Один из законов Мёрфи авторитетно нам заявляет, что северный пушной зверёк обязательно постучит к Вам в дверь, если будет такая возможность.

Дело было одним прекраснейшем летним вечером на окраине города Х.

Солнце ответственно шпарило весь день, поэтому в квартире было невероятно душно и можно было свариться заживо как рак. Да и что в ней ловить, когда летними вечерами на улице просто шикарно.

Естественно, что измученные за весь день долбанной жарой и тупорылой работой простые работяги повыплёвывались из своих распаренных бетонных клеток, чтобы вдали от городской суеты с кентами бахнуть по пивку или по водчёнке.

Абы бабы под руку не бубнили, мужики обычно сходились у гаража Михалыча, который находился вдали от жилых домов, рядом со старым палисадником.

— Не вишневый сад конечно, да и сами, чай, не дворяне, - говорил Михалыч, принимая гостей.

Вообще Михалыч был мировым мужиком лет пятидесяти, укомплектованный спереди большим момоном. Вокруг этого добродушного толстячка всегда организовывалось какое-то движение, очень часто заканчивающееся лихой попойкой. В тот день к нему приехал погостить из Белоруссии однокурсник Жека, с которым они не виделись лет десять. Так совпало, что с моря вернулся Валера, зять Михалыча, и притараканил с собой большую баклагу винидла.

Нахаляву бухнуть любят все, поэтому быстро организовалась компания любителей костра и песен. Мужики мигом организовали некое подобие стола, приспособив под это дело старый ящик. Нашлась так же и относительно чистая газета, которая выполняла роль скатерти. Со стаканами у Михалыча всегда был порядок.

— Не все целые, конечно, но и мы не у Наташи Ростовой на балу, чтобы из хрусталя бухать.

А вот с закуской было так же печально, как в борделе с моралью. Но мужики единогласно решили, что ну её. Она только градус портит. Даже кислые зелёные яблоки решено было не собирать, ибо Михалыч предупредил, что от них можно нехило продрыстаться.

Однако винидло, ска, оказалось тёплым, что хреново сказывалось на вкусовых качествах и без того неважного пойла. Если поначалу мужики корчили из себя авторитетных сомелье, и оттопыривая мизинчик что-то там вякали про послевкусие и тягучесть, то к середине баклаги белорусский гость, уже начал занюхивать немытыми волосами Михалыча, и всё шло к тому, что он скоро может вызвать Рейгана.

— Ох и гадкое пойло, - сказал он, устав душить в себе рвотные позывы - Мы с Михалычем подобной бодягой в студенчестве травились, тогда она называлась Портвейн «777», по-простому — три топора!

— Бля, дядя Женя, - сказал обиженный Валера, - ты сам-то много гостинцев привёз из своей Белорусии?

— Мне тоже не идёт, - выдыхая процедил Колян, по кличке Крот, похеривший своё зрение работая сварщиком.

— Да, закуска бы не помешала, - с серьезным лицом выдал Санёк, у которого был дар с умным хлебалом выдавать очевидные вещи, которые всегда воспринимались всеми окружающими за нифига себе какое открытие или откровение.

— Икать и резать! Так что мы тупим?!?! - в сердцах выдохнул Михалыч, и обращаясь к белорусу сказал:

— Сходи в гастроном и купи какой-то закуски, а Крот тебе покажет дорогу, он хоть и слепой, но не настолько ж.

— Хорошо - сказал Жека, - я даже знаю, что куплю! Уверен, вы оцените!

С этими словами он схватил под руку Крота, и собутыльники скрылись за деревьями, которые уже черт знает сколько лет не плодоносили.

Пока двое из ларца шарились по району в поисках закуски, уже порядочно стемнело, да и из баклажки испарился ещё один литр пойла, которое явно было заряжено спиртом, поэтому чем ближе отважные алконавты приближались ко дну, тем забористее становилось винище. На беду в гараже перегорела одна из двух лампочек, и во владениях Михалыча стало довольно мрачно и темно, ведь вторая лампочка еле светила, и вот-вот должна была отправиться вслед за своей коллегой в электрический рай.

Наконец-то явились Крот с Жекой.

— Ёж вашу мать! - сказал Михалыч - Вас только за смертью посылать!

Перекинувшись ещё парочкой матерных фраз, решено было жахнуть и закусить.

— Я сырок «Дружба» купил, - сказал довольный как слон Жека.

— А хреновее закуски не было? И как этим фуфлом заедать? - возмутился Валера

— Ой, да ладно, не звизди - сказал Жека, - мы так молодые с тестем твоим, Михалычем, пили в общаге портвейн «777» и закусывали сырком «Дружба».

