Сталин о отношение коммунистов к НЭПанам в СССР и Китае.
Известно, что при НЭПе в СССР как и в Китае сейчас, начала резко расти буржуазия. Она стала вырастать до очень крупных размеров. Коммунисты в СССР очень переживали по этому поводу. Некоторые тогда считали, что коммунизма в СССР теперь нет и он ушел в капитализм, то что сейчас говорят про Китай. Оказывается этот вопрос уже давно обсудили, что сказал нам на это товарищ Сталин?
В связи с вопросом о крестьянстве у нас наметились в партии два уклона. Уклон в сторону преуменьшения кулацкой опасности и уклон в сторону её преувеличения, в сторону преуменьшения и недооценки роли середняка. Я не скажу, что эти уклоны представляют что-либо смертельное для нас. Уклон есть уклон, уклон есть нечто, еще не оформившееся. Уклон есть начало ошибки. Либо мы дадим этой ошибке развиться,- тогда дело плохо, либо мы эту ошибку подсечём в корне,- и тогда опасность ликвидирована. Уклон есть нечто ошибочное, которое даст результаты потом, если ты вовремя его не остановишь.
Два слова о недооценке кулацкой опасности. Говорят о кулацком уклоне. Это, конечно, глупо. В партии не может быть кулацкого уклона. Речь идёт не о кулацком уклоне, а об уклоне в сторону недооценки кулацкой опасности. Если бы даже не было людей, которые стали жертвой этого уклона, которые стали на почву этого уклона, они всё равно появились бы, потому что развитие у нас идёт в сторону некоторого оживления капитализма, а оживление капитализма не может не породить сумятицу около нашей партии. С другой стороны, у нас развивается социалистическая промышленность и идёт борьба между нею и частным капиталом. Кто кого перегонит? Перевес сейчас на стороне социалистических элементов. Мы подчиним себе и кулака и частного капиталиста в городе. Но пока факт является фактом, что кулак растёт, и мы его экономически далеко еще не поколотили. Кулак собирает силы бесспорно, и кто этого не замечает, кто говорит, что это пустяки, что кулак-жупел, тот ставит партию перед опасностью потерять бдительность и оказаться разоружённой в борьбе с кулаком, в борьбе с капитализмом, ибо кулак есть агент капитализма в деревне.
Говорят о Богушевском. Конечно, у него не кулацкий уклон. У него уклон в сторону недооценки кулацкой опасности. Если бы у него был кулацкий уклон, его надо было бы исключить из партии. Но до сих пор никто, кажется, насколько мне известно, не требовал его изгнания из партии. Этот уклон-уклон в сторону недооценки кулацкой опасности в деревне,- уклон, который мешает держать партию в состоянии постоянной готовности к борьбе, который разоружает партию в её борьбе с капиталистическими элементами, этот уклон осуждён, как известно, решением Центрального Комитета партии.
Но есть другой уклон – в сторону переоценки кулацкой опасности, в сторону растерянности перед кулацкой опасностью, в сторону паники: “кулак идет, караул!”. Странное дело! Люди вводили нэп, зная, что нэп есть оживление капитализма, оживление кулака, что кулак обязательно подымет голову. И вот стоило показаться кулаку, как стали кричать “караул”, потеряли голову. И растерянность дошла до того, что забыли о середняке. А между тем основная задача в деревне состоит теперь в борьбе за завоевание середняка, в борьбе за отрыв середняка от кулака, в борьбе за изоляцию кулака путем установления прочного союза с середняком. Об этом забывают товарищи, ударившиеся в панику перед кулацкой опасностью.
Я думаю, что если доискаться корней этих двух уклонов, то можно было бы их свести к следующим исходным пунктам.
Первый уклон состоит в преуменьшении роли кулака и вообще капиталистических элементов в деревне, в замазывании кулацкой опасности. Он исходит из того неправильного предположения, что развитие нэпа не ведет к оживлению капиталистических элементов в деревне, что кулак и вообще капиталистические элементы отходят или уже отошли у нас в область истории, что дифференциации в деревне не происходит, что кулак– это отзвук прошлого, жупел, и только.
К чему приводит этот уклон?
На деле этот уклон приводит к отрицанию классовой борьбы в деревне.
Второй уклон состоит в раздувании роли кулака и вообще капиталистических элементов в деревне, в панике перед этими элементами, в отрицании того, что союз пролетариата и бедноты с середняком возможен и целесообразен.
Уклон этот исходит из того, что у нас происходит в деревне будто бы простое восстановление капитализма, что этот процесс восстановления капитализма является всепоглощающим процессом, целиком или в подавляющей части захватывающим и нашу кооперацию, что в результате такого развития должна непрерывно расти дифференциация крестьянства в большом масштабе, что крайние группы, т. е. кулаки и бедняки, должны усиливаться и возрастать год за годом, что средние группы, т. е. середняки, должны ослабевать и вымываться тоже год за годом.
На деле этот уклон ведет к разжиганию классовой борьбы в деревне, к возврату к комбедовской политике раскулачивания, к провозглашению, стало быть, гражданской войны в нашей стране и, таким образом, к срыву всей нашей строительной работы, тем самым – к отрицанию кооперативного плана Ленина в смысле включения миллионов крестьянских хозяйств в систему социалистического строительства.
Вы спросите: какой уклон хуже? Нельзя так ставить вопрос. Оба они хуже, и первый и второй уклоны.
И если разовьются эти уклоны, они способны разложить и загубить партию. К счастью, у нас в партии есть силы, которые могут отсечь и первый и второй уклоны. (Аплодисменты.) Хотя оба уклона хуже, и глупо ставить вопрос о том, какой из них опаснее, но есть другая точка зрения, с которой нужно подходить к этим двум уклонам. К борьбе с каким уклоном больше всего подготовлена партия, – к борьбе с первым или со вторым уклоном? – вот как нужно ставить вопрос практически. Оба уклона опасны, оба они хуже, нельзя говорить, какой из них опаснее, но говорить о том, к борьбе с каким уклоном больше всего подготовлена партия, – можно и нужно. Если задать вопрос коммунистам, к чему больше готова партия, – к тому, чтобы раздеть кулака, или к тому, чтобы этого не делать, но идти к союзу с середняком, я думаю, что из 100 коммунистов 99 скажут, что партия всего больше подготовлена к лозунгу: бей кулака. Дай только, – и мигом разденут кулака. А вот, что касается того, чтобы не раскулачивать, а вести более сложную политику изоляции кулака через союз с середняком, то это дело не так легко переваривается. Вот почему я думаю, что в своей борьбе против обоих уклонов партия все же должна сосредоточить огонь на борьбе со вторым уклоном. (Аплодисменты.) Никаким марксизмом, никаким ленинизмом нельзя прикрыть того положения, что кулак опасен. Кулак есть кулак. Он опасен, сколько бы Богушевский ни твердил о жупеле. И этого не вытравишь у коммуниста никакими цитатами. А вот то положение, что с середняком нужен прочный союз, между тем как Ильич пишет в резолюции II конгресса о нейтрализации середняка, – это положение всегда можно замазать, затмить фразами о ленинизме, о марксизме. Тут богатое поле для цитат, тут богатое поле для всякого, кто хочет запутать партию, кто хочет скрыть правду от партии, правду о том, что у Ленина в отношении крестьянства был не один, а три лозунга. Тут можно насчет марксизма проделывать всякие манипуляции. И именно поэтому надо сосредоточить огонь на борьбе со вторым уклоном.
Сталин XIV СЪЕЗД ВКП(б) 18-31 декабря 1925 г.
Заметим, Сталин и его команда не боится крупной городской буржуазии, у которых есть большие предприятия и куча наемных рабочих, они о них даже не заикаются, они больше боятся сельскую среднею буржуазию, с незначительным числом наемных рабочих - кулаков, которых очень трудно отличить от обычных крестьян.
Городская буржуазия всегда на виду, ее легко контролировать, поэтому особой опасности, она не представляет.
Сталин призывает активно бороться с левым уклоном при НЭПе, который очень сильно преувеличивает силы буржуазии. Он требует вести осторожную политику по развитию страны, с помощью буржуазии, не забывая держать в руке камень, что бы в случае опасности ударить эту собаку по зубам. Но и не забывать, что ведя, якобы активную борьбу с капиталистическим базисом, можно сорвать развитие страны, а это уже вредительство, вот такой трудный курс, которого очень не просто держаться.
Также Сталин различает НЭП от капитализма:
Вопрос о нэпе. Я имею в виду тов. Крупскую и ее речь, сказанную по вопросу о нэпе. Она говорит: “Нэп является в сущности капитализмом, допускаемым на известных условиях, капитализмом, который держит на цепи пролетарское государство”… Верно ли это? И да, и нет. Что мы держим капитализм на цепи и будем держать, пока он существует, это факт, это верно. Но чтобы нэп являлся капитализмом, – это чепуха, несусветная чепуха.
Нэп есть особая политика пролетарского государства, рассчитанная на допущение капитализма, при наличии командных высот в руках пролетарского государства, рассчитанная на борьбу элементов капиталистических и социалистических, рассчитанная на возрастание роли социалистических элементов в ущерб элементам капиталистическим, рассчитанная на победу социалистических элементов над капиталистическими элементами, рассчитанная на уничтожение классов, на постройку фундамента социалистической экономики. Кто не понимает этой переходной, двойственной природы нэпа, тот отходит от ленинизма. Если бы нэп был капитализмом, то тогда нэповская Россия, о которой говорил Ленин, была бы Россией капиталистической. Но разве нынешняя Россия есть капиталистическая, а не переходная от капитализма к социализму? Почему же тогда Ленин не сказал просто: “Россия капиталистическая будет Россией социалистической”, а предпочел дать другую формулу: “из России нэповской будет Россия социалистическая”? Согласна ли оппозиция с тов. Крупской, что нэп есть капитализм, или не согласна? Я думаю, что не найдется ни одного члена съезда, который бы согласился с формулой тов. Крупской. Тов. Крупская (да простит она мне) сказала о нэпе сущую чепуху.
И.В. Сталин. XIV съезд ВКП(Б) 18–31 декабря 1925 г
Здесь Сталин дружески поправляет даже Крупскую. Оказывается вся политика НЭПа - это использовать капиталистов, как дойную корову и строить социализм. А наверху сидит пролетариат, который позволяет эксплуатировать своих представителей, для общей пользы.
Постепенно, в ходе конкуренции капиталистов вытесняют социалистические элементы.
Например: феодалы - правящий класс, но и при феодализме отдельные феодалы поступали на службу к евреям-банкирам (капиталистам), но когда те настырно требовали вернуть долг, их могли просто изгнать из страны, в лучшем случае. Проблема у феодалов - они были регрессивным классом и постепенно вытеснялись прогрессивной буржуазией, коммунизм это другая формация, пролетарии - прогрессивный класс и они будут вытеснять постепенно регрессивную буржуазию, которая не сможет выдержать конкуренцию.
А как понять, что страна приняла правый уклон и прогнулась под капиталистами? По способности бить буржуев, если за крупное воровство или коррупцию, капиталиста отпускают на волю, под легкое порицание, как Васильеву и Сердюкова, а работяге за кражу курицы дают десять лет, то капиталисты победили, демократии рабочих(дикт. прол.) нет, там капитализм.
Кто эти люди, которым Сталин старательно объясняет, что бы они успокоились, что в СССР не капитализм, а коммунизм?
Не все разделяли надежды и расчеты Ленина, на что указывают выступления некоторых делегатов XI съезда РКП(б) и поданные Ленину записки. Главным оппонентом Ленина продолжал оставаться Троцкий. Он был согласен с Лениным в отношении использования госкапитализма, как в 1918 г., так и в условиях НЭПа, но «свободная торговля»! Для него это означало возврат к капитализму. И он как мог боролся с этой перспективой. Фронт разногласий между Лениным и Троцким значительно расширился: к указанным выше тактическим по характеру разногласиям прибавились новые – по принципиально важным политическим и теоретическим проблемам. В результате борьба между ними на почве НЭПа стала приобретать еще более острый характер, а политическая дистанция между ними увеличивалась.
Троцкий не разделял оценок и надежд Ленина. Его собственный прогноз был другим.
25 августа 1921 г. на заседании Политбюро Троцкий заявил, что «дни Советской власти сочтены», что «кукушка уже прокуковала», что гибель советской власти неизбежна, если не будет принят предложенный им, Троцким, курс экономической политики и в соответствии с ним перестроено управление народным хозяйством. Вопрос, почему именно в это время Троцкий решился дать такой прогноз, специально не изучался. Сам он прямого ответа на него тоже не дал.
