Снималось из машины, на ходу (даже не опустив стекло🫣). Повезло, что и лобовое было чистым!

Фото:Елена Ермолина

Когда открывали Олимпийские игры в Пекине, флаги развевались на флагштоках, словно был крепкий ветер, а ведь ветров там и так-то почти нет, а тут еще и все происходило на прочно укрытом от них стадионе.

На фото: V съезд Всесоюзного общества изобретателей и рационализаторов. Второй справа - Тимофей Тарасов.

Все просто. Флагшток - полый. Внутрь него подают воздух под давлением. В районе флагштока, где висит флаг, множество мелких отверстий. Они поддерживают флаг в развевающемся состоянии - все время, пока подают воздух. Это одно из изобретений Тимофея Тарасова.

И никаких бочек

- Родом Тарасовы с Дона. В начале тридцатых там голод был великий. Чтобы не умереть, подались к Каспию. Спасла каспийская сельдь («каспийский залом»). Выходцы с Дона основали русский квартал в Махачкале... - рассказывает Вадим, сын Тимофея Тарасова.

После школы в 54-м с двумя батонами поехал поступать в Москву, в МАИ. Мог поступить, но на что жить? Тут, видимо, узнал, что в Мурманске есть высшая мореходка. Там полное обеспечение. Поехал на Север. И поступил!

Окончил мореходку.

Неизвестно, как бы все сложилась, если бы не жилье. Его в Мурманске не было! Тарасов был вынужден перейти из тралфлота в управление морского лова, которое тогда занималось ярусным ловом (вид прибрежного лова). Базировалось в Лодейном. Там же строило себе жилье и распределяло работникам.

Управление просуществовало всего четыре года, распалось как раз к моменту прихода туда Тарасова. Организация распалась, а он остался. В Териберских судоремонтных мастерских. Затем стал там главным инженером. Да еще каким! Не чуждым духа новаторства, умеющим творить.

Мастерские находились не в самой Териберке, а рядом, в поселке Лодейное. Если село расположено на сравнительно ровном месте, то Лодейное - узкая полоска суши между скалами и морем. Зато c удобной бухтой. Потому и создали здесь мастерские для среднего и мелкого ремонта траулеров. Самая мелкая починка давала экономию более двух суток на каждое судно. Вот сюда-то в 1961 году и приехал молодой инженер Тимофей Тарасов.

Первые рацпредложения рождались сами собой, были вызваны жизнью. Например, топливо из Лодейного в Териберку (моста ведь не было) для дизель-генераторов тогда доставляли баржей, на которой сорок бочек. Рабочие вручную (!) с помощью шлангов заливали их мазутом. Часть стекала прямо в море. На месте бочки вручную же разгружали, переливали содержимое в ведра, затем в автоцистерну. Тарасов увидел это днем, а вечером в Мурманск полетела телеграмма: «Срочно пришлите большую цистерну». Доставили первой же баржей.

А там под руководством Тарасова приварили по бокам цистерны четыре понтона, и она сразу оказалась на плаву. Теперь топливо стали перекачивать в цистерну и буксиром транспортировать в село. Там же, в цистерне, оно и хранилось. До чего же просто! И никаких бочек.

Принцип в стакане воды

Как видим, он начал с изучения ключевых проблем поселка, обратил внимание, что по проекту для охлаждения воды электростанции используется холодильная установка и что на это также расходуется топливо. И немало. Четвертая часть сгоравшего мазута шла на охлаждение. Чепуха какая-то, думал главный инженер. И это на побережье, где топливо считают на килограммы... Да, с этого надо начинать, решил он. И засел за расчеты и эскизы. Все делалось на ходу. Принцип был в стакане горячей воды. Если поставить стакан с горячей водой на стол, вода вскоре остынет. Если попробовать переливать ту же воду из стакана в стакан, дело пойдет еще быстрее. Соприкасаясь с холодным воздухом, струя воды охладится скорее. А если попытаться через специальное устройство распылить ту же воду, чтобы каждая пылинка воды обволакивалась холодным воздухом, охлаждение происходит мгновенно. Этот принцип был положен Тарасовым в основу градирни, которая служит в поселке по сей день.

