Строение отряда было отработано до автоматизма:

Щитовики шли первыми, их массивные щиты образовывали живую стену. За ними - копейщики, державшие оружие наготове. Гилен занял место в этом ряду, его копье лежало на плече, но пальцы были готовы в любой момент перехватить древко боевым хватом. В арьергарде расположились лучники и сам Сайлос, его длинные пальцы то и дело касались флаконов на поясе.

Тишину нарушал только скрип кожаных ремней, глухой стук сапог по камню и редкие команды, передаваемые шепотом. Даже чайки, обычно кричащие над портом, сегодня молчали.

Гилен почувствовал легкое покалывание в затылке - кто-то наблюдал за ним. Повернув голову, он увидел, как Сайлос быстро опускает глаза в блокнот, делая очередную пометку. В этот момент луч солнца упал на страницу, и Гилен успел разглядеть аккуратные колонки записей, среди которых мелькнуло его имя.

«Интересно», — подумал Гилен, — «какую именно информацию собирает этот „алхимик“?»

Он знал одно - сегодняшний поход может оказаться опаснее, чем предполагалось. И опасность может прийти не только со стороны руин Горла.

Разведчики, посланные на разведку, вернулись быстро, их лица были напряжены, а дыхание сбито.

— Капитан! Впереди отряд Псов! Не меньше сорока голов! — доложил Кронк, вытирая пот со лба.

Капитан Мейер резко развернулся, его единственный изумрудный глаз вспыхнул.

— Чертова мать! Есть шанс обойти?

— Уже заметили нас, босс, — ответил разведчик, сжимая рукоять ножа.

Сайлос, стоявший чуть поодаль, аккуратно поправил очки и сказал ровным голосом:

— Я слышал разговоры в порту. Псы зашевелились из-за какого-то инцидента. Видимо, это был не просто слух.

Гилен склонил голову, его черные очки скрывали взгляд.

— Второй раз тот же трюк не сработает. Они уже готовы.

Капитан сжал кулаки так, что костяшки побелели, и выдавил сквозь зубы:

— Тысяча чертей в корчах! Эти ублюдки плодятся как крысы! Я так и знал, что Галл не станет ждать!

Разведчик нервно переступил с ноги на ногу.

— Что прикажете, капитан?

Мейер резко выдохнул, окинул взглядом команду, затем рывком выхватил абордажный топор.

— Щиты вперед! Копья наготове! Лучники — по флангам! Если хотят крови — получат ее полными черпаками!

Рассветное солнце, слабое и призрачное, словно светлый отблеск потускневшего старинного пергамента, робко касаясь могучих стен древнего затонувшего города, пронизало мутную дымку, насыщенную ароматами солёной влаги и увядших водорослей. Гулкое эхо тяжёлых волн глухо разносилось среди мрачных руин, чьи величественные силуэты еле проступали из глубин туманного полусумрака. Мягкий шёпот ветра шевелил хрупкую паутину влажных нитей морской травы, мерцающих каплями утренней росы, наполняя воздух лёгкой свежестью. Древние колонны и арки, некогда гордость великого царства, теперь покрытые слоем мягкого зелёного бархата морских растений, вздымались над мокрой галькой подобно сказочным исполинам прошлого, хранящим тайну своего исчезновения в глубоком молчании. Тишина была прерывиста лишь редкими переругиваниями наемников да тихим звоном капель, стекающих с выступов камней, создавая ощущение таинственной магии, окутавшей этот забытый мир забвением и тишиной.

Команда "Жгучей Мэри" медленно продвигалась вперед, сапоги глухо стучали по базальтовым плитам, покрытым скользким слоем морской соли и древней пыли. Впереди, среди разрушенных колонн, уже виднелись силуэты - около сорока бойцов "Бешеных Псов" стояли в боевой готовности.

Гилен шел в середине строя, его рубиновые глаза за черными очками видели то, что было скрыто от других. В воздухе вокруг двадцати скрытых бойцов вились бледные строки кода, похожие на дым:

[Stealth Active] [Detection Threshold: 12%] [Ambush Protocol: Enabled]

Эти "невидимки" сопровождали их последние полчаса, искусно маскируясь среди руин. Теперь к ним добавились еще два десятка - новые скрытные фигуры заняли позиции по флангам. «Сорок видимых, двадцать в резерве и ещё двадцать скрытых», — мысленно подсчитал Гилен. «Опасная игра».

Капитан Мейер выступил вперед, его рыжие косы взметнулись резким движением.

— Ну что, ублюдки, — его голос, грубый, как морская галька, разнесся по руинам, — это случайная встреча или вы нам засаду устроили? Если второе — так и скажите, мне нравится, когда враги честные.

Из рядов Псов вышел человек. Его движения были плавными и расчетливыми, как у хищника, знающего, что добыча не уйдет. Черные волосы, собранные в небрежный хвост, качественный кожаный доспех, не стесняющий движений - все в нем говорило о профессионале. На поясе висела изящная рапира с тонкой гардой.

— Мирного утра, странники, — произнес он, и его голос звучал удивительно спокойно, почти дружелюбно. — Я Дерик Вейлант, капитан третьего отряда «Бешеные псы». — Он сделал театральный полупоклон. — Вы, должно быть, новые гости в этих краях?

Мейер скрестил руки на груди:

— Гости? Мы тут как дома, мальчик. Твои псы нам дорогу перекрыли.

Дерик улыбнулся, но его глаза оставались холодными.

— Простите нашу настороженность. Видите ли... — он сделал паузу. — Прошлой ночью случилось нечто ужасное. Наш второй отряд был... уничтожен. Благо, что были выжившие. Мы просто опрашиваем всех, кто мог что-то видеть. Может, ваши люди заметили что-то необычное? Странные огни, необъяснимые следы... или кого-то, кто не должен был находиться в Горле?

Капитан Мейер хрипло рассмеялся:

— А мы теперь что — городские глашатаи? Собираем сплетни для вас? — Он сделал паузу, затем добавил с издёвкой: — Хотя… если платите серебром, можем и послушать.

Дерик неспешно поправил перчатку.

— Шутник. Мне нравится.
Его голос внезапно стал тише, но каждое слово резало как лезвие:
— Просто… будьте осторожны. В последнее время в Горле происходят странные вещи. И мне бы не хотелось, чтобы следующий отряд, который придётся расследовать, был вашим. Как твое имя?

— Капитан корабля «Жгучая Мэри» — Роберт Мейер.

Тишина повисла между ними, напряженная, как тетива перед выстрелом. Гилен молча наблюдал, как строки кода вокруг скрытых бойцов меняют свои параметры, готовясь к возможной атаке. Его пальцы сжали древко копья чуть крепче.

Дерик лениво опирался на базальтовую колонну, играя перчаткой.

— Капитан Мейер... а не встречался ли вам на пути мой коллега — Донован с отрядом? Странно, что они до сих пор не вышли на связь.

Капитан Мейер грубо фыркнул, поправляя повязку на глазу.

— В Горле каждый день кто-то пропадает. Может, твои псы наткнулись на настоящих хищников?

Дерик медленно выпрямился, перчатка хлопнула по ладони.

— Очень... любопытная версия. — Он сделал шаг вперед. — Но знаешь, что еще любопытнее? Что именно в тот день, когда они исчезли, ваш корабль стоял у Берега Мертвых Приливов.

Мейер резко повернулся, его голос стал грубее.

— Ты что, ведешь допрос, Дерик? Или просто ищешь, к кому бы прицепиться?

Голос Дерика внезапно стал ледяным.

— Допрос? Нет. — Его рука легла на эфес рапиры. — Просто предупреждение. Если окажется, что кто-то из ваших...

Мейер перебил, вставая вплотную.

— О, теперь это звучит как угроза. — На лице капитана каждый мускул был напряжен. — Давай-ка уточним — ты готов отвечать за свои слова? Прямо сейчас?

Тишина. Люди Дерика незаметно окружали группу, но бойцы "Жгучей Мэри" уже расставили руки у оружия. Гилен видел, как строки кода вокруг скрытников начинали перестраиваться — засада была готова к атаке.

День клонился к вечеру, когда тени от базальтовых колонн стали неестественно длинными. Ветер свистел в развалинах Горла, принося запах морской соли и чего-то прогорклого — возможно, крови.

Дерик медленно провел пальцами по узкому клинку рапиры, его черные волосы колыхались на ветру.

— Странные дела творятся в Горле в последние дни, — протянул он, будто размышляя вслух. — Целый отряд пропал без вести. А Донован... — Он сделал паузу, изучая реакцию капитана. — Его нашли в палатке. Сухим, как осенний лист.

Капитан Мейер хмыкнул, перекинув тяжелый абордажный топор с плеча на плечо.

— Опасностей тут полно. Может, твои ребята просто не туда сунулись?

Сайлос де Сильва, до этого молча наблюдавший, неожиданно вступил в разговор. Его серо-голубые глаза за стеклами очков сверкнули холодным любопытством.

— Вы говорите, он был... высушен? — переспросил он, пальцы уже листали страницы черного блокнота. — Интересно. А следы борьбы были?

Дерик повернулся к нему, слегка наклонив голову.

— О, наш учёный муж проявил интерес. — Губы его растянулись в улыбке, но глаза оставались пустыми. — Борьбы? Нет. Зато был кровавый туман. Густой, живой. С красными глазами. Он рвал людей, как паутину.

Мейер резко выдохнул, разворачиваясь к отряду.

— Хватит болтать. Вперёд.

Но Сайлос не двигался с места.

— Красные глаза, говорите? — переспросил он, и его взгляд на мгновение скользнул в сторону Гилена. — И этот... туман. Он оставил какие-то следы?

Дерик рассмеялся, но смех его был сухим и неприятным.

— Следы? — Он провел ладонью по лезвию рапиры, будто проверяя остроту. — О, их хватило. Когти. Длинные, острые, будто из чистого черного железа. Но самое интересное… — Он сделал паузу, давая словам повиснуть в ледяном воздухе. — Те, кто выжил, говорили, что нападавших было мало. Но им помогал… кто-то еще. Кровавый туман с горящими красными глазами.

Сайлос приподнял бровь, его пальцы замерли над страницами блокнота.

— Красные глаза? — переспросил он, голос ровный, но в нем прокралась едва уловимая нота интереса. — И этот туман… он двигался осознанно?

Капитан Мейер резко развернулся, его абордажный топор с глухим стуком ударил о каменную плиту.

— Хватит! — рявкнул он, изумрудный глаз сверкнул яростью. — Мы не будем торчать здесь, слушая сказки! Отряд — вперед!

Но Сайлос не шелохнулся.

— Капитан, если это правда, то…

— Я сказал — марш!

В этот момент воздух позади них дрогнул.

Словно из ниоткуда, в десяти шагах за спиной отряда проявились фигуры — десять человек в серых плащах, их лица скрыты капюшонами, но в руках у каждого короткие клинки с отравленными лезвиями. Скрытники.

Мейер резко развернулся, топор уже в боевой стойке.

— Что за чертовщина?! — его голос прогремел, как пушечный залп. — Дерик! Это твои шутки?!

Но Дерик лишь медленно поднял руки, его лицо выражало искреннее недоумение.

— Не мои, капитан.

Сайлос вдруг сделал шаг вперед, его голос прозвучал громко и четко, будто удар колокола:

— Потому что главный подозреваемый — в вашем отряде.

Тишину прорезал строгий голос Сайлоса.

— Его зовут Гилен.

Мейер замер на мгновение, а потом взрыв ярости исказил его лицо.

— Ты… — Он рванулся к Сайлосу, кулаки сжаты, но тот спокойно отступил, сдернув с себя дорожный плащ.

Под ним оказался черный мундир с серебряными пуговицами, а на груди — знак Ордена Серебряного Пера.

— Сайлос де Сильва. Инквизитор Первого Круга. — Его голос потерял все нотки учтивости, став холодным, как сталь. — Именем Церкви и Короны объявляю Гилена Рубинового порождением Тьмы. Он будет передан в руки Ордена для… изучения.

Воздух снова дрогнул.

Еще двадцать скрытников материализовались из теней, их плащи развевались на ветру. Но теперь все могли видеть нашивки на их плечах — серебряное перо в черном круге. Орден.

Гилен стоял неподвижно, его черные очки скрывали глаза, но кровь внутри него уже кипела, готовясь к бою.

Мейер оскалился, его голос прозвучал тихо, но смертельно:

— Сильва… ты предатель.

Сайлос не ответил. Он лишь поднял руку — и тридцать клинков инквизиции блеснули в холодном свете.

Тридцать против тридцати четырех.

Сорок "Бешеных Псов", все еще стоящих в стороне.

И десять скрытников, чьи хозяева пока неизвестны.

Горло замерло в ожидании крови.

Дерик медленно вышагнул вперед, его рапира сверкнула в холодном свете. Он широко раскинул руки, обращаясь ко всем собравшимся, и его голос гремел, наполненный яростью и презрением:

— Посмотрите вокруг! Тридцать четыре головореза капитана Мейера. Тридцать инквизиторов. Сорок моих Бешеных Псов. И еще… кто-то, кто прячется в тени. — Он оскалился, будто волк, почуявший кровь. — Но знаете что? У меня больше причин убить вас всех, чем у кого-либо здесь!

Он резко повернулся к Мейеру, его голос стал низким и опасным:

— Вы напали ночью. Вырезали мой отряд. Ограбили лагерь. И теперь думаете, что просто уйдете? — Он засмеялся, но в этом смехе не было ни капли веселья. — Нет. Кто-то заплатит. И если не Гилен… то вы.

