих лет его кипучая энергия не находила выхода. Он служил простым акцизным чиновником, а по иным данным — работником полиции в уездном местечке Александрия, где у него с женой имелся собственный небольшой домишко.

С началом мировой войны двадцатидевятилетнего Григорьева мобилизовали в армию. Он становится прапорщиком 56-го пехотного полка на Юго-Западном фронте. В боях против германцев Григорьев показал себя смелым и опытным бойцом, был награжден за храбрость Георгиевским крестом (в некоторых публикациях ошибочно — «тремя Георгиями»), дослужился до штабс-капитанского чина.

После Февральской революции Григорьев некоторое время возглавляет учебную команду 35-го полка, расквартированного в Феодосии, с осени 1917 года служит в гарнизоне Бердичева.

Он нравился солдатам своей бесшабашностью, вечной нетрезвостью и простотой во взаимоотношениях с низшими чинами. Он умел убедить рядовых идти в бой, часто показывая личный пример.

По словам Дорошенко, Григорьев был «невысокого роста, сутулый, имел лицо немного побитое оспой... Был энергичный и быстрый: из револьвера стрелял быстро и метко». «Красный» командующий Антонов-Овсеенко замечал, что «Григорьев держит в страхе своих подчиненных, тяжел на руку и скор на расправу... Григорьев честолюбив, обладает военным талантом». Лидер одесских большевиков Ольга Соколовская отзывалась об атамане как о «самодуре и авантюристе».

Нестор Махно так описывал атамана: «... крепкий, приземистый человек, который говорил в нос, грубый, самонадеянный, с некрасивым тупым лицом, что вечно ругал «жида» Троцкого». Адъютант Махно Троян добавлял, что атаман был «излишне разговорчив и хвастлив, хотя чувствовалось, что сам себе на уме и властен». К этим описаниям необходимо добавить, что Григорьев имел малопривлекательное лицо монгольского типа, узенькие карие глаза и сизый нос любителя крепких напитков.

Страшен был атаман Григорьев в своем дремучем невежестве, в зоологическом антисемитизме, в расчетах на силу и подлость. Страшен был он своим презрительным отношением к человеческой жизни. Это был неудавшийся диктатор, из которого мог бы « вырасти» отечественный тиран.

Расположение солдат обеспечило офицеру Григорьеву членство в революционном комитете на Юго-Западном фронте русской армии. Побывав на съезде фронтовиков в 1917 году, Григорьев начал «заниматься политикой» и активно участвовать в создании новой украинизированной армии, подчиненной Центральной Раде. Тогда же он знакомится с Симоном Петлюрой и принимает его политические лозунги.

Из добровольцев Григорьев создает ударный украинский полк, за что генеральный секретарь по военным делам УНР Симон Петлюра присваивает Григорьеву звание подполковника и поручает ему создавать вооруженные формирования в Елизаветградском уезде.

Но вскоре Центральную Раду УНР сменил гетман Павло Скоропадский. За лояльность к новому режиму, а возможно, и участие в перевороте Григорьев получает звание полковника, командование одной из частей Запорожской дивизии армии гетмана. Перед крестьянским сыном, что умел быстро менять политический «окрас», открылись перспективы блестящей карьеры

Но уже через несколько месяцев после гетманского переворота, когда горькие плоды германской оккупации стали заметны в украинской степи, Григорьев становится во главе восставших крестьян, которым надоели грабежи и издевательства немецко-австрийских оккупантов. Григорьев стал выразителем стремлений среднего крестьянства, которое страдало от возвращения помещиков и карательно-реквизиционных отрядов. Мощное Таращанско-Звенигородское восстание украинских крестьян заставило Григорьева пересмотреть свое отношение к существующей власти и искать новые ориентиры.

Тайно молодой полковник устанавливает контакты с оппозиционным гетману «Украинским Национальным Союзом», что готовит государственный переворот в Украине. По поручению Петлюры, Григорьев, бросив свою службу, уезжает в родные степи и организует на Елизаветградщине отряды из восставших крестьян для борьбы с австро-немецкими карательными отрядами и «вартой».

Первый повстанческий отряд, около 200 крестьян, Григорьев собрал в селах Верблюжки и Цибулево. Первая операция — нападение на гетманскую полицию (варту). Через некоторое время григорьевцы разгромили большой карательный отряд, захватив четыре пулемета и пушку. Следующая победа принесла большие трофеи. Повстанцы напали на австрийский военный эшелон на станции Куцивка, захватив большое количество патронов, гранат, винтовок и пулеметов. Захваченным оружием Григорьев вооружил полторы тысячи повстанцев.

