Шесть с лишним лет назад на федеральной трассе «Дон» была убита семья командира нижегородского СОБРа Дмитрия Чудакова. Это жестокое преступление (убит спецназовец, зверски убиты маленькие дети) вызвало большой резонанс. Председатель Следственного комитета назвал поиск убийц «делом чести» и взял расследование на личный контроль. Однако с самого начала следствие пошло по ложному пути и стало искать не убийц, а стрелочников.
Все эти годы «Новая газета» проводила свое расследование обстоятельств гибели Чудаковых. Мы встречались со следователями и операми, консультировались с экспертами, баллистами, криминалистами и медиками. Искали свидетелей, опрашивали понятых, разговаривали с потерпевшими и обвиняемым Алексеем Серенко, на которого пытались повесить это преступление. Уже тогда мы говорили, что следствие катастрофически ошиблось в выборе основной версии убийства Чудаковых.
Следственный комитет крайне остро реагировал на каждую публикацию газеты и агрессивно защищал свою официальную версию, не желая воспринимать никакие контраргументы. Именно по этой причине первая попытка раскрыть это дело стала самым грандиозным провалом в истории Следственного комитета.
В 2011 году Генеральная прокуратура отказалась утверждать обвинительное заключение по Серенко, выявив в этом деле огромное количество фальсификаций. Дело вернули на доследование, Серенко выпустили из СИЗО (он отсидел предельные для следствия 18 месяцев). С тех пор дело мирно загибалось, хотя расследованием руководили исключительно генералы юстиции из так называемого спецотряда «суперследователей» при Бастрыкине.
Сегодня СКР предпринимает вторую попытку. К сожалению, по нашему мнению, она еще менее убедительна, чем предыдущая. Год назад спикер СКР Владимир Маркин пообещал нам организовать интервью с руководителем следствия по делу Чудаковых генералом Ущаповским. Также пообещал предоставить материалы уголовного дела, чтобы мы убедились в доказательности позиции следствия. И то, и другое, к сожалению, осталось обещаниями.
Следствие закончилось. Журналистов до материалов уголовного дела так и не допустили. С ними толком не ознакомили даже потерпевших и адвокатов. Но самое главное! По большому счету уголовное дело не предоставили даже Генеральной прокуратуре и суду. В нарушение 154 статьи УПК РФ на утверждение в Генпрокуратуру поступили не подлинники процессуальных документов, а незаверенные и часто даже нечитаемые (!) ксерокопии материалов уголовного дела. И только тех материалов, которые подтверждают версию следствия. А доказательства, ставящие под сомнение или прямо опровергающие версию следствия, в это уголовное дело вообще не попали. Даже в виде ксерокопий.
Мы впервые столкнулись с такой отчаянной попыткой любой ценой спасти «честь мундира» и поставить галочку в деле об убийстве Чудакова. Но цена этой галочки — велика. Настоящие убийцы семьи командира спецназа остаются на свободе.
Расследование «Новой газеты» подробно описывает логику и ход следствия на протяжении всех этих лет. Это страшное убийство стоит такого подробного, длинного рассказа. Наше расследование доказывает: все эти годы настоящие преступники были совсем рядом со следствием. И найти их — можно.
8 июля 2009 года на федеральной трассе «Дон» недалеко от города Аксай Ростовской области нашли машину командира нижегородского СОБРа Дмитрия Чудакова. За рулем находился Дмитрий Чудаков, рядом с ним его жена Ирина, на заднем сидении машины — их дети, шестилетний Александр и одиннадцатилетняя Вероника. Все они были убиты. Дмитрия, Ирину и Александра Чудаковых застрелили. Веронике нанесли 37 ножевых ранений, смертельными оказались два — в область затылка.