Капитан Мейер взорвался. Его лицо покраснело от ярости, единственный глаз горел, как изумрудный ад.

— Ты, Дерик, — жалкая шавка! — проревел он, сжимая топор так, что костяшки пальцев побелели. — А ты, Сильва… нет, инквизитор… — Он плюнул на землю. — Ты предатель. И я обещаю — ты пожалеешь об этом.

Сайлос оставался невозмутимым. Он слегка наклонил голову в сторону Дерика, его голос звучал холодно и расчетливо:

— Капитан Дерик. Вам нужна месть? Возьмите ее. — Он кивнул в сторону отряда Мейера. — Мне нужен только Гилен. Остальные… не моя забота.

Дерик прищурился:

— И что, я должен поверить, что Орден просто отдаст его мне после «допроса»?

Сайлос улыбнулся — тонко, как лезвие.

— Я предлагаю вам выбор. Либо вы пытаетесь отнять его у меня сейчас… либо получаете всю команду Мейера в свое распоряжение.

Дерик задумался на мгновение, его пальцы сжимали эфес рапиры.

— Хм. Соблазнительно.

Гилен молчал. Его мысли метались, как пойманный в ловушку зверь.

«Сдаться?»

Инквизиция означала пытки. Допросы. Возможно, что-то хуже. Но… если он пойдет с ними, у него будет время. Возможность выяснить, что они знают. Возможно, даже шанс сбежать.

«Сражаться?»

Сорок Бешеных Псов. Тридцать инквизиторов. Десять неизвестных скрытников. И тридцать четыре бойца Жгучей Мэри, которые, возможно, уже не на его стороне. Даже если он выжмет из Кровавого Истока все, что можно… шансов мало.

«Бежать?»

Но куда? Горло — это лабиринт. А они окружают его со всех сторон.

Он чувствовал, как Алый Взгляд фиксирует каждое движение вокруг. Каждую ауру. Каждую угрозу.

И тогда он понял.

Выбора нет.

Гилен сделал шаг вперед, отстраняясь от отряда, его черные очки холодно отражали бледный свет. Он поднял руку, обращаясь к Дерику, и его голос прозвучал громко, с оттенком горькой иронии:

— Капитан Дерик, вы действительно думаете, что это я ваш главный враг? — Он медленно провел пальцем по воздуху, будто чертя невидимый знак. — Эти фанатики в черных мундирах… они всегда берут больше, чем обещали. Сначала — «только информация». Потом — «только один склад». А потом…

Он сделал паузу, давая словам повиснуть в воздухе, и продолжил уже с театральным вздохом:

— Они нашли ваш склад в Докерском квартале, у старой верфи. Потом — тайник в катакомбах под «Ржавым якорем». И знаете, что самое забавное? — Гилен усмехнулся, будто рассказывал анекдот. — Им этого показалось мало. Теперь они хотят оружейную Галла. А потом — перекрыть всю вашу контрабанду через Ледяные шахты. Потому что, конечно, Церкви и Короне нужно контролировать всё.

Дерик замер. Его пальцы, до этого расслабленно лежавшие на эфесе рапиры, вдруг сжались в кулак.

— Что? — Его голос стал тише, но в нем зазвучала опасная нотка.

Сайлос резко шагнул вперед, его лицо оставалось холодным, но в глазах вспыхнуло раздражение.

— Это ложь. Чистейшая провокация. — Он повернулся к Дерику, его голос стал убедительным, почти отеческим. — Капитан, вы же понимаете — он пытается нас поссорить. Разве Орден когда-либо вмешивался в ваши дела?

Гилен громко рассмеялся — смех его звучал неестественно, почти истерично.

— О, конечно, нет! — воскликнул он, разводя руками. — Орден никогда не вмешивается. Пока не начинает. А потом оказывается, что все ваши тайники уже учтены, все маршруты известны, а ваши люди… — Он нарочито замедлился, глядя прямо в глаза Дерику. — …ваши люди вдруг начинают исчезать. Странное совпадение, не правда ли?

Дерик медленно повернулся к Сайлосу. Его лицо было каменным, но в глазах бушевала буря.

— Инквизитор… объясни.

Сайлос сжал губы. Он понял, что теряет контроль.

— Он лжет. Он пытается спасти свою шкуру.

Гилен тут же парировал, его голос стал резким, почти обвиняющим:

— Ах да, конечно! Я просто придумал координаты ваших складов! И выдумал план по перекрытию шахт! — Он покачал головой, изображая возмущение. — Но знаете что самое смешное? Они обещали мне свободу. «Поможешь — отпустим». А теперь… — Он резко указал на инквизиторов. — Теперь я вдруг «порождение Тьмы», которого нужно «изучить». Удобно, не так ли?

Продолжение следует...

Если хочется узнать, что будет дальше, книга полностью доступна на АТ/ Загляните, обещаю, вам понравится! А если не понравится, уделите ей хотя бы какое-то время и добавьте в библиотеку. Скажу заранее, что это не боярка и не гаремник. Спасибо, что читаете!)

Гилен стоял в стороне, его черные очки отражали пламя. Он наблюдал, как один из бойцов — Вейн, тот самый юнец, что спотыкался по дороге, — с любопытством разглядывает рунические таблички.

— Не трогай, — резко сказал Гилен. — Там может быть что угодно.

Вейн отпрянул, как обжегся.

Капитан подошел к груде добычи, пнул ногой один из ящиков.

Капитан пнул ящик ногой, раздался глухой стук дерева.

— Всё это добро — на корабль, — рявкнул он, окидывая взглядом груды добычи. — И поживее, пока кто-нибудь не надумал оспорить наш улов.

Гилен коротко кивнул, но мысли его были далеко: «Победить героя... Белегорна... Эта команда не справится, даже если он двадцать раз напорется на собственный клинок. — Его пальцы непроизвольно сжались. — Но его кровь... Она могла бы дать силу. Настоящую силу».

В лагере нашлись несколько уцелевших телег. Бойцы, потные и закопченные, но довольные, начали грузить ящики и мешки.

Группа гражданских — женщины, старик и пара подростков — стояли в стороне, переминаясь с ноги на ногу. Наконец, одна из женщин, худая, с тёмными кругами под глазами, сделала шаг вперёд.

— Господин капитан... — её голос дрожал. — Можно нам... обратно? Здесь мы...

Она не договорила, но всем было ясно — здесь они умрут.

Капитан обернулся, его единственный глаз сверкнул.

— Этих двух — связать и вести на верёвке, — ткнул он пальцем в пленных. Затем повернулся к гражданским, и его голос стал низким, как рокот приближающейся грозы: — А вы — слушайте и не выёживайтесь, если жизнь дорога. Места тут — хуже ада. Шаг в сторону — и вас сожрут, даже косточек не оставят.

Он не стал ждать ответа, развернулся и зашагал к головной телеге.

Гилен наблюдал, как гражданские, покорно опустив головы, потянулись к обозу: «Слабые. Но иногда и слабые могут пригодиться».

Команда строилась в колонну. Раненых посадили на телеги, остальные взяли оружие наизготовку.

— Пошли! — крикнул капитан.

Обоз тронулся, оставляя позади дымящиеся руины лагеря.

Возвращение прошло удивительно спокойно. Разведчики — Кронк и Дирк — вели отряд обходными тропами, минуя опасные участки. Они нашли замаскированный лагерь, где оставались раненые, и теперь вся команда двигалась единой группой, готовой к любым неожиданностям.

Дорогу нарушили лишь несколько бродячих монстров — два ползуна да стайка утопцев, но с ними быстро разобрались. Лис с лучниками расстреляли их издалека, даже не давая приблизиться.

Когда впереди показались мрачные стены Аль-Дейма, даже угрюмый капитан Мейер слегка размяк в плечах.

Гражданские, едва переступив городские ворота, тут же засуетились.

— Спасибо, что... что не бросили... — пробормотал старик, кланяясь.

Женщина с тёмными кругами под глазами лишь кивнула, прежде чем скрыться в узком переулке, ведущем к дешёвой гостинице.

Пленников, связанных и бледных от страха, повели к «Жгучей Мэри», где часовые уже ждали, постукивая алебардами о палубу.

— В трюм их, — бросил капитан, даже не глядя. — Потом разберёмся.

Капитан Мейер подошёл к Гилену и жестом предложил отойти в сторону. Они отошли чуть дальше от шумящей команды, к самому краю пристани, где волны тихо плескались о каменные сваи.

— Гилен, — капитан произнёс его имя без обычной насмешливости. — У меня предложение.

Гилен повернул к нему голову, но ничего не ответил.

— Изначально я планировал сдать тебя в городе, — признался Мейер, скрестив руки. — Но сейчас... Он махнул рукой в сторону корабля, где бойцы разгружали добычу. — Ты получаешь равную долю. И можешь выбрать любой предмет из трофеев.

Гилен медленно покачал головой.

— Богатство — не моя цель.

Капитан не настаивал. Он прислонился к старинной тумбе, обитой медью, и вздохнул.

— Послушай. Без тебя половина моих людей осталась бы в Горле. Я не стану спрашивать, что ты за существо и как твои глаза горят, как адские угли. Его голос стал тише. — Но с тобой — мы выживаем. Я готов дать тебе больше, чем долю. Если тебе что-то нужно — скажи. Я помогу.

Гилен задумался.

— Какие земли лежат за пределами Аль-Дейма? — спросил он неожиданно.

Капитан не удивился. Он уже привык к странным вопросам Гилена.

— Начнем с ближайшего, — он чертил пальцем невидимые линии в воздухе. — Аль-Дейм — наш «любимый» базальтовый ад. Дальше на восток — Аргентайн, где сейчас льется кровь и в котлах варят зелья, чтобы сдержать Чёрную Хворь.

Он наклонился, поднял камень и бросил его в воду.

— К юго-востоку — Ямарийский архипелаг. Там делают этот богомерзкий ром. Острова под властью Совета Девяти Клинков — пираты, но с хорошими связями. Торгуют оружием и рабами, но в их гаванях можно отдохнуть, если не светить кошельком.

Он почесал свою густую бороду.

— На западе — Амбарнэ. Капитан продолжил рисовать в воздухе, будто перед ним действительно была карта. — Земля виноградников и вечных дворцовых интриг. Их герцоги режут друг друга за власть, но вино у них — лучшее в мире.

Он замолчал, задумчиво покосившись на Гилена.

— Дальше — Конклав Семи Башен. Сухари-алхимики, но без их зелий Аргентайн бы уже пал. На юго-западе — Пустоши Безмолвия. Там когда-то было королевство Вальтара, пока Черная Хворь не съела их заживо.

Капитан замолчал, глядя на горизонт.

— А на востоке — Легион Рассвета. Железные фанатики, которые молятся солнцу и воюют с "тьмой" — кто бы это ни был. — Вот и весь мир, Рубиновый. Где в нём место для тебя?

Гилен стоял неподвижно, его черные очки скрывали взгляд, но капитан чувствовал — он слушает.

— Вряд ли во всей россыпи миров найдется такое место, — наконец произнес Гилен, и его голос звучал так, будто доносился из глубины веков.

Капитан хмыкнул, потирая подбородок.

— Ладно. Место на «Жгучей Мэри» для тебя всегда найдётся.
Он помолчал, затем добавил:
— Слыхал я о чужаках, что приходят из других миров. Обычно они перерождаются в новых телах — эльфах, гномах, черт-те ещё в ком. Но чтоб вот так — появиться посреди моря, как чёрт из табакерки...

Гилен не ответил.

Капитан вздохнул и продолжил:

— Эльфийские земли — далеко на востоке, за хребтами Вечного Тумана. Там же и гномьи подгорные города, и оркские степные кланы...

Он замолчал, глядя на Гилена, но тот лишь кивнул, словно ожидая продолжения.

— Если уж говорить о настоящих силах в этом мире... Есть Девять. Те, перед кем дрожат даже короли.

Гилен слегка наклонил голову:
— Начни с самого опасного.

— Альрик Железный Крест. Человек, но... не совсем. Его доспехи — это часть тела. Говорят, он стоял против целой армии Черной Хвори три дня и выжил.

— Его слабость?
— Ха! Если б я знал. Но ходят слухи, что его сила связана с клятвой — пока защищает Аргентайн, неуязвим.

Волна плеснула о причал, будто подчеркивая слова.

— Лираэль Бездонный Взгляд — эльфийка из Вечного Леса. Её стрелы не просто убивают — они стирают память о жертве. После её выстрелов родные забывают, что убитый вообще существовал.

Гилен постучал пальцем по древку копья:
— Интересная механика.

— Торгрим Камнедробитель. Гном, но ростом с орка. Его молот может вызывать землетрясения. Раз в десять лет он бьёт по Глубинному Колоколу в своих шахтах — и тогда горы меняют форму.

— Почему десять лет?
— Говорят, так долго копит силу. Или ждёт чего-то...

Капитан вытер пот со лба:

— Гаррок Кровавый Рев — орк, который съел своего бога. Теперь его топор пожирает души. Чем больше убивает — тем моложе выглядит.

— Биологическое бессмертие через убийства. Брутально.

— Силиф Шепот Ветра... Фея. Маленькая мерзкая тварь. Может залезть в твой сон и оставить там послание. Или нож.

Гилен впервые проявил интерес:
— Она связана с другими мирами?
— Кто их знает. Но если где-то пропадают люди — ищи её следы.

Капитан продолжил, понизив голос:

— Мардок Безликий. Человек... наверное. Никто не знает его настоящего лица. Вчера он мог быть твоим другом, сегодня — твоей тенью.