— Ну да леший с ним, - сказал подобревший Михалыч, и добавил — да и Крот в темноте мне мою первую тёлку напоминает!

Все дружно заржали и в кромешной тьме принялись разливать пойло и резать каждый сырок на 5-6 кусков.

— Евпатий Коловрат! - заорал Михалыч, выпив залпом полстакана вина, и закусив сразу тремя ломтиками сырка.

— Что за день сегодня такой?!?! И вино как буйня из под коня, и сырки эти драные! На вкус как хрен знает что! Вы меня убить сговорились?

— Внатуре, - сказал поморщившись Санёк, - будто ложку говна схавал. А ну-ка, дай на обёртку посмотрю, что за фигню стали делать!!!

Подсветив зажигалкой обёртку Санёк вдруг поменялся в лице и кинулся к Жеке, тыча ему в лицо липкой обёрткой

— Ах ты ж мудозвон эдакий! Ты что наделал??? Ты ж, скотыняка, нас дрожжами накормил!!!

Оказалось, что Жека будучи белорусом, и не зная украинского языка, спутал надпись «Дрiжжi» с «Дружба». По форме они-то одинаковые, а Крот был настолько слеп, что тоже не увидел разницы.

В итоге вся эта компания загремела в больничку с метеоризмом, срачкой и рыгачкой. Жрать дрожжи итак стрёмная затея, а запивать их сладким креплёным вином — вообще финиш.

Подытожил историю как всегда Санёк, который глянув на бледного и истощенного белоруса, сказал:

— Жека, ну ёб твою мать! Пока украинский язык не выучишь, мы с тобой бухать не будем!

Сорок лет чуваки с пейсами шаробродились за Моисеем по жаркой пустыне, вытравливая из себя рабский дух, но через время сей народ опять таки вляпался и оказался в лютом загоне. На сей раз у филистимлян. И так продолжалось целых сорок лет. Моисей уже задолбался вертеться в гробу, вспоминая о мозолях, которые он натер об песок в пустыне, подыскивая место для чекина с надписью «Земля Обетованная».

Жалко ему было, что труды его похерены, и обратился он к Иегове с просьбой помочь избранному народу пропетлять и на этот раз. В Небесной Канцелярии резолюцию утвердили и направили на землю Ангела-оплодотворителя в поисках суррогатной матери. Легких путей никто не искал, поэтому была выбрана бесплодная дамочка, которая была замужем за Маноахом. (Подкину идею придуркам-проповедникам из «Новой хронологии», что из Маноаха можно сделать Мономаха и накормить этим свежим псевдонаучным дерьмом своих последователей).

Выполнив возложенную на него черновую работу, Ангел полетел обратно докладывать о выполненной задаче, предварительно сказав родителям, чтобы их мелкий никогда не стригся, подарив им самоучитель по заплетанию дрэдов, ибо заплетая своему чаду косы можно было нарушить его мужскую систему наведения «свой-чужой» со всеми вытекающими от сюда заднеприводными последствиями.

В положенный срок шкет сам катапультировался из чрева матери, сделав кульбит в воздухе, что свидетельствовало о его недюжей силе и проворности. Мамаша была невероятно рада, что сын избавил её от всех без исключения прелестей родов в полной антисанитарии со вытекающими последствиями. За то, что сын родился сам, его назвали Самсон (видимо дочь назвали бы Самадочь).

Чтобы не доказывать каждому дураку кто первый парень на деревне, Самсон вышел на площадь и как Арни рисонулся горой мышц. Все поняли, что с этим качком-переростком надо быть повежливее и Самсон стал ходить в авторитетах. Ему заплели семь дрэдов и он стал слушать рэгги да выращивать какие-то зелёные кусты.

Вскоре Самсон достиг того возраста, когда люди начинают делать глупости, то есть влюбляться непойми в кого. Один раз молодой раста отправился в Фимнафу за удобрениями для своих необычных кустов. Там он запал на филистимлянку, и мучимый спермотоксикозом, решил на ней жениться, чем вызвал совершенно дикие говноиспарения от всей еврейской общественности. Самсон отнёсся к этому положительно и положил на мнение сограждан, отправившись свататься к своей невесте.

По дороге в Фимнафу Самсона, на свою беду, встретил лев. Бушующие гормоны сделали своё дело, и Самсон в два счета показательно разорвал льву хлебало, вызвав трепет у всей округи. Филистимлянине приняли Самсона как родного, но не от большой любви, а следуя закону самосохранения, ведь многие из людишек вспоминают про хорошие манеры лишь при общении с тем, кто способен порвать им хлеборезку.

