Каждое утро на детскую площадку под моим окном приходят два коммунальщика. Один поправляет красно-белую ленту оцепления на качелях, второй фотографирует первого на мобильный. После фотосессии, подвязав одну ленточку из десяти, мужики удаляются. Каждый день уборщица моет хлоркой лифт в нашем подъезде. Ее, этаж за этажом, фотографирует какой-то человек. Суть этих странных экспериментов мне не понятна, если только не принять постулат, что каждое действие в нашей стране направленно исключительно, чтобы спиздить* что-либо. Тогда все это легко объяснимо.
В субботу, 25 апреля, Белоруссия вышла на субботник имени Лукашенко. Комсомольцы из Союза молодежи БРСМ (не путать с психосексуалами из БДСМ) поехали в колхоз Петра Авдеича Тарасенко, чтобы проконтролировать ход работ. Упершись в перекопанную дорогу, активисты выгрузились из микроавтобуса и пошли пешком через пашню. Приезжие шли наугад и вышли к Оздоровительному центру. Ясное дело, Центр был закрыт по случаю карантина. Вокруг было пусто, только воробьи копошились в куче засохшего навоза, который случайно разлили, не донеся до джакузи.
Потыкавшись в запертую дверь, комсомольцы замерли в предвкушении. По их понятиям, каждый ответственный гражданин, включая детей и беременных, должен был в этот день не покладая рук убирать территорию, копать ямки или, по крайней мере, красить скамейки. Отсутствие на субботнике воспринималось молодыми активистами как национальное предательство.
Молодые люди стали звонить куда надо, чтобы сообщить о беспорядках. Некоторые достали мобильные телефоны и стали протоколировать отсутствие энтузиазма. А отдельные из них даже злорадно улыбались, предчувствуя соблазнительный скандал и разнос, который устроят руководителям этого безответственного места.
В самый разгар «контрольной закупки» и составления протоколов за решеткой в окне показалась отвратительно красное пятно с вытаращенными налитыми глазами. Рожа забулькала, пуская радужные пузыри, и вслед за этим высунула наружу безобразную псевдоподию.
Комсомольцы застыли не в силах сдвинуться с места. Выпучив глаза, они пялились на это удивительное явление.
«Амеба какая-то!», - высказался один активист, видимо, имеющий какое-то представление о биологии.
«На рака больше похоже, - отозвалась девица легкого поведения. - Наверное в пиве варили. Глаза-то как выпучило…. и клешнею махает».
Ракообразное, меж тем, начало фыркать и отплевываться. Потом сделало попытку продрать глаза с помощью клешни-ложноножки.
Нужно ли объяснять, что все мобильники активистов были прикованы к этому невероятному зрелищу. Одна бьюти-комсомолка даже начала стримить происходящее в свой популярный блог, интерпретируя происходящее как марсианские хроники.
Оценив фотосессию с правильной стороны, амеба в окне скрылась из виду.
«Побежало к зеркалу причесаться», - высказал предположение давешний «биолог».
«Нет, макияж сделать и маникюр навести. Больно ногти у нее безобразные, - возразила бьюти-блогерша и добавила. – Надо же! Пришельцы, а сидят на какой-то помойке. Нет, чтобы в город приехать, посетить аттракцион в парке культуры».
Через короткое время существо снова высунулось в окно. После умывальника оно оказалось Женькиной тещей Варварой Васильевной, только окрашенной акриловым красным. Варвара Васильевна умылась и придала себе более достойный вид. Вместе с видом к ней вернулся и голос, хотя булькающие нотки еще пробивались в ясном звуке ее зычного голоса.
«Эй, долбозвоны, что стоите как камни, - отчетливо произнесла из окна говорящая голова Варвары Васильевны, - идите-ка сюда и откройте ворота».
Активисты не сдвинулись с места. Резкая перемена смутила поборников коммунистического труда.
«Вашу мать, дятлы тупые, вы по-русски не понимаете! - громко заругалась тещина голова, - говорю вам – двери откройте!».
Комсомольцы шарахнулись по сторонам, испуганно озираясь.
Тут Варвара Васильевна видно не выдержала. Длительное заточение обернулось для нее резким похуданием и нервным срывом.