— Профессиональный инфильтратор.

— Вейла Песнь Проклятий. Эльфийка, которую изгнали из Вечного Леса. Её голос сводит с ума. Говорят, однажды она заставила целый город перерезать друг друга... песней.

— Звуковое оружие. Эффективно.

— Ренар Последний Алхимик. Превращает воздух в яд, а камни — в золото. Его "Глаз Бога" видит состав всего, к чему прикоснётся.

— Материальный трансмутатор.

— И наконец... Зигза Трещина. Гоблин, который может ходить сквозь стены. Его кинжалы оставляют раны, что никогда не заживают. Король теней и лучший убийца в мире.

Гилен долго молчал, потом спросил:
— Они все бессмертны?

Капитан усмехнулся:
— Смертны. Но убить их... Это уже другая история.

Так что если встретишь кого из них — беги. Или кланяйся. Иногда второе помогает.

Капитан замолчал, изучая реакцию Гилена.

— Вот они. Те, кто решает судьбы королевств.

Гилен наконец пошевелился.

— Интересно.

Один короткое слово — но капитан понял: этот список его не испугал.

Гилен медленно повернулся к капитану, его черные очки скрывали взгляд, но в голосе прозвучала легкая искра интереса:

— Ты назвал девятерых... но забыл упомянуть Белегорна Сиятельного.

Капитан нахмурился, словно Гилен ткнул пальцем в старую рану.

— Герой — не значит спаситель, — ответил он, потирая подбородок. — Эти Девять — каждый сам за себя. Никто из них не считает этот мир домом. Все ищут путь обратно… или способ перекроить реальность под себя.

Он помолчал, глядя на воду, где отражалось ночное небо, по которому рассыпались звезды.

— Белегорн... Когда он стал Морским Королем, о нём начали забывать. Намеренно. В книгах остались лишь обрывки — он никогда не воевал за других, но и не предавал. Просто... исчез в своих глубинах.

Гилен слегка склонил голову:
— Или его славу присвоили, а историю переписали.

Капитан хмыкнул, но не стал спорить:
— Может и так. Но запомни — говорить о Героях опасно. Сила меняет не только тело... но и душу. Даже самый благородный воин, получив такую мощь, рано или поздно начинает видеть в остальных... муравьев.

Его голос стал жестче:
— А Белегорн теперь и вовсе не человек. Он — часть океана. И если ты ищешь его... будь осторожен. Море не прощает назойливых гостей.

Гилен не ответил. Но в темноте за его очками что-то вспыхнуло — то ли отражение луны, то ли далекий отсвет глубины. Тишина между ними повисла густой пеленой, нарушаемой лишь далекими криками ночных птиц и плеском волн о причал.

— Так что ты ищешь в Горле? — спросил Гилен, его голос звучал ровно, но в нем чувствовалась стальная нить интереса.

Капитан Мейер тяжело вздохнул, почесывая щетину на подбородке.

— Короля уже никто не видел веками. Но море… Оно благоволит безумцам. Если повезёт — можно найти его покои. А там…

Он прищурился, словно пытался разглядеть что-то вдали.

— Его молот. «Ледяное клеймо». Говорят, одним ударом он мог заморозить целую крепость.

Он повернулся к Гилену, и в его единственном глазу вспыхнул азарт.

— С тобой... есть шанс пройти дальше, чем кому-либо до нас.

Гилен медленно покачал головой.

— Белегорна, возможно, уже давно нет. И никогда не было никакого "Короля". Легенды любят приукрашивать. А что, если он больше не герой, а... ожившее проклятие?

Капитан нахмурился.

— Какими силами он обладал? — продолжил Гилен.

Мейер развел руками.

— Этого нет ни в одной книге. Ни один из Девяти никогда не упоминал его способностей. Известно только, что он всегда держался в стороне. А потом... принял Дар Зарукса и стал тем, кем стал.

Он помолчал, затем добавил, понизив голос:

— Но есть одна старая рыбацкая песня... В ней поется, что в день, когда Белегорн исчез, море отступило на милю — и не возвращалось три дня.

Гилен замер.

— Ты думаешь, это был не уход... а подготовка?

Капитан лишь пожал плечами.

— Кто знает? Море хранит свои секреты лучше, чем могилы.

— Капитан! Пленники раскололись! — донёсся с палубы хриплый крик матроса.

Мейер обернулся к Гилену, резко кивнул:
— Новый выход — на рассвете. Не проспи.

И, развернувшись, зашагал к кораблю, сапоги гулко стучали по деревянному трапу.

Гилен остался стоять у воды, пока шум шагов не растворился в ночи.

Гилен сидел в своей каюте, медленно пережевывая плотный бутерброд с копченым мясом и острым сыром. Лунный свет пробивался сквозь круглое иллюминатор, рисуя на стене дрожащий серебристый круг.

«Черная Хворь...»

Он отложил еду, пальцы непроизвольно сжались.

«Серый туман, пожирающий целые земли. Появился внезапно, без предупреждения. И именно на юге Аргентайна — там, где когда-то были владения Белегорна, если верить старым картам».

В голове всплыли слова капитана: «В день, когда Белегорн исчез, море отступило...»

Гилен прикрыл глаза, представляя картину:

«Море откатывается, обнажая дно. На три дня. Что если это не отступление, а... выдох? Что если Зарукс не дал ему силу — а забрал её? И теперь то, что осталось — это не Король, а пустота, которая медленно расползается по миру?»

Он открыл глаза, взгляд упал на собственную тень, дрожащую на стене.

«Черная Хворь не просто убивает. Она стирает память. Как стрелы Лираэль. Совпадение? Или... кто-то научился использовать тот же принцип?»

Последний кусок бутерброда застрял в горле. Гилен налил воды из кувшина, смывая комок.

«Девять Героев молчат о Белегорне. Потому что боятся? Или потому что знают, чем это закончилось?»

За бортом плескались волны, будто шептали что-то на языке, который он почти — но не совсем — понимал.

«Завтра. Завтра мы снова войдем в Горло. И если я прав... там меня ждут не сокровища».

Он потушил светильник, погрузив каюту в темноту.

«А ответ».

Трюм «Жгучей Мэри» тонул в полумраке. Единственный фонарь, раскачивающийся на цепи, отбрасывал нервные тени по стенам, заставляя ржавые гвозди в досках сверкать, как клыки. Воздух был густым — смесью соли, дегтя и страха.

Двое пленников сидели на ящиках, скованные одной цепью. Черноволосый, с перебинтованной рукой, кусал губу до крови. Рыжий, веснушчатый, дрожал так, что звенели кандалы.

Гилен стоял в тени у стены, а капитан Мейер был ровно перед ними, его единственный изумрудный глаз сверкал в темноте, как холодный огонь. Его рыжая борода, заплетенная в две тонкие косички, казалось, шевелилась сама по себе, когда он говорил:

— Ваши сбежавшие уже доложили старшим. Значит, у нас мало времени.

Он медленно прошелся перед ними, сапоги гулко стучали по полу.

— Где базы Псов?

Рыжий заерзал:
— В... в Докерском квартале! Там склад у старой верфи! И... и еще в катакомбах под...

Черноволосый перебил:
— Под «Ржавым Якорем»! Там вход через погреб!

Капитан не удивился. Он лишь присел на корточки перед ними, положив локти на колени.

— Подпольные предприятия?

— Оружейная в подвале у Галла! — выпалил рыжий.
— И... и контрабанда через старые ледяные шахты! — добавил второй.

Они перебивали друг друга, слова вылетали рваными кусками:

— Они уже знают про вас!
— Не ждите утра!
— Отпустите нас, мы все сказали!

Капитан медленно поднялся, его тень на стене стала огромной, как чудовище.

— Кто главный теперь, после Донована?

Пленники замолчали, переглянулись.

— Галл... — прошептал черноволосый.
— Но... но его нет в городе. Он ушел в...

Капитан резко махнул рукой — хватит.

Он повернулся к матросам:
— На рассвете идем.

А затем, уже уходя, бросил пленникам:
— Вас продадут в шахты. Это лучше, чем то, что сделал бы с вами Галл.

Дверь трюма захлопнулась.

Продолжение следует...

Если хочется узнать, что будет дальше, книга полностью доступна на АТ/ Загляните, обещаю, вам понравится! А если не понравится, уделите ей хотя бы какое-то время и добавьте в библиотеку. Скажу заранее, что это не боярка и не гаремник. Спасибо, что читаете!)

— Что произошло в Горле — останется в Горле, — произнес он ровно, подчеркивая каждое слово. — Но если кто-то захочет поспорить с этим правилом...

Он не стал договаривать, позволив каждому додумать окончание.

Затем Гилен присел на корточки, разровнял ладонью пыль на камне и начал чертить схему:

— Разведчики — по следам. Найдите их лагерь, но не приближайтесь. Подготовьте дымовые шашки — разместим их здесь и здесь. — Его палец оставил две метки. — Поджёг — с наветренной стороны, чтобы дым пошёл в их сторону. На всё у нас будет — не больше двух часов.

Он замолчал, мысленно прикидывая временные рамки: «Донован крепок. Если у него есть доступ к сильным лекарям или если его навыки восстановления выше ожидаемых...»"

— Скорость решает всё, — добавил Гилен, поднимаясь. — Они уже расслабились. Сейчас — лучший момент.

Капитан Мейер, до этого молча наблюдавший, резко кивнул и обрушил на команду град приказов:

— Кронк, Дирк — на разведку. Гэвин, собери группу — готовьте поджигательные смеси. Остальные — проверяйте оружие, доспехи, факелы. Кто не занят — варит смолу для шашек.

Команда бросилась выполнять распоряжения, словно штормовой ветер разметал их по лагерю. Одни начали резать тряпье для фитилей, другие смешивали в котлах серу и селитру, третьи точили клинки, бросая на Гилена украдкой взгляды — то ли с опаской, то ли с зарождающимся почтением.

А вдалеке, за черными базальтовыми руинами, уже ждал лагерь «Бешеных Псов» — не подозревая, что их триумф обернется кровавым кошмаром.

Капитан Мейер подошёл к Гилену, стоявшему в отдалении от суеты лагеря. Его единственный глаз прищурен, словно пытался разглядеть то, что скрыто за чёрными стёклами.

— Поговорим? — бросил он, не как приказ, но и не как просьбу.

Гилен повернул голову, едва заметно улыбнувшись:
— Пока идёт подготовка — спрашивай.

Капитан хмыкнул, скрестив руки на груди:
— Знаю, что о «воскрешении» не расскажешь. Система щедра на странные дары... Но смерть обмануть?

Он покачал головой.

— Да и Радужную Королеву ты заметил раньше всех. Как?

Гилен задумался на секунду, его пальцы невольно сжались: «Если сказать слишком много — Система может среагировать. Но и врать не стоит».
— Есть… альтернативные пути развития. Не всё упирается в прокачку навыков.

— Ха! — капитан резко выдохнул. — Твоё копьё — будто живёт своей жизнью. Ты знаешь удары до того, как их наносят. Как?

— Забытые техники, — Гилен провёл рукой по древку копья. — Большинство слепо верит, что «уровень» решает всё. Но он часто лишь золотая клетка.

Мейер прищурился ещё сильнее:
— Говоришь, как седобородый старец с гор. Сколько тебе на самом деле?

— Возраст — не всегда годы, — Гилен усмехнулся. — Иногда — опыт. А иногда…

Он намеренно запнулся, давая капитану додумать.

— …проклятие? — предположил Мейер, внезапно серьёзнея. — Или дар?

— И то, и другое, — Гилен повернулся к лагерю, где бойцы заканчивали готовить дымовые шашки. — Но сейчас важнее другое — ты веришь, что мы справимся?

Капитан хлопнул его по плечу, неожиданно резко:
— Верю? Нет. Но ставлю на тебя, Рубиновый. Только учти — если это кончится кровью моих людей…

— …это кончится кровью их людей, — Гилен закончил за него, и в его голосе впервые прозвучало что-то кроме холодного расчёта — обещание.

Вдалеке Кронк подал сигнал — разведчики вернулись.

Тьма опустилась на Горло плотной завесой, точно мокрый бархатный саван, пропахший солёной влагой моря и горьким ароматом древних камней. Влажность окутывала тело липкой пеленой, воздух становился вязким и тяжелым, от каждого вдоха легкие сжимались острыми иглами страха, словно сами стены крепости хранят древнюю тайну, готовую вырваться наружу вместе с дыханием ночи.

Отряд «Жгучей Мэри» двигался в темноте, как призраки, ступая так, чтобы даже мокрый гравий не скрипел под сапогами.
Кронк, низкорослый и юркий, скользил между камнями, его заострённые уши ловили каждый звук.
Дирк, старый копейщик с лицом, изборождённым шрамами, шёл чуть позади, прикрывая тыл разведгруппы.
Гэвин, огромный щитовик, вёл группу, его ростовой щит был наготове.
Лис, рыжеволосый лучник с колчаном, полным отравленных стрел, шагал рядом, его зелёные глаза сверкали в темноте.
Барнс, молчаливый громила с двуручным топором, замыкал строй, оглядываясь через плечо.

— Тише, черти, — прошипел Гэвин, когда кто-то из новичков — Вейн, юнец с перебинтованной рукой, — неловко зацепился за камень.

— Сволочь… — пробормотал Вейн, потирая ушибленное колено.

— Заткнись или я тебя самого пристрелю, — шикнул на него Лис, не оборачиваясь.

Гилен шёл в середине группы, его чёрные очки скрывали направление взгляда, но каждый чувствовал — он видит больше, чем остальные.