На запястьях Дмитрия Чудакова остались странгуляционные борозды от наручников. При исследовании трупа Ирины Чудаковой была найдена свежая сперма, на ее одежде со спины — отпечаток мужского ботинка. У Саши Чудакова содрана кожа с голеней, как будто мальчика волочили по земле. Отсутствие в салоне автомобиля характерных разбрызгивающих следов крови и состояние одежды Вероники Чудаковой свидетельствовали о том, что девочку уже мертвой уложили на заднее сидение, имитируя нападение в машине. По характеру ранений эксперты сделали вывод, что Веронике наносили удары несколькими ножами.
…Обстоятельства убийства Чудаковых были таинственными, а мотив — не очевидным. Следствию предстояла кропотливая работа по тщательному воссозданию картины преступления, чтобы определиться с основными версиями. Пожалуй, только одну версию следствие могло отбросить с ходу: убийцы (а их было несколько, что следует хотя бы из множества орудий убийства — ружье и несколько ножей) банальными грабителями не были. На жертвах остались нетронутыми ювелирные украшения, в пепельнице в машине — 500 рублей, последние деньги Чудаковых, возвращавшихся домой после отпуска в краснодарском санатории МВД.
Жестокое убийство семьи командира спецназа шокировало страну. На резонанс мгновенно отреагировал руководитель Следственного комитета России Александр Бастрыкин. 8 июля он взял расследование под личный контроль, а уже 9 июля это убийство объединили с двумя нераскрытыми нападениями, совершенными в 2008-2009 гг. в Ростовской области… с целью грабежа. Так родилась версия о «ростовской серии».
Создали ее на основании одного единственного факта: на месте ростовских преступлений, с которыми объединили убийство Чудаковых, отсутствовали гильзы. Обнаружены были только пыжи-контейнеры 410 калибра от картечных патронов к гладкоствольному ружью, не позволяющие идентифицировать орудие убийства. Возникло предположение, что убийцы использовали «гильзоулавливатель», а значит, может иметь место одинаковый «почерк» совершения преступления. Но на тот момент (прошли сутки) не было достаточно сведений об убийстве семьи нижегородского спецназовца, чтобы определиться с одной единственной версией. Также совершенно очевидно, что сам Бастрыкин явно не читал материалы следствия по ростовским «висякам», с которыми объединили дело Чудаковых. Потому что даже при беглом изучении этих материалов версия о «серии» сыпется, как карточный домик. Не зная ростовских дел, Бастрыкин не мог знать и об отсутствии гильз на месте ростовских преступлений. А значит, ему кто-то указал на этот факт и таким образом подвел Бастрыкина к красивой, но ложной версии о «серийном преступнике», которого не существовало в принципе. Потому что каждое преступление в этой «серии» было совершено разными людьми, разными способами и по разным мотивам. А следствие наоборот стало искать «серийного преступника», мотивированного банальной наживой.
Именно поэтому первая попытка Следственного комитета раскрыть пристегнутое к ростовским «висякам» убийство Чудаковых — с треском провалилась, а Генеральная прокуратура уличила следствие, по сути, в масштабной фальсификации доказательств. Вторая попытка СКР формально может оказаться более удачной, потому что в этот раз у следствия есть признательные показания обвиняемых. Проблема в том, что эти показания получены с нарушением закона, они не убедительны и, главное, не подтверждаются другими доказательствами по делу. Более того! Совокупность этих доказательств рождает серьезное подозрение, что тот, кто с самого начала манипулировал следствием, направив его по ложному пути, имеет прямое отношение к убийству Чудакова.
Этот «кто-то» в июле 2009 года очень умно придумал спрятать среди местных преступлений убийство Чудаковых (по принципу черной кошки в темной комнате).
Этот «кто-то» должен был досконально владеть непубличными оперативно-розыскными данными о ростовских «висяках».
Этот «кто-то» должен был иметь физическую возможность убрать гильзы с места убийства Чудаковых, чтобы это преступление выглядело похожим на местные преступления.
И, получается, что вариантов на самом деле — два. Или это были убийцы Чудаковых. И тогда, выходит, они были посвящены в тайну следствия по ростовским уголовным делам.
Или это были те, кто по роду службы появляется на месте преступления первыми после убийц.
