Житие мое
Живу, то ли в кармане у Гоголя, то ли за пазухой у Зощенко (а хотелось бы у Христа, но нет).
Когда я начинаю описывать свои серые будни, свою незамысловатую бытность, вокруг меня звучит либо громогласный хохот, либо кто-то просто покрутит пальцем у виска со скорбным видом, да плюнет себе под ноги, проронив : «Ну брешет же, не бывает такого! Выдумывает небылицы на потребу публике! Нормальные люди так не живут».
Вот взять последний случай, произошедший со мной на кладбище. Ничто не предвещало беды, я всего лишь решила облагоустроить папенькину могилку. Сделать всё по-людски. У него место такое колосистое на погосте- просто живи там и каждый день с косой ходи. Бурьян хоть рви, хоть не рви, за неделю вымахивает, как хороший бамбук. Вьюн, как лианы в дебрях Амазонки. Рвешь его и боишься, что с корнями и покойного с гробом из могилы вывернешь. Хорошая земля, плодородная. Хоть и тверда, как камень.
Ну и плюс осадка-усадка грунта и прочие тектонические почвенные сдвиги. Только подсыплешь земли, хоп, опять всё обваливается. Поэтому на кладбище мы с подрузией моей Марго, а у неё тоже уже целый пантеон родных и близких там же, появляемся чаще, чем принято.
У неё свои «радости». Рядом с местом, где похоронены родители, кто-то организовал несанкционированное помоище. Там тебе и старые венки с цветами и гора гниющей травы, и ветки, и тряпки, и бутылки и бычки в паутине, и всё, что хочешь. А кому понравится, когда возле места упокоения родных такое безобразие? Никому.
И одним прекрасным летним днём мы с Марго, Ильёй и помощником-добровольцем из сочувствующих граждан, погрузились в машину, запаслись инструментами, мешками и поехали выручать своих покойничков из мусорно-травяного ига.
Всё шло, как по маслу. Мусорную кучу мы разгребли, перенесли всё в контейнер кладбищенский и решили ту небольшую выемку, в которой образовалась помойка, засыпать землёй и посадить там дерево, чтобы кучу опять не возродили лентяи, не желающие протопать лишние двадцать метров до организованной свалки.
А где столько земли взять? Не соседние же могилы раскапывать. Едем в администрацию. И там нам показывают пальцем на человека, который «делает всё». И траву выполет, и осыпавшуюся могилу поправит и земли привезёт. Царь и бог местный.
Мы к нему с поклоном. Не соблаговолит ли любезнейший помочь двум слабым женщинам. Любезнейший соблаговолил. «Везите,- говорит- к вашим фамильным склепам, всё сделаем в лучшем виде!». А мы и рады. На улице чуть не плюс пятьдесят, пока мусор таскали уморились и взопрели, как те озимые. А тут такая нечаянная радость – за мзду посильную всё нам сделают.
Рванули сначала к моему папке. Любезнейший осмотрел могилу, выслушал просьбы и пожелания, записал фамилию в потрёпанный молескин, обвязал крест белой тряпицей, «чтобы не перепутать», взял пять тыщ и велел не волноваться, мол, всё будет исполнено скоро и в лучшем виде. И траву всю вырвут и холм поправят и крест подновят. И успокоилась моя душа. Дочерний долг выполнен малой кровью и от солнечного удара не умру. Поди плохо?
Потом к Багинским уже поехали, там всё осмотрели, обсудили, денег заплатили и отправились мы восвояси.
Вечером царь всея погоста отзвонился Маргарите и сообщил, что всё сделано и волноваться нам более не о чем. Тут мы возрадовались и возвеселились уже окончательно.
Собирались посетить своих усопших в конце октября и в ноябре, в день годовщин, но мама моя засобиралась раньше, благо погоды у нас стоят великолепные. Солнце, золото берёз, костры рябин, багрянцы и никакого дождя. А к памятным датам прогноз обещает иней, леди, мрази, сланы и снези. Поэтому ехать нужно срочно, вот просто сию минуту. Поехали конечно.
А аккурат перед поездкой снятся мне непримиримые друзья – папа и его тёща, бабуля моя Клавдия Ивановна. И сон такой неприятный, тягучий, они в нём не то живые, не то мёртвые, вид имеют совсем ужасный и куда-то идут-идут от меня, а я их никак догнать не могу, окликаю, а они меня не замечают или делают вид, не пойму никак.
Проснулась, заупокойные молитвы прочла, все страхи отринула, пошла на кухню сыну завтрак готовить. Тут синица бешеная об оконное стекло – хрясь! Да со всей мочи. Я усилием воли все предрассудки из головы выбросила, «Со святыми упокой» да «Вечную память» трижды прочла, форточку для надёжности прикрыла, завтрак на стол, макинтош накинула, ноги в туфли, в сумку пшена пакет для птичек, свечки и в путь.
