Мир сегодня изменяется со страшной скоростью. Приводил уже пример с Рип ван Винклем, который проспал сто лет, а проснувшись, не мог понять, куда делись все его знакомые и кто все эти люди. Он не удивился ни техническим достижениям, ни сумасбродным костюмам, ни архитектуре: ничего из этого не поразило его взгляд, потому что за сто лет ничего не низменилось. Поменялись лишь люди. Сегодня же человек, выпавший из реальности на несколько лет, вынужден заново приспосабливаться к новому миру. И этот процесс все ускоряется.
Можно долго и интересно философствовать на тему, что будет, когда адаптироваться к новостям (я не имею в виду панические тексты из дебилизора и новостных агрегаторов) придется каждое утро, но я сейчас не о том.
Человек в значительной степени управляется инстинктами, которые формируются в течение многотысячелетних периодов, и поведенческие модели, актуальные и удобные для пещерных людей, а хоть бы и для древнего мира, сегодня уже не дают преимуществ, а прямо наоборот, создают неудобства. Например, инстинкт, требующий разбить голову чужаку, мешает жить и его обладателю, и чужаку, и вообще всему обществу. Другой инстинкт, требующий подчиниться стаду, идет на пользу обществу и политикам, но портит жизнь индивидууму. Третий инстинкт, подталкивающий молодого человека к неуемному размножению, становится причиной неврозов и скандалов.
Это все стремления простые и понятные, они ясно, откуда ведут, куда направлены, и как их можно подавить с минимальным ущербом. Есть и более сложные, о которых бывает невдомек, что это инстинкты, заложенные в нас миллионы лет назад, управляющие нашим поведением с хитрыми, далеко идущими целями, не всегда понятными умом.
Вот посмотрите, какая хитрая штука: бабочка, выбравшаяся из куколки, сразу становится самостоятельным насекомым, черепашка, вылупившаяся из яйца, сразу ползет к морю и сама заботится о том, чтобы как-нибудь выжить. А вот чуть более сложные организмы вынуждены дозревать уже снаружи, прямо в мире. И самостоятельно у них не получится. Поэтому им в этом помогают родители. Приносят еду, защищают от хищника. Еще более эволюционно развитие животные вынуждены заботиться о детенышах долгие годы, а уж человек опекает своих детей иногда... Да что там, бывает, что и всю жизнь.
Еврейские матери считает плод жизнеспособным с момента получения диплома юриста или врача.
В принципе бородатые или грудастые детишки, неспособные к существованию в отрыве от мамы, уже никого не удивляют. Законодательство РФ обязывает родителей содержать детей до 18 лет. Это, кстати, довольно новая норма. В старые времена ребенок лет 12 вполне мог начать вести собственное хозяйство. Но, правда, и жизнь была несколько попроще в некоторых отношениях.
Дело в том, что сейчас никто не в состоянии взять и отправиться жить в одиночку в лес. По крайней мере так, чтобы не нарушить закон. Земля кому-то принадлежит. Если вы хотите, чтобы она принадлежала вам, ее требуется купить. И платить налог. Чтобы охотиться, нужна лицензия, и не одна. Чтобы ловить рыбу — тоже. Даже чтобы спилить дерево, надо просить разрешения настоящих хозяев земли. Да что там, платить придется и за воздух: если вам захочется поставить ветрогенератор мощнее определенного, вы окажетесь должны Росэнерго.
А уж если вы живете в городе, вы должны сразу всем. За жилье, за воду, за другую воду, за отопление, за канализацию, за свет, за газ, за телефон, за другой телефон, за интернет, за право работать, за каждый раз, когда вы при помощи банка перекладываете деньги из одного кармана в другой, за право обратиться к врачу, за иллюзорную возможность получать в старости пенсию...
("Темная сторона силы — Лень")
Я немного ушел в сторону. Если взять животных, то у них граница между детенышем и взрослой особью хоть и не мгновенна, но довольно очевидна. Вот детеныш, беспомощный и неуклюжий, цепляющийся за маму. Вот ребенок, трогательный и забавный, играющий под защитой взрослых. Вот подросток, исследующий мир и пробующий зубки. А вот уже молодой самец или юная самка, готовые бороться со всем миром за выживание. А вот и матерые особи, защищающие свою стаю и свое положение.