Оказывается основными ораторами, что в СССР уже давно сдох коммунизм, и он тайно перешел в капитализм, являются Троцкисты. Они сперва требовали от Ленина срочно свернуть НЭП, а потом продолжили требовать этого от Сталина. Сталин упорно продолжал поддерживать НЭП до необходимого времени, отбиваясь от троцкистов.
Сталин еще был "молодым и зеленым" и не понял, что данная публика, уже давно объявила НЭПовский СССР капиталистической страной и стала вести подпольную работу, против, якобы, "новых капиталистов" - сталинской бюрократии, как когда-то против Российской Империи, готовить бомбы, тайные партийные фракции, распространение прокламаций.
Когда Сталин, наконец начал сворачивать НЭП, радости троцкистов не было предела! Проблема была одна, они уже были репрессированы.
Поэтому крики левых, которые кричат, что в Китае НЭП затянулся и там уже давно капитализм, выдает в них обычных троцкистов.
Движущим мотивом стахановцев является, однако, не "веселое" настроение само по себе, а стремление больше заработать. Эту поправку к Сталину внес Молотов: "непосредственным толчком к высокой производительности труда стахановцев - заявил он, - является простой интерес к увеличению своего заработка". Действительно: в течение нескольких месяцев успел выдвинуться целый слой рабочих, которых называют "тысячниками", так как их заработок превышает тысячу рублей в месяц; есть такие, которые зарабатывают даже свыше 2.000 рублей, тогда как рабочие низших категорий получают нередко в месяц менее 100 рублей.
Стахановцев буквально осыпают привилегиями: им отводят новые квартиры или ремонтируют старые; их отправляют вне очереди в дома отдыха и санатории; им посылают на дом бесплатных учителей и врачей; им выдают даровые билеты в кино; кое-где их даже стригут и бреют бесплатно и вне очереди. Многие из этих привилегий как бы нарочно рассчитаны на то, чтоб уязвить и оскорбить среднего рабочего. Причиной назойливой благожелательности властей является, наряду с карьеризмом, нечистая совесть: местные правящие группы жадно цепляются за возможность выйти из изоляции, приобщив к привилегиям верхний слой рабочих. В результате реальная заработная плата стахановцев превосходит нередко в 20-30 раз заработок рабочих низших категорий. Что касается особо удачливых специалистов, то их жалованьем можно во многих случаях оплатить работу 80-100 чернорабочих. По размаху неравенства в оплате труда СССР не только догнал, но и далеко перегнал капиталистические страны!
Когда новая конституция заявляет, что в СССР достигнуто "уничтожение эксплуатации человека человеком", то она говорит неправду. Новое социальное расслоение создало условия для возрождения самой варварской формы эксплуатации человека, именно покупки его в рабство, для личных услуг.
Троцкий
Ну мы видим знакомое недовольство троцкистов, что в Китае и СССР при НЭПе, очень сильно эксплуатируют рабочих, что они сильно получают по разному. Знакомое порицание социального расслоения по зарплате - которого марксизм не знает, он признает только по средствам производства. Это все наши знакомые троцкисты.
Но нам скажут что в СССР не было крупной буржуазии, а в Китае сейчас есть, и это в корне отличает ситуацию? Хм.. нет, в СССР тоже была крупная буржуазия, с гигантскими предприятиями и банками, ее тоже никто не собирался резко мочить, планировали с ней жить дальше, как с нелюбимой женой.
27 (14) ноября 1917 г. Советом народных комиссаров было издано «Положение о рабочем контроле». Производство, купля-продажа, финансы заводов, фабрик и т. д. ставились под контроль выборных рабочих органов. Как владельцы предприятий, так и представители рабочих и служащих, выбранные для осуществления рабочего контроля, объявлялись ответственными перед пролетарским государством за строжайший порядок, дисциплину и охрану имущества предприятия.
«Положение о рабочем контроле» было первым шагом в утверждении планового социалистического хозяйства. Главный смысл этого исторического мероприятия заключался в том, что оно организовывало творческую активность рабочего класса, подготовляя переход к планомерному регулированию всего народного хозяйства, к государственному управлению производством.
В задачу рабочего контроля входило наблюдение за производством, установление минимума выработки и принятие мер к выяснению себестоимости производимых продуктов. Органы рабочего контроля имели право контролировать всю деловую переписку предприятия. За сокрытие корреспонденции владельцы отвечали по суду. Таким образом, был сделан первый шаг к организации учета и контроля над производством и распределением продуктов в стране, к овладению рабочим классом средствами производства.
Эксплуататоры и их пособники яростно боролись против рабочего контроля. Они распространяли в печати гнусную клевету об анархии, саботировали мероприятия советской власти. Всероссийский съезд заводчиков и фабрикантов в ноябре 1917 г., обсудив декрет о рабочем контроле, принял резолюцию: не признавать рабочего контроля и оказывать всяческое противодействие его введению вплоть до закрытия фабрик и заводов. Петроградское общество заводчиков и фабрикантов еще резче выступило против советской власти и проводимых ею мероприятий: решено было закрыть предприятия там, где будет сделана попытка ввести рабочий контроль. Буржуазию поддерживал Московский союз инженеров, предлагая своим членам всемерно «отстаивать общественно-государственную точку зрения», противопоставляя ее классовому рабочему контролю [«Труд» от 2 декабря 1917 г.].
Саботаж буржуазии принимал самые разнообразные формы. Так, капиталисты вредительски вели техническое и финансовое хозяйство на своих предприятиях, провоцировали конфликты с рабочими на почве отказа признать новые тарифы, сознательно обостряли отношения между рабочими и инженерно-техническим персоналом путем подкупа отдельных служащих и лиц технического персонала. На заводах, фабриках скоплялись огромные запасы товаров, предприятия терпели финансовые затруднения, на рынке же не оказывалось необходимых товаров. Текстильная, табачная и спичечная промышленность переживали затоваривание. В угольной и нефтяной промышленности росли запасы вследствие разрухи на транспорте. Многие предприниматели с целью спекуляции практиковали обмен своих изделий на предметы первой необходимости и накопляли запасы, лишая потребителей необходимых товаров. Саботаж предпринимателей дополнялся саботажем буржуазных кооператоров.
.....
До национализации банков советская власть стремилась через Госбанк подчинить своему контролю частные банки. Госбанк, как «банк банков», предоставлял кредиты частным банкам. Кроме того, частные банки держали в Госбанке свои денежные резервы и получали наличность почти исключительно от Госбанка. Таким образом, частные банки находились в зависимости от Госбанка. Но воздействие на частные банки через Государственный банк затруднялось саботажем служащих Государственного банка.
Частные банки, как в Петрограде, так и в Москве, пытались создать собственный, независимый от советского государства расчетный отдел при одном из частных банков. В Петрограде такой отдел был создан при Азовско-Донском банке, где 29 ноября была проведена операция по взаимному зачету выданных банками чеков. Однако частные банки нуждались в наличности, которую можно было получить только у Государственного банка. Прекращение в декабре забастовки служащих Государственного банка дало возможность возобновить получение денежных подкреплений из Государственного банка. Но последний находился уже целиком в руках советской власти. Государственный банк заключил с частными банками соглашение, по которому денежные подкрепления должны выдаваться лишь при условии действительного подчинения этих банков контролю советской власти. По этому соглашению частные банки обязаны были представлять ежедневно Государственному банку сведения о том, кому, для чего и с какого счета произведена выдача средств (обязательно надо было указывать при этом адрес и род занятий получателя).
Приняв формально условия соглашения, частные банки на деле стремились уклониться от их выполнения и использовать получаемые из Государственного банка денежные подкрепления для борьбы с рабочим контролем на производстве, а также для того, чтобы дать возможность капиталистам извлекать из банка их денежные накопления. Часть банков вообще не давала требуемых сведений, а другая часть банков давала заведомо ложные сведения, скрывающие действительный характер их финансовых операций.
После революции 1917 года, Ленин не собирался резко отнимать собственность у крупной буржуазии, как думают многие либералы - все отнять и поделить. Он собирался просто поставить "рабочий контроль", над ними и пускай они дальше занимаются своим бизнесом, развивают экономику, а в это время, правительство будет развивать социализм, двигаясь параллельным курсом.
Почему Ленин не хотел, все сразу национализировать?
Он был реалистом, понимая, что бизнес должен работать, иначе при резкой национализации, прервется куча контрактов и связей, куча рабочих останутся безработными, новые хозяева, будут некомпетентными и развалят все, пока научатся (кухархи должны научится! А не брать быка за рога), да и у партии не хватало членов, чтобы всем руководить, были дела поважнее.
Главный принцип строительства коммунизма - постепенно вытеснять капитализм, без резких движений.
Сработал неучтенный фактор - начало гражданской войны и постоянные мятежи, капиталисты вдохновленные слабостью Советской властью, думая, что новый строй, это безумная фантазия религиозных фанатиков, "свидетелей Маркса", которая скоро рухнет, из-за отрыва фантазий от реальности, не подозревая в своей массе, что Марксизм это наука, буржуазия начала все саботировать. Рабочий контроль из-за неподготовленности не справлялся. Начались мятежи - пришлось вводить военное положение, а при военном положение, даже царь Николай 2 проводил национализацию, то Ленину сам бог велел. Да и не мог Ленин контролировать национализацию, она сама пошла стихийно, без его участия, рабочие сами выгоняли капиталистов и чихали они на требование наркомов.
После окончания гражданской войны и упрочнения государства, Ленин начал обратно возвращать национализированные предприятия буржуазии, возвращать страну на прежний курс. Если бы не было гражданской войны с мобилизацией и национализацией, мы бы увидели таких же миллионеров как и в Китае сейчас, но не срослось. НЭП в СССР из-за внешних обстоятельств был короче, чем планировалось. Хотя, если считать с октября, миллионеры в СССР формально были, но не долго. Так что наличие миллионеров при НЭПе, никак не противоречит ленинизму.
Вывод
Истерика левых, что в Китае НЭП это есть капитализм или его нет, являются левым и правым уклоном по Сталину, он призывает с ними бороться, особенно с боязнью капиталистов.
Истерика левых, что в Китайский НЭП - есть капитализм, является троцкизмом.
Наличие миллионеров в Китае, никак не противоречит развитию страны по Ленину.
Призыв что нэп являлся капитализмом – это чепуха, несусветная чепуха. Нэп есть политика пролетарского государства, рассчитанная на допущение капитализма, при наличии командных высот в руках пролетарского государства, рассчитанная на постепенное возрастание социалистических элементов над элементами капиталистическими.
Ликвидация НЭПа Хрущевым
Сразу после окончания гражданской войны и отмены военного положения, Ленин ввел НЭП, то-есть продолжил развитие России, как хотел в 1918 году. Главное требование - поставит под контроль анархический капитализм, что легко сейчас сделать, с компьютерным товарооборотом, тогда это было почти невозможно и заставить его производить, а не заниматься куплей-продажей.
Что сразу вызвало негодование "настоящих ленинцев" - троцкистов, которые требовали немедленного огосударствления всей собственности.
После смерти Ленина, Сталин очень долго защищал НЭП от троцкистов, которые требовали немедленной, полной ликвидации частной собственности, на средства производства, цитируя Ленина, который, наоборот, вводил НЭП, вот такой парадокс.
Однако конкретные формы хозяйственного строительства в той или иной стране должны учитывать особенности ее развития, ту обстановку, в которой происходит социалистическая революция. Ленин указывал, что
"Маркс не связывал себе - и будущим деятелям социалистической революции - рук насчёт форм, приемов, способов переворота, превосходно понимая, какая масса новых проблем тогда встанет, как изменится вся обстановка в хода переворота, как часто и сильно будет она меняться в ходе переворота."
При Ленине 1922 г. удельный вес частного сектора составлял в торговле 75%, а хозяйственном секторе до 25%.
(Политэкономия. Островитянов 1953)
Задача Сталина как и сейчас Китая была простая, через развитие общенародной собственности (колхозы и артели), постепенно в конкурентной борьбе, постепенно вытеснять капиталистов с рынка. Главное по дороге не споткнуться, об усиленную ожесточенную классовую войну капиталистов, это задача считалась труднее, чем выиграть гражданскую войну, но и выигрыш крупный - быстрое развитие экономики.
Ответ на этот вопрос дал Ленин в своих трудах о «продналоге» и в своем знаменитом «кооперативном плане».