Капитан Мейер, сжимая рукоять абордажного топора, шёл рядом.

— Скоро? — тихо спросил он.

— Уже близко, — так же тихо ответил Кронк, внезапно появившись из темноты, как тень. — Лагерь в двухстах шагах. Охрана спит. Донована не видно — возможно, в палатке.

— Или уже мёртв, — пробормотал Гилен, но так, чтобы слышал только капитан.

Мейер лишь хмыкнул в ответ. Ветер шевелил обрывки тумана, будто чьи-то пальцы.
Где-то в руинах скрежетал камень — может, зверь, а может, что-то похуже.
Запах гари и моря смешивался в странный, тревожный коктейль.

— Готовы? — Гилен обвёл взглядом бойцов.

— Как никогда, — прошептал Лис, проверяя тетиву.

— Тогда начинаем.

Гилен пригнулся и резким жестом подозвал к себе Кронка, Дирка и Лиса — самых бесшумных из команды. Его голос звучал тихо, но с ледяной чёткостью:

— Запоминайте. Сперва — поджёг здесь, здесь и здесь. — Он ткнул пальцем в начерченную на песке схему. — Дымовые шашки — только после, когда охрана кинется тушить огонь. Но первыми — снимите часовых. Без шума. Ждите мой сигнал.

Капитан Мейер, стоявший чуть поодаль, скрестил руки:
— А ты где будешь?

— Там, где нужно, — Гилен даже не повернул головы. — Донован уже ослаблен. Поверьте, вопросов не задавайте.

В его голосе прозвучало что-то, заставившее капитана смолчать.

— После — зачищаю ближайших помощников. Без них Псы разбегутся, как крысы.

И в этот момент раздался вопль.

Из дальней палатки вырвалась рыжая девушка, едва прикрытая чьим-то плащом. Её лицо было искажено ужасом, волосы растрёпаны.

— Лекаря! Срочно! Он умирает!

Гилен резко выпрямился, его пальцы сжались в кулаки.

— Планы меняются. — Его голос прорезал ночь, как клинок. — Дымовых шашек не жалеть. Огонь — везде, где горит. Я действую самостоятельно. И чёрта с два свою долю увидит тот, кто решит геройствовать и умрет.

Команда замерла на мгновение — и рванула вперёд. Атака началась.

Разведчики растворились в темноте. Кронк и Дирк бесшумно сняли часовых, а Лис с лучниками закидали лагерь горящими стрелами. Палатки вспыхнули, как факелы. Гэвин со щитовиками двинулся вперёд, прикрывая тех, кто бросал дымовые шашки.

Гилен исчез в хаосе. Его целью был Донован.

Вокруг раздавались вопли «Псов», выбегающих из горящих палаток, грохот падающих шестов и треск пламени. Гэвин рычал: «Строй, шлюхины дети, строй!» В воздухе висели запахи гари, жжёной ткани и палёного мяса — кто-то не успел выбежать.

Гилен уже был внутри лагеря. Его кровавые когти выпущены.

Гилен шагнул сквозь дым, и Кровавый Туман обволок его, как вторую кожу. Полтора метра вокруг него дышали алой мглой, в которой плавали капли чужой жизни. Копье осталось позади — сейчас ему нужны были когти, острые, хрупкие, длиной в пять сантиметров, но смертоносные, как змеиные зубы.

Алый Взгляд прожег дым и пламя, выхватив из хаоса палатку Донована. Там, внутри, билось слабое, но ещё живое сердце. К нему уже бежали четверо — опытные бойцы, судя по тому, как они двигались: быстро, но без суеты, мечи уже в руках, взгляды острые.

Первый заметил его слишком поздно.

— Что за чёрт… — успел выдохнуть мужчина с перекошенным лицом, увидев алый туман и два горящих глаза внутри.

Гилен рванулся вперёд.

Его когти вонзились в горло, разрезая кожу и мышцы, как мокрый пергамент. Кровь брызнула в туман, и он втянул её, как губка.

Трое остальных среагировали мгновенно.

— Кругом! — крикнул самый крупный, и клинки вспыхнули в огненном свете.

Гилен скользнул между ударами, его движения были резкими, угловатыми, будто он ломался в суставах, чтобы избежать лезвий.

Первый мечник замахнулся — Гилен присел, и клинок просвистел над головой. В ответ его когти царапнули по кисти, разрезая сухожилия. Мечник взвыл, но не выпустил оружие.

Второй ударил сбоку — Гилен отпрыгнул, но лезвие зацепило его коготь. Хрупкий, как стекло, он треснул и рассыпался в кровавую пыль.

— Ломаются! — злорадно крикнул третий, размахивая двуручником.

Гилен усмехнулся.

Новые когти выросли из его пальцев за секунду, но этой задержки хватило, чтобы мечники сжали кольцо.

Они напали одновременно.

Гилен упал на спину, проваливаясь под удары, и взмахнул руками. Когти впились одному в бедро, второму — в живот, третьему — в запястье.

Кровь хлынула ручьями.

Они рухнули, захлебываясь собственными криками.

Гилен встал, его Туман сгустился, вбирая в себя алые брызги.

— Хар-Гаал, — прошептал он, и кровь ожила.

Она потянулась к нему, как железные опилки к магниту, вливаясь в Исток Крови. Сила разлилась по жилам, горячая, сладкая.

Трое бойцов ещё дышали, но скоро они станут высушенными мумиями

Гилен развернулся и пошёл к палатке Донована.

Донован чувствовал, как навыки регенерации медленно, но верно затягивают рваные раны внутри него. Ещё пять минут — и он смог бы хотя бы держать меч. Но времени не было.

Палатка вздрогнула.

Сквозь щели в пологе просочился алый туман — густой, как кровь, пульсирующий в такт невидимому сердцу. В его глубине горели два угля — рубиновых глаза, холодных и безжалостных.

Донован попытался приподняться, но спазм скрутил его, вырвав хриплый стон. Меч лежал у входа — до него было три шага, но они казались километрами.

— Боги… — прошептал он, но тут же заскрежетал зубами. Нет, не боги. Он никогда не молился.

Туман сгустился, и из него протянулись когти — тёмно-багровые, будто спрессованные из тысячелетней крови. Они коснулись его груди, и задвигались, выводя на коже некую руну.

— Ан-Назгур (поглощение), — произнёс туман голосом Гилена.

И тогда мир взорвался.

Ужас охватил его мгновенно: чёрный липкий ужас, рождённый тьмой до первого луча света, который растворяет память поколений, где ещё ничего не было создано и некому спасти от кошмара вечной ночи. Страх расползался изнутри подобно тысячам пауков, заползая в каждую клеточку тела, пульсируя болью и отчаяньем, когда мир вокруг превращается в кромешную бездну.

Пульс застучал оглушительно громко, стуча железом молота по черепу, отдаваясь звоном колокола во всём теле. Кровь взорвалась горячей лавой, обжигая сосуды и нервы, словно кто-то взял огромный пылающий уголь и бросил внутрь, прожигающий тело насквозь. Каждый вдох превратился в судорожное хрипение, вырывавшее сердце наружу и рвущее лёгкие в клочья.

Сердце бешено билось, заставляя мышцы сжиматься судорогой, наполняясь нестерпимой болью, проникающей глубже самого сознания. Страшная боль становилась частью его души, её крик разносился эхом по всему телу, пока разум цеплялся за остатки контроля над собой.

Но спасения уже не было. Лишь пустота, лишь хаос бесконечной неизвестности, наполненный адским страданием и беспощадностью…

Она хлынула из пор, из глаз, изо рта, из ушей — алые нити, тянущиеся к туману. Они сплетались в шар, вращающийся перед его лицом, а тело… тело ссыхалось, превращаясь в пергамент, обтянутый на костях.

Последнее, что увидел Донован — как шар крови сжался в идеальный рубин, размером с горошину, упавший в ладонь существа из тумана.

Гилен сжал рубин в кулаке, и огонь прошёлся по его меридианам.

Это была не боль — это было перерождение.

Новый Меридиан родился внутри него — «Азраэль» (коса жнеца).

Он чувствовал его — как лезвие, протянувшееся вдоль костей предплечий, готовое рассекать не только плоть, но и саму волю противника.

Гилен втянул воздух, пропуская его сквозь Алый Взгляд. Три яркие ауры пульсировали в дыму — сильные, знакомые. Его новые когти, теперь длиннее и крепче, пошевелились на пальцах, будто жаждущие испытания. Кровавый Туман втянулся обратно в тело, его поддержка без подпитки тратила много крови.

Крыло Ворона — меридиан «Азраэль» — трепетало внутри, словно тень, готовая оторваться от тела и позволяющая ускориться при убийстве более сильного противника.

Он рванул вперёд.

Дым рвал горло, огонь лизывал остатки палаток, а под ногами хлюпала кровь — своих и чужая.

Ближе. Ещё ближе. И вот — картина:

Трое бойцов «Жгучей Мэри» — Гэвин, Лис и Барнс — спинами друг к другу отбиваются от пятерых «Псов».

— Сукины дети! — орал Гэвин, его щит трещал под ударами.

— Кончайте их! — визжал один из нападавших, размахивая кривым кинжалом.

Гилен не замедлил шаг. Первый «Пёс» даже атаки не увидел — семисантиметровые когти вошли под ключицу, разорвали артерию.

Крыло Ворона распахнулось.

Три секунды.

Гилен превратился в кровавый вихрь.

Второй враг успел повернуть голову — и получил коготь в глазницу.

Третий замахнулся мечом — когти встретили клинок, выдержали удар, отскочили — и вонзились в горло.

Два «Пса» осталось. Отпрянули — глаза круглые, рты открыты.

— Это... это...

Гилен не дал договорить.

Когти сломались на четвёртом, но уже через миг отросли снова — и пятый рухнул, хватая ртом воздух.

Гэвин вытер кровь с лица.

— Чёрт…

Лис присвистнул, разглядывая новые когти Гилена.

— Удобно.

Барнс только кивнул, слишком уставший для слов.

Гилен коротко кивнул, окидывая взглядом поле боя. Лагерь «Бешеных Псов» превратился в адский хаос — повсюду валялись перевернутые повозки, догорали палатки, а земля была усеяна телами. Те, кто еще мог держаться на ногах, в панике разбегались в разные стороны, растворяясь в дыму и предрассветных сумерках. Среди них мелькали и гражданские — женщины, лекари, торговцы — все, кто не успел или не смог сбежать раньше.

Гэвин, тяжело дыша, оперся на щит и махнул окровавленным клинком в сторону дальней части лагеря.

— Капитан там… — хрипло выдохнул он. — Мы спешили, но нарвались на засаду.

Гилен не стал ждать подробностей. Он рванул в указанном направлении, но Кровавый Туман остался сжатым внутри него, как свернувшийся зверь. «Пусть подождет. Кровь еще пригодится», — промелькнуло в голове.

Сквозь клубы дыма он разглядел капитана Мейера, который, несмотря на окровавленную руку и рваный плащ, мастерски уворачивался от атак здоровяка с двуручным топором. Противник был вдвое шире в плечах, а его оружие напоминало скорее кузнечный молот, чем боевой топор. Но капитан не отступал.

— Ну же, кусок тухлого мяса! — провоцировал Мейер, отскакивая в сторону. — Или ты только по спящим бить умеешь?

Топор с ревом рассек воздух, но капитан ловко поднырнул под удар, резко шагнул вперед и всадил свой клинок под ребро нападающему. Тот захрипел, рухнул на колени, а затем — лицом в грязь.

— Донован мертв, — холодно сообщил Гилен, подходя. — Лагерь разбит. Остатки Псов бегут.

Капитан вытер лоб окровавленным рукавом, перевел дыхание и с глухим стуком положил топор на плечо.

— Склад там, — он кивнул в сторону полуразрушенного каменного строения. — Пойдем, пока эти трусы не вернулись с подкреплением.

Они двинулись через лагерь, обходя горящие обломки. Бой стихал — лишь кое-где еще слышались редкие крики, звон металла да стоны раненых. Никто не решался думать о потерях. Не сейчас.

Склад оказался крепкой постройкой с массивной дверью, которая уже была выломана — видимо, кто-то из Псов пытался спасти самое ценное. Внутри царил беспорядок: рассыпанные мешки с провизией, разбитые бочки, но в дальнем углу...

— Ну вот мы и разбогатели, — хрипло усмехнулся Мейер, указывая на аккуратно сложенные мешки с черным жемчугом и несколько деревянных ящиков с рунически табличками, свитками и какими-то книгами.

Гилен молча осмотрел добычу. Его рубиновые глаза, уже скрытые за стеклами, мерцали в полумраке.

Лагерь догорал.

Продолжение следует...

Если хочется узнать, что будет дальше, книга полностью доступна на АТ/ Загляните, обещаю, вам понравится! А если не понравится, уделите ей хотя бы какое-то время и добавьте в библиотеку. Скажу заранее, что это не боярка и не гаремник. Спасибо, что читаете!)

Тишина. Потом смех — грубый, скрежещущий.

Капитан обернулся к своим, его голос теперь шипел, как раскалённое железо в воде:

— Бешеные Псы. Те самые, о которых я говорил ещё в порту. Видимо, решили, что мы — лёгкая добыча.

Он прищурился, будто прокалывая взглядом стены:

— Их главарь — Донован. Старый морской шакал. Бьётся, как демон, и команду себе подбирает соответствующую.

Гилен наклонился чуть ближе, его голос прозвучал тихо, но чётко:

— Среди них есть новички?

Капитан огрызнулся:

— Только те, кто уже облизал лезвие смерти. Ни одного зелёного щенка.