«Он был технарь. Все расчеты всегда производил только на логарифмической линейке. Калькулятор не признавал. Причем точность расчетов поражала...» - вспоминает Вадим.

Предприятие развивалось. К середине 80-х годов даже произвели пробную сварку титана. И получилось! Сейчас скажите кому-нибудь, кто навещает поселение Териберка, что здесь научились осуществлять полный цикл ремонта судов до проекта 503 (траулеры типа «Союз») включительно и сваривать титан. Сейчас и поверить в такое трудно, но ведь было.

Шахтерский фонарь под рукой

- Он всю жизнь проходил в мичманке, - с любовью вспоминает сын. - Шил их только в Одессе. Там был очень хороший мастер. Шил для всех моряков в СССР...

В 1973-м сгорела электростанция в Лодейном - тепло и жизнь двух поселков. Февраль. Лютый мороз. Тарасов очень быстро рассчитал свой вариант подачи электроэнергии. К причалу рыбозавода были поставлены два СРТ-р, проложен новый кабель - и ток пошел.

«Помню вопиющий случай бесхозяйственности и бардака 90-х, - продолжает сын. - Очень снежная зима. Дорогу перемело. Топливо и продукты в поселке на исходе. Транспортное сообщение морем из Мурманска уже отменено. Короче, поселок замерзает и умирает… Власти бездействуют. Ответственность - это трудно. Отец, главный инженер Териберских СРМ, наплевав на все законы иерархии, в самый критический момент послал молнию в МЧС. В тот же день был создан областной штаб по ликвидации ЧС. А до беды оставалось всего несколько часов… Отца все жители Лодейного уважали. И побаивались. За строгость. Если дело не сделано, то спрашивал серьезно. Сам всегда был, как раньше писали, в первых рядах. Дома в коридоре всегда под рукой была спецодежда, сапоги, шахтерский фонарь (в Териберке частенько отключали свет), у изголовья рация...»

- Разбирают, к примеру, в мастерской электромотор, - рассказывал Тарасов автору книги «Новаторы» Владимиру Хабарову. - По всем данным его обмотку можно списывать. А мы решили ее восстанавливать. Изолируем весь этот провод и вновь пускаем на обмотку. А на двигатель средней мощности такого медного провода идет до десяти килограммов. Вот и считайте, насколько эффективен для нас такой метод ремонта.

Новаторы мастерских во главе с Тарасовым решили еще одну важную проблему по экономии черного металла. Дело в том, что для этого отдаленного края остро стояла проблема колосников. За отопительный сезон в котельных их сгорало до тысячи. Это несколько тонн металла. Бывало, и месяца не простоит такой колосник, а его уже пора менять. Весит каждый из них около 15 килограммов. 15 тонн чугуна буквально вылетало в трубу. В несколько труб! По числу котельных.

Чтобы избежать такого неэкономного расхода металла, Тарасов заказал усиленные колосники с большим сечением для прохода воздуха. Результат превзошел все ожидания. Ежегодная экономия чугуна - несколько тонн.

Великое племя изобретателей

Всего у него пять изобретений и более ста рационализаторских предложений. Некоторые авторские свидетельства он получил вместе с женой, Людмилой Ивановной, она математик (родилась в Мурманске; пережила первые бомбардировки в 1941-м, после эвакуации и возвращения в родной город окончила наш пединститут, с будущим мужем они познакомились во время учебы), и все расчеты были на ней.

В 1964 году потерпел аварию советский рудовоз «Умань» - во время шторма произошло смещение руды. Как избежать этого? Тарасов изучал углы откоса при россыпи руды. Как же добиться, чтобы руда не рассыпалась?

