Новая крылая ракета "Русский калибр"
Военные утверждают, что она превосходит по многим характеристикам Американский томагавк.
Военные утверждают, что она превосходит по многим характеристикам Американский томагавк.
Спите, спите, спите медвежата.
Медвежата, медвежата и ребята.
Все, все усните до рассвета,
Лишь крылатая ракета, лишь крылатая ракета,
Мчится, мчится в вышине, в серебристой тишине.
Спите, спите, спите медвежата.
Спит Союз, уснули Штаты.
Все, все усните до рассвета,
Лишь крылатая ракета, лишь крылатая ракета,
Мчится, мчится в вышине, в серебристой тишине.
Семь сенаторов взбешённых,
С Президентом искушенным,
Все за пультом сели в ряд -
и на кнопки жмут подряд...
А в Москве все эти Штаты
Все разбиты на квадраты,
Кнопка красная одна,
Раз нажмёшь - и им хана!
Это обороны меры,
Это наши инженеры, это наши инженеры
Потрудились для ребят,
Для ребят, что крепко спят.
Вот и остается у США в качестве единственного массового носителя ядерной БЧ одна старенькая AGM-86 ALCM. Поэтому о ней стоит поговорить подробнее.
Начну я с малоизвестного широкой общественности факта, что вообще-то AGM-86 разрабатывалась Боингом в качестве беспилотного перехватчика, для ведения маневренного боя с истребителями противника. Маневренный ближний бой истребителями ведется, как известно, на околозвуковых скоростях — и даже на таких скоростях современный истребитель совершает вираж на 360 градусов (полную петлю) за время более минуты, иначе пилот не выдерживает перегрузок. AGM-86 осуществляла полный вираж за время менее 30 секунд, соответственно в теории ей не составляло труда зайти вражескому истребителю в хвост и расстрелять его из пушки либо уничтожить при помощи компактных ракет воздух-воздух ближнего радиуса.
Вы спросите — зачем это понадобилось? Ну вот так в США пытались решить проблему защиты стратегических бомбардировщиков от авиации противника. Так сказать — на новом уровне реинкарнировали идею истребителя-паразита времен B-36 Peacemaker:
Тогда идея провалилась — но упорные конструкторы Боинга ее реинкарнировали в виде одноразовых беспилотных перехватчиков, которые В-52Н должны были нести на своих обычных роторных пусковых внутри фюзеляжа или даже вовне на пилонах. В пределе В-52Н позволяют разместить на борту до 20 ракет AGM-86 — в бомбоотсеке 8 ракет на CSRL, и 12 ракет на двух пилонах под крыльями.
Идея, естественно, провалилась и во второй раз — но сам самолетик получился вполне рабочим, и Боинг быстро переделал его в дозвуковую крылатую ракету для термоядерной боевой части W80 с переменной мощностью от 5 до 150 килотонн тротилового эквивалента. Вот так она выглядит:
Впрочем, все ракеты BGM-109G уничтожены, их боеголовки W84 складированы еще в 1991 году, и в настоящее время скорее всего нефункциональны.
Но вернемся к ракете AGM-86B ALCM. Это такой микросамолетик — он оснащен одним турбореактивным двигателем Williams F107-WR-101, его крылья и рули складываются в фюзеляж и выпускаются через две секунды после запуска.
Всего до 1986 года фирмой Боинг было произведено около 1715 ракет AGM-86B плюс 24 учебных макета. И на этом производство этих ракет закончилось. Все «более новые» AGM-86 являются лишь доработанными или переделанными старушками выпуска не свежее 1986 года.
В 1986 году Боинг начал модернизировать часть ракет AGM-86B к стандарту AGM-86C. Основным изменением является замена термоядерной БЧ на девятисоткилограммовую осколочно-фугасную и добавление приемника GSM. В таком виде часть ракет AGM-86 успешно применены в операции «Буря в пустыне» и в Югославии.
В момент производства ракета AGM-86B обходилась бюджету США примерно в 1 млн. тогдашних долларов (это без цены ЯБЧ). Доработки до модификаций C и D потребовали от 160 до 896 тысяч долларов на ракету.