Пока филистимлянине готовились к свадьбе, Самсон отнефиг делать, а так же, чтобы потешить своё ЧСВ, решил сходить посмотреть на растерзанного им пару дней назад льва. Притоптал он и офигел от увиденного. Вместо целого роя мух, стаи ворон и адского штэфана от разлагающейся животинки, Самсон увидел, что труп облюбовали пчёлы, обильно наполнив его мёдом.

Самсон испил того медку, смачно лакая прямо из туши льва. Это зрелище, по своей мерзости, может затмить только хом-видео гиены с ослом. Итак, подкрепившись, Самсон вернулся к невесте аккурат на роспись. Далее был семидневный пир, на третий день которого Самсон заспорил с тридцатью брачными друзьями, что если они отгадают его загадку, то с него им 30 нарядов и 30 пар обуви, а если не угадают, то с них. Подозреваю, что в таких пьяных спорах с Самсоном был заинтересован только сам Самсон, ибо буйный пьяный великан абсолютно ни у кого не вызывает желания с ним спорить.

— Ладно, задолбал, алкаш перекачанный! Трави свою загадку! - раздраженно сказали Самсону тридцать брачных друзей.

Ну тот и выдал:

— Из ядущего вышло ядомое, и из сильного вышло сладкое

(Как тебе такое, Илон Маск?).

— Нижуя себе губу загадочка! - подумали многие гости и захлопнули свои рты, понимая, что отгадать этот полурандомный набор слов было просто нереально. Больше всех расстроились брачные друзья, поэтому они начали кидать предъявы отцу невесты, и отведя его за угол сказали:

— Сышишь? Хрен старый! Нафиг ты сюда нас позвал? Чтобы нас развели как лохов? Завязывай бегом с этим «Что?Где?Когда?» и пусть твоя дочка выведает отгадку. Иначе сожжём тебе хату.

Пришлось жене Самсона пыхтеть как на кастинге у Вудмана в его лучшие годы. В итоге только на седьмой день Самсон сдулся и как последний пилоточник рассказал жене разгадку, которую она тут же рассказала бате, а тот поведал ответ брачным друзьям, уже в серьез раздумывающих над тем, где поблизости купить спички.

Когда Самсону вывалили правильный ответ, в нем проснулась маленькая розовая принцеска, он дурканул и поджав губки, убежал в город Ашкелон, где отмудохал 30 отфонарных чуваков, снял с них одёжку с тапками, и побежал обратно, чтобы ответить за базар перед брачными друзьями. Отдав проигрыш, Самсон сказал, что какое-то время хочет побыть один, и свалил от филистимлян к бате с мамкой, да к травушке-муравушке.

Голод не тётка, а спермотоксикоз не дядька, поэтому когда евреи стали заниматься жатвой, Самсон, чтобы откосить от работы, решил совместить полезное с приятным, и проведать свою иностранную жену. Когда он вернулся в Фимнафу, то узнал, что пока «он искал себя», его невесту «переженили» на другом, решив, что Самсон навсегда потерялся от неё.

Чтобы замять конфуз, ему предложили сестру помоложе и покрасивее. Был бы на месте Самсона кто-то другой, то на этом историю можно было бы заканчивать. Но Самсон принял решение в своём духе — он решил извести на кал всех филистимлян и как последний дебил со злобным гомерическим смехом убежал в лес. Там он поймал 300 лисиц, прицепил к их хвостам пылающие факелы и пораскидывал их по полям да виноградникам, уничтожив таким образом весь урожай, обрекая филистимлян на голод. Сам же Самсон свалил в горы, откуда удобнее было наблюдать устроенные им пожары.

Когда филистимляне сообразили, за что им такие траблы, то они сожгли тестя Самсона с его дочерью, пытаясь таким образом в очередной раз уладить конфликт. Но Самсону было пофиг и он принялся шкодничать в окрестностях Ашкелона, убивая всех, кто ему попадался. Жители настолько очковали выходить за городские стены, что решили запереть городские ворота.

Решено было напасть на соплеменников Самсона, дабы хоть те смогли угомонить этого античного партизана. План сработал, и вскоре в горный штаб имени Самсона, явилось три тысячи соплеменников, чтобы те заглянули ему в глаза и спросили: «Доколе, блть, ты будешь себя вести как собака бешеная?!?!».

Заиграла тревожная музыка и Самсон усмехнулся улыбкой маньяка, которой позавидовал бы любой Джокер Ганнибалович Чекатило. Он преклонил перед народом одно колено, и вытянув вперёд две руки, сказал:

— Держите меня семеро, и ведите сдаваться к филистимлянам. Только не бейте по лицу, а то я в будущем буду плохо смотреться на памятниках архитектуры.

