Наконец всей дружной толпой прибыли на место. Начали надувать шарики и развешивать баннеры — украшать веранду. Делать нарезки и накрывать столы. Папаша занялся костром. Детишки резвились, некоторые, пока трезвые, полезли купаться в речку.

Неожидано на дорожке к соседней веранде появился начальник местного ЖКХ. Следом протопал глава муниципалитета с супругой. Потом еще несколько нарядных чиновников разного ранга из администрации. Оказалось, что у председателя местных депутатов сегодня днюха. Странно, подумала я тогда, а что в траттории сегодня санитарный день? Хотя на свежем воздухе отмечать всяко лучше чем в душном помещении. А вскоре и Атаман припожаловал. И Silovik на входе замаячил.

Мамаша Кураж радостно заверещала: «Silovik, дорогой, какой ты сегодня нарядный, дай я тебя обниму!» Silovik остановил ее рукой: «Потом. Я тебя даже поцелую, если захочешь».

Поискал глазами меня и Папашу, скомандовал: «Ко мне подошли». Мы отошли подальше.

«Значит так. У нас «Лавина». Поэтому сильно не бурагозьте. Ты (он ткнул в Папашу) будь готов по первому свистку прибыть в отдел. Ты (пристально посмотрел на меня) как организатор данного мероприятия — за главную. Безопасность детей превыше всего. Сильно не напивайтесь». Где-то неподалеку Атаман и глава о чем-то негромко разговаривали с очень серьезными лицами.

Когда Атаман с Silovikом уехали, я поинтересовалась у Папаши — а где у нас случилось? Папаша удивился: «Zhana, ты что, новости не читаешь?» Я так-то с утра другими вещами занималась, не до новостей мне было, да и телевизора у нас нет. «Война у нас, Zhana. Гражданская. ВагнерА взбунтовались и на танках едут в Ростов. Вот гляди чего в телеге выложили». Зашибись из дома пишут, стоп-караван, приехали!!! Это же как в 41-м — сегодня последний звонок, а назавтра в военкомат добровольцами на фронт.

Праздник никто не отменял, все продолжили веселиться. Дети накупались, наелись от пуза шашлыков и ухи. Конкурсы с призами тоже были. Фотки со счатливыми мордахами для отчета о ходе мероприятия регулярно выкладывались в родительский чат.

Silovik приехал около десяти вечера. Загрузили кое-какой скарб, недоеденный шашлык и уху, подхватили еще троих ребятишек. Чтоб по пути до дома довезти и передать родителям. Уже ночью, когда Silovik хлебал костровую уху, я поинтересовалась:

• И что теперь будет?

• Не знаю что тебе сказать. А что знаю — сказать не могу. Время покажет.

Да, у нас праздник удался. А вот в параллельном классе, где побольше крутых и богатых родителей, — отмечать решили в кафе. Естественно, все пошло прахом и накрылось медным тазом. Кстати, у многих тогда была такая же беда. Выпускники и их родители предвкушали праздник, но вместо этого сидели по домам и с ужасом смотрели пугающие новости.

Silovik попросил, чтоб я вечером картошки пожарила. Со шкварками. Он вечером хочет соточку с малосольным огурчиком потянуть. Потому как Картофельный Спас. Годовщина фееричного анонса умопомрачительных гастролей известного музыкального ансамбля пляски без тряски.

В начале 30-х годов двадцатого века экономика Великобритании пребывала в плачевном состоянии, как и большинство экономик мировых держав во время  Великой депрессии. В обществе широко распространилось мнение, что ужас Первой мировой войны больше не повторится, и, как следствие, содержание огромных армий и флотов попросту нецелесообразно. Возможно, исходя именно из этого, а, может, и просто из экономической целесообразности в 1931 году представители трёх крупнейших партий Великобритании под названием «Национальное правительство» решили серьезно урезать ассигнования на флот, а также значительно сократить его состав. В 1931 году в составе флота числилось около 95 тысяч моряков, а годом позже 91,4 тысячи. Еще одним решением, принятым в сентябре 1931 года, стало значительное сокращение денежного довольствия служащих флота. Особенно это сказалось на нижних чинах. Так, морякам в зависимости от квалификации и выслуги лет сократили довольствие на 10%, а пришедшим на службу после 1925 года — на 25%. Естественно, слухи об этом вызвали раздражение и даже массовые протесты. Усугублял ситуацию тот факт, что старшим чинам жалованье урезалось лишь на 3,7%.