Как-то вот раз — и уже не детеныш.
Конечно, играют роль размеры, играет роль окраска, которая меняется у многих видов с детской на взрослую, но у высших животных в еще большей степени влияет поведение. Оно определяет даже гендерный статус. Я часто слышу от некоторых дам назидательное упоминание о том, что волк ни за что не укусит волчицу. Это правильно. У волков нормативность поведения вообще очень высокая. Забывают только добавить, что не укусит до тех пор, пока волчица ведет себя, как волчица, послушно и тихо. Как только она начинает претендовать на права, свойственные самцу, она тут же схлопочет по полной программе. А чо? Вышла на ринг — так там не только бьют по морде, но и получают.
Аналогичная ситуация с переходом из детского статуса во взрослый.
Известно, что кошачье мяуканье — "детский" звук, обращение котенка к взрослому, главным образом к родителю.
Когда мы вывозили нашу красавицу кошку на дачу, она временами валялась на куче песка, а у подножия кучи сидели местные коты и жадно на нее смотрели. Временами дрались. Во-первых, скучно, во-вторых, покрасоваться, в-третьих выяснить, у кого на нашу кошку больше прав. И помню замечательный эпизод: поднимается этакий вальяжный кот, подходит вразвалочку к небольшому черно-белому котику и так лениво: "Муа-а-а-а-а?" Давай, мол, подеремся. А тот в ответ так тоненько: "Мяу!" Мол, куда мне драться, я еще маленький, я так, посмотреть пришел. И котяра, ни слова не говоря, мгновенно потеряв интерес, отходит искать другого спарринг-партнера. Но надо отметить, что понадобится позже, что, несмотря ни на что, именно этот черно-белый котик обихаживал нашу кошечку прямо посреди тропинки. Хитрец такой.
Так вот. У человека ситуация похожая. Детеныш имеет детские права и не имеет прав взрослых. Правда, не имеет и взрослых обязанностей. Зато имеет некоторые детские обязанности, не очень, впрочем, обременительные, но для взрослого обидные.
Ребенок должен подчиняться взрослым. В первую очередь родителям. Если он этой обязанностью пренебрегает, то может быть наказан. Его мнение по этому поводу роли не играет. Интересы ребенка удовлетворяются в первую очередь, но не все, а по выбору взрослого. Накормить, напоить, спать уложить, обогреть, дать игрушку. Все решения по поводу ребенка принимаются взрослым. Когда, куда, в чем и с кем пойдет, что будет делать, и во сколько ляжет спать. Бить ребенка — страшный грех. Но в воспитательных целях можно. Вы понимаете, какая штука? Ребенок изымается из иерархического соревнования. Он всегда по умолчанию на нижней ступеньке иерархии в почете, уважении, достоинстве, но на высшей в вопросах выживания.
Как замечательно сформулировал Цезарь: "Необходимое слабейшим, почетное сильнейшим".
Здесь и лежит водораздел. Когда ребенок перестает нуждаться в жизнеобеспечении сторонними силами, когда у него появляется нужда в гордости и самооценке, он перестает льнуть к кормящей груди и начинает соревноваться за достойное место в стае. Сначала в своей, детско-подростковой "подстае", но со временем набирается сил для того, чтобы завоевать не игрушечное, а всамделишнее положение в своем обществе. То есть стать взрослым.
Да, взрослость — это в большой степени вопрос восприятия человека и им самим, и другими, но ведь восприятие и определяет поведение и определяется поведением. Но в человеческом обществе слишком много разных контекстов, в которых не так просто ориентироваться, и слишком много разных правил, которые должны соблюдаться в разных статусах.
В старые и очень старые времена переход из детского возраста во взрослый ритуализировался для облегчения понимания кто есть кто. Причем ритуал заранее готовился: маленький ребенок проводил все время с женщинами, которые о нем заботились, потом мальчик перемещался в мужское общество, и начиналась стадия обучения и для девочек и для мальчиков. И вот только после того, как быт и правила становились очевидными...
Дальше несколько по-разному.