Ответ Ленина сводится коротко к следующему:
а) не упускать благоприятных условий для взятия власти, взять власть пролетариату, не дожидаясь того момента, пока капитализм сумеет разорить многомиллионное население мелких и средних индивидуальных производителей;
б) экспроприировать средства производства в промышленности и передать их в общенародное пользование;
в) что касается мелких и средних индивидуальных производителей, объединять их постепенно в производственные кооперативы, т.е. в крупные сельскохозяйственные предприятия, колхозы.
г) Развивать всемерно индустрию и подвести под колхозы современную техническую базу крупного производства, причем не экспроприировать их, а, наоборот, усиленно снабжать их первоклассными тракторами и другими машинами;
д) для экономической же смычки города и деревни, промышленности и сельского хозяйства сохранить на известное время товарное производство (обмен через куплю-продажу), как единственно приемлемую для крестьян форму экономических связей с городом, и развернуть вовсю советскую торговлю, государственную и коллективно-колхозную, вытесняя из товарооборота всех и всяких капиталистов.
История нашего социалистического строительства показывает, что этот путь развития, начертанный Лениным, полностью оправдал себя.
Не может быть сомнения, что для всех капиталистических стран, имеющих более или менее многочисленный класс мелких и средних производителей, этот путь развития является единственно возможным и целесообразным для победы социализма
Сталин
11 октября 1931 года, когда было принято постановление о полном запрете частной торговли в СССР, вроде бы конец НЭПа? Но НЭП изначально был введен, для подъема и развития производства, торговля была побочным придатком НЭПа, он вводился для коллективных "частных" собственников.
Частные организации, продолжали работать и официально продавать товары по государственным ценам. Никого сейчас не удивляет капиталистическая кооперация, она от социалистических кооперативов отличается, только тем, что принадлежит множеству лиц "АО", а не одному.
Но тут новый удар:
Введена Конституция Союза Советских Социалистических Республик 1936 года, с запретом на частное владения средствами производства.
НЭП сдох? Нет, остались еще "частные" артели, которые принадлежали коллективам, то есть множеству частникам, по-современному ОАО. Они, как раз, не принадлежали государству, но были основными кирпичиками, из которых строится будущий коммунизм - общенародная собственность. Соответственно, государство было заинтересовано их развивать и поддерживать.
Отличие их капиталистов небольшое - капиталист забирает всю прибыль лично себе, артель всю прибыль забирает коллектив, это и есть основа коммунизма. А как она поделит прибыль, совершенно без разницы, захочет пропьет, захочет вложиться в новое оборудование.
Это если вы сейчас, хотите перестать "работать на дядю" и организовать свое дело, собираешь друзей-партнеров, а государство помогает тебе, дает помещение за низкие деньги, оформляет все бумаги, всучивает кредит под 1% годовых. А дальше вертись как хочешь, только проблема, если задумал расширяться, надо привлекать еще партнеров(инвесторов-работников), вот такой стартап. Вся прибыль шла тебе в карман и никакой полицейский или чиновник не мог на нее претендовать, так как большинство товара, официально продавалась государству, по фиксированной цене. Это как сейчас, пожарнику зайти на государственное предприятие и вымогать взятку - очень рискованно, опасно и мало дадут. Единственное лазейка - подкупить контроль качества, но при Брежневе от этого лишнего звена всех избавили и завалили страну, некачественным товаром.
Так как цена была фиксированная, при оптимизации производства, вся увеличенная прибыль текла предприятию в карман в течение нескольких лет и соответственно, очень сильно увеличивало зарплату в разы, так что простой рабочий спокойно покупал танк, строил дом. Капиталиста с его джипом и любовницей, а также спекуляциями на бирже, на пути потока денег не стояло, куда их еще девать было? Только на зарплату и расширение производства, вот и попер из всех щелей рост экономики, за границу не вывезешь, на бирже в спекуляциях не потеряешь.
Но это если у вас грамотный стартап, вполне обычной была ситуация, когда в одном колхозе театр строили для своих, а в другом коров подвязывали, что-бы с голоду не упали.
Ну а дальше эту "оптимизацию", подхватывали другие конкуренты и что случалось? Правильно! Классический кризис перепроизводства - который приводил к резкому падению цен, это если у вас социализм и новому витку повышения эффективности производства, так как деньги из предприятия, теперь не выкачиваются капиталистами (как сейчас, делаешь матрешки, а избыток прибыли, кладешь в компанию Маска -> кризис, у тебя и Маска нет денег -> разоряешься), а вот при капитализме, наоборот, к резкому повышению цен и банкротству предприятия - деградация экономики, если у вас страна хилая.
Что? При кризисе, цены на бензин должны падать?
"Частные" артели спокойно производили боеприпасы и автоматы во время войны. А всякой хренью, еще умудрились захватить, до 90% некоторых секторов экономики СССР.
Артель в СССР – это производственный кооператив, как форма социалистического коллективного хозяйства, созданный на добровольной основе с обязательным трудовым участием членов и коллективной ответственностью. Артель, обобществляла только основные средства производства. По сути производственные кооперативы были промежуточным звеном между коммуной, в которой обобществлялось всё, и товариществом, где мелкий инвентарь мог оставаться в личной собственности его членов.
Наибольшее распространение в СССР получили сельскохозяйственные артели, известные под именем колхозов. Так, в 1940 году СССР насчитывал 340 тыс. колхозов, где трудились более 50 млн человек. Особую нишу занимали артели инвалидов, объединявшие как инвалидов всех групп, так и лиц, приравненных к ним, например, пенсионеров. Эти артели имели специальные льготы по налогам, а их члены – личные преимущества: сокращённый рабочий день, работа на дому, удлиненные отпуска и прочее.
Артели и колхозы, кормили ноги, плохо работаешь, ничего не получаешь. Если совсем плохо, закрывайся.
Оплата и организация труда в артели немногим отличалась от государственных предприятий того времени. Заработок определялся количеством и качеством затраченного труда. Если случался простой, то никакой оплаты не происходило. По закону между членами артели распределялось до 25% сверхприбыли (доля каждого определялась тоже по труду) в качестве дополнительного вознаграждения. Получить что-либо кроме зарплаты и премиальных, как и в советской торговле, можно было только одним способом – незаконным, т.е. махинациями.
Ну и главное, владельцам артелей, можно было спать спокойно, без боязни, что произойдет, какой-нибудь, юридически-мошеннический рейдерский захват прибыльного дела и все, дома можешь не ночевать, его у тебя нет. Например, современные частники, годами не могут уйти в отпуск, при этом вращая миллионами, ибо бизнес "уведут".
Артель невозможно было купить, продать, передать по наследству, и т.п. — всё её движимое и недвижимое имущество находилось в равноправной коллективной собственности работников предприятия, право пользования которым аннулировалось при выходе или увольнении. Кроме того, главная цель производства артели заключалась не в извлечении прибыли, а в увеличении благосостояния всего советского общества. Эксплуатацию труда наёмных рабочих закон строго ограничивал, допуская прибегать к нему только в исключительных случаях, при этом число наёмных рабочих не должно было превысить 25% от числа членов артели.
Поддержка "частных" артелей была смыслом жизни, лидеров революции, без них социализм(коммунизм), невозможно построить. Ленин ещё до революции подробно исследовал положение мелкотоварных частников, а результаты его исследований легли в основу ленинского плана кооперации, воплощённого в дальнейшем.
В сущности говоря, кооперировать в достаточной степени широко и глубоко русское население при господстве нэпа есть все, что нам нужно, потому что теперь мы нашли ту степень соединения частного интереса, частного торгового интереса, проверки и контроля его государством, степень подчинения его общим интересам, которая раньше составляла камень преткновения для многих и многих социалистов. В самом деле, власть государства на все крупные средства производства, власть государства в руках пролетариата, союз этого пролетариата со многими миллионами мелких и мельчайших крестьян, обеспечение руководства за этим пролетариатом по отношению к крестьянству и т. д. — разве это не все, что нужно для того, чтобы из кооперации, из одной только кооперации, которую мы прежде третировали, как торгашескую, и которую, с известной стороны, имеем право третировать теперь при нэпе так же, разве это не все необходимое для построения полного социалистического общества? Это еще не построение социалистического общества, но это все необходимое и достаточное для этого построения
Ленин, «О кооперации» 1923
Но за любовь, приходилось платить, так как частники, все время пытаются вырасти в крупного капиталиста и подмять "лохов", любые попытки буржуазных элементов создать частное производство под прикрытием артели сурово наказывались.
Так, только с июля 1948 по январь 1949 г. за хищения, злоупотребления, частно-предпринимательскую деятельность и организацию лжеартелей в СССР было привлечено к уголовной ответственности 8,8 тысяч работников артелей и предприятий местной промышленности.
Если все шло по плану, то государственный сектор, постепенно скукоживался, а "частный" или по другому, общенародный увеличивался. В нем работало уже свыше 50 миллионов человек, больше половины работающего населения.
Коллективно-общественный (артели и колхозы) росли, ибо все понимали, это не открытие 21 века, что бюрократы, это плохие, но верные управленцы, но в сложных вещах, совсем не рулят.
Но все хорошее, когда-нибудь кончается, Сталин уехал в мавзолей, пришли троцкисты, которые решили осуществить свой, давно отложенный план, которому, так мешали Ленин со Сталиным.
Зачем дальше развивать страну, не спать по ночам, танков у нас немерено, скоро уже даже в космос улетим, кто на нас нападет? Надо все законсервировать, и спокойно расслабится, а то свободные многочисленные частники, народ довольно опасный, могут резко спросить, а что вы тут делаете, почему расслабились?
Но сначала, надо было задвинуть, верных ленинцев в угол (Молотова, Ворошилова, Буденного и т.д.) которые по версии Хрущева ненавидели Сталина, чтобы они не мешали развернуть "уравниловку" и государственный капитализм. Была организована мощная антисталинская компания, что-бы устранить команду Сталина от руля. После того как она завершилась, можно было наконец-то приступать к любимому делу к дележке пирога, которая резко началась, как приватизация в 90-х .
14 апреля 1956 года выходит совместное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О реорганизации промысловой кооперации» №474, по укрупнению.
ЦК КПСС и Совет Министров СССР отмечают, что в настоящее время многие предприятия промысловой кооперации перестали носить характер кустарно-кооперативного производства и по существу не отличаются от предприятий государственной промышленности. Современный уровень производства этих предприятий и их техническое оснащение требует изменения формы управления и более квалифицированного технического руководства предприятиями.
В целях обеспечения дальнейшего увеличения производства товаров широкого потребления, повышения их качества и снижения себестоимости, а также лучшего использования производственных мощностей и усиления специализации предприятий Центральный Комитет КПСС и Совет Министров Союза ССР постановляют признать необходимым реорганизовать промысловую кооперацию, передав ее наиболее крупные специализированные предприятия в ведение республиканских министерств соответствующих отраслей промышленности и областных и городских Советов депутатов трудящихся, а торговые предприятия и предприятия общественного питания — в ведение местных торгующих организаций системы министерств торговли и потребительской кооперации союзных республик.»
Ну укрупнили, вроде достаточно?
В общей сложности из ведения промысловой кооперации было передано до 1/3 различных хозяйственных объектов, чем и планировалось ограничиться в ближайшие годы. В феврале 1960 года состоялся III Съезд уполномоченных промысловой кооперации РСФСР, на котором были обсуждены перспективы развития промкооперации до 1975 года, постепенный переход её к общенародной собственности, путём увеличения степени обобществления артели и принимается новый устав организации.
Притом было объявлено, что конфискация общественной собственности народных коллективов в пользу государства, это есть перевод собственности в общенародную. Хитро правда? Отнимают у народа собственность и переводят ее под управление чиновников, то-есть государства, в классический государственный капитализм. Теперь, если ты оптимизировал производство и увеличил выпуск продукции, согласно НЭПу, мог этот излишек продать и получить повышенную зарплату-прибыль, то теперь, все забирал государственный капиталист - чиновник, а всю прибыль изымал в пользу государства, дарил в награду значок или флажок. Так средства производства теперь полностью государственная, он тебе сразу нарезал новую норму (как настоящая акула капитализма Форд и т.д.), что-бы ты не жировал, и не ждал как раньше при НЭПэ, когда все общество оптимизируют производство и случится кризис перепроизводства, с соответствующим падением цен. Ну а если, ты не захотел-бы давать прибыль на закупку оборудования для производства, а перевести ее в зарплату, тебе владелец производства сказал-бы строго- Нет, это не твое!