И первым делом направились мы с мамой к папке.
Подъехали к могилке его, благо она сразу у дороги, не нужно репьи со всего погоста юбками собирать. Я как на неё глянула, так и зашлась… Бурьяны с последнего моего приезда окрепли и выросли чуть не до неба, вьюны задушили своими объятьями крест так, хоть Вия снимай без декораций, могильный холм осел вообще чуть не до центра земли.
Мама смотрит на меня вопросительно, я глаза к небу закатила, пытаюсь дыхание выровнять, попутно Господу вопросы задаю: «За что? Зачем? Для чего? Почему я не взяла с собой водки, дура такая?», попутно всякого желаю тому проходимцу с молескином, королю лопат и вафельных полотенец. Глаза на маму перевести боюсь. Она у меня женщина не крикливая, но тихо так спросит, в глаза значительно посмотрит, не знаешь куда и бежать.
Слышу мама прокашлялась. Приготовилась я к напалму, как вдруг слышу её хохот. Я от небес с вопросами отстала тут же, смотрю на свою всегда сдержанную Зою Ивановну и поверить не могу. Хохочет, заливается, просто разрывает старушку от смеха. Ну, думаю - всё. Истерика такая. Сейчас она мне задаст жару.
А она на меня ноль эмоций. Платок сняла, слёзы им осушила и говорит: «Эх, Вовка, Вовка, а ведь ты меня и не удивил нисколько. Ехала и всю дорогу думала, какой же мне от тебя сюрприз ждать. Ну не может быть всё хорошо и гладко. Жизнь прожили, всё через подножки, скорби да болезни и после смерти без «сюрпризов» никак. Молодец, не разочаровал!». Причём я вижу, что тирада эта без горечи звучит. Маме реально смешно и, не побоюсь сказать – радостно. Стабильность всегда радует,да. Пусть даже и такая.
А мне не до смеха. Руки чешутся найти проходимца, который с меня денег взял и ничего не сделал, да придушить его со всей христианской любовью, мерзавца бессовестного. Давление вверх, физиономия пылает огнём. Хочется рвать и метать, но некого.
Только Зое Ивановне всё нипочём. Улыбается во весь рот. Не багровей,- говорит,- доча, не наливайся злобой, а то лопнешь и умрёшь, а хоронить тебя в таком бурьяне я не хочу.
Перекрестилась мама, зажгла свечу, по памяти литию по мужу дорогому прочла, пшена птичкам на помин рассыпала у могилы и потопала к машине. Я, было, поплелась за ней, да вовремя остановилась, что-то смутило в пейзаже.
Рядом с отцом, в тот же год и месяц похоронили ещё одного мужчину. Моего ровесника. Я почему запомнила его могилу – она все три года была в страшном запустении. Ни цветочка, ни венка, ни рюмашки с кусочком хлеба, ничего, что свидетельствовало бы о том, что хоть кто-то к нему наведывается. Трава уже не трава там, а лес непролазный, земля провалена, крест деревянный на боку лежал. Полное запустение.
Сейчас же не могила, а чистый огурчик. Гриб-боровик, а не могила. Крест ровно стоит, победоносно сверкает свежим лаком, табличка новенькой краской блестит. Холм по всем законам геометрии насыпан и ни травинки на нём. Чистота и порядок просто идеальные. А у подножия креста стоит блюдце из нашего чайного сервиза, которое я папе на могилку привозила и оставляла на нём пасхальные яйца и кулич по весне.
Тут у меня пазл и сложился. Работнички кладбищенские перепутали места упокоения. И облагородили чужую могилу. Давай им звонить – не отвечает никто. Доехали уже и до бабушки и до дядюшки, всех проведали и помянули, не берут трубку. Что делать? Не ночевать же на погосте. Поехали домой.
Только порог переступили, отзванивается благодетель мой кладбищенский. Я давай вопросы задавать разные. «Вы, - спрашиваю, - пьяный что-ли были в дым, когда мы договаривались? Нет, - говорит, - это вы, наверное были пьяная и показали мне чужую могилу, я никак не мог ничего перепутать, я никогда ничего не путаю! Я сейчас в своём молескине все записи проверю и дам вам сокрушительный ответ. Я в нём фамилию вашего папаши записал, которую вы сами назвали! И номер участка! И подругу вашу помню и вообще всё!».
Пока он там гроссбух свой листал, да на участок мотался, я созвонилась с Марго, рассказала ей эту разрывающую душу историю. Та в шоке, конечно же. Все договоры-разговоры были в её присутствии.
