Однажды к нам в дивизию прилетел на вертолете маршал. Специально для маршалов в дивизии держали образцово-показательный мотострелковый полк, вооруженный относительно новыми боевыми машинами пехоты БМП-2. Только в нем парк боевой техники был асфальтирован и украшен регулярно освежаемыми известкой бордюрчиками. Два других мотострелковых полка ни новых, ни старых БМП не имели, асфальт и бордюрчики в их парках отсутствовали, и выдающихся полководцев потому туда не возили.
Однако на этот раз, ознакомившись с "показухой", военачальник пожелал встретиться со всем имеющимся в наличии офицерским составом дивизии. Поскольку дивизия была кадрированная (или, на армейском жаргоне, "кастрированная"), все наличное офицерское собрание уместилось в актовом зале образцово-показательного полка. Маршал нес из президиума форменную ахинею. Мыслям в его голове было явно тесно. Оратор эклектически перепрыгивал с темы роста агрессивности НАТО на тему недопустимости наличия в полковых библиотеках журнала "Юность" с антиармейской повестью писателя Полякова "Сто дней до приказа", раскрывающей секреты неуставных взаимоотношений.
По мнению маршала, нужно было еще разобраться, что представляло для СССР наибольшую опасность - бундесвер ли с британской Рейнской армией или эта зловредная повесть. Многие из тех офицеров, что занимали, согласно мелкозвездным званиям, задние ряды, начали под речи маршала клевать носом. И я не был исключением.
...Разбудил меня толчок в спину.
- А ну, разбудите его! - бушевал зоркий маршал, а наш комдив менялся в цвете лица. - Ты кто такой?
- Старший лейтенант...
- Можешь не продолжать! И так вижу, что "пиджак"! И те, что рядом спят, - тоже "пиджаки"! Ну, вот, хоть ты мне скажи, "пиджак", что такое "Дана"?
Оказывается, пока я дремал, маршал перешел к вопросу обсуждения тактико-технических характеристик отдельных образцов боевой техники. Но что такое "Дана" из бодрствующих не знал никто. Не было в дивизии никаких "Дан"! И военная звезда Даны Борисовой еще не взошла на телеэкранах. Даже заслуженные кадровые командиры не могли ответить на каверзный вопрос маршала.
Зато я знал про "Дану" все или почти все. Регулярно знакомясь в полковой библиотеке с содержанием журнала "За рулем", я прочитал там в разделе "Беседы с призывниками" о самоходной гаубице "Дана" чехословацкого производства. От прочих самоходок она отличалась тем, что была не гусеничной, а колесной - чехи этим изрядно изумили мир (вскоре их примеру последовали в ЮАР). О чем я и сообщил маршалу. И только это меня спасло от верной гауптвахты. Полководец сразу подобрел - мне показалось, что у него даже вот-вот навернется отеческая слеза:
- Ну, вот... А ты спишь, сынок. А ведь ваш замкомдива по вооружению не знает, что такое "Дана". Вообще он ни хрена не знает! Нет, целый подполковник, а хуже "пиджака"!
Замкомдива вскочил с места и тоже поменял естественный цвет лица на неопределенный пятнистый окрас застигнутого врасплох хамелеона. Задние ряды хихикали, а передние, в погонах с двумя просветами и большими звездами, обернулись и уставились на меня как инквизиторы на Джордано Бруно. Они готовы были испепелить меня взглядами!
- Слышь, комдив! Я снимаю со старшего лейтенанта еще не наложенное тобою взыскание, - продолжил маршал. - А твоему заместителю делаю предупреждение о неполном служебном соответствии. Надо изучать технику братьев по оружию из Варшавского Договора, а не только о рыбалке думать!
Что было после убытия маршала восвояси, вспоминать как-то не очень приятно. В общем, как мне доходчиво объяснили обозленные отцы-командиры, в армии тем, кто знает что-либо, выходящее за круг собственных должностных обязанностей, служить не рекомендуется. Ну, а установки "Дана", развернув стволы на Восток, ныне служат могучему блоку НАТО, куда приняты их хозяева. Где теперь тот маршал, не знаю. Может, мемуары пишет. Про ту самую непобедимую и легендарную.