Поэтому все рационализаторов и передовиков, на производстве сразу перестали резко "любить", как любых штрейхбекеров, из-за них увеличивают выработку при прежней зарплате.
Потом последовала вторая часть Марлезонского балета:
20 июля 1960 года выходит новое совместное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О промысловой кооперации» №784, предписывающее передать все оставшиеся артели в ведение государства:
«В целях обеспечения дальнейшего увеличения производства товаров народного потребления, улучшения их качества и снижения себестоимости, а также лучшего использования производственных мощностей, ликвидации параллелизма в работе государственных предприятий и предприятий промысловой кооперации и усиления их специализации Центральный Комитет КПСС и Совет Министров Союза ССР постановляют:
1.) Признать целесообразным упразднить промысловую кооперацию и передать ее предприятия в ведение государственных органов.
2.) Поручить Советам Министров союзных республик обеспечить передачу до 1 октября 1960 г. предприятий промысловой кооперации в ведение государственных органов в порядке, установленном Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 14 апреля 1956 г. N 474, и о результатах доложить Совету Министров СССР к 15 октября 1960 г.
3.) Сохранить для инвалидов в государственных организациях и на предприятиях льготы и преимущества, которые были установлены в артелях промысловой кооперации и артелях инвалидов.»
Заключение
Государственный капитализм получил в ходе национализации, не только производственные единицы артелей, но и внушительные денежные средства. К тому же за счет этого, был списан крупный госдолг перед артелями, накопленный в период масштабной индустриализации страны.
Будущий коммунистический экономический базис - общенародная собственность была уничтожена, теперь по науке, должна была изменится надстройка.
Получилось замечательно - Хрущев сорвал куча бабла, да еще кредитора грохнул, отличная бизнес идея! Любой капиталист, аплодирует стоя.
Народ теперь можно было спокойно держать в узде, поставить его в очередь на квартиру, лет на десять, путевку в санаторий или на юг- жди, участок -жди, спецобслуживание -жди, раньше он сам себе все покупал, мог по возмущаться, а теперь, пускай ждет подачки от государства, будет хорошо вести, срок ожидания скостят. Двойная выгода - экономия и спокойствие, для чиновника.
Правда Китай заявил, что в СССР, начался процесс, ликвидации социализма и развитие капитализма, который приведет к развалу СССР, но Хрущеву было пофиг, до этого этапа еще надо дожить.
Каждый продолжил свою дорогу - Китай продолжил Сталинскую политику, по осторожному развитию НЭПа у себя, а Хрущев с Брежневым, продолжили развивать государственный капитализм, теперь в СССР, даже ларек по продаже кваса нельзя было, просто так поставить, без решения партии.
Социализм и диктатура пролетариата в СР и СССР
В известном советском фильме Сергея Бондарчука, в котором иллюстрируются события 1917 года, очень, по-моему, удачно показан диалог солдата и студента, запечатленный американским корреспондентом Джоном Ридом. Солдат отстаивает свою точку зрения, студент свою, дело происходит за несколько дней до Октябрьской революции на выходе из вокзала.
Приведу в статье лишь точку зрения солдата, а читатели могут найти диалог полностью в книге Джона Рида “10 дней, которые потрясли мир” или посмотреть в интернете “Красные колокола. Фильм 2. Я видел рождение нового мира” (1982 год). Итак, к сути. На свете есть два класса: пролетариат и буржуазия. И кто не за один класс, тот, значит, за другой.
Конечно, высказывание солдата несколько упрощено, в этом можно согласиться со студентом. Пролетариат и буржуазия, как два антагонистических класса общества, не могут существовать без известного промежуточного “состояния” - класса мелких буржуа - владельцев собственных средств производства, на которых они самостоятельно трудятся. При капитализме мелкобуржуазный класс становится неустойчивым, он постоянно расслаивается. Часть его богатеет и поднимается до уровня крупной буржуазии, другая часть разоряется и опускается в ряды пролетариата.
Двойственный экономический характер мелких буржуа: с одной стороны работник, а с другой стороны владелец средств производства, который продает на рынке не свою рабочую силу, а товар, сказывается на их сознании. Мелкая буржуазия занимает противоречивое положение в классовой борьбе между буржуазией и пролетариатом и зачастую скатывается в соглашательство с крупной буржуазией, но истории известны и противоположные случаи, когда мелкая буржуазия своей массой поддерживала пролетариат.
В чем же тогда прав солдат - спросит читатель? В том, что в капиталистическом обществе главные антагонисты - это буржуазия и пролетариат, а мелкая буржуазия, несмотря на ее количество, является пережитком прошлого, переходным моментом и не имеет самостоятельного политического курса ввиду своей противоречивой сущности. Поэтому, кто не за один из двух основных классов капиталистического общества, тот за другой - середины нет.
В известных цитатах классиков марксизма-ленинизма не раз и не два упоминалось о том, что коммунистическое общество не может свалиться с неба одномоментно, что между капитализмом и коммунизмом лежит известный переходный период революционной диктатуры пролетариата. Диктатура класса, вырвавшего власть в ходе революции у буржуазии, продлится до полного исчезновения самих классов (коммунизма), когда подавлять пролетариату будет некого, а господствовать не над кем.
В марксистско-ленинско-сталинской теории этот переходный период революционной диктатуры пролетариата стал именоваться социализмом. Но в этом вопросе не все так гладко, споры о том, что явил нам СССР не утихают до сих пор.
Контрреволюция 1953 года остановила поступательное движение СССР к коммунизму. Конечно, советским гражданам о контрреволюции по радио объявлено не было и вроде бы формы диктатуры пролетариата остались нетронутыми: Советы оставались на своем месте, КПСС не была ликвидирована, но качественные изменения свершились. Более того от имени КПСС и Советов страну повели в обратный путь к капитализму, а развал СССР стал логическим завершением этого возврата. 36 лет шагали в одну сторону, 36 лет шагали в другую сторону, но оба раза к светлому будущему. Светлому для кого? Известно для кого, если не для пролетариата, то для буржуазии.
Возникает вопрос: откуда в СССР взялась буржуазия?
Если говорить о крупной буржуазии, то после революции с ней целенаправленно боролись: многие предприятия и банки были национализированы в первые годы советской власти, их владельцы уехали за границу, либо вообще оттуда не приезжали, ведь больше половины предприятий в империи при Николашке принадлежали иностранному капиталу. Другая часть крупной буржуазии осталась в Советской России (СР). Многие дореволюционные магнаты продолжали свой бизнес во время НЭПа в торговле, промышленности, в сфере услуг и пр. Появились новоиспеченные нэпманы (совбуры - советские буржуа), в деревне оставались и даже множились кулаки. Но к середине 30-х годов после сворачивания НЭПа, коллективизации, запрета частной торговли (1931 год) крупной буржуазии как таковой в СССР не осталось, часть эмигрировала, часть была репрессирована, оставшиеся перешли на работу в государственный сектор, в том числе на ответственные должности. Как говорится, не все буржуа стали паиньками, многие продолжали махинации и спекуляции, кто-то налаживал связь с заграницей, с контрреволюцией, но были исключения, которые достойно трудились на Советскую власть.
А что же с мелкой буржуазией? Мелкой буржуазии, читай крестьянства, в Советской России было ⅘ населения, поэтому уехать вся она не могла, а прогнать ее не представлялось возможным для Советской власти, поэтому она оставалась в стране и перевоспитывалась под пролетарским руководством.
Здесь тоже необходимо пояснить интересный момент про крестьянство. В царской России неоднородное крестьянство неоднородно делилось на следующие слои: кулаки, середняки, малоземельные и вовсе безземельные крестьяня (батраки, поденщики и пр.). Количество двух последних слоев крестьянства доходило до 65%, кулаков - до 15%, середняков - до 30%. Т.е. 65% крестьян зарабатывали себе на жизнь не как мелкие собственники - продажей на рынке товара, выращенного на собственной земле, а в основном за счет продажи рабочей силы, как пролетарии. Выявив такое положение в деревне в одной из своих работ “Развитие капитализма в России”, Ленин использовал беднейшее крестьянство в качестве союзника пролетариата в социалистической революции и вышел победителем.
Как известно из истории, земля, как средство производства, была передана большевиками в бессрочное пользование тем, кто на ней трудится, в том числе малоземельным и безземельным крестьянам, которые стали “полноценными” мелкими буржуа, правда земля к тому времени была в общественной собственности. Так у большевиков появилась опора еще и в новоявленном среднем крестьянстве, которую Советская власть использовала в борьбе с кулачеством.
После коллективизации к середине 30-х годов в СССР осталось 25% крестьян-единоличников, к 1940 году - около 5%, к 1950 году их практически не осталось. Нет, их не расстреляли и не выслали, они вступили в колхозы.
Естественно, другая часть населения представляла горожан, которые по мере индустриализации страны и роста городов вбирали в себя жителей деревень, высвободившихся в ходе коллективизации и технологизации. Процентное соотношение городского населения и сельского в 1939 году составляла 33% и 67% соответственно, в 1959 году - 48% и 52%.
Мелкая буржуазия городов после социалистической революции, а затем после НЭПа частично была ликвидирована (перешла на новое место работы), частично сведена в производственные и прочие артели и кооперативы. К 1953 году в СССР существовало свыше 54,7 тысяч промысловых кооперативов, в которых работало 1,8 миллиона человек. Т.о. мелкобуржуазная стихия города и деревни к 1953 году была объединена по колхозам, артелям и кооперативам. Единоличники, как и кустари, составляли мизерный процент населения страны.
Колхозники пользовались национализированной землей и услугами государственных МТС (машинно-тракторных станций). В собственности колхозов оставался только сверхплановый колхозный продукт, которым колхозники могли распоряжаться по собственному усмотрению, например, продавать на колхозных рынках, как, собственно, продукт со своего приусадебного участка. В коллективной собственности так же оставался продукт артелей и кооперативов в форме прибыли от реализованной продукции. К концу 1950-х годов выпуск продукции артелей составлял 5,9% валовой продукции советской промышленности. Не основные средства производства могли находиться в собственности колхозов и кооперативов (домашний скот, определенные сельскохозяйственные машины, определенные станки для производства продуктов потребления и т.п.).
Получается, что мелкобуржуазными элементами, если так можно выразиться, - выходцами из крестьян было пронизано все советское общество, а более 50% населения в 1953 году проживало в деревне. Но при руководящей роли пролетариата это не представляло опасности. В руках пролетариата была государственная машина, которая оберегала и расширяла завоевания революционной диктатуры.
Необходимо отметить, что, прошедшая в 1941-1945 гг., Великая Отечественная война подняла из глубины на поверхность советского общества частнособственнические тенденции. Несмотря на то, что государство всеми силами пыталось обеспечить трудящихся необходимым минимумом во время войны, держать розничные цены на довоенном уровне, оставались колхозные рынки. Здесь закон стоимости действовал в своей рыночной форме закона спроса и предложения. В результате в городах индекс цен на колхозных рынках в 1943 году по сравнению с уровнем довоенного 1940 года увеличился на продукты растениеводства в 12,6 раза и на продукты животноводства — в 13,2 раза. По мере восстановления сельского хозяйства и увеличения продажи продовольствия цены на колхозных рынках, начиная с 1944 года, стали в заметных размерах снижаться, а в 1945 году по сравнению с 1943 годом индекс цен колхозной торговли снизился в 2,3 раза.
Из 54,4 млрд. рублей, выпущенных в годы войны, 34,9 млрд. отправилось прямиком в деревню.
Снижение розничных цен на колхозных рынках в 1944 и 1945 годах связано также с организацией в 1944 году государственной “коммерческой” торговли по повышенным ценам. “Коммерческая” торговля дала советской интеллигенции, а также наиболее квалифицированной части рабочих возможность приобретать на свою возросшую заработную плату и премии сверх установленного пайка дополнительное количество продовольствия и других предметов потребления у государства.
Однако наличие двух государственных розничных цен (пайковых и "коммерческих"), при сохранении свободного рынка, на один и тот же товар создал возможность спекуляции. Спекулянты, мошенники и мешочники наживались за счёт населения и государства и набивали собственные карманы в тяжелое военное время. Не обходилось без разворовывания госимущества (продуктов, товаров и пр.) при непосредственном участии нерадивых чиновников и служащих разного уровня, встроившихся в спекулятивные схемы. Как говорится, кому война, а кому мать родна. Поэтому многие советские граждане получили по окончании войны не только победу, но и полные карманы нетрудовых денег. Пролетарскому государству удалось серьезно прищемить спекулянтов и прочих, нагревших руки на тяготах войны, в результате денежной реформы 1947 года, когда крупные сбережения граждан обменивались по специальным курсам.