Исходно ракета AGM-86B в ядерном оснащении весит полторы тонны и летает на дальность до 2400-2800 км (в зависимости от высоты пуска и профиля полета) со скоростью 0.65-0.85 скорости звука (считается, что средняя скорость около 800 км/ч). КВО составляет 80 метров (при использовании системы коррекции по рельефу местности McDonnell Douglas AN/DPW-23 и наличии этого самого рельефа).
Считается, что у США остается еще около 1142 ракет AGM-86B ALCM в ядерном исполнении, большая часть из которых пригодна для использования.
Проблема этой ракеты в том, что ее не может нести никто, кроме бомбардировщика В-52Н. А эти бомбардировщики, похоже, окончательно выработали свой ресурс и уже никуда не долетят.
Была у пиндосов сумасшедшая идея вооружить ракетами AGM-86B ALCM бомбардировщики B-1B — поскольку ракеты не влезают в их фюзеляжные отсеки, оные ракеты решили подвесить на внешние пилоны. На часть бомберов B-1B даже успели эти пилоны смонтировать — но это, простите, утопия. Начнем с того, что B-1B с подвешенными на пилонах ракетами AGM-86B может летать только на дозвуковой скорости, во избежание разрушения ракет. При этом значительно возрастает расход горючего и падает боевой радиус — так что долететь из США до России без дозаправки уже не выходит. В общем, поняв это, авиация США пилоны с B-1B нафиг демонтировала. Сейчас их, видимо, прикрутят назад — чтобы чисто номинально иметь в составе СЯС США 50-60 еще пригодных к полетам стратегических бомбардировщиков, могущих нести суммарно до 600-720 крылатых ракет с ядерным зарядом.
Конструкцию пилона можно посмотреть вот тут:
Здесь он подвезен к бомбардировщику B-52H, но это не суть важно — на B-1B пилон имеет аналогичную конструкцию.
Вот тут на картинке видна суть проблемы бомбардировщика B-1B с размером бомбовых отсеков:
Отсеки слишком короткие. Объединить два передних отсека в один уже технически невозможно без переделки всей силовой структуры фюзеляжа.
При этом сами самолеты в достаточной степени замученные, вот здесь, если кликнуть на картинку, хорошо видна деформация обшивки B-1B из-за прохождения волн сжатия воздуха вдоль фюзеляжа при преодолении звукового барьера. Фактически, это уже рухлядь — но ничего лучше у США нет, и уже, видимо, не будет:
ПыСы: полезно к прочтению и осмыслению яростно фапающим на В-1В и прочий заокеанский авиахлам.
Во время праздника на нашей базе в Высоком (Оленегорск).
Ракета самая настоящая.
Военно-воздушные силы США обратились к производителям оборонной техники по вопросу создания новых баллистических ракет наземного базирования и крылатых ракет воздушного базирования. В Пентагоне надеются, что подобное оружие противостояния дальнего действия повысит эффективность бомбардировщиков.
Военные обратились к военно-промышленному комплексу США с просьбой разработать предложение по созданию нового поколения ракет. Первые контракты, возможно, заключат уже летом, отмечает ТАСС со ссылкой на американские СМИ.
Сейчас в арсенале ВВС США насчитывается 450 установок с ракетами Minuteman 3, которые должны обновиться с 2027 года. На модернизацию систем американцы готовы потратить более $60 млрд.
Кроме того, в Пентагоне хотят заменить крылатую ракету AGM-86B класса «воздух — земля». Цена этих контрактов не уточняется. Оба класса существующих ракет способны нести ядерный заряд.
«Системы ОПДД без лишних затрат повысят эффективность бомбардировщиков В-52, В-2, В-21, что позволит сдерживать наших противников», — приводит ТАСС выдержку из заявления представителей ВВС.
Однако в конгрессе США не все разделяют позицию по обновлению ядерного арсенала, на который придётся потратить сотни миллиардов долларов. Противники инициативы считают, что существует риск катастрофической ошибки и ядерной войны в случае ложной тревоги.
Источник:
https://russian.rt.com/article/314619-vvs-ssha-reshili-vooru...