Когда связанного типочка привели к филистимлянам, то он как Халк разорвал веревки и принялся убегать. Филистимлянине погнались за ним, вытянувшись в длинную колонну бегущих.

А сейчас будет моё любимое место.

Безоружный Самсон бежал по дороге пока не увидел свежую ослиную челюсть (Правильно! Рога и копыта то для лохов!). Схватив её, Самсон развернулся на 180 градусов и стал в боевую стойку. Я думаю, что за всю историю существования все вместе взятые ослы в мире не убили больше людей, чем эта челюсть. А убил ей Самсон тысячу бежавших за ним филистимлян. Согласитесь, что даже Джон Уик со всеми своими навыками рукопашного и огнестрельно боя, нервно курит в сторонке.

Дальше всё пошло как по маслу: «И стал он судьей Израиля во дни Филистимлян двадцать лет». Но Самсона потянуло на баб. Ну а дальше пошла всем известная попса. Он запал на некую Далилу, которая выведала у Самсона секрет его силы, вызвала барбера, который забалабенил Самсону стильную стрижку под ноль. За тысячу сто сиклей серебра она скинула филистимлянам координаты Самсона.

Осмелевшие филистимлянине не заставили себя долго ждать, и повязали дряблого как соплю Самсона. Хорошенько относковав, а потом выколов Самсону глаза, филистимлянине взяли его к себе в зоопарк Газы, где драконили его пока у того не отросли волосы и он не помножил на ноль колонны в храме. Рухнувшая крыша похоронила под собой Самсона и овердофига филистимлян.

Издревле в раю диавол уязвил Адама женщиною… женщиною мужественнейшего Самсона ослепил…

До 1718 года монеты в Русском государстве представляли собой реальное днище, и выглядели как рыбная чешуя.

Елена Глинская, мать Ивана Грозного, ввела единые параметры веса монет, а уже при Грозном сложилось правила оформления изображения.

Чеканили три номинала – копейку, денгу и полушку. Изначально вес копейки был 0,68 грамма, денги- 0,34 грамма, а полушка - 0,17 грамм. Постепенно вес становился всё меньше и меньше. При Петре чешуйки стали настолько малы, что он сам называл их вшами, а вскоре искоренил это позорище, начав чеканить монеты, как это делали в Европе.

На лицевой стороне копейки чеканили изображение царя с копьём. Собственно от слово «копьё» и пошло название номинала — «копейка», а на денге царь держал саблю. На лицевой стороне полушки изображали птичку.

На оборотной стороне монеты указывалось имя царя и сопутствующие бла-бла-бла.

Ну, а так как места на поле монеты было очень мало, а «бла-бла-бла» было много, то приходилось безбожно сокращать и текст получался сплошняком и без отступов, в общем – мечта криптографа.

Своего сильвера тогда у московитов не было, поэтому делали из говна конфетку, только наоборот – брали западноевропейский талер и плавили его. Из полученного слитка изготавливали проволоку определенного диаметра и резали её на куски нужного веса. Потом плющили эту проволоку и уже на полученной заготовке клепали чешую. В итоге из красивой и большой монеты получалась жменька хрен-пойми чего. Вот такие высокие технологии были тогда, но, как говорится, что за отсутствием Стаса Михайлова разведёнки  дают электрику Алексею.

Естественно, что такими монетами было не то, что неудобно рассчитываться, но и носить. Поэтому, очень часто носили их во рту. Выражение «отслюнявить», то бишь рассчитаться деньгами за что-то, пошло именно с тех пор, а фраза «брать за щеку» имела совершенно другой смысл нежели сегодня.

Ну, а главное неудобство, думаю, было вот в чём. Представьте себе обеденное время, харчевня, битком забитая работягами и батраками, сидящими на лавках за длинными деревянными столами, и уминающие за обе щеки нехитрую стряпню. Под аккомпанемент всеобщего чавканья, плямканья и редких, но громких отрыжек, мы видим перед собой стоящего щупленького морячка Евстафия с журчащим от голода впалым животом и тремя копейками за щекой, которая покрыта кволенькой рыжей бородкой.

От мясной кулебяки да с простоквашей, купленной позавчера за полушку, у него в тот же день с петлями нафиг снесло днище, поэтому вчера его весь день штормило и на еду он деньги не тратил, вот почему сегодня, на сэкономленные деньги, можно побаловать свой многострадальный и пустой желудок нереально аппетитным жаренным гусём.