По вкладам в Сбербанке суммы до 3 тысяч рублей обменивались также один к одному, по вкладам от 3 до 10 тысяч рублей было произведено сокращение накоплений на одну треть суммы, по вкладам в размере свыше 10 тысяч рублей изымалась половина суммы. Те же, кто хранил деньги дома, при обмене получил один новый рубль за десять старых. Льготные условия переоценки накоплений были установлены и для держателей облигаций государственных займов: облигации массовых займов обменивались на облигации нового займа в соотношении 3:1, облигации свободно реализуемого займа 1938 г. — в соотношении 5:1, а облигации займа 1947 г. переоценке не подлежали.
В ходе той же реформы 1947 года была отменена карточная система, были ликвидированы пайковые и “коммерческие” цены, а вместо них введены единые государственные розничные цены. С той же реформы пошел отсчет ежегодного снижения цен на продовольственные и промышленные товары, продолжавшиеся до 1954 года. Подробнее о реформе можно прочесть в Постановлении Верховного Совета СССР от 14 декабря 1947 г. N 4004.
Какой же вывод напрашивается из всей вышеприведенной информации?
Первый неоспоримый, на взгляд автора, вывод - это отсутствие диктатуры крупной буржуазии в Советской России и СССР до конца 80-х годов.
Второй неоспоримый, на взгляд автора, вывод - это постепенное “перемалывание” и перевоспитание мелкой буржуазии города и деревни, объединение ее в коллективные хозяйства, кооперативы, артели; полное (земля, МТС) и неполное (семена, сверхплановый продукт, оборудование, инвентарь) обобществление средств производства мелкой буржуазии и продукта, многолетнее снижение цен на продовольственные и промышленные товары (в том числе колхозные и кооперативные), вытеснение колхозных и кооперативных предприятий в экономике социалистическими предприятиями.
Третий неоспоримый, на взгляд автора, вывод, который вытекает из первого и второго выводов, - это наличие в стране диктатуры пролетариата до 1953 года, т.к. никакой другой класс, кроме пролетариата, не способен сделать подобное, да и не существует другого в природе.
Четвертый неоспоримый, на взгляд автора, вывод, который вытекает из третьего пункта, - это наличие социализма (переходного этапа от капитализма к коммунизму) в СССР при Сталине.
По мнению автора после смерти (убийства) Сталина в 1953 году власть в партии и в стране захватила мелкая буржуазия в лице Хрущева и Ко. Не ведя последовательно пролетарскую политику, лавируя между городом и деревней, команда Хрущева расшатала плановую социалистическую экономику, повела неверную внешнеполитическую линию и, подталкиваемая, а порой и направляемая мировым капиталом, скатилась в госкапитализм, а затем и в капитализм. Ограниченная исключительными в истории условиями: общественной собственностью на средства производства, плановой экономикой, марксистско-ленинской идеологией и т.п., мелкой буржуазии в СССР, меняя фасад и лидеров, удалось продержаться у руля государственной власти достаточно долгое время, пока противоречивая диктатура мелкой буржуазии не скатилась до диктатуры крупного капитала.
Кирилл Поляков
ИСТОЧНИК
Ничего личного - только бизнес...
«Обеспечьте капиталу 10 процентов прибыли, и капитал согласен на всякое применение, при 20 процентах он становится оживленным, при 50 процентах положительно готов сломать себе голову, при 100 процентах он попирает все человеческие законы, при 300 процентах нет такого преступления, на которое он не рискнул бы пойти, хотя бы под страхом виселицы».
Томас Даннинг
Редко какой историк упоминает нынче о «хлебной стачке» 1927 года. Непопулярная это тема. Ведь нэп, как считается, был идеальным будущим России, альтернативой зловещей коллективизации. Может быть, он и не вывел бы страну в число авангарда цивилизованного мира, но зато и не привел бы к таким жертвам, как аграрная политика Сталина. Ну, так давайте посмотрим, как нэп на самом деле кормил страну.
Смотрите, кто пришел!
У нас почему-то бытует мнение, что нэпман — это мелкий лавочник. Давайте немного подумаем, может ли это быть. Ведь во время Гражданской войны власти так и не удалось обуздать спекуляцию. За это время торговцы, очень хорошо нажившиеся еще во время Первой мировой, еще больше разбогатели, приспособились к новому государственному строю. ВЧК их немножко пощипала, но не более того — и силы у чекистов были не те, и другой работы хватало.
И, едва после окончания войны была снова разрешена частная торговля, на рынок хлынули огромные капиталы, накопленные во время обеих войн. Рулили ими отнюдь не мелкие лавочники, а крупные оптовики, имевшие собственные склады, мельницы, агентов-заготовителей, агентов по сбыту. Ни царское правительство, ни Временное их практически не преследовало, большевистское преследовало, но не сумело. И эти оптовики, оборзевшие за время полной безнаказанности, бесстрашно кинулись играть в азартные игры с государством.
Государство обязано заботиться о выживании населения — этого требует национальная безопасность. Советское правительство с самого начала взяло на себя обязательства снабжать города и отчасти крестьянскую бедноту недорогим хлебом (на самом деле не только хлебом, но и вообще дешевым продовольствием, но мы для наглядности станем говорить только о хлебе). И сразу же схлестнулось на хлебном рынке с частным торговцем. Во время войны с ним разговаривали конфискацией, а то и пулей — но война закончилась.
Как функционировал рынок Советской России? Государство покупало зерно у крестьян по среднерыночным ценам, и дешево продавало его населению. А государственные закупки оседлал частник. Он всегда мог установить закупочные цены чуть выше государственных, перехватить основную часть товарного хлеба и, воспользовавшись образовавшейся нехваткой, продать его на черном рынке. Без прибыли он не оставался в любом случае — и чем больше нехватка, тем больше прибыль. Частный рынок был объективно заинтересован в организации голода. Могло ли правительство позволить ему такие фокусы? Смешной вопрос.
Есть, правда, для таких случаев наработанный механизм — выбросить на рынок большую массу зерна, сбить цены и потом скупить его обратно. Так государство окажется еще и в выигрыше, продавая хлеб дорого и получая его обратно дешево. Но для этого оно должно иметь резервы зерна. А резервов у Советской России не было. Все излишки шли на экспорт — чтобы купить хотя бы самые необходимые промышленные товары, поскольку в разоренной стране не производилось практически ничего.
Государство не могло и повышать заготовительные цены. Частная хлебная торговля состояла из двух звеньев: городского и сельского, нэпмана и кулака. При повышении заготовительных цен получалась перекачка госбюджета в карман деревенского спекулянта, если же цены не повышались, уже городской частник-нэпман снимал с рынка зерно, вызывал искусственный голод и получал огромные прибыли. Мощность частного рынка была настолько велика, что этот нехитрый механизм из года в год приводил к голоду — при любом урожае, хорошем, плохом, небывалом — любом!
И начались «хлебный войны».
1925 год: перемудрили
Образцовыми можно считать события 1925/1926 заготовительного сезона. В этом году государство твердо решило следовать рыночным правилам, соблюдая при этом интересы маломощных крестьянских хозяйств. Оно собиралось форсировать заготовки, закупив до 1 января 70% хлеба по госплану вместо обычных 60–65%. Причин было несколько:
— поставить товар на европейские рынки до того, как там появится дешевый американский хлеб и начнется падение цен;
— увеличить осенний спрос, повысив тем самым цены в интересах маломощных хозяйств, продававших зерно осенью для уплаты налогов;
— уменьшить осеннее предложение хлеба, снизив налог и перенеся срок уплаты на зиму, чтобы не допустить сильного падения цен, опять же в интересах маломощных хозяйств;
— уменьшить весенний спрос и, соответственно, цены — снова в интересах маломощных хозяйств и в пику частным торговцам.
Для обеспечения заготовок приготовили товарный фонд, а главное — решено было приложить все усилия, чтобы удержаться от административных методов. В этом году всем был обещан рынок.
И рынок пришел — но совсем не так, как ожидалось. С самого начала все пошло наперекосяк. В стране существовало четыре категории заготовителей: государственные плановые, кооперативные, внеплановые (т.е. нецентрализованные государственные и кооперативные организации потребляющих районов) и частники.
Еще летом государство-заготовитель совершило ошибку, чем сразу искорежило весь процесс. Чтобы русское зерно первым успело на европейские рынки, решено было в августе, когда хлеб еще не до конца убран и не обмолочен, повысить закупочные цены. Это сыграло на руку не беднякам, а, наоборот, самым зажиточным крестьянам, имевшим уборочные машины и батраков. Они успели продать свой хлеб дорого, а поскольку уплата налога для них не представляла проблем, заодно подмели и промышленные товары, которые доставили на рынок в количестве, рассчитанном совсем на другого покупателя и на другой объем денег у потребителей. После чего, удовлетворенные, вышли из игры.
Небогатые же крестьяне, получившие отсрочку по налогам, не торопились везти хлеб, поскольку традиционно полагали осенние цены низкими, спешить им было некуда, промышленных товаров в продаже не наблюдалось, а дел в хозяйстве в сентябре хватает. В результате подвоз резко упал, а цены, соответственно, взлетели намного выше задуманного. Экспортная программа срывалась, предложение хлеба на мировом рынке увеличивалось, высокие заготовительные цены грозили сделать экспорт и вовсе нерентабельным, и правительство, не выдержав, снова занялось механическим регулированием, чем радостно воспользовались внеплановые заготовители, не имевшее таких ограничений. В некоторых губерниях им доставалось более 40% хлеба.
Однако административный ресурс еще далеко не иссяк. В ноябре в ряде хлебопроизводящих районов началась «транспортная война» с внеплановыми заготовителями — велено было отправлять их грузы по железной дороге в последнюю очередь. А поскольку вагонов традиционно не хватало, то очередь отодвигалась на конец заготовительной кампании. Кое-где получилось: заготовители из отдаленных губерний прекратили работу, но те, кому добираться было недалеко, стали вывозить зерно гужевым транспортом — пока власти не перекрыли и этот канал. Поскольку плановые заготовители все еще обслуживали в основном экспорт, то в стране, при вполне нормальном урожае, стало не хватать хлеба. Частник, естественно, просочился сквозь все ограничения и стал грести прибыли лопатой.
Кончилось все тем, что в январе были установлены единые закупочные цены для плановых и внеплановых заготовителей, а кое-где их распространили и на частников.
Результаты рыночного опыта оказались поистине сокрушительными. Если план первого квартала заготовок (июль–сентябрь) был практически выполнен, то во втором квартале вместо 376 млн пудов удалось заготовить только 176 млн, а экспортного зерна было доставлено в порты едва ли четверть от потребного количества. Годовой план пришлось снизить с 780 до 600 млн пудов, а хлебный экспорт — с 350 до 143 млн пудов. По причине проваленной экспортной программы уменьшилось количество импортных товаров. Все это вызвало очередной скачок цен на промтовары и увеличение «ножниц» цен на сельскохозяйственную и промышленную продукцию, что ударило в первую очередь по маломощным хозяйствам.
Единственный плюс заключался в том, что в деревне осталось много хлеба, и следующий заготовительный сезон прошел спокойно.
1927 год: «хлебная стачка»
Еще более сокрушительное поражение потерпело государство осенью 1927 года — и, что самое обидное, из-за политики. Весной английские власти предприняли серию беспрецедентных выпадов против СССР, включая разгромы посольств в Китае и торгового представительства в Лондоне. Советское правительство заявило о том, что англичане намерены напасть на СССР, заставив Лондон объясняться со всем миром по поводу своих намерений. Воевать, в общем-то, никто не собирался, но… но народ-то об этом не знал!
Рынок отреагировал на «военную тревогу» так, как и должен был: с прилавков смели практически все продовольствие, и, что хуже, продажа хлеба государству практически прекратилась, а цены на черном рынке взлетели до небес. Уже в октябре в городах начался голод.