Однажды его сыновья Альберт (его, кстати, так назвали в честь великого Эйнштейна) и Вадим играли в комнате с магнитом. Потом магнит закатили куда-то. Они долго искали его. А когда нашли, старший взял и закрепил магнитом все мелкие гайки и детальки конструктора, чтобы не разбрасывались и не валялись. Тарасов обратил на это внимание. Магнит скрепляет мелкие детальки, которые тут же намагничиваются и образуют весьма прочную сцепку. Стоит магнит убрать, и приобретенные мелкими предметами магнитные свойства пропадают. Так-так... А ведь железная руда обладает магнитными свойствами. Значит, если ее намагнитить, образуется корка. Результат этих размышлений - магнитное устройство для рудовозов, которое позволяло насыпным грузам не смещаться.

За 20 лет работы в Териберских судоремонтных мастерских Тимофей Тарасов стал признанным изобретателем. Удостоен звания «Заслуженный рационализатор РСФСР», делегат V съезда Всесоюзного общества изобретателей и рационализаторов, таких от Мурманской области было всего семеро.

«На лацкане любого его пиджака был только один знак - ВОИР, - вспоминает Вадим Тарасов (он, как и отец, окончил высшую мореходку, после чего до нынешних пор работает в рыбном хозяйстве Кольского Севера). - Всесоюзное общество изобретателей и рационализаторов. Он был горд, что принадлежит к этому сообществу людей...»

Тимофей Григорьевич ушел из жизни 13 августа 2011 года, немного не дожив до 75. На могильной плите выбит знак «ВОИР». И это, по словам сына, самая лучшая для него награда.

По материалам книги Владимира Хабарова «Новаторы» (Мурманск, 1982 г.) и воспоминаниям Вадима Тарасова, использованы фото и документы из его архива.

Подготовил Дмитрий Коржов ("Мурманский вестник")

В начале Второй мировой заполярный порт стал убежищем для германских судов

На фото: Пароход «Бремен», обладатель «Голубой ленты Атлантики» 1929 и 1933 гг. Фото с сайта earlofcruise.blogspot.com

«Мурманск прибыл из Кубы германский пароход Иллер грузом 15 человек пассажиров капитан Грумберг состав команды 35 человек. По объяснению капитана зашел в Мурманск якобы для переговоров с германским посольством. Начальник водного отдела Упр.НКВД по Мурманской области Филин», - такая телеграмма была направлена в Главное транспортное управление НКВД СССР 6 сентября 1939 года.

Она хранится в архиве управления ФСБ по Мурманской области в рассекреченном деле «С докладными записками» за 1939 год управления НКВД по Мурманской области. С января по август к делу, которое содержит материалы об обстановке в Мурманском порту и Кольском заливе, было приобщено всего полсотни документов рутинного характера, однако со второй недели сентября оно буквально вспухло: количество документов возросло на порядок.

Как снег на голову

Дело в том, что пароход «Иллер» оказался лишь первой ласточкой. Следом и другие германские суда бойкой вереницей начали заходить в Мурманск под предлогом использования его порта как убежища.

Международное морское право предусматривает возможность срочного и безуведомительного захода судна в иностранный порт в случае аварии, угрозы стихийного бедствия или в других ситуациях, представляющих для судна и его команды опасность. Такой ситуацией стала начавшаяся в Европе война, которую позднее назовут Второй мировой.

Британский флот открыл охоту на германские суда, и, чтобы уберечься от пленения или даже гибели, капитан «Иллера» воспользовался нейтралитетом Советского Союза. Случилось это, судя по времени отправки телеграммы, скорее всего, 5 сентября.

Но не прошло и суток, как 6 сентября в 9 часов 30 минут на траверзе мыса Цып-Наволок был замечен пароход «Бремен», который к середине дня вошел в Кольский залив.

Об этом судне стоит рассказать поподробнее. Океанский лайнер «Бремен» немецкой постройки в первом же своем трансатлантическом рейсе в 1929 году завоевал «Голубую ленту Атлантики», совершив плавание Бремерхафен - Нью-Йорк за 4 суток 17 часов и 42 минуты со средней скоростью 27,83 узла (приблизительно 51 километр в час). В 1933 году он снова заслужил «Голубую ленту» за трансатлантический рейс в обоих направлениях. Команда - 917 человек. Водоизмещение - 56 тысяч тонн (для сравнения: «Титаник» - 54 тысячи, а хорошо знакомый нам авианесущий крейсер «Кузнецов» - 59 тысяч тонн).