«Ах вы ж бляди** кривоногие! А ну идите сюда, я вам фитиль в жопу вставлю! - завопила Варвара. - Вы что, не понимаете, с кем имеете дело. Я вас проституток так отимею …..век не забудете, мазохисты*** проклятые!».
Комсомольцы не двигались. С одной стороны, они конечно привыкли выполнять вышестоящие указания; с другой – уж очень сомнительно выглядело лицо за решеткой, ни галстука, ни делового костюма.
Нужно отметить, что молодые активисты представляли себя будущими руководителями народного хозяйства, они уже научились слушаться старших коллег и давать указания подчиненным. Но сейчас они не могли решить, в какую из категорий зачислить краснорожее существо в окне бывшего морозильника. Морда была, конечно, ужасной, однако при этом командовало привычным языком бюрократии.
Варвара Васильевна поняв, наконец, сомнения молодых активистов, сменила тактику, а гнев на милость. Она выбрала в стаде самого перепуганного комсомольца и обратилась к нему напрямую.
«Иди-ка сюда, миленький, - стала звать Варвара Васильевна, - Как тебя звать, мое солнышко. Иди, что скажу по секрету».
Резкая смена тона нисколько не обрадовала комсомольцев. Несмотря на молодость, они прошли уже школу внутривидовой борьбы. Активисты набрались опыта в палатках летних лагерей, умели управляться с помощью одного языка и обладали недюжинной ягодичной хваткой. Сдвинуть их с места было непросто.
Когда Варвара Васильевна убедилась, что имеет дело не с олухами царя небесного, присланными из города перебирать картошку, а с продвинутыми карьеристами, она, наконец, поняла, что нужно делать. Варвара сама когда-то прошла тернистым партийно-профсоюзным путем и знала подходы к активу.
Пользуясь опытом, Варвара Васильевна деловым тоном сообщила, что является представителем областного профсоюза работников здравоохранения, что прибыла с целью контроля, но по неосторожности захлопнула дверь и была подвергнута окрашиванию неизвестным составом. В своей речи она упомянула близкое знакомство с несколькими известными в городе фамилиями, не упустив поделиться фактами из своей биографии.
Здесь комсомольцы, наконец, осознали, что имеют дело вовсе не с потусторонней формой партийной организации, а с представителем местного руководства. Однако, двери морозильника были заперты на замок и пришлось вызывать слесаря по телефону.
Вместе со слесарем на место прибыли все ответственные работники, включая Авдеича, Женьку и студентов-укурков с ключами. Председатель колхоза, быстро поняв последствия отсутствия на субботнике, объявил, что незваные гости находятся на карантинной территории и подлежат немедленной изоляции. Комсомольцев отвели в зал совещаний, студенты были посланы к бабе Дусе за самогоном, а обессиленную Варвару Васильевну колхозный шофер отвез в больницу, где ее поместили в ту же палату, откуда ранее воскрес ветеринар.
PS Итак, нахождение Женькиной тещи, наконец, прояснилось. Ее судьба сделала круг и замкнулась в лечебнице, откуда Варвара Васильевна воскресным днем устремилась на поиски Христофора Венедиктовича. Где эти дни находился воскресший ветеринар, прозванный в деревне ХВ, остается для автора загадкой. Но нет той загадки, которую нельзя разгадать. За мною, читатель! Продолжение будет!
*)В этом месте придирчивый редактор предложил бы мне заменить глагол «спиздить», к примеру, на слово «украсть». Мне же сдается, что эти глаголы не однозначны по смыслу, и отражают разную глубину действия. На мой взгляд, украсть – означает стянуть, слямзить, т.е. продуманно, из-за нужды или в случайном порыве украсть однократно. А пиздить – это воровать без меры, когда уже некуда складывать, когда забил деньгами до потолка купленные специально под это квартиры, а человеку все мало и мало, он, как обжора, уже не может остановиться. Такая вот семантика русского быта.
**) Не знаю какой смысл Варвара Васильевна вкладывает в определение «блядь». На мой взгляд, проститутка – это профессия. Блядь – скорее призвание.
***) Видимо, Варвара Васильевна попутала две организации. Комсомольцы состоят в БРСМ, мазохисты же - в БДСМ. Нетрудно спутать.