В нормальных государствах в такой ситуации начинают действовать специальные законы, направленные против спекуляции. В СССР для подобных случаев существовала 107-я статья УК. Сроки по ней давали смехотворные: до года при отсутствии сговора торговцев, до трех при его присутствии, зато она предполагала конфискацию товара. Ее и стали применять в массовом порядке, находя при этом колоссальные запасы продовольствия. В январе 1927 года Экономическое управление ОГПУ докладывало в очередной сводке:
«Украинская ССР. При арестах частников в Черкассах, Мариуполе, Первомайске, Харькове и в других районах Украины выявлен целый ряд тайных складов хлебопродуктов, припрятанных в спекулятивных целях. В Черкассах, например, было обнаружено припрятанными 20 650 пуд. ячменя, в Мариуполе — 10 000 пуд. подсолнуха, Первомайске — 10 700 пуд. пшеницы и 3000 пуд. подсолнуха, Харькове — 1500 пуд. пшеницы, в Прилуках — 3500 пуд. и в Одессе — 1500 пуд. пшеничной муки...
Самарская губ. Всего по губернии арестовано 44 частных хлебозаготовителя... Репрессии немедленно оказали самое благотворное влияние на губернский хлебный рынок... Особо значительное снижение цен на пшеницу имеет место на рынке г. Самары: здесь цена с 2 руб. 10 коп. упала до 1 руб. 50 коп...
...Уральская область. В связи с крайне развившейся спекуляцией по мануфактурным товарам по Уральской области было арестовано до 70 частных мануфактуристов. У некоторых из них обнаружили припрятанные запасы мануфактуры до 8000 метров, а готового платья — до 1000 изделий».
Только Тамбовский губотдел докладывал: «Приблизительный размер оборота в текущую кампанию арестованных хлебозаготовителей нами определяется до 15 000 000 рублей». Даже при ценах в полтора рубля за пуд зерна это означает 10 млн пудов, при валовом сборе по всему центрально-черноземному округу в 450 млн пудов и товарности, в лучшем случае, не более 20%. И это только арестованные спекулянты, а сколько было не арестованных?
Результаты поначалу получились вполне приличные — цены упали, крестьяне повезли на заготовительные пункты зерно. Но потом дело застопорилось. Дело в том, что хлебные запасы накапливались на двух уровнях: в городах на тайных складах и по деревням, у кулаков. В городах тайные склады чекисты хорошо погромили. Но это не значит, что крупный деревенский поставщик вот так просто возьмет и отдаст товар государству. Зерно на ссыпные пункты везли середняки, а кулак, владелец основных запасов хлеба, ждал благоприятной погоды.
Тут надо пояснить, откуда кулаки брали хлеб. Какую-то часть они выращивали в своих хозяйствах, но куда больше получали за счет скупки хлеба у мелких хозяев и деревенских гешефтов. Что любопытно: бедняки, вывозившие по паре десятков пудов зерна, находили государственные цены вполне для себя приемлемыми, в то время как кулаков они не устраивали. В 1927 году в Сибири, например, кулачество требовало повышения заготовительных цен в три раза! Понимаете, что это значит? Это значит, что деревенские скупщики тоже не давали за пуд больше рубля. И вот, скупив у односельчан зерно по дешевке, они хотели втридорога продавать его государству, ограбив как маломощных крестьян, так и госбюджет. При уходе с рынка городского торговца кулаки все равно не везли зерно на государственные ссыпные пункты, а придерживали его с тем же расчетом — дождаться голода и высоких цен, а уж там найдется, кому продать. Одновременно тихо умерла внутридеревенская торговля — беднота не имела возможности платить кулаку столько, сколько он запрашивал.
Могло ли государство это допустить? В 90-е годы — нет проблем: хоть в три, хоть в десять раз! Но не в 20-е…
Советское правительство имело богатый опыт хлебозаготовок. Еще в гражданскую, во время запрета свободной торговли, к держателем излишков зерна применялся простой механизм: не хочешь поставлять зерно по государственным ценам, отдашь даром, в порядке конфискации. Советский Уголовный Кодекс тоже предусматривал эту меру. Еще и дешевле выйдет…
В начале 1928 года 107-я статья УК начала массово применяться к кулакам. Сперва им предлагали добровольно сдать хлеб по госценам. Если они отказывались, шли по дворам, и тогда уже брали все, кроме нормы на прокорм, и даром. В Сибири, например, средний размер конфискованных излишков одного хозяйства составлял 886 пудов (около 14,5 тонн). Что показательно, 25% конфискованного хлеба тут же выделялась бедноте по льготным ценам или в кредит.
В этом году голод удалось кое-как преодолеть, но не было никакого сомнения в том, что ситуация повторится и на следующий год. Она повторилась — и на следующий год, и потом.
Что делать?
Некоторый толк от применения 107-й статьи, конечно, существовал, однако ясно было, что «хлебные войны» станут повторяться каждый заготовительный сезон. ОГПУ слой за слоем снимала городских частников, но они, отсидев свой смешной срок и достав припрятанные деньги, снова брались за старое. У кулаков конфисковывали припрятанный хлеб, но с каждым годом они прятали его все изощреннее — зарывали в ямы, размещали по бедняцким амбарам, вывозили прямо из-под молотилки. И каждый год, снова и снова частная торговля ставила страну на грань голода. ОГПУ не могло решить проблему — надо было менять саму экономику деревни.
От «хлебных войн» в первую очередь страдали даже не горожане — правительство все же находило хлеб на то, чтобы прокормить 20% городского населения СССР. Страдала от голода крестьянская беднота, которой тоже приходилось покупать зерно втридорога. Они пытались добыть хлеб в городе — результатом стала карточная система, которую вводили местные власти, чтобы защитить своего покупателя от наплыва голодных селян. Карточная система — не следствие коллективизации, как принято думать, ее вызвали к жизни рыночные забавы нэпа.
«Хлебные войны» поставили и без того не евших досыта крестьян на грань вымирания. Еще и поэтому нельзя было тянуть с коллективизацией — до изменения структуры производства путем «постепенного и добровольного» объединения эти люди попросту не доживут.
Коллективизация изменила бы ситуацию на селе через несколько лет, превратив кулака из крупного в мелкого хозяина и лишив его возможности спекулировать хлебом. С повышением валового сбора (даже маленькие, бедные и неорганизованные колхозы, как правило, давали лучший урожай и большую прибыль на двор, чем единоличные хозяйства) тема черного рынка была бы закрыта, и городская спекуляция умерла сама собой, а кулаку пришлось бы на общих основаниях сдавать зерно государству. Все это случилось бы, если бы удалось провести коллективизацию мирным путем, но события пошли иначе. Об этом — в следующем материале.
Елена Прудникова, писатель-историк, сценарист
Взято отсюда: http://expert.ru/2012/05/2/hlebnyie-vojnyi-v-sovestskoj-ross...
"Всерьез и надолго, но, конечно, не навсегда"
Ленинская экономическая политика: смысл, итоги, актуальность
Идеал, воплощённый в реальность
Без понимания ленинской экономической политики нельзя верно проанализировать не только устройство нового государства, созданного большевиками, но и политические принципы, на которых они основывались как в своей революционной борьбе, так и после прихода к власти. Понять ленинскую политику невозможно без понимания того, что Ленин-революционер и Ленин-государственник уникальным образом соединял в себе два начала — великого идеалиста и выдающегося учёного, способного переплавить теорию в практику реальных и колоссальных по масштабу свершений. Его борьба была освящена идеей социальной справедливости. Идеей, пронизывавшей все религиозные учения, многие философские трактаты и художественные произведения. Вся деятельность Ленина в качестве лидера и строителя государства принципиально-нового типа опиралась на научную основу, выработанную на базе марксизма самим же Лениным. Ленин первым в мире встал во главе процесса претворения научной теории в выдающуюся практику, которая обратила многовековую мечту народа, великий идеал в реальность. И решение гигантской задачи — претворения идеала справедливости в жизнь — лежит прежде всего в социально-экономической области.
Вот почему Ленин неоднократно говорил о подчинённой роли политики по отношению к экономике. Вот почему он настаивал: "Сама сущность перехода от капиталистического общества к социалистическому состоит в том, что политические задачи занимают подчиненное значение к задачам экономическим". Ленин, разумеется, не стремился принизить значение политических факторов в истории. Но он ясно сознавал, что центральным вопросом всякой политики является, в конечном счёте, экономический вопрос. И что в отрыве от этого вопроса государственная деятельность обессмысливается или превращается в фикцию.
Этот закон в полной мере даёт о себе знать и сегодня. Вызовы, которые время предъявляет нынешней России и которые будут становиться всё более опасными, вытекают из проблем социально-экономического характера.
Этот закон в полной мере даёт о себе знать и сегодня. Вызовы, которые время предъявляет нынешней России и которые будут становиться всё более опасными, вытекают из проблем социально-экономического характера. Из серьёзного отставания, из глубокой зависимости от сырьевой конъюнктуры, из технологической деградации, из массового обнищания граждан. Из всего того, что порождено уродливой системой, насильно сменившей социалистическую систему после разрушения СССР.
Власть демонстрирует неспособность эффективно отвечать на вызовы времени. Она призывает не политизировать социально-экономические вопросы. Но такие призывы попросту абсурдны с точки зрения законов существования государства и общества. Они порождены страхом перед политическими последствиями негативных, кризисных процессов, происходящих в экономике и в социальной сфере.
Достойных ответов на вызовы, с которыми сталкивается наша страна, нет и не может быть и у рвущейся к власти "либеральной оппозиции", отстаивающей все ту же идеологию рыночного фундаментализма. Либералы навязывают обществу политическую повестку, игнорирующую социально-экономические проблемы. И это такая же спекуляция, как и призывы к "деполитизации" социальных и экономических проблем. Современные либеральные "оппозиционеры" прибегают к такой тактике потому, что изменение системы, которая порождена их предшественниками, в принципе не может быть их задачей. Они решают задачу взятия политической власти, перехвата управления страной без изменения социально-экономических основ. Это такая политика, которая заведомо игнорирует интересы народа и несовместима с ожиданиями и устремлениями абсолютного большинства граждан.
Со времён горбачёвской перестройки и до настоящего времени народ подвергается постоянному обману со стороны власти и со стороны либеральных идеологов. От него утаивают истинные цели проводимой политики — и прежде всего цели социально-экономические. Для власти, сущность которой антисоциальна, единственным условием сохранения политической лояльности общества является именно сокрытие своих социально-экономических целей.
Прямо противоположный пример — честного, открытого разъяснения своих задач и конечных целей — мы находим в обращениях Ленина и его соратников к обществу. Они сознавали, что на пути социалистических преобразований неизбежны трудности и зачастую суровые меры. Но у них не было намерений скрывать от народа, во имя чего они действуют и к чему стремятся.
И в своих работах, написанных задолго до Октябрьской революции, и в опубликованных за полгода до неё "Апрельских тезисах", и в статьях и речах, с которыми он выступал после прихода к власти, Ленин заявлял не просто о своём неприятии капитализма, но о заведомой враждебности капиталистической системы народу. Его оценка капитализма была в первую очередь связана с отношением к бедным и униженным. С сочувствием к ним, с болью за них. Одно из самых ярких высказываний о сущности капитализма звучит в ленинской статье "Великий почин", написанной в июне 1919 года: "Капиталистическая организация общественного труда держалась на дисциплине голода, и громадная масса трудящихся, несмотря на весь прогресс буржуазной культуры и буржуазной демократии, оставалась в самых передовых, цивилизованных и демократических республиках тёмной и забитой массой наёмных рабов или задавленных крестьян, которых грабила и над которыми издевалась горстка капиталистов".
Эта ленинская оценка сущности капиталистической системы и сегодня подтверждается тем, что происходит во множестве стран — в том числе и в России.
Слабое звено капитализма
За 25 постсоветских лет Россия превратилась в страну вопиющего социального и имущественного неравенства. В своём прошлогоднем докладе международная организация "Благосостояние нового мира" по этому плачевному показателю поставила нашу страну на первое место на планете. Даже согласно официальной статистике около 20 миллионов россиян сегодня живут за чертой бедности. Те, кого можно отнести к числу нищих, бедняков, или балансирующих на грани бедности, составляют три четверти российского населения. За последние два года реальные доходы наших граждан сократились в среднем на 13%. Если же говорить о покупательной способности рубля, то она за прошедшие 10 лет снизилась в 2,5 раза.
На этом фоне особенно шокирующими оказываются масштабы обогащения российских олигархов. В апреле "Форбс" отрапортовал: за последний год совокупное состояние двухсот богатейших российских бизнесменов выросло на сто миллиардов долларов. Это 40% доходной части российского бюджета текущего года. В целом же совокупное состояние двух сотен главных российских богачей равняется 460 миллиардам долларов. Оно в два с лишним раза больше, чем доходная часть годового бюджета России, в которой живёт почти 150 миллионов человек!