И думает себе наш друг, какую же часть гуся он съест. Ножку? А, может быть, грудинку? При этих мыслях о предстоящем гастрономическом оргазме его рот наполняется обильной и вязкой слюной. Решив, что сегодня он полакомится ножкой с квашеной капустой, да под стакан хреновухи, Евстафий, открывая рот, чтобы вымолвить это, сглатывает обильную слюну и с ужасом понимает, что жрать-то теперь ему не за что, ведь он проглотил все свои деньги.

— Якорь мне в сраку, - думает про себя наш разъяренный Магеллан, понимая в полном объёме произошедший с ним сокрушительный провал, и идёт в облюбованное им два дня назад безлюдное место с большими лопухами, чтобы как квочка высидеть обратно хотя бы копейку, что на пустой желудок будет явно не просто и нифига не быстро.

И только через несколько часов после приседа, его анальный сфинктер превратился в губы преисподней и выдал зловонную хвалу дьяволу, распугав всех птиц в округе. Шрапнелью разлетелись и чешуйки, которые почти через 300 лет выкопали копатели, хвастаясь перед коллегами родной коричневой патиной.

Сегодня поговорим о константиновском рубле — одной из самых культовых монет Российской Империи.

Монета настолько редкая, что гораздо проще отыскать в камбоджийском борделе 15-ти летнюю девственницу, чем найти этот рубль в свободной продаже. А вся канитель вот из-за чего.

На похоронах Александра I громче всех рыдал министр финансов Канкрин и не потому, что обожал безвременно почившего батюшку царя, а от того, что на престол должен был вступить Константин, с которым Канкрин был в жутких контрах, а это значило, то, что хрен ему на воротник, а не сытое место министра финансов.

От таких мыслей слёзы сами лились из глаз министра, а ушлый мозг лихорадочно искал ответ на вопрос, что же ему делать.

Ануслизинг был беспроигрышным вариантом в любые времена, а если объект лобзаний это сам император, то язык можно и не жалеть.

Именно так подумал Канкрини и решил в кратчайшие сроки замастырить монету с портретом Константина. Подгон на коронации явно был бы оценён, обиды были бы забыты, и несметное количество плюшек было бы ему обеспечено. А так как работы предстояло пипкина гора, то её выполнение Канкрин поручил своему кенту-коллекционеру Рейхелю, который сразу же принялся выполнять задание не щадя кукана своего, а тем более кукана подчиненных. Монетный двор забурлил, готовясь выпустить новую монету.

Но тут как гром среди ясного неба случились лютые гурления бовен. Оказалось, что Константин тайно отказался от престола в пользу Николая I. Возник короткий вакуум власти и этим воспользовались декабристы, поднявшие мятеж, после подавления которого всё, что было связано с лозунгом «Константин наш царь!» считалось адско-соддомитской ересью и зрадой всех зрад.

А именно эта фраза была отчеканена на новой монете с легкой руки Канкрина, который в свете новых событий, из безобидного попколиза превратился в адового сепаратюгу, чеканившего вражеские лозунги на монетах родной страны, за что, как и другие декабристы, должен был быть предан огню через анальные кары со всей своей мондворовской шайкой заговорщиков.

Канкрин приказал рубить концы в воду, дабы сохранить свой собственный. Жить хотели все, поэтому от улик избавлялись всем монетным двором с такой тщательностью, что даже Шерлок Холмс, в исполнении Бенедикта Камбербэтча, не смог бы найти ни одной зацепки в чертогах своего упоротого героином разума. По крайней мере так думал Канкрин, натерпевшийся жути за эти дни. Но было одно но...

Бес его знает о чем себе думал хренов нумизмат Рейхель, но он оставил себе с десяток константиновских рублей, посчитав, что грех такому добру пропадать. Фраза «я тебя породил, я тебя и убью» была явно не про него. Но видимо Боженька любит нумизматов, и заварушка утихла, а герои нашего рассказа лещей не получили.

Когда же восстание декабристов покрылось некислый слоем пыли, то начали всплывать эти рубчики. В силу их редкости и феерического перфоманса связанного с их появлением, они быстро стали предметом вожделения у коллекционеров.

А поскольку собирали монеты и великие князья, то почти все рубчики им и достались и лишь несколько попало в музеи. Соответственно, купить эти монеты было невозможно, ведь реже этой монеты ничего не было, а в деньгах знать не нуждалась.

После революции их наследники эмигрировали за бугор, прихватив с собой вместе с остальным добром и константиновские рубли. Там время от времени они и всплывали, создавая на аукционах дикие очереди из миллионеров-нумизматов, жаждущих получить себе в коллекцию такую жемчужину.