Промежуток в три часа
…Сообщение об обнаружении машины Чудаковых официально было зарегистрировано в ростовском ГУВД в 8.00 8 июля 2009 года. Но на самом деле первое сообщение поступило гораздо раньше.
Машину Чудаковых нашли недалеко от военной части ГРУ, от придорожного кафе «Бомонд» и от автозаправки «Александр», поэтому ночные выстрелы слышали многие. Все показания свидетелей стыкуются между собой по времени (около 4 утра). Именно сотрудник автозаправки первым сообщил о машине Чудаковых, позвонив в дежурную часть ОМВД Аксайского района (на подведомственной территории именно этого отдела полиции и произошло убийство).
Это подтверждается допросами свидетелей и сотрудников полиции. А также тем фактом, что матери Дмитрия Чудакова — Валентине Алексеевне — сообщили о смерти близких в 7 утра, для чего к ней домой в г. Богородск Нижегородской области специально приехали сотрудники нижегородской полиции.
Из показаний сотрудников ОМВД Аксайского района следует, что следственно-оперативная группа сразу же выехала на место происшествия. В частности, это следует из показаний дежурного сотрудника полиции Нариманидзе, который сначала отправил группу, а затем сам прибыл на место происшествия «около шести часов утра… для уточнения всех деталей, потребующихся в дальнейшем для доклада руководству…»
Но осмотр места происшествия с участием понятых начался только в 8.50 утра, то есть, получается, члены следственно-оперативной группы около трех часов бесконтрольно находились на месте преступления. Это подтверждает следователь Савченко, который говорит, что на момент приезда следственной группы опера уже работали на месте убийства.
Что именно они делали до начала официальных следственных действий — можно лишь предполагать. Возможно, именно в эти три часа место преступления было слегка «подретушировано»: исчезли одни улики, появились другие… Например, легко можно было собрать с места убийства гильзы, отсутствие которых и убедило Бастрыкина объединить убийство Чудаковых с местными «висяками». Это — всего лишь предположение. Но есть и факты.
Из показаний дежурного сотрудника ОМВД Аксайского района Нариманидзе: «На момент моего приезда все двери машины и багажника были закрыты, хотя замки двери были в положении открытия… Для доклада мне была необходима информация о личностях убитых. Я дождался, когда эксперты-криминалисты перейдут к работе с личными вещами убитых и их документами. Я запомнил, что в ходе осмотра места происшествия была обнаружена барсетка средних размеров темного цвета… Насколько я могу вспомнить, эта барсетка находилась между водительским и пассажирским сидениями автомобиля. Кто-то из сотрудников, выехавших на место происшествия в составе СОГ, продиктовал мне информацию о личностях погибших из документов, которые были обнаружены в указанной барсетке… Паспорт… убитого мужчины я видел собственными глазами…»
Но вот что странно. Четыре человека — понятые, принимавшие участие в осмотре места происшествия, трупов и машины убитых, не видели барсетки с документами, которую так отчетливо помнит полицейский Нариманидзе. Более того! Они категорически утверждают, что на месте преступления было найдено только удостоверение ветерана боевых действий, по которому в присутствии понятных следователи и установили личность Дмитрия Чудакова.
Получается, барсетка с документами исчезла. Причем, именно в те самые три часа, когда на месте преступления бесконтрольно работала следственно-оперативная группа ОМВД Аксайского района.
Загадочный вещдок
Барсетка с документами красной нитью проходит через все уголовное дело Чудаковых. Судьба ее загадочна. Она то появляется, то исчезает.