В августе 1939 года этот красавец находился в порту Нью-Йорка и по запросу Великобритании подлежал незамедлительному аресту американскими властями, так как наличие у Германии в военное время парохода, способного с высокой скоростью в больших количествах перевозить войска, было недопустимо. Однако буквально за несколько часов до начала войны «Бремен» без груза и пассажиров покинул порт Нью-Йорка. Разыскиваемый британским флотом, он ушел на север к самой кромке льдов. Для маскировки на пароходные трубы были нанесены знаки советского торгового флота, и, уходя от преследования, «Бремен» развивал скорость до 32 узлов (почти 60 км/ч). В дальнейшем, спасаясь в Северной Атлантике от флота «владычицы морей», маршрутом «Бремена» в Мурманск как в порт-убежище проскочил еще не один десяток немецких кораблей.

Начальник водного отдела УНКВД по Мурманской области (март 1939 - октябрь 1941) С. М. Филин. Фото из архива УФСБ России по Мурманской области.

Дальше - больше

В широкодоступных публикациях можно найти сведения о том, что в Мурманске круизный лайнер встречали сотрудники Наркомата иностранных дел, Главного морского штаба, а также германские дипломаты. В должности переводчика среди них находился матрос Валентин Бережков, будущий помощник Молотова, переводчик Сталина, известный журналист-международник, который оставил об этой истории свои воспоминания. Следует отметить, что в документах УНКВД по Мурманской области указана более поздняя дата приезда в Мурманск секретаря посольства Германии в Москве фон Вальтера - 10 сентября. Приезд его помощницы фон Хервард зафиксирован еще позднее - 18 сентября. Приезд представителя германского посольства Дорта ожидался 9 сентября, но в докладной записке о нахождении германских дипломатов в Мурманске начальника УНКВД капитана госбезопасности Дмитрия Горика наркому внутренних дел Лаврентию Берии сведений о его приезде не имеется.

С заходом «Бремена» в Кольский залив произошел достаточно курьезный случай: офицеры штаба Северного флота в нарушение всех портовых регламентов на малом охотнике (МО-11) проскочили на борт «Бремена», опередив лоцмана и пограничников. Погуляв полтора часа по шикарному лайнеру и пообщавшись с экипажем, они предложили капитану «Бремена» стать на стоянку в Сайда-губе, возможно, рассчитывая поместить плавучий отель с рестораном поближе к штабу флота, находившемуся в Полярном, и подальше от формальностей порта Мурманск. На что германский капитан решительно возражал. О причинах, по которым командующий Северным флотом в тот же день запретил офицерам своего штаба давать показания по данному факту пограничникам, остается только догадываться.

Телеграммы пограничной службы и водного отдела УНКВД по Мурманской области, представителей Наркоминдела и Наркомфлота в Москву свидетельствуют о том, что обилие германских судов, искавших убежище в мурманском порту, стало для них неожиданностью. Начальник УНКВД докладывал 11 сентября о заходе еще шести германских судов. Декларируемые причины захода: распоряжение германского адмиралтейства и начало войны в Европе. В телеграмме по линии Наркоминдела сообщалось, что на 13 сентября в порту находятся 12 германских и 16 судов других стран. К 15 сентября прибыли еще два, и общее число германских команд достигло 2170 человек.

Деньги любят счет

У местных советских государственных органов не было четких инструкций ни по организации приема нежданных гостей, ни по взиманию пошлин и портовых сборов, ни по расчетам за поставляемое продовольствие, портовое обслуживание и железнодорожные перевозки экипажей и грузов в Ленинград. Кроме того, германские представители требовали освобождения своих судов от корабельных и лоцманских сборов, составлявших 60 - 70 процентов всех сборов, аргументируя это тем, что используют порт Мурманска в качестве убежища.

Эти внезапно возникшие проблемы значительно осложнили работу всех портовых служб Мурманска: необходимо было обеспечить выгрузку и перевалку грузов и излишков топлива, находившихся на борту гостей, выделить под это технику, помещения и емкости, сформировать и отправить в Ленинград железнодорожные составы с экипажами и их имуществом, в экстренном порядке решая вопросы таможенных процедур.