Эти успехи подняли авторитет Григорьева, как удачливого атамана, в глазах крестьянских повстанцев Херсонщины. И хотя Григорьев как повстанческий атаман появился гораздо позже иных командиров «селянской вольницы» (в 1918 году на Херсонщине партизанили крестьянские отряды командиров Масенко, Горбенко, Павловского, Ткаченко, Тарана), восставшие стали воспринимать его как «силу организующую», как «главного атамана севера Херсонщины», ставленника Петлюры и человека с «большим военным опытом». Вскоре Григорьеву удалось объединить под своим руководством до 120 мелких повстанческих отрядов.

Однако в конце октября 1918-го григорьевцы потерпели ряд поражений от войск карателей и были вынуждены отойти на север, на границу Киевской и Херсонской губерний, в леса Черный, Мотрин, Чутинский и Нерубайский. В районе Черкасс у Григорьева возник конфликт с местными повстанческими атаманами Чучупакой и Коцюром, которые были недовольны появлением конкурента, и он был вынужден перебраться со своим войском на родную Херсонщину.

В середине ноября 1918 года в центре Украины вспыхнуло мощное восстание против гетманского режима во главе с членами Директории В. Винниченко и С. Петлю-рой. Через несколько недель восставшие уже контролировали большую часть Украины и осадили Киев.

Григорьевцы выбили немцев и гетманцев из села Верблюжки и Александрии, после чего Григорьев провозгласил себя «Атаманом повстанческих войск Херсонщины, Запорожья и Таврии», хотя он контролировал тогда только один уезд Херсонщины, а на Запорожье и в Таврии никогда не появлялся. (Махно, истинного предводителя повстанцев Запорожья, возмущало такое самозванство Григорьева.)

Источник : https://biography.wikireading.ru/91419

В конце января 1863 года в Царстве Польском началось восстание, идейные вдохновители которого ставили своей целью восстановление Речи Посполитой в границах 1772 года. Отряды повстанцев действовали не только в польских землях, но и в белорусских, литовских, украинских. То есть практически на всей территории вышеупомянутой Речи Посполитой до первого раздела этого государства.

После начала восстания в Варшаве было сформировано Национальное правительство. И это самое правительство в скором времени обзавелось своего рода тайной полицией. Они получили название "кинжальщики", поскольку часто использовали это холодное оружие для устранения противников восстания.

Впрочем, члены этих диверсионных группировок начали действовать еще до того, как восстание началось. А после их переименовали в "Народную жандармерию". Но по сути "кинжальщики" были орудием террора против всех, кто выступал против восстания или же просто его не поддерживал.

Здесь надо заметить, что восстание отнюдь не пользовалось всеобщей поддержкой. Особенно среди крестьян. В Белоруссии, Литве, да и в польских землях многие из них отказывались помогать повстанцам. В ответ начались репрессии, главную роль которых играли "кинжальщики". Которые получили еще одно прозвище — "жандармы-вешатели".

Точное число жертв "кинжальщиков" не установлено. Но число погибших от их рук исчислялось сотнями. Все это, конечно, отнюдь не способствовало популярности восстания среди крестьян. Это было одной из причин, почему в Северо-Западном крае (то есть на территории Белоруссии и Литвы) восстание было подавлено к ноябрю 1863 года.

Другой причиной были решительные действия минского и виленского губернатора Михаила Муравьева, который приказал судить "кинжальщиков" и "жандармов-вешателей" военными судами и расстреливать сразу после этого. Поместья польских помещиков, где "кинжальщики" находили убежище, подлежали уничтожению. Эти меры оказались действенными — к осени 1863 года с террором "кинжальщиков" в белорусских и литовских землях было покончено.

Источник : https://www.rusday.com/articles_new/2020-01-22/kinzhalshiki/...

... Пистолет, словно по волшебству, выскочил из своего вместилища, и оказался в руке; пальцы, захватившие в начале движения непомерно широкую рукоять самыми своими кончиками, перехватились и сжали шершавый пластик; указательный палец начал движение назад, выбирая свободный ход спускового крючка; движение это завершилось как раз тогда, когда ствол оказался на одной линии с целью; курок, сорвавшись со стопора, ударил по ударнику, и, когда тот наколол капсюль, наконец бабахнул выстрел.

Ствол пистолета, отброшенный неимоверной отдачей, задрался высоко вверх; пуля калибром в половину дюйма, покрытая медной оболочкой, в долю секунды преодолев считанные метры расстояния до цели и, пробив покрытую бумагой доску, расколола её вдоль на две части, практически не замедлив своего движения, и полетела дальше, рассекая воздух с басовитым гудением. С точно такой же легкостью она пронизала ещё несколько оказавшихся на её пути препятствий, а потом ударилась в бетонную стену.

Затвор, рванувшийся назад под давлением газов, лязгнув, выбросил сверкающую гильзу; та, вертясь волчком, брякнула о камни под ногами и ускакала куда-то под дощатый настил.