И главная проблема в том, что это богатство добывается ценой обескровливания российской экономики и социальной сферы, ценой издержек и лишений, которые терпит большая часть граждан.
Законодательство, предусматривающее плоскую шкалу налогов, взимание одинакового процента с доходов и самых богатых, и самых нищих, исключает какую-либо пользу для общества от обогащения крупных собственников. Их капиталы никак не работают на Россию. Стране и её экономике они идут только во вред. То, что в ситуации кризиса доходы крупных российских собственников не просто не сокращаются, а продолжают баснословно расти, говорит об абсолютно нездоровой системе жизнеустройства. И о том, что крупные собственники лишены экономических стимулов к преодолению кризиса. А отсутствие у них и гражданских, патриотических стимулов к его преодолению лишь подтверждает глубоко антинациональную и антигосударственную сущность этой "экономической элиты". То, что власть продолжает эту "элиту" опекать, продолжает защищать её интересы, лишь загоняет страну во всё более глубокий кризис и грозит ей потерей государственности. Это и есть главный результат олигархического капитализма в его самой примитивной и жестокой форме.
Обращаясь к документам и воспоминаниям, касающимся обстановки в России накануне двух революций, произошедших в 1917 году, я с тревогой отмечаю, насколько сходны тогдашняя и нынешняя ситуация. Как много общих примет, связанных и с вопиющим социальным расслоением в обществе, и со стремлением власти преуменьшить истинный масштаб накопившихся проблем, а то и вовсе закрыть на них глаза.
Ленин, анализируя то, что происходило в стране в начале прошлого века, первым пришёл к выводу: в рамках капиталистической системы, в единой, на первый взгляд, цепочке государств Россия является слабым звеном. Именно это предопределяло её наибольшую готовность к революции. Но ленинский социально-экономический анализ не ограничивался констатацией текущей ситуации. Этот анализ вёл Ленина к пониманию того, что Россия представляет собой периферию мирового капитализма не только на данном историческом этапе. В рамках капиталистической системы она всегда будет обречена занимать отстающее положение. По сути, играть роль сырьевого придатка более развитых стран. Отсюда убеждённость Ленина в том, что и социально-экономический прорыв внутри страны, и принципиальное повышение её статуса на мировой арене возможны лишь при условии разрыва с капитализмом. Уже после смерти Ленина это его убеждение выразил и Сталин, сказавший в 1925 году на XV съезде ВКП (б): "Мы должны сделать нашу страну экономически самостоятельной, независимой, базирующейся на внутреннем рынке. Мы должны строить наше хозяйство так, чтобы наша страна не превратилась в придаток мировой капиталистической системы, чтобы она не была включена в общую схему капиталистического развития как её подсобное предприятие, чтобы наше хозяйство развивалось не как подсобное предприятие мирового капитализма, а как самостоятельная экономическая единица, опирающаяся на смычку нашей индустрии с крестьянским хозяйством нашей страны".
Этот сталинский призыв, полностью созвучный ленинской экономической политике, даёт нам право утверждать, что Россию не сможет вывести на достойный уровень развития антинациональная либеральная когорта, задающая сегодня тон в управлении экономикой и социальной сферой.
Нравственный стержень социализма
Высшим смыслом социалистической революции для тех, кто совершил её в России, было воплощение идеала справедливости. А главной практической задачей, без решения которой такое воплощение оказалось бы невозможным, для них было построение социального, подлинно независимого государства, основанного на принципиально иных экономических отношениях. Построение государства, служившего гарантом превращения этого идеала в реальность. Такое государство, наполненное высшим гуманистическим смыслом, впервые на Земле возникло благодаря Ленину и его экономической политике.
Об идеалах, которыми были движимы большевики в начале XX века, Сталин в книге "Экономические проблемы социализма в СССР" говорил так: "Советская власть должна была не заменить одну форму эксплуатации другой формой, как это было в старых революциях, а ликвидировать всякую эксплуатацию".
Трудно найти более точную и более ёмкую формулировку, отражающую сущность ленинских устремлений и главный смысл его экономической политики. Эти слова Сталина напоминают нам о том, что уникальность состоит прежде всего в том, насколько масштабными были идеи большевиков. И какие колоссальные результаты благодаря революции были достигнуты и воплощены в Советском государстве.
Сталинские слова о важнейшей задаче советской власти, о главной цели Ленина и его сподвижников напоминают нам и о том, что подлинной революцией можно называть только такую, которая приводит к масштабному классовому переустройству общества. В противном случае можно говорить лишь об имитации революции, служащей интересам отдельных кланов и решающей исключительно задачу смены одного правящего политического и экономического клана другим. Такой имитацией, по сути, были и "старые революции", о которых упоминает Сталин, и тем более — современные "оранжевые революции", которые мы наблюдали в последние годы. Очевидно, что план такой "революции" всё настойчивее вынашивает и российская "либеральная оппозиция", стремящаяся оседлать социальное недовольство и процесс активизации общества. Направить их в русло сценария своих заокеанских хозяев. И тем самым создать у общества иллюзию, будто оно добилось не только смены персоналий во власти, но и смены системы, которая на деле может измениться только в сторону ужесточения — под диктовку зарубежных кураторов "борцов с режимом".
По сути, эта угроза, нависшая сегодня над Россией, сходна с той, которая воплотилась в жизнь в феврале 17-го. Но тогдашний триумф антинациональной колонны либералов-западников оказался кратковременным. Он был перечёркнут хаосом и анархией, в которые их политика ввергла страну, доказав, что на такой основе в России невозможно построить жизнеспособное государство. Окончательно же этот губительный для страны курс был остановлен благодаря политической решимости сторонников социализма, шедших за Лениным.
Противники социализма именуют популистскими ленинские лозунги, обращённые в 1917 году к России, охваченной глубочайшим кризисом после либерального Февраля: "Хлеб голодным!", "Заводы рабочим!", "Землю крестьянам!" Но лозунги Ленина, в отличие от лозунгов большинства тогдашних и сегодняшних политиков, диктовались не конъюнктурой, не соображениями личного выигрыша. Они вырастали из народных чаяний. За простотой и ясностью этих призывов открывается мудрость осознания ценностей, основополагающих для народов России. И, в конечном счёте, для всего человечества.
В дореволюционных работах Ленина и в его статьях, написанных после Революции: "Очередные задачи советской власти", "О кооперации", "О продовольственном налоге", "О значении золота теперь и после полной победы социализма", — обнаруживается знание практики и серьёзнейший научный массив, на который опиралась ленинская политика.
Ленинская прямота и ясность проявлялась не только в призывах, но и в решении практических задач. Через несколько месяцев после революции в статье "Очередные задачи советской власти" Ленин подчёркивает: "Создав новый, советский тип государства, открывающий возможность для трудящихся и угнетённых масс принять дальнейшее участие в самостоятельном строительстве нового общества, мы разрешили только небольшую часть трудной задачи. Главная трудность лежит в экономической области: осуществить строжайший и повсеместный учёт и контроль производства и распределения продуктов, повысить производительность труда, обобществить производство на деле".
Суть этих высказываний состоит в справедливом распределении национального богатства страны. Это та задача, в которой социально-экономический смысл государственной политики соединяется с нравственными принципами.
Задача справедливого распределения национального богатства, заявленная Лениным, и теперь является важнейшей задачей, стоящей перед Россией.
Советский НЭП и антисоветская перестройка
Важнейшей вехой социально-экономической деятельности Ленина в качестве руководителя молодого Советского государства является нэп — новая экономическая политика, декрет о переходе к которой был принят в марте 1921 года. В распоряжении исследователей, всерьёз интересующихся темой нэпа, чрезвычайно обширный и доказательный материал. Но это не мешает тем, кто стремится дискредитировать социализм, фальсифицировать советскую историю и исказить выдающуюся роль Ленина, упорно подменять объективные факты мифами и невежественными "концепциями". Самые расхожие среди них сводятся к тому, что с введением нэпа Ленин якобы признал уязвимость и даже несостоятельность социализма и расписался в необходимости возвращения к капиталистическим рыночным принципам. На этот же миф опираются и те, кто утверждает, что горбачёвская перестройка идеологически наследовала нэпу и в итоге завершилась тем, к чему пришёл бы и Ленин, если бы не ушёл из жизни так рано, — полным отказом от социализма.
Но всякий процесс необходимо оценивать по его результатам. История доказала, что перестройка обернулась не только разрушением существовавшей в стране социально-экономической системы, но и распадом самой страны. А за годы нэпа социалистическая система только укрепилась. И вместе с ней укрепилось как в экономическом, так и в геополитическом смысле Советское государство. Потому что "обновление" и "оздоровление" социализма было для "прорабов перестройки" лишь видимой, ложной тактикой. В то время как их истинной стратегией был именно демонтаж социалистической системы и Советского государства. Для Ленина же и его соратников возвращение к капиталистическим рыночным элементам в некоторых сферах экономики — прежде всего в торговле — было лишь временной тактикой в кризисной ситуации. Но их социалистическая стратегия оставалась неизменной.
К моменту введения нэпа Россия пережила две войны — Первую мировую и Гражданскую. Весной 1921 года, когда вводилась новая экономическая политика, Гражданская война ещё полыхала. В этих двух войнах страна за восемь лет потеряла более 20 миллионов человек. Промышленное производство сократилось почти в пять раз, сельскохозяйственное — вдвое. И нэп, благодаря мудрому стратегическому расчёту, выверенной социально-экономической политике Ленина и его единомышленников, послужил спасению страны.
В своём обращении к российскому крестьянству Ленин говорил о замене продовольственной развёрстки продовольственным налогом, сокращавшим объём изымаемого у крестьян зерна с 70% до 30%. Он прямо подчёркивал, что эта мера, как и новая экономическая политика в целом, вводится именно ради сохранения социалистического курса: "Мы открыто, честно, без всякого обмана крестьянам заявляем: для того чтобы удержать путь к социализму, мы вам, товарищи крестьяне, сделаем целый ряд уступок, но только в таких-то пределах и в такой-то мере и, конечно, сами будем судить — какая это мера и какие пределы".
Замена продразвёрстки продналогом, которая была одной из важнейших составляющих нэпа, в итоге способствовала ослаблению социальной напряжённости в крестьянской среде. Крестьянский бойкот, сопровождавшийся отказом отдавать государству излишки урожая, сошёл на нет. Столкнувшаяся с массовым голодом страна была обеспечена хлебом. Советская власть справилась с задачей, требовавшей самого безотлагательного решения. Однако новая экономическая политика подразумевала множество других задач, связанных с формированием той социально-экономической системы, о необходимости построения которой говорил Ленин.
Те, кто пытается представить нэп как чреду сплошных уступок капитализму и доказать, что именно в этих уступках состояла его положительная сторона, сосредотачивают внимание исключительно на рыночных элементах нэпа. На частной торговле, на допуске иностранных компаний к участию в работе советских государственных предприятий на основании договоров о концессиях. Они забывают о том, что введённый в период нэпа разрешительный порядок открытия новых торговых заведений, в том числе и частных, сопровождался контролем государственных органов за ценами и за оплатой труда наёмных рабочих. Перестроечная "либерализация" экономики, носившая, в отличие от нэпа, антисоциалистический характер, создала условия для наводнения страны зарубежной продукцией и для подрыва национального производства. А ленинская экономическая политика дала новые возможности для реализации продукции своим, отечественным производителям.
Что же касается предприятий, на которые в те годы были допущены иностранные компании, то на них было занято лишь 18 тысяч советских трудящихся. Они производили чуть больше 1% от общего объёма промышленной продукции. Очевидно, что такие масштабы сотрудничества с зарубежными фирмами не могли угрожать экономическому суверенитету даже ещё не окрепшей в полной мере страны.
Главное же, о чём не вспоминают творцы мифов о нэпе, — это что как раз в это время были приняты принципиальные решения, способствовавшие укреплению социалистической системы управления экономикой, осуществляемого под строгим и ответственным контролем государства.
В дополнение к находившимся тогда в обороте денежным знакам государством были введены советские червонцы, приравненные к 7,74 грамма чистого золота. Развитие отечественной экономики обеспечивалось не иностранной валютой, а советским золотым червонцем. И уже в 1926 году его стоимость на международном рынке в переводе на американский доллар и английский фунт превысила его золотое содержание.