Полицейский Нариманидзе точно видел барсетку с документами на месте преступления (он даже указывает, что она находилась между водительским и передним пассажирским сидениями — это важно). Спустя три часа понятые эту барсетку уже не зафиксировали. Она исчезла. А через неделю после убийства Чудаковых ее подкинули недалеко от места преступления. Подброшенную барсетку с документами нашел водитель КАМАЗа Удовитченко, возивший щебень для ремонта трассы «Дон». Сразу же позвонил по 02, его перенаправили в дежурную часть ОМВД Аксайского района. Удовитченко продиктовал дежурному данные владельцев документов и перечислил найденные вещи (служебное удостоверение сотрудника правоохранительных органов Дмитрия Чудакова, паспорта, свидетельства о рождении детей, медицинские документы из санатория, связка ключей с брелоком, на котором был выбит номер воинской части). Ожидая полицию, Удовитченко также позвонил своему начальнику предупредить, что со вторым рейсом (в день он успевал сделать из-за пробок только два рейса) задержится, так как нашел документы «тех самых убитых Чудаковых» (из объяснений начальника Удовитченко Гришко).
Удовитченко ждал долго, но обязательного в таких случаях выезда следственно-оперативной группы так и не дождался. Более того, его сообщение в ОМВД Аксайского района дежурный даже не зарегистрировал. А когда Удовитченко второй раз позвонил дежурному, а потом третий (потому что больше ждать не мог), ему было сказано оставить барсетку с документами у барменши из соседнего кафе. Сотрудница кафе и ее муж этот факт подтверждают. Как и то, что документы вместе с барсеткой забрали из кафе не установленные до сих пор сотрудники правоохранительных органов. Протокол изъятия с перечислением и описанием в присутствии понятных найденных документов и вещей при этом не оформлялся. Ни бардаком, ни пофигизмом такое крайне странное поведение аксайской полиции объяснить вообще-то нельзя.
17 июля в Ростов прибыл командированный Быстрыкиным следователь по особо важным делам Владимир Павлов. Он только что переехал из Волгограда в Москву и дело Чудаковых было тем экзаменом, от успеха которого зависела его дальнейшая московская карьера. В помощь Павлову была создана временная группа оперативного сопровождения, которую возглавил начальник оперативно-розыскной части № 1 управления уголовного розыска ГУВД по Ростовской области Олег Колтунов. Без Олега Колтунова и местных оперов следователь Павлов, плохо ориентировавшийся в ростовской действительности, не смог бы справиться с глобальной задачей: и версию Бастрыкина сохранить, и дело раскрыть. И понять это следователю Павлову дали буквально сразу, как он прибыл в Ростов. Местные опера принесли Павлову барсетку с документами Чудакова и рассказали, при каких обстоятельствах она была найдена. У следователя, который даже не приступил к ознакомлению с материалами дела, появилась дополнительная уверенность в официальной версии: преступник — явно из местных жителей, раз он дважды за неделю проезжает по трассе «Дон», более того, подкинул документы недалеко от места преступления. Ничего крамольного в таком предположении нет. Оно вполне логично. Более того, возможно именно для того, чтобы у следователя появилась такая уверенность, барсетку на самом деле и подкинули.
Следователь Павлов
Последовавшие действия Павлова тоже логичны, вот только удивительны с точки зрения закона. Следователь Павлов был обязан допросить Удовитченко, его начальника, сотрудницу кафе, ее мужа, дежурного Аксайского ОМВД и т.д. То есть, Павлов был обязан зафиксировать факт по меньшей мере халатного отношения сотрудников местной полиции к своим должностным обязанностям. И, таким образом, поссориться с местными операми, без помощи которых он рисковал остаться один на один с нераскрытым делом о «ростовской серии».
Поэтому вместо допросов свидетелей в деле Чудаковых появился… явно переделанный протокол осмотра места происшествия от 8 июля 2009 года. Точнее, в протоколе были переделаны два листа. Полагаю, их явно изготовили заново, впечатав сведения о документах Чудаковых. Получалось, таким образом, что документы якобы были найдены в ходе осмотра места происшествия 8 июля 2009 года. Хотя на самом деле их нашел водитель КАМАЗа Удовитченко.