Воздух сгустился.

Снаружи зашуршало, заскрипели камни под сапогами.

Они готовились.

Тишину разорвал хруст гравия под сапогами Донована, шагнувшего вперёд. Его тень, уродливо вытянутая в свете факелов, легла на руины, как пятно дёгтя.

— Ну что, Мейер? — плюнул он, вращая в руках двуручный клеймор с зазубренным лезвием. — Или вы все ещё молитесь, чтобы утро наступило раньше?

Гилен вышел из круга своих, не торопясь, будто шёл не на бой, а на неприятную формальность.

— Есть один выход, — сказал он, обращаясь к капитану, но громко — чтобы слышали все. — Я выйду против него. Если побью — они уходят. Если проиграю — отдаём жемчуг.

Капитан резко повернулся, его единственный глаз впился в Гилена:

— Ты с ума сошёл? — прошипел он. — Это Донован. Он не даст тебе даже вздохнуть!

Команда зашевелилась, перешёптывалась.

— Мы видели, как он рвал Краба, — пробормотал Дирк, но тут же сжался под взглядом капитана.

— А я видел, как он еле стоял после этого! — рявкнул Гэвин, сжимая щит. — Это ловушка!

Гилен не спорил. Он лишь разжал ладонь, показав бледный шрам поперёк запястья — след от кровавых когтей.

— Выбор за вами. Но другого пути нет.

Капитан замер, его пальцы сжали рукоять топора так, что кожа побелела.

— Чёрт… — выдохнул он. — Ладно. Но если проиграешь — я лично вырежу твою трусость из твоих яиц ножом!

Гилен кивнул, развернулся и шагнул к Доновану.

Он остановился в двух шагах от Донована, его губы искривились в едва уловимой усмешке. За тёмными стёклами очков плелась холодная паутина расчета.

— Вы ведь не станете убивать меня всей толпой, верно? — его голос звучал почти искренне, но в каждом слове чувствовалась ядовитая насмешка. — Было бы... неспортивно. Даже для Бешеных Псов.

Донован замер. Его коренастая, жилистая фигура напряглась, карие глаза сузились до щелочек. Он медленно провёл языком по сколотому клыку, и когда заговорил, его голос шипел, как раскалённое железо, опущенное в воду:

— Ох, милок... Ты прав. Я заберу не только жемчуг. Но и твою жизнь. Лично. Чтобы твои сопляки запомнили — с Псами не спорят.

Тишина повисла тяжёлым покрывалом. Только скрип подошв по гравию и шёпот ветра между древних камней нарушали мёртвую тишину.

Гилен медленно повернулся к команде. Его взгляд, тяжёлый и неумолимый, скользнул по каждому лицу, останавливаясь на каждом чуть дольше, чем требовала простая необходимость.

— Условия приняты? — спросил он тихо, но так, что дрожь пробежала по спинам даже самых стойких. — Никто не вмешивается. Никто не спорит.

Капитан Мейер сжал кулаки до хруста костяшек. Его изумрудный глаз, горящий единственной яростью, впился в Гилена, пытаясь прочитать то, что скрывалось за этими кровавыми зрачками.

— Условия приняты, — прорычал он, бросая тяжёлый взгляд на своих людей. Потом сделал один шаг вперед, и его голос упал до опасного шёпота: — Но, Рубиновый... Надеюсь, ты знаешь, во что влезаешь.

Ответом был лишь лёгкий, почти невесомый кивок.

Команда «Жгучая Мэри» замерла. в напряжённом ожидании. Гэвин, могучий щитовик, стиснул свой ростовой щит так, что кожа на его костяшках побелела от напряжения. Его губы беззвучно шевелились, повторяя то ли молитву, то ли проклятие. Дирк, опытный копейщик, нервно кусал губу, а его глаза бегали от Гилена к Бешеным Псам, беспрестанно вычисляя шансы. Раненые близнецы Дин и Вилли прижались друг к другу, дрожа не от страха, а от сдерживаемой ярости.

Бешеные Псы вели себя совсем иначе. Двое в задних рядах хихикали, перебрасываясь серебряной монеткой — ставки на исход боя уже делались. Огромный детина с двуручным топором за спиной скрежетал зубами, и с него буквально капало потное нетерпение. Самый молодой из Псов, мальчишка лет восемнадцати, нервно ёрзал на месте, и его глаза выдавали сомнение — он ещё не научился скрывать страх.

Шуршание плащей по камням. Лязг оружия: кто-то из псов нервно проверяет заточку клинка. Глухой, размеренный стук: это Кронк, разведчик «Жгучей Мэри», отбивает ритм древком копья о каменный пол.

Донован пристально рассматривал Гилена:

— Вот же ублюдок… Почему он так уверен? В чём его хитрость?

Гилен стоял неподвижно, его лицо было каменной маской: «Слишком много глаз следят за нами... Но это необходимо. Они должны увидеть».

Две группы людей образовали неровный полукруг вокруг расчищенного пространства, словно древние гладиаторы перед кровавым представлением. Со стороны «Жгучей Мэри» стояли, сжавшись в напряжённую группу — их лица, освещённые дрожащим светом факелов, выдавали смесь надежды и смертельной усталости. Молодой матрос с перебинтованной головой нервно перебирал рукоять ножа, его глаза бегали от Гилена к противнику и обратно. Близнецы Дин и Вилли, опираясь друг на друга, смотрели с мрачной решимостью, их бледные от потери крови лица казались масками из мрамора. Даже Гэвин, обычно непоколебимый как скала, стоял, чуть подавшись вперёд, его могучая рука сжимала щит так, что кожа на костяшках побелела.

На противоположной стороне «Бешеные псы» расположились с развязной уверенностью хищников, знающих свою силу. Они переговаривались громкими шёпотами, перебрасывались колкими шутками, а некоторые даже расселись на обломках камней, как зрители в амфитеатре. Двое самых молодых перебрасывали между собой костяшки — видимо, уже заключали пари на исход поединка. Старый моряк с лицом, изборождённым шрамами, лениво чинил нож, лишь изредка бросая оценивающие взгляды на Гилена. Сам Донован стоял в центре своей команды, его поза излучала спокойную уверенность человека, уже считающего себя победителем. В воздухе витало предвкушение крови — «Псы» явно ожидали скорого и кровавого развлечения, а не настоящего боя.

Гилен шагнул в центр импровизированной арены, его черные очки холодно отражали мерцающий свет факелов, скрывая рубиновый блеск глаз. Пальцы уверенно сжимали древко копья, но держал он его небрежно, одной рукой, демонстрируя показное спокойствие. Внутри же его разум работал с холодной точностью, анализируя каждую деталь противника: «Двуручный меч… Опытный боец, судя по тому, как легко он обращается с таким тяжелым оружием. Но эта легкость — палка о двух концах».

Донован вышел навстречу с театральной медлительностью, его массивный клеймор покоился на плече, будто невесомый прутик. Гилен отметил: «Самоуверенность сквозит в каждом движении, — отметил про себя Гилен. — Считает себя уже победителем. Хорошо. Пусть продолжает так думать».

— Ну что, щенки? — Донован окинул свою команду насмешливым взглядом, широко ухмыляясь. — Сегодня вы увидите, как настоящие волки расправляются с бродячими псами! После этого весь их жемчуг — наш, а потом и вино потечёт рекой!

Его люди ответили громогласным ревом, стуча оружием по щитам, создавая грохочущий гул.
Классическая тактика запугивания, — холодно констатировал Гилен. — Рассчитывают сломить дух еще до первого удара. Но я не из тех, кого можно испугать одним лишь шумом.

Гилен занял позицию, которую мысленно обозначил как «Готовый Шторм». Его ноги, расставленные на ширине плеч с легким выпадом вперед, позволяли мгновенно перейти в атаку или отскок. Копье он держал не перед собой, а чуть в стороне - намеренно демонстрируя незащищенность, приманку для атаки. «Пусть думает, что я не готов. Пусть бросается в атаку, переоценив свои силы».

Донован медленно опустил меч, лезвие сверкнуло в огненном свете, описывая в воздухе смертельную дугу. «Типичный боец-силовик», — анализировал Гилен. — «Будет полагаться на мощные рубящие удары, пытаясь сломать защиту грубой силой. Но каждый замах открывает правый бок — там, где старые шрамы говорят о давней травме».

Мысленно Гилен уже выбрал тактику - «Режущий Ветер». Не противостоять силе, а обтекать ее, как ветер огибает скалу. Быстрые, точные удары вместо лобового столкновения. Уколы в уязвимые места вместо попыток пересилить. «Он сильнее, но я быстрее. Он опаснее, но я умнее».

Тишина, натянутая как тетива, повисла между ними. Даже шумные «Псы» затихли, предвкушая кровавое зрелище. Гилен видел, как капитан Мейер сжал кулаки, а Гэвин непроизвольно подался вперед. «Они сомневаются. Хорошо. Пусть сомневаются. Победа будет тем слаще».

Донован сделал первый шаг — его тяжёлые сапоги гулко стукнули по мокрым каменным плитам. «Начинается», — подумал Гилен, чувствуя, как кровь застывает в жилах от ледяной сосредоточенности. Будущего он не видел, но уже просчитывал каждый возможный ход противника: «Атакует сверху, с разворотом. Отскочу на полшага назад, и его меч пройдёт в сантиметре...»

Гилен стоял неподвижно, его дыхание было ровным и глубоким. Через линзы очков он неотрывно следил за каждым микродвижением противника, читая его намерения в напряжении мышц, в положении стоп, в едва заметном переносе веса тела. «Он начнёт с горизонтального удара слева направо», — прошептал внутренний голос. — «Стандартный приём для бойцов с двуручными мечами».

Донован не заставил себя ждать. С резким выдохом он сделал шаг вперед, его массивный клинок взмыл в воздухе, описывая широкую дугу точно так, как предсказал Гилен. Лезвие пронеслось в сантиметре от груди Гилена, разрезая воздух со свистом.

«Слишком предсказуемо», — подумал Гилен, одновременно совершая плавный уклон вправо. Его копье молнией выстрелило вперед, нацеливаясь в подмышечную впадину — уязвимое место в доспехах. Но Донован, вопреки ожиданиям, не растерялся. Он не стал отступать, а вместо этого провернул меч в руках, используя крестовину для парирования. Металл звонко стукнулся о металл, высекая сноп искр.

«Не так прост», — констатировал про себя Гилен, отскакивая на безопасное расстояние. Его Алый Взгляд фиксировал мельчайшие детали: как напрягаются икры Донована перед рывком, как его пальцы перехватывают рукоять, готовясь к следующему удару.

Донован атаковал снова, на этот раз серией из трех быстрых ударов — диагональный сверху, горизонтальный с подворотом, и завершающий вертикальный удар сверху. Гилен парировал первый удар древком копья, отскочил от второго, едва успев отклонить голову, а третий встретил подставленным под углом оружием, направляя силу удара мимо себя.

«Он учится», — с тревогой отметил он. — «Адаптирует стиль под меня». Донован уже не ухмылялся — его лицо стало сосредоточенным, брови сдвинулись, образуя глубокую складку. Он начал дышать глубже, его движения стали более расчетливыми.

Гилен перешел в контратаку. Его копье закружилось в воздухе, описывая сложные траектории — не просто уколы, а серии из трех-четырех ложных выпадов, за которыми следовал настоящий удар. Один такой выпад едва не достиг цели — острие прошло в миллиметрах от шеи Донована, оставив тонкую царапину.

«Почти», — мысленно выругался Гилен, видя, как противник резко отпрянул. Донован провёл рукой по шее, посмотрел на капли крови на пальцах, и его лицо исказила гримаса ярости.
«Теперь он серьёзно разозлён. Осторожнее».

Бой превратился в смертельный танец — Донован наступал тяжелыми, мощными шагами, его меч ревел в воздухе, а Гилен скользил между ударами, как тень, его копье то и дело выстреливало, как жало змеи. Земля под их ногами покрывалась сетью следов — глубокие борозды от мощных ударов Донована, легкие полукруги от шагов Гилена.

Зрители замерли, завороженные этим противостоянием. Даже «Бешеные псы» перестали шуметь — только слышались тяжёлое дыхание бойцов да звон металла. Капитан Мейер не сводил глаз с поединка, его пальцы непроизвольно сжимались и разжимались, будто повторяя движения Гилена.

«Он сильнее, чем я думал», — признал про себя Гилен, чувствуя, как капли пота скатываются по спине. «Но у меня есть преимущество — я вижу его навыки. Теперь нужно дождаться момента, когда он...»

Бой превратился в изнурительную дуэль, где каждый шаг, каждый взмах оружия требовал предельной концентрации. Гилен и Донован кружили друг вокруг друга, словно два хищника, знающих, что одна ошибка станет последней.

Со стороны казалось, будто они двигаются в странном, почти ритуальном танце — клинок Донована рассекал воздух с грозным ревом, а копье Гилена молнией выстреливало в ответ, лишь на мгновение задерживаясь в воздухе, прежде чем снова исчезнуть в защитной стойке.

Но усталость давала о себе знать.

Дыхание Гилена стало тяжелее, движения — чуть менее точными. Он по-прежнему видел коды, по-прежнему предугадывал атаки, но его тело уже не успевало так же легко уворачиваться.

Донован тоже был измотан — пот стекал по его лицу, мышцы горели от напряжения. Но он оказался выносливее. Его удары все еще несли в себе силу, его шаги оставались твердыми.

И тогда Гилен увидел, как в зрачках Донована вспыхнула строка навыка — «Призрачный удар»..