Последний проход рубля был в районе полуляма уёфф, но доллар тогда был покрепче, да и российская нумизматика была днищем. Сейчас, мое ИМХО, цена рубля гораздо ярче

В 1727 году императрица Екатерина I внезапно крякнула и власть в Царской России как снежный ком на голову свалилась одинадцатилетнему Петру II, внуку Петра I.

♦️Как развивать Россию?

♦️Как сделать жизнь народа лучше?

♦️Какие реформы провести?

Эти и многие другие вопросы так же не парили юного раздолбая, как и переодическая чесотка в уровне паха.

Так как Петр был сиротой, а мозгов ещё не имел, то весь головняк, связанный с управлением страной, «великодушно» взял на себя кент Петра I, Александр Меньшиков, который в своё время сам потягивал Екатерину, но потом замутил «операцию Подстилка» и благородно подарил свою любовницу Петру I, чем сорвал себе кучу плюшек с царского плеча, а после смерти Петра правил вместо Екатерины.

После её смерти изобретать велосипед Меньшиков не стал, а взял быка за рога и провернул операцию «Подстилка ver.2», сосватав Петру II свою 16-ти летнюю дочь, забрал мелкого жить в свой дом и думал, что дело в шляпе и можно спокойно править дальше, поженив вскоре Петра со своей дочуркой.

Но Петр был знатным распиздяем поэтому охота с бухачем и порнуха с дикобразами были для него всем. Вот почему жениться ранее 25 лет он вообще не собирался. И как-то с жестокой бодуняки, Петр, хоть и был слаб в математике, но прикинул в своём пропитом мозгу сколько будет его жене, когда наступит пора на ней жениться. Нехитрые, но получасовые математические расчёты убедили его в том, что дело попахивает разводняком. Ясно осознав, что в гостях хорошо, а дома лучше, ведь дома тоже можно устроить такой же кардебалет, но без обязов с женитьбой, Петр решил валить от Меньшикова при первой же удобной возможности.

И вот когда его благодетель сильно заболел, Петя, к неописуемой радости бесчисленных врагов Меньшикова, взял ноги в руки и дал дёру из его дому. Долгорукие были в списке врагов Меньшикова под первым номером и именно они нагнали жути Петру про Меньшикова. Нашуганный Петька второй раз в жизни взял в трясущуюся руку перо, и корявым росчерком отправил своего бывшего благодетеля пинком под зад туда, где нет тёплого пива и потных женщин, а именно в Сибирь. Там Меньшиков и пошабашил.

Далее сюжет нифига не балует нас разнообразием и непредсказуемостью, напоминая фильм «День сурка». Долгорукие берут мелкого под крыло и правят от его имени. Петр, несмотря на плотный алко-охотничий график, влюбляется в княжну Долгорукую и обещает на ней жениться, но после тест-драйва охладевает к ней и опять хочет стать на лыжи...

Не знаю сколько бы ещё дворянских девок попортил бы Петр II, пользуясь поговоркой «обещать — не значит жениться». Видимо много, ведь во власть хотело овердофига знатных чуваков, и с дочерьми у них проблем не было.

Не смотря на то, что юный Петр был ещё тем половым агрессором, и готов был присунуть даже чернильнице, но этот порно-триллер закончился весьма внезапно. Иммунитет Петра был посажен до отметки «ноль» огромным количеством бухла и ещё хрен пойми чем. Не мудрено, что Пётр простудился на охоте, цепанул прицепом оспу и умер, бесславно закончив собою род Романовых в мужском колене в 1730 году. Лозунг «живи быстро, умри молодым» Петр выполнил на совесть, оставив далеко позади всех лошар рокеров и прочих ушлёпков из «Клуба 27».

Понтовитого вида дядька, в потешном от своей помпезности парике, и увешанный всевозможными орденами, как северокорейский генерал — никто иной как Александр Данилович Меньшиков — правая и очень вороватая рука Петра I.

В юности, будучи босоногим оторвой и голодным до наживы любой ценой, он познакомился с царевичем Петром, который только-только вырвался из под мамкиной юбки и начинал свои качели за власть с сестрой Софьей.

Кипучая смесь из безбашенного авантюризма очень понравилась Петру и пацаны быстро снюхались, вместе летя к успеху — Пётр с выпученными глазищами мчал впереди, а Сашка немного позади Петра, чтобы можно было прихватить всё, что плохо лежало.

Чего только они не пережили, и весёлые кутежи в немецкой слободе, и бездарный Азовский поход, и судьбоносную поездку Петра в Европу, и стрелецкий бунт и многое многое другое...