Эти две страницы протокола отличаются от всех остальных листов. Они напечатаны замельченным шрифтом и через меньший межстрочный интервал. Более того, подписи понятых на этих страницах перепутаны местами и по заявлению понятых им не принадлежат. По непонятной причине в эти листы протокола не были внесены свидетельства о рождении Александра и Вероники Чудаковой. Я полагаю, причина банальна. Полный перечень вещдоков из барсетки просто не уместился на подделанных листах, которые обязательно надо было состыковать с последующими листами протокола осмотра. Поэтому свидетельства о рождении Александра и Вероники Чудаковых опера просто возвратили родственникам без всякой расписки, что является грубейшим нарушением.
И, наконец, главное.
Они не значатся в протоколе осмотра места происшествия. Родственникам их также не вернули.
Я предположу, что барсетку и удостоверение должны были найти у кандидата в убийцы Чудаковых. Лишнее доказательство, тем более такое «убойное», следствию явно бы не помешало. Следователь Павлов не мог не знать, что служебное удостоверение Чудакова находится в распоряжении оперативных сотрудников полиции, и, полагаю, прекрасно понимал, как могут его использовать. Но расследование дела о «ростовской серии» пошло не совсем так, как планировалось. Следствие столкнулось с серьезным сопротивлением обвиняемого, его адвокатов и… матери спецназовца, признанной по делу потерпевшей. Подкидывать «убойный» вещдок в таких обстоятельствах было рискованно. В конце концов, следователь пообещал Валентине Алексеевне (в присутствии ее адвоката) вернуть документы сына после окончания следствия. Но вскоре потерпевшая и следствие схлестнулись так, что о служебном удостоверении Дмитрия Чудакова на какое-то время все забыли.
Хозяин «Сайги»
Первый раз Следственный комитет России объявил о раскрытии «ростовской серии» в сентябре 2009 года, через два месяца после убийства Чудаковых. Обвинение было предъявлено жителю г. Аксай Алексею Серенко. Очень довольный собой следователь Павлов объяснил мне логику следствия, увенчавшегося столь быстрым успехом. Если Бастрыкин объединил преступления, значит, убивал один и тот же человек, из одного и того же ружья — «Сайга»-410 (см. справку). Преступник не оставлял на месте преступления гильзы. Значит, боялся идентификации оружия. Кто может бояться? Тот, у кого ружье — легальное и кого можно проверить. Следовательно, убийца — кто-то из местных….
Действительно. Сразу после убийства Чудаковых всех местных охотников обязали сдать «Сайгу» на экспертизу. Идентифицировать гладкоствольное охотничье ружье на самом деле очень сложно. В отличие от нарезного оружия гладкоствол не оставляет следов. На то он и ГЛАДКИЙ. Мировая (и российская в том числе) баллистика способна идентифицировать гладкоствол по гильзам (но их, как мы помним, на месте преступления не обнаружили), также наработана практика идентификации охотничьи обрезов (именно потому, что сделанные кустарным способом края обреза оставляют следы на картечи). В данном же случае следствие поставило перед экспертами невыполнимую с точки зрения науки задачу: идентифицировать гладкоствольное ружье по несуществующим следам, которые, к тому же, надо было найти на полимерных (то есть пластиковых), оплавленных в результате воздействия выстрела пыжах-контейнерах.
С этой невероятной задачей блестяще справился сотрудник экспертного криминалистического центра (ЭКЦ) Минюста РФ Александр Косенков. Он провел исследование и установил, что именно из «Сайги» Алексея Серенко были убиты Чудаковы, а также все жертвы ростовских нападений, объединенных Бастрыкиным в «серию».
У экспертиз Косенкова, однако, был существенный недостаток: в них, по сути, отсутствовала исследовательская часть и поэтому проверить выводы Косенкова было в принципе невозможно. Это — грубейшее нарушение закона об экспертной деятельности, но когда на него указали адвокаты Серенко, следствие провело еще четыре экспертизы в ЭКЦ Минюста и ЭКЦ МВД. Все комиссионные экспертизы подтвердили выводы эксперта Косенкова: именно ружье Алексея Серенко использовалось во всех эпизодах «ростовской серии». Оставим этот факт на совести экспертов, среди которых, кстати, были довольно известные баллисты.