Гилен рванулся в сторону, но было уже поздно.

Клинок Донована размножился в воздухе — три, пять, десять лезвий, движущихся с разных сторон. Лишь одно из них было настоящим.

И оно пронзило Гилена насквозь.

Острие вошло под ребро, прошло сквозь плоть, вышло со спины, обагренное алым.

Гилен захрипел, его копье выпало из ослабевших пальцев.

Донован резко дернул клинок назад, и Гилен рухнул на колени, затем на спину. Кровь залила камни под ним.

— Забирайте жемчуг, — бросил Донован своей команде, вытирая лезвие о плащ. — А этих… оставьте. Они и так потеряли достаточно.

Команда «Жгучей Мэри» вздрогнула, будто очнувшись от кошмара, услышав голос командира «Псов». Их взгляды метнулись от тела Гильена к торжествующим «Псам», уже хватающим мешки с добычей.

Капитан Мейер крепко выругался, его голос дрожал от ярости и бессилия.

— Черт бы тебя побрал, Рубиновый! — прошипел он, сжимая кулаки так, что кровь выступила на костяшках. — И вас всех тоже, крысы морские!

Но «Бешеные псы» уже уходили — их смех раскатывался по руинам.

А Гилен лежал неподвижно, его рубиновые глаза потухли за черными стеклами.

‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗‗

Донован шагал впереди своей команды, его плечи слегка отяжелели от усталости, но походка оставалась уверенной. Вокруг него то и дело метались подхалимы — кто-то хлопал по плечу, кто-то бормотал восхищенные слова, кто-то просто стоял рядом, надеясь, что их заметят.

Он не раздражался. Сила требовала поклонения, и он давно к этому привык.

Лагерь «Бешеных псов» встретил их мертвой тишиной. Ни звона оружия, ни окриков командиров — лишь еле слышный шелест листьев и тихий скрип колес телег, вокруг которых суетились усталые ремёсленники. Из открытых мешков поднимался терпкий аромат сушёных трав, смешиваясь с дымком от костров, где уже потрескивали первые поленья, обещая вкус горелого мяса. Лекари сосредоточенно перебирали свёртки бинтов и баночки настоек, словно ожидали возвращения раненных братьев, а кулинары колдовали над котлами, готовя долгожданную вечернюю трапезу.

Отделившись от общей массы, неподалеку стояли новички. Их глаза тревожно блестели, лица были напряжены и бледны. Они знали — пока они здесь, среди обозников и слуг, значит доверие ещё нужно заслужить кровью. Лишь доблестью и удачей можно получить право войти в братство Бешеных псов и отправиться в настоящий бой.

Гриззл, коренастый разведчик с лицом, изборожденным шрамами, выступил вперед.

— Никаких происшествий, босс, — доложил он коротко. — Все спокойно.

Донован кивнул, бросая взгляд на мешки с жемчугом, которые уже начали пересчитывать.

А потом один из бойцов — молодой, горячий, с перевязанной рукой — взорвался восторженным рассказом:

— Вы бы видели, как наш командир разделался с тем ублюдком! Он даже не успел пикнуть! А потом эти ничтожества даже не посмели…

Донован резко обернулся, его голос прорвался сквозь шум, как нож через глотку:

— Заткнись!

Даже те, кто не слышал его, замолчали, почувствовав напряжение.

Донован оскалился, его карие глаза метали искры.

— Будь у меня хоть один такой боец, как тот парень в чёрных очках, мне бы и четверти этой своры хватило, что по недоразумению считают себя воинами.

Он плюнул на землю, развернулся и пошёл к своей палатке, оставив команду в недоумении.

Сумерки опустились над лагерем, наполняя воздух терпким запахом дыма от костров и сладковатым ароматом вина. Донован полулежал в просторной палатке, окружённый шелковыми подушками, отчёты разведчиков рассеянно покоились на коленях. Полуоткрыв глаза, он вполуха прислушивался к тихим словам рыжеволосой красавицы, что бесстыдно изгибалась неподалёку, нежно перебирая пряди его волос своими тонкими пальцами. Тусклый свет факелов отбрасывал причудливые тени на её лицо, придавая ей загадочный вид. Легкий ветерок пробежал сквозь ткань шатра, заставив девушку вздрогнуть и плотнее прижаться к нему, издав мягкий вздох удовольствия. Всё вокруг было пропитано ожиданием — предвкушением неизвестности и скрытого риска, манящего каждого воина этой ночи.

— Ну и что, что он был в очках? — смеялась она, её голос звенел, как надоедливый колокольчик. — Ты же всё равно его прикончил!

Донован хмыкнул, даже не глядя на неё. «Походная жена» — так называли таких, как она. Ласковая, горячая, но пустоголовая. Хороша для одного, но утомительна, если дать ей разговориться.

Он потянулся за кубком вина — и вдруг вздрогнул.

В висках застучало.

Сначала — лёгкий дискомфорт, будто тупая игла вонзилась в череп. Потом — волна боли, разрывающая сознание.

Он уронил кубок, схватился за голову.

— Чёрт…

Из носа закапала кровь. Тёплая, густая.

Девушка вскрикнула, отпрянула.

— Донован?..

Он не ответил. Его тело содрогнулось, мускулы свело судорогой. Он рухнул на четвереньки, захрипел, пытаясь позвать на помощь — но из горла вырвался лишь булькающий стон.

Девушка завизжала, схватила первое, что попало под руку — его же плащ — накинула на себя и выбежала наружу, крича:

— Лекаря! Срочно! Он умирает!

Но было уже поздно.

Внутри Донована что-то рвалось — органы, сосуды, жилы. Чёрная Печать работала

Продолжение следует...

Если хочется узнать, что будет дальше, книга полностью доступна на АТ/ Загляните, обещаю, вам понравится! А если не понравится, уделите ей хотя бы какое-то время и добавьте в библиотеку. Скажу заранее, что это не боярка и не гаремник. Спасибо, что читаете!)

Он спрыгнул, сапоги хлюпнули в луже розоватой воды, и взгляд его уперся в Гилена.

— Рубиновый. Ты-ы… — капитан растянул слово, будто пробуя его на вкус. — Ничего не замечаешь?

Гилен стоял чуть в стороне, копье в руке, черные очки скрывали его взгляд. Он не торопился отвечать.

— Поблизости всегда кто-то есть, — сказал он наконец. Голос ровный, без колебаний.

Капитан хмыкает, затем резко поворачивается к команде и кричит, чтобы все строились. В этот момент из-за камней выскакивают новые монстры — на этот раз не утопцы и не ползуны, а что-то другое. Гилен видит их ауры, но пока не говорит об этом. Команда в панике, капитан ругается, но быстро берет ситуацию под контроль.

Капитан Мейер выругался так, что даже самые бывалые моряки вздрогнули.

— Король, сука, в этот раз лютует! В прошлый раз хоть передышка была, а теперь — как черти из табакерки!

Гилен молча наблюдал, как из трещин в базальтовых плитах сочится мутная вода, а за ней — тени. Его Алый Взгляд улавливал движение в темноте: десятки, нет, сотни мерцающих аур, ползущих к ним.

— Появилась переменная — новые монстры, — сказал он тихо, но капитан услышал.

— Охрененная новость, Рубиновый! — рявкнул Мейер, выхватывая абордажный топор. — Щиты вперёд, копья наготове! Кто отобьётся — тому жопа в стиле «шведский стол»!

Команда сбилась в каре, щиты сомкнулись в стену, копья торчали, как иглы дикобраза. Но усталость давала о себе знать — руки дрожали, дыхание было тяжёлым, а глаза слипались. Третий бой подряд. Третий ад только за это проклятое утро.

И тогда из воды полезли они.

Запах стоял тяжёлый, густой и сладковатый одновременно — будто прогорклая гниль медленно сочилась из каждого угла, смешиваясь с влажностью болотной сырости. Земля чавкала под ногами утопцев — синевато-серых тел, распухших от влаги и разложившихся настолько, что даже кости едва различимы сквозь рыхлую массу.

Звуки сопровождали их неуклюжие шаги — булькающий шорох лопающейся кожи, приглушённое хлюпанье каждый раз, когда эти чудовища пытались пошевелиться. Гнилостный туман поднимался над поверхностью земли, окутывая всё вокруг густым покровом затхлости.

Водяные же были совершенно иными. Гигантские жабы с огромными пастями, перепончатыми пальцами-лапами, скользкими, покрытыми слизью поверхностями. Они шипели резко, пронзительно, выплевывая тонкую водяную струю прямо в лица врагов. Вода эта была отравлена особым образом — один её удар мог буквально содрать кожу до мяса, оставляя зияющую рану, быстро покрывающуюся чёрной коркой некроза.

Но самое страшное было впереди. Языки водяных вытягивались стремительно далеко вперед, подобно длинному гибкому канату или сетям рыболовов, ловко обвивая добычу. Липкая поверхность удерживала жертву намертво, затягивая внутрь, где ждало нечто гораздо хуже смерти — вечная пытка в утробе существа-жабы.

И вот, пока гниющая земля тихо ворчала, пока воздух наполнялся смрадом распадающейся плоти, начался танец ужаса...

Один из матросов, тот самый, что дразнил Гилена на тренировках, не успел отпрыгнуть. Язык обвил его шею — и рывок. Человек взвизгнул, его подняло в воздух, ноги дрыгались, как у повешенного.

— Дерьмо! — заорал кто-то, но было уже поздно.

Тело матроса шлёпнулось в стаю утопцев, и они набросились на него, как пираньи. Кровь брызнула фонтаном.

Капитан Мейер орал, рубил, топор его взлетал и опускался, разбрасывая куски мяса. Но врагов было слишком много.

Гилен стоял чуть сзади, копьё в руках, дыхание ровное. Медленный вдох. Выдох. Кровь в его жилах текла спокойно, без паники. Он видел слабые места — там, где ауры мерцали тоньше.

Один утопец рванулся к нему — и получил копьё в горло. Другой попытался плюнуть кислотой — Гилен уклонился, будто заранее знал траекторию.

Но даже его выдержки хватало ненадолго. Руки начинали ныть, а в висках стучало.

Капитан, весь в крови и слизи, отступил к нему, тяжело дыша.

— Ну, Рубиновый… — хрипел он. — Может, у тебя есть ещё одна переменная, которая нас спасёт?

В этот момент раздаётся грохот — и из глубины руин появляется нечто большее, чем просто утопцы...

Команда «Жгучей Мэри» еле держалась на ногах. Кто-то хрипел молитвы Заруксу, богу морей, другие залпом осушали фляги с обжигающим зельем — хоть капля сил перед концом. Раненых волокли в центр построения, где корабельный лекарь, сам весь в крови, пытался зашивать рваные раны грубыми нитками.

И тут земля затряслась.

Из черных разломов выползло оно.

Громадный, покрытый буграми хитина, словно сросшийся из десятка трупов, краб медленно вылезал из глубины. Его панцирь был усеян вросшими в него лицами — мертвецы кричали беззвучно, их рты растягивались в вечных муках. Клешни, каждая размером с мачту, щелкали, разрезая воздух с шипящим свистом. Из пасти капала слизь, разъедающая камень.

А вокруг — сотни утопцев, ползунов, водяных. Анцыбалы, похожие на помесь козла и утопленника, скалили острые зубы, размахивая кривыми ножами.

Капитан Мейер вытер окровавленный топор о бедро и хрипло рассмеялся:

— Ну вот... Проклятие морей и штормов!.. Теперь весело.

Гилен стоял неподвижно. Потом медленно снял очки, убрал их в карман. Его глаза вспыхнули в полумраке — два кровавых рубина, светящихся изнутри.

— Переменная есть, — сказал он тихо, но так, что слышали даже самые дальние. — Но если кто-то расскажет… монстры Горла покажутся вам детским утренником.

И тогда он двинулся.

Копьё в одной руке, в другой — когти. Длинные, тонкие, из сгустков крови, они сверкали, как лезвия. Вокруг него заклубилась алая дымка, будто туман из мельчайших капель.

— Краб — мой. Остальных — держите.

И команда держит строй.

Воздух гудел от предсмертных криков и щелканья хитиновых лап.

Щиты, изрешеченные ударами, трещали под новым натиском. Утопцы лезли волнами — синие, раздутые трупы с пальцами-щупальцами, цепляющимися за края щитов. Их гнилостный запах смешивался с кислым душком водяных, которые, шипя, выплевывали струи едкой жидкости.

— Держать строй, ублюдки! — орал боцман, всаживая абордажный крюк в глазницу ползуна.

Но ряды уже дрогнули.

Один щитовик, молодой парень с перебинтованной головой, не удержался — язык водяного ударил его в грудь, пробив кожу, как гнилой пергамент. Он захрипел, упал на колени, и тут же три утопца набросились на него, рвя зубами.

— Заткнуть брешь!

Двое матросов бросились вперед, копья наперевес. Один проткнул водяного, но второй не успел — анцыбал рванулся сбоку, кривой нож вспорол матросу живот. Кишки, горячие и скользкие, вывалились на камни.

Кровь.

Слизь.

Пот.

И все это — под вой ветра, который гудел в руинах, как похоронный рог.

Гилен стоял на мгновение неподвижно.

Вдох.

Выдох.

Кровь в его жилах ответила.

Кровавые когти вспороли первого утопца от ключицы до паха. Второй рванулся к нему — Гилен развернулся, копье пронзило глотку, черная жемчужина вылетела вместе с обрывками плоти.

Но их было слишком много.