Не проходит и получаса, как отзванивается мне кладбищенский дядька и орёт в трубку : «Всё сходится! Всё верно! У меня записан Егоров, квартал номер 45 со звёздочкой! И всё на этой могиле в идеальном порядке! Не морочьте мне голову!».
То, что фамилия моего папы – Меньшиков, гражданина рабочего нисколько не смутило. Егоров и всё тут. Орёт дурниной, что я ему сама назвала эту фамилию и сама показала могилу. (А то, что тот Егоров мой ровесник, 1975 года рождения и никак на роль отца даже по этому параметру не подходит, никого не смутило, конечно же). Требует, криком кричит, чтобы я приехала в пятницу «разбираться»! Я тоже на него поорала. Про блюдце что-то там вякнула, меня обозвали овцой, на том и расстались.
А я села, подумала минут пять. Да чего уже орать? Дело-то сделано. И, в общем-то, неплохое дело. Никто же не ездил к Егорову. И никто ни разу не полол бурьян и не вырывал вьюны. И крест некому было поправить. Почему? Бог весть. Думаю, это папка мой его пожалел и поморочил голову рабочим. Человек он был щедрый, добрый и весёлый. Умел и любить и дружить и жалеть, как редко кто из мужчин умеет.
Другой версии у меня нет. Потому, что перепутать Меньшикова с Егоровым (а в наших многочисленных родовых ветвях нет и не было никогда Егоровых) я не смогла бы в любом состоянии, хоть вы меня режьте. И блюдце это…
Никуда я разбираться, конечно же, не поеду. Найму других людей и буду у них сама стоять над душой, пока при мне всё не сделают. Буду считать, что это поминальная милостыня за папу. Не драться же на кладбище с мужиками, в самом деле😊
Так и живу. Между Гоголем, Зощенко и немного Эдуардом Багрицким.
Но в крови горячечной
Подымались мы,
Но глаза незрячие
Открывали мы.
Марго, кстати, тоже теперь боится к своим ехать. Мало ли что эти замечательные люди-рабочие засыпали землёй. А вдруг не ямку, которую приспособили под свалку? Поедем вместе. Где ещё так повеселишься?
Русское кладбище
Вы бывали на кладбище? Видели эти ублюдские ограды? Такое ощущение, что покойник забрал пару метров жилплощади к себе в могилу. Вот эта тяга русского человека к заборам проявляется даже после смерти. Кажется, это делается для того, чтобы было где выпить пару рюмок с самим Сатаной.
А этот культ еды на местах захоронения.Типо, первое что сделает воскресший покойник (если любил выпить и покурить) это выпьет стопку, закусит конфетой, закурит сигарету и пойдет тусить в город. Хорошо, что, например, вибраторы на могилах не оставляют. Потому как боюсь представить себе такого вурдалака. Это и впрямь страшно. Ужасный Вибратороштерн.
А как вам пьяные тусовки на кладбище на Радуницу? Именно так себе представляет Open Air сатанистов американец или европеец : много людей на клад бище, алкоголь льется рекой, драки, скандалы, а у особого злостных сатанюг (цыган) еще и музыка с русской попсой. Не хватает только Мэрлина Мэнсона сделать хэдлайнером этого мероприятия.
А еще эти могилы цыган с огромными навесами над местами захоронения. Я их ласково называю могилкиными домиками. Кстати, цыгане вместо водки на могиле должны оставлять пару дорожек кокаина. Дом цыгана ты узнаешь безошибочно, так же как и могилу. У них даже мертвецы понторезы. Все как у живых. А все потому, что хотим продлить мертвым жизнь. Мы идентифицируем себя со своим телом . Ваше тело – это не есть вы .Тело Васи – это не Вася. Васи там уже нет. Осознание этого простого факта позволяет относиться проще к смерти и даже смеяться над ней.
Все люди смертны, причем внезапно смертны. Если, вдруг, мое тело помрет раньше, чем ваше, мои читатели, то прошу его спалить. Не хочу чтобы память обо мне ассоциировалась с таким уныло-нелепым местом как наше кладбище. И главное : не забудьте положить ко мне в деревянный ящик мой диплом о высшем образовании, потому как в гробу я его видал.
Отзыв о кладбище.Пижменское кладбище под Гатчиной
Если вы профи в своем деле — покажите!
Такую задачу поставил Little.Bit пикабушникам. И на его призыв откликнулись PILOTMISHA, MorGott и Lei Radna. Поэтому теперь вы знаете, как сделать игру, скрафтить косплей, написать историю и посадить самолет. А если еще не знаете, то смотрите и учитесь.