Для девочки взрослая жизнь начиналась либо половым созреванием, в знак чего кончики пальцев в некоторых культурах красили в красный, откуда и произошел маникюр (в других культурах были другие знаки, обозначающие, что девочка уже "готова"), либо беременностью, поскольку не всегда половозрелость была необходимым условием для начала половой жизни или замужества, либо собственно замужество, когда девочка переходила из родительского дома в дом мужа. Стадии взросления сопровождались четкими изменениями одежды и прически. Чтобы не спутать.
У мальчиков все сложнее. Нет у них таких четких и понятных биологических знаков. Поэтому для них изобрели ритуалы инициации разной степени сложности, но обычно всегда торжественные и часто болезненные. Дело в том, что бесполезно сухо сообщить, что ты, мол, теперь взрослый. Надо, чтобы человек это усвоил и изменил нормы своего поведения. В Древней Греции торжественно сбривали и приносили в жертву Зевсу первую бороду. В других местах отправляли в бой или на охоту наравне со взрослыми. Еще где-то наносили татуировки, чтобы нельзя было спутать с ребенком. И всегда это был праздник, повод для гордости.
В любом случае, повзрослевшего человека настигали две вещи: право принимать решения (хотя бы относительно себя) и ответственность за эти решения.
Если ребенок прыгает на непрочной ветке, то взрослый обязан ребенка оттуда согнать, а то ведь упадет и убьется, и отшлепать за неразумие, чтобы больше так не делал. А если расшибется, то виноват в этом будет тот, кто недоглядел. А вот если взрослый прыгает на той же ветке, то он, может быть и дурак, и невредно ему об этом сообщить, но по большому счету это его дело, его решение, и если упадет и расшибется, то поделом дураку наука.
Это все очень хорошо и разумно выглядит, пока речь идет об одном племени, одном народе, одной культуре, когда и все права, и все обязанности, и все знаки всем одинаково хорошо понятны.
Напомню, что, например, в России было всего восемь сословий: дворянство, духовенство, горожане, крестьянство, почетные граждане, купечество, мещанство, ремесленники, рабочие. И, хотя у каждого сословия были свои правила и традиции, они даже посторонним были более-менее известны и понятны, а уж внутри сословия все было очень жестко и четко. Крестьяне взрослели одним образом, дворянство другим, духовенство третьим... Сословия были отделены друг от друга, и тонкости быта снаружи были часто просто недоступны.
Скажем, всем известная картина "Сватовство майора" Павла Федотова для своего времени была карикатурой на купеческий быт. Она содержит множество деталей, непонятных нам, но ясных и смешных для современника. Чтобы не только понять эти детали, но и посмеяться им, надо было во-первых, хоть немного разбираться в купеческом укладе, во-вторых, хорошо знать какой-нибудь другой. Настолько хорошо, чтобы он казался естественным, а купеческий на этом фоне — смешным.
Двадцатый век принес множество изменений. Особенно в России. Кто был никем, тот стал всем. Все перемешалось: крестьянство, пролетариат, интеллигенция, купечество... Не сразу, но довольно быстро. Четкость и определенность укладов стерлись. Новые правила морали и просто приличий рождались и умирали прямо на глазах. Столкновения традиций рождали массу конфликтов, комически описанных Ильфом и Петровым, Зощенко, Аверченко и другими авторами. Сравнить этот бурлящий вихрь можно разве что с вавилонским столпотворением.
Исследовать и анализировать множество процессов и результатов этого столпотворения можно долго и вкусно, но для нас сейчас интересно то, что критерии детскости и взрослости в нем тоже смешались и потерялись. Поведенческие черты, вполне взрослые в одном социальном слое, оказались инфантильными в другом (вспомните раннесоветские анекдоты про интеллигентов, неспособных выматериться и дать в морду, или наоборот, про тупых рабочекрестьян, путающих биде с писсуаром), а инфантильные черты других слоев уже не опознавались как инфантильные.
К сожалению, ситуация так и не выправилась. С развитием информационных коммуникаций число культурно изолированных социальных слоев выросло, потеряло зависимость друг от друга, и в каждом создались свои правила и традиции, настолько, впрочем, размытые, что играют не очень большую роль в воспитании.