19 июля 1955 года советское правительство создало ОКБ-52 и поставило перед ним задачу разработать совершенно новый тип оружия для флота
Крылатые ракеты морского базирования сегодня — традиционное вооружение всех типов боевых кораблей большинства флотов мира. Естественно, широко использует их и российский флот: крылатые ракеты стоят на вооружении надводных кораблей и подлодок, ракетных катеров и подразделений береговой обороны. А «первенцем» в этой большой «семье» была крылатая ракета П-5, работы по созданию которой официально были инициированы постановлением Совета министров СССР от 19 июля 1955 года.
Точнее сказать, постановлений в этот день, касавшихся ракетной техники, было принято несколько, и два из них имели прямое отношение к созданию первой советской крылатой ракеты морского базирования. В одном шла речь собственно о начале работ по созданию ракетного комплекса морского базирования П-5, которыми должно было заняться ОКБ-52 под руководством Владимира Челомея. Вторым постановлением это самое ОКБ-52 как раз и создавалось — на базе специальной конструкторской группы СКГ-10, возникшей годом ранее и занимавшейся как раз предварительными работами по морским крылатым ракетам.
К моменту выхода постановлений, кардинально изменивших судьбу академика Челомея и его КБ, у конструкторов уже имелся неплохой задел по будущей крылатой ракете, поэтому можно было рассчитывать на скорый результат. Но каким бы скорым он ни был, челомеевцы отставали от конкурента — таганрогского ОКБ Георгия Бериева, которое годом ранее начало разработку комплекса П-10. «Десятка» начала бросковые испытания макетов в крымской Балаклаве на базе подводных лодок летом 1956 года, а стендовые испытания на полигоне Капустин Яр — в марте 1956-го. «Пятерка» попала в Балаклаву лишь в августе 1957-го, правда, уже пройдя этап первых испытательных пусков. Но все должны были решить испытания в реальных условиях, то есть запуски настоящих крылатых ракет с носителей — дизельных подлодок.
Это очень любопытно, что, принимая решение о создании крылатых ракет морского базирования, советские руководство и командование ВМФ с самого начала сделали ставку не на надводные корабли, а на подводные лодки. Было совершенно очевидно, что спрятать крылатую ракету в контейнер можно, но спрятать контейнер на эсминце или крейсере в то время не представлялось возможным, а значит, новое оружие лишалось одного из важнейших качеств — внезапности удара. Зато подлодка вполне могла подойти к берегам противника в нужном месте, внезапно всплыть и запустить самолеты-снаряды по выбранным целям (поначалу крылатые ракеты планировалось использовать именно так, и лишь потом они стали противокорабельным оружием). Так что испытательные запуски с подлодок были важнейшим этапом в создании морских крылатых ракет.
И тут «десятка» снова обогнала «пятерку». Бериевский самолет-снаряд впервые осуществил старт с борта подводной лодки Б-64, переделанной на судоремонтном заводе в Северодвинске, 23 сентября 1957 года, и пуск этот признали удачным, несмотря на то, что ракета пролетела всего 30 км. Второй запуск состоялся 28 сентября, третий — 17 октября, и было понятно, что испытания доказывают пригодность П-10 к эксплуатации. Оставалось дождаться результатов испытаний конкурента — П-5. А эта крылатая ракета отправилась к месту первого морского старта только 22 ноября 1957 года.
Капитан-лейтенант Вадим Коробов, командир подлодки С-146, которой и выпала честь открыть дорогу в серию крылатой ракете П-5, так вспоминал о начале испытаний: «В море вышли только 20 ноября. Уже стоял блинчатый лед. И хотя движению лодки он еще не мешал, мы торопились с испытаниями, так как не знали, что будет завтра. Пуск состоялся вечером. Боялись, что от удара струи газа по прочному корпусу повредятся перепонки у личного состава кормового отсека — моряки уши ватой затыкали. Но все обошлось... Ракета, как говорится, пошла. Где-то минуту–полторы мы видели светящийся стартер. Потом он исчез, а телеметрия показала, что П-5 "сошла с дистанции" и упала в море. Вместо положенных 350 километров ракета пролетела 35–40. Проверили: экипаж сделал в точности все то, что требовали документы по испытаниям. Неполадки были в ракете. Но причины срыва до меня не доводились. Поэтому и сейчас не могу назвать их».