На самом деле Алексея Серенко выбрали на роль преступника вовсе не из-за его карабина «Сайга», который он спокойно отдал на идентификацию и даже не пытался дать деру. Из немалого количества изъятых у ростовских охотников ружей, следствие направило на экспертизу всего 20 карабинов. Почему? А потому что настоящую идентификацию на самом деле проходили вовсе не ружья, а их хозяева. Каждый хозяин «Сайги» проверялся на предмет алиби (по всем эпизодам «ростовской серии»). Только в тех случаях, когда алиби было под сомнением, карабины отправлялись на экспертизу. То есть через баллистическую экспертизу прошли только ружья тех, кого следствие уже считало кандидатами в убийцы. Самым подходящим кандидатом местные опера сочли именно Алексея Серенко — блатного, если не сказать полукриминального вышибалу с рынка, без связей, без семьи и без алиби. Когда был найден идеальный кандидат в убийцы, подогнать выводы баллистической экспертизы оказалось делом техники. Но именно экспертиза Косенкова стала официальным основанием для задержания Алексея Серенко. Его взяли под стражу и уже через пару дней спикер СКР Владимир Маркин на всю страну объявил о том, что убийство семьи спецназовца Чудакова раскрыто.
Карточный домик
Если бы Владимир Маркин ознакомился с материалами уголовного дела, он бы не попал впросак со своим заявлением. Потому что все усилия следствия свелись не к реконструкции и расследованию обстоятельств убийства Чудаковых (и других преступлений из «ростовской серии»), а к доказыванию вины Серенко. И мешали ее доказывать даже не опытные адвокаты (тут ростовские опера сильно просчитались — друзья оперативно нашли Серенко очень сильных защитников). Следствию мешали сами убийства, соединенные Бастрыкиным в «серию». «Серия» начала сыпаться, как карточный домик.
На месте преступления по эпизоду убийства Кулькова и Кристи был найден пыж-контейнер 12 калибра, тогда как орудие убийства по версии следствия — «Сайга» 410 калибра.
А в эпизоде с нападением на жителей Ростова Сазонова и Васильеву, оставшаяся в живых потерпевшая Васильева дала показания, что убийц было двое — мужчина и женщина. Из ее показаний следовало, что мотивом нападения могла быть месть (ревность). А характерные следы на картечи свидетельствовали о том, что преступники могли использовали охотничий обрез (у Серенко — полноценный карабин «Сайга»).
…На месте обнаружения убитых Чудаковых были найдены вообще-то 7 пыжей: пять действительно от патронов 10 калибра и два — от патронов для дробовика-мелкашки. Происхождение двух последних пыжей следствие вообще никак не объясняет. Но учитывая тот факт, что Веронике Чудаковой наносили удары несколькими ножами, а по версии следствия убийство совершил один человек, получалась следующая картина: Серенко сначала выстрелил в Чудаковых из «Сайги», потом из дробовика, потом схватился за нож, потом еще за один нож?..
В общем, факты никак не хотели стыковаться с официальной версией следствия о «серийном грабителе-одиночке», вооруженном Сайгой 410 калибра.
Ситуация осложнялась тем, что операм так и не удалось получить от Серенко признательные показания. Адвокаты смогли донести до своего клиента простую мысль: шанс есть только при условии, что в деле не будет «явки с повинной». Иначе пожизненное заключение, которое вытекало из тяжести обвинения, ему гарантировано. Казавшийся поначалу легкой добычей, Серенко сумел выдержать и психологическое давление, и пытки.
…Тут бы на самом деле остановиться, задуматься и начать расследовать убийство Чудаковых с правильного конца. То есть с самого начала. К сожалению, официальная версия была для Павлова в буквальном смысле канонической. И когда надо было принимать решение, следователь — лицо, законом наделенное абсолютной процессуальной независимостью, решил… не спорить с Бастрыкиным.
Как «царицей доказательств» стала гильза
Продолжение http://www.novayagazeta.ru/inquests/70872.html