В материалах УНКВД имеются сведения о сложившейся неблагоприятной ситуации в финансовой сфере: при возросших объемах работы стали накапливаться задолженности морского порта перед обеспечивающими и снабжающими организациями и даже по зарплате перед рабочими. Кроме проблем с судами, их экипажами, пассажирами и грузами стал вопрос перенаправления на безопасные маршруты советского экспорта, под перевозку которого был ранее зафрахтован германский грузовой флот.

Кроме мурманского порта в документах УНКВД по Мурманской области упоминаются другие места, где получили укрытие немецкие суда: якорные стоянки в Териберке, Йоканьге (ныне Гремиха) и губе Западная Лица.

Начальник УНКВД по Мурманской области А. Ф. Ручкин (1940 -1943). Фото из архива УФСБ России по Мурманской области.

Особый взгляд на гостеприимство

С середины октября суда с минимальными, только на переход, экипажами начали покидать порт-убежище и уходить в Германию. Остальные моряки и пассажиры по железной дороге доставлялись в Ленинград, а далее морем в Гамбург. Из сообщения по линии Наркоминдела от 20 октября 1939 года: «Представитель посольства Кенигседер подал заявку… на снабжение провиантом, значительно превышающем потребности оставшихся экипажей». Видимо, какие-то еще германские суда планировали заход в Мурманск, и Кенигседер об этом знал.

У чекистов-контрразведчиков всегда имелось свое понимание вопросов гостеприимства, поэтому обслуживание незапланированно прибывшего в Мурманск «Бремена», а позже и других иностранных судов было ими организовано в порядке, отвечающем интересам государственной безопасности. Судя по документам, первое время после прихода в порт экипажам, кроме командного состава, сход на берег не разрешался. Составлялись списки находившихся на борту, по специальным учетам проверялось наличие на них компромата, собиралась первичная информация, распределялись и готовились кадры и ресурсы для проведения контрразведывательных мероприятий.

В дальнейшем оказалось, что немецкие моряки, получившие добро на сход, не слишком стремились воспользоваться этой возможностью. Особых развлечений в городе не было. Мурманское морское агентство инфлота и Интерклуб Союза моряков, по мнению чекистов, оставляли желать лучшего: уровень подготовки персонала и знание иностранных языков были невысоки, клубный киноаппарат неисправен.

Из сообщения в Москву: «Моряки не обслуживаются, расходятся по городу, завязывают связи с местным населением». Вместе с тем не исключалось, что по поводу схода на берег в портах СССР с учетом международной обстановки иностранные моряки имели от своего руководства определенные инструкции.

Постепенно у контрразведчиков появлялись первые результаты работы: были получены сведения о связях отдельных членов экипажей с гестапо, зафиксированы попытки установить через третьих лиц адресные контакты с жителями Мурманска, проведена вербовка моряка, попавшегося с контрабандой.

«Вызывается соображениями разведывательного характера»

Архивное дело «Докладные записки и спецсообщения Управления НКВД в НКВД СССР за 1940 год» в своей рассекреченной части содержит информацию о событиях, происходивших на фоне изменения военно-политической обстановки: после оккупации Норвегии в мае 1940 года вопросы безопасности мореплавания для фашистской Германии в Северной Атлантике и в Арктике в значительной мере утратили свою остроту.

При этом заметно изменилась и манера поведения немецких судов, заходивших в Мурманск по-прежнему как в порт-убежище. Например, мотобот охотников за тюленями на 11 человек экипажа имел на борту пять фотоаппаратов, кинокамеру и нештатное радиопередающее устройство. Группа из пяти траулеров в территориальных водах была конвоирована нашим сторожевиком, и два из них отклонились от курса настолько, что подверглись обстрелам пограничников, и это уже было похоже на разведку боем. Стали известны факты саботажа немецкими капитанами предписаний покинуть Мурманск. Появились в Мурманском порту и военные корабли Германии. Их было немного - как правило, тральщики, тоже скрывавшиеся от английского флота.