За этим сухим рассказом кроется довольно драматичная история. Лодка отправилась на переоборудование по проекту П611, то есть под установку контейнера для крылатой ракеты П-5, 11 ноября 1956-го, на четвертом году своей службы. Первый этап модернизации проходил на заводе «Красное Сормово» в Горьком, а завершался на судостроительном заводе №402 в Молотовске (ныне Северодвинск). Закончить работы удалось только 5 ноября 1957 года: последний месяц ушел на то, чтобы довести до ума контейнер, который оказался… мал для поступившего с полигона макета «пятерки»! Вот и получилось, что на испытания лодка вышла в сопровождении портовых ледоколов: никто не знал, не поменяется ли резко ледовая обстановка, а сдвигать первый пуск П-5 было уже некуда…
Второй пуск, более удачный, состоялся в ночь на 30 ноября, и после этого лодка осталась зимовать на 402-м заводе, а Владимир Челомей и его сотрудники вернулись к кульманам и рабочим столам — устранять выявленные недостатки ракеты. И хотя «пятерка» опаздывала за «десяткой», всем — и разработчикам, и в особенности военным морякам — было понятно, что в серию пойдет именно П-5. Причина была проста: чтобы запустить ее по цели, подлодке требовалось только всплыть на поверхность, поднять контейнеры с ракетами на угол 15 градусов к горизонту, открыть крышку и отдать команду на старт крылатой ракеты. Срабатывали два пороховых стартовых двигателя, и самолет-снаряд вылетал из контейнера. Тотчас после этого ракета сама расправляла крылья, которые до старта были сложены, ускорители отстреливались, включался маршевый двигатель, и П-5 отправлялась в полет к цели.
Увы, П-10 на старт требовалось вдвое больше времени, поскольку стартовать из контейнера она не умела. Ее нужно было вывести из него хвостом вперед, и только после этого по отдельной команде с пульта управления она расправляла крылья. Затем тележка заезжала на стартовую раму, та поднималась на угол 20,5 градуса, запускала маршевый двигатель, он выходил на рабочий режим, потом включались пороховые ускорители, с помощью которых ракета и стартовала. Подобная система запуска была слишком сложной, а главное, очень долгой — нужно учитывать, что все это время лодка в надводном положении находилась бы у вражеского берега с постоянным риском быть обнаруженной и уничтоженной еще до того, как выпустит крылатую ракету. И потому в конечном итоге флот сделал выбор в пользу П-5 — и не прогадал.
Главным преимуществом «пятерки», определившим выбор заказчика, была ее способность стартовать без предварительной подготовки, а это достигалось за счет устройства автоматического раскрывания крыла — АРК-5. Над ним конструкторы-челомеевцы начали работать еще в 1951 году. По поводу самой идеи подобного решения, ставшего после П-5 классическим для крылатых ракет морского базирования, существует две легенды. Согласно одной из них, мысль сделать автоматически раскрывающееся крыло пришла в голову Владимиру Челомею, когда он увидел птицу, которая вылетала из дупла, расправляя крылышки уже за его пределами. Другая гласит, что на идею раскрывающегося после старта крыла конструктора навело окно, створки которого он резко распахнул, и его осенило, что так же может раскрываться и крыло самолета-снаряда.
И потому, хотя первые этапы испытаний П-5 и П-10 прошли с почти одинаковыми результатами (пожалуй, «десятка» даже с лучшими), к дальнейшей доработке рекомендовали крылатую ракету Челомея. Работы по П-10 были прекращены в декабре 1957 года, хотя сама ракета и усилия, потраченные на ее создание, не пропали даром (особенно учитывая, что ее разработкой занималось чисто «самолетное» КБ, для которого ракетная тематика была совершенно чуждой). Ведь теперь все — и конструкторы-ракетчики, и заказчики-моряки — гораздо лучше представляли себе, какие именно требования нужно предъявлять к новому виду оружия и какими особенностями оно должно обладать.
19 июня 1959 года, то есть почти ровно через четыре года после официального начала работ по созданию, крылатая ракета морского базирования П-5 была принята на вооружение советского ВМФ. Первыми подлодками, получившими их на вооружение, стали шесть лодок проекта 613 (кстати, этот проект был самым массовым проектом субмарин в истории отечественного флота). Их дорабатывали по проекту 644, устанавливая сдвоенные контейнеры позади ограждения боевой рубки.