Сашка всегда поддерживал Петра во всех его бесчисленных начинаниях, ведь даже если дело не выгорит, то всегда в процессе делания можно будет что-то «найти». Ведь тихо «с3.14здил и пошёл, называется нашел».

Ну, а если дело выгорало, что часто и бывало, то тут уж Меньшиков своего не упускал! Выжимал профит по максимуму, не гнушаясь отжать ништячок и у своих соратников. Те жаловались Петру на его кента, за что последний часто получал могучим царским кулаком в хитрую наглую рожу.

Хитрому Меншикову всегда удавалось выйти сухим из воды, ведь он досконально изучил нрав Петра не хуже прожженного спиртом токаря Петровича, знающего технику безопасности на токарном станке как свои семь пальцев.

Один раз, знатно проворовавшись, Меньшикову выпал на барабане сектор «рваный анус». Петр был в ярости, отмудохал Меньшикова и велел гнать его с глаз долой ссаными тряпками за двери, прикрикнув со злобы:

— Чтоб ноги твоей здесь больше не было, мудила ты эдакий!

И знаете, что сделал Меньшиков? Вытерев кровавые сопли, он через минуту зашёл к Петру на руках! Пётр разразился громогласным хохотом и простил своего вороватого соратника.

Но апогей хитрожописти, под кодовым названием «Операция Подстилка», принёс Меньшикову немало плюшек. А дело было так.

Сашка в одном из походов обзавёлся любовницей, которую отжал у Шереметьева. Это была прачка Марта Скавронская, знатно перед этим походившая по рукам сначала среди солдат, а потом и среди офицеров. Перейдя в дом к Меньшикову, Марта обзавелась деньгами, полученными за ночную стирку промежностей Меньшикова. Дамочка принарядилась, и её аппетитные формы стали манить сладострастным грехом ещё сильнее.

Петру тоже понравилась сочная бабёнка в сексапильном фартуке и он отодрал её за один золотой дукат, что было ровно на один золотой дукат больше, чем она получала от простых солдат, которые тягали её за еду.

Видя как жадно Пётр смотрит на его добычу, Меньшиков отдал Марту ему, мол для тебя, кормилец, даже самого дорогого не жалко. Петру настолько понравился тот «подарок», что он женился на Марте, которая, приняв крещение, стала императрицей Екатериной I, через которую Меньшиков получил дополнительный рычаг влияния на Петра, а после его смерти, когда Екатерина I получила всю власть в свои руки, Меньшиков и вовсе стал руководить вместо неё страной, ведь Екатерине за сливой было некогда.

После смерти Екатерины, на престол взошёл юный алкаш Пётр II, с которым Меньшиков решил провернуть свой коронный трюк, замутив «Операцию Подстилка» ver. 2, подложив под него свою дочь.

Чем всё закончилось, узнаете завтра.

Если большинство роковых красоток чудить начинали чуть ли не с появлением первых лобковых волос, то жившая в провинциальном мухосранске Оленька, исполнять стала гораздо позже. Она засиделась в девках аж до 25-ти лет, а по тем временам считалось, что такой товар сильно залежался, и вот-вот начнёт покрываться плесенью.

Но пусть Вас это обстоятельство не смущает, ибо потом она с лихвой наверстала упущенное. Ольга выходит замуж за друга своего отца, у которого, как для мужа по расчёту, было два достоинства. Он являлся профессором консерватории в Петербурге и был на 34 года старше жены.

Впрочем Оленька не стала ждать, пока старых хрен окочурится и принялась сходу проматывать его состояние. Изрядно полиняв, хитрый старикан на старости лет сделал открытие, что дешевле тягать своих студенточек, и сформулировал житейскую мудрость, которую нынче знает каждый похотливый препод. Мудрость гласит, что женщинам свойственно стареть, а вот студенткам 3-го курса — нет.

Получив под зад коленом, Оленька быстро нашла утешение под престарелым генералом фон Штейном, и в 1901 году выходит за него замуж, переехав в большой особняк на Литейном проспекте. Но и этот дедок быстро сдулся, не сумев удовлетворить аппетиты своей супруги.

— Что такое «не везет»? И как с этим бороться?!?! — в сердцах вскликнула Оленька, промотавшая внушительную зарплату солидного чиновника всего за два дня.

Однако генерал это Вам не чмошный консерваторский профессор, и его связи позволили Оле постепенно потерять страх и с лицом лохушки-провинциалки глушить простофиль, как рыбу в нерест. Со временем шулерских ипостасей у Оленьки было как красок на палитре у именитого художника: от наивной простушки, до образованной аристократки, от похотливой сучки, до целки патриотки, от ранимой и нежной домохозяйки, до прожженной жизнью светской львицы...

