Менделеев и Нобелевская премия
В истории Нобелевки позорных страниц предостаточно. Причем не только в гуманитарных дисциплинах (премии по литературе, экономике и премия мира) — там-то вообще чистый позор — но и в самых что ни на есть технических. Вспомнить хотя бы присуждение нобелевки по медицине Монишу за лоботомию.
Но для меня среди всех позорных страниц одна выделяется особо: речь идёт о невручении Нобелевской премии по химии Менделееву. Дмитрий Иванович дожил до 1907 года, и таким образом претендовал на получение Нобелевской премии семь раз.
Но в 1901 премию получил Вант-Гофф, основоположник теории химической динамики. Ну, допустим. В 1902 — Эмиль Фишер. В 1903 — Сванте Аррениус. В 1904 — Адольф Байер. В 1905 — Уильям Рамзай.
В 1906 очередь, наконец, дошла и до Менделеева. Нобелевский комитет официально рекомендовал его кандидатуру Шведской академии наук, однако, впервые в истории, академики проигнорировали мнение комитета: некто Петер Классон (швед) устроил демарш на общем собрании Академии, и его мнение неожиданно поддержал действующий лауреат Сванте Аррениус (тоже швед). В итоге с перевесом в один голос победил Муассан — за метод получения чистого фтора. Нет, вещь, конечно, полезная, но всерьёз предпочесть ученого, выделившего в чистом виде один из элементов таблицы Менделеева — учёному, который эту таблицу изобрёл?…
В 1907 Аррениус сам вошёл в Нобелевский комитет, и кандидатуру Менделеева даже и не рассматривали.
Почему Аррениус так оппонировал присуждению премии Менделееву — неизвестно. Официально — потому что Нобель завещал награждать ученых, чьи работы принесли больше всего пользы за истекший календарный год, а основные достижения Менделеева пришлись на 1860-е и 1870-е. Однако Нобелевский комитет успешно проигнорировал пожелания Нобеля в первый же год — нобелевку за 1901 присудили за достижения 1880-х. Особенно забавно то, что сам Аррениус получил нобелевку в 1903 году за работы по теории электролитической диссоциации, выполненные в 1887 году.
Неофициально говорят, что Аррениус не простил Менделееву критику своих теорий и противился его номинированию по личным причинам. Так ли это мы вряд ли узнаем. Но, даже если убрать историю с Аррениусом, неспособность Нобелевского комитета в течение пяти лет отметить наградой самого заметного химика из тогда живших — ничем кроме позора не могу назвать.