Подлодка проекта 644 с двумя контейнерами, смонтированными позади ограждения рубки.
Перед выстрелом лодка всплывала, контейнеры поднимались на нужное возвышение, после чего их крышки поочередно открывались, и ракеты стартовали — в сторону кормы, против хода подлодки. Однако эти переоборудованные лодки не устраивали военных из-за малого боезапаса и малой автономности, и потому вскоре появился новый проект — 665 (шесть подлодок), у которого четыре транспортно-пусковых контейнера устанавливалось в общем с боевой рубкой ограждении. Причем пусковой установке сразу придавалось нужное для выстрела возвышение: это сократило время на подготовку старта ракет. Позднее появились подводные лодки, имевшие на вооружении по шесть (атомные подлодки проекта 659, построено шесть лодок) и даже по восемь (атомные субмарины проекта 675, построено 29 единиц) крылатых ракет П-5! На лодках этих проектов они размещались попарно в контейнерах поверх прочного корпуса, перед стартом пусковые установки поднимались, а дальнейший пуск происходил по уже отработанной схеме.
Крылатые ракеты П-5 простояли на вооружении советского ВМФ относительно недолго — до 1966 года. Их начали списывать, когда им на смену пришли крылатые ракеты П-6, представлявшие собой дальнейшее развитие «пятерки». Внешне они не слишком отличались друг от друга (неопытный человек даже не всегда сможет понять, какая именно ракета перед ним), зато «шестерки» были гораздо эффективнее. Но самолет-снаряд П-5, несмотря на короткую службу, сыграл колоссальную роль в истории отечественных крылатых ракет морского базирования, став классическим образцом и самой ракеты, и комплекса для ее установки на подводных лодках.
Сергей Антонов
Справились? Тогда попробуйте пройти нашу новую игру на внимательность. Приз — награда в профиль на Пикабу: https://pikabu.ru/link/-oD8sjtmAi
23 мая 1934 года состоялся первый полет крылатой ракеты 06/1, спроектированной под руководством Сергея Королёва
В 1932 году внутри возглавляемой Сергеем Королёвым Группы изучения реактивного движения была выделена специальная бригада по конструированию крылатых ракет, оснащенных жидкостными реактивными двигателями (ЖРД). Выбор крылатых ракет в качестве перспективного направления ракетостроения не случаен — еще такие патриархи-теоретики космонавтики, как Циолковский и Цандер, считали, что ракеты, предназначенные для полетов в космос, нужно оснащать крыльями. Это позволит им разгоняться в атмосфере по наклонной траектории, используя подъемную силу и не тратя, таким образом, лишнего горючего.
Кроме того, в ГИРД догадывались, что именно реактивные двигатели станут будущим самолетостроения. Винтовые летательные аппараты подошли к порогу своих возможностей: мировые рекорды скорости, поставленные в именитых гонках самолетов на приз французской машиностроительной фирмы Шнейдер-Крезо, не превышали 700 км/час. Установка на самолетах более мощных поршневых моторов не позволяла увеличить скорость, поскольку вместе с мощностью пропорционально увеличивался и вес летательного аппарата. Опыты с реактивными двигателями показывали, что здесь такого жесткого предела пока нет.
Бригада приступила к постройке ракетопланов — самолетов с ЖРД. Разработкой первого из них — «Ракетоплан-1 имени XIV годовщины Октября» (РП-1) непосредственно руководил Королёв. РП-1 был оснащен спирто-кислородным двигателем. Работы велись под высоким покровительством заместителя председателя Реввоенсовета СССР Михаила Тухачевского, живо интересовавшимся новейшими разработками, которые можно было бы применить в военных целях. Благодаря Тухачевскому, ГИРД получил в свое распоряжение полигон в Нахабино, где проводились испытания двигателя.