Понимаете, воспитание это прежде всего пример. Хорошо, когда примеры единообразные и четкие, когда у ребенка формируется единый, непротиворечивый стереотип поведения. Дворянин точно знает, что воровать нехорошо. А цыган точно знает, что хорошо. Ребенок священника твердо понимает, что убивать нельзя. А казак в курсе, что очень даже можно, а иногда и необходимо. Когда же все перемешивается, примеров вокруг много не только разных, но даже и противоречивых. И личность формируется в этическом хаосе, собирая себе моральные нормы с миру по нитке, иной раз от балды, иной раз от случайного авторитета, иной раз сам придумает...
Не поверите, буквально вчера дама-психолог, несколько раз перепостившая разную непроверенную информацию, "утку", пеняла мне, что я невежливо ее за это пожурил. Вы понимаете, первое для нее нормально, распространить вранье не страшно, а вот указать на это публично — ай-яй-яй. И ведь так оно там и висит: невменяемая брехня, моя претензия, и ее "фе". Прошу понять: я не про то, что я прав, а про то, насколько разные вещи даже в примерно одной среде могут считаться допустимыми и непозволительными.
А теперь самое интересное: ребенок не просто собирает примеры; он собирает те примеры и те нормы, которые ему нравятся. Не потому что он гад и эгоист, а потому, что так устроено мышление. Он радостно аккумулирует права, основываясь на прецедентах, и так же радостно отказывается от обязанностей, опять же основываясь уже на других прецедентах. Он не хочет замечать, что каждое право обременяется какой-то необъявленной тут же обязанностью, а случаи отсутствия обязанностей отягощены и поражением в каких-то незаметных прямо здесь правах. Это разные прецеденты.
Он ищет прав и возможностей принимать решения, но отвечать за них не согласен. Помните хитрого котика?
ЭТО И НАЗЫВАЕТСЯ ИНФАНТИЛИЗМ
У моего друга две дочки-близняшки. Воспитывает он их один: жена сбежала к молодому любовнику. На момент описываемых событий дочкам было лет по 13. Внешность уже фотомодельная, менталитет тоже. Сидим у него дома на кухне, курим, пьем кофе, размеренно беседуем. Стремительно распахивается входная дверь, и на пороге появляются обе наследницы, бухтят о чем-то о своем, на нас ноль внимания.
Сам папа довольно миролюбиво, попыхивая сигаретой, интересуется:
— Девки, ни хрена не могу понять: в комнатах бардачина, кровати не заправлены, посуда не вымыта. За приборку, мухами, и чтобы жужжало.
На что обе вертихвостки, синхронно скрестив руки и наклонив головы, выдали:
—Ты не имеешь права нас заставлять что-то делать. Нам в школе сказали, что есть закон о защите прав детей, там это написано.
Повисла пауза. Миролюбивое настроение папы куда-то пропало. Он требовательно постучал по краю стола:
—Таааак, прошмандовки, положили сюда ваши дорогие мобильники, живо положили, я сказал. Нет в этом законе такого, чтобы я по пятнашке вам телефоны покупал. И интернета у вас не будет. Да и незачем он вам, компы я тоже отберу. Ни хрена точно в законе этом долбаном про компьютеры нет. Ишь ты, юристы, выучили их на свою голову. Про шмотки ваши забудьте, в валенках походите. В фуфайки перелезете!
Впрочем уже на интернете одна из девиц, насупившись и злобно оглядываясь, мыла посуду, а со стороны комнат доносился деловой топот второй. В конце монолога суровый папаша улыбнулся:
— Растут дети. И в полголоса поинтересовался — не знаю ли я, продаются ли еще фуфайки?
(©перто)
Отсюда и такое неимоверное количество инфантильных взрослых, которые не в состоянии управлять своей жизнью. Их устроило бы положение, когда о них все заботятся, но при этом не могут указывать, что им делать. С этой интенцией люди и женятся, и замуж выходят, и на работу нанимаются, и нанимают на работу, и работают, и отдыхают, и на выборы идут, и государством управляют.