Основные события, позже названные Инвергордонским мятежом, начались 13 сентября 1931 года. В этот день Адмиралтейство официально подтвердило, что сокращение зарплат действительно произойдет, и довело эту информацию до состава флота в специальном приказе. Акции неповиновения и выступления среди нижних чинов начались еще 11 сентября, и подтвердившаяся информация лишь подлила масла в огонь. Матросы стихийно собрались на стадионе в Инвергордоне, куда прибыла эскадра, вернувшаяся с учений. Там они и начали акцию неповиновения. Как утверждали очевидцы, в толпе звучали лозунги социалистического характера и распевались социалистические же песни. Несмотря на всё это, матросы не проявляли агрессии против офицеров, однако проявляли неуважение к ним и отказывались повиноваться. О произошедшем было доложено в Адмиралтейство.

Считается, что мятеж начался 15 сентября. В этот день в море должны были выйти линкоры для продолжения учений, однако стоянку покинул лишь «Рипалс», остальные же остались в гавани. Как вспоминал один из участников мятежа:

«Корабли были полностью под нашим контролем. Мы выполняли обычные повседневные задачи — такие, как раздача продовольствия, чистка жилых помещений, обеспечение безопасности личного состава и организация пожарных партий в ночное время. Распоряжения офицеров нам не требовались и мы полностью игнорировали и с презрением отвергали их.»

В мятеже оказались задействованы линкоры и линейные крейсеры, а именно: «Худ» (англ. HMS Hood) — флагман Атлантического флота, «Рипалс» (англ. HMS Repulse), «Уорспайт» (англ. HMS Warspite), «Вэлиент» (англ. HMS Valiant), «Малайя» (англ. HMS Malaya), «Родни» (англ. HMS Rodney), и «Нельсон» (англ. HMS Nelson). Крейсеры: «Дорсетшир» (англ. HMS Dorsetshire), «Норфолк» (англ. HMS Norfolk), и «Йорк» (англ. HMS York). Эсминцы:«Шикари» (англ. HMS Shikari), и «Тетрарх» (англ. HMS Tetrarch), а также несколько более мелких и вспомогательных судов.

Осознавая всю серьёзность происходящего, ВРиО командующего Атлантическим флотом В.Томкинсон объявил об отмене учений и приказал уже вышедшим в море кораблям возвращаться. Практически весь день он потратил на обмен телеграммами с Адмиралтейством. По его воспоминаниям, восстановить порядок обычными средствами совершенно не представлялось возможным. Поэтому он рекомендовал  руководству как можно быстрее пойти на уступки.

В 22.00 Томкинсон объявил по флоту, что согласно указу Адмиралтейства прежний уровень довольствия сохранится на месяц, однако ничего не было сказано о том, что будет дальше. После этой новости экипажи нескольких кораблей прекратили мятеж. Тем не менее волнения распространялись, и еще несколько кораблей, не затронутых мятежом до этого, отказались подчиняться. 16 сентября всё продолжилось. Мятежные матросы угрожали дезертировать или разрушить силовые установки своих кораблей, если требования не будут выполнены. В ответ на это Томкинсон объявил, что вопрос о пересмотре решения касаемого сокращения жалования рассматривается кабинетом министров. Постепенно до мятежников дошло, что правительство их услышало и готово на идти уступки. Волнения понемногу улеглись. В ночь с 16 на 17 сентября дисциплина была восстановлена, и Томкинсон приказал разойтись по своим базам.

Волнения в Инвергордоне закончились компромиссом. Кабинет министров решил  сократить  довольствие всем категориям моряков лишь на 10%. Также был принят ряд послаблений для личного состава. Рассказать морякам, что их требования услышаны прибыл премьер-министр Макдональд. Командование не стало проводить серьёзных разбирательств, чтобы вновь не разжечь только потухший мятеж. Таким образом, из многих тысяч участников лишь около 200 моряков были отправлены под стражу, и ещё столько же переведены на другие места службы. Британские историки отмечают, что мятеж обошлся без жертв, а отношение моряков к офицерам хоть и было показательно пренебрежительным, но всё же обошлось без агрессии.

Мятеж в Инвергордоне затронул, так или иначе большую часть Атлантического флота Великобритании — в него оказалось вовлечено до 12 тысяч человек. Для кабинета министров и всей правящей верхушки случившееся стало серьёзным ударом, поставившим вопрос об эффективности флота — главной опоры существования Британской империи. Мятеж стал причиной упадка на лондонских биржах в сентябре 1931 года и спровоцировал крах, еще больше усугубивший финансовое положение страны. Это вынудило 20 сентября отказаться от золотого стандарта в Великобритании, существовавшего не одно десятилетие. Атлантический флот был переименован во флот Метрополии в попытке избежать ассоциаций с мятежом, о котором много говорили в то время. Англичане не любят вспомнить о тех событиях и зачастую не в курсе, что такой случай вообще имел место быть. Ведь мятеж, неповиновение командирам и высказывания социалистических идей моряками Великобритании кажется чем-то немыслимым и не вписывается в стройную картину непобедимого и единого флота Британской империи.

Материал подготовлен волонтёрской редакцией «Мира Кораблей»