Испытания были проблемными: двигатель никак не хотел стабильно работать. После того, как конструкторам пришлось заменить бензин этиловым спиртом, чтобы снизить нагрев двигателя, было проведено еще три испытания двигателя, но горелка чихала, кашляла и едва могла проработать дольше половины минуты. В результате опробовать в настоящем полете ракетоплан так и не удалось. Неудачи с РП-1 отразились в настроения Королёва. В 1934 году он опубликовал книгу «Ракетный полет в стратосфере», где отзывается о перспективах космических ракет в весьма пессимистических выражениях: «Неуклюжий тяжелый взлет перегруженного аппарата, полет в течение коротких минут на практически ничтожной высоте и затем посадка туда, куда придется, так как мотор остановлен из-за израсходования всего горючего… Отсюда можно сделать два вывода. Первый — это необходимость и целесообразность применения ракет, сразу развивающих достаточные скорости и испытывающих поэтому весьма значительные ускорения. Это — задача сегодняшнего дня. Второй — полет человека в таких аппаратах в настоящее время еще невозможен. Повторяем еще раз, что в данном случае имеется в виду не подъем, а полет по некоторому заданному маршруту с работающим мотором».
Испытания ракеты 06/I.
При этом легендарный конструктор все-таки видел смысл в постройке ракет – по его мнению, их главным назначением могло стать военное: «Понятно, что ракета, благодаря своим исключительным качествам, т. е. скорости и большому потолку (а значит и большой дальности полета), является очень серьезным оружием. И именно это надо особенно учесть всем интересующимся данной областью, а не беспочвенные пока фантазии о лунных перелетах и рекордах скорости несуществующих ракетных самолетов». Здесь Королёв, по сути, на десятилетия вперед предсказал пути развития вооружений – баллистических и крылатых ракет, хотя, разумеется, в те годы никто и представить не мог разрушительную мощь ядерного оружия.
И все-таки образование в 1933 году Реактивного института, давшее конструкторам признание и возможности, которые ранее они не имели, вдохновило Королёва на продолжение работ. И пусть РП-1 так и не полетел, зато этот аппарат послужил прототипом первой крылатой ракеты 06/I, которая геометрически представляла собой его уменьшенную копию. Двигатель, который был установлен на экспериментальной ракете, был кислородным. Он обеспечивал невысокую тягу — максимум 50 кг. Но сама ракета весила и того меньше — 30 кг.
Ракета взлетала «по-самолетному» — с горизонтальных направляющих. По замыслу Королёва, ракета должны была подниматься по наклонной траектории — примерно под углом 60° к горизонту, а после того, как двигатель выключится, переходить на планирующий полет. Переключение режимов достигалось с помощью полумеханического управляющего устройства, которое по истечении заданного отрезка времени отклоняло рули высоты.
23 мая 1934 года первая крылатая ракета 06/1 поднялась в воздух и совершила удачный полет. Правда, особенной устойчивостью в воздухе она не отличалась — модель 06/1 сумела выполнять фигуры высшего пилотажа, но не по расчетной траектории. Вот почему в последующих моделях пришлось многое доработать. Успех экспериментов изменил отношение Королёва к вопросу о том, когда же человечество выйдет в космос — в докладе «Крылатые ракеты и применение их для полета человека», который он прочитал 2 марта 1935 года на I Всесоюзной конференции по применению ракетных аппаратов для исследования стратосферы, инженер приводит расчеты, который, как он надеялся, пригодятся уже совсем скоро: «Если обратиться к рассмотрению вопроса о количестве людей, которые должны непосредственно участвовать в таком экспериментальном полете, то хотя и было бы желательно иметь двух и даже трех человек, но так как каждый лишний килограмм нагрузки имеет, как мы увидим дальше, исключительное значение, следует для начала остановиться на одном человеке. Таким образом полезная нагрузка крылатой ракеты будет в первом приближении состоять из 80 кг — вес одного человека, 30 кг — вес его снаряжения, итого 110 кг».
В действительности до полета человека в космос оставалось более четверти века — впереди Королёва ждали арест, лагерь, работа в шарашке во время Великой отечественной войны. Да и ракеты, которые доставят в космос первый спутник Земли и первого в истории космонавта, отнюдь не будут крылатыми. И все же эксперименты, который группа Королёва вела в середине 1930-х годов, не прошли даром: достаточно сказать, что они применялись в разработке реактивных ускорителей, позволявших увеличить скорость знаменитых «пешек» — самых массовых пикирующих бомбардировщиков времен войны «Пе-2» — почти на сотню километров в час.