В июне 1940 года начальник УНКВД Алексей Ручкин докладывал наркому Лаврентию Берии: «Германия нуждается в военных кораблях. Ссылки на невозможность вывести их из Мурманского порта не являются основательными, так как… Норвегия очищена от войск союзников… пребывание германских пароходов… вызывается соображениями… разведывательного характера».

Агент контрразведки Курс сообщал: «обосновать… необходимость иметь здесь официального морского представителя, т. е. легального шпиона, без каких-либо немецких интересов на Севере трудно… Приобретение позиций по линии общения с военно-морскими организациями… знакомило представителя с организацией флота, его способностью выполнить те или другие задачи».

Серьезный противник

Помимо вышеназванных германских дипломатов в 1939 году непродолжительные сроки в Мурманске работали помощник военного атташе Росс, сотрудник посольства Бауман. В декабре 1939-го и марте 1940 года Мурманск посетил сотрудник германского посольства в Москве Курт Крепш. Из ориентировки советской контрразведки: «Крепш ранее являлся представителем фирмы «Северогерманский Ллойд» при Интуристе, под прикрытием которой проводил разведывательную работу».

С ноября 1939 года в Мурманске обосновался помощник германского военно-морского атташе Эрих Ауэрбах. Из сообщения контрразведки: «…с 1922 по 1926 год находился в Батуми, Тбилиси и Новороссийске… в 1934 году приехал вторично в СССР и работал по 1936 год в г. Одессе как представитель немецкой пароходной компании… был из Советского Союза выдворен… путешествовал по Ирану якобы в целях изучения страны. В 1939 году в Москве и в настоящее время прилагает усилия к восстановлению связей со своей агентурой и созданию новой… Нами установлены и взяты в разработку следующие связи по городу Мурманску… рассчитывает осесть на жительство в Мурманске на 1940-41 гг. …ожидается приезд его жены из Турции…»

Советская контрразведка получила в лице Ауэрбаха серьезного противника. Внешне он вел себя обособленно, был осторожен в общении и в завязывании знакомств. Догадываясь, что находится под контролем НКВД, демонстративно жаловался на тоску и никчемность своего пребывания на Севере, сожалел о том, что застрял в Мурманске до окончания войны с Англией. Любопытно, что о своем начальнике, атташе германского посольства Баумбахе Ауэрбах отозвался так: «…если он и дальше не будет думать головой, я буду писать фюреру».

Вместе с тем его перемещения по побережью, контакты в среде военных моряков и представителей власти вплоть до приятельских, простые и эффективные способы проникновения в запретные зоны свидетельствуют о его способностях в области ведения разведки с легальных позиций. Например, как следует из документов, Ауэрбах, неоднократно посещая различные объекты в сопровождении высокопоставленных офицеров Северного флота, «приучил» к своей персоне некоторых недостаточно бдительных сотрудников пограничного КПП. Это позволило ему несколько раз самостоятельно пройти в порт и на попутных пароходах посетить закрытую погранзону. Естественно, что руководство УНКВД по Мурманской области делало все необходимое для пробуждения у отдельных командиров Северного флота чувства бдительности и для организации надежного контрразведывательного режима в зоне своей ответственности.

С середины 1940 года разработка помощника военно-морского атташе Германии в СССР Ауэрбаха была взята под личный контроль руководителем НКВД Лаврентием Берией. На этом рассекреченная часть архивного дела УНКВД по Мурманской области за 1940 год завершается.

Несомненно, что любой успех германской разведки был использован при планировании и реализации нападения фашистской Германии на СССР. Но также несомненно, что в основание нашей будущей Великой Победы легла непростая работа советской контрразведки по пресечению деятельности вражеских разведок накануне войны.

При подготовке очерка использованы архивные материалы ФСБ России, размещенные на сайте Государственного архива Мурманской области в разделе «Выставки и публикации. Порт-убежище для германской разведки».

Автор очерка - Александр Чемерский, заместитель председателя совета ветеранов УФСБ России по Мурманской области ("Мурманский вестник")