Ствол пистолета, продолжая своё движение под воздействием отдачи, описал дугу и, согнув руку стрелка, вошел в жесткое соприкосновение с его головой; человек на несколько секунд потерял равновесие от боли, но почти тотчас же вновь навел оружие на цель и выстрелил ещё два раза; каждый раз оружие пыталось ударить своего владельца, но теперь тот был настороже и сумел удержать ствол, не давая ему задираться слишком высоко.

Пистолет лег на деревянный прилавок, и голос стрелявшего произнёс:

– Дайте мне пачку "Голуаз"... пожалуйста.

...Да, приятель, она вышла за сигаретами, и увидела его – прямо, как в дешевой мелодраме. Ни секунды не медля, она сразу же забежала к себе домой, схватила тот самый "Дезерт Игл", слетела вниз по лестнице и пристрелила его прямо сквозь открытую дверцу табачного киоска на Пласа Капитано, где он остановился перекинуться парой слов с продавцом и взять пачку "Капораля". Пистолет был для неё тяжеловат, это безусловно; но попала она с первого же выстрела. Сбила его с ног первой же пулей, а потом добила двумя выстрелами в грудь. За что? Как за что? Тогда, в Африке, в Касто-Ортего, за полгода до того, как ребята генерала Отто Мабонги взяли власть, этот парень из этого самого пистолета застрелил её отца и двух братьев; и, как говорили, под угрозой его же заставил её... ну, ты понял, приятель. А когда через три месяца темной ночью (а ты, верно, знаешь, какие темные ночи бывают в экваториальных широтах) за ним пришли. Досужие сплетники говорят, что это были русские, хотя чёрт там разберет, кто тогда только не болтался в этой банановой республике, может, и они – он выскочил в окно, не успев даже одеться, и забыл – а, вероятнее всего, не забыл, а просто не успел схватить – свою кобуру на стуле; с автоматом убитого гвардейца прорвался через кольцо нападавших и удрал на чьем-то джипе в ночь, в джунгли.

Так вот, три года она искала его по всему свету – само собой, не по тому свету, где его можно было бы легко найти – не в США, например, и не в Европе; и нашла. Он не стал убегать очень далеко – и это был отличный ход, приятель: кое-кто переворачивал в его поисках Канаду, кто-то – Ближний Восток, а кто-то даже полетел в Австралию... А он всё это время был почти рядом. Хотя говорили, что вроде бы ему едва не прищемили хвост где-то в Бразилии, и вроде бы, даже, он отрывался от погони со стрельбой и взрывами; но это не точно – в итоге, из всех охотников за его головой именно ей удалось повстречать его в Алжире.

Само собой, она не носила с собой его пистолета постоянно, вполне обоснованно полагая, что двухкилограммовый кусок оружейной стали – не самый удачный аксессуар для дамской сумочки; но она была начеку, приятель. Она свалила его четко, как в тире; конечно, отдача пятидесятого калибра – это перебор для её маленьких хилых ручек, и она, само собой, словила стволом прямо по голове – но это достаточно тривиальное явление даже для стрелков со стажем.

Зачем. Ха, зачем! Вот именно, что вопрос "за что?" и вопрос "зачем?" – это совершенно разные вопросы, приятель. Зачем? А затем, чтобы он не сказал никому ничего лишнего: например, что на самом-то деле ему не пришлось принуждать её ни к чему ни под каким пистолетом, что все эти публичные казни и пытки на главной площади перед дворцом – были полностью её, а не его затеей, и самое главное – что ей слишком хотелось власти. Слишком сильно, чтобы она могла ждать, покуда президент маленького Касто-Ортего умрет своей смертью... и оба его старших сына тоже.

Т-55МВ правительственных войск Сирии в ходе боевых действий в Северной Хаме был атакован противотанковой ракетой террористов.

Судя по фото, появившимся в Сети, ПТУР попала в правую переднюю часть, туда, где находится бортовой экран с динамической защитой "Контакт", ее еще называют "реактивной броней". Все сработало штатно - боевая машина, по всей видимости, получила лишь внешние повреждения. Так, взрывом вывернуло надгусеничную полку. С башни были сорваны блоки с "Контактом" и инфракрасный прожектор.
Это уже вторая за последнее время попытка уничтожить с помощью противотанковой ракеты танк такой модификации. В предыдущем случае "Корнет" попал в кормовую часть боевой машины.
На вооружении сирийской армии находилось 200 Т-55МВ. Данный вариант модернизации был разработан в Омске еще в 1980-е годы. Кроме динамической защиты, эти танки также получили систему управления огнем "Волна" с лазерным дальномером и баллистическим вычислителем.Благодаря наличию комплекса управляемого вооружения 9К116 "Бастион" появилась возможность применения ракет 9M117, которые можно запускать через 100-мм нарезную пушку.Т-55МВ активно применялся правительственными войсками практически на всем протяжении конфликта и зарекомендовал себя, как хорошо защищенный и надежный танк.

Источник :
https://rg.ru/2019/06/11/t-55-s-reaktivnoj-bronej-vyderzhal-...