Есть такой ресурс zadolba.li , на нем люди выкладывают свои претензии к окружающим, что и то не так происходит, и это не этак. Штука, конечно полезная, но довольно часто там встречаются интересные пары встречных претензий: "А чего они..." и вслед: "А ты-то чего?" Например, обиды официанта на тех, кто не оставляет чаевых и встречная обида: "Я плачу столько, сколько вы запросили, хотите больше — просите больше, а я подумаю, надо оно мне или нет", и ответ, и контрответ...
Отсюда постоянные претензии класса "я хочу, чтобы вы". Запреты, требования, негодования, в особенности от наименее образованных слоев населения. "Мне не нравится этот фильм, запретите его, чтобы никто не смотрел!", "Я выпил тормозную жидкость и отравился! Как вы могли такое мне продать!", "Как можно назвать гомеопатию ненаучной! Она мне нравится!"...
Можно взрослеть, требуя прав и неохотно соглашаясь на сопутствующие обязанности, а можно наоборот, принимая обязанности, а в придачу получая нежданные права. Первый вариант, как вы понимаете, тяготеет к инфантилизму. Даже не стану разбирать типичные поведенческие паттерны.
Просто для того, чтобы разбавить безрадостную картину:
Мой партнер однажды ездил по благотворительной части в детский дом в Ивановской области. Год 94-й, полный трындец в этом регионе. Находилась сия обитель зело в жопе, поэтому на обратном пути он заехал в поселок, зашел в местный магазин за минералкой. Пара человек в очереди, встал. И тут парень заходит. Лет 15. Одет бедно донельзя, изможденный, но взгляд... реально, у приходивших к партнеру на работу "афганцев" и "чеченцев" не часто такой встретишь. Стоящие перед партнером двое мужиков отходят, предлагая пацану пройти к кассе. Продавщица спрашивает: "Иван Сергеевич, чего вам?"
Пацан берет хлеба, молока, макарон, платит, благодарит и уходит. Партнер дожидается своей очереди (за ним никого нет), и после покупки спрашивает продавщицу: "Извините, а это кто? Просто вроде пацан молодой, а вы к нему по имени-отчеству.."
"Это не пацан. Это - МУЖИК. Ему 14 лет, 2 года назад отца какой-то блатной алкаш на переходе сбил да так и уехал - не нашли. Мало ли сейчас такого? А у него две сестренки, ещё в школу не ходят, и брат-младшеклассник. Так он мало того, что учиться успевает в школе, — деньги наравне в мужиками зарабатывает, сортиры чистит, за любую работу берется, — не то что наши алкаши, мать их... А три месяца назад дочку алкашей-соседей из пожара вытащил, не побоялся в огонь полезть.
Так что это не Ванька-школьник, а Иван Сергеевич у нас, вот так!"
(©перто)
Бороться с инфантилизмом сложно. В рамках воспитания собственных детей это реальная задача, но даже в самом лучшем варианте развития общества оздоровление его займет не меньше двух поколений. Поэтому если пытаться переформулировать проблему в задачу, то лучше ограничиться заботой о собственных детях.
В этом смысле придется сложным образом информировать ребенка, что люди — разные. И взрослые — разные. Выводить эту максиму, начиная с детских фильмов, где есть добрые и злые, глупые и умные. Во вторую очередь рассказывать, что и в одном человеке может сочетаться и полезное, и вредное. И если у одноклассницы Тани приятная улыбка, это не означает, что ее манера таскать конфеты в магазине достойна подражания. В третью очередь разделить понятия "хорошо для меня", "хорошо для кого-то" и "хорошо для общества", то есть позволить осознать позиции восприятия. Да, непросто. А что делать?
В общем, придется несколько пересмотреть динамику формирования отношения к обществу и сделать возможно более ранний упор на ассертивность, критичность, скептицизм и прагматизм (в хорошем смысле). Да, романтикам и идеалистам придется труднее, так же как истероидам и нарциссам. Но вот такое вот у нас теперь время...
Я слегка затронул этот вопрос в статье "Как часто нужно хвалить ребенка", но тема настолько обширная и трудная, что вряд ли ее можно исчерпать. Пока достаточно того, что я ее потрогал палочкой.
Источник.