Ползун прыгнул со спины — Гилен присел, пропуская его над собой, и в тот же миг когти взрезали брюхо монстра. Кишки, липкие и переливающиеся, шлепнулись ему на плечо.

Он не останавливался.

Шаг.

Удар.

Кровь.

Алая дымка вокруг него сгущалась, реагируя на каждое движение. Где-то она превращалась в щит, принимая удар клешни, где-то — в нити, опутывающие ноги врагов.

Но даже его выносливость давала трещину.

Мышцы горели.

Дыхание стало тяжелее.

И тогда оно двинулось.

Краб зашипел, и из его пасти хлынула струя слизи. Гилен кувыркнулся в сторону — кислота прожгла камни там, где он стоял секунду назад.

Одна клешня рухнула вниз, как гильотина.

Гилен отпрыгнул, но вторая уже летела сбоку — он пригнулся, и клешня просвистела в сантиметре от его головы.

Близко.

Слишком близко.

Он рванулся вперед, копье вонзилось в сустав. Хитин треснул, но не поддался.

Краб взревел и рванулся всем телом.

Гилен полетел, ударился о землю, катился, едва уворачиваясь от следующих ударов.

Кровь текла из его носа.

Но он встал.

И снова пошел в атаку.

Последний рывок.

Копье вонзилось в глаз краба.

Гилен прыгнул на него, когти вспарывали плоть, рвали ткани.

Краб бился, кричал (да, он кричал — звук, похожий на скрежет металла по стеклу).

И наконец — рухнул.

Тишина.

Только тяжелое дыхание.

И запах крови, который теперь везде.

Капитан Мейер, опираясь на топор, хрипло рассмеялся:

— Ну… теперь я верю в твои переменные, Рубиновый.

Тишина после боя была густой, как смола.

Команда «Жгучей Мэри» стояла, переводила дыхание, вытирала окровавленные лица. Их глаза были прикованы к Гилену — кто-то смотрел с восхищением, кто-то с страхом, а кто-то — с глухой настороженностью, словно перед ними стоял не человек, а что-то другое.

— Чёрт возьми… — прошептал молодой матрос с перекошенным от ужаса лицом.

— Так вот почему капитан его взял… — пробормотал другой, потирая рану на плече.

— Это не магия… Это что-то похуже.

Гилен медленно надел очки, скрыв рубиновые глаза. Кровавые когти растворились, будто их и не было. Он тяжело дышал, но голос его был ровным, лишь с легкой хрипотцой усталости:

— У меня есть секреты. И причины их скрывать.

Капитан Мейер хрипло рассмеялся, вытирая окровавленный топор о штанину.

— Есть древнее правило, Рубиновый. Всё, что происходит в Горле — остаётся в Горле. — Он оглядел команду, и в его единственном глазу вспыхнула железная искра. — Кто язык распустит — тому я его сам вырежу. Понятно?

В ответ — молчаливые кивки.

И тут раздался резкий голос:

— Капитан…

Это был Дирк, копейщик средних лет, лицо его было бледным.

— Боцман… Вилльям Кук. Он там.

Он кивнул в сторону груды тел утопцев.

Капитан замер. Потом медленно пошёл туда, его шаги стали тяжёлыми, будто по колено в воде.

Он опустился на колени рядом с телом.

Боцман лежал на спине, его лицо было спокойным, будто он просто спал. Только черный жемчуг, торчащий из глазницы, напоминал, что это не сон.

Капитан положил руку на плечо друга.

— Вилльям… — его голос стал тихим, почти шёпотом. — Сколько их было… Сколько боев. Помнишь, у Чёрных скал? Ты тогда сказал, что если выживешь — бросишь пить. Врёшь, как всегда.

Он замолчал, сжал кулаки.

— Но я запомню. Всех. Каждого павшего. Боги благоволят смельчакам, а мы будем помнить подвиг каждого воина. Быть воином — значит жить вечно, брат.

Команда стояла молча. Даже самые грубые, самые чёрствые из них опустили головы.

Потом капитан встал, и в его голосе снова появилась сталь:

— Собирайте трофеи. Жемчуг, всё, что найдёте. А этот ублюдок… — он пнул лапу мёртвого краба. — Разделать. Внутри должно быть что-то стоящее.

Команда зашевелилась.

Одни пошли собирать жемчуг, другие, вооружившись ножами, принялись разделывать тушу краба.

А Гилен стоял в стороне, по его лицу было невозможно прочитать какие-либо эмоции или мысли.

Но теперь команда смотрела на него иначе.

День выдался долгим. После битвы с Крабом было еще несколько стычек — с блуждающими утопцами, с ползунами, выползавшими из трещин в камнях. Но это уже не было тем адом, что случился утром.

Потерь больше не было, если не считать раненых. Среди них оказались близнецы Дин и Вилли — оба с глубокими порезами от клешней, но, к счастью, живы.

Лагерь разбили в разрушенном доме — вернее, в том, что от него осталось. Стены, наполовину обрушенные, все же давали хоть какую-то защиту от ветра, который гудел между камнями, как призрак.

Команда расползлась по углам.

Лекарь, худой и вечно бледный, суетился между ранеными, накладывая заклинания лечения — его пальцы дрожали от усталости, но он не останавливался.

Кок, толстый и лысый, с лицом, покрытым шрамами от давнего ожога, разделал мясо Краба и теперь варил его в большом котле. Запах был странный — что-то среднее между рыбой и металлом, но после такого дня даже это казалось пиром.

Гилен сидел у костра, чистя копье. Его движения были методичными — он подтачивал зазубренный наконечник, проверял древко на трещины, укреплял обмотку.

Никто не говорил.

Тишину нарушил Гэвин.

Огромный щитовик, чей ростоподобный щит был испещрен свежими царапинами, а короткий меч — еще короче после сегодняшних схваток, глубоко вздохнул и начал петь.

Его голос был низким, грубым, но в нем была мелодия, знакомая каждому моряку.

«Он ловил ветер в ладони,
Он звал шторм по имени,
Он сказал волнам — «Не бойтесь»,
А они ответили — «Жди»…»

Сначала никто не подхватил.

Потом Дирк — тот самый копейщик, что нашел боцмана, запел вторым голосом.

За ним — молодой матрос, что до этого дрожал от страха.

И вот уже весь лагерь пел, даже капитан Мейер, его голос, обычно резкий, теперь звучал тихо, почти задумчиво.

Гилен не пел.

Но он слушал.

И, возможно, впервые за долгое время, чувствовал, что он не один.

Здесь, в тишине полуразрушенного дома, пропитанного запахом сырости и затхлости, члены отряда впервые позволили себе расслабиться после тяжелого дня непрерывной борьбы. Тела ныли от усталости, лица выражали одновременно облегчение и печаль: кто-то тихо шептал молитвы, вспоминая павших друзей, другие молча сидели возле костра, уставившись в огонь.

Ночь опустилась быстро, словно накрывая всех густым покрывалом мрака. Ветеран отряда Грегор взял на себя первую смену караула. Его глаза покраснели от усталости, руки дрожали едва заметно, когда он поправлял оружие. Рядом присел молодой новобранец Сорен, еще недавно полный юношеского задора, теперь выглядел подавленным и растерянным. Плечи Грегора слегка сутулились, будто тяжесть пережитого дня давила сверху невидимой массой. Оба молчали, лишь тихий шелест ветра нарушал монотонность ночи.

Изредка раздавался скрип половиц, стук капель воды с потолка, создавая атмосферу тревожного ожидания. Казалось, даже стены старого здания дышат вместе с людьми, храня воспоминания минувших лет и страданий тех, кто раньше здесь жил. Эта ночь обещала быть особенно долгой и полной воспоминаний, ведь каждый понимал, что завтрашний день снова принесет испытания, и неизвестно, смогут ли они вновь пережить такое же жестокое противостояние.

Тишину ночи разрезал короткий свист — сигнал тревоги, резкий, как удар ножа.

Команда вздрогнула, словно по телу каждого пробежал ток. Сонные, изможденные, они поднимались с земли, хватаясь за оружие. Кто-то ворчал, кто-то шептал проклятия, но все понимали — ночной покой кончился.

Часовой Барнс, прижав ладонь к губам, показал в темноту.

— Голоса. Снаружи.

Гилен прищурился. Его Алый Взгляд прорезал тьму, отметив сорок семь фигур, замерших среди руин. Их ауры мерцали, как блуждающие огни.

— Около пятидесяти, — тихо подтвердил разведчик, вернувшийся с края лагеря.

Капитан Мейер сжал кулаки, его единственный глаз сверкнул в свете угасающего костра.

— Пожрать бы вам тухлых кишков пикси… — выдохнул он так тихо, что услышали только ближайшие.

Он оглядел лагерь — двадцать девять человек, способных держать оружие. Остальные ранены, обескровлены, еле стоят.

Продолжение следует...

Если хочется узнать, что будет дальше, книга полностью доступна на АТ/ Загляните, обещаю, вам понравится! А если не понравится, уделите ей хотя бы какое-то время и добавьте в библиотеку. Скажу заранее, что это не боярка и не гаремник. Спасибо, что читаете!)

– Я готов ответить на ваши вопросы, – сказал он спокойно.

Мейер, облокотившись на стол, изучающе посмотрел на него.

– Такой уровень владения копьём я видел только у ветеранов, прошедших сотни схваток. Да и то – не у всех.

– У меня было... время, – Гилен слегка наклонил голову, его голос звучал ровно, но в словах чувствовалась глубина прожитых лет. – Много времени. И много сражений. Когда ты дерешься не ради славы, а чтобы выжить – учишься быстрее.

"За многие сотни тысяч лет я смог придумать многие техники и стили, и дать их разумным", – подумал Гилен. – "Не всё мне подходит в этом теле, но кое-что использовать возможно".

Сайлос за соседним столиком что-то записал в блокнот, его пальцы двигались почти бесшумно.

– А что до выпивки... – Гилен продолжил, – представьте, что ваш меч затупили перед боем. Алкоголь делает то же самое с вашим разумом. Замедляет реакцию, рассеивает внимание. В настоящем бою, где каждая секунда на счету, это может стоить вам жизни.

Капитан задумчиво потер подбородок, а несколько матросов переглянулись. В воздухе повисло молчание – впервые за долгое время они слушали, а не спорили.

Гилен неторопливо провёл ладонью по краю стола, собирая мысли.

"Закалка тела — это не просто мускулы и удары. Это выносливость сосудов, скорость мысли, чёткость рефлексов. Представьте кузнечный клинок — его не просто бросают в воду, а медленно закаляют, слой за слоем. Так и тело: правильное питание, вода, сон и трезвость перед битвой делают из вас оружие, а не мешок с костями".

Капитан Мейер хмыкнул, почесав щетину.

— Но есть же навыки сопротивления ядам. Мои ребята не раз выживали после отравленного вина!

— Навык — это щит, но даже щит трескается, если по нему бить годами, — Гилен покачал головой. Один глоток — не убьёт. Но печень, почки, мозг — они не восстанавливаются волшебно. Рано или поздно цена накапливается.

Из толпы матросов раздался голос:

— А как же праздники? Или девки? Без выпивки ведь ни то, ни другое не в радость!

Гилен не стал спорить.

— В спокойное время — пейте, гуляйте, — он даже слегка усмехнулся. — Но перед битвой? Один момент замешательства — и тебя даже боги не спасут. Видел я, как гибли великие воины... из-за дрожащих рук и мутного взгляда.

Тишина в таверне стала ещё глубже. Даже Сайлос перестал писать, его перо замерло над страницей.

Капитан медленно кивнул.

— Ладно, Рубиновый... Ты хоть и зануда, но не дурак. До экспедиции — сухой закон.

Где-то в углу кто-то тихо застонал, но никто не стал возражать.

Гилен откинулся на спинку скамьи. Первый шаг был сделан.

Две недели ожидания.

Каждый день начинался одинаково — с рассвета команда уже стояла на плацу, отрабатывая удары, перестроения и тактику боя в узких проходах. Капитан Мейер не давал никому расслабиться, его голос гремел над тренировочным полем:

— Быстрее, черти! В "Горле" вас никто ждать не будет!

Клинки звенели, щиты стучали, а песок под ногами превращался в месиво от бесконечных манёвров. Даже самые ленивые матросы к концу первой недели стали двигаться как отлаженный механизм.

Вечера принадлежали Гилену.

Когда солнце клонилось к горизонту, он удалялся в свою каюту, где погружался в медитацию. В тишине, под мерное покачивание корабля, он сосредотачивался на тонких энергетических каналах — меридианах, которые с каждым днём становились прочнее. Его Исток Крови, тот самый крошечный алый кристалл в глубине сознания, теперь пульсировал ровнее, вырабатывая силу без помощи внешних источников.

Иногда по ночам из-под двери его каюты пробивался слабый багровый свет. Матросы, случалось, замечали это, но предпочитали не задавать вопросов.

Последние приготовления.

Накануне экспедиции тренировки стали менее интенсивными — капитан дал команде передохнуть, но запретил расслабляться полностью. Гилен же провёл финальную медитацию, проверяя каждый меридиан, как капитан проверяет снасти перед штормом.

Когда утром они наконец сошли на обнажившееся дно, все были готовы.

По крайней мере, они так думали.

Капитан Мейер встал перед строем, его единственный глаз сверкал, как пиратская монета на солнце. Он окинул команду взглядом, после чего громко плюнул на камни под ногами.

— Ну что, ублюдки морские! — его голос гремел, как штормовой прибой. — Две недели вы тут тряслись, как девки перед свадьбой, а теперь вот он — наш шанс! Видите эти чёрные камни? Это не руины, это — сундук с сокровищами, который только и ждёт, чтобы его вскрыли вашими кривыми рожами!