На каждый из этих крючков попадались люди. Кто-то из сострадания, кто-то по тупости, кто-то из жадности, а кто-то от похоти. Для каждого из них у Оленьки была своя история и свой образ. Она как тонкий психолог за три секунды вычисляла потребности каждого, и через время делала предложение, от которого жертва не могла отказаться, отдавая Оленьке свои кровные.

Она торговала подделками Рембрандта и фальшивым золотом, угоняла автомобили и сдавала их в ломбард, мутила элементарные финансовые пирамиды. Оленька с наивным фейсом брала огромные залоги от нанятых ею управляющих, которые должны были управлять её далёким имуществом, будь то рудники в Сибири или имение в Вене. Отслюнявив огромный кэш, чуваки отправлялись рулить имуществом, а приехав на место службы, понимали, что их тупо развели как юнцов, ведь никаких имений и рудников там не было. Но никто не жаловался, ведь генеральская крыша решала все в пользу Ольги фон Штейн.

В 1906 году Оля склепала левую телеграмму, в которой сообщалось, что она получила огромное наследство, оформить которое у неё, якобы, не было денег. Она принялась собирать денежку на оформление документов со своих знакомых. Однако её махинация вскрылась и поднялся такой хай, что генеральскую крышу вырвало по самый фундамент, ведь все терпилы осмелели и стояли в огромных очередях в полицию, чтобы дать подробнейшие показания о том, как их обчистила милейшая Оленька фон Штейн.

Госпожа фон Штейн была на всех заседаниях суда и искусно делала большие глаза и невинное лицо, но сообразив, что такой номер уже не пролазит, решила, что настало время чпокаться со своими покровителями и именитым адвокатом, который был к тому же депутатом Государственной Думы.

Своё дело, видать, она знала на отлично, и ей устроили побег в Америку, где непуганая Оленька принялась за старое, забыв дать кому следует. В результате уже в 1908 году её арестовывают, и за ненадобностью экстрадируют на родину. Поговаривают, что продай бы она особняк на Литейном, то могла бы и пропетлять от тюрьмы, но Оля кинула на зарплату своего дворника, а тот был не из тех тэлэгэнтов, что в суд ходють. Он был простым мужиком и вопрос он решил по-простому — спалил её особняк к едреней фене. Вот так вот, господа работодатели! Задумайтесь!

— Гори сарай, гори и хата! - подумала Оля и отправилась на год в тюрьму, а отсидев, с чистой совестью вышла замуж за барона фон дер Остен-Сакен, что стоило сделать хотя бы только ради такой блатной фамилии. Но в 1915 году уже не молодую Ольгу опять повязали, ибо причёсывать лохов она так и не перестала. Вскоре пришла Революция и в моде стали совсем другие фамилии и способ жизни.

Под революционный шумок престарелая Оля на суде гордо заявила, что она обирала буржуев, а не пролетариев. Сыграв интернационал на кожаной флейте какого-то комиссара, она доказала свою лояльность рабоче-крестьянскому строю и вышла на свободу. А поскольку вскоре буржуи закончились, то пришлось шухерной милфе нахлобучивать зажиточных советских граждан, чего не смог ей простить Народный суд трудящихся, и в 1920 году приговорил её к пожизненной каторге.

Сидеть Ольгу отправили в костромскую колонию, где она вскоре умудрилась присесть на кукан начальнику колонии, товарищу Кротову, что в её почтенном возрасте «за 50» говорило о многом. Голубки бежали в Москву, где куралесили, как старики-разбойники.

Чудачка собирала бабло для бесчисленных голодающих, кидала фраеров и угоняла автомобили. Именно в краденом авто их и накрыла милиция в 1923 году. Завязалась лихая погоня и перестрелка, в которой Кротов, как истинный пионер, прикрывая грудью старшую по возрасту мамзель, смертельно нахватался овердохрена пуль.

На допросе Ольга разыграла классическую схему: «Во всем виноват мёртвый», и обвинила Кротова в изнасиловании крупного рогатого скота, сатанизме, некрофилии и в преданности проклятому Госдепу.

Увядавшую фифу пожалели и отпустили на поруки к родственникам, которым Ольга была так благодарна, что обокрала их не полностью, а оставила им битые горшки и пару медяков. Остальной кэш она забрала себе, и найдя покалеченного в Гражданскую войну красноармейца, жила с ним на казенной хате, торгуя до самой смерти квашенной капустой на Сенном рынке.