Одновременно с денежной реформой власть активно проводила и реформу кредитную. В 1921 году в стране был воссоздан Государственный центральный банк. И несмотря на то, что в период нэпа активно действовали коммерческие кредитные учреждения, до 70% объёмов кредитования принадлежало именно Госбанку. Кредитная система активно работала на развитие промышленности, торговли, потребительской кооперации. В 1924 году в стране заработали крупные отраслевые банки — Аграрный и Строительный. Государственная банковская система сыграла колоссальную роль в развитии отечественной экономики и внешнеэкономических связей Советской страны. Она способствовала пополнению казны, что стало в тот период залогом стремительного увеличения государственных инвестиций в экономику.
Победа, пережившая победителя
В ленинском понимании нэп — это использование товарно-денежных отношений, хозрасчёта и материального стимулирования для создания экономической базы социализма. Для укрепления и совершенствования той системы, которая обеспечивает интересы абсолютного большинства граждан. Сталин так пояснил это, выступая в апреле 1924 года в Свердловском университете с лекциями об основах ленинизма: "Усилить и развить индустрию; связать для этого индустрию с крестьянским хозяйством через торговлю, регулируемую государством; развивать кооперацию, вовлекая в эту последнюю миллионы крестьянства, — вот как рисовал Ленин очередные задачи хозяйственного строительства на пути к постройке фундамента социалистической экономики".
И уже в 20-е годы реализация этих задач принесла колоссальные плоды. За первые пять лет нэпа объём сельскохозяйственного производства вырос в стране вдвое, а объём промышленного производства — втрое. В 1927 году экономический рост составил 13%, в 1928-м — 19%. Национальный доход в этот период рос на 18% в год. С 1922 по 1929 год в СССР было построено более 200 крупных промышленных предприятий. Стремительно снижались цены на продукты питания и на промышленную продукцию, которая с 1923 по 1924 год подешевела на 25%.
Вот что такое новая экономическая политика Ленина. Это — выдающийся пример реализации эффективной антикризисной программы, способной вывести страну из состояния социально-экономического коллапса. И в нынешних кризисных условиях наша программа, наши требования, наше видение ключевых проблем России перекликаются с ленинской программой, с ленинской постановкой важнейших задач.
России сегодня необходимо преобразование финансовой системы, которая в настоящее время обслуживает не интересы страны и народа, а интересы транснационального капитала. Необходима реорганизация и переход под реальный государственный контроль банковской системы, которая отказывается кредитовать отечественную промышленность и малый бизнес на приемлемых условиях. Страна нуждается в пересмотре налогового законодательства, в замене плоской шкалы подоходного налога на прогрессивную, основанную на взимании высоких налогов с богатых и на частичном, либо полном освобождении от налогов нищих и бедных.
Без справедливого решения вопроса распределения национальных богатств советское государство не смогло бы преодолеть массовую нищету и обеспечить кровно необходимые экономике инвестиции. И нынешняя Россия не сможет решить эти две важнейшие задачи, не опираясь на принципы социальной справедливости, впервые в истории заложенные Лениным в основу государственной политики, в основу экономического устройства.
Идеи и достижения выдающихся людей переживают их самих, становятся залогом их бессмертия. Это в высшей степени применимо к Ленину. Он ушёл из жизни в 1924 году, но ленинская экономическая политика продолжала работать и приносить стране всё новые плоды. Именно она заложила основу для того поистине ошеломительного социально-экономического прорыва, который принесла сталинская индустриализация, пришедшая на смену нэпу в качестве следующего этапа развития Советского государства.
В феврале 1931 года, на Первой всесоюзной конференции работников социалистической промышленности Сталин обратился к обществу с призывом, потрясающим своей смелостью и бескомпромиссностью: "Мы отстали от передовых стран на 50-100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут". И поставленная задача была выполнена. Но страна не могла бы рассчитывать на её выполнение, если бы не опиралась на социально-экономический фундамент, заложенный ленинскими идеями и практикой.
В январе 1932 года французская газета "Тан" писала: "СССР выиграл первый тур, индустриализуясь без помощи иностранного капитала". Своего восторга перед советскими достижениями не скрывала тогда и британская "Файненшел Таймс": "Успехи, достигнутые в машиностроительной промышленности, не подлежат никаким сомнениям. СССР в настоящее время производит всё оборудование, необходимое для своей металлургической и электрической промышленности. Он сумел создать свою собственную автомобильную промышленность. Он создал производство орудий и инструментов, которое охватывает всю гамму от самых маленьких инструментов большой точности и вплоть до наиболее тяжёлых прессов".
Ленинская экономическая политика — это и колоссальные успехи сталинской индустриализации. И полная ликвидация безработицы, достигнутая в СССР к началу 30-х годов. И то промышленное развитие, благодаря которому удалось обеспечить боевую мобилизацию страны, позволившую одержать победу над самым сильным противником в самой страшной и разрушительной войне. В значительной мере эта Великая Победа — тоже результат экономической политики Ленина. Как и стремительное развитие советской науки в послевоенные годы, и советский прорыв в космос. Как и высочайший уровень социальной защищённости, который советская система обеспечила гражданам, и о котором народ сегодня может только мечтать.
Ленин одержал свою Великую Социалистическую Победу, которая надолго пережила его самого.
К сожалению, не только великое созидательное наследие, но и наследие разрушительное переживают тех, кто его оставил. Сегодня российской экономикой правят наследники либеральной идеологии, ельцинско-гайдаровского курса. С каждым днём это становится всё очевиднее. В наши дни ведомая такими наследниками страна переживает капиталистическое поражение, которое может обернуться для всех нас катастрофой.
Противостояние национально-патриотических сил антисоциальному курсу власти и анархическим планам "оранжевой оппозиции" — это, по сути, борьба ленинско-сталинской модернизации с ельцинско-гайдаровским наследием 90-х. Именно это противоречие составляет сущность сегодняшнего политического процесса. И завершиться победой созидательных сил оно может только в том случае, если обществом будет осознана необходимость социалистического переустройства. Необходимость социалистического преобразования социально-экономического курса страны.
Г.А. Зюганов
Взято отсюда: http://zavtra.ru/blogs/nep_al_ternativa_razvitiya
Как Ленин буржуев плодил
10 декабря 1921 года частным собственникам начали возвращать мелкие предприятия.
Экс-министр экономики РФ Алексей Улюкаев собирался содействовать переходу государственной собственности в частные руки. Теперь его за это судят. А ведь почти сто лет тому назад государственные предприятия передавали частным лицам вообще задаром, и никого за это не посадили. Наоборот, хвалили за правильное понимание задач, стоящих перед партией и правительством.
Сегодня, когда мы справляем 95-ю годовщину денационализации мелкого бизнеса, стоит поговорить о том, что с точки зрения экономики эти процессы противоположны. А с точки зрения государства – каждому овощу свой фрукт.
Суть декрета СНК
Для начала давайте посмотрим, что произошло. 10 декабря СНК РСФСР, то есть тогдашнее правительство, издал декрет «О предприятиях, перешедших в собственность республики». Основные его тезисы таковы:
– все предприятия, не прошедшие до издания декрета процедуру национализации, объявлялись принадлежащими их прежним владельцам;
– все кустарные предприятия, перешедшие в собственность РСФСР, могли быть возвращены их прежним владельцам в случае, если на них не велось производство (не возвращались, если государство успело провести их техническое перевооружение);
– в отдельных случаях (просьба коллективов, неэффективное использование государством) прежним собственникам могли быть возвращены предприятия с количеством работников до 20 человек; в таком случае бывший собственник должен был возместить затраты на переоснащение, если оно проводилось; решение по таким обращениям принимал Высший совет народного хозяйства, ВСНХ (нечто среднее между Минэкономики, Минфином и Росимуществом) в каждом случае индивидуально.
Разумеется, декрет правительство издало не просто так, а в русле решения ВЦИК и X съезда РКП(б) о новой экономической политике.
«Караул, всё пропало»
Этот любопытный период нашей истории обычно известен дежурным выражением «замена продразвёрстки продналогом». Дальше, как правило, не идут – он слишком выбивается из общей канвы социалистического периода истории нашего государства.
Денационализация предприятий (включая те, на которых использовался наёмный труд) – это так не по-большевистски, что сразу же становится поводом для зубоскальства. Мол, не заработала коммуна без старого доброго «товар-деньги-товар»? На зубоскальстве такие попытки осмысления почти всегда и заканчиваются.
В руководстве партии такое решение породило разброд и уныние: «Кукушка уже прокуковала», – охарактеризовал нэп Лев Троцкий. Тем не менее, спустя всего 3,5 года после революции, одним из следствий которой стало создание монстра государственной экономики ВСНХ, был запущен обратный процесс. Уже к середине 1921 года из 37 тыс крупных предприятий в ведении ВСНХ осталось всего 4,5 тыс. Затем мелкие вернули частникам и к середине 1922 года оставшиеся слили в 8 главных управлений промышленности. Среди которых был и Главкустпром (управление кустарной промышленности), занимавшийся предприятиями, которые не попали под нормы денационализации.
Что это всё напоминает? Малую приватизацию в Китае в конце 1990-х годов с той разницей, что денег большевики с бывших собственников не брали (кроме затрат на возмещение улучшений). Ну, то есть могли бы, наверное, но это была бы слишком откровенная наглость. Задача ведь другая стояла.
Во-первых, восстановить производство и наладить товарообмен с селом. Продналог ведь мало было ввести. Продукцию, остававшуюся на селе, крестьянам разрешили продавать на рынках. Но для продажи необходимы промышленные товары, которые бы участвовали в товарообмене – крестьянам нужны были именно они, а не деньги. Зачем нужны деньги, если на них нечего купить?
Во-вторых, снять с ВСНХ управление, условно говоря, гуталиновыми будками от Киева до Владивостока. Пусть платят налог и сами думают как и что производить. А за Советом народного хозяйства остались только ключевые для экономики отрасли: основное сырьё, энергоносители, строительство, тяжёлая промышленность. Иные из этих «будок», как мы уже знаем, со временем выросли в крупные промышленные предприятия. Другие во время Великой Отечественной войны работали на оборонный заказ, включая производство снарядов. А третьи, в виде артелей, преспокойно существовали до конца 1950-х, когда их ликвидировали не самым умным решением Хрущёва.
Время сравнить
Тут вот что интересно. Спустя примерно 70 лет после социалистической денационализации у нас началась ещё одна, уже капиталистическая. Чем они отличаются?
В 1921 году был частичный возврат капиталистических отношений в экономику. В 1992-м и далее – курс на полное изживание всех иных форм собственности в экономике государства, кроме частной. Чувствуете разницу?
Далее. Большевиков мало кто способен упрекнуть в том, что это люди с неопределённой позицией, колеблющиеся. Тем не менее, 3,5 лет хватило для того, чтобы понять: без компромисса не будет мечты, не будет ГОЭЛРО, ничего не будет. Будет разруха, крестьяне, сидящие на мешках с зерном и перегоняющие его на самогон (самогон не отнимут) и голодные рабочие в городах. И поэтому на компромисс пошли.
Через «не могу», через протесты ближайших соратников по революции и недоумение среднего партийного звена, совсем уж дезориентированного таким внезапным поворотом: возьми и отдай буржую жестяную мастерскую, которую ты у него год назад реквизировал. Часто этот компромисс называют временным, намекая на сворачивание нэпа в конце 1920-х. Однако чуть выше уже говорилось, что со сворачиванием не всё однозначно. Какое же сворачивание, если только при Хрущёве окончательно позакрывали?
Что мы видим с начала 1990-х? Мы об этом говорили не раз, поэтому коротко. Сначала – бессистемную реализацию государственной собственности на протяжении нескольких лет. Затем – периодические попытки повторить это с начала 2000-х.
Причём те, кто организовывал и принимал участие в приватизационной вакханалии 1990-х годов, никак этот опыт (с позиции государственных интересов, разумеется) не отрефлексировали. Мол, да, чего-то мы тогда не в ту сторону наворотили, давайте иначе попробуем. Если и были попытки, то нам о них не известно, идеологи приватизации остаются на своих позициях и теперь.
***
Впрочем, это материал не о том, что приватизация – плохо, а национализация – хорошо. А о том, что есть постоянные государственные интересы. Которые могут предполагать как первое, так и второе. Или и то, и другое сразу (в смысле – в один исторический промежуток). И эти интересы, они важнее идеологических догм. Просто одни способны эту простую вещь понять, а другие – нет.
автор: Иван Зацарин