Он прошелся перед строем из сорока человек, сапоги гулко стучали по камням.

— Там, в этом проклятом "Горле", вас ждёт всё, о чём вы мечтали! Драгоценности? Будут! Опасность? Ещё какая! Смерть? О да, она уже накрыла стол и ждёт самых тупых! — Он резко остановился, ткнув пальцем в сторону ближайшего матроса. — Но если кто-то из вас, кусок солёного дерьма, думает, что можно просто прийти и набить карманы — вы ошибаетесь! Там всё ещё мокро, скользко, и полно тварей, которые с радостью сожрут ваши жалкие задницы!

Команда заржала, но капитан не дал им расслабиться.

— Так что слушайте сюда, тухлые медузы! Держите строй, не отходите далеко, и если увидите что-то блестящее — не хватайте как последние алкаши перед кабаком забытую кем-то бутылку! Потому что если кто-то потянет за не ту верёвку или наступит не на тот камень — мы все дружно отправимся к морским чертям! А я, забери меня Бездна, ещё не готов!

Он сделал паузу, оглядывая их, а потом широко ухмыльнулся.

— Но если всё сделаем правильно — нас ждёт слава, о которой будут рассказывать в тавернах ещё сто лет! Так что, падаль морская, готовы ли вы к приключениям?!

Команда взревела в ответ, и капитан довольный кивнул.

— Тогда вперёд, ублюдки! За золотом, за славой, и за такими историями, после которых даже ваши внуки будут охреневать!

Экспедиция началась.

Горло возвышалось перед ними, словно оскал древнего исполина, навеки застывшего в предсмертном рыке.

Чёрные базальтовые колонны, испещрённые трещинами, поднимались из отступившей воды, облепленные скользкими водорослями и ракушками. Стены рухнувших зданий напоминали рёбра гигантского скелета, а узкие проходы между ними зияли, как глотка, готовящаяся сомкнуться на незваных гостях. Воздух здесь пах солью, гнилью и чем-то ещё — металлическим, словно кровь, впитавшаяся в камни за века.

Вокруг кипела жизнь, но не та, что наполняет города.

Другие команды спускались по обнажившемуся дну, каждая со своей целью: профессионалы — молчаливые, собранные, с холодными глазами — шли чётким строем, оружие наготове. Они не смотрели по сторонам, их интересовало только "Горло" и его тайны; недоверчивые — те, что бросали взгляды через плечо, сжимая рукояти мечей. Они знали: опасность может прийти не только из руин, но и со спины; хищники — ухмыляющиеся, с жадными глазами. Они оценивали не только руины, но и других искателей, высчитывая, кого можно ограбить, когда те вынесут сокровища.

Где-то впереди, в тени полуразрушенной арки, мелькнуло движение — что-то большое, скользкое, исчезнувшее в тени.

Капитан Мейер обернулся к своей команде, его голос прозвучал тише обычного, но от этого ещё весомее:

— Смотрите в оба, черти. Здесь ничего не просто так.

Гилен молча провёл пальцем по лезвию копья. Его Алый взгляд уловил в воздухе едва заметные дрожащие нити — следы чего-то, что ждало их в глубине.

Команда медленно пробиралась через мрачный пейзаж Берега Черных Отливов. Тяжелый воздух был пропитан затхлым запахом гнили, влажных водорослей и странной зловещей примесью — словно дыхание древнего зла, дремлющего глубоко внизу. С каждым шагом тяжелая грязь и песок впивались в подошвы сапог, будто не хотели отпускать путников дальше вглубь опасной местности.

Слабый ветер едва шевелил черные воды редких болотистых лужиц, отражавших серое небо. Вдали слышались тихие звуки плеска волн, разбивающихся о камни, заглушаемые лишь шорохом песка под ногами да редким криком невидимых птиц. Эта тишина была полна напряженного ожидания: каждый звук казался тревожным предвестником скрытой угрозы, готовой вырваться наружу.

Серые облака низко нависали над землей, добавляя еще больше сумрака и тяжести в окружающий мир. Путники инстинктивно сжимали оружие покрепче, напрягаясь от каждой тени, мелькавшей среди камней и кустарника. Каждый чувствовал, что здесь они совсем одни перед лицом таинственной опасности, таящейся в самом сердце этой проклятой земли.

"Горло" не собиралось отдавать свои секреты без боя.

Капитан Мейер наклонился к Гилену, понизив голос до хриплого шёпота и предупреждая, как выглядит жемчуг, за которым они спустились:

— Чёрные, как ночь в шторм, и гладкие, как задница русалки. Размером с глазное яблоко — не меньше. Но хватать всё подряд не надо: только те, что в брюхах утопцев с красными гребнями на шлемах. Остальные — гнилушки, в руках рассыплются.

Он выпрямился, щёлкнув пальцем по своему глазному яблоку для наглядности.

Гилен кивнул, но его внимание уже скользило дальше. Алый Взгляд раскрывал мир за пределами человеческого восприятия: в ста шагах справа шла группа наёмников — их ауры пульсировали агрессией, а взгляды слишком часто скользили в сторону команды «Жгучей Мэри»; под землёй, в узких трещинах между базальтовых плит, копошились тенистые существа — длинные, скользкие, с щупальцеобразными отростками. Они замирали, чувствуя шаги сверху; в лужах, оставшихся после отлива, плавали не просто вода и тина — там извивались полупрозрачные создания, похожие на угрей, но со слишком большим количеством глазам.

— Капитан, — Гилен едва сдвинул очки на переносице. — Мы не одни. У нас гости, и не только впереди, но и сверху.

Мейер хмыкнул, небрежно поглаживая рукоять абордажного топора:

— Ну конечно не одни. Это ж "Горло" — тут даже камни за тобой следят.

Где-то в глубине руин что-то щёлкнуло — сухо, как ломающаяся кость.

Оба замолчали, прислушиваясь.

Где-то впереди, за полуразрушенной колоннадой, раздались резкие крики, звон стали и противный хлюпающий звук рвущейся плоти. Бой уже начался — кто-то нарвался на неприятности раньше них.

Команда моментально напряглась.

— Собраться! — рявкнул Мейер, и матросы сомкнули строй, щиты наружу, клинки наготове.

Один из молодых бойцов, белея лицом, начал быстро шептать молитву:
— Ледяной Бог, укрой нас своей дланью...

Разведчик, худощавый парень с шрамом через глаз, подполз к капитану:
— Ползуны и утопцы. Штук пятьдесят. Ползуны — те, на восьми ногах, ядовитые. Утопцы — те, что с красными гребнями, но они не одни...

Гилен молча анализировал ауры: ползуны светились ядовито-зелёным, их импульсы резкие, нервные. Утопцы мерцали тусклым багрянцем, словно подёрнутые морской пеной.

— Щиты вперёд! Копейщики — за ними! Рубим, колем, не разбегаемся! — Мейер выхватил топор. — Рубиновый, твоё копьё сейчас очень пригодится.

Гилен кивнул, занимая позицию. Его пальцы сжали древко, Алый Взгляд выхватывал слабые места в надвигающейся массе тел.

Из-за камней уже выползали первые твари.

Бой начался мгновенно.

Первыми из тени вырвались ползуны — их восьмилапые тела скользили по камням с неестественной скоростью, клыки блестели ядом. Но команда не дрогнула.

— Щиты сомкнуть! Копья вперёд! — рявкнул Мейер.

Строй сомкнулся, и первые твари врезались в стену из щитов, натыкаясь на острия копий. Гилен бил точно — его оружие пронзало глаза и пасти, не давая монстрам прорваться.

Утопцы навалились следом, их трупно-синие тела качались на кривых ногах, а красные гребни на шлемах рдели, как свежая кровь.

— Клин рубит! Копья держат!

Матросы работали как механизм: щиты сдерживали натиск, топоры и мечи рубили в ответ. Гилен заметил, как один из утопцев рвётся к флангу — его копьё метнулось вперёд, пробив гребень. Труп рухнул, обнажив в разорванном брюхе чёрный жемчуг.

Бой длился не больше десяти минут. Когда последний ползун распластался на камнях, команда отступила, перегруппировалась.

— Раненые? — Мейер окинул взглядом строй.

— Царапины, капитан. Ничего серьёзного.

Гилен вытер лезвие копья. Они сработали идеально.

Но где-то в глубине "Горла" что-то зашевелилось в ответ.

Не успели матросы собрать первые жемчужины, как воздух наполнился противным булькающим смехом.

Разведчик вполголоса выругался, указывая в сторону ближайшей полузатопленной арки:

— Водяные и кикиморы... И что-то большое с ними. Анцыбал, если не ошибаюсь.

Гилен резко повернул голову. Его Алый Взгляд зафиксировал новые ауры: водяные — мерцали сине-зелёным, как гнилушки в болоте, их движения были плавными, но обманчиво быстрыми; кикиморы — пульсировали грязно-жёлтым, их длинные пальцы с когтями скребли по камням, оставляя царапины; анцыбал — его аура горела ядовито-багровым, как гнойник.

Из тени выступила фигура, напоминающая кривого сатира — козлиные ноги, покрытые слизью, рогатые голова с выпученными глазами.

— Моя вода... Мои жемчуга... — его голос хлюпал, как грязь под ногами.

Капитан Мейер не стал ждать.

— Щиты в круг! Копейщики — через плечо! Не дать окружить!

Первая волна водяных накатила, как прилив. Их пальцы-трости хлестали по щитам, пытаясь вырвать оружие из рук. Один матрос не удержался — когти кикиморы впились ему в плечо, но прежде чем тварь успела рвануть, Гилен пронзил её горло.

— Фланги держать!

Анцыбал не торопился. Он наблюдал, его рогатая тень колыхалась за спинами существ.

Кикиморы полезли по стенам, прыгая сверху. Один приземлился прямо в центр строя — топоры рассекли его, но строй дрогнул.

— Сомкнуть ряды!

Гилен видел, как капитан Мейер рубил водяного за водяным, но их было слишком много.

— Капитан! Анцыбал!

Тот повернулся как раз вовремя — болотный черт уже размахнулся костяным трезубцем.

Удар пришёлся в щит, отбросив Мейера на камни.

— Сука...

Гилен рванул вперёд. Его копьё просвистело в воздухе, но анцыбал ловко уклонился, смеясь хрипло.

— Моя вода... Моя сила...

Тогда Гилен сменил тактику.

Он ударил не в тварь, а в землю под ней — древко копья вонзилось в мокрый камень, и анцыбал на миг потерял равновесие.

Этого хватило.

Мейер вскочил, его топор со свистом рассек воздух — и рогатая голова покатилась по камням.

Без своего предводителя, водяные и кикиморы замешкались.

— Добить!

Команда рванула вперёд, как один механизм. Щиты били по мордам, топоры рубили, копья добивали.

Когда последняя тварь рухнула, наступила тишина.

— Раненые? — Мейер вытер окровавленный лоб.

— Есть, но живы.

Гилен подошёл к обезглавленному анцыбалу. В его ауре ещё теплился тёмный жемчуг — крупнее, чем у утопцев.

— Капитан... Мы нашли нечто интересное.

Но прежде чем Мейер ответил, земля под ногами дрогнула.

Где-то в глубине "Горла" проснулось что-то большее. На вопрос Гилена, что это, капитан Роберт Мейер начал свой рассказ:

— Потому что Горло — не просто руины, — Мейер вытер клинок о штанину, его голос внезапно смягчился, будто вспоминая старую балладу. — Он защищает то, что когда-то было любовью...

Гилен повернулся к нему, и в тишине между каменных громад капитан начал рассказ:

— Белегорн Сиятельный. Принц волн, герой, в чьих жилах текли ярость океана и нежность прибоя. Полюбил он не земную девушку, а дочь моря. Русалку, чьи песни сводили с ума даже луну. Но её дар был жесток: лишь раз в неделю, на два хрупких часа, море отпускало её, заменяя хвост ногами. Двух часов ему хватило, чтобы потерять голову. Двух часов ей хватило, чтобы обречь его на вечную тоску.

Капитан провёл рукой по базальтовой стене, будто гладя древнюю рану.

— Белегорн искал способ быть с ней всегда. И нашёл — в тени Зарукса, бога глубин. Сделка была проста: принц принимал Дар Воды, строил подводный дворец, где они могли бы жить вместе. Но русалки... они не вечны. Триста лет — и её тело стало пеной, её голос — шепотом волн. А он остался. С мешком жемчуга, который собирал для неё каждый день. С цветами, что больше никто не носил в волосах.

Где-то в глубине Горла снова дрогнули камни, и капитан понизил голос:

— Его горе было таким огромным, что заразило саму воду. Те, кого море поглотило, вставали снова — утопцы с красными гребнями, хранящие в своих брюхах последние подарки погибшей любви. А сам Белегорн... теперь он Морской Король. И в это время он может выйти на берег, если его позовет женщина, влюбленная в него. Но она должна его по-настоящему полюбить. И тогда он выйдет, чтобы снова искать ту, что давно стала пеной.

Тишина повисла тяжёлым покрывалом. Даже матросы, обычно такие шумные, молчали.

Гилен смотрел в темноту, где дрожали отблески воды.

— И жемчуг...?

Капитан горько усмехнулся:

— Последние слова, что он не успел ей сказать. Теперь они наши — если осмелимся забрать.

Где-то в глубине что-то застонало — звук, похожий на крик чайки над пустынным берегом.

Морской Король проснулся.

Продолжение следует...

Если хочется узнать, что будет дальше, книга полностью доступна на АТ